— Вот в чем твоя проблема. — В чем моя проблема? — Ты не хотел в этом участвовать, но существовать безучастно нельзя. От перемен можно потерять голову. Мишонн Прощение даёт большую силу, чем злость. Мэгги Грин
Динь-дон. Динь-дон. Длинное воскресенье всё никак не хотело заканчиваться. — Ждёшь кого-то в гости? — Насторожился Гокудера. Фелиса глянула на часы. Десять шестнадцать. Она знала пару бессовестных работниц, которые могли к ней заглянуть в этот чудесный выходной день без угрызения совести и стыда. — Нет, — ответила честно девушка. — Но я могу подозревать, что ко мне спустилась Мирабель. — Я всё же побуду в ванной, пока ты не узнаешь точно. — Он склонил голову на бок и пепельные волосы упали на брови и глаза Хаято. Он смотрел на неё и словно не видел. — Не знал, что вы дружите. — Мы не дружим. Хотя, вероятно, Мирабель намёков не понимает. Но больше «Биг Босс» её слушать не стал, осторожно поднимаясь и держа руку на боку. Фелиса пропустила его вперёд себя, готовая в любой момент смягчить падение раненого своим телом. Поймать-то она не поймает. Как уже было проверено, господин Гокудера для неё слишком тяжёлый. Динь-дон. Динь-дон. — Кричи, если будет опасность, — проворчал мужчина и закрылся изнутри в ванной. Фелиса кивнула, хотя он этого и не видел, и резво подскочила к двери, открывая с самым недовольным и заспанным видом, который только могла сделать. — Синьорина Дзэта! Это действительно оказалась Мирабель. Одетая в лёгкое, цветочное платье, с милым макияжем на лице. Она невольно вытягивала губы бантиком, словно выпрашивала поцелуй. В руках у неё была корзинка, накрытая чем-то вроде полотенца. Насколько Фелиса помнила, ещё утром был двадцать первый век. И куда она так вырядилась…? — Синьорина Салис. Надо же. Какое совпадение, я только о вас сейчас и думала, — с явным усталым сарказмом протянула девушка-работница двадцать четыре на семь. Но Мирабель, живущая в каком-то своём мире, явно этого не уловила; она в принципе много чего «не ловила», но сейчас это дно пробило даже дно Ада. — Правда?! Потрясающе! Тогда… вы пойдёте со мной на пикник? Раз наши мысли совпали; это явно Вселенная говорит! — Затараторила она, другой рукой схватив её руку. Они словно держались. Фелиса ладонь встряхнула. Мирабель удивлённо ойкнула. — Больно же! Вы чего…? — Мирабель, — устало вздохнула Фелиса. — Сейчас воскресенье. Выходной. Последний у меня. Прошу, я и так вижу тебя на работе, я сталкиваюсь с тобой, когда захожу в подъезд, давай хотя бы выходные проводить по отдельности? Мне нужно немного личного пространства. Мирабель удивлённо захлопала своими длинными тёмными ресницами. Хлоп-хлоп. Хлоп-хлоп. Словно сейчас как стрекоза взлетит отсюда, пробив бетон и десять этажей здания, и улетит. Ну, так надеялась Фелиса, устыдившись своей мысли в тот же миг. — Но… вы говорите, прямо как госпожа Фрау. — И Фрау правильно говорит. Синьорина Фрау, Салис, не забывай. Салис надулась, став похожей на очень милого бурундука. Фелиса изгнала из своего мозга, пока она рядом с Мирабель, все синонимы слова «милый», «красиво» или даже «забавно». — Я… я поняла. Но почему вы не хотите пойти? Фух. Вау, прям. Уже хорошо — Мирабель усердствовать и насильно тащить её на пикник не будет. Плохо — что она ничего не поняла. По поводу своей навязчивости. — Потому что о подобных встречах договариваются заранее, Мирабель. Они не назначаются спонтанно, а выбираются сознательно хотя бы за неделю. Чтобы можно было