Невыполнимое желание

      - Ну как можно было забыть установить сигнализацию на такую дорогую машину? - возмущался Роберт Владимирович.       - Это ты у бати моего спроси, - удручённо вздохнул Эд. - В допах ведь всегда навязывают подобные вещи... Почему это отец не позаботился об этом ещё при покупке машины? Небось специально деньги зажал... Знал ведь, что сыну родному отдаёт! Нашёл, видите ли, козла отпущения...       - И как вообще можно было не заметить отсутствие сигнализации? - не понимал Роб, всячески игнорируя возмущения Эдуарда Валерьевича. Снег падал на серые лица учителей, мелкими хлопьями оседая на их ресницах. От тропы, ведущей к школе, не осталось и следа: вся пустошь была сплошь и рядом усеяна сугробами. Стоит заметить, что пустошью здесь называли неблагоустроенную территорию школы, на которой находилась лыжная база, чуть позади - старая спортивная площадка с проржавевшими от времени турниками и качелями, что одиноко стояли поодаль от всего комплекса. В центре всей этой дешёвой конструкции располагалась незамысловатая железная лесенка, из трубчатой вершины которой торчало некое подобие сварочного электрода. На нём, кстати говоря, были бессовестно повешены чьи-то кеды. Снять их оттуда никто не удосужился. Так они и висели здесь уже третий год подряд. Позади виднелось кирпичное построение. Чтобы пройти к нему, нужно было сделать полукруг у "спортивного комплекса". В этом здании проводились уроки трудов. Слева от постройки располагался узенький проход, который вёл в самое сердце пустоши - пустое поле, которое использовалось в основном для игры в футбол, однако отнюдь не всегда... Но об этом позже.       - Помолчи, - съязвил Эдик, остановившись неподалёку от лыжной базы. В окнах кирпичного построения, слегка напоминавшего гараж, горел свет. Сухая, морщинистая ладонь прильнула к стеклу. – Ух ты ж батюшки!       - Что такое? – встрепенулся Роб. Его изучающий взгляд прошёлся по Эду, а затем остановился на окне. На поверхности стеклопакета талой водою отпечаталась чья-то большая ладонь, - Призрака увидел?       - Там кто-то был, - обернулся Эд.       - Ну был и что? Пошли уже. Время не ждёт.       - Кому в такую рань прийти вздумалось? – насторожился Эд. – Ладно мы. Пришли по делу. А там-то кто сидит?       - Всё тебе надо знать, Эдуард Валерьевич. Пошли. Небось Олег Иваныч решил остепениться. Лыжный сезон ведь скоро.       - Ты смешилку свою прикрой. На дело идём между прочим.       - Дело? Мы всего то посмотрим записи с камер видеонаблюдения!       - Если они вообще имеются.       Не имелось даже намёка на присутствие камер видеонаблюдения на территории школы. При их упоминании охрана лишь разводила руками, мол «мы ничего не знаем». На педсовете этот вопрос в последнее время не поднимался. Деньги, выделенные школе на благоустройство территории, были таинственным образом утеряны.       Эдуард Валерьевич на ватных ногах покинул охранный пост. За ним шёл Роберт Владимирович. Переведя дух на лестничной площадке, они разошлись по кабинетам. Эдуард Валерьевич по старой привычке сразу же заперся в лаборантской, где провел весь остаток времени до звонка. Роберт Владимирович, пользуясь отсутствием учеников, подравнял парты и прибрался в шкафу, где ученики хранили свой учебный хлам. Остаток времени он провел за заполнением классного журнала. Вскоре начали подтягиваться первые ученики. Среди них были Попов Егор и Иванов Артём, хорошо ладившие в последнее время, две Жени, дружившие ещё с начальных классов, Дроздов Паша и Фирисова Элина, терроризировавшие всю школу на пару со слащавым Романом Глебовичем. Позже подошла Элеонора Громова, а за ней и Ульянова Лера.       