Под смогом и дымом

Санс еще раз прислушался, проверяя, нет ли никого в комнате, и открыл глаза. Идея притвориться спящим, чтобы избежать расспросов, была глупой, но это было лучшим, что он смог придумать за пару секунд, которые у него появились после того, как Ториэль договорила. Нет, черт возьми, он не хотел отвечать на "кое-какие вопросы", хотя это и было трусостью в высшей мере. Да, он был трусом, он не отрицал. Ненавидел себя за это -- безусловно, но ничего не мог поделать. Мальчишка медленно сел на кровати, голова все еще кружилась. Черт, он даже почти не врал, притворившись, что успел уснуть, казалось, еще немного, и он действительно снова отрубится. Болело все тело, а голова просто раскалывалась. Все это было ох как плохо. Санс опустил ноги на пол и аккуратно вылез из кровати, однако тут же потерял равновесие и, чтобы не упасть, вцепился в край письменного стола, стоявшего рядом с кроватью. Да ладно. Если он рухнет на пол здесь и сейчас, то его могут услышать и это уж точно привлечет внимание. Ему просто нужна небольшая разведка. Из комнаты только одна дверь, она не заперта. В ящиках стола ничего нет кроме нескольких листов бумаги, карандаша, перьевой ручки и собственно засохшей чернильницы. Шкаф пуст. На прикроватной тумбочке носовой платок и стакан воды. Санс подошел к окну и раздвинул шторы: на вид примерно четвертый-пятый этаж, но он помнил, что у Дриммуров в доме высокие потолки, поэтому он, наверное, на третьем. Внизу -- симпатичный дворик, рядом палисадник. Двор выложен плиткой, если упасть с такой высоты вниз, можно разбиться. Или свернуть шею. В любом случае, опасно. Мальчишке пришлось вытянуться стрункой, чтобы дотянуться до ручки и наконец открыть окно. Осталось только залезть на подоконник, и... -- Эй, что ты делаешь? -- раздался со стороны двери мужской голос. Мужчина? Что здесь делает какой-то незнакомый взрослый мужчина? Это же точно не Азгор. Нет, конечно, пусть ходят, где хотят, но почему он не услышал шагов и хотя бы скрипа двери? Слишком увлекся? Или этот постоянный шум в ушах действительно мешает ему слышать? Санс медленно повернулся туда, откуда доносился голос, изо всех сил ближе прижимаясь к стене. Кто это? Что ему нужно? -- Смотрю на улицу, -- Санс изо всех сил старался звучать спокойным. Ему совсем не страшно. Правда. У двери стоял молодой рыжеволосый мужчина в круглых очках с толстыми стеклами. Его лицо не выражало ничего, и это делало ситуацию только хуже. -- Давай закроем окно. Холодно, -- незнакомец быстрым шагом направился в сторону окна, и Санс отпрянул ближе к кровати, пытаясь сохранить дистанцию. Мужчина, явно заметивший это, только хмыкнул, и не было понятно, то ли он посчитал это смешным, то ли грубым. Так, главное -- не разозлить его. Щелкнула ручка, вставая на место, и окно закрылось. Незнакомец повернулся к Сансу лицом все с таким же непроницаемым выражением и протянул руку: -- Гриллби, -- представился он. -- Санс, -- мальчик ответил на рукопожатие, отчаянно стараясь держаться от Гриллби как можно дальше. -- Знаешь, я не большой любитель разговоров, -- мужчина выглядел все таким же безэмоциональным, но в его голосе мелькнул смешок, -- Но, видимо, с тобой придется поболтать, -- Гриллби улыбнулся, но это выглядело настолько натянуто, что он тут же снова вернулся к своему бесчувственному выражению. Мужчина выдвинул стул из-за письменного стола и уселся напротив кровати, откинувшись на спинку. Санс послушно плюхнулся на кровать и тут же забился в дальний угол. -- У Дриммуров сейчас семейное воссоединение, вроде как, -- Гриллби не улыбался, но в том, как он произнес эту фразу, звучала теплая улыбка. Похоже, он был не очень хорош в выражении эмоций обычным способом, -- Понимаешь, нам нужна информация. Я вижу, ты не в лучшей форме, но можешь рассказать все, что знаешь об этой штуке? -- мужчина указал пальцем на металлический ошейник, и Санс непроизвольно прикоснулся к своей шее. Разумеется, они будут спрашивать. Не Ториэль, так кто-нибудь другой. Они же просто хотят помочь, так что лучше будет ответить... -- Это не... не совсем ошейник. Контролирующее Магическое Устройство, сокращенно КМУ, кодовое имя -- Панацея. Семнадцатая версия. Единственный работающий в данный момент образец, насколько мне известно. Устройство