Сейчас, но не здесь

      Грейнджер стояла у раковины, сложив руки на груди. На пальце у нее блестело обручальное кольцо фрау, на шее светился защитный амулет, который ей нашла фрау в Выручай комнате, а на плечах была накидка, которая тоже принадлежала фрау. Гермиона пила из пластмассового стаканчика вишневый сок, хмуро глядя на одну из кабинок, в которой скрылась Ханна.       – Вам платок дать? – Громко спросила девушка, когда прошло минут десять. Она взяла из кармана кусок пергамента, потрясла им в воздухе и у нее получилось серый, более-менее аккуратный, платок. – Фрау?       Йоханна тошнило уже третий день. Она старалась не есть, впихивая в себя по кусочку обычного белого хлеба и слегка сладкий чай. Ничего не получалось и даже эта еда не усваивалась. Грейнджер потихоньку начала паниковать, а Альт лишь всё больше и больше раздражалась. У нее не получалось собрать маховик из-за откуда-то взявшихся головных болей. У нее не получилось дописывать эссе по предмету Флитвика и за неё это делала Гермиона. У нее даже не получилось язвить. Грейнджер начала беспокоиться по-настоящему как раз из-за последнего.       Ханна списывала всё на метку, но Гермиона думала о другом. Прекрасно зная, что Йоханну разозлят её мысли, она послушно молчала.       Йоханна со стуком открыла дверь, в несколько шагов оказалась у раковины, умылась и глубоко вздохнула, глядя на свое отражение. Лицо у неё заметно осунулось. Ханна носила свободные мантии, но скорее всего она впринципе вся похудела. Глаза были уставшими и красными. Руки дрожали, а губы трескались. Грейнджер думала одно, но разум ей кричал другое: Фрау Альт умирает.       Это было вполне возможно. Ханна вряд-ли привыкла жить в тех условиях, в которых живёт сейчас. Ханна вряд-ли привыкла, что ею управляет какой-то Волан-де-Морт. Тот недавно умудрился прислать ей письмо с приказом починить исчезательный шкаф в Выручай Комнате. Гермиона не знает почему не сказала, что раньше это задание было дано Драко.       Йоханна в тот же день постояла над этим шкафом минут пять. Походила, постучала по дверцам, похмурила брови и махнув рукой, пошла дальше заниматься маховиком. На аккуратный вопрос Грейнджер, Ханна закатила глаза и ответила достаточно односложно: «Да там делать нечего. Потом».       Гермиона не знала, что значит «Потом». Альт даже не определила проблему. Ханна сама об этом сказала, уже чуть позже. «Без понятия, что не так». Грейнджер удивилась, если мягко говорить, но опять же ничего не сказала.       – Я знаю, что со мной не так, – неожиданно сказала Йоханна, продолжая смотреть на свое отражение. Гермиона тихонько фыркнула, но фрау сделала вид, что не заметила. – Мне нужно позаниматься. Спортом, я имею ввиду.       – Вы издеваетесь? – Это был вполне логичный вопрос. Потому что Ханна кажется действительно издевалась. И не только над Гермионой, но и над самой собой.       – Ну почему же, – Ханна легкомысленно пожала плечами. – Еда не усваивается, потому что я не занимаюсь. Это же очевидно.       Гермиона взглянула на неё с непроницаемым лицом, лишь слегка нахмурившись. Либо фрау действительно не понимала, что с ее организмом, либо она любой ценой пыталась убежать от правды.       Шум столовой убивал ее. Она никогда не сможет привыкнуть к громким голосам, детскому смеху и странным сплетням. Она вообще старалась сюда не заходить. Полностью отказалась от завтраков, на обед ела бутерброды, которые ей таскала Грейнджер, а ужинала в Выручай комнате. Также сыграло свою роль то, что её постоянно тошнило. Хотя, она должна признаться, есть всегда хотелось неимоверно. Ханна голодными глазами смотрела на любой объект, который был съедобным и чувствовала как болел живот. Конечно, она не привыкла к таким внеплановым диетам, но знала, что рано или поздно организм смириться. Так было у всех нормальных и здоровых людей.       