Жизнь - монета

Рене де Ориме       Когда я открыла глаза, пробуждаемая невероятно раздражающими меня лучами солнца, поняла, в насколько неудобном положении мы с Мишелем уснули. Я чуть сползла с кресла, но всё ещё немного находилась на нём в вусмерть измятом платье и с испорченной причёской, а брат просто свернулся калачиком у моих ног и посапывал, обнимая упавшую с кресла подушку. Потерев глаза, осмотрелась — ночью мы допили вино, почти доели закуски, разговорились. Да, говоря откровенно, лучше бы я не помнила суть нашей вчерашней беседы, но, к сожалению или к счастью, я не забыла. — Эй, змей-искуситель, — я мысом туфли осторожно толкнула Мишеля в бок в тщетной попытке разбудить — Выметайся спать к себе. — О, Мадонна, не гони из своей обители, — промычал граф, а я же едва смогла сдержать смех — Позволь ещё немного помолиться тебе. — Понятно, — тихо посмеиваясь, я попыталась осторожно встать с кресла.       С помощью слуг я перенесла Мишеля в его комнату и собственноручно накрыла его одеялом, дабы тот досматривал свои благословенные сны. Марго же помогла мне привести себя в более приемлемый вид, но больные спина и шея от неудобного сна в кресле давали о себе знать, портя настроение. Завтрак я попросила накрыть в столовой — не было сил ни читать, ни хоть как-то отвлекаться на безделицы. Даже попросила сделать шоколад, ведь он точно сможет поднять самочувствие.       Я задумчиво копалась ложкой в утренней каше, когда в залу прибежала бледная Марго, а за ней вошли двое жандармов, вооружённых чуть ли не до зубов. Аппетит пропал, хотя и не сказала бы, что он был, а сама я мгновенно проснулась и с непониманием посмотрела на визитёров. — Что происходит? — выдавила я из себя после глотка горячего шоколада — Марго? — Не волнуйтесь, госпожа графиня, ваша горничная лишь проводила нас, — ответил мне высоким голосом жандарм с густыми усами — Моё имя Марк-Франсуа, а моего сослуживца — Батист. Простите, что потревожили вас в столь ранний час, но дело невероятно важное. — Я вся внимание, — жестом отпустив Марго, я посмотрела на окровавленный конверт, который положил передо мной более молодой и чисто выбритый Батист — Что это? — Сегодня ночью на берегу канала де л’Урк под мостом был обнаружен мужчина. Не буду описывать, в каком виде он был найден, но суть в том, что он мёртв, — начал отчёт Марк-Франсуа, а я про себя отметила знакомый чёрный кант на конверте и даже чуть вздрогнула, что наверняка было списано жандармами на женскую слабость — При осмотре был найден этот конверт. В нём упоминается как ваше имя, мадмуазель графиня, так и имя вашего брата, мсье Мишеля де Ориме. — Я прочту? — стараясь не смущать жандармов излишним спокойствием, я сделала свой голос немного дрожащим. — За этим мы и здесь, госпожа графиня, — разрешил Батист. «Для мсье графа Мишеля де Ориме и его сестры мадмуазель графини Рене де Ориме. Я, Артур Нейсмит, коммандант армии Франции при дворе Её Величества Королевы Виктории, пишу эту исповедь о том, что признаю свои ошибки, совершённые под крышей дома де Ориме. Они знают, что я сделал, а потому прошу тех, кто найдёт меня уже после смерти, передать им моё глубочайшее раскаяние и благодарность, за тёплый приём. Да примет Господь душу недостойного дитя своего. Аминь.» — Это… Больше похоже на завещание, мсье, — стараясь не рассмеяться от радости при виде знакомого вычурного почерка, я скорбным взглядом посмотрела на мужчин — Скажите, каково было заключение коронера? От чего мсье Нейсмит умер? — Удушье. Предположительно, повесился. Но петли на месте обнаружения тела не было, — пояснил Батист, а я оценила иронию проиходящего — Скажите, мсье граф сейчас дома? — Да, но ему не здоровится, — а я и не