способно улавливать магические потоки владельца и не позволять ему применять магию больше того, что необходимо для поддержания жизни. В случае использования магии наносится удар по энергетическим потокам, иногда провоцируя ожоги разной степени, -- мальчишка подавил всхлип, пытаясь пальцами подлезть под металл и коснуться собственной сожженной кожи, -- Основная цель устройства -- причинение боли при нарушении... ну... правил. Разработано и создано доктором Оскаром Зиттенвидригом, -- Санс попытался сказать еще хоть что-нибудь, но рот как будто заткнули кляпом. Гриллби вздохнул. Мужчина снял и протер очки, как будто пытаясь на что-то отвлечься, перевел взгляд на окно и пробормотал что-то под нос. Санс чувствовал, что задыхается. Этот металл на его шее, эта... мерзость, это она не давала дышать, ну конечно. Эй, это стена или потолок? Перед глазами все плыло, постепенно скатываясь в однотонную темноту, а в ушах что-то тонко пищало, не давая услышать ничего, кроме монотонного высокого звука. Медленно темная фигура, сидевшая до этого рядом, встала и двинулась к кровати. Мальчишка не мог двигаться, даже отвернуться, только бессмысленно наблюдал, как темный силуэт (как звали этого мужчину? Гирли? Гриллби? Генрих?) подходил все ближе. Фигура наклонилась, и в постепенно проступающих чертах Санс с ужасом узнал знакомое лицо. Их разделяло всего десять сантиметров. На него с доброй улыбкой смотрел доктор Зиттенвидриг. Рука медленно, словно издеваясь, опустилась ему на плечо, Зиттенвидриг наклонился, и Санс почувствовал его дыхание прямо у себя над ухом. Тень открыла рот и тихо, даже ласково произнесла: -- Не смей ничего рассказывать, -- Оскар приложил палец к губам, показывая, что нужно держать рот на замке, -- Молчи. Это будет наш маленький секретик... Сил контролировать себя уже просто не было. Санс закричал и, особо ни на что не надеясь, скорее в порыве отчаяния, попытался отпихнуть от себя чужое лицо. -- Не трогайте меня! -- он обхватил себя руками, стараясь стать как можно меньше. Кто-то крепко схватил его за плечи, не давая свернуться в клубок и, кажется, начал трясти за плечи, но перед глазами все и без того так сильно тряслось и прыгало, что мальчишка не мог быть уверен, изменилось ли что-то. Спустя секунду все звуки сначала превратились в оглушительный визг, а потом затихли, и все скатилось в темноту. -- Эй! Санс! Эй! Приятель, ты меня слышишь? Ну же, не время засыпать, -- Гриллби прекратил отчаянно трясти уже очевидно отрубившегося ребенка за плечи и позволил ему упасть головой на подушку. Черт, вот ведь как знал, что добром это не кончится. Чем он думал, когда решил допрашивать потерпевшего в обход Азгора, как "командира", и уж тем более Ториэль, которой единственной удалось пообщаться с новоприбывшим. Подобная самодеятельность еще никогда ни к чему хорошему не приводила. Гриллби поправил съехавшие очки (все-таки даже не глядя, Санс по носу заехал ему довольно сильно) и бессильно упал на стул, на котором до этого сидел. Всего за минуту разговора он умудрился довести мальчика до истерики и, видимо, обморока, да еще и не получил никаких практически применимых сейчас данных. Пригодиться ему, Гриллби, ни черта не смыслящему в устройстве этой штуки, могло разве что имя урода, создавшего эту пыточную машину -- подозрительно знакомое имя Оскара Зиттенвидрига. Мужчина готов был поклясться, что слышал это имя раньше, но где..? Со стороны кровати раздалось мычание. Гриллби знал, что часто люди отходят после обмороков довольно быстро, но не думал, что сейчас ему это будет на руку. Он прекрасно понимал, что только что с головой окунул малознакомого ему ребенка в омут под названием "паническая атака" (Азриэль, или, как его все называли, Маленький Принц, сталкивался с этим постоянно, так что симптомы Гриллби знал, как свои пять пальцев). Молодец, Гриллби, теперь он наверняка будет тебя бояться. -- Где он? -- едва слышно прохрипел Санс, широко распахнутыми глазами сканируя комнату. -- Кто? -- Гриллби недоуменно нахмурился. Он готов был поклясться, что с тех пор, как он сам зашел в комнату, никто другой не подходил. -- Д-доктор... -- мальчишка предпринял бессмысленную попытку сесть, -- я же... нет, я его точно видел. -- Приятель, здесь никого, кроме нас двоих, не