Verbatim

      В ту секунду, когда Минхо вышел из комнаты Джисона, его желудок перевернулся. Что-то казалось ему серьёзно неправильным. Он не знал, было ли это из-за тёмного коридора или мягкого эха закрывшейся за ним двери, как бы он ни старался, сердце предательски бешено колотилось, поступая тошноту к горлу. Ему не нравилось оставлять Джисона одного, он боялся, что случится нечто страшное, но он также боялся, что Чонин и Хёнджин могли быть в опасности.       Ему пришлось напомнить себе, что Джисон был частью банды по крайней мере уже два года, так что он мог сам о себе позаботиться. Он бросил последний, неуверенный взгляд на дверь, представив младшего, съежившегося, испуганного, в своей кровати, держащего пистолет Минхо. С ним всё было бы в порядке. Он должен был быть таким.       Ли сделал глубокий вдох, убедившись, что всё было относительно тихо, прежде чем заставил себя идти, ступая легче, чем когда-либо в своей жизни, и используя стену рядом с собой, чтобы ориентироваться по коридору. Его сердце сжалось от чувства вины, когда он проходил мимо комнаты Чанбина и Феликса, и он почти остановился, чтобы убедиться в их пробуждении, но у него не было времени. Тишина дома давила на него, и он был в ужасе от того, что уже произошло что-то очень плохое. Кроме того, если Чанбин и Феликс действительно проснулись, вполне вероятно, что Чанбин убил бы любого, кто вошёл в эту дверь, не задумываясь.       После того, как Минхо показалось, прошли часы, но, возможно, это были всего лишь секунды, Он добрался до двери в конце коридора. Ему пришлось подавить желание распахнуть дверь, зная, что если он ввалится внутрь с широко раскрытыми глазами и нервничая, то, скорее всего, напугает их. Его вновь охватило чувство вины. Чонин и Хёнджин не должны были быть втянуты в нечто подобное — они были невиновны. Должен был быть способ получше… Способ исправить это, но сначала всем им нужно пережить эту ночь.       Он посмотрел вниз по лестнице, ненавидя то, как тихо снова стало в доме, словно они никогда не слышали шагов с самого начала. Минхо нахмурился, сбитый с толку. Если в доме и были люди, почему они до сих пор ничего не предприняли? Он отогнал эту мысль, зная, что чрезмерное обдумывание прямо сейчас не поможет.       Он задержал дыхание и медленно повернул дверную ручку, пока не смог бесшумно открыть дверь, и вздрогнул, когда пол под ним предательски заскрипел, но всё же позволил парню осторожно пробраться в комнату.       В ту секунду, когда за ним закрылась дверь, его потащили вперёд, грубо оттолкнули назад, прижав к стене и схватив рукой за горло. Он запинался, дезориентированный, боролся с захватом, но человек был сильнее его. Сердце Минхо бешено колотилось — кто-то был в доме, в комнате Чонина и Хёнджина. Он захлёбывался, пытаясь сфокусироваться на лице человека.       — Минхо? — прошептал знакомый голос.       Ли никогда в жизни не испытывал такого облегчения, когда рука на его горле ослабла. Он согнулся пополам, положив одну руку на колено, а другой потирая шею, пытаясь отдышаться.       — Чёрт возьми, Енхён, — произнёс он, всё ещё тяжело дыша. Он посмотрел на старшего мальчика, но не смог заставить себя по-настоящему разозлиться, — Кто знал, что ты такой чертовски сильный, — прошипел он.       Енхён даже не выглядел извиняющимся, он просто продолжал смотреть на Минхо своим твёрдым, расчётливым взглядом, который не выдавал того, о чём он думал.       — Что ты здесь делаешь? — спросил Минхо, пытаясь сориентироваться в темноте и отдышаться.       Енхён легко выдержал его взгляд.       — Я говорил тебе, — честно ответил он, — Мы защищаем своих. У Минхо не было времени стоять столбом, когда фигура протиснулась мимо Енхёна в темноте, и Чонин побежал вперёд, заключая Минхо в объятия.       — Хён! — прошептал он.       