The Flower Shop

      Затаив дыхание, Виктор смотрел на Гермиону, сидевшую с книгой в руках. Он и не думал, что увидит её здесь, ожидая, что следующим утром на работе им предстоит неловкое представление друг другу. Она застенчиво улыбнулась ему той самой улыбкой, которую лишь он один видел так много раз. С замиранием сердца он слабо улыбнулся в ответ. Затем она опустила взгляд на книгу и больше не смотрела на него. «Я здесь, чтобы увидеть Благуну», — прошептал он первое, что пришло ему в голову, едва ли достаточно громко, чтобы она его услышала. Она понимающе улыбнулась и кивнула. «Благуна, мистер Крам, хочет увидеть вас», — крикнула она в глубь магазина на безупречном болгарском. Его глаза расширились, когда он услышал, как она говорит на его родном языке. Во время их последней встречи она бы никогда не решилась заговорить с ним на болгарском, оправдываясь тем, что нервничает. Но сейчас она чувствовала уверенность и была горда собой, что Виктор находил очень привлекательным.       Гермиона пыталась не пялиться на Виктора. Он выглядел значительно лучше, чем несколько лет назад, когда она видела его в последний раз. Должно быть, ему было сейчас двадцать два года, и он сильно возмужал. Он вырос как минимум на несколько дюймов, его тело стало более мускулистым, а лицо со слегка изогнутым носом из мальчишески очаровательного стало красивым. Глядя тогда на восемнадцатилетнего Виктора, Гермиона и подумать не могла, что когда-нибудь он будет выглядеть ещё привлекательнее. Но вот он, взволнованный, как и во время их первого разговора, стоял перед ней красивее, чем когда-либо.       Она вынуждена была признать, что почувствовала себя дерзкой, когда обратилась к Благуне на болгарском. Выражение удивления и восхищения, появившееся на его лице, было бесценно. «Она скоро придёт», — проворковала она и хихикнула, увидев, что он, слишком взволнованный, чтобы говорить, сумел только кивнуть в ответ. Он медленно подошёл к столу, и Гермионе пришлось прикусить щёку, чтобы не облизнуть губы. Она очень хотела, чтобы он сказал что-нибудь и нарушил возникшую между ними тишину. «Гер-ми-вона», — начал он, и она ахнула, осознав, как давно не слышала, как он произносит её имя. Она улыбнулась, призывая его продолжать. Но в тот момент, когда он хотел начать разговор… «Виктор, дорогой!» — вскрикнула Благуна. Полная женщина крепко обняла его, её вьющиеся рыжие кудри попали ему в нос и рот. Гермиона хихикнула, наблюдая за его тщетными попытками выбраться из объятий. «Скорее-скорее, нам столько всего нужно обсудить», — сказала она, потянув его за руку. Последнее, что увидела Гермиона, прежде чем Благуна затащила Виктора к себе, было его умоляющее выражение лица.       Отправляясь в Врацу, она надеялась и верила, что её чувства к Виктору давно угасли. Но сейчас, прикрыв рот ладонью, она хихикала, вновь чувствуя себя пятнадцатилетней. Внезапно появившееся чувство отчаяния заставило её прекратить смеяться. Идиотка, это же Виктор Крам! Он может встречаться с любой женщиной в мире, а ты думаешь, что он пришёл к тебе?!       Эти сомнения подкреплял вагон писем, оставленных без ответа, и отсутствие посланий с его стороны. Она вздохнула, понимаю, что ничто уже не будет, как прежде. Гермиона решила, что пока позволит себе испытывать лёгкую влюблённость, которая вряд ли сможет причинить ей вред. Затем она рассчитывала полностью забыть Виктора.       