…
Солнце уже село и сумерки насыщали небо глубокими синими оттенками. Его машина въехала на паром со противным скрипом тормозов, но Вальтер не спешил выходить, чтобы подышать свежим воздухом с пролива, потому что паром задержали из-за него на два часа, и пассажиры раздраженно поглядывали на его Майбах и немецкие номера. Мягкое укачивание, которое сменило тряску после торопливой поездки моментально убаюкало его. Проснулся он ночью, когда водитель снова завел мотор. Ночной Фленсбург встретил их чарующей тишиной. Старинные улочки и соборы придавали самому северному городу Германии особое очарование, такие городки обычно представляешь себе читая сказки братьев Гримм. Еще заспанный, протирая глаза, отвыкшие от яркого света Шелленберг взялся за документы, приготовленные его адъютантом. Вошел штурмбанфюрер Вирзинг с кофейником и папкой подмышкой: - Господин, может все же отправитесь спать? Уже поздно. - Не беспокойтесь, я спал всю дорогу. - Как ваше здоровье? – голос его помощника был как будто тревожным. Вальтер вопросительно посмотрел на него: - Что это вы так интересуетесь? Вирзинг подал ему чашечку кофе, папку он так и не выпускал, он с улыбкой дернул плечом: - Нет, ничего такого. - Что у вас там? – Вальтер указал глазами на папку. - Да, это. Он мялся в нерешительности: - Господин, мне жаль это говорить, но … обергруппенфюрер Кальтенбруннер вас освободил от всех занимаемых должностей. Шелленберг наклонил голову, как будто не расслышал: - Что? – он усмехнулся и переспросил: Что?! Помощник со вздохом положил перед ним документ и стал с тревогой следить за реакцией. Вальтер продолжал спокойно пить кофе глядя как будто сквозь него, даже не опуская взгляда на раскрытую папку. Вирзинг с сочувствием заглядывал ему в лицо: - Господин, пойдемте я вас отведу в спальню, не нужно вам тут оставаться одному. - Чем вы так озабочены? Вы считаете, что расстроили меня этой новостью? Бросьте, дорогой! – Вальтер красиво улыбнулся и закрыл папку, не читая: Кто такой Кальтенбруннер? Я подчиняюсь только рейхсфюреру. «Только бы он еще не был в кровати» - чуть замявшись он набрал номер Гиммлера. Трубку снял Вольф: - Здесь генерал Вольф! Шелленберг шумно выдохнул и спросил с явным волнением в голосе: - Генерал, мне нужен рейхсфюрер. - Одну секунду. В трубке послышалась какая-то возня, а затем усталый голос Гиммлера: - Что у вас? - Господин! Я сожалею, но я больше не смогу представлять ваши интересы перед Скандинавскими странами! - Что это значит? Что вы себе позволяете? - Уверяю вас это вовсе не каприз! Доктор Кальтенбруннер только что уволил меня! В трубке повисла пауза, но Вальтер уже облизывал губы предвкушая, что рейхсфюрер отменит этот приказ. Так и случилось. - У обергруппенфюрера нет таких полномочий. Вы в моем подчинении. Я отменяю приказ! Шелленберг заерзал на стуле от нетерпения: - Если вас не утомит сейчас приготовить документы, то я готов тотчас приехать в Любек! - Зачем вам ехать ночью, приедете утром. - Ничего страшного, господин, я выспался на пароме! - Как хотите, документ сейчас сделают. В трубке раздались гудки. Вальтер радостно сжал кулаки и по-детски взвизгнул. Вирзинг покачал головой: - Вижу, что все разрешилось. - Еще бы! Сделайте мне еще кофе, покрепче, я сейчас выезжаю в Любек. - Помилуйте! Да к чему вам это делать? Вы поедите ночью с фарами, вы же будете как мишень! - Зато дороги будут пустыми, если услышу самолет, погашу фары. Едва штандартенфюрер вышел, он снова снял трубку и набрал графа: - Я вас не разбудил? – он услышал, как Фольке откашливался, стараясь разбудить связки. - Ничего подобного, я читал. Когда вы вернетесь? - Я потому и звоню. Не ждите меня сегодня, я должен отправиться в Любек сейчас. - Нельзя ночью ездить на машине! Ваш водитель сумасшедший? - Мне срочно нужно ехать! Кальтенбруннер лишил меня всех постов! - «О! Какое счастье» - подумал про себя Бернадот