обманула никого — Но в той ситуации, о которой пишет покойный мсье коммандант, мы с братом присутствовали вместе, а потому я смогу говорить и за него. — В таком случае, мадмуазель графиня, скажите, о каких событиях в своём предсмертном письме пишет мсье? — удивительно, насколько я спокойно воспринимаю допрос, но всегда нужно помнить, что властям известно куда больше, чем они это показывают. — Этот мсье опорочил мою горничную, а после оскорбил и меня. Благо, только словестно. Брат был зол и вспылил, несколько раз ударил мсье и вышвырнул вон, — а про угрозу дуэлью, думаю, стоит умолчать. — Благодарю вас за честность, госпожа графиня, — я и не заметила, как жандарм Батист записывал мои слова — Просим прощения, но вы и ваш уважаемый брат в ближайшее время должны явиться на улицу де ла Гранж о Бель, 18, для подтверждения личности покойного, чтобы мы могли отправить тело родственникам. Чуть позже вам пришлют документы, где ещё раз укажут адрес. — Я вас поняла, мсье. Как только брату станет лучше, мы приедем. Я сама сообщу ему об этом… Покойный был когда-то приятелем графу, — я сделала притворно-печальное лицо и попрощалась с блюстителями закона — Как у этого англичанина всё сложно со службой… Сам учился в Париже, зачислен во французскую армию, но служит при дворе своей английской королевы. Как интересно получается… Ох, Эрик, Эрик… Умеете вы запутать следы. Отдаю должное.       После ухода жандармов мне хотелось только хохотать, да так громко, чтобы сам Призрак Оперы в своих подвалах услышал меня. Может, оно и к лучшему, что я не пошла туда. Однако, мне интересен ход мыслей Эрика, приведший к такому незаурядному результату? Но могут возникнуть проблемы, если Мишель попросит показать это письмо — он наверняка помнит почерк своего друга и вряд ли признает «руку» покойного. А может и не попросит. Тут сложно сказать, как поведёт себя брат. И тут я впервые пожалела, что не могу написать этому мужчине. Нет, написать могу, но вот как отправить — хороший вопрос. Пожалуй, его стоит обсудить при следующей нашей встрече.       Подобные моменты, я считаю, надо отметить. Но кому, кроме Эрика, я могу доверить свою радость в столь скорбном деле и при этом не вызвать лишних вопросов? Меня просто не поймут даже слуги, если я не буду поддерживать печаль брата, вдруг та будет. И снова мысли сводятся к Эрику Карье. К мужчине, которого одновременно благословил и проклял Бог. К этим умным глазами цвета благородного янтаря… Тогда, в том сквере, под лёгким снегопадом и в горячем свете фонаря, эти глаза смотрели мне прямо в душу, будто нашли там что-то кроме… Нет, я так пытаюсь уверовать, что жизнь — это монета, что всё, что происходит в нашей жизни, воля случая. Да, мы можем влиять на неё, но только на уровне подбрасывания этой монетки, а вот какой стороной она упадёт — вопрос. Нельзя всего предугадать. Я пытаюсь уверовать, и всё равно продолжаю злиться на прошлое и оправдывать им своё будущее. Не дело.       Я давно прекратила попытки позавтракать, а просто пыталась собраться с мыслями и помузицировать композицию Кристины — единственное неподозрительное занятие, кроме чтения. После нескольких дней репетиций произведение стало идти лучше, но я сама вносила корректировки в ноты там, где мне переходы казались слишком резкими или же их, наоборот, следует удлинить. Нет, композитор из меня посредственный, я правда пыталась, а вот мой талант к исправлению отец признал ещё в детстве и частенько посмеивался по этому поводу. Я так испортила несколько его документов, найдя в них опечатки. Мне влетело, но я осталась собой довольна. — Я не буду переписывать целую страницу, — вырвалось у меня, когда я чуть ли не полностью вычеркнула