глянуть расписание и подумать: а точно ли у меня свободен этот день?..; или лучше другой? — Но мы же работаем вместе, я знаю ваше расписание, — склонила девушка голову на бок, непонимающе захлопав глазами. — И вы свободны в это время. У вас даже нет дня рождения в этом месяце! В квартире что-то подозрительно рухнуло на пол. Мирабель привстала на носочки и попыталась заглянуть ей за плечо. Фелиса устало выдохнула: — Кот. И это словно всё объяснило, хотя Барон и будет возмущаться таким произволом. — Мирабель, послушай меня, — Синьорина Дзэта возложила свои руки ей на плечи и уставилась глаза — в глаза. Как если бы синева небес встретилась с корнем земли. — Мы не друзья. Мы — коллеги. И ты, тем более, моя подчинённая. Да, я очень снисходительно к тебе отношусь, как и синьорина Фрау. Но, похоже, у нас возникло недопонимание, и я тем более не хочу, чтобы оно отображалось на работе: я не твоя подружка. Подружаня. Сплетница или ещё кто. Я твой начальник. Босс. Хоть господом богом зови, — моя помощь была моей минутой слабости и своеволия, и я признаю, что из-за моих нетвёрдых поступков ты могла ошибочно начать полагать, что между нами — дружба. Но это не так. И я могу понимать, если тебя обидела. Но, знаешь как сказал один мой знакомый? Дружба — дружбой, а служба — службой. А сейчас, прости уж, Мирабель Салис, но я хочу провести этот выходной в одиночестве. И мне действительно жаль, если я ранила твои чувства. А затем, чтобы не смотреть в затравленное и начавшее наполняться слезами лицо, Фелиса с внутренней тяжестью в груди захлопнула дверь, чувствуя себя максимально не комфортно и неуверенно. — С её слов, так вы едва ли не лучшие подруги. Фелиса икнула, обернувшись; Хаято «Босс» Гокудера подошёл едва слышно, встав совсем-совсем близко. Он возвышался над ней, словно гора над кроликом, невесомо давил. Его глаза сверкали и пригвождали к месту. Фелиса не сдержала порыв, и чуть вытянула руки. Они упёрлись ему в грудь. Мужчина приподнял бровь, словно спрашивая «А что, собственно, не так?» — Отойди. Ты давишь на меня сейчас. И мне не нравится. Отойди, пожалуйста. Хаято послушно отошёл, но никакого раскаяния на его лице не было. Засранец. — Мы действительно… были в том будущем подругами, или, — Фелиса заправила за ухо прядь волос, понервничав, — ну, мне так казалось. — Как может казаться, что вы друзья? — Слушай, ты тоже не ангелом тогда был, а я, между прочим, тащила работу, которую вообще не должна была тащить! Синьорина Дзэта захлопнула рот, некоторое время шумно задышав в повисшей тишине. А затем горько кинула: — Ну вы и засранец, Босс. Не надо выводить меня на эмоции, раскачивать моё психическое состояние, чтобы узнать ответы. Девушка поджала губы. Было ли ей обидно? Да, немного. Или не немного. Ожидала ли она подобного? Тоже да. Это был вопрос времени, а учитывая двойника из будущего, правда, призрачного… Было ли ей приятно? Нет. Никому неприятно, когда им и его чувствами манипулируют, когда расшатывают твоё эмоциональное состояние, которое ты столь тщательно приводишь в норму. — Хаято. — Что? — Не поняла она. Босс убрал её руки с лица, которыми она пряталась, приходя в себя после небольшой «вспышки», и повторил: — Хаято. Зови меня по имени. — Хорошо… Хаято. Но исключительно в не рабочее время. — Разумеется. Иначе и быть не может. — Конечно. Злость и раздражение пропали. Только вечная спутница — усталость, — порабощала сознание. Фелиса тоскливо потянулась в