Бремя страстей человеческих

      Когда день приблизился к своему окончанию, Аки в одиночку сидела за столом, лениво кромсая свою еду, размазывая её по тарелке.       Кусок в горло не лез совершенно, но время от времени она силой запихивала в рот ложку, полную лёгкого ужина. Это был рис. Привычная для местных еда и в иной раз Аки съела бы его с удовольствием, но в этот вечер перед глазами стояла тарелка Кораллин с расплывшейся на ней жижей. Врачи называли это особым питанием, говоря, что у девушки слишком сильные проблемы, чтобы есть такую же пищу, что и остальные. Но за время их знакомства Аки не увидела в Кораллин той слабости, о которой шептали медсёстры. Временами её мучало головокружение, но это легко можно списать на последствия травмы, всё же Корри ударилась головой.       Аки начинала беспокоиться. Ей не нужно многого, чтобы привязаться к человеку, а терять только-только обретённого друга она совершенно не хотела. В больнице всегда творится какая-то чертовщина, вроде кабинета страшной медсестры, вместо старшей, жутких санитаров, распугивающих людей, ну и пропажа некоторых лиц, так, к слову. А с появлением Кораллин неожиданно раскрылись жуткие подробности, словно девушка притянула их за собой, как сумку с вещами. Интересно, её друг притащил обвал или, может, наводнение?       Аки вновь отправила в рот порцию риса. Она наблюдала за окружающими людьми, похоже, заражаясь вечной нервозностью Кораллин. Та всегда испытывала тревогу, сидя в этой столовой, словно ожидая, пока кто-нибудь решит разбить тарелку и её осколками вскрыть соседу горло. Аки ненавидела больницы начиная с детства, когда смотрела по телевизору ужасы, где стоматологи вырывали пациенту зубы строительными кусачками, и заканчивая настоящим временем, где врачи тайно или нет отправляют органы на продажу.       Аки грозно втянула воздух, со звоном хлопая по столу. Несколько человек обернулись на звук, но она проигнорировала их внимание, считая, что должна ещё раз спуститься в морг, где и начались основные проблемы. Она должна внести свой вклад в их расследование, не одной же Кораллин тянуть всё на себе. Тем более, что сейчас ей сильно нездоровится, пусть отдохнёт подольше.       Решительно настроенная Аки вскочила со своего места, не забыв захватить почти полную тарелку, чтобы отдать её на выходе. Ей как обычно выдали порцию необходимых лекарств, но в этот раз девушка решила не принимать их, поступив так, как всегда делала Кораллин. Интересно было почувствовать себя на её месте. Аки знала, что Кораллин понимает куда больше, чем может выразить словами. Она редко ошибается, точнее, ещё ни разу этого не сделала. Нет ничего такого в том, чтобы дать что-то в ответ. Помочь, например.       Аки слетела вниз по ступеням. Сняла тапочки, повторяя то, что они с Кораллин проделывали раньше. Теперь подошва не билась о стопу при ходьбе, превращая передвижение в неслышный полёт насекомого.       Девушка кралась по затемнённому коридору, вглядываясь в пожелтевший от влаги потолок и разводы в некоторых углах. Аки считала морг самым зловещим местом в больнице и, как подтвердила жизнь, не зря. Её смущал этот подвал, смущал странный запах и абсолютная тишина, словно никто и не заходил сюда. В детстве девушку съедал интерес к подобным местам. Кровь стыла в жилах при упоминании психбольниц и заброшенных зданий, но теперь, когда всё происходило наяву, Аки хотелось забрать назад все свои слова. Ни черта это не интересно. Страшно и холодно, только и всего.       Она прошла архив. Прошла тот самый кабинет, где в прошлый раз находился мужчина, ужасно похожий на типичного мясника из фильмов. Прошла несколько пустых каталок, бризент на которых источал странный запах и был весь покрыт неровными пятнами с размытыми краями. Аки упёрлась в стену, с удивлением отмечая, что это — тупик. Дальше нет никаких проходов или лазеек, а если она до сих пор не услышала ни единого звука, стало быть, в морге пусто.       