лист нот из-за того, что он мне не понравился — Что у де Шаньи, что тут каждый раз грубый затык, как телега по камням. Проще, наверное, просто вырвать её и забыть, как о страшном сне. — Мадмуазель, — в этот раз это был дворецкий — К вам пришёл один мсье. Говорит, что вы его знаете. — Он назвал себя? — сегодня день сюрпризов и мне это не нравится. — Нет, мадмуазель, но он явно человек восточный. Смуглый, суровый, а его акцент, — Луи скривился, а я сразу же поняла, о ком речь. — Позови его, не кривись, — я пересела на диван вместе с нотами и продолжила работу с ними там, надеясь найти хоть что-то, что можно оставить. — Графиня, — Перс поклонился мне — Я подумал, что мне стоит справиться о вашем настроении. — Присаживайтесь, — показала на кресло, но продолжала рассматривать занятный вид гостя — Что до настроения, то я вполне чувствую себя довольной.       В свете дня Дарога выглядел куда приятнее, чем в темноте переулка. Его борода была аккуратно стрижена, а на смуглом лице выделялись нефритовые глаза — полная противоположность тому, что я видела вчера. А ещё меня позабавило сочетание астраханской шапки на его голове со строгим и лаконичным костюмом. Даже интересно. Никогда не видела ничего подобного. — Я хотел бы спросить у вас, графиня. Эрик предлагал вам дружбу? — этот вопрос заставил меня отвлечься от нот и поднять глаза на мужчину — Прошу простить, но видя ваш с ним уровень общения, я должен об этом спросить. — Нет. Но он мне как-то сказал, что уже «позволил себе смелось считать меня своим другом», — этот ответ явно смутил Перса — А в чём проблема, мсье? — Значит, вы видели? — он красноречиво показал на правую строну лица, а я кивнула — Должен вас предупредить, что это очень опасно для вас. Предыдущей мадмуазель удалось уйти, но вас Эрик уже вряд ли отпустит. — Я не понимаю, — покачала головой и потёрла глаза, стараясь сосредоточиться — Мсье Карье опасен? Вы это мне хотите сказать? — Именно. Но, боюсь, куда больше, чем вы себе можете представить, — по лицу Дароги было сложно что-то понять, кроме серьёзности его тона и общей ситуации — Он опасен для вас, графиня. — Почему? Объясните! — я резко встала и стала ходить из стороны в сторону — Я знаю, что он сделал с Кристиной, что чуть не сделал с Раулем. Как расправлялся с неугодными… — А что, если неугодными для него станут ваши родные? — такого вопроса я точно не могла ожидать — Эрик был в гневе, когда узнал, что ваш брат желает увезти вас в Марсель. — Слушал… — заключила я, а Перс в ответ утвердительно покачал головой с горькими эмоциями на лице — Скажите, получается, что и в этом доме есть тайные ходы, раз он бывает везде и нигде одновременно? — Сожалею, но так во многих больших и старых домах Парижа, — он снова кивнул, а я вернулась на диван — Эрик не показывает этого, уже обжигался, но он дорожит вами, как тем редким человеком, что не боится его личины. А потому будет оберегать вас даже от тех, кто захочет вас у него забрать. Пусть даже временно. — Матерь Божья, — паника постепенно накатывала, и я из последних сил сдерживала себя — А откуда вам знать, что Эрик не слушает нас прямо сейчас? — Когда я уходил, Эрик был занят восстановлением хода, пострадавшего во время пожара, так что не думаю… А даже если и так, то вы бы всё равно рано или поздно узнали, — в голове ещё большая каша, чем была минуту назад. — А вы, я смотрю, его не боитесь, — только и выдавила из себя я. — Мы с ним знакомы очень давно, графиня. Я, когда-то, даже спас ему жизнь. Смею сказать, мы друзья, а потому, думаю, я знаю его весьма неплохо. Потому и пришёл к вам именно сейчас, пока ваша дружба не перетекла в… Простите, в большее. Вы поняли, о чём