Красавица и чудовище

Стук. Княжна не спешит открывать и даже ответить. Она знает кто пришел, очень рада, что это все-таки случилось, но пожалуй притвориться обиженной. Так, ничего не вызовет у него никаких подозрений, ей сейчас будет на руку его неловкость и чувство вины. Хотя бы для того, чтоб потешить свое самолюбие. Даже интересно посмотреть на милое веснушчатое личико, и как на нем сменяются эмоции, грусть на вину, а вина на сожаление. Конечно, она только что все это видела в коридоре, но этого ей определенно не достаточно. Еще бы немного и она точно простила его до конца. Но раз уж идет эксперимент… Действительно ли он любит? Вопрос сложный. Далеко не каждый может сказать такое простое: люблю. Для этого нужно обладать смелостью. Смешно даже, но иной раз, мужчинам это сказать в разы сложнее. Возможно, женщины просто в таких делах решительнее настроены. Так или иначе не правильно девушке, первой говорить о подобном, а потому стоит убедиться. Подстраховка еще никому не мешала. Ну, да ладно… это ведь еще не самое сложное — признаться. Сложнее осознать, что же такое, на самом деле, любовь? Как же много в мире высказываний об этом чувстве. Есть даже объяснение, записанное в словаре. Есть психологическое, химическое, физиологическое. И все кто решит сложить это воедино, получит совершенно абстрактный образ, чего-то, что в принципе нельзя назвать любовью. Он не понятен. Далек от представления многих в этом мире. Ведь не возможно охарактеризовать подобное. Для каждого оно свое. Как точки зрения разных людей, на одну ситуацию. Каждый увидит по-своему. И каждый будет уверен, что он-то правее всех. Ведь что говорят о подобном чувстве химики? Любовь — это довольно несуразное обозначение гормональных выбросов, происходящих у любящих людей. Боже… Аж мурашки от такой строгости. Ведь эти люди даже не верят в счастье! И счастье от любви! Нет. Даже сама Евгения, недели две назад, могла бы спокойно объяснить, что нет никакого счастья и любви. Есть лишь, действительно, гормоны. И те которое подразумевают влюбленные люди, под своими чувствами, это все не всего серотонин и дофамин. Они отвечают за сложную смесь эйфории, восторга, трепета, очарования, безудержного счастья… Да и чувство эйфории, что такое? По сути тот самый румянец на щеках и учащение сердечного ритма. А бабочки в животе, они от чего? Все просто — фенилэтиламин. То самое вещество, что дарит человеку ощущение влюбленности, его еще называют молекулой любви. А нежность и привязанность, откуда берутся они? Они вызываемы от гормона окситоцина. Кстати на уровне этого гормона, любовь начинает быть более спокойной и глубокой, достойной собственного названия: «любовь». А много ли, интересно, людей знают, что нет общепринятого понятия данного чувства. А состояние влюбленности и вовсе, могут испытывать только люди. Размышления о любви затянулись на долгое время. Минуты шли вечность. Юсупов, стоявший на против двери, уже перестал глядеть на часы. Просто ждал. За время стояния, он напридумывал разных ужасов. Что она может сделать себе. Она ведь человек и если захочет вскрыть себе вены, у нее это получится. Но потом успокоился, понимая, что девушка она хоть и невезучая, но не тупая. Бывают у нее неловкости, странные ситуации, хроническое невезение, но все же… Она не станет осознанно делать с собой что-то. Она не такая. Стоя здесь перед дверью, он чувствовал жуткую вину, которая давила на плечи, чуть ли не заставляя упасть на колени. Феликсу до слез хотелось, чтобы она простила его. Хотелось все рассказать. Как он любит ее. Как он влюбился. Еще года два назад. А за эти дни он действительно полюбил. Кажется, он даже не представлял, что способен на подобное. Всю жизнь, ну, или ладно, почти всю… Около двухсот лет, он считал, что его сердце не сможет полюбить. Не полюбит никого и никогда! Оно черствое, мерзкое и злое. Сгнившее давным-давно. Похороненное под горами трупов, чью кровь он пролил зря. И теперь…когда он начал приближаться к власти, его вдруг сковала любовь к человеческой девушке. Забавно. Он готов на все ради нее одной. Это чувство делает его сильнее, но и слабости