Разорвано

Почти медитативное зрелище: то, как исчезает с тарелок еда, увлекаемая тонкими бамбуковыми палочками, зажатыми мертвенно-бледной рукой. Хуа Чэн создавал видимость того, что пил ароматное вино из пиалы. Видимость лишь оттого, что аромат ему неприятен, вкус оскорбляет рецепторы, неприятно и заведение на окраине города, выбранное им же лично для встречи. Пойло, недостойное и взгляда Непревзойденного, он пил с видом, будто это божественный нектар из далеких земель, где девы оборачиваются в один слой хлопка, загорелые кожей и носят золото так, будто не украшение оно вовсе, а неотъемлемая часть платья. Черновод же игнорировал чужое недовольство. Еда привычно исчезала в бездонной яме его желудка, он толком не ощущал вкуса пережеванной пищи и чередовал несовместимые меж собой продукты с пустым выражением лица. Обычно их встречи проходили в доме Блаженства, таким образом пафосный и честолюбивый Непревзойденный показывал свое расположение, каждый раз грозясь увеличить долг пропорционально съеденному. В иных же заведениях он требовал, просить этот алый ублюдок не умел, когда на его взгляд черное бедствие провинился пред ним. И как ни странно, истоки надуманных проблем стоит искать подле Его Высочества Наследного Принца. На взгляд Хуа Чэна, Черновод совершенно не умеет выделять главные новости. По мнению Черновода — у Хуа Чэна совсем голову припекло от встречи с возлюбленным, ведь теперь важное для него вовсе не грязные делишки богов, а все, что связано с Его Высочеством. Оказалось, некоторые чиновники были непочтительны к принцу, злословили за спиной и косились недобро, стоило тому показаться в поле зрения, а Черновод впал в немилость оттого, что не побежал первым делом говорить об этом алому бедствию с полным списком имен и значимости в иерархии. — Ты должен первым делом сообщать мне, когда Его Высочеству доставляют проблемы эти убожества. — Его Высочество не видит здесь никакой проблемы, — Хэ Сюань даже не фыркнул, замерли палочки лишь на миг между двумя мисками: рисовые шарики в луковом панировке или рагу?.. Все вместе?.. Склонил голову к плечу и решительно подвинул к себе обе миски. — Они смотрели на него через-чур высокомерно, — хмурясь, мужчина невольно задрал подбородок выше. — Они и будут. Мусорное божество притча во языцех, проще сказать, кто равнодушен или благосклонен к нему, нежели перечислять всех тех, кто нос воротит в его присутствии. Разве что, ты уничтожишь весь пантеон за редким исключением, — демон в черном пожал плечами. Чем больше бедствие, властвующее на земле, проводит времени с принцем и никак ему не признается в своих намерениях, тем больше гиперопеки в том просыпается. Хэ Сюаню огромных трудов стоит просто не кривиться каждый раз, когда из поганого рта Хуа Чэна вырывается это томное «Его Высочество». Лучше бы ныл, как прежде, что никак не может найти неуловимого даоса. Во всяком случае, он был куда терпимее за исключением приступов апатии после очередного провала в поисках. — Эти кретины не отличат медь от золота, — одноглазый раздраженно дернул уголком рта, а Черновод согласно качал головой на каждое утверждение. Спорить с идиотами бессмысленно. С влюбленными идиотами и вовсе бесполезно. Он перманентно отключался от потока сознания Хуа Чэна и ел, ел, ел. Миски пустели, их уносили антропоморфные служки и приносили наполненные вновь, лишь этот конвейер замечал демон краем глаза, а в голове, в кой-то веки, штиль. Голос другого бедствия, почти равного ему по силе, почти, потому что оба никогда не проверяли, кто из них мощнее, отдавал белым шумом океанских волн. На мгновение ему даже показалось, что он не покидал обитель Черных Вод, пока другой князь не замолчал. Хэ Сюань вопросительно вскинул брови. — В этом году поведешь младшего Ши на праздник холодных рос? Поведет ли? Мужчина опустил взгляд обратно ко столу. Насмешливый взгляд Хуа Чэна обжигал лицо и напряженные плечи и отвечать тому совсем не хотелось. — Ты столетиями откладываешь