я, — да, Дарога, я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. — Благодарю, — выдохнула я, а Перс поднялся с кресла — Скажи, где находятся выходы тех тайных ходов, которым пользуется Эрик? — Мне известны три, графиня, — задумался мужчина — Один здесь, в вашей музыкальной зале возле рояля. Второй, уж простите, непосредственно в вашей комнате между стеной и зеркалом. Третий же… Я не совсем уверен… Либо в рабочем кабинете вашего брата, либо в зале для гостей. Комнаты слишком близко, чтобы я запомнил. Но, опять же, к сожалению, в каждой комнате есть глазок… — Проклятье, — вырвалось у меня — И снова благодарю. Заходите как-нибудь. Только, пожалуйста, с добрыми вестями. — Не обещаю, госпожа графиня — ухмыльнулся он и покинул мой дом, оставляя на душе панику и ярость.       Да, я была в ярости. Матерь Божья, и давно он наблюдает за мной? Сколько он уже видел? Вернее, тут следует задать другой вопрос — а не видел ли он хоть чего-то? Надеюсь, что хотя бы в ванной комнате я одна. Ну что за чёрное проклятие… Вот только начнёшь восхищаться мужчиной, так сразу же всплывает какая-нибудь неприятность. Мягко говоря, неприятность. Я бы больше назвала это проблемой. Grande проблемой. Хороший вопрос мне вчера задал Мишель. Нужно ли мне это? О, нет! Подобной радости мне в жизни не нужно! Он предлагал Марсель? Прованс? Почему бы и нет? Всё лучше, чем тут.       А вдруг Эрик, движимый собственными желаниями, просто убьёт его так же хладнокровно, как и Жозефа Буке, как и Артура Нейсмита? Нет, этого я Мишелю не желаю, но и оставаться безвольной куклой я не намерена. Остаётся лишь одно — уехать одной, причём так, чтобы каждый из моих друзей знали разную информацию и никто — достоверную. Я даже не думала о переговорах — не вижу смысла. Но отчего я так быстро поверила Персу, будто он и есть Карье? Не знаю. Возможно потому, что уж слишком складно он говорил и это совпадало с внезапными появлениями Эрика или же презентов от него в доме. Паника. Лишь паника внутри меня. Но куда мне податься? Орлеан? Леон? Гавра? Да, пожалуй, что Гавра. Была там прошлым летом и мне понравилось. Идеальное место для того, кто хочет скрыться и достаточно далеко от Эрика, чтобы я могла спокойно собраться с мыслями и продумать тактику, ведь всё слишком завертелось. — Марго! Марго! — хоть и не сразу, но горничная услышала меня и прибежала — Отправляйся в контору мсье Лири и скажи, что я его жду по срочному делу.       Сомневаюсь, что строительные работы в Опере начнутся раньше весны — снег продолжает падать, а до тех пор я должна, возможно, написать доверенность на Рауля, чтобы тот мог действовать без оглядки на меня до моего возвращения. Когда же вернусь, то буду думать по ситуации уже с чистым разумом. Ещё нужно убедится, что мои чеки действуют по всей стране и заиметь достаточно наличных для комфортной дороги. Бедный мсье Лири, я его совсем загоняла в последние дни. И Мишель… Может лучше сказать, что хочу предпринять путешествие и попросить виконта и Кристину временно пожить тут, чтобы хоть как-то успокоить мою бедную душу? Я уже ничего не знаю. — Мадмуазель, — Луи вошёл в залу и даже остановился, увидев меня такую встревоженную — Этот человек напугал вас? — Не сказала бы. Скорее новости, которые он мне принёс, — я металась по залу, как птица в клетке, ища выход — Они поставили меня в… весьма затруднительное положение. — Если желаете, то я больше не буду его пускать? — удивительно решительно предложил молодой мужчина. — Не в этом дело, Луи, — я подошла к дворецкому и слегка встряхнула за плечи — Скажи, за время работы здесь, ты не видел ничего странного? Особенно в последнее время. — Было несколько моментов, мадмуазель, но… Я думал, что это простая случайность.