ᛒᛈᛊᚳᛊᚺᚺᚤᚱ ᛟᛜᚳᛤᚺᚤ ᎶⰓᛁᛠⰓ ᚴᚺᛋᛩᛠᛜᛤᛊᚺᚤ

Возможно Ким-Чун-Мён проснулся от замершей повозки, а может и от того, что до слуха донёслось заклинание огня. То же, что мужчин знал наверняка, его пересадили с твёрдых досок на мягкую землю. Ему такое ложе нравилось намного сильнее, ночные эльфы всё же являлись детьми природы. — Может уже развяжешь меня, чародей? Спросил эльф, открыв глаза и примирительно улыбнувшись. Маг одарил своего пленника гневным взглядом, но смягчился, распустив верёвки и сказав с угрозой: — Я наложил заклинание защиты, сбежать ты не сможешь. — Учту это, о почтенный маг О-Се-Хун. Просиял Ким-Чун-Мён, растирая затёкшие руки. Наблюдая за тем как надувается юноша, отворачиваясь и краснея. Мён смеётся тихо, про себя, поправляя свои длинные брови, красиво выходящие за рамки лица, закручивая их. — Ты очень отличаешься от тварей из орды. Мягко добавляет юный маг, спрашивая без заботы, так для галочки: — Будешь есть? Протягивая тут же вяленного мяса и бурдюк с ярким запахом фруктов. «Экзотическое» понимает мужчина, делая глоток и не сводя взгляда со светлого лика юнца. Осведомляясь у того, так просто для проверки, закидывая наживку: — Может лучше поохотимся, если вернешь мне оружие я подстрелю газель. О-Се-Хун от услышанного задумывается, его явно пленит эта мысль. Однако сказанного о Сильване оказывается недостаточно, маг кивает отрицательно. Просто оставляет мяса на небольшом листе, отворачиваясь, а потом и вовсе отсаживаясь от своего пленника. На лес медленно опускается ночь, вместе с ней приходит и вязкий туман. Отчего и юному магу приходится поближе подобраться к пленнику, прижавшись спиной к спине. Эльф спокойно переносит такую близость, не зная о чем можно завязать разговор с новым знакомым. Ведь он мало с кем общался в замке Лондерона. Не смотря на то, что он был сыном Сильваны, в тех стенах с детства его считали изгоем. Травили мальчика, а потом и юношу, все, ровно до того дня как он легко пронзил обидчика стрелой, не моргнув и глазом. Единственное чем одарила Ким-Чун-Мёна мать, так это искусством убивать. Мён вздыхает тяжело от нахлынувших образов, отбрасывая насмешливость, говоря прямо: — Вам не удастся так легко убить Сильвану. Ещё при жизни она была сильнейшей лучницей, а смерть усилила её. Эта женщина живет ради мести и подпитывает её только ненависть с Артасу и богу личу! Маг на это вздохнул тяжело, ответив еле слышно под треск углей тлеющего остатка костра. — Война плети унесла много жизней, но я родился не в самом её начале и множество бед обошло меня стороной. Но я могу понять ненависть Сильваны, ведь тоже ненавижу того монстра. — Ты ещё очень юн… Шепчет на это Ким-Чун-Мён, улыбаясь еле заметно, добавляя мягко, словно в утешение: — Но прав… Каждый из нас лишился многого в ту кровавую пору… — Пора спать… Отвечает на это маг, укладывая голову себе на колени, проверяя магическую цепь, связывающею его с пленником. Эльф соглашается просто молчанием, также прикрывая глаза и забываясь сном. Саргерас взирал на титана пораженного древними богами с несравненной грустью. Ещё не рождённый был поражён злом, и излечить его было невозможно. Рука великого генерала дрогнула, но вздохнув поглубже он решился. Меч был занесён, а потом опущен. Холодная сталь легко разрубила спящего титана напополам, прервав совсем юную жизнь. Возможно в голове всего на миг скользнула мысль: «Как бы поступил Агграмар?» Однако она быстро утихла, её скрал гнев на древних сущностей. «Сколько ещё титанов заражено?» Думает Саргерас, сжимая кулаки и понимая, что нужно обо всём рассказать пантеону. Вот только в обители титанов никто не слушает генерала. Его обвиняют в ненужной жестокости, апеллируя тем, что планету можно было спасти, очистить. Вот только никто не видел спящего титана и скверны поразившей его, единственным решением была смерть. Однако даже не это ранит Саргероса, а любимый ученик растерянно смотрящий на своего наставника. Титан был уверен, любимый лейтенант поймет и поддержит такой выбор. Отчего уходящий без оглядки Агграмар ранит до тупой невыносимой боли в груди. Дальше всё обдаёт алым маревом. Великий генерал словно падает в бездну, теряя остатки разума. Открывая Мардум, пробуждая пленённых демонов. Создавая пылающий легион, решая изничтожить все заражённые планеты. Заражаясь скверной, переполняясь ей и повторяя раз за разом, когда обрывается очередная жизнь: «Вселенная должна быть уничтожена!» Самое яркое воспоминание вспыхивает последним. Агграмар опускающий оружие, с тщетной надеждой, что в любимом осталась хоть малая доля света. Меч «Горшалак» легко входит в чужую плоть, вспарывая каменную кожу. Жизнь меркнет в глазах ученика, а наставник лишается последних чувств, становясь вселенским злом. После уничтожения титанов пантеона, Саргерас сжимает бездыханное тело любимого шепча сквозь слёзы, превозмогая боль: — Вселенная должна быть уничтожена! От последнего Ким-Чун-Мён просыпается, открывая глаза, тут же закрывая их рукой от яркого рассветного солнца. Его сердце бешено стучит в груди, а на языке появляется горечь утраты. С самого детства мужчину не терзали кошмары. Но стоило встретится с юным магом, как те начали появляться каждую ночь. Да и даже днём, стоит только закрыть глаза. Привыкнув к свету эльф смотрит на спящего мага, внутри него просыпается странное желание коснуться лица юнца. Однако он одёргивает себя, боясь того, что откроется внутри него после запретного прикосновения. Отбрасывая лишние мысли ночной, касается плеча юноши, говоря по мелодичному тихо: — Уже пора отправляться в путь! — Ммм… а, да… Ты прав… Бормочет маг, вставая и смотря на своего пленника. Поражая того тем как растекаются светлые волосы, подобно шёлку, как сияют полусонные глаза, подобно бездонному проточному ручейку. Мён отворачивается, удивлённый тем как заходится сердце, а О-Се-Хун краснеет под пристальным взглядом эльфа, начиная суетится, сбегая и думая о том, что его пленник на удивление красив.