Быть соулмейтами-это...

Он никогда не думал, что будет так отчаянно спешить ради кого-то, кого знал не больше месяца. Кто для него Тадаши? Соулмейт. Именно из-за этого явления они и обратили друг на друга внимание, но в силу обстоятельств они не бросились в омут с головой, не стали рассматривать друг друга в роли будущих возлюбленных. Оба боялись этого чувства. Личность. Они видели перед собой не того, кого им неизбежно предстоит полюбить, а того, кого нужно узнать. Как человека. Задумавшись об этом, Цукишима пришел к выводу: обстоятельства сложились достаточно удачно, чтобы в их отношениях не возникло разлада. Он бы не смог воспринимать Ямагучи всерьез, начни тот проявлять к нему знаки внимания или всячески намекать на их одну на двоих судьбу. Это бы просто начало раздражать его, как и любая романтическая чепуха. Парень вдруг стал восприниматься иначе, чем раньше. Сначала художник рассматривался, как нечто данное. Судьба свела их, но никто не знал, что с это связью делать, а потому они просто пытались адаптироваться друг к другу. Стоит это признать: Ямагучи был удобным, что облегчало все. Он умел быть участливым, неназойливо узнать о предпочтениях и с легкость поддерживал беседу, чего Кею недоставало. Так что чаще всего именно художник выступал инициатором большинства их бесед и много рассказывал. Потому что Кею больше нравилось слушать, чем говорить самому. Он был для него тихой гаванью. Может, поэтому он так быстро привязался к нему. Цукишима не был человеком, который любил говорить о себе и своих чувствах. Но он ценил, когда кто-то давал ему на мгновение передохнуть от них, когда просто молчал, если видел его плохое настроение, но был рядом. Когда показывал внимание, но не бесил своим любопытством. А Ямагучи был именно таким. Лишь своим существованием исцелял и приносил каплю радости в жизни всех вокруг. Он умел быть заботливым и внимательным к другим. Кей всегда замечал проявление его участливости. Он всегда замечал, как парень заботиться о других: всегда видит, когда кому-то неудобно или кто-то чувствует себя не в своей тарелке. Всегда знает, что и кому нужно. До недавнего времени Цукишима и не замечал, что Акааши не всегда заботиться о себе, занятый заботой о других. Он молчал, если тому что-то не нравилось, чтобы не обидеть, и может и не терпел, но точно не привлекал к этому внимание. А Ямагучи заметил. –Акааши-сан, вы не любите пиво? Парень на секунду отвлекся от своих дел, застигнутый этим замечанием врасплох. –Э...я не то чтобы не люблю. –парень невольно перевел взгляд на спорящего с Котаро Куроо, который эту самую кружку и наполнил. –Вы даже не отпили из нее. Кажется, вино вам больше по душе. –мягко улыбнулся художник и наполнил для парня бокал. Будущий редактор слегка потупил взгляд, пойманный с поличным. –Бокуто-сан не фанат вин. И вдруг Цукишима понял, что Акааши, которого тот знал больше 3 лет, ни разу не упомянул о своих антипатиях, только если это не касалось аллергий или чего-то действительно серьезного. А Ямагучи помнил все, что замечал. Он никогда не забывал, какие продукты Цукишима терпеть не может, какой кофе пьет каждый день, с какой стороны предпочитал идти вдоль дороги. И дальше по списку, но не только с Кеем. Со всеми. Вот как можно не уважать такого человека, не восхищаться им? Цукишима тоже задается этим вопросом и первое время оправдывал свое неравнодушие к художнику именно этим аргументом. Потому что у него не получалось быть столь же заботливым, а у его соулемейта это получалось почти само по себе, как и дышать. Ямагучи оказался одним из самых стойких людей, которых он знал. Не все способны встать на ноги после того, как их отпинали и бросили разбираться