Виктор сидел и кивал головой в ответ на болтовню Благуны о том, кто вышел замуж и у кого родились дети. Он чувствовал острое желание быть рядом с Гермионой и завалить её вопросами. Несмотря на то, что она выросла на несколько дюймов и её лицо и фигура изменились, она была всё той же застенчивой девушкой, какой он запомнил её со дня их встречи в библиотеке, когда она бросала на него робкие взгляды, прикрывшись книгой. Он почувствовал волнение при мысли о том, что теперь им предстоит каждый день работать вместе. В голове тут же всплыла мысль обо всех письмах, которые он отправил по адресу, который Поттер дал ему после войны. Она не ответила ни на одно из них, и он был уверен, что она нашла кого-то другого. Возможно, она встречалась с Поттером. Виктор постарался перестать об этом думать, ведь ему становилось нехорошо от одно мысли о Гермионе в объятьях другого мужчины, не говоря уже о Гарри Поттере. В шесть часов Гермиона быстро закрыла магазин и заглянула к Благуне. — Благуна, я ухожу домой! — звонко сказала Гермиона, и Виктор обернулся, чтобы увидеть её, стоявшую у двери. — Конечно, дорогая. Увидимся завтра! — ответила Благуна девушке.       Виктор запаниковал, желая пойти домой с Гермионой и поговорить с ней обо всём, что произошло, пока они не виделись. «Боюсь, мне тоже нужно идти, Благуна. Но я вернусь вместе с мамой, когда она навестит вас в следующий раз».       Благуна радостно отреагировала на обещание Виктора вскоре вернуться со своей матерью. Она поцеловала его в щёку, прежде чем выпустить из своей хватки. Виктор едва ли не побежал, чтобы догнать Гермиону; она не ушла далеко, по дороге читая книгу. Он заметил, что она была похожа на ангела в своём белом летнем платье. Кудри обрамляли её лицо. Он выровнял дыхание, прежде чем подойти к ней. — Гер-ми-вона, — начал он, и она посмотрела не него с тем блеском в глазах, который он помнил. — Могу я пойти с тобой? — спросил он на английском, зная, что после продолжительных бесед на иностранном языке разговор на родном должен был стать облегчением. Она мягко улыбнулась, убирая книгу в небольшую сумку. — Конечно, Виктор, — ответила она, слегка смущённая его внимательным отношением. Какое-то время они медленно шли в тишине, затем Виктор обернулся к ней. — Прошло так много времени. Я и не знал, что ты училась на колдомедика, — сказал он удивлённо. — После войны я нуждалась в работе, должность колдомедика казалась мне хорошим вариантом. Я поступила через пару недель после окончания войны, — сказала она, опустив взгляд, ей было стыдно говорить о войне. — Я много читал о тебе в газетах. Ты была всем, о чём говорили люди, — он произнёс это, желая сделать комплимент. Однако, когда она шла, глядя в землю, он заметил, что она была напряжена. — Как тебе Ирландия? — с трудом спросила она, стараясь избавиться от депрессивных мыслей, вызванных упоминанием войны. Она смахнула подступившие к глазам слёзы, затем взглянула в его глаза.       Виктор радостно говорил об Ирландии, решив сделать вид, что не заметил слёз в глазах Гермионы. Она была одной из наиболее пострадавших в войне. Она стала примером для участников движения против Пожирателей смерти. — Я вернулся к «Сливенским Сарычам». Завтра я приступлю к работе, — он лучезарно улыбнулся ей, надеясь, что она так же, как и он, рада тому, что им предстоит работать бок о бок. — Это чудесно! — сказала она, положив свою руку ему на предплечье, тем самым заставив его сердце трепетать. — Ты скучал по этому? — спросила она на этот раз мягче. — Сильнее, чем я могу выразить. Болгары играют не так, как ирландцы. И я скучал по своим друзьям. Она улыбнулась ему, радуясь тому, что он был счастлив вернуться. — Ты аппарируешь или используешь каминную сеть? — спросил он, гадая, как она добирается до Англии, и почему для этого ей необходимо куда-то идти. — О, нет. Я живу в Враце. Я не могу пользоваться магией каждое утро, чтобы добираться до работы, — она засмеялась, понимая, как смешно она, должно быть, звучит. — Это хорошо, — ответил он. — Так тебе не приходится ежедневно тратить много сил для аппарации. Она кивнула, обрадовавшись, что он понял её точку зрения. — Должно