Ханна знала о чем думала Грейнджер. Но Ханна по ощущениям не умирала. Да, её тошнило, она похудела, боролась с болями в голове и иногда в спине. Но она не умирала. Если бы можно было она бы сказала, что это просто... возраст? Ещё в один миг пришла мысль о том, что её крестраж в этом времени уничтожен или просто не действителен. Но такие мысли стали мучать её совсем недавно. Тогда, когда начали выпадать волосы. На расчёске оставалось всё больше прядей, а ещё стоит Ханне только дотронуться до головы, чтобы задумчиво, издевательски почесать затылок – она это делала в период, когда Уизли спрашивал, что-то тупое – как в её ладони сразу же оставался внушительный клок.       Возможно, а этой временной петле неполадки с некоторыми магическими вещами. Зато у Альт не было таких неполадок со здоровьем, чтобы её сразу хоронить. Это точно. И никакие карие, скептические глазки Грейнджер этого факта не изменят.       Она направилась к столу Слизерина. Грейнджер, которая сначала не поняла, что и зачем, пошла за ней, но на полпути опомнилась и схватила Альт за рукав. Та вырвалась и вдобавок попала локтем по запястью Гермионы. Не специально, но всё равно приятно.       Стол Слизерина редко шумел. Даже первокурсники были молчаливы и как заведённые брали в рты ложки или вилки с едой, проглатывая пищу за несколько минут и выходя из Большого Зала. Наверное, им тоже не нравилось здесь. Ханна ощущала с ними некое родство, пускай Когтевранцы тоже не были сторонниками шума, предпочитая тихонько сидеть и читать книжечки. Неужели такой шум действительно исходил только от двух столов?       Старшие Слизерина были более разговорчивы в общественном месте, чем младшие, но лишний раз рта тоже не раскрывали. Особенно, когда рядом чужие. Забини – Ханна удосужилась запомнить только его – и ещё несколько парней примолкли, когда она приблизилась к ним, оставляя за спиной Гермиону. Парни были накачанными и сто процентов знали, где находится здешний спортивный зал. Только если они не подтягиваются на палках деревьев. В таком случае Ханна точно разочаруется. Даже в Шармбатоне был зал для тренирок.       Зал был в одной из комнат под стадионом. В раздевалке было прохладно и пахло освежителем воздуха. Ханна стянула ненавистную мантию, в которой постоянно было жарко. Запястья плотно были перевязаны крепкими, шершавыми бинтами. Метка болела, но крови больше не было.       Она закинула одежду в один из свободных шкафчиков, чудом уложив ещё и школьную сумку Грейнджер. Та переминалась с одной ноги на другую где-то у входа в раздевалку, держа в руках толстую книгу по Истории Магии. К этому предмету, а особенно к учебнику, Ханна относилась настороженно, намеренно игнорируя существование страниц, где была расписана судьба Леди Грин-де-Вальд.       Ей не нравилось, что Грейнджер читает что-то подобное, поэтому историю рассказывала ей сама. Собственного опыта и "приключений" из жизни её родителей оказалось вполне достаточно, чтобы покрыть странные, нелогичные вещи, пропечатанные в учебнике.       Ханна быстро собрала волосы в аккуратный пучок, промочила горло прохладой водой из чего-то, что Грейнджер называла фонтанчиком, а потом, поправив бинты резко открыла дверь в комнату, из которой разило потом и батончиками, которые Гермиона назвала протеиновыми.       Альт поморщилась. Слишком много маггловских слов.       Зал был маленьким, но в нем было слишком много всего. Ханна чудом не запнулась об часть какого-то тренажёра прямо на входе. Зеркала окружали её, создавая иллюзию, от которой мутило и кружилась голова. Альт краем глаза заметила движение, а когда развернулась, сразу же вообще пожалела, что пришла сюда. Чем ещё такое непопулярное место может быть кроме как угла для потного, грязного секса?       