прибавляет. Евгения дорога ему, а это значит, что ей его могут шантажировать и тому подобное. От чего он, честное слово, не в восторге! Какой же это кошмар — любовь. Нет. Все таки она не делает сильнее, лишь слабее. Сколько войн велось из-за любви? Сколько людей умерло на дуэлях? И сколькие были счастливы в браке «по любви»? И что вообще такое любовь? Здесь много теорий, но для него это чувство, что никогда не придет к идиотам, оно приходит только к умным людям… И делает из них идиотов! И их случай абсолютно точно доказывает это. Ведь Феликс все время не знает, что при ней говорить. Ему страшно сказать что-то не то. Хотя показывает он ей совершенно обратное. Как жаль, что он не знает, что с некоторых пор, она тоже стала в его присутствии еще более неловкой, чем была до того. Хотя возможно и догадывается. Ведь не нужно быть гением, чтобы заметить на девушке большее количество украшений, большее старание в чем-либо, большее желание доказать ему, что она умна. Ну, а если, все-таки гений, то можно еще наблюдать как из нее льется гормон серотонин. Глаза светятся, щеки краснеют чаще обычного, а дыхание становиться в разы чаще и громче. Да и запах… Теперь находиться рядом с ней стало в разы сложнее, нет не от того что у нее…кровь. Нет. От нее жутко несет феромонами. Он как вампир скоро с ума сойдет. Похоже, единственное, что его не устраивает во влюбленности, так это неконтролируемое возбуждение. Сложно смотреть на нее спокойно, без помутневших зрачков и не вести себя как озабоченный идиот. И ладно бы, он тоже был человеком. Но нет же — он вампир, который просто задыхается около нее от такого животного желания. Когда он поселил ее у себя, то был абсолютно уверен, что она ненавидит его. А в последнюю неделю, просто захлебывается слюной, всего-навсего смотря на девушку. Чувствуя запах. Слыша сердце. Видя ее расширяющиеся зрачки, и князь более чем уверен в том, что она тоже прекрасно осведомлена о том, как называется это чувство и состояние. И даже сможет подробнее него, выдать схему работы данного психологического или же химического процесса. Она ведь врач. Ей виднее. Во всех смыслах этого слова. Но к сожалению, Караулова относилась к нему в начале настолько негативно, так что ей самой будет сложно переубедить себя. Объяснить собственному мозгу, что на подсознательном уровне у его владелицы, все горит и плавится, где-то внизу, и хочется прикосновений, при чем везде. Везде, куда бы он не положил руку, она не в силах будет ему отказать и оттолкнуть. Стук. Снова. «Ну, пожалуйста… Откройте. Простите меня… Я знаю, что сделал вам больно, но… Я не хотел этого. Правда! И если даже не простите, просто выслушайте! Пожалуйста, открой мне… Любимая.» — Слова застревают в горле, хотя уже много раз прокрутились в уме. В итоге ни звука, за исключением глубокого вздоха. Феликс стоял перед дверью, не решаясь потянуть ручку самостоятельно, уже час. Он чувствовал как боль в груди нарастает, постепенно начиная переходить к голове. Вот и еще одна причина мигрени, которая сегодня, вероятно, будет долгой. Иногда от обыкновенной мигрени он не может встать, настолько плохо. Никакие лекарства и врачи не помогают, с некоторых пор перестал помогать даже кокаин. И это совсем не прибавляло веселья… Наверное, головные боли, были единственной его слабостью, которая действительно могла преградить путь… Куда угодно. Юсупов представить не мог, когда еще он так волновался за кого-то и было ли такое, вообще. Не было. Это первый раз. Влюбленность в первый раз. Волнение тоже. Привязанность! Гребаный окситоцин! В последнее время князь самого себя не узнавал. А ведь он знал себя очень хорошо. Он был таким, каким видели его окружающие. Капризный, дурной, придирчивый к мелочам, любопытный, нервный… А еще бессердечный, бесчеловечный, безразличный, надменный, равнодушный, упрямый зануда. Но при всем этом, очень хитрый и изворотливый. Был. Теперь все это опустилось, уступив дорогу, внезапно: рассудительности, сдержанности, вежливости. Которые в него вкладывали в детстве, но за двести лет, он все позабыл, за ненадобностью. А сейчас пришлось вспомнить. Что такое соглашаться