Девять лет назад
Под белым свечением светодиодных ламп идеально выбеленное пространство комнатки практически сливалось, создавая собой одно цельное. Пол, стены, потолок — всё едино. Лишь небольшой столик с единственным лежащим предметом нарушал эту идиллию.
Наконец дверь распахнулась и в комнату вошли двое санитаров. Бедным сотрудникам приходилось буквально тащить силой брыкающуюся девчонку, что извивалась, силилась упереться ногами, высвободить руки, точно её вели на смертную казнь.
— Нет! Нет! Отпустите! Не пойду! — верещала она.
Стрейндж довольно усмехнулся, наблюдая за происходящим из-за специального стекла, где находящиеся в комнатушке его не видели, а он мог, точно глаз божий, всё видеть и всё слышать. Зажав кнопку микрофона, Стрейндж чуть наклонился к динамику.
— Химера, ты ведь знаешь, что сопротивления ни к чему не приведут.
Только услышав его голос, девочка замерла. Её большие карие глаза распахнулись в неподдельном ужасе. Санитары не преминули воспользоваться заминкой и практически зашвырнули ребёнка в испытательный цех.
Дверь за спиной девочки захлопнулась со стуком, точно судейский молоток, что вынес приговор. Химера вздрогнула. Глаза её тут же заметались по стерильно белоснежной комнате, выцепили единственный предмет — складной ножик на столе — и округлились в панике. И хоть её растрёпанные волосы, которые пора бы снова подстричь, спадали на лицо, скрывая острые подростковые черты, Стрейндж отчётливо видел, как тяжело её дыхание, как подрагивают руки.
— Я не буду ничего делать! — воскликнула Химера, воинственно сжав в кулаки дрожащие пальцы.
Стрейндж улыбнулся тёплой отцовской улыбкой. За это он и любил её. Бойкая, стойкая, с огромной волей к жизни. Не каждый взрослый может похвастаться таким внутренним стержнем, какой таился в этом крохотном теле.
— Почему же? Тебе не нравится мой дар? — спросил он, вновь зажав кнопку.
И Стрейндж прекрасно знал, что в этой беседе нет смысла, знал, что ей придётся делать то, что он хочет, но эти маленькие диалоги забавляли его. Как настоящие отцы хранят в памяти каждый шаг своего ребёнка, так и он помнил каждый успех, каждый бунт и протест своего лучшего эксперимента.
Химера оглядела комнату, поджав губы. Она явно пыталась понять, откуда идёт звук, угадать, где находится замаскированное стекло, чтобы выплюнуть правду лично ему в глаза.
— Я ненавижу этот дар, — язвительно повторила Химера последнее слово. — Я не просила о нём и я не буду его использовать! Можешь сколько угодно пытать меня этой… кастрюлей! — выкрикнула она, позабыв название.
Стрейндж улыбнулся, чуть покачав головой.
— Это не пытки, моя дорогая, это лечение. Я всего лишь хочу помочь тебе раскрыть твой потенциал, только и всего. В твоей силе заключено нечто большее, чем просто иллюзии, нужно только выпустить это наружу.
— Я ничего не буду делать! — с яростью чеканя каждое слово, отозвалась Химера.
«Такая маленькая, а сколько силы» — мысленно усмехнулся Стрейндж и выудил диктофон из кармана медицинского халата.
— Двенадцатое августа две тысячи первого года. Пациент: женского пола, четырнадцать полных лет, здоровье крепкое по всем показателям. Кодовое имя — Химера. Эксперимент номер шестьсот восемьдесят девятый, — проговорил под запись Стрейндж и отложил диктофон, зажав кнопку громкоговорителя: — Ну что ж, кто я такой, чтобы тебя заставлять, — усмехнулся Хьюго и потянул палец к другой кнопке. — Пусть тогда воля к жизни будет твоим спутником.