с ранами в одиночку. А Тадаши не только поднялся, он не изменил себе. Не обозлился на этот мир. Не позволил обиде и ненависти охватить свое сердце. Кей почувствовал восхищение соулмейтом вновь. Потому что он сам так не смог. Но он не жалел, разве что злился. На родителей и Акитеру. Когда у людей есть что-то, что их объединяет, невольно начинаешь чувствовать близость, а Кею просто-напросто не нравилось видеть ту боль на лице Ямагучи, которые вызвали воспоминания о старшей школе. Вскоре он понял: то, что он чувствовал было больше, чем восхищение. Ему казалось, будто он должен был что-то сделать. Как что-то личное, что-то, о чем должен беспокоиться и решить именно он, а не кто-то вроде Сугавары или Ячи, которые на самом деле ближе к соулмейту и знакомы с ним дольше. Именно поэтому он ни секунду не колебался, когда выскочил на первой же остановке. Цукишима был уже на пол пути домой, когда Куроо вдруг начал бомбардировать его сообщениями вперемешку со звонками. Он не сразу понял, в чем дело, но почувствовал волнение по ту сторону трубки мгновенно: что-то определенно случилось. А потому, слушая сбитые объяснения не менее растерянного друга, выскочил из вагона сразу же, стоило ему остановиться. Ему нужно было возвращаться. И как можно скорее. * Куроо Тецуро был занятым человеком, каким бы оболтусом тот не казался на первый взгляд. Учиться было очень сложно, учитывая все эти научные термины и всякие химические формулы, которых казалось нестерпимо много даже для того, кто горит желанием все их понять. Часто он возвращался к Кенме в их небольшую квартирку затемно, слишком занятый всякими проектами и практикой в лабораториях их университета. Как он еще не загнулся, уделяя время не только учебе, но и своей социальной жизни, до сих пор оставалось загадкой. Ну, если честно, то все уже знали ответ на этот вопрос. Просто ему нравилось добавлять в свои скучные будни капельку драмы, и никто за это не может его осудить: жизнь вообще штука однообразная, если не стараться сделать ее лучше. Часто Кенма говорил, что в его случае отлично подходит высказывание из интернета: друзья+учеба=нет сна. И он был абсолютно точно с этим согласен. Когда он в очередной раз задержался в универе и неспешно прогуливался до их многоэтажки, его соулмейт в очередной раз отчитывал его за такое халатное отношение к своему организму. –Ох, кто бы говорил, котенок. Это не я просыпаюсь после полудня. –Я хотя бы сплю по 7 часов в день. Ты же поздно ложишься и рано встаешь. –Ну, я не виноват в том, что ты не даешь мне уснуть ночью... –Когда вернешься, я заставлю тебя помыть рот с мылом. –Кенма знал, что парень имел ввиду его беспрерывное клацанье по клавиатуре и свет от горящего монитора. –Боже, что ж вы все такие серьезные в последнее время? Что ты, что Цукки с Акааши, даже пошутить нельзя. –Научись сначала. –А-ауч. –Давай ногами перебирай, юморист. Я не хочу по третьему круг разогревать еду. –Боже, ты не представляешь, как мне хочется пошутить, но я сдерживаюсь только ради-ох черт, извините. Куроо сначала почувствовал мощный толчок в плечо, прилетевший со спины, а уже потом ощутил то, насколько это было больно. Нет, серьезно, в него как будто таран влетел. –Куро? Брюнет хотел ответить своему парню, что все в порядке и он просто случайно столкнулся с кем-то, как вдруг в темноте улицы силуэт, который так и не поднялся после небольшой аварии с тротуара, вдруг приобрел какие-то знакомые черты. Первыми он узнал темно-зеленые волосы, затем судорожный вздох и последующая за ним отдышка. Голос был знаком ему. Он опустился рядом с человеком на одно колено, желая удостовериться в своей догадке и постарался аккуратно привлечь к себе внимание, прикоснувшись рукой к чужому плечу. А затем Ямагучи резко обернулся и с абсолютно диким взглядом отбил его ладонь своей, разодранной в кровь. –Воу, тише, веснушка. Это я, это Куроо. –в глазах парня промелькнуло узнавание, но дрожь в теле от этого не унялась. И как будто усилилась, стоило ему слегка расслабиться. –К-Кур-роо-сан...