с кем-то, что значит признавать поражение и что такое на самом женщина. Как к ней относиться. Ведь до этой влюбленности, он едва ли воспринимал женщин всерьез. Смешно. Слабый пол был прекрасен, но никогда не нес ничего полезного. Феликс не рассматривал девушек, как собеседниц, ни разу. Лишь однажды, когда встретился с Екатериной второй. Он знал, что женщины могут быть умными, но к сожалению, ему будто бы не везло на таких. Потому что за целых двести лет, он мог пересчитать таких, на пальцах одной руки. Да и откуда взялась эта любовь? , ломала голову Евгения. В конце концов, да, он хорошо относиться к ней, да, он заботиться о ней, оберегает ее, спас ее уже раза два точно… Но ведь он, не нравился ей никогда. А теперь, вдруг, стал идеалом красоты. Обычные веснушки, стали картой ночного неба, худощавость превратилась в стройность, необычайно тонкие запястья, назвались изящными, а длинный нос, теперь, был его личной особенностью. Ей все казалось, что этот образ она видела раньше во снах. Красивых и добрых. Сказочных снах. Точно! Он был ее принцем, был женихом, мужем. Но почему? Откуда она вообще знала как выглядит Юсупов, если никогда раньше не видела его? Хороший вопрос, чтобы ответить на него, потребуется какое-то время. Рыться в воспоминаниях сложно, особенно, когда хочешь найти что-то конкретное. Хотя спустя минут десять, она поняла. Как-то, совсем маленькой девочкой, она слышала легенду, о том что можно избежать муторных смотрин и знакомств с будущим женихом, с которым, тебя познакомят именно родители. Можно описать на бумаге портрет человека, который являлся бы для тебя идеалом красоты, доброты, верности и тому подобное. Выйти в полночь к реке, зажечь свечу, сказать пару каких-то слов, свернуть корабликом лист с описанием, вставить в него свечу и пустить по течению. Говорили, что твой суженный, таким образом, точно будет любить тебя до беспамятства. Она так и сделала. И позабыла давно. А ведь желание действительно исполнилось. Именно так как ей говорили: «Как позабудешь, так и начнет сбываться. Приведет к случайностям, совпадениям, а тут и суженый твой найдется. Может, в первое время и не будете ладить, но потом искренне полюбите друг друга. Он всегда найдет тебя, везде, где бы ты не была, а ты сможешь спасти его от любой смерти!». Спустя полтора часа, девушка все же открывает дверь. На полу, напротив двери, сидит князь, оперившись о стену. Все это время он думал, откроет ли она вообще? И даже если откроет, то вся в слезах, ну или с красными, от слез, глазами. Но нет. Она смотрела на него как-то странно. Не как всегда — по-другому. Как будто не была обижена, хотя он был уверен в том, что это не так. Взгляд был слишком строгим, для столь юной девушки, но по особенному теплым. Княжна кивнула ему, чтобы он зашел. Дверь за ними захлопнулась, скрывая от внешнего мира, по крайней мере ей хотелось в это верить. — Не думал, что вы откроете и тем более позволите войти. — Честно признался Юсупов, он был бледный, перед глазами все расплывалось. Боль была слишком сильной. — Вы только это хотели сказать мне? — Полюбопытствовала Караулова, опираясь бедром об подоконник. — Если так, то выйдите, и в этот раз я вас не разочарую. — Нет. Я хотел извиниться… — Что ж, вы уже извинились передо мной, и в коридоре, и сейчас. Я полагаю, это все? — Прошу, послушайте… Я знаю, что вы ни за что не поверите мне, но… Я давно хотел сказать вам… — Феликс стал говорить медленнее, подбирая нужные слова. Ему было жутко неловко и неуютно, и стыдно признаться, было страшно. — Я люблю вас. Разрешите мне любить вас… Евгения широко распахнула глаза. Он действительно любит ее. Да, теория подтвердилась, но это и логично, под другой дверью он бы не сидел полтора часа. Но все-таки был вопрос, который даст гарантию, на то, правду ли он сказал: — Князь, скажите… Я красивая? Вопрос не имеющий смысла для них обоих, оба знали ответ. Но так или иначе, он поставил Юсупова в тупик. Феликс возможно впервые в жизни не знал как себя вести, что ответить, что вообще говорят в таких ситуациях? — Да… — Голос звучал глухо. — Конечно, вы самая красивая девушка, что я