Жизнь - монета

Рене де Ориме — Луи! Что ты видел? — я чуть ли не трясла несчастного дворецкого. — Давайте не здесь, мадмуазель, — взяв меня за руку, молодой человек повёл меня, к моему же удивлению, в сторону кухни — Я тут относительно недавно, но успел заметить, что именно здесь ничего не происходит. Сначала не понимал, почему, а потом осознал. Сюда есть из дома только один вход, он же и выход. И кухня не имеет смежных помещений. — К чему ты клонишь? — прошептала я, постепенно осознавая — Хочешь сказать, тут нет возможности сделать тайный ход? — Да, мадмуазель. И, уж простите, я подслушал ваш разговор с тем персом. Но это поставило всë на свои места, — продолжал шептать Луи — Всë началось с того, что мсье Карье попал в этот дом. Я начал замечать, что некоторые предметы меняли своё положение. Так, к примеру, когда я сервирую стол, то салфетки кладу под тарелки под углом. Всегда. И вот, я сервировал стол и вышел из залы за приборами. Когда вернулся, то увидел, что салфетки лежат прямо, хотя я бы заметил, если бы кто-то из слуг заходил в залу. И подобных мелочей достаточно — в библиотеке стоял букет из оранжереи, в центре которого было пять красных роз. Это я точно помню. Он стоял у окна. И когда я вечером захожу туда, то вижу, что розы не в центре, а по периметру букета. Я уже было подумал на вас или мсье графа, но вспомнил — вы тогда только уехали на прогулку, а ваш брат был у себя уже довольно давно. Слуги уже меняли воду и несильно задели букет. — Значит, каждая комната этого дома просто как аквариум. Господи, — я упала на стул и зарылась в волосы, пытаясь придумать хоть какой-то план действий — Что мне делать? — Не думаю, что убегать — хорошая идея, мадмуазель, — Луи заботливо протянул мне стакан с водой — Позвольте заметить, что вы можете дать отпор словом. Вы не чем не обязаны мсье Карье. Рассчитались, так сказать. Вы помогли ему, а он — вам, как я понял. Общение можно прервать. Я же постараюсь найти ходы и закрыть их. — С какой же неожиданной стороны ты открылся мне, Луи, — я сделала несколько глотков воды, понемногу успокаиваясь — И как же ты их найдëшь? — Полые стены звучат иначе. Это, как барабан, мадмуазель. Простучав, мы пойдём, где они есть, а как открыть — уже другой вопрос — пробить стену, в крайнем случае. В конечном итоге, простите, вы можете попросить мсье Карье как-нибудь показать вам один из них, а через него мы найдём и остальные. Хотя, должен признать, его согласие на такую услугу маловероятно, — слушая молодого дворецкого, я не могла понять, как такая очевидная, хоть и рискованная идея не пришла в голову мне. — Это опасно, Луи. Сам слышал, на что способен Эрик, если его разозлить, — я допила воду и выдохнула, надевая на лицо ту самую маску прежней себя — Но ради спокойствия близких я готова. Рискну. — Позвольте вопрос, мадмуазель, — приостановил мою решимость дворецкий — А было ли у вас нечто подобное? — Подобное… Да, пожалуй, — я вспомнила тот увядший цветок — Он подарил мне розу, а спустя время оставил записку…       Думаю, даже Луи не должен знать о том, что смерть Нейсмита практически полностью лежит на мне. Я же отдала «приказ» Призраку, высказав своё желание в гибели этого подонка. Теперь же мне нужно придумать, как сказать о «самоубийстве» Артура Мишелю. Не думаю, что он сильно будет рад этой новости… Пока я не готова ему это сообщить, да и к тому же он спит. Думаю, где-то ближе к обеду я что-нибудь придумаю…       А что же мне делать с собственным страхом? Я думала, что не боюсь Призрака Оперы, узнав его, как мсье Эрика Карье, но я забыла для самой себя, что это один и тот же человек. И именно Призрак Оперы чуть не убил Рауля, при этому загубив несколько человек до этого… Но именно Эрик Карье по моей просьбе не убивал какое-то время Артура Нейсмита, хотя мог. Это и благородный гений, и жестокий убийца. Если бы это дело не могло коснуться моей семьи, то нисколько и не пугало бы… Однако, я очень боюсь, что может пострадать мой дорогой Мишель. За это я ни Карье, ни себя не прощу.       