и поспешил успокоить Вальтера: Ну что ж, ничего страшного! Я ранним утром пошлю за вами машину, больше вы можете не выполнять ничьих приказов. Тем более вам незачем куда-то ехать и рисковать собой. - Вы не понимаете! Рейхсфюрер отменил этот приказ! - «Про Гиммлера то я и забыл» - скривил губы граф. Шелленберг волновался: - Я сейчас же поеду и заберу новый приказ. - Вальтер, не смейте! – граф взял предупредительный тон: Не вздумайте выезжать. Зачем вам эти должности? Через пару дней они ничего не будут значить. - Почему, собственно, вы мне приказываете? Я пожелал просто поставить вас в известность, граф, а не отпрашиваться! Вальтер бросил трубку. Бернадот растерянно посмотрел в гудящий аппарат: «Проклятье! Как его остановить?» Крепкий кофе обжог язык, Шелленберг поморщился и поставил чашку: - Мне пора! Всего доброго. Вирзинг постарался его задержать: - Ваш водитель еще не прибыл. - Я сам поеду! - В таком случае я еду с вами. Вальтеру надоело спорить, он напоследок закатил глаза, показывая, что это решение не приносит ему удовольствия, а потом кивнул. Фольке напрасно обрывал телефон еще несколько часов.…
Военный грузовик месил колею, разбрасывая шматки глины. Он полностью перекрыл дорогу. Другой грузовик, опасно завалившись набок, объезжал его по бровке, чуть не соскальзывая в канаву. Раздался приказ, и с десяток солдат из тянувшейся по полю шеренги подбежали к застрявшей машине. Едва проезд освободился, Вальтер вырулил на дорогу, но через секунду посадил свой Майбах на днище, угодив в уже разрытое месиво. Солдаты, которые только что вытолкали грузовик, со смехом переглянулись и взялись за нового пленника коварной колеи. Машина двинулась вперед, но не проехала и ста метров, вся дорога была запружена отступающими войсками. - Если сейчас сюда прилетят американцы, нам придется не сладко, бригадефюрер! – Вирзинг суетливо оглядывался по сторонам в поисках хоть какой-то возможности проехать. Мимо протащили пушку, Вальтер с интересом посмотрел на нее, и увидел солдат в проезжающем грузовике: - Похоже, этим беднягам удалось спастись. - Если не будет снова приказа наступать. - Куда наступать?! Мы на самом севере страны. - Вы же знаете, господин, что фюрер – помощник смутился и взял паузу, а потом все же осторожно проговорил: Ведь уже отдавались не очень адекватные приказы. - Не очень адекватные? – Вальтер хмыкнул: Преступные, самоубийственные, а не «не очень адекватные». - Вам лучше знать, бригадефюрер. Путь, который обычно занимал минут сорок они преодолели за три часа. Вирзинг сменил его два часа назад и Шелленберг смог немного подремать, когда они прибыли в Любек, было уже четыре утра. Гиммлер давно спал. Вальтеру сообщили, что доктор Брандт все еще в гостиной и он решил направиться туда. Карл Брандт был хирургом, высоким, поджарым брюнетом с печальными глазами и таким же кукольным затылком, как у Шелленберга. Этот же миловидный человек был ответственен за уничтожение тысяч психически больных и инвалидов. Доктор никогда об этом не говорил, он вообще отличался тихим и скромным характером, поэтому Вальтер страшно удивился, застав его в кресле с бутылкой, дергающего плечами под народную песню. - Карл? Что это с вами? Брандт запрокинул голову назад, и увидев Шелленберга тут же вскочил: - Вальтер! Я счастлив вас видеть! Идемте – он поволок его к соседнему креслу и усадил туда: Давайте-ка выпьем! Стоп! – он остановился, уже наклонив горлышко бутылки к бокалу: Вам нельзя! У вас же печень – и все же разлил по бокалам вино: Я врач, я вам разрешаю! Вальтер хихикал, прикрыв ладонью рот, он никогда еще не видел доктора таким возбужденным и веселым. - Что?! – поинтересовался Брандт, уже заплетающийся языком: У нас отличный повод, мой дорогой! - Какой же? - Фюрер мертв! Он застрелился сегодня! Выпьем! Шелленберг открыл рот от потрясения и вытаращил на него глаза: - Что вы говорите? - Да, прелестный