Услышав последнюю фразу, девочка заметно побледнела. А за её спиной с металлическим скрежетом начала подниматься роллета. Из соседнего помещения уже слышались воинственные крики с гортанным рычанием напополам, точно находившийся там только и ждал боя. Скорее инстинктивно, чем по знанию, Химера схватила со стола складной нож и вжалась в дальнюю стену.
Её трясло. Тело било крупной дрожью. А роллета неумолимо поднималась. Послышались нетерпеливые удары. Казалось, кто-то по ту сторону вот-вот вынесет её вместе с креплением.
— Я не хочу с тобой драться! — выдавила из себя девочка сквозь едва сдерживаемые рыдания. — Не надо, прошу!
На секунду Стрейндж и правда задумался. А вдруг не справится с реальным противником? Вдруг проиграет?
«Будет досадно потерять впустую потраченные годы» — отозвался внутренний голос, но Стрейндж тут же одёрнул себя, отсекая подобные мысли.
На то это всё и эксперимент. Где-то могут быть провалы и недочёты, где-то успехи. Если этот проект провалится, то он просто начнёт сначала.
Наконец роллета поднялась и из тени вышел
он. Под шесть футов роста, обнажённый торс — гора мышц, а глаза горят безумством. Стрейндж изрядно попотел над этим образцом. С ним не то что договориться нельзя, единственный способ его усмирить — смерть. Причём не так важно чья именно. Да, ген агрессии долго выводился в нужной пропорции.
И кажется, Химера быстро это уловила. Как только громила бросился в её сторону, девочка тут же юркнула в противоположную. И опять: он за ней — она от него. Стрейндж невольно усмехнулся. Маленькая и худенькая она может долго играть в подобные догонялки, пока сил хватит, однако этот монстр усталости практически лишён. Навряд ли Химера сможет долго так бегать.
В последнюю перебежку крепкая рука громилы сомкнулась слишком близко от пшеничных волос девчушки. Словно почувствовав это, Химера пригнулась и с разбегу проскользнула под столиком. Великан бросился за ней, но девочка собралась с силёнками и, подняв столик на дрожащих руках, швырнула его в противника. Однако должного эффекта это не произвело.
Столик попросту разбился о его мощную грудь. Столешница треснула на пополам, ножка, что стукнулась о мускулы, отлетела в сторону, но громила даже не моргнул. Тут же грозно зарычав, он бросился на ребёнка. Стрейндж замер, затаив дыхание. Он видел, что Химера уже выдохлась, видел, что она уже устала убегать. Вот-вот должно было случиться неизбежное. И только от неё зависело, какое именно.
Зажмурив глаза, Химера скрестила руки перед собой, а затем резко опустила. Громила мчался на неё, готовый схватить и разорвать, как вдруг перед самой мордой его выросла стена из острых сталагмитов. Едва успев затормозить, великан отступил, но это не надолго. Если не придумать другую тактику, он бросится крушить преграду, а наткнётся лишь на воздух. И Химера понимала это не хуже Стрейнджа.
Наконец отпустив иллюзию, Химера позволила чудовищу сделать ещё один бросок вперёд. Увернувшись от цепких рук, девочка прижалась к стене и закрыла глаза. Стрейндж даже не сдержал удивлённого вздоха. Она словно исчезла. Может, Химера так и стояла у стены, а может, создала вокруг себя иллюзию комнаты и свободно передвигалась вокруг ошалевшего монстра, но это сработало. Громила рычал, бил себя кулаками в грудь, но так и не мог найти соперника.
«Брось, Химера, на долго тебя не хватит. Борись!» — мысленно воскликнул Стрейндж, когда пятка в аркхэмском ботинке промелькнула за спиной у великана.
Защита спала. Оказавшись сбоку от растерянного монстра, Химера с диким воплем бросилась к стене и, оттолкнувшись от опоры, запрыгнула тому на спину. В руках её блеснуло острие ножа. Стрейндж замер, затаив дыхание. Громила дёрнулся, закрутил головой и всем корпусом, пытаясь сбросить с себя незваного гостя, а потому действовать надо было быстро.