Что же до мсье Лири, который скоро окажется тут… Я попрошу его узнать, остались ли у Нейсмита родственники и как они живут, в состоянии ли они оплатить перевозку тела и похороны. Наверняка Мишель захочет это узнать, а потому стоит сделать всë заранее. Просто тогда зачем я его вызвала, если решила действовать иначе?       После этой встречи я решила пойти, как говорится, ва-банк, чтобы расставить все точки. Я решила пойти в Оперу. Это опасно, безрассудно, но необходимо. Где же моя былая отвага? Где моя дикость? Почему я так трясусь после слов перса? Просто потому, что за себя я не боюсь. Но раз дело коснулось моей семьи… — Вы тут уже столько раз бывали, мадмуазель, — я слышала нотки недовольства в голосе горничной, но не стала на этом заострять внимания — Может вы что-то потеряли тут? «Голову и страх», — пронеслось в мыслях, стоило мне перешагнуть порог оперы — Нет, просто мне очень нравится это здание. И я пытаюсь представить, каким оно будет после ремонта.       Признаюсь, я шла к сцене, где когда-то и встретилась именно с Призраком Оперы впервые. Я не уверена, там ли он сейчас, поблизости ли, а может вообще сейчас в своих подземельях и не знает о моём визите… Я ничего из этого не исключаю, как и того, что он вполне способен… Нет, если верить Дароге, то моей смерти Эрик не хочет. Хочет лишь полного исполнения его желаний. Но… Но, ведь, так не бывает. Даже короли не получали сразу того, чего хотели, что уж говорить про нас. — Подожди меня здесь, — приказала я прежде, чем вошла в главную залу Оперы.       Тут всë ровно так же, как было в мой последний визит — разруха, пепел, уголь и тлен. Ну, разве что, стало чуть сырее. Либо мне так только кажется. Для меня эстетически приятно смотреть, как солнечные лучи, пробившись сквозь отверстия в крыше и через разбитые окна играют с пылинками, мелкими снежинками. Это невольно заставляет меня успокоиться, отвлечься от терзающих душу мыслей.       Но, к сожалению, придётся вернуться к реальности. Придерживая платье, я поднялась на сцену и подошла туда, откуда со мной недавно говорил Карье. Там было немного темнее, но всë же было возможно разглядеть упавшие декорации, занавеси, верёвки, мешки с песком — всë то, что раньше было неотъемлемой частью закулисья. Повернув, я стала спускаться по небольшой лесенке, ведущей, думаю, к гримëрным актёров. Это была лишь догадка, но спустя несколько мгновений я оказалась в темноте, сквозь которую дальше одной я идти боялась. Сомневаюсь, конечно, что мсье Карте позволил бы жить тут каким-то бродягам или разбойникам, но всë равно в этой тьме как-то не по себе. Ещё раз осмотревшись, я решила, что в следующий раз принесу с собой фонарь. — Что же вы дальше боитесь идти, мадмуазель? — знакомый голос заставил меня остановиться в полуобороте к лестнице. — А вы всегда меня находите с поразительной точностью, — я посмотрела в ту сторону тьмы, откуда, как мне казалось, шёл голос — Я хотела поговорить с вами. Только попрошу вас, давайте выйдем к свету, а то мне как-то неловко говорить и не видеть собеседника. — Хорошо, — как-то сухо ответил он — Прошу вас, поднимайтесь.       Я решила, что остаться в закулисье будет подходящим для нас обоим решением — я вижу собеседника, и при этом он не выходит на прямой свет. Пока же длились эти секунды подъëма, я судорожно пыталась придумать, как начать разговор. Ответ пришёл, как неожиданно, быстро: — Скажите, зачем вы приходите в мой дом? Что та роза, записка… Ваш визит, в конце концов… Что заставляет вас так часто бывать там? — Я знал, что вы рано или поздно зададите этот вопрос, Рене, — он повернулся ко мне своей «человеческой» стороной, но мысли его явно были далеко. — Я вам задавала его, мне кажется, достаточно раз, но другими словами. Вы сказали, что считаете меня другом. Но станет ли человек пользоваться возможностью подсмотреть за своим другом? — не будем прямо говорить, что мне известно про