Критический анализ фанфиков А.А. Немировского по Толкину

      Как я уже отмечал в прошлой части, Саурон-по-Немировскому выглядит неадекватным и недоговороспособным даже по сравнению с Сауроном-по-Толкину. У Саурона-по-Толкину были обычные земные мотивы отпасть от Валар и примкнуть к Морготу (а потом — основать собственное царство). У Саурона-по-Немировскому мотивация Саурона состоит в том, что, видите ли, душа его не вынесла объявления Эру Абсолютным Добром (поэтому он в пику Валар, считающим безбожие деструктивным началом, примкну к взаправду деструктивному Мелькору; карикатура на атеизм, достойная самых крайних теистов). Немировский — как человек умный, хотя и сильно индоктринированный идеологически — не мог этого не понимать, и постарался «обосновать» мотивы Саурона-в-своей-интерпретации — но, увы и ах, ухитрился «закопать» своего героя ещё больше, чем Толкин — своего злодея.       Возьмём, например, следующее рассуждение Немировского в обсуждении «Апокрифа-по-Могултаю»: «Корпорация айнур прокламирует, что те ее члены, что не признают Эру своим Абсолютом, тем самым нарушают свой непреложный нравственный долг. По любым меркам архаики это — тягчайшее лишение чести и шельмование, и дальше все упирается в то, обоснованно оно или нет <…> А с точки зрения любого адогматика (любого времени), это именно что необоснованное шельмование — а раз так, то по меркам общества архаики здесь появляется то, что более чем законно и правомерно (если вообще не обязательно!) смывать кровью»[1]. Рассуждение сомнительно само по себе — откуда у Валар «рамки архаики», кроме красивых титулов, придуманных с высокой вероятностью вообще для восприятия Эрухини? Не говоря уж о том, что агрессивная реакция на оскорбления в обществах архаики была связана с высоким уровнем агрессии в них самих — которого у Айнур (по крайней мере, до начала эскапад Мелькора и Ко) не наблюдалось. Но дело даже не в этом. Немировский этого явно не хотел, но он по сути он заявил «мой Саурон — существо околобожественных возможностей, но с картиной мира дикаря, где месть полагается даже за словесное оскорбление». Немировский точно хочет убедить читателя в том, что этот персонаж — положительный и симпатичный?       Конечно, Немировский апеллирует не только к архаике, но и к более поздним временам: «Человеку руки прилюдно не подашь — это оскорбление считалось в 19 веке первого класса, он белел и зеленел, огребал полную дозу психосоматического ущерба. Причем просто тот факт, что имярек его считает гадом, его бы не тронул. А такая публичная актуализация этого отношения, как неподача руки — еще как трогал»[2]. Но, опять же, почему критерии XIX века должны быть актуальны для сообщества Айнур, которые, строго говоря, вообще не являются людьми? И кто сказал, что критерии XIX века сами по себе идеальны? Как отметил сам же Немировский, «А сегодня Федя Коле руки не подаст? «Дурак ты, Федя, ну и я тебе не подам!» — скажет Коля и пойдет, поплевывая, и обращая на это внимания не больше, чем на любую другую ссору, и отнюдь не считая, что у него перед всеми отнялди честь и он теперь ее должен какими-то сверхусилиями восстанавливать и вызывать для этого Федю на поединок…». Но даже в XIX веке, на который Немировский, судя по своему преклонению перед «аристократизмом», ориентируется, за оскорбление такого рода полагалась дуэль, а не объявление тотальной войны на уничтожение[3].       