По щекам её текли слёзы, а сквозь воинственный крик слышались нотки настоящего отчаяния, граничащего с безумием, но Химера перехватила нож поудобнее и всадила лезвие прямо в горло великана. Тот издал нечеловеческий рёв. Она прекрасно знала, куда бить. Она учила анатомию, с детства обучалась искусству ведения боя, а потому и в этот раз она не ошиблась.
Громила схватился за собственную шею, пытаясь остановить поток горячей крови, хлынувшей из перерезанной артерии, но тут же получил удар ножом в ладонь. Держась одной рукой, Химера практически повисла на этом огромном теле, что кричало, извивалось и истекало кровью. И всё же тренировки не прошли зря. Подтянувшись, Химера в последний раз полоснула по горлу, нанеся решающий удар, и отпустила руки.
Человек-переросток рухнул на колени. Глаза его закатились в агонии, но до последнего вздоха он хватался руками за перерезанное горло, точно пытаясь хоть ладонями удержать кровь внутри. Позади него Химера рухнула на пол, выронив нож из перепачканной в крови ладони. Её била крупная дрожь, плечи содрогались от истошных рыданий. Девочка смотрела на свои кровавые ладони и не могла отвести взгляд, не могла поверить в случившееся.
Стрейндж взял диктофон и продолжил начатую запись:
— Эксперимент прошёл удачно. Испытуемый продемонстрировал уверенное пользование способностью, силу духа и отличную физическую подготовку.
После Стрейндж нажал на одну из кнопок на приборной панели перед ним. Для вызова санитаров, пусть забирают её. В небольшое помещение над испытательным цехом вошла незаменимая помощница профессора. Первые глубокие морщинки уже затронули её тёмную кожу, болезненно-фиолетовая помада делала её и без того уставшее лицо ещё более недовольным. Остановившись за плечом профессора мисс Пибоди со скучающим видом проследила взглядом, как те же два санитара уводят под руки рыдающего ребёнка.
— Вызывали? — холодно поинтересовалась женщина.
— Да, увеличьте девочке на пару дней дозировку успокоительных. Пусть оклемается, — отозвался Стрейндж и наконец повернулся к Пибоди. — И скажите санитарам, чтоб прибрались тут.
Мисс Пибоди устало вздохнула и кивнула, не выражая особых эмоций. В глубине души она любила эту работу точно так же, как и ненавидела.
***
Тёплая вода бежала по коже ручейками, стекая к ногам кровавыми лужами. А кровь осталась везде: в волосах, на коже, даже под ногтями, откуда Химера будет ближайшие пару дней яростно выковыривать. Тонкие плечи её подрагивали от слёз. Перед глазами так и мелькали образы. Гортанный рык получеловека, его безумные глаза навыкате, слепая ярость, вызванная непонятно чем, и море крови, застилающее собой всё вокруг.
Тихо всхлипнув, Химера продолжила оттирать грязь с примесью чужой смерти. И где-то в глубине души глухая боль переплеталась с другим чувством, как будто так всё и должно быть. Пора бы ей уяснить, что она — оружие, а не человек.
***
После душа стало заметно лучше. Казалось, вода смыла с собой не только грязь, но и все чувства в принципе. Санитар даже не стал хватать её за локоть и просто шёл рядом, мыслями находясь где-то далеко от этого места, но Химера почти не смотрела на него. Всё, что видела она, — стыки белоснежных плиток под ногами, чуть подрагивающий свет впереди, да бесконечные коридоры одинаковых камер, не вызывающие ничего, кроме лёгкой тошноты.
Наконец они дошли до нужной камеры. Отперев дверь ключом, санитар просто отошёл в сторону, а девочка сама вошла внутрь. Им даже не надо было смотреть друг на друга, до того была однообразна эта больничная рутина. Одно только повторение этих незамысловатых ритуалов вытягивало все жизненные соки из человеческой души.