глазки́ — В таком случае, вопрос дружбы закрыт, ведь без доверия нет и дружбы. — Вы странная женщина, Рене, — тут Карье впервые подошёл ко мне настолько близко, что я чувствовала его дыхание на своих щеках — Вас нисколько не пугает тот факт, что я убил человека по вашему же желанию, но смущает, что я могу увидеть что-то лишнее. — Прошу вас впредь приходить через входную дверь, — я отошла, натягивая на лицо улыбку — В своей комнате я предпочитаю находиться одна. В большинстве случаев… Я бы хотела, когда просохнет земля, уехать из города на какое-то время. Я устала от шума. Слишком много дел и людей. Хочу отдохнуть. К тому времени в Опере уже будет идти ремонт, я полагаю. А потому мы с вами долго не увидимся…       Нет, я не собираюсь уезжать слишком далеко, как планировала до этого. У нас с Мишелем есть загородный дом, почти что в лесу — достался от отца. Там настолько спокойно, что даже ночью можно увидеть оленей или ещё каких животных… Что же до Эрика, то видимая часть его лица приобрела какую-то холодную злость, будто он сдерживал себя от лишних слов. Но в этом случае, когда я сказала, что сама хочу уехать, он не сможет как-то навредить моим родным. Это же была моя идея. — Я к тому, мсье Карье, — что же, добивать, так добивать — Я не знаю, когда будет возможна наша следующая встреча… А потому я бы очень хотела расстаться на хорошей ноте. Я помогла вам когда-то, а вы расплатились со мной. Quid pro quo. Прошу, давайте не будем портить этот свет вашим недоверием ко мне… Я вас никому не выдам. В этом нет смысла. — Что вы хотите получить взамен? — этот вопрос застал меня врасплох, ведь ни о какой сделке речи не было. — Простите? Я вас не понимаю… — непроизвольно, я сделала небольшой шаг назад. — Что вы хотите получить от меня взамен на то, что вы никуда не уедете? — признаться, я боялась этого вопроса, но была готова. — Вы хотите контролировать меня? — а теперь начинаем закипать как можно более красноречиво и эффектно — Нет, вам это не удастся. Я свободный человек со свободной волей, а потому даже я не посмею назначать цену своей свободе! Вы не сможете мне столько заплатить! — Уходите, мадмуазель Рене. Так будет лучше для вас, — Карье уже собирался вернуться в подземелья, но меня было не остановить. — А если не уйду? Снова проникните в мой дом? И снова будете готовы убить любого, кто увидит ваше лицо? — эти слова заставили его остановиться, но не повернуться — Неужели вы убьете того, кто дорог мне? Таким образом вы должны убить и меня, а не вести беседы… Что же вы молчите? Давайте, выполните свой зарок. Вы же держите слово.       Эрик подошёл непозволительно близко и резко занёс руку, будто для удара, а я даже не дрогнула, продолжая смотреть в эти золотистые глаза. Ладонь замерла в нескольких сантиметрах от моего лица и, сначала сжавшись в кулак, расслабилась, нежно коснувшись кожи. Вот тут я вздрогнула, не понимая, как реагировать на контакт. Внезапно и вторая рука легла на лицо, а сам Карье закрыл глаза и покачал головой, будто что-то отрицая. Я даже боялась дышать в этот момент, не говоря уже о каких-то возмущениях. Будь я абсолютно благородной, то возмутилась бы, но нет… Я не благородная, как и он, хотя пытаемся строить из себя таковых. — Я никогда не сделаю вам больно, Рене, — каменно произнёс Эрик, всë ещё не смотря на меня, переместив руки с лица на плечи — Ни вам, ни вашей семье. — Даже если я захочу уехать? — эти слова заставили мужчину чуть сильнее сжать мои руки — Я вам не птичка, мсье Карье. И не позволю вам так думать о себе, нравится вам это или нет. И прошу прекратить тайные посещения моего дома… Либо покажите мне эти ходы. Чтобы и я могла к вам прийти. Так будет честно ко мне с вашей стороны. — Я вас понял, мадмуазель, — в полумраке я смогла увидеть горькую усмешку на лице Эрика, когда тот стал медленно отходить от меня в сторону лестницы — Возвращайтесь домой, Рене. Уверен, Марго заждалась вас.       