Хуже было только то, что это были Уизли и Браун, а у Грейнджер лицо вытянулось так, будто ей дали понюхать что-нибудь протухшее.       Женщина закатила глаза, подходя ближе к турнику. Он был выше неё где-то на на 8 дюймов и достать до перекладины можно было только если подпрыгнуть. Альт поджала губы, боковым взглядом наблюдая, как Гермиона садится на ближайший тренажёр, расправляя мантию и открывая учебник. Уизли и Браун смущённо разбрелись чуть ли не по разным углам зала.       Турник был явно не на неё, но ей оставалось только вздохнуть. Она немного подвигала руками и шеей, искренне жалея, что не сделала этого на улице, чтобы не видеть не желательных лиц дольше необходимого в зеркале напротив. Браун сверлила её чуть ли не беспомощно, но Ханна лишь слегка осклабилась, показывая, что на неё наигранный разбитый взгляд Лаванды действовать не будет.       – А что на счёт людей? Картина что-нибудь ещё говорит? – Неожиданно спросила Гермиона, не отрывая взгляд от страниц. Шестикурсников передёрнуло от звука её голоса, а женщина очень внимательно на неё посмотрела, поднимая бровь.       – Картина изъявляет явное желание не говорить с людьми. Не знаю почему. – Спустя пару мгновений отвечает Ханна, ещё раз осматривая турник и гадая, сломает она на нем спину или нет. – Люди не нужны. Я не собираюсь превращать помещение в руины.       Они говорили, заменяя подозрительное на менее выделяемое. Гермиона ещё пару недель спросила на счёт старых сторонников. Винда, которая не понятно через какой портрет перепрыгнула в живопись Хогвартса, теперь жила на пятом этаже, в одном из заброшенных коридоров с не менее заброшенными картинами. И она же с неохотой рассказала, что «любимые стороннички» вряд-ли поддержат Альт. После очень короткого, но очень напористого допроса Ханны, из которого Грейнджер ничего не поняла по причине отсутствия знаний немецкого, Розье объяснила, что уже общалась с теми немногими, к кому сумела пробраться по портретам. Те отказывались.       Ханна не злилась. Ханна просто не верила, что лично её люди могут послать её через Винду на её же языке. Во всяком случае, Розье очень подробно описала на немецком как и куда послали любимую Фрау её бывшие люди. Ладно, просто отказываются, но за что злятся? Неужели за то, что она их бросила? Невозможно. Ханна просила Куинни мягко натолкнуть лично её сторонников на мысль о возможных последствиях того, что Альт может не вернуться. А Ханна Куинни жизнь бы свою доверила.       Но тем не менее Йоханна решила смолчать и не расспрашивать и без того недовольную бывшими коллегами Винду. В конце концов, это было сейчас не главной проблемой.       Ханна запрыгнула на турник, подтянувшись пару раз. Мышцы приятно напрягались, растягиваясь, когда она повисла, не касаясь ногами пола и смотря на себя в пыльное зеркало.       Проблема была в маховике. Ханна на миг прикрыла глаза, но тут же их открыла. Артефакт просто не желал получаться. Альт сваливала всё на боли в голове и на непонятную слабость, но понимала, что это ее собственный косяк. Чертежи получились просто прекрасными. Сам маховик тоже получился прекрасным, но он не работал. Всё чаще женщина начала задумываться, что проиграла Грейнджер спор. Она не сможет собрать маховик легче, чем планировала. Но Гермионе об этом пока что знать не стоит.       – А что касательно тех? Что будет делать с ними? – Грейнджер с вопросами не отставала и Альт окончательно убедилась, что она это делает специально, чтобы подогреть интерес недобывшего и девушки, названного в честь цветка.       