Лучше, если ты будешь злой и живой, чем доброй и мёртвой. Гленн Ри Никто не может убить Мёрля, кроме самого Мёрля. Дерил Диксон Есть вещи, от которых не сбежать. Они становятся твоей сутью. Либо привыкай, либо нет. Брайан
— Синьор, я надеюсь, что вы понимаете всю сложившуюся ситуацию. Хаято усмехнулся, позволяя ловким женским пальчикам расстёгивать его рубашку. Похудел, с неудовольствием заметила Фелиса, случайно царапнув ногтём по голой коже. В ней проснулось то пугающее чувство от бабушки, что всех худых нужно закормить. А господин Босс в этот список подходил дважды. Худой и болезненный вид. И, что едва заметно, его одежда от явного недоедания начала становиться больше. Да и вообще, как говорила её мама: «Путь к постели мужчины лежит через его друзей и желудок». Как путь к постели мужчин она этого, конечно же, не использовала, но взяла на заметку подкармливать больших мужчин, живущих по соседству или на работе. Разумеется, исключительно на праздники, и так, чтобы было понятно — она это делает не для романтического интереса или продолжения. Чему Дзэту если и научила мать с бабулей, так это прикормке. Серьезно. Женщины нашей семьи, которых Фелиса только встречала, являлись истинными фанатками идеи, что хороший мужик всегда голоден. А даже если и нет, все равно не откажется от правильного пирога или пудинга. К чему? Ах, да! Мужики они и есть мужики, пожрать любят, а хорошее отношение Дзэте было позарез тогда необходимо. Правда, каждый раз готовка превращалась в полноценную войну на кухне, и без советов от бабушки по телефону ни разу ещё не обходилось. Ни разу блюдо не получалось съедобным с первого раза. Повезёт если с пятого хоть приемлемым станет, а с десятого будет не стыдно отдавать в чужие руки. Фелиса чувствовала необоснованный стыд по этому поводу, но… Все в её семье прекрасно готовят. Даже самое мерзко выглядящее блюдо просто таяло, растворялось во рту, изысканно насилуя вкусовые рецепторы. — Кому как не мне понимать моё положение. И снисходительно посмотрел на неё, но Фелиса слишком долго работала и, в какой-то мере, заботилась о своём Боссе, чтобы обмануться этой яркой эмоцией в глазах. Она не раз слышала, что «господин Гокудера» слишком импульсивен, слишком молод и громок, что ему не следует так легко разбрасываться словами и обещаниями. Да, возможно тональность его голоса была немного дискомфортной. Да, этот мужчина на своей должности был молод. В конце концов, ему даже тридцати нет, а он уже управляющий, главный секретарь! Но в этом была его сила. Юношеская или нет, но Дзэта прекрасно знала, каким людям можно переходить дорогу, а которых стоит бояться. Хаято не входил ни в одну из этих двух групп. Он был помечен отдельно: перейдя ему дорогу, лучше самому убиться, чем позволить это сделать ему. Когда Мирабель попала в прошлой жизни в неописуемый скандал, именно синьор Гокудера справился с этим, медленно и почтительно уничтожая каждого соперника, сквернословно задевшего Салис в кругу почитаемых людей. Страшно думать о той участи, которая постигла тех, кто изначально задумывал заговор. — Видите ли, у меня намечена программа на этот остаток дня, и я очень бы сожалела, если бы не смогла её пройти. Мой психотерапевт советовал мне не отказываться от лёгких планов, а ещё говорил, что это отпуск. И я могу влиять на него, как только захочу. А я хочу не пропускать свою программу. — Мужчина окинул её внимательным взглядом и равнодушно кивнул. Фелиса невольно почувствовала, что должна оправдаться, но вместо этого моргнула. — Я понимаю. Я не буду мешать. Тц. Даже не спросил «какая программа?». Этот мужчина… Ах, что о прошлом. Он практически не поменялся. Разве что любовь к Мирабель раскрыла его сильные стороны, как: угрожать, допытывать, мрачно обещать последнюю кару. Дзэта вздохнула про себя. — Что произошло? Глаза цвета яда впились в её собственные, светло-голубые, словно через них могли добраться до её мозга и разобрать все мысли по полочкам. Ах, она действительно не могла не ненавидеть это чувство. Тем не менее, лицо Босса не поменялось. О. Стоит говорить «Хаято», а не «Босс». Ведь тут он её любовник. Будет неловко, если она ошибётся. Лицо Хаято-сама — она всё же не могла полностью