Самое интересное, впрочем, выясняется дальше. Вот Немировский рассуждает о мотивации Саурона-в-своей-интерпретации: «Мотив 2) — тот, который вполне понятен и людям 20 века: «Ассоциация художников (единственная в стране) возвела в закон соцреализм и шпыняет тех своих членов, которые работают в импрессионистском духе; в единственном Доме Художника им затрудняют работу или запрещают ее. Пусть даст этим членам возможность выйти и создать свою импрессионистскую (или вообще бесцензурную, в духе пусть-цветут-все-цветы) ассоциацию, и пусть они не посягают друг на друга, а каждая имеет свой Дом Художника, не поджигая Дом Художника второй ассоциации».". Но ведь, строго говоря, любой Айну может в пределах Эа делать вообще что хочет — полноценную войну против Мелькора (ставившую своей целью именно военный разгром его сторонников и его пленение) Валар начали лишь после пробуждения эльфов для обеспечения их безопасности.       Вообще иронично, что это утверждение, по большому счёту, является тривиальной проекцией. Разве Валар мешали Мелькору делать то, что он хотел? Это как-то не особо просматривается. Зато Мелькор именно что мешал Валар делать то, что хочется им — например, уничтожил Столпы Алмарена, вызвав катастрофу планетарного (!) масштаба (и это только самый яркий и известный пример — а были и другие, одно падение Оссэ чего стоит). Как справедливо заметил Немировскому один из его оппонентов, «Вам приходится придумывать валарский тоталитаризм, чтобы оправдать мятеж».       Немировский, собственно, сам же это и признаёт: «Когда Арду сотворяли — ее сотворяли еще ДО разрыва Мелькора и прочих валар. Мелькор и прочие валар ее не поделили. Причем в разрыве _Мелькора_ с валар непосредственной причиной была никакая не идеология, а просто он, как самый могучий и знающий из валар, потребовал, чтобы они признали его своим лидером и лидером всей Арды («королем Арды»), а они отказались, вообще не желая иметь над собой никакого лидера. Мелькор требовал начальства над новосозданным миром как чего-то причитающегося ему по праву, так как он из всех валар был наделен наибольшей (с отрывом) созидающей мощью; прочие валар указывали, что они тоже основательно потрудились при создании Арды, и вклад лично Мелькора не таков, чтобы дать ему права королевствования над всей Ардой. Тогда он откололся от них и начал противоборствовать с ними, стремясь заставить их признать тот его статус, которого добивался от них с самого начала, и объявляя себя королем Арды. Тогда, в свою очередь, (явно, чтобы централизовать усилия), и валар поставили собственного короля Арды — Манве, получив на это поставление мандат от Илуватара». То есть если кто-то и «подавлял творческую свободу» других Айнур, то этим кем-то были не Валар. Напротив - по сути, Мелькор прямо поставил Валар перед выбором «делайте, что я хочу — или я поломаю вашу песочницу» (чем он, собственно, и занялся, столкнувшись с отказом).       Но, возможно, был аспект, в котором Валар и правда «подавляли свободу» восставших против них Айнур во главе с Мелькором? Есть; сам Немировский о нём проговаривается: «Итак, война с этого момента идет _за власть над Ардой_ (вместе с теми, кто там живет). Манве и Ко провозгласили свою власть над всея Ардой, Мелькор — свою. Аборигенов им и в голову не приходило спрашивать о том, хотят ли они такой власти. или нет. Оно и понятно: объявляя остров такой-то владением испанского короля, Магеллан не будет спрашивать на это согласие даже у местных людей, не то что у местных гиббонов; причем за то, что он не спрашивал согласия у гиббонов, не упркнет его и самый политкорректный сторонник всех либеральных прав и международных запретов на агрессию. А соотношение между айнур и Живыми Арды куда больше похоже на соотношение Магеллана и гиббонов, чем на соотношение Магеллана и филиппинцев».       