Его снова наполнило облегчение, и он крепко прижал к себе Чонина. Младший парень дрожал в его объятиях. Ли тихо убаюкивал его, пытаясь успокоить, запустив руки в его волосы. Посмотрев через плечо Чонина, он увидел Хёнджина, молча сидящего на кровати. Минхо был удивлен тем, как хорошо Хван держал себя в руках, как ровно он встретил взгляд друга. Они кивнули друг другу, и Ли наконец понял…       «Они целы…»       — Привет, Чонинни, — прошептал Минхо, отводя их так, чтобы они были не так близко к двери на случай, если та откроется. Минхо отстранился, вытирая слезы с лица Чонина, — Всё будет хорошо.       Чонин быстро покачал головой.       — Я не знал, всё ли с тобой в порядке, мы были так напуганы, хён. Пожалуйста, не оставляй нас, — выдохнул он, пытаясь сдержать свои крики, — Хён, я хочу домой.       Минхо снова взглянул на Хёнджина, обменявшись с ним печальным взглядом. Чонин был слишком молод для этого, он не заслуживал такого страха, ему никогда не следовало ввязываться в это. Сердце Минхо вновь разбилось, когда он понял, что Чонин был всего примерно на шесть месяцев младше Джисона, а тот на столько же Хёнджина. Тем не менее, все они имели опыт работы в опасных ситуациях. Несмотря на внешность Хвана, Минхо знал, что он сильнее, чем выглядит, и останется рядом с Ли в любом случае. Он был тем, кто вытащил их из банды много лет назад, когда Джинён освободил Минхо. Теперь настала очередь Ли спасать его и Чонина.       Минхо продолжал одной рукой обнимать подростка, пытаясь успокоить его. — Я знаю, мне жаль, Чонин. Это всё моя вина, — прошептал он ему, — Я заберу тебя отсюда, и мы сможем вернуться домой.       Чонин мягко кивнул, отказываясь смотреть в глаза, и тихо шмыгнул носом. Хёнджин легко и без вопросов поменялся местами с Минхо, притянув младшего в объятия, когда старший прошёл небольшое расстояние до Енхёна, который оставался у двери.       Прежде чем Минхо успел что-либо сказать, Енхён прошипел:       — Где Джисон?       Сердце Минхо упало, но он честно посмотрел Енхёну в глаза.       — Он всё ещё в своей комнате.       Енхён хмуро посмотрел на Минхо, бросив взгляд на дверь.       — Ты ушёл от него?       Лицо Минхо покраснело от стыда, а сердце сжалось. Если бы у него был выбор, он никогда бы не оставил Джисона. Ни за что на свете.       — У него мой пистолет, — сказал он, но даже он знал, что это было слабым оправданием, — Я не хотел, но я думал, что Чонин и Хёнджин были одни… Что происходит?       — В доме чужие, — сказал он, — Мы не уверены, сколько.       — Почему ты здесь? Где Чан и Сынмин? — спросил он, — Как, чёрт возьми, ты вообще сюда попал?       — Притормози, — прошипел Енхён, — И сиди тихо, — добавил он в качестве предупреждения. Минхо раздражённо поджал губы, но жестом попросил Енхёна продолжать, — Чан тут же узнал, как только они вошли в дом. Мы до конца не уверены, как они это сделали — Чан чертовски взбешён. Мы остались в нашей комнате на пару минут, мы не хотели, чтобы они знали, что кто-то проснулся. Когда кто-то вошёл к нам, мы с Чаном уложили его, — глаза Енхёна метнулись к Чонину, всё ещё сидящему на кровати и беззвучно плачущему, поэтому и наклонился, ещё больше понижая голос, — Никто не слышал, как мы его сняли, но это вопрос времени, когда остальные заметят пропажу.       — Сколько их в доме?       — Включая того, которого мы сняли? Мы думаем, что в общей сложности пять.       — Тогда они в меньшинстве, — утвердил Минхо, — Мы могли бы легко убрать остальных из них.       Енхён схватил Минхо за руку, как будто испугался, что тот вот-вот выскочит за дверь.       — Чан был почти уверен, что у них оружие. По крайней мере, ножи, может быть, пистолеты. И прямо сейчас единственное оружие, которое у нас на самом деле есть в доступном доступе… — Енхён вздохнул, — В комнате Чанбина есть один, ну и твой у Джисона.       Руки Минхо сжались в кулаки. Всё в нём говорило ему вернуться в комнату Джисона, но он не был уверен, сможет ли рискнуть снова выйти из комнаты. Его легко могли увидеть перебегающим из одной комнаты в другую. Он ненавидел это, но, вероятно, для всех было безопаснее оставаться там, где они были, по крайней мере, до тех пор, пока не придумают план. Минхо моргнул, глядя на Енхёна, который выглядел так, как будто думал о том же.       — Тогда как ты сюда попал? — спросил Минхо.       — Это было нелегко, — вздохнул он, — Мы действительно не знали, сколько прошло времени, пока они не пошли по комнатам, но мы с Чаном поняли, так же как и ты, что Чонин и Хёнджин не в силах сражаться. Мы подождали, пока не послышались шаги с другой стороны дома, и тогда я ушёл. Мы надеялись, что если они увидят меня, то просто подумают, что это пропавшая Акула.       Минхо выругался себе под нос. Это был глупый план.       — Тебя кто-нибудь видел?       — Нет, и меня тоже никто не слышал. Насколько я знаю, я первый, кто поднялся по лестнице за всю ночь.       — Что насчет Чанбина и Феликса? — спросил он.       Лицо Енхёна немного вытянулось.       — Я не знаю. Подниматься сюда было уже слишком опасно, я не хочу рисковать, открывая дверь снова. По крайней мере, теперь у нас есть преимущество внезапности, если они попытаются войти, — он выпрямился, придав своему лицу более нейтральное выражение, — Чанбин тоже хорош. Я уверен, что он в курсе, и если кто-нибудь откроет ту дверь, вторженец — покойник.       — Я так и подумал, — кивнул Минхо.       Долгое время между ними было тихо, они оба прислушивались к любым другим признакам движения в доме. Минхо краем глаза взглянул на сосредоточенное лицо Енхёна.       — Почему бы нам просто не напасть? Вероятно, мы превосходим их числом.       Енхён выглядел нерешительным на секунду, прежде чем покачать головой.       — Мы должны относиться к этому с умом. Сынмин работает над поиском каждого, но это займёт немного больше времени, ему нужно взломать наши камеры безопасности.       — Ему приходится взламывать их? — спросил потрясённый Минхо.       — Когда он попал в автомобильную аварию, ему пришлось сменить ноутбук. Большую часть его информации мы получили обратно, но не эту, — прошептал Енхён.       В Минхо вскипело разочарование.       — Почему он не сделал это несколько недель назад? — прошипел он, — Тебе не кажется, что информация о твоей собственной безопасности важна?       Енхён сердито посмотрел на него в ответ.       — Он пытался получить информацию об Акулах, он был немного озабочен, — прошипел тот в ответ, — До этого момента мы даже не осознавали, что потеряли доступ к нашим камерам.       — Чёрт, — выругался Минхо, обхватив голову руками.       Енхён открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, с раздражённым выражением на лице, когда они услышали глухой удар и застыли.       — Что было… — прошептал Минхо.       Енхён покачал головой, показывая, что Минхо не должен говорить. Они стояли неподвижно, едва дыша, продолжая прислушиваться. Разум Минхо обезумел. Этот звук…       «Он доносился из одной из комнат?»       Это определённо было наверху. Его сердце остановилось, когда раздался ещё один стук, более громкий, и он встретился глазами с Енхёном, оба они знали, что тот исходит из комнаты Джисона.       Минхо почувствовал тошноту, страх пронзил его. Он не думал, что когда-либо был так напуган. У него перехватило горло, но он всё равно задержал дыхание. Если кто–то был в комнате с Джисоном… Чёрт, Минхо сказал ему стрелять.       Минхо потянулся к дверной ручке, даже не задумываясь. Енхён поймал его за запястье, снова качая головой. Он выглядел почти таким же напуганным, как чувствовал себя Минхо, но смысл был ясен.       «Ты не можешь пойти.»       Минхо почти отпустил ручку, почти сел и стал ждать, оглядываясь на перепуганных Чонина и Хёнджина, но звук выстрела разнёсся по дому, разрушая тишину, которая так долго владела ими. Сердце Минхо полностью остановилось. Он не мог думать ни о чём другом. Он вырвал своё запястье из хватки Енхёна, собираясь уходить, прежде чем кто-то схватил его сзади, обнимая.       — Чонин, я… — Минхо задохнулся.       — Я знаю, хён, — прошептал Чонин, — Всё в порядке. Будь осторожен. Мы любим тебя.       У Минхо заныло в груди, но он потянулся, чтобы сжать руку Чонина.       — Береги их, — сказал он Енхёну.       