отказаться от использования уважительно суффикса, тем более, что мужчина на четверть или половину японец, — пусто посмотрело на неё, а затем его губы медленно начали передавать слова: — Сделка, над которой работали некоторые сотрудники, чисто гипотетически, могла оказаться западнёй и засадой с полицией на хвосте. Чисто гипотетически, если бы мне пришлось там присутствовать, и в меня полетели бы кинжалы, полные яда, в спину от «своих», мне пришлось бы затеряться на острове, пока не прибудет самолёт. — И моргнул своими невероятными глазами. — Чисто гипотетически. Это было сказано презрительным, ленным тоном; было ясно, что если бы не федеральные службы, Босс взорвал бы всё к чертям собачьим. Просто потому что мог и это не несло особого ущерба «гражданским». Фелиса сделала понимающее лицо. — И чисто гипотетически, если бы этот мужчина, оставаясь один, привлекал бы много внимания… что бы он сделал? — Он бы нашёл сотрудницу, над которой имелась власть и заставил бы её помочь ему прикрывать спину. Но к счастью, некая сотрудница была достаточно любезна и благожелательна, что бы своим незнанием спросить о помощи. Разумеется, всё чисто гипотетически. — О, разумеется! — Передразнила Фелиса, цепкими глазами натыкаясь на серебряную подвеску с висящим кольцом у сердца. Чёрт. Вот же чёрт!***
Фрау Аннабель и Салис Мирабель. Обе они работали в их общем просторном кабинете, но их иерархия абсолютно отличалась: Дзэта Фелиса была главной, за ней по должности и важности была Фрау Аннабель, и лишь после всех Мирабель Салис. На самом деле, Дзэта не очень хотела работать с Мирабель: она была немного предвзята и капельку винила её в своей смерти, хотя на самом деле она сама виновата, что пуля прилетела ей в грудь; но Мирабель была виновна в том, что Дзэта злостно перерабатывала, получая многолетний недосып без выходных и отпусков. Синьорина Фрау была дамой в некотором смысле знакомой. Она отлично переправляла деньги через офшорные счета, буквально «вымывала» окровавленную бумагу святой водой, да так, что никакой полицейский или агент ФБР не смог бы узнать, откуда, как появились эти деньги. «Она умрёт через три с половиной года», — вспомнила отчего-то Дзэта. Хотя почему «отчего-то»? Ей было ясно — от чего! В этом, через призму хладнокровия и безразличия, Фелиса увидела непрямую вину Мирабель: то, что её «проклятие» на девушках так слабо работало на Дзэте не означало, что оно так же не работало и на всех остальных. Вот только если ей доставался пролитый кофе, смятые бумаги, лопнувшие пуговицы и прочие неурядицы, то всем остальным же… В этом плане не всегда так везло. Через три с половиной года Фрау покончит с собой. Долгое время «до» она будет мучатся кошмарами, беспорядочно заводя и заканчивая свои отношения. Казалось бы, причём тут невинная и добрая Мирабель Салис, которая никогда вслух никому ничего плохого не пожелала? «Ах…! Простите! Я… я не хотела, прошу, извините меня!» «Чёрт возьми, это была моя любимая рубашка!» «П-прошу! Давайте я оплачу вам химчистку?» Если смотреть и одновременно проживать каждый случай отдельно, то картинку вместе никогда не связать. Но если посмотреть со стороны… Женщины, связавшиеся с Мирабель, плохо кончали в итоге. Только познакомившись, у них начиналась неестественная реакция: все как на подбор смотрели со временем более зло, всё больше… завидуя? Всё больше мечтая занять её — Мирабель — место, даже если никогда до этого, при возможности и без неё, не мечтали занять «это» место. Несчастные дамы словно глупели, находясь с Салис в одной комнате. Они не скрывали свою злость, зависть, порой невесть откуда взявшуюся ненависть — что было удивительно. В прошлой жизни Фелиса не расследовала это, но тоже понимала, что если тебя вдруг начинают ненавидеть девушки, даже ранее с тобой не знакомые — это довольно… специфично. И странно. Разумеется, это странно. Синьоры ревновали своих мужчин, гневно поблескивая глазами и уставившись на девчонку так, словно она третья любовница в их доме, чьё положение лучше главной жены. Синьорины просто испепелялись на месте, вдруг забывая свои достижения, уничтожая своё самоуважение… Делая то, что, на мнение Фелисы, было несколько грубым и бестактным. И