Как говорится, no comments. Для того, чтобы уравнять Валар с Мелькором, Немировскому приходится откровенно игнорировать фактологию текстов Толкина. Манвэ хотя и именуется Королём Мира, но не может отдавать Эрухини приказов, за неисполнение которых полагается кара (из этого ряда выбивается разве что история с Приговором Мандоса, в целом сомнительным с моральной точки зрения). Эрухини правят свои собственные правители, которые уже сами решают, подчиняться им Валар или нет. Манвэ правит не от собственного имени в качестве верховного бога или Бога, а как наместник Эру. Когда Оромэ от имени Валар прибыл к Водам Пробуждения, он дал эльфам свободно выбирать, хотят они в Валинор или нет — причем с отказавшимися (Авари) ничего не сделал. Мелькор с попавшими в его руки эльфами обошёлся, как известно, несколько иначе, да и в Хильдориэне, попав к пробудившимся людям, быстро перешёл к выстраиванию теократии с культом имени себя и казнью недовольных.       Сравнение Эрухини с гиббонами не менее феерично. О Мелькоре сказано, что он действовал, «завидуя дарам, какие пообещал им Илуватар» («Сильмариллион»), а о людях — что они «сольют свои голоса с хором Айнур во Второй Музыке» («Сильмариллион»). Эльф Феанор создал Сильмарили, которые не может разрушить никто из Айнур и вокруг которых вращается судьба мира. Эльфийка-полумайэ Лютиэн усыпила песнью (возможно, с помощью тех же Сильмарилей, созданных Феанором) Моргота со всем его двором. Эльф Эол создал меч Англахель, которым в Дагор Дагорат будет убит (человеком Турином!) — по крайней мерсии, по версии Второго Пророчества Мандоса — сам Моргот. Моргот потратил много сил на месть Хурину и его семье — станет ли человек мстить гиббону? Когда эльфы Гвайт-и-Мирдайн после создания Единого Кольца порвали с Сауроном, он почувствовал себя преданным — может ли гиббон предать человека? Люди-нуменорцы (пусть и с помощью Саурона — но движение в сторону технократии началось ещё при Людях Короля) вынудили Валар бежать с Земли. В «Книге Утраченных Сказаний» вообще фигурировала идея, что именно выбор людей в конце времён решит судьбу мира, определив победу Валар — или Мелькора[4].       Интересно, что Немировский в этом отношении (сравнение Эрухини с гиббонами) выступает куда бо́льшим антидемократом и антипрогрессистом, чем крайне правый католик Толкин. В картине мира Толкина Айнур «здесь и сейчас» превосходят Эрухини по силе — но в будущем их силы иссякнут, что и приведёт к гибели мира. Развиваться собственными силами, идти вперёд, Айнур не могут — тот же Моргот заинтересовался военным применением техники лишь после контакта с нолдор (и Саурон у Толкина — как один из наиболее дальновидных Айнур — не случайно делал ставку на сотрудничество сперва с нолдор, а затем и с нуменорцами). Напротив, у Эрухини (как показывает пример как минимум нолдор и нуменорцев) имеется большой потенциал для магического или (по мере ухода магии из мира) технического прогресса, не говоря уж об их будущих перспективах обожения (см. выше). В этом плане в Арде — как и в классической христианской картине мира — в будущем «последние станут первыми».       Немировский же — исходящий из классической консервативной модели «естественного порядка вещей», из которого изъят даже теистический провиденциализм, предполагающий развитие мира — концентрируется на текущем превосходстве Айнур над Эрухини, причем, по большому счёту, превосходстве чисто силовом, а не интеллектуальном (особенно в случае апокрифа самого Немировского, где он приписал Айнур натуральное мировоззрение архаики). Мелькор и Валар как правители регулярно допускают критические ошибки, для некоторых Айнур вроде Оссэ (а в «Книге Утраченных Сказаний» были ещё и буйнопомешанные Макар и Меассэ, которые дадут Оссэ сто очков вперёд по этой части) сам процесс «движухи» откровенно важнее содержательной (даже злодейской) цели, а некоторые Айнур вроде Унголианты деградируют натурально до уровня животных (причем не очень умных). Сатана в «Потерянном Рае» Мильтона утверждал, что Яхве выше ангелов не разумом, но лишь силой. Эрухини у Толкина могут сказать это об Айнур с гораздо бо́льшим основанием.       