Вальтер! Мы все свободны! – он хитро усмехнулся, махнув рукой с бокалом в воздухе, что вино выплеснулось на его пальцы, и добавил: Старик приговорил меня к казни и сам застрелился. Невероятно! Пытаясь успокоиться, Вальтер отпил вина и спросил: - Значит, Гиммлер теперь наш фюрер? - О! Не так просто! – Брандт покачал головой разглядывая этикетку на бутылке: Преемником назначен гросс-адмирал Дениц. У Вальтера сдавило грудь, от накатившего отчаяния он резко дышать носом: - Не может быть! Увидев, как он задыхается, доктор оставил бутылку и озабоченно склонился к нему: - Что с вами? – он увидел, как из красивых серых глаз потекли слезы и испугался: Я вас обидел? Я не хотел! Брандт уже был серьезно пьян, он смутился из-за состояния Шелленберга и стал невнятно бормотать, то и дело пожимая плечами: - Простите меня, дорогой. Я не хотел вас расстраивать. Не думал, что вам нравился Гитлер. Вальтер оставил бокал, и, вытирая с щек слезы, отправился на улицу. До этого момента, он как будто не осознавал до конца весь ужас и крах происходящего. И вот все. Конец. Его мир разлетелся на кусочки. Кончина Гитлера была тут ни при чем, но тот факт, что не Гиммлер стал приемником, был полным кошмаром. Как будто все, что было сделано до этого момента, все переговоры и договоренности, все его бессонные ночи были впустую. Ему хотелось скрыться от этого отчаяния, сбежать и забыть обо всем. Вальтер быстро отряхнулся, сел в машину и погнал ее вперед. Вначале он ехал бесцельно, но скоро обнаружил, что находиться на пути к Гамбургу и свернул в направлении Берлина. Мимо пронесся указатель на Ратцебург, сообщающий, что до этого города тридцать километров. Проехав минут десять, Вальтер осознал, что едва может смотреть вперед, у него слипались веки. Съехав на проселочную дорогу и углубив машину в лес, он перебрался на заднее сидение и, редко, но все еще судорожно всхлипывая, провалился в глубокий сон.…
Рано утром Вольфа разбудил секретарь, который сообщил, что граф Бернадот срочно желает его слышать. Немного поворчав, генерал накинул халат и пошел в кабинет. - Я прошу прощения за свой ранний звонок, генерал, но я сам сегодня не сомкнул глаз. - Я слушаю, граф, что у вас? - Вальтер. Он приехал в штаб? Адъютанты говорят, что нет, но вчера он ехал к вам. Вольф чуть задумался, потом закрыл ладонью микрофон в трубке и полушепотом спросил у стоящего рядом секретаря: - Шелленберг приезжал? – секретарь отрицательно помотал головой, он снова вернулся к разговору с графом: Нет. Видимо он передумал ехать. - Во Фленсбурге никто не отвечает, вот я и переживаю. - Полно, граф! Вальтер же соня, он поднимется не раньше десяти, будьте спокойны. Он повесил трубку и пошел в гостиную, где наткнулся на Вирзинга: - Вы как тут оказались? - Мы с бригадефюрером прибыли сегодня ночью, генерал. - Вот как. И где он? - Полагаю, что он еще спит. Вольф отправился к коменданту, чтобы узнать какую комнату приготовили для Шелленберга, затем медленно, шаркая мягкими тапочками по ступенькам он поднялся и, зевая, постучал в дверь. Никто не отзывался. Он понимающе улыбнулся и открыл дверь. Постель была заправлена, а комната пуста. Он секунду соображал, а потом снова отправился выяснять не ошибся ли он комнатой. Черед пару минут всем стало ясно, что Вальтер пропал. Под утренней росой машина очень быстро остыла и скоро Вальтера пробрал озноб. Свернувшись клубочком и поджав к животу ручки, он попробовал немного согреться, но ничего не вышло, мотор заглох, выработав последнее топливо и обогрев салона не работал. Солнце давно поднялось, но будто и не думало греть, оно холодной больничной лампой освещало редкий подлесок. Шелленберг сонно огляделся по сторонам, вокруг не было ни души, абсолютная тишина, даже щебетания птиц не слышно. Животик напомнил о том, что он со вчерашнего обеда ничего не ел. Его сверкающий Майбах теперь превратился в груду