Под смогом и дымом

— ...и – вуаля! Стрелка смотрит в другую сторону! Азриэль насупился, силясь различить подвох, Фриск восхищённо вздохнула, с интересом наблюдая за «чудом», а Чара попыталась заглянуть за стакан, чтобы удостовериться в честности эксперимента. — И почему? – сурово спросила она. Гриллби, сидящий в дальнем углу комнаты, чтобы не мешать детям играть, тихо прыснул в кулак: маленькая леди Чара уже начала проявлять свой «командирский» характер, требуя отчёта у законов физики. Это было очень на нее похоже. После того, как он сам, Санс и случайно заглянувшая в комнату маленькая леди Фриск просидели за неловким разговором минут двадцать, дверь к ним практически выбила юная Дриммур, тащившая за собой сводного брата. Из родители заглянули в дверной проем и, видимо, убедившись, что все хорошо, жестом показали Гриллби, что будут внизу, после чего удалились. И вот теперь он сидел в комнате с четырьмя детьми, старший из которых решил побыть фокусником и в данный момент демонстрировал могущество физики с помощью листа бумаги, нарисованной на нем стрелки и стеклянного стакана с водой. — Свет проходит через стакан и преломляется, – услужливо объяснил Санс, ещё раз заводя и отводя листок бумаги за стакан. Несчастная стрелка вертелась туда-сюда, – Так работает линза. Судя по выражению ее лица, Чара мало что поняла из этого действительно плохонького объяснения (оно явно работало только для тех, кто учился в средней школе, а Гриллби, например, такой возможности в свое время лишенный, сейчас тоже не очень-то понял процесс), но виду не подала. Гордая. Ну естественно, это было вполне в ее духе. Ладно, пусть ребята развлекаются. Гриллби поднялся со стула и тихо, стараясь не отвлекать клуб юных естествоиспытателей, вышел из комнаты. Он должен был объяснить Азгору и Ториэль, что он делал в комнате мальчишки, что узнал и что в процессе натворил. Гриллби протер линзы очков, тут же вспомнив, что именно линза (хотя какая в стакане линза, спросил он себя?) заставляла стрелочку вертеться, и двинулся по коридору. После любого своеволия следует отчёт, а после – строгий выговор. Мужчина быстро спустился по лестнице и вскоре обнаружил счастливых родителей в гостиной на первом этаже: Ториэль доставала из большого, покрытого пылью буфета чашки, которыми пользовались только в торжественных случаях, а Азгор старательно регулировал огонь в камине, точно подбирая «идеальную» температуру, чем вообще занимался крайне редко. Гриллби остановился на пороге гостиной, не решаясь пройти дальше, словно провинившийся ребенок. Что за глупости! Чего он боится-то? Гриллби сделал шаг в сторону гостиной и негромко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Азгор и Ториэль синхронно повернулись в его сторону, и на секунду Гриллби показалось, что они были настолько счастливы, что никакие плохие новости не могли вывести их из равновесия. — Я, – Гриллби запнулся, не зная, как продолжить: это был не допрос и не отчёт, так что выпалить все в одно предложение не было хорошим вариантом, – ...пообщался с мальчиком, – в следующую же секунду лица вновь нашедших своего ребенка родителей, естественно, прямо светившиеся от счастья, приобрели выражение суровой сосредоточенности, – ...он очень напуган и не смог много рассказать. — Господи, – Ториэль на секунду спрятала лицо в ладонях, и Гриллби даже успел подумать, что она вот-вот расплачется, однако женщина просто устало заправила выбившиеся пряди за уши, – Естественно, он напуган. Кто не был бы? – она покачала головой со странным, безрадостным смешком, – Я, кстати, думала, что он заснул. Ты его разбудил? – мужчина тут же замотал головой. — Когда я зашёл в комнату, он пытался открыть окно, – Гриллби поправил очки, отчётливо вспоминая реакцию Санса на его появления, неестественную даже для травмированного испуганного ребенка, – а потом попытался это скрыть. Ну, то есть, он не слышал, как я