Он не стал дожидаться ответа и снова открыл дверь, его охватило чувство дежавю. Он едва проверил, что в коридоре никого нет, прежде чем бросился бежать. Всё, о чём он мог думать, было:       «Джисон, Джисон, Джисон… Он должен быть в порядке…»       Минхо никогда бы не простил себя, если бы бросил его одного. Он должен был быть в порядке, он…       Дверь в комнату Джисона была широко открыта, свет из открытых жалюзи лился в коридор. Что-то было не так, очень не так. Он толкнул дверь, взгляд упал на две фигуры. В тусклом освещении он не мог разобрать ничего, кроме того, что они оба были неподвижны, но звук затруднённого дыхания заполнил комнату, исходящего только от одной из фигур на полу.       — Джисон? — Минхо выдохнул, боясь произносить имя, слишком боясь, что не получит ответа.       Долгое, ужасное мгновение ответа не было, и Минхо всхлипнул, забыв о необходимости вести себя тихо, думая о худшем, пока тихий голос не произнес:       — Минхо?       Глаза Ли, наконец, привыкли, и он рухнул на пол, подползая к ближайшей к нему фигуре. Он собирался взять его на руки, когда остановился, впервые осознав, что обе фигуры окружены толстой лужей крови.       — Джи… Джисон? — сказал он, его голос был мягким, неуверенным. Прежнее облегчение таяло, сменяясь чем-то более мрачным. Он не мог избавиться от ощущения, что нечто ужасное висит над ним.       — Джисон, откуда течёт кровь? — прошептал он. Он не хотел слышать ответ, но тот отчаянно и осторожно посадил младшего к себе на колени, — Джисон, — повторил Минхо, его голос был суровым от страха, — Кровь… Откуда она берётся?       Джисон рыдал, качая головой и зарываясь лицом в плечо Минхо.       В отчаянии Минхо отстранился, обыскивая Джисона в поисках ран. Младший мальчик плакал, пытаясь закрыть лицо окровавленными руками. Старший схватил его за руки, переплетая их пальцы вместе как для комфорта, так и для того, чтобы мягко отвести их от его лица, чтобы он мог по-настоящему взглянуть на него. Глаза дико блуждали по его телу, и в течение секунды Минхо не мог найти ничего плохого, пока взгляд не остановился на тёмном пятне крови, расползающемся по правой стороне его рубашки.       — Чёрт возьми, Джисон, — прошипел Минхо, нерешительно прижимая руки к ране. Джисон вскрикнул, и Минхо почувствовал себя виноватым, но продолжал давить на него.       — Как долго у тебя идет кровь? — потребовал он. Джисон не ответил, и Минхо испугался, — Джисон! Поговори со мной. Как долго у тебя идет кровь?       — Я не знаю, — выдавил он, — Но…       — Ш-ш-ш, можешь не разговаривать, ладно, — прошептал Минхо, осторожно притягивая его ближе, — С тобой всё будет в порядке, я не собираюсь тебя потерять, мы пойдём сейчас к Чанбину и…       — Хён, я убил его, — произнёс Джисон, прерывая свой безумный бред. Его голос был тихим, с придыханием, так как он всё ещё тяжело дышал, — Кровь…       Понимание снизошло на Минхо, и его взгляд переместился на другое тело в комнате. Он почти забыл об этом в спешке, стараясь убедиться, что с Джисоном всё в порядке. Большая часть крови на полу была из тела. Минхо бросил на Джисона неуверенный взгляд, молча ища разрешения осмотреть его рану.       Младший ничего не сказал, слёзы по-прежнему текли по его лицу, поэтому Минхо осторожно приподнял рубашку Джисона. Колотая рана была довольно серьёзной, всё также кровоточила, но далеко не была такой, какой её представлял Минхо. Небольшое чувство облегчения нахлынуло на него, даже когда тот почувствовал тошноту, осматривая тело. Он продолжал давить на рану, пытаясь остановить кровотечение, другой рукой направляя голову Джисона так, чтобы она лежала у него на плече.       — Не смотри, Джисонни, — прошептал он, — Всё будет хорошо.       Ногти Хана впились в руки Ли, когда он крепко держался за него, тело сотрясалось от его рыданий. Минхо шикнул на него, зная, что плакать должно быть больно. Они совершенно забыли о том, чтобы вести себя тихо, и всё, что старший мог сделать, это молиться, чтобы Чан и Енхён разобрались в ситуации. Их дверь всё ещё была нараспашку.       — Ты сказал мне стрелять, — прошептал Джисон, — Я… Я колебался. Я подумал, может быть, это ты возвращаешься, или что всё это было недоразумением, но… — он оборвал себя ещё одним тихим вскриком, уткнувшись в шею Минхо для утешения, — Мне жаль, хён. Мне так жаль. Он наставил на меня нож, и я… Я…       — Подожди, — прошептал Минхо с болью в сердце. Он провёл пальцами по его волосам, пытаясь успокоить его, — Не извиняйся, это не твоя вина. Мне жаль. Я никогда не должен был оставлять тебя.       