бесполезного металла. Вальтер вышел на улицу и поежился, вчера в порыве паники он забыл в штабе плащ. Делать было нечего, и он торопливо пошел к дороге в надежде, что попадется какой ни будь транспорт. Генерал уже в десятый раз спросил у коменданта о том, нет ли новостей от патрулей, но ответ пока оставался неизменным – нет. Брандт сидел, виновато опустив глаза в пол, после того как был отчитан Вольфом за необдуманные разговоры с Шелленбергом. Вирзинг раз за разом набирал номер в Фленсбурге и снова предупреждал, что как только начальник явиться, сообщить ему. - Куда он мог уехать? – Вольф прохаживался по гостиной, заложив руки за спину и лихорадочно соображая. - В любом случае, он бы не уехал очень далеко, топлива там оставалось километров на двадцать пять – Вирзинг с тревогой смотрел на него: Давайте я тоже поеду на поиски! - Штандартенфюрер, у нас тут не нефтебаза, мы еле заправили патрульных. - Я страшно беспокоюсь о нем, генерал! - О ком? – внезапно вошедший Гиммлер вопросительно приподнял брови, близоруко прищуриваясь, пока не надел очки: Что случилось? Вольф вздохнул: - Шелленберг исчез. - Что это значит? Как исчез? – Гиммлер повернулся в Вирзингу: Вы что же его по дороге потеряли? - Никак нет, рейхсфюрер! Он исчез отсюда. - Что-то ведь этому поспособствовало! Непременно есть какая-то причина! Брандт еще сильнее сжался в кресле. Вольф пожал плечами: - Кажется, новость о смерти фюрера его очень взволновала. Гиммлер недоверчиво покосился на него: - Шелленберга взволновала смерть фюрера? Он хотел было добавить, что будь у Вальтера возможность, тот бы лично отравил Гитлера, но подумал, что окружение не очень надежное для таких откровенностей и произнес: - Вздор! – внезапно его лицо озарила догадка: Возможно, он поехал к графу! - Он бы не доехал, господин, топлива было мало – поглядывая исподлобья сообщил Вирзинг. Повисла тишина, каждый в комнате пытался вспомнить хоть малейшую зацепку куда бы мог податься Шелленберг. Если бы Гитлер знал, что его кончина прочно уйдет на второй план на фоне поисков этого капризного юнца, он бы придушил его при первом знакомстве. А, впрочем, на смерть этого полоумного было наплевать и тем, кто был еще не в курсе того, что Вальтер пропал. Бернадот спал сегодня меньше трех часов, услышав по радио о самоубийстве фюрера, он раздраженно выключил его. Хотелось позвонить во Фленсбург, но он удержал себя, уговаривая, что лучше уж дождаться, когда мальчик точно проснется, что бы помощники не подумали его разбудить. За завтраком он читал Шведские газеты, где говорилось о скором снятии немецкой оккупации с его Родины, эти статьи снова отправляли его к мыслям о Вальтере: «Возможно, пора ему вставать». Тяжело вздыхая в гудящую трубку, он ждал, готовый услышать милый голосок, но на том конце никто не отвечал. «Проклятье! Должен же там хоть кто ни будь быть!» - граф терял терпение, немного подумав, он снова стал звонить в Любек. Ответил Вирзинг: - Приемная рейхсфюрера, штурмбанфюрер Вирзинг слушает! - Любезный! – Бернадот нервно цедил слова: Вы, похоже, в Любеке, а где же ваш начальник? - Эм … В трубке наступило молчание, а потом раздался раздраженный голос Гиммлера: - Дорогой, граф! Вальтер, очевидно выехал к вам этой ночью, с тех пор его нет! - Что?! – Фольке привстал от возмущения: Как это нет? Он должен был забрать у вас бумаги! - Ничего он не забрал – Гиммлер теперь тоже стал сомневаться, что Шелленберг поехал к графу без контрприказа. - Я сейчас же еду в Любек! – прокричал граф и повесил трубку не дожидаясь ответа. После двух часов непрерывного пути одуванчики, рассыпавшие по краям обочины, стали казаться очень аппетитными. Солнце теперь нещадно пекло в спину. Вальтер чувствовал, что долго он так не продержится. Модельные туфли ручной работы, которые раньше чувствовались на ногах как два пуховых облака, теперь болезненно стискивали пальцы. Вначале