гостиную, под руку со своим Бо-… под руку с Хаято. — Обсудим? — А у меня есть выбор? — Это вопрос на вопрос, пташка, — Фелиса дрогнула и даже сам Хаято удивился. — Прости, это… просто вылетело из моего рта. Я, кхм, постараюсь сдерживаться. — Вы особенно разговорчивый за последние два дня. Когда-то он был агрессивным подростком, импульсивным, и совершенно не знал о чувствах меры. Что ж. Теперь он был мужчиной, и единственное, что изменилось — это то, что свои порывы он научился сдерживать и контролировать. А после шёл, напевая, и взрывал что-нибудь, чтобы успокоиться. Например, людей. Или башни. О! О! Особенно ему нравятся горящие и взлетающие на воздух деревья или подземные бункеры. — Пропустим это. Я настаиваю. Фелиса пожала плечами. Хозяин — барин.***
Синьорина Фрау оторвалась от бумаг и никак не намекающим тоном начала расспрашивать: — Что-то синьорину Салис сегодня не видно. Фелиса, подперев щеку рукой, только заторможено моргнула, пропуская программу, делавшую за неё часть её работы. Поделилась ли она с кем-либо ею? Твёрдое — нет. Почему? Потому что тогда нагрузка усилится, и она не сможет в перерывах читать эти занимательные новеллы и манхвы. Оказывается, есть столько всего интересного, если покопаться в интернете! …Фелиса ощущала себя так, словно её невольно затягивало в иной мир, который всё крепче за неё хватался, потому что порой к ночи она всё меньше осознавала, как пролетает время за чтением той или иной новеллы. И, чёрт, пишут же некоторые так!.. Так!.. Почти по-божески, прекрасно и чудесно. На слезу даже пробивало. — М-м-м, разве? Она частенько опаздывает. — Безразличным тоном отозвалась Дзэта, убеждённая в том, что Мирабель каждый раз отмечалась, что опаздывала, когда она приходила на работу не вовремя. Сначала она юлила, но когда надо, Фелиса умеет быть чертовски настойчивой и надоедливой. У глупых мужчин это называется: «Выклевала все мозги, всё долбит и долбит!» Но на то они и глупые мужчины, чтобы так говорить. — Да нет, — Фрау покрутила меж пальцев ручку или карандаш, Фелиса не всматривалась. — Сегодня она пришла вовремя. Да вот только притихшая странно. И глазки-то у неё были красноватые. Девушка вздохнула. Серьёзно, так сильно проплакала, что это даже макияж не смог скрыть?.. Хотя синьорина Салис, насколько она помнит, не особо приветствовала макияж. Она была одной из тех, кто за «естественную» красоту. Фелиса порой сдерживала резкий порыв саркастичного вопроса: «Так давай догола разденемся и будем ходить, в чём мать родила!.. это же наши красоты. Ну ты что!» Но, она всегда сдерживалась. Почему-то. И даже сейчас, Фелиса лишь полностью подняла голову и изящно, на манер Босса, выгнула бровь, бросая своим лицо один вызов: — И? Аннабель потянулась на стуле, с ехидной улыбкой за этим наблюдая. — Ничего. Просто решила, что тебе стоит знать. Я же, хах, не планирую вмешиваться в то, что будет нести мне дискомфорт. Ауч. Это был болезненный тычок в её сторону. В её и в сторону добродетели. — Синьорина Фрау. — Синьорина Дзэта. Они позвали друг друга обезличенными голосами, полные пустоты и едва заметного вызова. Синьорина Фрау дёрнула подбородком. — До меня дошёл слух, будто она плакалась кому-то. — Волосы зловеще упали ей на лицо, а свет со спины создал странное ощущение. — Я просто предупреждаю как коллегу по работе, которую я уважаю: ходи и оглядывайся, Фелиса. Ходи и оглядывайся. Вот ведь дерьмо, а. А казалось, что денёк стать хуже просто не мог!