Он поцеловал Джисона в лоб, но не думал, что младший осознавал это действие. Джисон долго плакал, прежде чем успокоился и прошептал.       — Где Чан-хён? Я… Я хочу Чан-хёна…       У Минхо скрутило живот, его в очередной раз охватило чувство вины. Если бы он знал, что Чонин и Хёнджин будут в безопасности, он никогда бы не оставил Джисона. Он не знал, что мог сделать, чтобы вернуть Джисона в прежнее состояние, заставить его перестать плакать, дать ему почувствовать безопасность и заботу. Он был в ужасе из-за колотой раны, держа крепко, не в силах отстранить руку. Рыдания Джисона прекратились, но Минхо всё ещё чувствовал, как он дрожит в его объятиях, а слёзы так же оставляли мокрые пятна на его футболке.       — Я не хочу быть убийцей, — произнёс Джисон после того, как немного успокоился.       Теперь он был устрашающе молчалив, и когда Минхо откинулся назад, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза, обычно яркий блеск исчез, сменившись чем-то тусклым и печальным, — Он не заслуживал смерти. Я убийца.       Минхо даже не осознавал, что начал плакать, пока слеза не скатилась по его щеке, и он почувствовал, что задыхается.       — Джисон, послушай меня. Ты не убийца, ясно? Это была самооборона, ты был в опасности. Он пырнул тебя.       Глядя на кровь на своих руках и боль, которую Джисон, очевидно, пытался держать под контролем, Минхо был счастлив, что мужчина мёртв. Он бы сам убил его, если бы у него был шанс, и теперь единственное, что останавливало его от убийства других самозванцев в доме, был Джисон, цепляющийся за него, как за спасательный круг. Он глубоко вздохнул, пытаясь подавить свой гнев.       Джисон быстро покачал головой, и Минхо возненавидел то, что он ему не поверил. Он придержал его лицо одной рукой, заставляя младшего посмотреть ему в глаза.       — Ты не убийца, — повторил он, — Это не твоя вина, хорошо?       Это звучало знакомо, так похоже на то, как Джисон успокаивал его по поводу смерти Джинёна. Минхо закрыл глаза от воспоминаний, крепче сжимая Хана. Он не хотел потерять и его тоже. Он не мог. Он хотел бы найти подходящие слова, но не мог, а ведь Джисон мог сказать ему что угодно с такими улыбкой и яркими глазами, что Минхо сразу же поверил бы. Ли не знал, что сказать, он всегда был человеком действия.       — Знаешь, кто ты? — сказал он, не уверенный, к чему клонит, ему просто нужно вернуть немного жизни в глаза Джисона, — Ты самый упрямый, удивительный, красивый и захватывающий дух парень во всем мире. Ты сводишь меня с ума, но ты всегда заставляешь меня улыбаться, и я… — Минхо оборвал себя.       «И я люблю тебя…»       Он сглотнул от осознания, замерев. Это была худшая из возможных секунд для познания самого себя — его руки были покрыты кровью Джисона, последний едва улавливал разговор, но Минхо просто хотел обнять его, сказать ему, что всё в порядке. Чёрт возьми, он так сильно его любил. Джисон снова начал плакать, тихие слезы, которые медленно текли по его лицу. Минхо аккуратно стёр их.       — Посмотри на меня, Джисон, — прошептал он мягким голосом, — Ты не убийца, ясно?       Джисон моргнул, прикусив губу и выглядя так, словно собирался возразить. Он повернул голову, пытаясь посмотреть на безжизненное тело. Минхо запаниковал, используя свободную руку, чтобы повернуть голову назад к себе, головой вперёд. Хан испуганно захныкал, и Ли сделал единственное, что пришло ему в голову, притянув его к себе для поцелуя.       Это было мягко и медленно. Джисон едва ответил, просто прижался к Минхо, пока тот делал всю работу, медленно касаясь губами чужих уст. Он держался легко, невинно, его единственная цель — отвлечь Джисона, дать ему на чём-то сосредоточиться. Через минуту он отстранился, прижимаясь лбом ко лбу Хана, пока они просто дышали.       — Ты в порядке, — прошептал он, больше для себя, чем для чего-либо ещё, — Мы в порядке.       — Мы в порядке, — повторил Джисон едва слышимым дрожащим голосом.