таким детским в своей простоте и жестокости! Все как одна будто не видели дальнейших последствий, отрицая возможность хоть на мгновение унять свои эмоции. Говоря «все женщины, дамы, девушки», Фелиса не имеет вообще-вообще всех окружающих дам. Нет. Дзэта больше говорит о тех людях, которые по тем или иным причинам говорят или говорили с Мирабель. Вовлекались в разговор и не важно о чём он был: о работе; просто просьба отнести документа; или предложение сходить на свидание после рабочего дня. Фелиса не следила за жизнью своих работников, но тем не менее оказывалась в курсе всех событий, происходящих в отделе синьора Гокудеры. Люди любили говорить с ней, обмениваться новостями и сплетнями, а она любила это делать в ответ. Правда, в последние годы всё общение незаметно стекло на «нет». Наблюдая подобную статистику, вручную составленную дома в виде графика-столбцов, Фелиса никак не могла понять: почему же её это… нет, не обходило стороной, но всё равно было как-то… помягче? Её ум не то чтобы тупел и тормозил, зависть никогда по отношению к Мирабель её не захватывала, как и злость — хотя с этим довольно глупо. Ведь у неё были все основания злиться и быть правой в своём гневе. «Мисс Дзэта?» «Я же просила — синьорина Дзэта! Что в этом сложно?» «П-простите! Я… п-простите!» «Ладно уж… просто в следующий раз не забудь, хорошо?» «Да… извините меня, просто…» «Что такое? День настолько плох?» «Ох… я… просто порой не понимаю, почему я… п-почему некоторые люди меня так… ненавидят!» Проклятое воспоминание, проклятая жизнь. «Может, это потому что я изначально такая глупая и совсем не завистливая!» Проскользнула весёлая лестная мысль, которую Фелиса, чуть фыркнув, отринула в сторону. Ну, это было бы совсем уж глупо! ….поэтому сейчас, стоя перед кабинетом со своими инициалами, выгравированными на двери, Фелиса нерешительно замерла, одной рукой сжимая документы от Чисы, с которой она встретилась по пути на вверх. Её сердце сладостно застучало, а рука безвольно повисла в воздухе. — Ты или стучи, или нет, — фыркнул сзади беззлобный знакомый голос. Дзэта даже не заметила, как натянула на лицо дежурную улыбку «на все случаи жизни и просто для начальства». Насмешливый синьор стоял у неё за спиной, спрятав руки в карманы пиджака. Ему вообще, как шептал едва слышимый голос в черепушке, идут эти строгие костюмы, галстуки… Подчёркивает хищные линии лица и тонкие музыкальные пальцы, высокую нависающую фигуру. — Добрый день, синьор Гокудера. Прошу прощения, засмотрелась на гравировку своих инициалов на двери. Синьор выглядел насмешливо. — А как же пообещать, что такого больше не повториться? — Никак не могу, синьор. Боюсь, я ещё долгое время буду в плену этих прекрасных букв на двери, которой я более чем достойна, — не моргнув и глазом протараторила сотрудница Вонголы. — Да в тебе, я смотрю, ни капельки смущения! Так достойна, считаешь? — Откровенно говоря, я подумала в тот самый первый вечер, когда узнала о своём назначении… Пусть вы и обещали мне небольшой подарок от той «помощи», на самом деле я просто ожидала денежную компенсацию, не более. Тем не менее, меня повысили на пару этажей, выделили кабинет с другими сотрудницами и явно повысили в должности, доверив другую часть материалов. Я слышала о вашей благодарности, синьор, и это едва ли она: недостойного вы бы не повысили, как бы он или она не «спас» вас. Значит, это повышение просто было ускорено или я была одной из кандидаток на это «повышение», а благодаря «сущей малости» выбрана оказалась именно я. Синьор Гокудера, не дёргая головой и практически не моргая, внимательно слушал Дзэту, не давая понять: мыслит она в верном направлении или же нет. Но стоило девушке замолчать, как мужчина усмехнулся кончиками губ, окидывая её снисходительным взглядом, который так и говорил: «эта женщина!..» — Работайте, синьорина Дзэта, — вместо ответа посоветовал ей начальник, одной рукой отвечая на внезапный звонок. — Уже ровно восемь тридцать. Ваш рабочий день начался. И ушёл, не оборачиваясь. В прошлой жизни Фелиса себе бы этого ни за что не позволила, но проработав некоторое время с доктором Лектором, она потянула губы в улыбке и мысленно прокричала: «КОЗЁЛ!» Так ей