Мне уже хотелось договорить, но его спина заставила меня закрыть рот. Он просто ушёл, оставляя в одиночестве среди разбросанных и поломанных декораций. В звенящей тишине, нарушаемой только звуками моего сердца. Я вернулась к ожидающей меня в скуке горничной. Одного выражения лица ей хватило для понимания того, что вопросы сейчас задавать не лучшее время.       Когда я вернулась домой, Луи встретил меня с явным нетерпением, но первым не лез. Я же попросила его принести мне то «предсмертное письмо» Нейсмита, а после отправилась к Мишелю, который, оказывается, совсем недавно проснулся и попросил завтрак в комнату. Что же, придётся снова играть роль. Я стараюсь ему не лгать и, чаще всего, не делаю этого, но тут вопрос в том, что его могут убить, если я расскажу ему всю правду. Поэтому, пожалуй, я спрячу письмо в… В корсете платья. — Мишель, — сделав беспристрастное лицо, я вошла к брату — У меня печальные новости. — Что такое? — он вы это время пил чай, но, увидев моё лицо, чуть ли не поперхнулся — Что это, Рене? — Артур, — начала я, но Мишелю этого оказалось достаточно — Жандармы утром приходили. Просили подтвердить личность… Покойного.       Он будто ушёл в себя, взгляд остекленел, лицо побелело. Кажется, даже цвета его пëстрого халата поблекли. И, какая ирония, туча нашла на солнце, приглушая свет в комнате. Я же только подошла к Мишелю и стала гладить по волосам, хотя никакого эффекта это не возымело. Разве что он отпустил ложечку, изрядно погнутую его напряжёнными пальцами. — Я рядом, мой хороший. Мне ты можешь сказать всë, — я поцеловала его в макушку и обняла за плечи. — Только ты и всегда была честна со мной, — мне еле удалось сдержать дрожь от этих слов, ведь именно сейчас, в такой непростой для Мишеля момент, я не была с ним честна — Спасибо, что рядом, Рене. — На неделе должны прийти документы. Там адрес. Мы туда съездим. Знаешь, я придумала, — я присела перед братом и погладила его по лицу — Как только разберёмся со всеми делами, давай уедем? Хоть на пару недель за город. Помнишь, какой у папеньки там красивый дом? — Да. Пожалуй, ты права, — Мишель поднялся и сёл на кровать — Оставь меня одного, пожалуйста. Позови к ужину. — Конечно, — поцеловав его в лоб, я покинула комнату с весьма смешанными чувствами. — Мсье де Ориме расстроен, мадмуазель? — Луи спешно подошёл ко мне, стоило мне отойти на несколько шагов от двери — Не желаете ли чаю? Я не такой мастер, как вы, но, думаю, заварить банальный чёрный я в состоянии. — Думаю идея не самая плохая, — грустно улыбнувшись, я последовала за дворецким в кухню. — Может каких-нибудь ягод? — я присела за стол, пока молодой человек носился по кухне в разные стороны. — Давай считать, что фраза «не желаете ли чаю» будет означать «не расскажете ли вы мне о произошедшем». Ну и различные вариации, зависящие от ситуации, — не удержалась я от подкола Луи, но он только поддержал мою идею — Так что? Ты ведь именно для этого спросил меня о чае? — Таким очевидным было моё любопытство, мадмуазель? — он немного покраснел, однако чай заварил и, выглянув в коридор, закрыл плотно дверь. — Весьма, — я сделала глоток и облизнула губы, подбирая слова — Возможны три варианта развития событий. Первый — он меня не послушает и продолжит делать то, что делал в этом доме. Второй — последует моей просьбе посещать этот дом через главную дверь. И третий — просто оставит нас всех в покое. — Из наблюдений, мадмуазель, — Луи сел напротив меня и даже чуть наклонился ко мне, чтобы говорить тише — Мнится мне, третий вариант наименее вероятен. — Я это понимаю, — что же, раз он подслушал весь разговор с Дарогой, то и скрывать что-либо в этой ситуации нет смысла — Я опасаюсь за Мишеля. Даже за себя не боюсь… — Не беспокойтесь, никто не узнает об этом моменте. Точно не от меня, — мне кажется, что со стороны мы походили на двух старых друзей, нежели на графиню и дворецкого — Если вам что-то потребуется, то я обязательно это выполню. — Благодарю тебя, Луи… Хоть есть теперь, кому высказаться…