вы...–он бросил взгляд третьекурснику за спину, а затем всхлипнул, не в силах совладать с собственными эмоциями. Куроо видит скатившуюся с его виска каплю пота, несомненно холодного, и лишь после крика своего парня, донесшегося из динамика телефона, сбрасывает с себя оцепенение. Куроо вдруг вспомнил, как его парень вообще познакомился с веснушкой и только сейчас понял, кто мог преследовать его. Он вновь прикладывает устройство к уху. –Я веду домой Ямагучи. С ним что-то не так. Будем через 5 минут. –и, о слава Козуме Кенме, тот не задает лишних вопросом и с вкрадчивым: "понял", сбрасывает. Тецуро убирает телефон в задний карман и вновь изучает все еще сидящего на асфальте Цукишиминого соулмейта. Тот не выглядел расслаблено от факта, что рядом с ним кто-то знакомый, он вообще плохо реагирует на все внешние факторы, учитывая, что на его краткий диалог с Кенмой тот никак не отреагировал. Чтобы не слишком шокировать парня, Куроо принимает решение не трогать его без надобности, а просто уговаривать всю дорогу до квартиры. –Веснушка-кун, взгляни-ка на меня. –не добившись желаемого, он на пробу машет у того перед лицом, на этот раз успешно привлекая к себе внимание, пускай парнишка и вздрогнул от этого жеста. –Я не буду ничего спрашивать сейчас, окей? Давай мы пойдем ко мне и Кенме домой, выпьем зеленого чая с печеньками. Думаю, это лучше, чем сидеть тут, на холоде, посреди дороги, ты так не думаешь? К Ямагучи понемногу стало возвращаться самообладание, ну или хотя бы примерное понимание ситуации, и тот переводит ошарашенный взгляд с собеседника на свое промокшее в лежу пальто, а затем обратно. –Что? Я...нет, я в порядке, мне не нужно пить чай с печеньками, мне надо обратно домой- Он резко втягивает через рот воздух, будто что-то вспомнив, а затем опускает взгляд на свои руки, разодранные после падения. –Хотя нет, туда я не смогу пройти... Куроо решил отвлечь его внимание от того, что случилось, чем бы это ни было. –Нам надо подлатать тебя, ребенок. Очень напоминает нашу первую встречу, да? –и ухмыляется так, как всегда, будто они вновь сидят в гостях у Акааши перед телевизором и с джойстиками в руках. –О...да, и правда. Художник пытается подняться, не задействовав израненные руки, но с треском проваливается, потому что ноги вообще-то тоже дрожат и не держат вообще. –Так, давай я помогу. –кое-как Куроо помогает ему встать, легонько хлопает по плечу. –А теперь идем. Я обещал, что доставлю тебя в течении 5 минут, так что нам придется бежать, чтобы один злобный эльф не спустил с нас шкуры. Ямагучи криво улыбается, но все-таки идет следом, что брюнет посчитал не иначе, чем успехом. А в тайне надеется, что за парнишкой все-таки не бежал какой-нибудь маньяк с ножом, и что он сейчас не приведет Ямагучи с его ненормальным преследователем прямо к его с Кенмой дому. Он иногда сам своим догадкам поражался. Всю дорогу Куроо не затыкался: ну такая у него натура. Хотя поглядывать по сторонам не переставал ни на мгновение, уж слишком сильно он проникся страхом Ямагучи, чтобы позволить себе расслабиться с неизвестной угрозой, дышащей в затылок. Он предпочитает шутить, насмехаться или просто петь что-то приевшееся, чем чувствовать напряжение в воздухе. А их небольшой променад вызывал ни что иное, как тревогу. За чужого соулмета в большей мере, конечно. Потому что парня не переставало