экскурсию для ветреного божества в мир отчаяния и разрухи, подумать только, ты и впрямь задержался на небесах на четыреста лет. — Какое тебе дело? Я еще не все продумал. — Младший Ши обладает зорким зрением и вмиг разглядел в гэгэ человека одухотворенного и светлого, я бы не хотел, чтобы они успели сблизиться и разобщаться. Его Высочеству будет очень грустно, если его друга постигнет трагедия. Поторопись, Черновод. — Так не терпится устранить соперника? — Хэ Сюань редко позволял насмешке в голосе быть настолько откровенной, но это был как раз тот случай, когда хотелось увидеть, как вся спесь слетает с собеседника. — Он ему не пара, — а перекосило-то как. Но взгляд, все же, отвел. Хэ Сюань выпрямился и отложив палочки, убрал передние пряди длинных волос себе за спину, спрашивая насмешливо: — Да ну? Тебя послушай, так Его Высочеству никто не пара. Все сплошь и рядом убогие и достойные лишь того, чтобы целовать исхоженные им тропы в мире людей. — Ты меня услышал. Твоя месть затянулась, а здешнее вино отвратительно, пойдем отсюда. Недолго думая, демон черных вод стянул со стола миску с креветками в панировке и припрятал в рукав под ехидные насмешки, которые его нисколько не трогали. До праздника холодных рос еще есть время на то, чтобы тщательно все обдумать, взвесить и прийти к результату. Будучи ученым человеком при жизни, Хэ Сюань всегда был, есть и будет последователен и безукоризнен. План должен быть совершенным в исполнении и смакуя поштучно хрусткие креветки, бедствие ударился в предвкушение момента мести. Хуа Чэн прав. Демон Черных Вод долго оттягивал неизбежное, смиряя зверский голод, который только крепчал год от года. Демоническая суть требовала исполнения посмертного желания. А Хуа Чэн все говорил и говорил… он всегда так много болтает? Князья остановились, сойдя с поскрипывающих порожков террасы забегаловки. — О-о, это будет весело! — алый демон сверкнул единственным глазом и хлопнув в ладоши, обернулся пышногрудой демоницей с тонкими чертами в роскошных черных одеяниях. Почему не кленово-красные? Хэ Сюаню пришлось опустить взгляд, ведь в женском облике коллега по несчастью стал непривычно ниже. Да о чем он, гуй его раздери… Наверное, иногда стоило все-таки прислушиваться к тому, что несет этот демон вслух. Креветки заканчивались. Не глядя, Черновод откинул пустую миску в сторону, как со спины в него врезались так, что он аж покачнулся на месте. И зовущий голос заставил вздрогнуть бессмертную могущественную сущность. — МИН-СЮ-Ю-ЮН!!! Менять облик уже поздно, а последняя креветка встала поперек горла, лишь приложенные усилия позволили тому не закашляться позорно. Хуа Чэн старательно сохранял невозмутимость, только плечи подрагивали. Смешно тебе? Гуль ощерился на бедствие, а тот ответил взглядом, полным недоумения. И ресничками захлопал словно томная девица. — Мин-сюн, какое счастье тебя встретить, Мин-сюн, спаси! — за спиной, тем временем, трепыхался и вжимался в него Ветерок. Вдох. Глубокий. Как Марианская впадина глубокий ненужный вдох. И медленный выдох. Мужчина обернулся к источнику всех своих бед, а тот, мелко семеня ногами, повернулся вместе с ним. Руки тонкие и цепкие надежно схватились за ханьфу на впалом животе и расцепляться не думали. Хуа Чэн подошел сбоку к зажмурившемуся Ветерку и показательно склонился к нему, будто ведомый любопытством не знающего кто же перед ним челодемоницы. За Ветром, что сейчас находился в женском облике, гналась орда. Восторженность мертвых дев разбилась о невозмутимость лица Черновода и его вопросительно вскинутую бровь. Запричитали чертовки, низко кланяясь: — Ваше Вашество, какая честь! — Редкость, безумная редкость! Добро пожаловать в город! — Ваше превосходительство! Закудахтали… Зар-р-раза. Черновод сдвинул брови к переносице и попытался сложить руки на груди, но внушительность позы портили руки, что располагались ниже. Ветерок что-то там буровил в стылую спину, совсем не ощущая никакого подвоха и