быть, это трудно быть вдали от друзей и возлюбленного, — Виктор не осознавал, что произнёс, пока не увидел хихикающую Гермиону. — Что я такого сказал? — спросил он, обеспокоенный тем, что поставил себя в неловкое положение. Взяв себя в руки, она обернулась к нему, смущённая и радостная одновременно, не помня, когда в последний раз она чувствовала себя столь беззаботной. — Прости. Я не должна была так смеяться. Просто никакого возлюбленного нет. Гарри и Рон отлично справляются без меня. У Гарри есть Джинни, а Рон явно не самый большой мой поклонник. Поэтому на данный момент есть только я и книги.       Виктор почувствовал, как его сердце разбилось, когда он услышал о её жизни без друзей. В Хогвартсе он всегда ревновал её к Поттеру, с которым она была так близка. Но сейчас, видя, как она прячет своё одиночество за смехом, он осознал, что отдал бы всё, лишь бы у неё был настоящий друг, пусть даже Поттер. — Должно быть, находясь в Ирландии, ты чувствовал то же самое, скучая по друзьям и возлюбленной, — она повторила его слова. Мягко улыбнувшись, он наклонился к Гермионе, заставив её ахнуть. Виктор покачал головой. — У меня нет возлюбленной, а с друзьями я поддерживаю контакт с помощью писем. Гермиона кивнула, понимая, что он прав: друзья остаются друзьями, если хотят этого. Упоминание писем заставило её задуматься, почему он не ответил на её послания, но эта мысль отошла на второй план, когда они дошли до её квартиры. — Здесь я живу, — сказала она, указывая на блок квартир, и Виктор кивнул, беря её руку слегка кланяясь ей. — Увидимся завтра, Гер-ми-вона, — он улыбнулся такой яркой улыбкой, какую Гермиона не видела многие годы, и несколько долгих мгновений смотрел ей в глаза. — До завтра, — она сжала его руку, прежде чем развернуться и, не оборачиваясь, пойти к квартире.       Она закрыла дверь и поднесла руку к голове. Широкая улыбка появилась на её лице, и она захихикала, думая, как глупо она, должно быть, выглядит, раз, единожды увидев мужчину, уже наполовину влюбилась в него. Он сказал, что у него нет возлюбленной, и она решила, что это хорошая новость. Она заглянула в свой почтовый ящик и обнаружила, что он пуст. Друзья поддерживают контакт с помощью писем. Виктор сказал так, и он был прав. У Гермионы возникло смутное подозрение, что её друзья отдалялись от неё. Она вздохнула, отгоняя мысли о Гарри и Роне, и приступила к ужину, стараясь очистить свой разум. Приняв горячий душ, она легла в постель. Прежде чем провалиться в сон, она вдруг осознала, что все её попытки подавить волнующие её чувства были тщетны. С этой мыслью она уснула.       Он аппарировал домой, желая побыть один. Виктор не мог вспомнить, когда в последний раз он улыбался так широко. Он думал обо всём, что было связано с ней. О каждой улыбке, с которой она на него смотрела, о том, какой мягкой она казалась, когда они шли рядом. Ему был нужен отдых, иначе он рисковал сгореть. Он не мог справиться с чувствами к ней, она не была похожа ни на кого из тех, кого он встречал. Он пытался найти ей замену, но она была единственной.       Он лёг в кровать и подумал о Гермионе. Чувствовала ли она то же самое? Её лёгкие смущённые улыбки заставляли думать, что, возможно, чувствовала, но он не был уверен, что это не было простой вежливостью. Более частые разговоры с ней должны были помочь ему определить, какие чувства у неё были. Он не мог понять тот эффект, который она на него производила. Он не мог встречаться с другими ведьмами, чувствуя, что в них всегда чего-то не хватало. Но проведя с ней лишь несколько мимолётных минут, он начал представлять её в своих руках, их поцелуи, объятия. Прежде чем он предался такому простому удовольствию, он закрыл глаза, желая, чтобы часы прошли поскорее и он снова смог увидеть её.