Химера пересекла небольшую комнатушку и привычно села на кровать в ожидании щелчка, который бы означал очередные часы заточения. Санитар захлопнул дверь, послышался звон связки ключей и…
— Хэй, Фрэнк! — раздался вдруг радостный возглас с другого конца коридора.
Химера замерла, внимательно прислушиваясь к происходящему. По всей видимости, этот неизвестный и правда завладел вниманием Фрэнка.
— Чего тебе? — на удивление бодрым голосом отозвался санитар, что и правда подтверждало догадку о том, что они друзья.
Шаги стали отчётливее, они всё приближались.
— Видел вчерашний матч Буйволов? — с тем же энтузиазмом поинтересовался Друг. — На последней минуте Корнерс такой удар нанёс, у-уф!
— Эй-эй, только не говори счёт, — поспешно затормозил его Фрэнк. — Я собирался глянуть запись сегодня вечером. В кои-то веки поставили нормальную смену, а не в ночь.
— О, так ты тоже сегодня до восьми! — вновь оживился Друг и, судя по приглушенному хлопку, по-дружески стукнул того в плечо. — Так давай после работы заедем в бар, опрокинем по кружечке пенного, глянем матч.
Неожиданно голоса стали удаляться, будто говорящие, совсем позабыв о своей работе, неспешно направились вглубь витиеватых коридоров.
— Ну не знаю, Майк, если я опять выпью, Мардж мне все мозги вынесет…
Вместе с гулкими шагами голоса растворились в больничной тишине где-то за поворотом, а Химера так и сидела на кровати, до сих пор не веря в такое чудо.
«Нет, это ловушка. Такого не может быть» — подумала она, глядя на дверь.
Но проклятого щелчка так и не послышалось, пока санитары болтали под дверью. На негнущихся ногах девочка встала с кровати. Всего пять шагов до двери. Пять шагов до несбыточного везения или горького разочарования. Химера взялась за ручку, провернула её и… Никакой преграды. Ручка с лёгкостью провернулась до конца и невесомым толчком подалась вперёд. Сквозь небольшую щель в лицо дунул ветерок свободы.
На секунду Химера заколебалась. А что, если её поймают? Что, если она потеряется среди коридоров? Но мозг тут же отверг все сомнения — а разве хуже, чем сейчас, может быть? Химера выдохнула и уже увереннее толкнула дверь. Она выберется отсюда любой ценой.
***
Свобода оказалась совсем несопоставима с тем, что представляла себе Химера. В её голове это всегда был прекрасный и безопасный мир, где всё вокруг благоухает зеленью, где в воздухе витает запах блаженства, а люди неспешно прогуливаются под незамысловатые разговорчики. И какого же было её удивление, когда первым на что девочка наткнулась на свободе, стала огромная разбитая дорога, у обочины которой стоял покосившийся указатель со стрелочкой вперёд и надписью «Готэм».
Идти по шероховатой поверхности гравия, местами проваливающегося в целые ямы, было интересно. Маленькие камушки шуршали под ногами, а песок оседал пылью на некогда белоснежных ботинках. Конечно, Химера читала множество самых разных книг и в общих чертах представляла, что находится по другую сторону от Индиан Хилл, но вдохнув воздух, пропахший бензином, выхлопными газами и амброзией мусорного бака, девочка быстро поняла, что у реальности с книгами нет почти ничего общего.
Когда Химера добрела до самого города, солнце уже стояло в зените, хоть это и угадывалось с трудом за смогом серых облаков. Ноги начали немного гудеть от долгой ходьбы, но внутреннее пламя любознательности вело её вперёд и только вперёд. Однако чем дальше она шла вглубь Готэма, тем сильнее любопытство сменялось паникой, замеревшей комом в горле.
Повсюду мельтешили машины. Огромные и шумные, выпускающие зловонные облака грязи, гудящие, они были совсем не похожи на те очаровательные картинки, что Химера с любовью рассматривала в детстве. А люди, объединившись в живую массу, шли шумными толпами. Кто-то спешил, попутно расталкивая особо нерасторопных, кто-то громко говорил по телефону, доносились капризные крики детей, гул разговоров. От всей этой какофонии звуков и образов хотелось убежать, спрятаться, вернуться в чистый и по-своему идеальный Индиан Хилл.