когда либо встречал. Вы умная, красивая, обаятельная, добрая, милая, понимающая, сердечная… Я говорил вам, что люблю вас, но вы тогда ответили, что вам это не нужно. Я решил более не давить на вас. — Княжна не знала почему, но щекам снова текли прозрачные соленые капельки. — Феликс… Я… не могу вам ничего запретить. — Она сама решилась сделать шаг на встречу, и вытерев слезы, продолжила. — Я тоже… Тоже люблю вас. — Не слишком ли громкое для вас заявление? — Округлил глаза князь, несколько раз хлопнув ресницами. — Нет. Я подумала обо всем… И поняла, что вы действительно не настолько ужасны, каким я увидела вас в нашу первую встречу. Последние дни, вы занимаете все мои мысли. Я беспокоюсь за вас, жду вас, волнуюсь… — Зачем же тогда весь этот спектакль? — Шаг навстречу, синхронный с ней, от чего лицо девушки озарила слабая улыбка, еле заметная. — Потому что не знала что сказать, как начать вести себя по-другому. Мне было страшно. Я боялась, что вы можете… Сказать мне что-нибудь… Что тогда… Вы решили просто… пошутить. — Женечка, вы издеваетесь? , я вам, только что, чуть не сломал левое запястье! Не говорите, что боитесь лишь слов. — Только слов. — Еще один синхронный шаг навстречу, оставался один. — Раз вы признались мне, а я вам, извинились друг перед другом, то может быть можно поцеловать вас? — Последний шаг. Запах дурманил, голова кружилась от него, а зрачки все-таки помутнели. Расстояние стало вновь неприлично близким. Она смотрела на него, задрав голову. Его лицо было идеальным. Тонкие губы, тонкий длинный нос, тонкие брови, большие янтарные глаза… И чудная россыпь рыженьких, солнечных веснушек, больше напоминающая карту ночного неба. И почему же раньше она никогда не обращала внимания на такую красоту? — Конечно нет. Мы знакомы всего две недели. Да, мы нравимся друг другу, но это не значит, что… Я готова сразу… На это. — «Конечно, целуйте! Пожалуйста. Мне так этого хочется!» — А если, я все же сделаю это? Тут Юсупов немного притянул ее к себе за талию, наплевав на все целомудрие — оно всегда было далеко от него. А она запутавшись в пышных юбках, потеряла равновесие. Конечно не упала, всего лишь уперлась ладонью в его грудь, очень при том смутившись. Он только усмехнулся, беззлобно. Одна его рука аккуратно провела по мягкой девичей щеке, заправляя за ушко выбившуюся прядку. Ее сердце бешено застучало и вновь она горела изнутри, будто у нее снова жар. Феликс неприлично медленно наклонился к ней, подняв ее подбородок немного выше. Губы коснулись вначале лба, после носика, и дойдя до губ девушки, он почти впился. Он целовал ее нежно совсем не долго, вскоре став требовательным и страстным. Целовал так жарко, так по-новому… Она отвечала, неумело, еще совсем застенчиво, но такое у всех в первый раз. Его руки: левая крепко обхватила ее талию, в то время как правая придерживала ее шею. Его язык, кажется полностью исследовал ее рот. Они так долго не разрывали поцелуй, что закончился воздух. И когда же возлюбленные оторвались друг от друга, между ними повисла тонкая ниточка слюны. — Что? Караул, Караулова? Влюбленность впервые? — Теплые руки лежали на талии, князь улыбался сам себе, положив свою голову ей на макушку. Она правда всегда была такой миниатюрной? Жесткие каштановые кудри слегка щекотали шею. От Евгении пахло свежестью, может лимоном и шиповником…? Щеки девушки пылали румянцем, она кое-как вырвалась из объятий. А он не сильно-то удерживал, хотя вскоре пожалел об этом. Княжна со всего маху отвесила ему хлесткую пощечину, от чего он даже немного затормозил, настолько это было неожиданно. Да где это видано, чтобы его женщины били? В глазах сверкнули рыжие огоньки. — …люблю… Сама не понимаю почему, но… — Да, вы предупреждали… — Выдохнул он тяжело, борясь с гордостью, которая вновь брызгала ядовитой слюной в сторону девушки, но совесть подсказывала, что этот удар мог быть не только за поцелуй… Но все же обоим стало легче дышать, оба знают правду. Как хорошо, что можно больше никого из себя не изображать. Не ходить весь день с каменным лицом и ради сохранения образа, гнобить любимого человека… Или вампира. Ужасно.