он решил, что ему показалось, но присмотревшись, он точно увидел в далеке деревеньку. Милые беленные домики среди цветущих яблонь представляли собой восхитительный пейзаж. Этот вид вызвал в нем некоторое облегчение и удалось даже прибавить шаг, только бы скорее туда добраться. Дивный аромат с белоснежных от цветов деревьев мешался немного с запахом свежего навоза, выпечки и дымом от печных труб. На улице было безлюдно, рядом с каменной старинной изгородью лежала крупная швицкая корова, ее холеные бока отливали бронзой. На куче сложенных досок грела спинку серая кошечка, Вальтер подошел к ней, не смотря на нестерпимую уже боль в ногах, и стал гладить. - Мрррм? – спросила кошечка, вытягивая лапки. - Хорошенькая – похвалил ее Шелленберг. Он отправился дальше, чтобы найти кого ни будь и спросить, где тут телефон, как назло, народ будто вымер. Из-за одного забора вдруг послышались голоса, Вальтер зацепился пальчиками на теплые доски и чуть чуть приподнялся на носочках. За забором был внушительного размера огород, в котором копались пожилая женщина, и очевидно, ее внучка, потому что женщина нетерпеливо поучала девушку и отчитывала за недостаточное старание. Розовощекая девица недовольно отдувалась и с силой долбила землю мотыгой. Вальтер поднял руку и крикнул, чтобы привлечь их внимание: - Извините! Помогите мне пожалуйста! Пожилая фрау бросила свой инструмент и, вытирая руки о передник, подошла к забору: - Что вам угодно, господин? - Моя машина сломалась, вы не знаете откуда я могу позвонить? - Ох, дитя – теперь женщина как следует рассмотрела его и, похоже, сочла юнцом: Сейчас телефон есть только в больнице соседнего городка, но до него не менее сорока миль. - Туда ходит автобус? - По средам и пятницам, дорогой. - Мне непременно нужно попасть туда сегодня! - Моя дочь Еленика, через пару часов придет с поля, она, может быть, согласиться вас отвезти – женщина показала глазами на парочку упитанных волов в загоне. - Я подожду! - Идите в дом, вы, верно, голодны, я недавно достала брецели из печи. Вальтер и мечтать не мог о таком приеме, он с готовностью кивнул и чуть прихрамывая поторопился к калитке. От одного только вида теплых, румяных брецелей у него потекли слюнки, фрау Кноп, как она представилась, достала из погреба глиняный кувшин, сверху замотанный белоснежной марлей, и налила ему холодного молока. Никакие изысканные блюда в роскошных ресторанах и на торжественных обедах не могли сравниться с божественным вкусом этой элементарной пищи. Вальтер немного жмурился от удовольствия, принося своим видом радость обходительной хозяйке. В дом заглянула девушка, на вид ей было не больше пятнадцати. Типичная деревенская немка, блондинка с крупными щиколотками и сильными руками, она с интересом разглядывала Вальтера пока ее не заметила фрау Кноп: - Гретхен! Отправляйся-ка к телятам, разбросай им сена. Гретхен снова надула щеки, закатила глаза и пошла в сарай. - Отчего вы не на фронте? – будто стараясь загладить перед гостем неловкость за нахальную внучку, спросила женщина. - Я не подхожу по здоровью – соврал Вальтер: У меня больная печень. «Нельзя же ей сказать, что я генерал СС» - думал он, хотя и соврать не получилось, печень его была действительно на грани. После трапезы он вышел во двор босиком, его бедные пальчики серьезно опухли, и кое где виднелись мозоли. Из-за дома показалась любопытная Гретхен: - Могу я спросить? – и даже не дожидаясь разрешения выпалила: Как ваше имя, господин? - Вальтер. Я Вальтер Шелленберг, фройляйн. «Едва ли девчонка про меня слышала» - он улыбнулся своей обольстительной улыбкой, от чего девушка раскраснелась еще больше. - У вас есть жена, господин? «Ну это уже нахальство, дорогая» - Вальтер удивленно поднял брови: - Да, я женат. - Кем вы работаете? – она не унималась. - Я бригадефюрер СС! Гретхен вытаращила на него глаза и через секунду пропала. Фольке