вошёл, но как только я заговорил, отдернул руку, как ошпаренный. — Думаю, он тебя просто испугался, – Азгор задумчиво огладил бороду и, наконец отойдя от камина, тяжело опустился в кресло, – Логично, что он может бояться взрослых. — Это так, – Ториэль принялась аккуратно расставлять чашки на столе, – Когда я зашла в комнату, он буквально забился в дальний угол, словно я собиралась его съесть, – женщина вздохнула. Всегда прекрасно умевшая находить общий язык с детьми и завоёвывать их расположение с первого взгляда, она, наверное, впервые столкнулась с чем-то подобным. Гриллби же, как бывший военный, уже не раз видел испуганных и плачущих детей, пытавшихся спрятаться или убежать от него, но они всегда быстро понимали, что он не представляет угрозы – и их отношение к «волшебнику» в форме моментально менялось. На войне все понятней: четкое деление – свой и чужой. А что делать, когда любой взрослый, даже обещающий сделать все для твоей защиты, внушает ужас? — Ещё... – он вновь заговорил, удивляясь своей сегодняшней разговорчивости. Супруги Дриммур вновь переключили свое внимание на него, – Я с ним... поговорил. Он не очень много рассказал, но... – мужчина снял и протер очки, – кажется, настолько испуган, что у него были... галлюцинации. Ториэль судорожно вздохнула и чашка в ее руках громко звякнула о блюдечко, выпав. Азгор, кажется, никак не отреагировал, только чуть сдвинул брови, показывая озабоченность и недовольство, но огонь в камине на мгновение вспыхнул неестественно сильно. — Визуальные? Слуховые? – с необычно сухим профессионализмом спросила Ториэль. Порой Гриллби забывал, что она была медиком-самоучкой. — Вроде, и то, и то... – смущаясь собственным незнанием, пробормотал Гриллби, – Он видел того урода, который повесил на него эту штуку, и тот, вроде как, запретил ему говорить... — Что ж, – тихо хмыкнул Азгор, поджав губы. — Господи, – вздохнула Ториэль, устало закрыв лицо ладонями. Женщина подняла голову, встретившись глазами с Гриллби, и он машинально вытянулся по струнке. — Он сказал его имя, – доложил наиболее важную информацию Гриллби, моментально приковав к себе взгляды обоих Дриммуров. — Кто? – хором спросили они. — Оскар Зиттенвидриг, сэр, – резко выпалил мужчина: в такие моменты в нем возрождались старые армейские привычки. — Подождите, – потемневший от гнева взгляд Ториэль внезапно посветлел, она выглядела удивленной. Женщина в несколько шагов переместилась от стола к камину и схватила лежащую на нем газету: – Вот же, вот же он... – как заведённая, несколько раз повторила она. Азгор, моментально подошедший ближе к жене, заглядывал ей через плечо в газету. Гриллби подошёл поближе и вгляделся в улыбающееся молодое красивое лицо на фотографии – он впервые видел этого человека, но уже ненавидел его. "Доктор Зиттенвидриг объявил о начале исследований в области ограничений способностей магов ради общественной безопасности". Вот оно что. Многое объясняет. — Кажется, это старый знакомый Виндингса... – задумчиво произнес Азгор, поглаживая бороду, – Да, да, из Университета, он рассказывал... — Точно, – кивнула Ториэль, – он. Дингс его к нам однажды в гости приводил... такой вежливый мальчик был... – она медленно опустила газету и подняла глаза на мужа. В ее взгляде светилась слепая беспомощность. Дриммуры смотрели друг на друга в каком-то исступленном неверии, и Гриллби не мог поверить, что эти люди, которые, казалось, понимали все на свете, сейчас не знали, что делать. Ни одного своего командира он не видел таким растерянным и беспомощным. — Так это его университетский друг, – голосом, лишенным любого выражения, повторил Азгор. — Верно, верно... – бессмысленно закивала Ториэль, словно не осознавая того, что слышала. Она резко выдернула голову, и на секунду Гриллби встретился с ней взглядом: ее лицо не выражало ни одной эмоции кроме удивления, но в глазах сверкал страшный темно-синий