хотелось выразить эмоции, — что считал доктор особенно важным. Ей воспрещалось сдерживать свои эмоции, ну, а если она находилась в обществе, где это нельзя воскликнуть, что-то кинуть или бросить, уничтожить… Можно порезать бумагу, устроить небольшой поджог. Похулиганить, мысленно обозвать, прошептать губами или показать руками, но тогда точно зная, что этого никто случайно не увидит. Терапия терапией, а вот проблемы на работе, что приносит достаточно много денег, ей не нужны. Фелиса, довольная своей шалостью и безнаказанностью, смело зашла в свой новый кабинет, оглядываясь. Три больших стола в разных концах кабинета: один напротив двери и два по бокам. У каждого папки разных размеров и цветов; самый загруженный был по правую сторону с её именем. Против часовой стрелки, напротив двери, был стол с папками чуть меньше и была надпись: Фрау Аннабель. Лишь листочки, а не папки, были на столе Салис. Фелиса хмыкнула, нисколько не удивлённая. Едва ли без её помощи Мирабель продвинулась дальше, чем «принеси-подай-отдай-сделай-кофе». Хотя, признаваясь откровенно, кофе у неё получалось на редкость паршивым. — Синьорина Фрау, имя — Аннабель, — прозвучал голос позади. Фелиса обернулась, увидев знакомое лицо, обрамлённое крашенными рыжими прядями волос. — Синьорина Дзэта, имя — Фелиса. Надеюсь, мы поладим. Синьорина Фрау отрывисто кивнула, чуть морщась на расположение своего стола. Прямо позади припекало солнце, а шторы были совсем прозрачными. «Закупить или скинуться на новые», расчётливо подумала Аннабель, пытаясь сдержать ленный вздох от уже лежащих папок на столе. День только начался, а она уже по уши в работе. — Я о вас слышала, — непонятно, сказала она комплимент или нет, Аннабель — Вы работаете с бумагами для синьора Гокудеры. — Я тоже о вас слышала, — частично солгала Фелиса, открывая ноутбук. На экране появилась надпись «Запуск… подождите…». — Говорят, у вас прекрасная денежная хватка. Не все сотрудники занимались двойной бухгалтерией или аферами. Например, нужно было пройти тесты, о которых знали, что они есть, но не знали как они проводятся. И когда проводятся. У Фелисы все члены семьи, кроме бабули и крёстной матери, умерли. У неё много знакомых, но её тяжело шантажировать ими; она привыкла к близкой смерти возле себя, отвечая честно. Поэтому Вонгола держала её деньгами и строгим наблюдением. Пока она не начинает встречаться с людьми из «вражеских» компаний, общаться с ними, замалчивать некоторые вопросы… прятать документы. Пока Фелиса не делает ошибки, держится «гражданской» стороны — она в полной безопасности. Зная некоторые секреты, за которые легко можно убить; за ней тщательно присматривают, чтобы её не запугивали, не нападали. Дзэта была молода, но отнюдь не глупа. У всех более-менее важных персон был такой «пригляд». Своими словами, Аннабель и Фелиса подтвердили свои статусы в глазах друг друга: поняли, что обе лишь на краю «гражданские». И случись что — можно будет обратиться к коллеге для помощи. — Давно работаете на Вонголу, синьорина Дзэта? — С самого колледжа за уникальные заслуги. А что же вы, синьорина Фрау? — Шесть лет. Фелиса, не отвлекаясь, начала разбирать папки. Деньги-деньги, просьбы, сделки для Вонголы… так, это на подпись Боссу… и это тоже… и это… денежный оборот, подозрительный недоучёт, это расписание… а вот это Глава Вонголы велел на пожертвование в детские приюты и больницы…. — Как вам работа? — Вполне удовлетворительно. Порой, правда, хочется удавиться от количества бумаг, которых нужно рассмотреть от буковки до буковки, но к этому быстро привыкаешь. К слову о работе, — Фрау подняла свою голову, и Фелиса услышала звук запуска компьютера. — уже пятьдесят минут восьмого. Без десяти девять. Где носит… — Фрау картинно прищурилась, не зная, что Дзэта знает о её идеальном зрении. — Синьорину? Синьору Салис. Где она? Я не собираюсь заполнять за неё документы. В её голосе прозвучало знакомое до чёртиков недовольство. — Синьорина Мирабель, вероятно, опаздывает, — безразлично отозвалась Фелиса, чувствуя, что сегодня начинается для Мирабель день «отправки» к любви Боссу. И их «романтичной» истории. Точнее говоря, сейчас лишь подготовка, а вот познакомятся они… Дзэта