Ханна скосила на неё взгляд, подтягиваясь ещё раз. Это казалось сложеннее после полтора месяца отсутствия тренировок, но она не знала, что так быстро устанет. Ей не нравилось, что делала Грейнджер. Она провоцировала и прекрасно это осознавала. Не сказать, что сама Альт не любила поиграть на нервах людей, но не тогда когда так велика опасность быть пойманной Дамблдором, к которому так приближен рыжий щенок.       Но Ханна продолжала отвечать. Ей было интересно как далеко может зайти Гермиона, хотя вопрос «Что мы будем делать с ними?» по звучанию уже настораживал, что могло вызвать вопросы.       Альт на секунду закрыла глаза. Что они будут делать с Пожирателями? Хороший вопрос. Просто потрясающий и как никогда сейчас нужный.       – Я планировала ликвидироваться ещё до их прихода, но видимо я не успею закончить. В общем, я придумаю что-нибудь, но скорее всего придется уйти под шумок.       – Устроите представление? – Девочка подняла голову, внимательно посмотрев на блестящее от пота лицо фрау. Та на неё не смотрела, поэтому не смогла увидеть как карие глаза горят от двух абсолютно несовместимых вещей. От страха и от предвкушения.       – Только при необходимости. – Не правда. По настроению. Но этого Гермионе тоже знать не надо.       Ханна снова задумалась об артефакте. С одной стороны всё это было как-то абсурдно. Неужели она, великий артефактор, не может разгадать великую загадку по причине которой маховик упорно отказывается работать? Она и шестерёнки все перетрясла на пару раз и пружины нашла ещё мягче, чем они уже были, поменяв и их. Она даже смирилась с отвратительно сложным циферблатом, добавив к уже двум существующим стрелкам, ещё две, но она всё равно не могла заставить его работать. Гермиона ехидно посмеивалась над её потугами за спиной, едва сдерживаясь чтобы не вставить едкий комментарий о том, что ничего у фрау с её девизом «Легко и просто», не получится. Ханне хотелось ударить. Сначала Гермиону, а потом себя, потому что Грейнджер очевидно начала потихоньку набираться у Йоханны Альт – Фредерики Вебер, но какая разница? – не самого хорошего. Потому что девчонка раньше тряслась от Темной Леди, боясь, что та ей что-нибудь сделает.       Одного Ханна понять не могла.       С чего Гермиона решила, что Ханна теперь отчего-то не сможет что-нибудь сделать?       – Скучаете?       От этого вопроса свело зубы, а руки будто облили маслом и Ханна, не удержались на нагретом метале соскользнула вниз, не твердо приземляясь на ноги. Альт с удивлением подняла брови, во все глаза смотря на Грейнджер. Та будто бы невзначай покачивала в воздухе тем пальцем, на котором блестело колько.       Ханна поборола желание схватить ее за что-нибудь, без слов давая понять, что такие вопросы она не терпит и терпеть не будет, но... Проклятые Уизли и Браун.       Женщина не стала снова запрыгивать на турник. Вместо этого она закинула ногу на железный, тонкий столб от него, вставая в что-то, наподобие вертикального шпагата, всё ещё смотря на Грейнджер, до которой кажется начало доходить, что она затронула взрывоопасную тему.       Ханна сама не очень-то понимала почему злится. Но любое упоминание Геллерта просто выводило её из себя. Она никак не ожидала того, что Грин-де-Вальды достаточно обсуждаемые люди в Хогвартсе, которых профессора почему-то очень часто любят приводить в пример. И ей оставалось только тихо скрипеть зубами, когда кто-то упоминал её мужа. Гермиона слушала эти раздражающие, громкие скрипы и вроде как поняла, что не надо разговаривать про это, но сейчас она совершила ошибку.       