было, -- Гриллби развел руками и, видя, что ребенок ему все равно не верит, даже по-честному подошел к шкафу и распахнул обе створки, показывая, что в комнате действительно не было никакого мистического "его" или "доктора". Повисла тишина. Мужчина закрыл шкаф и снова сел на стул, откинувшись на спинку и заложив руки за голову -- он изо всех сил старался выглядеть расслабленным. -- Так... ты прости, что я этот допрос устроил, -- Гриллби перевел взгляд за окно, рассеянно наблюдая за носящимися туда-сюда ласточками, -- Ты, наверное, еще не готов об этом говорить. Но, слушай... -- он знал, насколько плохо это сейчас звучало, но это было необходимой частью разговора, -- когда сможешь, расскажешь нам побольше, хорошо? -- Я не могу, -- пробормотал мальчик, опустив глаза, -- он запретил мне говорить. Гриллби почувствовал, как его руки непроизвольно сжались в кулаки. До этого странного припадка малыш шел на контакт, теперь ему кто-то запретил разговаривать, кто-то, кто был в комнате, и кого видел Санс, но не видел Гриллби. Чертовщина какая-то, не иначе. -- Кто "он", Санс? Кого ты видел? -- Гриллби начинал закипать: он всегда злился, когда чувствовал угрозу и не мог определить ее источник. -- Доктор. После того, как я назвал его имя, он пришел, -- голос мальчишки дрожал, -- он правда пришел. Я же его видел. Не знаю, как, но он приходил сюда. Гриллби приложил все свои силы, чтобы не завыть. О елки. У ребенка галлюцинации. ...С тихим скрипом отворилась дверь, и в образовавшуюся щель просунулась девчачья голова с двумя угольно-черными косичками. -- Извините, -- тихо и неуверенно произнесла голова, и Гриллби наконец осознал, что это та подруга маленькой мисс Чары, которую они тоже в экстренном режиме вывезли из приюта, чтобы защитить, -- Мне показалось, что здесь кто-то... -- она выдержала неловкую паузу, очевидно, не решаясь ни зайти в комнату, ни уйти, -- кричал? "Дорогой мистер Дриммур!" -- перо замерло над бумагой, и спустя какое-то время на его кончике нависла крупная, похожая на слезу капля и сорвалась вниз, оставив на бумаге большое черное письмо. Виндингс понятия не имел, что писать. Любая переписка могла стать мгновенным доказательством их сотрудничества, вызвать подозрения, а то и погубить все, разрушив хрупкую иллюзию временной безопасности. К черту письма. Лучше выехать к ним без огласки и немедленно. Мужчина поднялся, сделал несколько шагов в сторону выхода из комнаты, потом замер, вернулся, схватил оба письма – пришедшее ему и ещё не написанное – схватил свечу со стола и поджёг их. Комнату наполнил запах горелой бумаги, и Виндингс тут же кинул горящие улики в камин, от чего начали тлеть дрова. Быстрым движением закинув несколько новых дров, мужчина отошёл на пару шагов дальше от камина и уставился на результат своей работы. Теперь обычный запах, исходящий от любого камина, перебил запах бумаги, сами письма сгорели и не осталось никаких улик, способных указать на то, что Азгор вообще пытался с ним связаться. Виндингс не знал, что ему делать. Черт побери, вместе с письмами исчезла и причина куда-то выезжать, а значит, объяснить это будет ещё сложнее... Доктор Гастер бросился к своему письменному столу и достал увесистую папку, заполненную записями о своих пациентах. Дриммуры живут на другом конце города, в районе магов, значит, значит, значит... палец лихорадочно бегал по строчкам, пока не остановился на нужном имени. Эмброуз Мэджик Баркер жил как раз по пути к ним – это был зажиточный маг, работавший фокусником и периодически страдавший от галлюцинаций и лихорадки, вызванных злоупотреблением чем-то, что он называл "ключом к чуду". Разумеется, не будет ничего преступного, если Виндингс решит навестить одного из своих постоянных пациентов. Дальше, дальше... вот! Уже после Дриммуров, просто чтобы избавиться от любых подозрений, семейство Фроггит – крупные фермы, не просто большая семья, настоящий клан, в котором каждую оттепель случалась эпидемия детской простуды. Сейчас, конечно, не зима, но мало ли, вдруг малыши подхватили ветрянку... С чувством выполненного долга мужчина записал три фамилии и три адреса в свою обычную записную книжку, захлопнул папку и убрал ее в ящик стола. Теперь у него есть алиби. Не очень, конечно, надёжное, но всё-таки правдоподобное.