прибыл в Любек на личном самолете, он требовал у водителя гнать в штаб. Почти вбегая в просторную гостиную, он столкнулся с Вольфом: - Что-то известно, генерал? Тот только руками развел: - Никак в ум не возьмем куда он мог подеваться, патрули объездили все направления куда бы ему хватило топлива. - Там не бомбили? – граф хватался за голову. - Нет, дороги целые. - Почему он уехал?! - А вот это самое интересное, граф! – Гиммлер невесть откуда взялся за его спиной: Одиннадцать лет Вальтер работает у меня. Знаете сколько раз за это время он убегал? – он сложил кольцом указательный и большой пальцы и показал Бернадоту: Ноль! Стоило вам появиться, и мальчик пропал. - Что это за неуместные упреки, рейхсфюрер? - А вы задумайтесь! Вы путаете его. Обещаете мечты, которым не суждено сбыться. Играете с его чувствами. - Уверяю вас, я не сказал ему ни единого слова, за которое не согласен был бы нести ответственность! Гиммлер в ответ только презрительно хмыкнул. Граф смирил обиду и обратился к Вольфу: - Есть ли направление, куда еще не ездили? - Только одно, но там близко линия фронта, русские движутся к Гамбургу, они уже за сто километров отсюда. Фольке закрыл рот рукой, некоторое время молчал, еле заметно покачивая головой, будто мучаясь от зубной боли, а потом вымученно спросил: - Не может ли статься так, что Вальтер в руках русских? Гиммлер возмущенно раздул ноздри: - Перестаньте, не поддавайтесь панике! Вольф с жалостью посмотрел на своего шефа, и сложил руки на груди: - Такая возможность существует. Бернадот медленно сел в кресло и уперся глазами в одну точку перед собой. Гиммлер подступил к генералу пристально глядя в его лицо: - Это ваше предположение? Или есть точные сведения? - Господин, возле Ростока видели русские танки. Фольке ахнув опустил лицо в ладони. Душистое, прогретое полуденным солнцем сено было мягким как пуховая перина, Вальтер лежал в разбросанном стогу на спине разглядывая полую соломинку, рядом топталась курочка, иногда она пыталась прихватить его волосы, что вызывало в нем теплую улыбку. Стукнула калитка и во дворе раздался звучный женский голос: - Матушка, вы были сегодня в лавке? Ей тут же ответила фрау Кноп: - Я уже купила чаю, Еленика, входи, тебя дожидается один господин. - Что еще за господин? На заднее крыльцо вышла высокая, дородная фрау с красными щеками и в баварском платье. Вальтер тут же подскочил и отряхнулся: - Добрый день! - Хм! – Еленика насмешливо скривилась и уперла сильные руки в бока: Вы кто? - Меня зовут Вальтер, мадам, не согласитесь ли вы отвезти меня в соседнюю деревню, чтобы я мог позвонить и сообщить где нахожусь? Женщина снова хорошенько оглядела его, прицениваясь: «Дорогой костюмчик, видимо чей-то сынок» и ответила: - Если у господина найдётся пятьдесят марок, то я согласна. Это была немыслимая сумма для такой поездки, но у Вальтера не было выбора, он снова вспомнил, что оставил плащ, а бумажник был в нем. - Я согласен, но, видите ли, мой бумажник остался в Любеке, оттуда за мной приедут и тогда я смогу с вами расплатиться. Еленика презрительно хмыкнула: - Ну уж нет! Вы – молодой юноша, спрыгните с телеги и удерете. Так что оплата вперед! Вальтер был возмущен в том, что его заподозрили в бесчестности: - О чем вы говорите? Разве я могу поступить таким образом? - Откуда я знаю? Я вас впервые вижу. Да, с ее стороны это было вполне логично. Он еще раз пошарил по карманам, но в них не было ничего кроме мятного леденца и ключей от машины. Завтра утром был автобус и можно было не уговаривать жадную тетку, а просто переночевать в сене, и утром уехать, но Шелленберг отлично понимал, что в Любеке уже поднялся переполох, самоубийство Гитлера, назначение Дёница, да еще и его пропажа, вероятно в штабе Гиммлер с ума сходит. «А если они позвонили графу?» - Вальтера пот прошиб: «В поисках его кто-то точно стал звонить Бернадоту. Что он