Аки уцепилась за эту догадку, резво направившись к кабинету. Нельзя было терять ни минуты, ведь в любое мгновение кто-то из докторов мог наведаться сюда, а они до сих пор не в курсе, кто именно из общей массы враг. Аки подозревала лечащего врача Кораллин, кажется, его зовут Иоши Сато, но она ни в чём уже не уверена. Он представлялся девушке самой загадочной персной, кроме того, имеющей на Корри некоторое влияние. Например, только он мог выписывать ей лекарства или давать рекомендации по надлежащему питанию.       — Да и хрен с вами, — сама себе шептала Аки. — Сейчас я найду улики, принесу их Корри и всё у нас получится. И соседку мою найдём, и врача поймаем…       Она приговаривала это, с максимальной осторожностью рыская по шкафам и полкам. Чего бы такого прихватить? Аки разрывалась между предметами, документами и яблоками, что одиноко лежали на столе, погребённые под слоями бумаги. Что из этого взяла бы Кораллин? Нужно мыслить как она, чтобы добиться успеха, но к большому сожалению Аки не успела до конца понять, в какие лабиринты могут закрутиться мысли Корри. Её решения были неожиданными, а действия мало предсказуемыми, но был также и Дазай — её коллега — который, похоже, всё понимал. Он никогда не смотрел на Кораллин, как на диковинную зверушку, прыгающую через обруч.       — Что же взять, — лихорадочно шаря взглядом по поверхности стола, недоумевала Аки. — Что же, что же?       Внутри клокотала медленно зарождающаяся паника. Она накатывала стальными волнами, обрушивая на голову всю их мощь. Аки начинало казаться, что в коридоре раздавались шаги, шорохи, шелест. Короткие волосы вставали дыбом, ведь она сама надумала, что сзади может кто-то находиться.       — О-ох, Кораллин! Если умеешь читать мысли, то помоги мне, мать твою! — раздвигая залежи книг, шептала Аки.       Ей в голову вдруг пришла мысль, что Кораллин, вероятно, сделала бы что-то, чего от неё не ожидают. Она мыслила не совсем стандартно, и за это нужно было хвататься. Аки буквально подлетела к металлическому стеллажу, хватая оттуда нечто в фиолетовой обложке. Железо скрипнула и звук этот сильно ударил по ушам. Аки почувствовала, как тяжелеют ноги и немеют пальцы на руках. Её могли услышать. Она схватила со стола красное яблоко, что распологалось между двумя зелёными и бросилась наутёк.

***

      Кораллин медленно открыла глаза, несколько раз моргнув, чтобы сфокусировать зрение. В палате не горел свет, но уличные фонари оставляли на стенах несколько одиноких бликов. Девушка села на своей кровати, сбрасывая с колен больничное одеяло. Она взглянула в сторону окна, за которым темнел вечер. Прислушалась к ощущениям, невольно вспоминая, как засыпала в горячечном бреду.       Кораллин помнила то, что ей приснилось. После увиденного у неё до сих пор тянуло в животе, наталкивая на тошноту. Она не видела снов о своей семье уже очень давно. Когда-то Корри уже сбежала от их опеки, думая, что рассталась с прошлым и стала той Кораллин, которую все привыкли видеть, но, как оказалось, это суждение было ошибочным. Недовольство родителей преследовало её даже спустя столько времени. Все их упрёки, все «ты должна» и «ты обязана». В воспоминаниях плыло всё, напоминая сточную канаву. Голова чуть пульсировала.       Кораллин свесила ноги с кровати, босыми ступнями касаясь холодного пола. Она шумно выдохнула, а затем услышала короткое:       — Как себя чувствуешь?       Девушка округлила глаза, не ожидая услышать чужой голос. Она считала, что находилась в палате одна, но тревога быстро прошла, когда Корри узнала говорившего. Им оказался Дазай. Он сидел на стуле неподалёку от больничной койки и держал в руках какую-то книгу, наверняка, свою любимую.       Кораллин не ответила. Она вновь задумалась, потеряв связь с реальностью. Забавно, что человеком, которого она опасалась больше всего, был Дазай. И человеком, которого она большего всего желала увидеть, тоже оказался он. Корри вспоминала начало истории, мост, первый день в детективном агентстве. Она старалась вспомнить всё, что угодно, но не могла выцепить ни единого воспоминания, в котором не было бы Дазая. Даже Мэй, которой Корри дорожила больше всего, появилась благодаря ему.       — Спасибо, — хрипло шепнула Кораллин и тут же мысленно отвесила себе подзатыльник. За что благодаришь его, дура? За исполнение работы?       Она опустила взгляд на собственные руки, разглядывая голубоватые нити вен, текущие под кожей.       — Ты пропустила ужин, — словно проигнорировав, напомнил Дазай.       — Да… — согласилась Кораллин, опять же не до конца понимая, зачем вообще подтвержает его слова?       Ненадолго повисло молчание и она, привлечённая каким-то звуком, повернула голову в сторону окна. Светлые волосы распадались по плечам небрежными завитками, а отросшие передние пряди спадали на лоб. Кораллин практически не дыша слушала тихие-тихие удары, словно кто-то бился о стекло, пытаясь то-ли попасть внутрь, то-ли выскочить наружу.       Дазай тоже это слышал.       Он поднялся с места, расслабленной походкой направившись к подоконнику. Что-то оттуда взял и вернулся назад, поставив стул ближе к кровати.       — Что там? — спросила Кораллин, заметив, что коллега явно что-то прятал.       Она подалась вперёд, борясь с искренним интересом. Что такого могло быть на подоконнике? Разве он не оставался пустым, когда Корри в последний раз обращала на это внимание?       Дазай в ответ на это действие лишь ехидно хмыкнул, выставляя перед Кораллин сжатую в кулак ладонь. Под окнами раздался визг тормозов, чьи-то грубые крики и песня уличных артистов.       — Ты же не собираешься дать мне в глаз? — с подозрением спросила Корри, мимолётно взглянув в тёмные глаза напротив.       — Конечно нет, — Дазай усмехнулся, в подтверждение своих слов раскрывая ладонь.       Кораллин склонилась ещё ниже, в темноте заметив, как на коже замерло нечто маленькое и абсолютно белое. А затем оно, из простого треугольника отрастив лапки, пришло в движение, медленно крадясь по ладони.       — Красивый, — улыбнулась девушка, узнав в насекомом безобидного мотылька. — Очень красивый.       Она легко коснулась его кончиком пальца, и белый мотылёк, тревожно вспорхнув тонкими крыльями, улетел, стремясь к свету.       — Да, — согласился Дазай, глянув ему вслед.       Он вновь обратил внимание на Кораллин, а она вдруг посчитала, что под таким взглядом чувствует себя не слишком уютно. Ей нравилось видеть в чужих глазах отражение светлых бликов и своё собственное, но почему-то именно сейчас это вызывало волнение, заставляя пялиться ещё больше. Не будь идиоткой, Кораллин, отвернись уже! Но у неё не получалось…       Дазай улыбнулся ей как-то слишком подбадривающе. Корри поймала себя на мысли, что никогда раньше не видела у него такой улыбки. Это не было ухмылкой, усмешкой или ехидством, что обычно присутствовали на лице суицидника, напротив, улыбка показалась Кораллин по-настоящему доброй.       Она удивилась, не зная, что и думать. Наверно, это хорошо. Хорошо, что он относился к ней с добротой. Корри не хотелось бы враждовать с подобным человеком, да и в принципе иметь с кем-либо конфликты.       Задумавшись, Кораллин не сразу уловила момент, когда Дазай вновь протянул вперёд руку, на этот раз едва касаясь светлой пряди у её лица. Девушка опешила. Она замерла, то-ли от страха, то-ли от предвкушения. Казалось, что все внутренности в одно мгновение принялись сворачиваться, заставляя её буквально перестать дышать. За окном по-прежнему играла приятная слуху мелодия, но Кораллин плохо улавливала её ноты, куда лучше ощущая, как грохочет пульс.       Осаму заправил волосы ей за ухо, попутно очерчивая контур щеки большим пальцем. Корри поняла, что её внутренний сигнал SOS, доселе работающий как швейцарские часы, дал сбой, оставив её один на один с проблемой. Встревоженной девушке не оставалось ничего, кроме как вновь заглянуть коллеге в глаза, отчаянно ища в них ответ.       Она даже не успела решить, стоит ли податься вперёд, растворившись окончательно, или нужно закончить всё сейчас, оттолкнув его руку, когда дверь в палату неожиданно распахнулась, являя миру запыхавшуюся Аки.