Потому что что-то в этих упоминаниях было презрительным. Люди приводили в пример, писали о них в эссе, в учебниках и вели дискуссии на тему того чтобы «Великая Парочка» сделали хорошего если бы их не испортила темная магия. Ханна закипала. В том, что известная дочь Альта пошла по кривой дорожке обвиняли, конечно же, Геллерта. Они отзывались о нем пренебрежительно. Будто бы они были чем-то лучше него.       Будто бы кто-то может быть лучше него.       И даже голос Грейнджер звучал насмешливо. А за это Ханне хотелось выцарапать ей глаза.       Но вместо этого она почти не расцепляя зубы, твердо препечатала:       – Даже если да, это не твое дело.       Маховик. До захвата Хогвартса Пожирателями две недели. Ханна сменила ногу, поднимая руки над головой и растягивая поясницу. Что-то звучно хрустнуло, но она не обратила внимание.       – Надеюсь ты сломала себе что-нибудь. А то ходишь, будто тебя не существует. Даже с лестницы никогда не падала на своих каблуках блядских, – тихо пробормотала Лаванда, садясь на тренажёр-велосипед. Вот только почти в пустой комнате, которая была наполнена тревожной, напряжённой тишиной, это было не тихо.       Гермиона явно порывалась встать и огреть Браун по голове тяжёлым учебником, но Ханна очень изящно оборвала этот порыв, по дуге проведя в воздухе ногой, поставив её почти перед самым лицом девчонки. Грейнджер хмурилась, а Ханна весело фыркала, пытаясь изображать улыбку. У нее закружилась голова.       Да, кости в теле сломать легко. Сложнее сломать время, но именно это Гермиона Джин Грейнджер и сделала. В голову закрались мысли осуществить то, о чем говорила Гермиона в их первую встречу. Сломанное, хромое время означает, что им можно управлять как только душа пожелает, но была проблема в другом. Ни та, ни другая не знали как, а сейчас думать об этом было уже не рациональным решением. Ханна могла бы наругать себя за такое стечение обстоятельств. Это она упёрлась, как баран и решила, что сможет собрать маховик. Это она до последнего тянула, пока окончательно не добилась своего и уже даже верное здоровье подвело ее. Это она пообещала самой себе, что заберёт девчонку отсюда. Йоханна Клиа Альт никогда не держала слово в договоре с кем-то. Но она держала слово в договоре с самой собой.       Но наказать и обвинить себя она успеет в своем времени, а сейчас надо заставить мозги работать и выбираться, пока не поздно.       Она вдруг очень внимательно посмотрела на Грейнджер. Та уткнулась в книгу, но взгляд фрау наверняка чувствовала. Потом Йоханна очень серьезно посмотрела на Браун. Та поежилась, но посмотрела в ответ почти с вызовом.       Ханна перестала сверлить девочку первой, смотря в зеркало позади себя. Провела ребром ладони по шраму, который остался от Алекто, а потом потерла синяки под глазами. Картинка была размытой, но Альт чувствовала каждый свой изъян лишь прикосаясь к нему.       – А она ведь права, Грейнджер, – не смотря на удивленную девушку, пробормотала Ханна. – Меня ведь тут не существует. Не должно существовать.       – А Падма говорила, что она сумасшедшая, – громко шептала Лаванда Рону, кося глаза на медленно соображающую Фредерику.       Гермиона взглянула в отражение фрау, поднимая бровь и закрывая книгу. Они пересеклись глазами случайно, да и Ханна со своим зрением вряд-ли это поняла, но до Грейнджер дошло – Альт что-то придумала.       Ханна со звоном рассыпала все шестерёнки, но даже не обратила на это должного внимания, собрав всё невербальной магией. Гермиона сидела в излюбленном кресле, непонимающе разглядывая спину фрау. Та так резко вышла из зала, побежав в Хогвартс без мантии и вещей, что Грейнджер даже не поняла сначала, что именно произошло.       