Бремя страстей человеческих

      — Хватит обжиматься! — бесцеремонно воскликнула Аки, широкими шагами двигаясь к кровати. Она всучила Кораллин всё, что принесла с собой, а та, не успев среагировать, еле-еле сцепила пальцы, чтобы не уронить. — Я принесла это тебе. Только яблоко есть не вздумай!       — И зачем оно мне? — недовольно буркнула Корри, осторожно опуская свою ношу на одеяло.       — Ну как зачем?! — Аки упорно продолжала делать вид, что Дазая в этом помешении не существует. — Это вещи с той комнаты в подвале, помнишь? Милостивый Боже, скажи, что ты это помнишь! Я ведь и правда уверую такими темпами.       Кораллин озадаченно оглядела принесённое, остановив свой выбор на продолговатой тетради. Она взяла её в руки, пальцами проходясь по обложке, и задала вопрос, обернувшись на Дазая:       — Как думаешь, что это такое?       — Не похоже на дневник, — ответил Осаму, расслабленно закинув руки за голову. — Хотя не мне судить о чужих вкусах. Открой её.       Корри кивнула, осторожно отогнув первую страницу. Внутри обнаружились рисунки, жирные отпечатки и расплывшиеся от воды чернила.       — Кажется, просто врачебная тетрадь, — произнесла она, перевернув находку корешком кверху и хорошенько встряхнув. Ничего не выпало.       На страницах нашлись некоторые латинские слова, так что Кораллин подумала, что это, вероятно, старый конспект одного из практикантов, который мог работать в этой жуткой больнице несколько лет назад. И подтверждением тому оказалась дата, выписанная на полях всего в одном месте. 1996 год.       — Такая старая… — на выдохе произнесла Кораллин, чувствуя, как в груди бурлит удовлетворение. В её руках находилась без трёх минут реликвия! А если и нет, то всё равно вещь памятная и интересная для изучения.       Девушка в тишине шуршала страницами, пока Аки недовольно хмурилась в сторону Дазая, а тот корчил ей забавные рожицы. Кораллин замечала всё это краем глаза, не понимая, откуда у знакомой взялась такая неприязнь, но и не особо то желала лезть в чужие взаимоотношения. Ей и своих проблем хватает, некогда следить за чужими. В конце концов, жизнь — это не детский сад, где всех буквально заставляют дружить и любить друг друга, совместно играя в игрушки и деля всё, начиная с каши и заканчивая кроватью.       На пожелтевших страницах старой тетради не было ничего особенного, и тогда Кораллин решила начать с конца, мимолётно вслушиваясь в начинающуюся перепалку.       — Что ты здесь вообще забыл? — негодовала Аки. — Нет, правда! Если пришёл помочь, то помогай давай!       — Я и помогаю, — невозмутимо откликнулся Дазай. — Подкидываю Кораллин идеи.       — Это какие же?! — возмутилась девушка, сложив руки на груди.       — Разные, — ухмыляясь, ответил Осаму, с насмешкой глядя на взъерошенную собеседницу.       — Да что ты говоришь, — протянула Аки, презренно сужая глаза. — А вообще, знаешь что…       — Прекратите, — раздался вдруг твёрдый голос Кораллин. От неожиданности оба повернулись в её сторону, в ожидании глядя на девушку. — Вы мне мешаете. Можете заткнуться?       Она хмурила брови, а взгляд был на удивление прямым и ясным. В глазах играли тени, когда Корри добавила, смягчившись в свойственной ей манере:       — Пожалуйста.       — Да, — буркнула Аки, демонстративно отворачиваясь.       — Конечно, — согласился Дазай, заметив, как Кораллин потупила взгляд, стоило ему вскользь задержаться на чужих глазах.       — Здесь в конце странный набор слов, — поспешно произнесла Корри, стараясь отвлечься. Она вдруг подумала, что прямой взгляд детектива очень уж быстро заставляет щёки гореть красным пламенем.       — Каких? — удивилась Аки, не обращая внимание на чужую заминку.       — Портрет, Чкопиани, ирис, — зачитала Кораллин. — Здесь ещё печенье, черёмуха, Нью-Йорк и сено, лемон, зёрна, Нкан.       — Ё…перный театр, — простонала Аки, прикрывая глаза руками. — Да что за хуйня здесь, в конце концов, творится?!       Дазай с Кораллин переглянулись, возможно, подумав о чём-то одном, а возможно потому, что на фоне взволнованной и возбуждённой Аки выглядели единственными нормальными людьми. Корри вообще сомневалась, что её мысли могли хоть в одном вопросе совпасть с мыслями коллеги. Она признавала не только его ум, но и выдающиеся способности, понимая, что и в подмётки не годилась такому великому человеку.       — Окей, ребят, — наконец произнесла Аки. — Спать пойду, глаза слипаются. Завтра утром обсудим всё ещё раз, только без меня не вздумайте никуда лезть, ясно вам?       Кораллин согласно закивала, чувствуя, что тоже не прочь поспать ещё несколько часов, что оставались до наступления рассвета. Она проводила Аки взглядом, махнув на прощание рукой.       А потом почувствовала себя не в своей тарелке, впервые в жизни не зная, о чём стоило поговорить. Корри взглянула на Дазая в поисках помощи, но он тоже поднялся с места, намереваясь уйти.       — Поспи, — приказным тоном сказал он, направляясь к двери, но Кораллин не собиралась слушаться, неслышной змеёй соскальзывая с кровати.       Для себя она решила, что пора бы наконец сказать правду. Объяснить свои догадки насчёт происходящего и поведать историю с самого её начала, ведь не зря же в бреду Кораллин вспомнила флешку.       — Постой! — воскликнула она, ухватив Дазая за рукав. — Я должна кое-что тебе сказать.       Осаму повернулся с улыбкой, словно только этого и ждал. На его лице не отразилось ни капли удивления и даже озадаченности. Он просто вернулся на место, будто никуда и не собирался идти.       — Что такое? — спросил он, заглядывая в лазурные глаза.       Корри тяжело вздохнула, посмотрев в сторону ночной улицы, отражающейся в окне.       — На самом деле меня зовут Каролин Андре, — выдала она, пока не успела передумать. — Дома… Дома все звали меня по разному, а потом появилась наставница и я стала Кораллин. Я ушла от родителей и жила с ней какое-то время. А…последним моим делом была флешка… И…владелец…       В горле всё сильнее застревал ощутимый комок. Кораллин хотелось то-ли разреветься, то-ли проблеваться. Она чувствовала, как немеют руки, потому что никогда и никому не рассказывала таких подробностей. Кораллин никому не открывала своего настоящего имени, а уж тем более фамилии, предпочитая выдумать пару десятков новых. И сейчас ей в самом деле было очень плохо, она едва могла открывать рот, говоря сбивчиво и тихо.       — Владельцем этой флешки был…муж Елены. И совсем недавно…ну, когда температура была… — девушка принялась теребить в руках светлый локон. — Мне почудилось, что… То есть, я не уверена, но думаю, что знаю причину, понимаешь… Я…хочу сказать, что…       — Что за всем этим стоит Тоши Ито? — тепло спросил Дазай, словно общался с несмышлёным ребёнком.       Кораллин вскинула голову, взглянув испуганно и почти затравленно. И что теперь? Он перестанет говорить с ней, перестанет верить и, может, никакой работы ей больше не светит? Девушка хорошо понимала, что утаивала о себе слишком многое, но мысленно уже готова была к приговору. Ну, почти.       — Эй, — Дазай шагнул ближе и, проигнорировав часть о расследовании, начал говорить: — Ты сама можешь выбрать, кем хочешь быть. Каролин или Шарлотта — неважно. Плевать, каким будет имя. Главное ведь, чтобы за ним скрывался хороший человек, да?       Кораллин посмотрела на коллегу с просьбой, мольбой. Глаза пекло и девушка чувствовала, как напрягались нижние веки и как скапливались прозрачные слёзы. Никто не говорил ей ничего подобного. Всю свою жизнь Кораллин провела в попытках угнаться за идеалами родителей, стараясь угодить им изо всех сил, а после переключилась на наставницу, становясь для неё удобной девочкой на побегушках. Возможно, никто и не знал, какова она на самом деле. Никто не спрашивал, как у неё дела, какие она любит фильмы и что предпочитает есть на завтрак. Вместо Кораллин в родном доме была картинка, выдающая лишь тот ответ, который устроил бы обоих опекунов.       Дазай улыбнулся ей ободряюще, а Корри шумно втянула носом воздух, показавшийся удивительно чистым и свежим. Ей казалось, что с души наконец сняли один из самых тяжких булыжников, освободив от большей части страданий.       Девушка боязливо шагнула ближе, но, не встретив сопротивлений, обречённо уткнулась лбом куда-то в грудь Дазая. Её руки сцепились вокруг чужой талии, крепко стискивая, словно Осаму мог рассыпаться сотней бабочек и исчезнуть. Корри тихо всхлипнула, что вышло у неё совершенно случайно, но Дазай, в ответ на это, погладил её по волосам, шепча спокойное и ласковое «Т-ш-ш».