Кофе в спортзале

— Лу? Она поднимает голову от книги — настоящей, шурщащей и жестоко-наивной «Бойни номер пять». Сокровище из личной коллекции Приора. Одну за другой, Лу намеревается изучить содержимое всех полок его библиотеки. Не только из любви к книгам. — Прочти мне строчку. Любую, на твой вкус. — «Одно из самых главных последствий войны состоит в том, что люди в конце концов разочаровываются в героизме», — Лу тихо и твердо произносит слова, которые перечитывала всю ту минуту, пока Иво не позвал ее. Цепкие и неприятные, колющие потенциалом возможной правды, они слишком открыто говорят о бессилии. Взгляд Иво обнимает теплым пледом озябшие и напряженные плечи. Словно он чувствует, как ей неспокойно, как тревожно и страшно смотреть в лицо собственным демонам. Подходит ближе и садится рядом, почти соприкасаясь бедром с ее. — «И если бы войны даже не надвигались на нас, как ледники, все равно осталась бы обыкновенная старушка-смерть», — говорит он тихо, глядя перед собой. — Человек удивителен тем, что он властен над своей судьбой и волен выбирать свою роль и свое будущее, но часто забывает об этом. Уникальное существо, которое забывает самое себя. В голосе Иво нет ни сомнений, ни горечи, и все же Лу не может отделаться от мысли, что сейчас самое время задать вопрос — настолько личный, что даже задавать его бестактно. Но, с другой стороны, успокаивает она себя, а как еще узнать границы? Сердце колотится так, что Гектор легко услышит через стенку. Тепло тела Иво, его запах, его открытость и искренность… От безрассудства кружится голова. — Прости, если я спрошу личное… — медлит Лу, колеблясь. — Но ведь жизнь, которую ты ведешь, накладывает много ограничений. Ты сразу знал, что сможешь их принять? — Как любая другая социальная роль или профессия. У тебя тоже есть свои ограничения, — он взглядом указывает выглядывающий из-под рукава знак «пси». - Весело и неоднозначно, - соглашается Лу, рассматривая его длинные ресницы и острые скулы. Иво прикасается кончиками пальцев к ее щеке, мягко лаская. - Много лет назад в одной книге я прочел, что смотреть на того, кого не можешь поцеловать, - это мучение. Не думал, что соглашусь. Но сейчас, если бы я мог выбирать, я бы выбрал поцелуй, а не маску безразличия. Отказаться от всего хотя бы на пять минут. Он переводит взгляд на глаза, а потом ниже, на губы. Поднимает вновь к глазам, и в животе Лу словно развязывается тугой узел, куда падает и сердце, и способность соображать, и необходимость соблюдения иерархии. Лу подается вперед, сокращая расстояние. Иво накрывает ее ладонь своей и забирает книжку. Единственная секунда, когда он отводит взгляд в сторону, чтобы положить коллекционное издание на стол. — Не хочу забывать тебя, о тебе, — шепчет он в губы Лу, придвигаясь ближе и помогая ей усесться на его колени, лицом к лицу. — Хотя сейчас и здесь это все неправильно, так неправильно… Его глаза смотрят на нее, голодно и восторженно, и Лу не может отказать себе в том, чтобы не торопиться и наслаждаться. Этим взглядом. Этим мужчиной. Теплом его рук на спине и талии. Ощущать себя драгоценной скульптурой, которая оживает, повинуясь его пальцам — превращаясь из готового к бою оружия в нежный цветок, который создан для любования и восторга. Медленного, вдумчивого, бесконечного. Новое чувство захватывает целиком. Или, может, оно уже было в ней? Как тайник, к которому нужен был свой ключ и тайный шифр. Ощущать новые грани своей женственности, своей мягкости, податливости и вместе с тем силы, способной управлять миром и пробуждать жизнь. Лу кладет руки на плечи Иво, и он прижимает ее ближе, целуя так, словно она священное писание, которое можно постичь только языком и губами. Проникнуть, осознать, принять как смысл жизни. Его руки скользят по ее спине, ее — зарываются в его рассыпавшиеся по плечам волосы, с которых уже давно спущена резинка. Лу не хочет останавливаться, хотя голос в ее голове твердит, что это безумие и что интрижка с начальником — это прямое нарушение субординации и пятно на репутации, — но Лу чувствует, знает, что это не интрижка. Это настоящее.