А теперь Альт стояла, склонившись над рабочим столом и чем-то постоянно стуча и шурша, явно собирала маховик. Гриффиндорка не пыталась понять что же именно такого пришло в голову Ханне. В конце концов она была великим артефакториком и решение проблемы рано или поздно должно было прийти ей на ум.       – Готово! – Грейнджер дернулась, стараясь со своего места заглянуть фрау за спину.       Это делать было необязательно. Ханна подошла к Гермионе ближе, протягивая перестроенный маховик. Девушка нахмурились, потом рассмеялась, а потом снова напряглась.       – Это шутка такая?       В девичьих руках был маховик собранный по её чертежам. С более длинной цепочкой, без стекла на часах и с сумасшедшим циферблатом. Шесть стрелок были разбросаны хаотично, но это сейчас не было важным.       – Нет, почему же, – Ханна улыбнулась, садясь на широкий подлокотник. – Я просто тут подумала... Меня ведь тут не существует. А значит я и не считаюсь человеком.       – Фрау, это не так работает, – неуверенно пробормотала Гермиона, крутя в руках маховик до тех пор пока Йоханна просто не вырвала артефакт у нее из рук.       – Плевать. Если не получится, я просто отправлю тебя туда, а сама останусь и просто соберу ещё один, – Ханна аккуратно надела маховик на шею, скрыв его простенькими, но надёжными чарами.       – Вы не найдёте оригинальный маховик. Они все уничтожены. – Тихо напомнила Гермиона, но без особого энтузиазма.       – Украду чей-нибудь приватный, – пожала плечами фрау, тяжело уперевшись руками в стол. Перевела дыхание и облизав губы, как-то отрывисто выдавила из себя. – Либо наконец пораскину нормально мозгами и создам то, что у меня не получается здесь.       – У вас всё?...       Дослушать предложение Ханна не смогла. Вместо этого она очень больно стукнулась головой об запасную коробку с дополнительными механизмами.       Ни Гермиона, ни Ханна не могут точно сказать, от чего вырубилась последняя. Из-за удара или из-за чего-то им неизвестного. Грейнджер сгрызла себе всю кожицу губ. Альт всё-таки умирает. Иначе и быть не может. Другого объяснения просто нет.       Именно поэтому гриффиндорка не придумала ничего лучше, как отлевитировать бессознательное тело в больничное крыло. Только когда бедную Фредерику Вебер увидела Помфри, Грейнджер поняла, что где-то явно ошиблась с решением, но винить себя ей не очень-то хотелось. Всё-таки она боялась за судьбу фрау. Если с той что-то случится, потом что-нибудь случится с Грейнджер и неизвестно даже насколько ужасное, потому что нужные люди были осведомлены о существовании Ханны в этой временной петле. Те же личные сторонники. Среди них точно должны были быть преданные до мозга костей.       Когда Ханна раскрыла глаза, Гермиона даже немного испугалась. Альт была из тех людей, которые просыпаются резко, незамедлительно и чуть-чуть пугающе. Она села на койке, осмотрелась, наткнулась слегла помутневшим взглядом на Грейнджер и вопросительно подняла брови. Гермиона успела только пожать плечами.       – Мисс Вебер? – Йоханна поморщилась, уже спеша напомнить, что он вообще-то фройляйн, а не мисс, но ей даже не дали начать. – У вас есть магический опекун?       – А что? – Альт спросила не сразу, но насторожилась и напряглась как по щелчку пальцев. Конечно, никого у нее не было и Долохова, который писал ей письмо для директора, вряд-ли пустят в школу.       – Я должна сообщить ему новости касательно вашего состояния. – Надменно произнесла целительница, оглядывая Фредерику как-то странно и даже немного жутко.       – Простите, а что с моим состоянием? – Аккуратно уточнила Ханна, смотря прямо в серые глаза медсестры.       Помфри скривила губы, подняв одну бровь.       – Мисс Вебер, вы беременны.       Такого шока на лице фрау Грейнджер никогда не видела и вряд-ли когда-то ещё увидит.