Лера разместилась на своей излюбленной третьей парте второго ряда. В руках она держала пособие по истории, что порекомендовал ей Роберт Владимирович на одном из дополнительных занятий. Она искоса поглядывала на него, стараясь привлекать как можно меньше внимания к своей персоне. Тот же в свою очередь был полностью погружен в работу. Непослушные чёрные пряди щекотали ему нос и губы. Только сейчас Роберт Владимирович заметил насколько тверды и длинны стали его волосы. Пригладив их, он в очередной раз дал себе обещание сходить в парикмахерскую. Далее в ход пошли сухие потрескавшиеся губы. К концу дня от них не останется ни единого живого места. Ещё с отрочества Роберт Владимирович имел привычку грызть их вплоть до мяса.       Внимание Леры перетянула к себе Эля. Девушка с характерным скрипом старых школьных стульев плюхнулась на свободное место рядом с подругой. Глаза её были налиты горючими слезами, щеки раскраснелись, а руки дрожали. Эля стыдливо потерлась о плечо Леры.       - Прости меня, Лер. Я была такой дурой! Ну сдался мне этот Максим? Стараешься, из кожи вон лезешь ради него, а он даже внимания не обращает! Неужели я ему надоела? Неужели я для него больше ровным счётом – ничего?       - Стоп. Давай по порядку. Ты игноришь меня на протяжении двух месяцев, напрочь плюёшь на нашу дружбу и все, что с ней связано, а после заявляешься ко мне в слезах с жалобами о несостоявшейся личной жизни? Ты серьёзно, Эль? А обо мне ты подумала?       - Лер, я не хотела тебя обидеть. Просто, понимаешь, Макс он… Он ведь такой…       - Ох, сейчас начнётся… Ты можешь хотя бы на минутку позабыть о его существовании?       - Лер, вот что я делаю не так?       - Тебе всё «от» и «до» перечислить?       - Ну Лерка! Я ведь не шучу.       - Поговорим на перемене. Я уже чувствую, как меня пожирают голодные глаза Роберта Владимировича, - пробормотала Лера не отрывая глаз от книги. – Натуральный зверь. Он смотрит на меня?       - Э-ээ, ну как бы тебе сказать…       - Говори прямо.       - Роман Глебович.       Лера в ужасе подняла голову. У учительского стола стоял физрук. Роберт Владимирович позади него что-то писал на доске. Услышать о чём они говорили в этот момент не представлялось возможным. Всё это время физрук не сводил глаз с Леры. Вскоре прозвенел звонок, оповещающий о начале первого урока. Роман Глебович удалился из кабинета так же быстро, как и появился. Не успевшая прийти в себя Лера не сводила глаз с двери, за которой пару секунд назад скрылся Роман Глебович. Данный жест с её стороны был сразу же замечен Робертом Владимировичем. Его вновь сразило чувство гнева и безысходности. Вместе с тем ему неистово хотелось покинуть кабинет, чтобы хоть на миг позабыть о существовании этой милой занозы в его жизни, которая почему-то всё глубже и глубже впивалась в его сердце, не давая возможности уйти, скрыться от глаз её собственных, подобных жаркой июльской ночи, опламеняющей душу и тело. Что-то переменилось в нём после той ночи, проведённой в квартире лериных родителей. Роберт Владимирович допустил тогда возможно самую фатальную из фатальнейших ошибок в своей жизни. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о том дне, о той непринужденной беседе между ними. Он хотел, чтобы она ненавидела его, как ненавидит его собственный отец, как ненавидят залипшие в телефонах шестиклашки, когда он отчитывает их прямо перед глазами у симпатичной одноклассницы, хотел, чтобы она перестала видеть в нём просто соседа, с которым когда-то столкнулась в подъезде. Почему же она это делала? Зачем ей нужно было вываливать эту свою непринуждённость на его плечи? Чего она ждала от него? Неужели видела в нём опору? Но ведь у неё есть прекрасный любящий отец, заботливая мать. Чего ей не хватало? Одинокой её назвать нельзя было. Внешность у неё была довольно притягательной, однако худоба порой мешала разглядеть в ней полноценную девушку. Да и она сама не стремилась быть таковой. Возможно, из-за описанных ранее обстоятельств. Может зря он с ней так обходился? Ну а как иначе? Чем он ей поможет? Разве что с подготовкой к экзаменам, да и то не факт, учитывая всё то, что происходило между ними. Между ними... В мыслях Роберта Владимировича это прозвучало больше в платоническом смысле нежели в физическом. Может им стоило просто поговорить? О чём угодно. Может быть тогда Роберту Владимировичу стало бы чуток легче? Однако... О чём им разговаривать? Тут ведь дело то даже не в возрасте... и даже не в интересах.       - Ульянова, к доске! – неожиданно даже для самого себя скомандовал он. Лера вздрогнула. Теперь её полный ненависти взгляд был сосредоточен на Роберте Владимировиче. Он встретил её так же холодно. Не в силах проговорить ни единого слова, Роб лишь кивнул в сторону доски, где размашистым почерком были записаны термины. Лера одарила его своим мрачным взглядом и принялась за задание.       Урок тянулся невыносимо медленно. По его окончании Лера, схватив под руку Элю, рванула в сторону женского туалета. Там шквал эмоций накрыл её подобно шторму, уносящему корабль прямиком в руки морского дьявола.       - После уроков идём ко мне. Родители в командировке. Обсудим дела насущные и…       - И?       - И по ходу разберёмся.

***

      Эдуард Валерьевич сегодня был не в духе. Ему даже не нужен был повод, чтобы в очередной раз оторваться на каком-нибудь недоумке. На переменах он торчал в коридоре, где надеялся застать географа. Тот же в свою очередь соизволил покинуть свой кабинет только к концу третьего урока. Эдик быстрыми шагами направился в сторону Алексея Викторовича. Недоумевающий взгляд географа прошёлся по химику и остановился на его пылающем от ярости лице. Алексей напрягся. Его круглое лицо сделалось сморщенным. Густые длинные брови сползли вниз. Казалось, что ещё немного и эти двое накинуться друг на друга подобно львам, борющемся за титул вожака.       - Эдуард Валерьевич, - спокойно начал Алексей Викторович, - я искренне не понимаю ваших мотивов. Что вами движет? Только не говорите мне, что действительно влюблены в Анастасию Владимировну. Избавьте меня от этой лжи.       Эд взглотнул. Мысли в его голове перемешались подобно пазлам. Необходимо было тотчас привести их в нужный порядок, в противном случае он слыл стать посмешищем в глазах своего коллеги. С Алексеем Викторовичем следовало держать ухо востро.       - Ты мне зубы не заговаривай, Викторович. Я тебе не Настенька: на сладкие речи не поведусь. Ты лучше скажи-ка мне, тебе жить надоело? Давно взбучки хорошей не получал? Так я тебе устрою, сука. Я тебя, сволочь, заставлю ответить. На коленках у меня ползать будешь.       - Выбирайте выражения, Эдуард Валерьевич, - оскалился Алексей Викторович, - Я ведь могу и директору доложить о вашем поведении. Думаете, вас здесь держать будут? При первой же возможности выкинут!       - Это тебя выкинут, гнида! За порчу чужого имущества!       - Это какого такого имущества?! Сам накосячил, а теперь на меня свалить хочешь? - возмущался Алексей Викторович. - А то что Авдеев Роме Глебовичу нос разбил - ничего?       - А нечего было лезть туда, куда не следовало! Не переводи тему! Говори как есть! Разбил тачку, будь добр, сознайся!       - Что, прости? Совсем из ума выжил? О какой такой тачке вообще идёт речь? - недоумевал Викторович.       - О моей. Не придуривайся! Небось Глебович подговорил, он же тебя, как собачёнку, на коротком поводке держит.       - Ты за словами то следи, - оглядываясь по сторонам пробубнил Алексей, - А бэшку я твою не трогал. Честное слово, не трогал. Я хоть и недолюбливаю тебя всеми чакрами, но чтобы до такого... Тут уголовкой попахивает. Ты поосторожнее будь. Не в первый раз ведь уже...       - И без тебя знаю, - удручённо вздохнул Эд.       - Слушай, - с энтузиазмом начал свой рассказ географ, - вчера ж родительское собрание было. Ну и вот... Я позже всех ушёл. Ну, мы с Настей чуток задержались. Дела появились неотложные... Так вот, выхожу я во двор, а позади меня Иваныч плетется. Пьяный, как черт! Я ему и говорю: "Завязывал бы ты, ведь не дело это - на старости лет себе здоровье дешёвой водярой заливать". А он даже мимолетным взглядом меня не удостоил. Махнул рукой и в сторону стоянки поплелся. Может, он... это самое? Твою тачку скоцал?       - Олег Иваныч? Зачем ему это? - недоумевающе взирал на него Эд.       - Эдуард Валерьевич, ты мозги то включай! По случайности, может, разбил, а после улики хотел замести, ну чтоб на всякий случай, а то мало ли...       - Викторович, да ты оказывается нормальный мужик! Осталось только проверить машину Иваныча и дело с концом! Я это просто так не оставлю! - в предвкушении потёр руки Эд.       - Ты сильно не горячись только.       - Сам как-нибудь разберусь, - съязвил Эд и поспешил удалиться прочь.

***

      Когда прозвенел звонок, оповещающий учеников об окончании седьмого урока, Лера, гордо задрав подбородок, выскользнула из кабинета математики и направилась в сторону лестничной площадки. За ней неспеша следовала Эля. Девушка была слегка озадачена поведением своей подруги, однако старалась не придавать этому особого значения. Спустившись на второй этаж, десятиклассники огромной дружной кучей завалились в кабинет истории, похватали куртки и смылись по домам. Лера же совершенно позабыв об элективе по обществознанию и о Роберте Владимировиче в целом, покинула кабинет самой последней. В коридоре её ждала Эля, которая не упустила возможности напомнить ей о дополнительных занятиях. Лера лишь отмахнулась и, взяв под руку подружку, побежала прочь.       - Лер, да что с тобой такое происходит? - недоумевала Эля.       - Мне просто нужна разгрузка. Мне настолько осточертело просиживать здесь пол жизни! Нам столько всего нужно рассказать друг другу! Пожалуйста, сделай одолжение, побудь со мной той Элей, которую я давно знаю и люблю, а не занудливой пессимисткой с кучей стереотипов.       - Ладно-ладно... Только, пожалуйста, пообещай мне, что впредь ты не будешь держать все в себе. Я всегда буду готова выслушать и поддержать тебя, какими бы суровыми не были обстоятельства.       - Эль, давай просто сделаем вид, что никакой паузы в нашей дружбе не было и что мы по прежнему лучшие подруги, чью дружбу не разлить водой.       - Звучит очень оптимистично. Так непривычно видеть тебя такой живой и полной энергии. Я так рада за тебя.       - Не спеши с выводами.       В это время со стороны лестничной площадки показалась импозантная фигура Роберта Владимировича. Лера так и замерла на месте, ожидая долгую и мучительную расправу. По выражению лица историка было понятно, что он, будучи в не очень хорошем расположении духа, собирался сотворить со своей ученицей в кабинете. От этих мыслей его передернуло, ведь контекст их начал приобретать совсем иной смысл. Он стыдливо опустил свой взгляд и почти вплотную приблизился к Лере.       - И куда это мы собрались? Электив никто не отменял, дорогая, поэтому разворот на 180 градусов и шагом марш в мой кабинет.       - Не сегодня, - нахмурилась Лера. Эля, которая стояла сзади, ткнула подругу в спину, призывая к послушанию, однако у Ульяновой на сегодня были совсем иные планы.       - Объяснись, - только успел произнести Роберт Владимирович. Со стороны лестничной площадки вылетел Эдуард Владимирович. Его внезапное появление ознаменовал дребезжащий грохот пластиковой полустеклянной двери. Весь запыхавшийся и краснющий, он направился в сторону троицы, что стояла посередине коридора.       - Так-так, - окинул он взглядом Леру и Элю, - девчонки, вы свободны. У нас с Робертом Владимировичем совещание.       - Совещание? - переспросил историк.       - Да, и нам лучше поторопиться, - произнёс он, постукивая дрожащими пальцами по подоконнику.       - Считай, что тебе повезло, - обратился Роберт Владимирович к Лере. - Ещё один косяк с твоей стороны, и я буду вынужден говорить с твоими родителями.       - Ну а вы не вынуждайте себя, Роберт Владимирович, расслабьтесь, - иронизировала Лера, не скрывая испытуемого удовольствия от происходящего.       - Хах, во даёт девчонка, - рассмеялся Эдуард Валерьевич.       - Поговори мне тут ещё, - пригрозил Роберт Владимирович.       Когда их омрачающие силуэты растворились в темноте лестничной площадке, Лера с облегчением выдохнула. Озадаченная Эля продолжала смотреть вслед уходящему старшему брату. Тишину нарушили глухие хлопки о пол, доносящиеся со стороны сортира. Это Татьяна Ивановна натирала кафельную поверхность шероховатой грязной тряпкой. Вскоре из-за двери показалась её угрюмая физиономия. Будучи вооруженной шваброй, она напоминала греческого пехотинца. Искоса поглядывая на девушек, она удалилась, оставив после себя характерный запах хлорки.       - Думаешь, он снова что-то учудил? - нарушила долгое молчание Эля, поглядывая вслед уходящей Татьяне Ивановне.       - Ты о ком?       - Об Эдике. Не дай Боже, папа узнает... Выпорит! Даже не смотря на то, что ему уже почти 29 лет...

***

      Принакрытая снегом тропа вела к пустоши. У лыжной базы на деревянной скамье, словно в глубоком забытье, сидел Олег Иваныч, придерживая поводок, норовящий выскользнуть у него из рук. Где-то неподалёку, в самой бездне снежной бури, мельтешила резвая собачёнка. Её лай эхом разносился по всей пустоши, растворяясь где-то за пределами школьного двора. Взгляд старого физрука был обращен в сторону двух приближающихся фигур.       - Стойте, где стоите! - скомандовал Олег Иванович. На его лице отпечаталась гримаса отчаяния. Ничего не понимающий Эдуард Валерьевич сделал пару шагов вперёд, о чём впоследствии очень сильно пожалел: из-за угла, скаля зубы, выскочила черномордая овчарка.       - Эй, Олег Иваныч! Что за дела такие? Вы бы ещё полицию вызвали! - отступил Эдуард Валерьевич.       - И вызвал бы! Да тебя жалко стало. Они ж тебе житья не дадут потом. Так и будут у дома пасти, все соки выпьют, а дальше - поминай как знаешь!       - О чём это он? - встрепенулся Роберт Владимирович, сосредотачивая свой взор на Эдуарде Валерьевиче, багровеющем то ли от стыда, то ли от злости.       - Ни о чём, - коротко бросил он. - Иваныч, кончай это цирк! Будь мужиком, ответь за то, что сделал! Выходи!       - Ни-ни-ни! Ты меня в свои дела не впутывай! Я здесь только потому, что знал о твоём приходе! Ты ведь как муха назойливая: стоит только перед глазами появиться, так сразу же и прилипнешь, как тварь всякая в янтаре застывает! А я не из робкого десятка! Могу и отпор дать!       - Ты сам-то понимаешь, о чём говоришь? Я вот, например, нисколечки. Давай, выходи, поговорить надо, - хотел было приблизиться к нему Эд, однако выскочившая из-за угла собачёнка быстро охладила его пыл.       - Ты мне зубы не заговаривай! Ещё и Роберта Владимировича с собой притащил! Трус эдакий! Я видел вас двоих сегодня! Мельтешили у моей базы. Подкараулить меня хотели? А вот шиш вам! - вскрикнул Иваныч, ткнув им в лица кулак, с торчащим по середине большим пальцем.       - Олег Иванович, мы вас ни в коем случае не караулили. Мы специально пришли пораньше, чтобы посмотреть записи с камер видеонаблюдения, - решил вмешаться Роберт Владимирович.       - Какие такие записи с камер видеонаблюдения? - недоумевающе уставился на них старый физрук.       - Обыкновенные! Впрочем, какой теперь от этого прок? - вздохнул Эдуард Валерьевич.       - Не понял сейчас, - поёжился Иваныч. - Ты чего это? Хотел заяву на них накатать? Ты ведь сам из их поля ягода. Тебя же съедят потом с потрохами, Эдуард Валерьевич!       - Эдуард Валерьевич, ты ничего не хочешь мне рассказать? - окинул его суровым взглядом Роберт Владимирович.       - Хочу, но не сейчас, Роберт Владимирович, - сконфуженно улыбнулся он, - нам с Олегом Иванычем нужно поговорить. Очень серьёзно поговорить.       - Ни-ни-ни. Так дело не пойдёт! Я буду говорить только в присутствии Роберта Владимировича, - замахал руками физрук в знак протеста.       - Хорошо, твоя взяла, Иваныч, - похлопал он того по плечу. - Кто это был? Сивый? Чего он тебе наговорил?       - Сивый-несивый... Я в ваших делах не смыслю. Видел двух мужичков с балаклавами на головах. Вот только спросонья я не совсем понял того, что происходило. Подошёл я значит к своей машине, к своей ласточке, а они меня хвать - и на землю повалили. Долго не держали. Видно, увидели моё лицо и подумали, что я ничего им сделать не смогу... Сукины дети! Да если б я не залудил в тот день водяры, которой меня жена обтирает, дешёвой, хлебной, вух дрянь какая была! Похмель меня в тот день замучила. А из спиртного только хлебная! Вот и пришлось хлебнуть, чтоб души боль облегчить. Так вот, они меня почти сразу отпустили, дурни эдакие. Сказали, чтобы я поберег свою седую голову и не совался в их дела благочестивые. Мол у них там, гнид, служба божья идёт! Паразиты эдакие! Вздумали религию к своим делам преступным впутывать. Ну я и ушёл. Вернулся на базу, прилёг на скамье и уснул. Когда проснулся уже темнеть начинало. Я сразу же припомнил этих двух отморозков. Они ж у моей машины тёрлись. Что есть силы дал дёру к своей ласточке. Цела была, не тронута, красавица моя. А рядом, как оказалось, бэха твоя стояла. Боковина разбита была. Я и не заметил было сначала: всё ласточку свою любимую рассматривал. Осмотрелся. Мало ли... Машина то дорогая. Далее сел в свою ласточку и уехал домой. Ты войди в моё положение, Эдуард Валерьевич. Мне больше ничего не оставалось делать, - закончил он свой монолог и слегка откашлялся.       - Вот же зараза, - сплюнул Эд. - Никак в покое меня не оставят. Иуды херовы.       - Надеюсь, ко мне претензий более не имеется? - затаив дыхание поинтересовался физрук.       - Нет, Иваныч. Спасибо, что всё рассказал. И... Прости, я погорячился, - легонько похлопал того по спине Эдуард Валерьевич.       - Ты береги себя, Эдуард Валерьевич. Что-то мне подсказывает, что они ещё вернуться, - вздохнул Иваныч.       - Вернуться. Они всегда возвращаются, - заключил Эд.       Слова, произнесенные Эдуардом Валерьевичем, заставили и без того съежившегося физрука вздрогнуть. После этого он поспешил удалиться прочь, предварительно сняв поводок с собачёнки. Та в свою очередь покорно последовала за своим хозяином. Вскоре прихрамывающая фигура Олега Ивановича исчезла за слегка приоткрытыми железными воротами.       - Эд, наверное, я не должен был этого слышать, - вздохнул Роберт Владимирович.       - Не боись. Язык не отрежу, - рассмеялся Эдуард Валерьевич.       - И на этом спасибо, - иронично выдохнул Роб. - Так, значит, помимо педагогической деятельности ты ещё и казну нашей необъятной подворовываешь?       - Нет, я... Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Без лишних ушей. Мало ли...       - Да, конечно, я понимаю. Как тебя такого с детьми вообще работать пустили? - замедлил шаг Роб.       - Ты из мухи слона не делай. Я ни какой-нибудь там зэк, к твоему сведению, - съязвил Эд, сравнявшись с Робертом Владимировичем.       - Неужели? А мне вот кажется иначе.       - Тебе кажется? Вот и отлично! Можешь валить на все четыре стороны, ссыкун хренов! Мне ничего от тебя не нужно! Тоже мне, божий одуванчик.       - А какой реакции ты ещё ожидал? Думал, я на шею к тебе прыгну, как смазливая девчонка? Мол, посмотрите какой крутой чувак, бандит в прошлом, это ведь именно тот человек, которого я всю свою жизнь ждал! Я и не знаю, что о тебе думать теперь.       - Заткнись, Роберт Владимирович! Я не бандит, ясно? - оглянулся Эд по сторонам, перейдя на шёпот. - Это пережиток прошлого. Оно не имеет никакого значения.       - Имеет. Всегда имело, и ты это прекрасно знаешь.       - Да, может и имеет, - сглотнул Эдуард Валерьевич. - Но это мои проблемы. Я буду рад, если ты оставишь эти свои мысли на потом. Не нужно читать мне нотации. Я сам всё прекрасно понимаю. И я положу этому конец.

***

      Роберт Владимирович вернулся домой достаточно поздно. В окнах жилых массивов беспорядочно горел свет. Из приоткрытых окон доносились еле слышные голоса споривших о том о сём горожан. Пахло жареной курицей и картошкой айдахо. Со стороны большой дороги доносился противный скрежет проезжающего мимо троллейбуса. Глаза историка слипались. Перед его расплывчатым взором уже возникли очертания знакомого подъезда, его синей, покрытой множеством царапин двери, скамейки, на котором восседала молодая девица, в чьих глазах отражался весь мир от мала до велика. Если бы лицо её не выражало той девичьей заинтересованности, характерной летам её, то, возможно, Роберт Владимирович не обратил бы на неё никакого внимания. Однако именно этот взор её, невинный, полный решимости заполучить то, чего желает её трепещущее сердце, сразил его наповал. Он был чист. Даже со столь приличного расстояния Роберт Владимирович мог видеть в этих карих глазах своё собственное отражение. Совершенство, потаённое в них, было непостижимым. Улыбка сорвалась с его уст подобно восходящему солнцу.       - Здравствуйте, Роберт Владимирович, - нарушила тишину Лера.       - Здравствуй, - с трудом пришёл в себя Роб после долгих раздумий. - Почему не дома?       - Да вот, - указала она на бэху, с двух сторон прижатую двумя ladaми грантами, - вас жду.       - Не понимаю о чём ты, - попытался увильнуть от ответа Роберт Владимирович.       - Эля как увидела, сразу отцу давай звонить. Это вроде бы его машина, - объяснилась Лера.       - И... - вздрогнул Роб, - Что дальше?       - А дальше... Ну... Короче говоря, Эдуард Валерьевич как всегда в своём репертуаре.       - Это уж точно, - согласился с ней историк.       - Я собственно, хотела спросить, - начала было Лера, однако её словам не суждено было снизойти с уст, так как во всём жилом комплексе резко погас свет, и из приоткрытых форточек послышался грохот, за которым сразу же последовала череда нецензурной брани и чьих-то вскриков на фоне скрипящей во все струны скрипки.