Постепенно прохожие начали обращать внимание на девочку в странной одежде, больше похожей на форму заключенного или больничное одеяние. Пару раз особенно чуткие граждане пытались остановить её, поговорить с ней, но Химера тут же в ужасе убегала, чем только сильнее приковывала к себе удивлённые взгляды.
Всё это внимание, шум, гомон голосов, многочисленные силуэты — всё смешалось в голове в сплошную кучу. Она совсем не понимала, куда идти, что делать, как вообще ведут себя люди в этом безумном городе? Отыскав тёмный закоулок, словно для подобных случаев укрытый от чужих глаз и лишнего шума, Химера шмыгнула туда и засела под пожарной лестницей.
Девочка обхватила голову руками и зажмурилась, пытаясь привести мысли в порядок, но этот шум мегаполиса как будто отпечатался изнутри и всё продолжал гудеть, гудеть, гудеть…
— Эй, ты в порядке? — вдруг донёсся голос откуда-то из реальности.
Химера открыла глаза и тут же удивлённо захлопала ресницами. Перед ней стояла маленькая девочка, сама на пару лет младше Химеры. Её растянутый свитер был покрыт грязью и местами из него тянулись нити от многочисленных дыр и растяжек, лишь отдалённо в нём угадывался рисунок в чёрно-зелёную полоску. Рыжие волосы девочки растрепались и словно поблёкли от жизни под серым небом, но её зелёные глаза смотрели на мир довольно ясно, хоть и с заметной усталостью, которую только подчёркивали глубокие синяки.
Химера испуганно вжалась в стену. Она не знала, что говорить. Вся её способность к человеческой речи канула в небытие. Никогда прежде она не разговаривала с кем-то приблизительно её возраста. Впрочем, странной девочке это было и не нужно.
— У тебя странная одежда. Ты откуда-то сбежала? — спросила она и пальцем указала на белую хлопковую рубашку, которая явно была на пару размеров больше нужного.
Химера неуверенно кивнула. На удивление такой ответ вполне устроил незнакомку. Она задумчиво хмыкнула и снова спросила:
— А имя-то у тебя есть?
Девочка снова кивнула, но тут же одёрнула себя и собрала всю волю в кулак.
— Меня зовут Химера, — отозвалась она, чувствуя как в горле вдруг пересохло.
Рыжая ещё раз хмыкнула и чуть прищурилась.
— Странное какое-то. Давай я буду звать тебя Мера? Это хоть немного похоже на настоящее имя, — пожала она плечами и шмыгнула носом.
— Мера, — задумчиво повторила девочка, точно пробуя это новое слово на кончике языка, а затем согласно кивнула. Постепенно ком в горле становился менее ощутимым. — Мне нравится. А у тебя есть имя?
Девчушка самодовольно усмехнулась и протянула руку.
— Меня зовут Айви. Айви Пеппер.
Мера удивлённо уставилась на протянутую руку, совершенно не понимая, чего от неё ожидают. Айви фыркнула.
— Ну давай, пожми руку в знак знакомства, — пояснила она.
Мера неуверенно протянула свою руку и сжала чужую ладонь. Айви слегка потрясла рукопожатие и выпустила её руку.
— У тебя есть дом? Тебе есть куда идти? — спросила она.
Мера покачала головой.
— Я… впервые оказалась в городе.
Айви недоверчиво прищурилась, но губы её растянулись в улыбке.
— Ты странная. Если хочешь, можешь пойти со мной. Тут неподалёку одна парочка уехала в отпуск, я живу в их квартире.
Мера слабо поняла смысл её слов, но ясно уяснила одно — ей предлагают помощь. Девочка тут же кивнула и поднялась с земли, не забыв отряхнуться от грязного асфальта. Айви вновь чему-то усмехнулась.
— Пойдём, приведём тебя в человеческий вид.