бросила взгляд на весящий календарь с собаками и кошками. …познакомятся они через два с половиной месяца, где-то. Ну, так было в её прошлом. Сейчас ведь эффект бабочки пошёл. Так что, может они познакомятся позже или даже раньше. Вероятность того, что они не познакомятся существовала, но это была столь малая вероятность, что Фелиса посчитала бы её как за половину процента. — Вы с ней знакомы? — Чуть больше полугода назад я, отчего-то, взяла её под своё крыло. — Призналась Дзэта, кидая на мгновение задумчивый взгляд в сторону пустого стола. Фрау моргнула. У них шла вялотекущая беседа, которая прерывалась, стоило одной из синьорин застучать пальчиками по клавиатуре или внимательнее вчитываться в договор. А после вновь возобновлялась, задавая простые, не личные вопросы. В крайнем случае, в любой момент можно сказать «Это не твоё дело» и перевести беседу в другое весло. — Имеет ли синьорина Салис привычку столь часто опаздывать? Но Фелиса не успела ответить: дверь с грохотом открылась, стукнувшись под силой, а запыхавшаяся, тяжело дышавшая девушка, оперевшаяся на свои колени, тяжело дышала. Серые глаза синьорины Фрау укоризненно и равнодушно посмотрели на Мирабель. Фелиса только закончила рассортировывать папки по делам, вещам, и критериям срочно-не срочно. Салис дышала так, словно задыхалась. — Про!.. Хах,. шу… прошу! Ах… п-ро-о-остит-ах-е, за опозд… опоздание! — Её ноги чуть дрожали и Дзэте всего на мгновение стало интересно: что случилось с этой бедовой девчонкой на этот раз? — Что-то случилось? — Не могла не спросить девушка, облокотившись на руку подбородком. Ленивый палец левой руки щёлкал мышкой, пролистывая папки. Кажется, если она верно помнит, в следующим году она будет использовать, точнее, вызнала у Шоичи-куна программу, которая несколько облегчит ей работу. Или же это было в этом году?.. Программы в компьютере не было. Хм… это проблема. Действительно, в те времена будущего программа была лишь малой частью её работы, но в это время она может существенно облегчит свою часть работы. Как же там было?.. Фелиса почесала щеки. Глаза у неё горели. — Лифт, ха-а-а-ах! Сломался… — Выдохнула Мирабель, бросая вещи со своих рук на стол. Листочки угрожающе поднялись вверх, а после беспорядочно опустились на стол. Девять тринадцать. Если она поторопится, то даже успеет по всем срокам. Нужно только поднажать! Фелиса открыла «создать программу». Если она верно помнит, то сможет повторить, хм… А поэтому не среагировала так скоро, как синьорина Фрау. — Шутишь, что ли? — Округлила глаза Аннабель, искренне веря, что это какая-то глупая шутка. Но Фелиса, зная удачу своей подопечной, лишь тихо хмыкнула себе под нос, не став «влезать» в разговор. Такое вполне могло случиться и, по сравнению с событиями из прошлого будущего, это даже цветочки. Однако вопреки всему, Дзэта не ощутила прежней обеспокоенности или волнения, сочувствия к младшей коллеге. — Неа, — покачала головой самая младшая коллега, глотнув воды. Бойлер стоял тут за углом, на этаже по коридору, а вот за кофе приходилось бы спускаться в кафетерий или на улицу, в кафе, автоматы. Фелиса усиленно застучала клавишами, а вот Мирабель… — Хах?! Мисс Д-дзэта?! Вы тоже тут! Тёмная голова Фелисы на мгновение поднялась. — Ага. У меня отпуск кончился, вот и… Надо и честь знать. — А после уткнулась в свои бумаги обратно, то занося данные в компьютер, то наоборот — распечатывая эти данные с компьютера. Мирабель пару раз открывала рот, но разговаривать с ними больше пытаться не стала; Фрау уткнулась в свои бумаги, и складка меж её бровей давала понять — дело было достаточно сложное или требующее особого внимания. А может и того и другого вместе. Скрыв улыбку, Фелиса принялась ждать. «Тик-так.» «Тик. так» Часы мерно отстукивали секунды. Текущее время. Или всё пойдёт так же, как в её прошлой жизни… Или же в этот раз всё будет по новому. Указательный палец нажал «запуск» новой программы. Экран загорелся. В этот раз она клянётся жить для себя и своих эгоистичных желаний!***
Фелиса вспыхнула, зардевшись. Хаято растянулся у неё на груди, сверкая зелёными глазами, ведьмовскими глазами! Одной рукой он придерживался на весу, сокращая расстояние между их лицами.