огонь, – Господи. Альфис шла по пустому темному коридору, стук каблуков с каждом шагом эхом отражался от стен. В какой-то момент девушке показалось, что она услышала скрип открываемой двери, и она остановилась. Звук шагов продолжил доноситься, только не отовсюду, а как будто со спины, и Альфис обернулась: ее действительно догоняли. — А, доктор Шрайбер! – с улыбкой поприветствовал ее мужчина, похлопав сотрудницу по плечу, -- Все работаете? Я вот заберу пару вещичек -- и домой! Только по дороге в гости, -- он тепло улыбнулся. — Здравствуйте, доктор... – заговорила Альфис, но тут же запнулась. Это было надоедливой особенностью ее речи – она постоянно заикалась, особенно когда говорила с кем-то, важным для нее. — Что вы, что вы! – отмахнулся молодой человек, бодро зашагав по коридору рядом с девушкой, посеменившей за ним, – можно просто Оскар. Здесь все свои! – громко и восторженно воскликнул он, взмахнув руками. Альфис только кивнула, не решившись вновь все испортить своим заиканием. Какое-то время они шли в тишине, и, в конце концов, Шрайбер, почувствовав, что их молчание становится как будто напряженным, спросила первое, что пришло в голову: -- И к-как идут п-практические исследования? -- на секунду на лицо Оскара набежала тень, и Альфис побоялась, что была не тактична, но он тут же заговорил, безмятежно улыбаясь и без запинки: -- Приостановлены, дорогая коллега! Из-за небольших технических неполадок пришлось полностью остановить процесс, представляете? Но нам же, -- в его глазах сверкнуло что-то ледяное и зловещее, -- нужен живой испытуемый, верно? -- их взгляды встретились, и Альфис тут же закивала головой так отчаянно, словно от этого зависела ее жизнь. Вновь воцарилась тишина, только две пары обуви стучали по коридору. Наконец молчание снова было нарушено, на этот раз Зиттенвидригом: -- Вы делаете большие успехи, доктор! -- снова резко воскликнул он, и Альфис вздрогнула, тут же поправив очки, чтобы хоть как-то оправдать этот грубый жест, -- Знаете, на вас во многом держится теоретическая часть всего нашего проекта! -- он продолжал активно жестикулировать: видимо, это был его любимый способ выражения эмоций. Альфис нервно хихикнула, догадываясь, что начинает краснеть от такой явной похвалы в свой адрес. -- Н-ну что вы... -- забормотала она, но тут мужчина внезапно положил руку ей на плечо, и девушка коротко взвизгнула, сама не зная, то ли от восторга, то ли от неожиданности, то ли от испуга. -- И знаете, -- он плавно развернул ее лицом к себе, так, что Альфис прямо смотрела в его чуть прищуренные улыбающиеся теплые глаза. Они стояли возле лестницы, где Альфис должна была подняться, чтобы выйти на улицу и отправиться домой, а Оскар должен был спуститься на нижние этажи лаборатории, чтобы продолжить исследования. Альфис завороженно глядела в глаза начальника, -- Я уверен, что очень скоро вы присоединитесь к нашей команде, там, внизу, -- он улыбнулся чуть шире. Альфис тихо вздохнула: она никогда и не думала, что однажды сможет попасть в свое святая святых, где проводились все эксперименты. Подумать только, эксперименты на магах! -- Мы делаем великое дело, доктор Шрайбер, -- он опустил руки и сделал шаг назад, в сторону лестницы, ведущей вниз. Девушка судорожно закивала, всячески показывая, что во всем поддерживает его идеи -- черт подери, она даже не лгала. Что значила гуманность, когда речь шла об освобождении от этого магического проклятия? На мгновение в глазах Оскара как будто мелькнуло сожаление, но тут же его взгляд загорелся тем же страстным восхищенным пламенем, что Альфис так часто видела в глазах всех увлеченных людей. Он верил или, по крайней мере, хотел верить, что то, что они делали, было правильно. -- Желаю удачи и спокойной ночи! -- крикнул он, взмахнув рукой на прощание, и сбежал по ступеням на нижний этаж. Альфис только взмахнула рукой в ответ и направилась наверх, в сторону выхода.