привычно доверяя своему «Мин-сюну». — Ваше Превосходительство! Мы оттащим эту нахалку, она новенькая совсем! Мы ей радушный прием оказываем в городе, бедняжка от такой щедрости совсем голову потеряла! — Да-да, мы только лучше хотим! — Смущается она, недавно в мертвяках ходит, еще свеженькая и холеная, но жадная! Сестрицам могла бы и рассказать парочку секретов по уходу за собой! — Точно, жадная, а мы со всей душой к ней! И как Хуа Чэн это выносит? Раздражают. — Прочь, — холодно и делано-равнодушно бросил князь, будто теряя интерес к толпе восторженных девиц. Те не могли определиться, чье внимание им желаннее: мрачного, окутанного ореолом тайны Черновода или барышни за его спиной? Не каждый житель Призрачного Города может похвастаться тем, что встретил Черного Демона Черных Вод лично. — Мин-сю-юн, я так испугался, эти девы сущие бедствия! Ты бы знал, что они делали со мной! — Ты зовешь не того, — холодно. Сказано очень холодно, отсекающе даже. — Мин-сюн, что ты такое говори… — Ветерок, наконец, отцепился и сделал шаг назад. Восторг от спасения и вся эйфория от встречи с дорогим другом осыпалась прахом ему под ноги. Перед Повелительницей Ветров стоял вовсе не Мин И. И поняла та это только сейчас. — О. — Как содержательно. Хуа Чэн, покачивая бедрами при каждом шаге, похлопал в ладоши дважды прежде, чем встать подле Черновода и прильнуть к его плечу грудью. Холодные нежные руки обвили предплечье и плечо существа, с ним схожего, и придвинулся он к нему, как трепетная любовница к обожаемому господину. Что за цирк? Не порти мне веселье своей недовольной рожей. — Кажется, я ошибся, ах-хах-ха, ошиблась, аха-ха, да, ошиблась! Я такая невнимательная, приняла вас за своего дорогого друга! Хэ Сюань едва не поправил в привычной манере забывчивое божество, они ведь, гули его задери, вовсе не друзья. К счастью, вовремя сдержался. — Пустяки. — Вовсе не пустяки! Эти добродушные женщины едва меня не придушили своей заботой! — Глупости. Нужно уходить. Срочно. Но Ши Цинсюань сознательно игнорировал недружелюбный настрой собеседника и все его показательное недовольство этой встречей. Еще бы. Ветер давно научился не принимать во внимание хмурость лиц. Самые дорогие ему люди холодны сердцем и головой, он давно научился считать подобные фортели пустяками и не воспринимать на свой счет. — Как бы то ни было, я бы хотел знать имя своего спасителя и как следует отблагодарить! Небеса. Не надо. Но сквозь зубы князь сказал другое: — Идем отсюда, — и дернул плечом, на котором повис алое бедствие. Тот покорно кивнул. Весь безропотный образ портила только ехидная паскудная ухмылка, по которой Хуа Чэна, зная его достаточно долго, можно узнать в любом облике. — Постойте, господин! Вы не назвали своего имени! Настойчивое божество последовало за уходящей парой, сжимая в нежной руке свой веер. — Не имею привычки… — Демон Черных Вод Сюань. Оба князья сказали это одновременно и не оборачиваясь, не видя, как расширились от шока орехово-карие глаза. Хэ Сюань хотел сбежать как можно скорее, но заставлял себя вышагивать спокойно и в одном темпе. Когда они миновали несколько кварталов и ушли за поворот к улице, ведущей к резиденции, алое бедствие прорвало на лающий безудержный хохот. Он повис на Черноводе уже полностью и пожалуй, только прочная хватка за чужое плечо не давала тому встретиться с выложенной камнем дорогой. — Гуй тебя задери, Хуа Чэн! — Черновод негромко зашипел на идиота и стряхнул его со своего плеча, надеясь, что тот упадет и расшибется. Чуда не случилось. — Да брось, это было весело! Жаль, мы не видели его лица в этот момент, аха-ха-ха! Рука Черновода медленно, но безапелляционно, тянется ко лбу. Меня окружают одни идиоты. — Это было опасно. — Пф, — демон, отсмеявшись, скинул женскую личину и предстал юношей лет семнадцати. — Он безумно доверчив ко всему, что слышит. — И это его погубит. — На то и расчет. Разве нет? — насмешливо оскалился юноша. На это осталось лишь только кивнуть.