трясти, даже когда они оказались на пороге открытой перед ним двери. Кенма молча забрал у своего бойфренда Ямагучи и повел его в гостиную, к мягким подушкам и горячему чаю на кофейном столике. Ай да Кенма, его проницательность как всегда работала на ура. Геймер стрельнул глазками в Куроо, давая негласный намек дать им минутку наедине, и брюнет решил не тратить время зря, ожидая. Если кому и известно больше о произошедшем, чем Кенме, так это Цукишиме. К тому времени, как блондин влетел в их квартиру, Ямагучи уже закутали в плед и успокоили, но именно появление соулмейта наконец подтолкнуло его сказать хоть слово после появления в их квартире. –Цукки? –он перевел ошарашенный взгляд на хозяев дома и нахмурился. –Я...это не стоило того, чтобы вызывать сюда Цукки. Как будто я умираю, ей богу... –Знаешь, состояние на грани с панической атакой стоит того, чтобы вернуться, ты не находишь? –парень красноречиво выгибает бровь, как всегда в своей манере выказать свое негодование человеческой тупостью. Он проходит вглубь комнаты и садиться в кресло. Так, чтобы видеть чужие глаза. –Мы разошлись всего пол часа назад. Только ты можешь вляпаться в неприятности за такое рекордно короткое время. –Нет, это...правда не важно...–Ямагучи выглядел пойманным в клетку кроликом, которого заперли вместе со змеей. Он будто ожидал, что Цукишима вдруг набросится на него с вопросами. –Это был тот парень, которого Кенма от тебя отвадил? –вместо него вдруг внес свою лепту Куроо, глядя на художника с требованием ответить. –Я, кажется, чего-то не знаю. –вынес вердикт блондин. –Я могу с ними справиться сам. –Ними? –тут же зацепился за оговорку Куроо. –Погоди, что? Это уже не смешно. –переполошился Козуме. –Тебя что, какая-то группировка ищет? –Конечно, нет! Как такое могло вообще прийти тебе в голову? –надулся парень. –Может, расскажете уже какого черта происходит и почему только я не в курсе? Тадаши уже хотел было вновь возразить, как вдруг понял кое-что. Он медленно повернулся в сторону Тецуро, задержал на нем взгляд на мгновение, а затем перевел на Кенму. И выглядел при этом преданным. –Ты...рассказал Куроо-сану? Что ж, пристыженным Козуме на выглядел, разве что немного растерянным. Тон его сквозил чем-то наставническим, чем-то, что обычно парни слышали во время выговоров Акааши, но никак не ожидали услышать в исполнении вечно пофигистичного Кенмы. –Я не мог не сказать. Сам я бы никогда не смирился со знанием, что вокруг тебя происходит что-то странное. –он недовольно выдохнул, глядя на Тадаши, как на непутевого ребенка, который взял из рук незнакомца леденец. –Просто пойми, когда человека преследуют, это не нормально. Только из-за того, что Куроо знал твою ситуацию он и решил привести тебя сюда. И я считаю, что Кею тоже положено быть посвященным в случившееся. Все ожидали, что Ямагучи хотя бы возмутиться, но тот просто опустил голову пониже и пробурчал: –Почему-то даже обижаться на тебя не могу. Кенма еле слышно усмехнулся, срубая так и не возникший конфликт на корню. В конце-концов Ямагучи взглянул на них исподлобья, и смирившись с ситуацией, выпрямился, все еще завернутый в одеяло на манер кокона. –Я рассказываю это только для того, чтобы вы убедились, что все взаправду не так серьезно, понятно? * –Стоп, то есть этот ублюдок растрепал об этом всей школе?!