По сути, Саурон-по-Немировскому (и в целом Тёмные-по-Немировскому — но я сейчас именно о Сауроне-по-Немировскому) отрицает субъектность Эрухини отдельно от правящих ими Айнур: «И ежели в 1000 году барон Игрек плюнул в бороду барону Зэд, то ответный набег барона Зэд на ДЕРЕВНЮ барона Игрека (где самого барона Игрека и в помине не было уже лет пять) всеми числится вполне оправданной ответной мерой. А в деревне этой творится при набеге нечто несусветное, с изнасилованиями, пытками и убийствами для удовольствия. И это будет считаться нормальным делом при военной акции, хоть и таким, что лучше бы его, конечно, не совершать; а сама акция будет считаться трижды правомерным ответом на действия барона Игрек». То есть Эрухини по этой логики существуют лишь как подданные тех или иных Айнур[5].       Проще говоря, Саурон-по-Немировскому притязает на власть над Эрухини на основании «я — король и бог, а вы — гиббоны [в лучшем случае — холопы]» (до этого, к слову, даже Саурон-по-Толкину не дошёл — см. выше про конфликт с Гвайт-и-Мирдайн; Саурон у Толкина считал себя вправе править Эрухини, но всё же «гиббонами» тех же Гвайт-и-Мирдайн не считал и, видимо, надеялся, что те будут следовать его плану добровольно). То есть мы возвращаемся к тому, с чего пришли — то есть к толкиновскому «Сильмариллиону»; см. описание мотивов Мелькора перед сошествием в Эа: «и захотелось ему самому иметь подданных и рабов, и называться Владыкой, и властвовать над чужими волями» («Сильмариллион»), «Падшие, такие, как Мелькор/Моргот и его приверженцы (среди которых одним из главных был Саурон), увидели в них идеальный материал для подданных и рабов, для которых они могли бы стать повелителями и «богами», завидуя Детям и втайне их ненавидя; тем более, чем сильнее они восставали против Единого (и Манвэ, его Местоблюстителя в Эа)» (Письмо 212).       То есть попираемой «свободой» Мелькора и умайар оказывается не некая абстрактная «свобода творчества» (она от признания или непризнания Эру Абсолютным Добром никак не зависит), а конкретная возможность обращать Эрухини в рабство (с восприятием их как холопов того или другого Айну) и требовать для себя божественных почестей. Из-за этого утверждение Немировского, что-де примкнувшие к Мелькору Айнур (и, в частности, Саурон-по-Немировскому) боролись за то, чтобы выкроить себе кусочек земли, где они будут «свободно» жить, смотрится уже куда менее приглядно[6]. Вспоминается анекдот про беседу сильных мира сего (его привязывают к различным конкретным персонам, но он актуален и без конкретики):       «— Богатства и власть мы поделили, пора бы и о народе подумать.        — Да, душ по двести каждому не помешает».       В итоге Саурон-по-Немировскому начинает напоминать не столько Саурона-по-Толкину, сколько Мелькора-по-Толкину (даже взгляд на Эрухини как на неполноценных в сравнении с Айнур существ — атрибут Мелькора как персонажа; «Эльфов, тем более - Людей, он презирал за их "слабость", то есть недостаток физической силы или власти над "веществом"» — «Преображённые Мифы»). Саурону-по-Толкину на «Замысел Эру» было, по большому счёту, начхать; он просто действовал, как считал нужным. Сауроном-по-Немировскому движет идейная ненависть к самой мысли о признании Эру Абсолютным Добром как попирающей ЕГО! НЕПОВТОРИМУЮ! СВОБОДНУЮ! ЛИЧНОСТЬ! (ср. с толкиновскими рассуждениями о том, что «ненависти к Богу», которой руководствовался Мелькор, метя на место папочки-Эру). Саурон-по-Толкину стремился к власти над Эрухини и получению от них божественных почестей (причем по мере своего повторного падения — всё больше), но у него были и иные, направленные на благо самих же Эрухини, планы (тот же проект Колец Власти). Саурон-по-Немировскому каких-то глобальных содержательных планов, кроме священной войны с Валар и выстраивания империи имени себя с собой в роли короля и Бога, не демонстрирует.       