теперь подумает?!». Да, мешкать было никак нельзя, нужно ехать. Он умоляюще посмотрел на Еленику: - Прошу вас, смилуйтесь надо мной, мне крайне важно позвонить! - Не надо на меня смотреть кошачьими глазами, господин. Уже по вашим рученькам видно, что работы то вы и не видели, а у меня работы по горло. Она тяжело перевалилась с ноги на ногу и покачиваясь пошла к сараю. Вальтер побежал за ней: - Вот! У меня нет больше ничего! Умоляю! Еленика с интересом разглядывала трехгранную звезду на протянутым ключе: - Это что? - Моя машина тут недалеко, вы можете ее забрать. Только там нет бензина. - Что мне с ней делать? – неуверенно бормотала женщина, но все же ухватила крепкими мозолистыми пальцами ключ из теплой ладошки. Однако в ее голове быстро созрел план: «Доволоку на волах машину и запру в сарае. Сеном закидаю. А когда кончиться война, то с ней мужичка то завлечь в дом куда проще станет. А парня отвезу, жалко, что ли?». Она раздобрела и подмигнула Вальтеру: - Ну ладно! Сейчас с матерью моей пойдете к старосте, там напишите дарственную. А я пока волов впрягу. Спустя всего полчаса Шелленберг уже сидел в добротной телеге, которую тянули два шустрых бычка, Еленика щелкала языком, подгоняя их. Гиммлер нервно тряс коленом и тер вспотевшие ладони, он не стал преемником фюрера, и все из-за подстрекательства Шелленберга к сепаратным переговорам о которых в конце концов стало известно, но он не находил сейчас в себе ярости к Вальтеру, все что его занимало, это беспокойство о нем. Ему уже давно следовало прибыть в штаб к контр-адмиралу и обговорить с ним дела, но решиться уехать было тяжело. Он в очередной раз встал и прошелся по гостиной: - Как мы можем связаться с русскими? Вольф задумался: - Связаться с ними, чтобы спросить о Шелленберге? Не думаю, что они скажут нам правду, тем более, уверен, что они откажутся его передать. Гиммлер ослабил галстук: - Хотя бы мы будем знать, что он жив! Стоящий у окна Брандт повернулся и скорбно посмотрел на него, видимо силясь что-то сказать, но передумал и тихо опустил голову. Вольф стал барабанить кончиками пальцев по креслу: - В любом случае, сейчас мы не можем вести переговоров, у нас нет никаких полномочий, вы должны обратиться к Деницу. - Мы нет – Гиммлер пристально смотрел на графа: А вот глава Красного Креста … Ему не нужно было договаривать, Бернадот с готовностью закивал: - Я готов! Сейчас же прикажу связаться с их штабом! Спустя полчаса из радиоточки пришло сообщение, что ни одна из русских ударных армий не захватывала в плен гражданских на Майбахах. Фольке, глядя на радостного рейхсфюрера, злился про себя, будь Вальтер у русских, он бы мог его оттуда вызволить, и навсегда распрощаться с преступным режимом. А теперь они по-прежнему не знали где мальчик. Это страшно мучало графа, его воображение рисовало кошмарные картины в голове, словно наяву он видел раскуроченную от взрыва машину и мертвого Вальтера, лежащего на сидении с растрепанными волосами и застывшим взглядом. А если он ранен? Может он где-то плачет и зовет его, может ему страшно и больно, а он ничего не делает и сидит тут – граф схватился за голову от невыносимого давления в ней: - Невозможно это терпеть! Гиммлер почувствовав его отчаяние, весь сгорбился и отвел взгляд. Зазвонил телефон, Вольф с задумчивым взглядом машинально снял трубку и медленно поднес к уху: - Слушает генерал Вольф – произнес он монотонно, но тут же подскочил и выронил трубку, она ударилась о ножку стола повиснув на шнуре, генерал лихорадочно схватил ее снова: Алло! Вальтер! Где ты?! Все в комнате замерли, как будто от лишнего движения или звука пропадет связь. - Послушай, дорогой, никуда оттуда не выходи! За тобой уже выезжают. Не вздумай оттуда уходить! - Хорошо, господин – Вальтер передал трубку недовольной даме в больничном окошке, которая еще раз смерила его подозрительным взглядом и вернулась к вязанию.