–не сдержал возмущения Тецуро. –Нет, только нашим общим друзьям- –Выставив твои личные вещи на показ. –Да, но- –Прекрасно зная о том, что тебя буллили всю жизнь. –Он не хотел, чтобы все об этом знали, это получилось случайно. –Знаешь, просто факт того, что он позволил себе смеяться над той запиской у тебя за спиной-уже пиздец. Цукишима молча наблюдал за развернувшейся драмой со своего насиженного кресла, потягивая уже вторую чашку чая. Ямагучи еще умолчал о большей части истории: то, что услышал сам Кей в магазине винила ни в какое сравнение не идет с этой миниатюрой. И теперь блондин склонен считать, что ему самому поведали о столкновении с центральным блокирующим Джозенджи и Кенмой не в развернутом варианте. Хотя и этого хватило, чтобы заставить Куроо завестись с пол оборота. Впрочем, судя по посерьезневшему Козуме тот был не далеко от своего парня, просто сдерживался в силу характера. И ради находящегося в панике Тадаши, разумеется. Не в его привычках усугублять и без того напряженное положение. –Меня больше интересует, почему они все вдруг уверили в то, что вы двое-соулмейты. –наконец вмешался в разговор блондин. Ямагучи посмотрел на него, как на ангела-спасителя, когда Куроо вдруг перестал осыпать его сарказмом в адрес Юджи. У Цукишимы от этого взгляда что-то внутри зашевелилось. Э, какого черта. Блондин быстро отодвинул наваждение на периферию сознания. Он разберется с этим позже. –Это...отличный вопрос. –резюмировал геймер. –Вы играли вместе в одной команде, но на тот момент ни у тебя, ни у Терушимы ведь не было меток? Что это на него вдруг нашло... –Ага, аж из Мияги приехал ради тебя. Боюсь, как бы он тебя не выкрал, как невесту. –Куро, у нас такое не практикуется в Японии. –Да что вы все такие душные... Ямагучи спрятал смешок за чашкой чая, поймав взгляд Кея, который даже комментировать неудавшуюся шутку не стал и лишь разочарованно покачал головой, дескать: ну что за дебил. Тадаши долго думал, что делать с Юджи. Он знал, что не мог игнорировать проблему вечно, как бы сильно ему не хотелось сделать вид, будто ее и вовсе не существует. Получив сообщение от бывшего сокомандника в день, когда Ямагучи решился привести соулмейта в клуб, он почувствовал лишь злость. Как этот человек, принесший ему столько боли, вообще решился вновь идти с ним на контакт? Просить о встрече? После того, как Бобата едва не подрался с ним? Так это работает, да? А затем он выследил его. Подсторожил у общежития, хотя парень ясно дал понять, что не хочет с ним разговаривать больше никогда. Тадаши думал, что отпустил произошедшее, что не вернется к тем воспоминаниям и той апатии, которая настигла его после предательства дорогого человека. Это было даже хуже, чем когда его избивали на школьном заднем дворе, ведь тогда он впервые открылся кому-то, обнажил душу и доверился. А затем ему в эту самую душу с заливистым смехом плюнули. Однако, теперь в эту историю замешано слишком много людей: Куроо, Кенма, Цукишима. Они точно не останутся довольны его бездействием и в конце-концов что-то да учудят ради Тадаши. Правда, чем он это заслужил, парень так до сих пор и не понял...но знал наверняка, что уж лучше ему не впутывать в их с Терушимой дела своих новообретенных друзей. И раз уж Юджи не понимает с первого и второго раза...ему остается только ткнуть своим отказом ему в лицо еще раз. –Может быть, стоит увидеться с ним. Парни встрепенулись и навострили уши. –А ты уверен, что это...безопасно? –признаться честно, теперь он не был уверен, учитывая, что вся ситуация попахивала сталкерством и легким шлейфом помешательства, но он не позволит этому человеку и дальше мутить воду в его пруду. Он уже было хотел солгать, как вдруг произошло то, чего все они меньше всего ожидали. Даже сам Кей от себя не ожидал. –Раз уж он считает себя твоим соулмейтом, то покажем ему наглядно, что он ошибается. Все вылупились на парня так, будто у того выросла вторая голова. –Что?...–переспросил Ямагучи, подумав на секунду, что ему лишь показалось. –Я пойду с тобой на встречу с Терушимой. Куроо тихо присвистнул.