Бой с тенью

— Что-то захворал наш гусь, Серёжа. Посмотри, как он там? Сергей тут же откладывает газету и шумно выдыхает сквозь зубы; вот если бы попросил его кто-то другой, а не Полечка, то Нечаев в лучших традициях послал бы человека нахер. А тут… приходится мириться — потому что любит свою жёнушку, вот и носится вместе с ней и с этой пернатой бестией. Ну, подумаешь, захворал и захворал, с гусей вся зараза быстро сходит, а, может, у этого бешеного настроения нет никакого, или ему, наконец, надоело гоняться за Мусей и Изнакурножем! Хотя… Если Поля беспокоится, то точно что-то не так. Сергей, потерев переносицу, поднимается с дивана и идёт к гусю, который лежит на своей лежанке, вытянув шею. Устройство «Мысль» в его голове не шевелит проводками, будто щупальцами, да и в целом выглядит гусь… и правда совсем неважно. Нечаев чешет бороду, но всё-таки решается присесть рядом на корточки, но не чтобы погладить — в прошлый раз, ебучие пироги, этот индюк ему чуть палец не откусил, — а, чтобы просто понаблюдать. Обычно гусь принимается истошно вопить и крыть майора матом, но тут… Лежит себе и не шевелится… Будто ему и на самом деле плохо. — Оставь меня, Серёжа-дурачок, я в печали, — высказывает гусь через устройство. — Чего это вдруг? — удивляется Нечаев. — Ничего, — отворачивается птица, — грустно мне! Настроения нет! Отстань, засранец! Оставь меня в покое! — Ты чего, дружочек? — выглядывает из дверного проёма Полина. — Что случилось? — Грустно мне, — всхлипывает гусь; он приподнимает шею, когда Полина подходит к лежанке и присаживается рядом с мужем, — одиноко… — Одиноко? — удивляется майор. — У тебя вон и кошка есть, и эта курица в избушке ходячая, да даже я с Полей! — Это не то, — гусь приподнимается на лапки и подходит к Полине, чтобы положить голову ей на колени. — А мне любви хочется! — Разве тебе мало нашей любви, миленький? — девушка ласково гладит его пёрышки. — Хочу настоящей, — жалуется гусь. — Как у тебя с П-3, хотя я считаю это унизительным! — Сейчас как стукну! — не выдерживает майор, ударив кулаком по ладони, но тут же встречается с осуждающим взглядом Полины и смущённо замолкает. — Прекрати, Серёжа, — просит Поленька, — а тебе надо найти гусыню. — Да знаю я одну, — оживлённо признаётся гусь. — Живёт недалеко. Оленькой звать. — Оленькой? — удивляется майор, почесав затылок. Да уж, а он думал, что только на «Предприятии 3826» ему попадались странные имена для лабораторных животных и роботов. — Ебучие пироги… — В ебало тебе, Серёжа! — гаркает гусь, оживившись, и тут же резко щёлкает клювом, пугая майора. — А Оленька… Ух, её бы только жарить и жарить! Понимаешь, о чём я говорю, Серёжа? О счастье в супружеской жизни! Вот ты счастлив в браке, Сережа?! — Так как же без этого-то, — глупо ухмыляется Нечаев, подталкивая локтем в бок покрасневшую Полину. — Счастлив, ещё как… — Вот и я счастливым быть хочу! Га! — раздражается гусь и хлопает крыльями. Майор боязливо отшатывается. — Не смей ничего говорить про мою Оленьку! — Ну, не сердись, миленький, — улыбается Полина, взяв в ладони голову гуся, и птица мгновенно успокаивается, виляя коротким перьевым хвостом совсем по-собачьи, — он не со зла. А если ты так хочешь с ней увидеться, вечером мы отправимся гулять, идёт? — Да-да! Га! Га! — радуется гусь. Он топчется рядом с Полей, ластится к ней, точно кот, просящий сметану, чуть ли не крыльями обнимает, а Поля смеётся, и Нечаев сам начинает улыбаться, глядя на жену. — Да! Мы пойдём гулять с Оленькой! — Серенький, ты же с нами? — Полина смотрит на майора, который в ответ туповато усмехается, почёсывая бритый затылок. — Я? А, да… — забывается на мгновение Нечаев. — Только надеюсь, что твой дружочек кусаться не будет. — Я не буду кусаться, я буду разматывать всех в мясо! Потому что пришло время пиздеться! Га! — предупреждает гусь. — А давайте просто мило прогуляемся? — предлагает Полина, вставая с колен. — Оставлю вас ненадолго. А то пирог сам себя не приготовит. Напоследок она целует мужа в макушку и возвращается на кухню, где радио поёт голосом Людмилы Зыкиной. Майор надеется, что гусь не вспомнит о своих угрозах и не начнёт бросаться на Нечаева, однако, повернув голову, птица шепчет через «Мысль» предложение, от которого сложно отказаться: — Потом пойдём пиздить Штокхаузена? Нечаев улыбается, разминая шею: — С удовольствием. Пусть это скорее всего лишь шутка, но то, что у них с гусем оказалось что-то общее — неимоверно радовало товарища майора. Кто знает, может, им удастся подружиться в итоге? Или на самом деле по-дружески погонять занозу в лице Штокхаузена, о чём Полине Нечаевой знать необязательно.