Завершить эту заметку о получающемся на выходе понимания «свободы» как возможности лишать свободы других существ я могу цитатой из приложения Джорджа Оруэлла к «1984» о новоязе (раз уж Немировский для Авари-в-своей-интерпретации сочинил, по сути, собственный аналог новояза): «Перевести это на новояз с сохранением смысла нет никакой возможности. Самое большее, что тут можно сделать, — это вогнать весь отрывок в одно слово: мыслепреступление. Полным переводом мог стать бы только идеологический перевод, в котором слова Джефферсона превратились бы в панегирик абсолютной власти». [1] https://www.wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=statyi;action=display;num=1083931218;start=15 [2] https://www.wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=statyi;action=display;num=1083931218;start=45 [3] Для сравнения, в «Книге Утраченных Сказаний» есть сцена, где Манвэ и Ульмо (абсолютно справедливо, к слову) объявляют безумным и безнравственным решение, принятое остальными Валар под влиянием эльфов, оставшихся в Валиноре (не помогать нолдор-изгнанникам и изолировать Валинор от Средиземья): «Тщетно Улмо в прозрении молил о жалости и прощении для нолдоли, напрасно Манвэ открывал тайны Музыки Айнур и цель бытия мира; долгим и весьма шумным был тот совет и исполнен горечи и полыхающих слов больше любого другого, бывшего впредь. Посему Манвэ Сулимо наконец ушел оттуда, молвив, что ни стены, ни крепостные валы не оградят их от зла Мэлько, что уже живет средь них, затуманивая весь их разум». Почему-то им на этом основании никто из Валар или эльфов Валинора вендетту не объявил. [4] «Эльфы предсказывают, что однажды они отбудут с Тол Эрэссэа и по прибытии в мир соберут всех своих увядших родичей, ещё живущих в мире и отправятся маршем в Валинор — через южные земли. Они сделают это лишь с помощью людей. Если люди помогут им, эльфы возьмут людей в Валинор — тех, кто захочет — на великую битву с Мэлько в Эрумани и открытом (?) Валиноре: Если люди будут противостоять им и помогут Мэлько, последует Крах Богов и конец эльфов — и, может быть, Великий Конец». [5] Интересно, что именно подобное отношение к Эрухини демонстрирует Мелькор в «Книге Утраченных Сказаний», когда ведёт переговоры с Валар: «Ведайте, что в возмещение за многоразличные ужасные оскорбления и за долгий срок несправедливого заточения, каковые он, невзирая на высокие его кровь и положение, претерпел от ваших рук, забрал он, как-то подобает ему, малую толику сокровищ Нолдоли, ваших рабов. Вельми опечален он, что убил нескольких из них, дабы они не содеяли ему вреда по злобе своих сердец. Но те святотатственные поползновения вычеркнет он из своей памяти и также все былые обиды, что вы, Боги, причинили ему, забудет он настолько, дабы вновь явить свое присутствие в месте, называемом Валмар, буде прислушаетесь вы к его условиям и выполните их. Ибо знайте, что Нолдоли должно прислуживать ему и украшать ему жилище; сверх того, по праву требует он…» («Воровство Мэлько и затмение Валинора»). Судьба посла Мелькора, доставившего столь наглое послание, вестимо дело, была плачевной: «народ Вали и Эльфы не снесли этого и под водительством Тулкаса привели отступника на самую вершину Таниквэтиль и там, объявив, что тот не глашатай, и призвав гору и звезды в свидетели сего, сбросили его на камни Арвалиэна, так что он погиб, а Мандос заключил его в глубочайшие из своих пещер». Разумеется, «впоследствии Мэлько злобно обвинял в этом Богов, исказив происшедшее в рассказ об ужасной несправедливости». Вот ты какое, подавление свободы! [6] Так-то Валар никому из Айнур не мешали «выкроить себе кусочек земли». Вспомнить хотя бы Мелиан — вопреки прямо выраженному решению Валар увести эльфов в Валинор сделавшую всё, чтобы значительная часть тэлери (во главе с их первоначальным вождём, Эльвэ aka Элу Тинголом) осталась в Средиземье и стала эльфами Дориата, а она в этом королевстве правила вместе с Тинголом. Было ли ей что-то за это? Нет.