Вальтер Шелленберг. По следам в лабиринте.

Рейнс с опаской поглядывал на искаженную злобой и негодованием рожу Филби. Тот уже минут пятнадцать читал предложенные ему бумаги, которые его обязали подписать перед тем, как допустить к Шелленбергу. Дергая глазом от ярости, англичанин то и дело отрывался от документа, чтобы продемонстрировать свое презрительное отношение ко всей этой нелепой процедуре: - «Интервьюер не имеет права кричать на опрашиваемого и угрожать ему вербально, жестами или мимикой» - Филби потряс бумагами: Я что должен любезно беседовать с нацистом?! Что за проклятый порядок? Полковник, сохраняя невозмутимый вид, отвечал: - Господин, мы ведь не настаиваем, вы можете допрашивать какого угодно еще нациста. В Нюрнберге их сейчас предостаточно и ни на кого другого подобных бумаг нет. - Я о том и спрашиваю! Какого черта этот оказался особенным? - Такие меры приняты в виду состояния здоровья господина Шелленберга. - Вот как?! – Филби пытливо прищурился: Что же у него со здоровьем? Трудно сидеть после постели графа? Рейнс покраснел: - Я не уполномочен ни перед кем отчитываться. Либо подписываете бумаги, либо всего вам доброго! Продолжая чертыхаться и сокрушенно качать головой, британец взялся все же подписывать. Шелленберг посмотрел на часы и на одних пальчиках убежал в ванную. Он задумал маленькую шалость с англичанином. Утром граф рассказал ему о Филби и о том, что ранее они общались с ним на повышенных тонах: - Этот господин преисполнен неслыханной наглости, дорогой – Фольке водил щеткой по блестящим каштановым волосам Вальтера, усадив его перед изящным трюмо: Я бы и вовсе его к вам не подпускал, но Лондон категорически настаивает. Не давайте ему спуска, как только он перейдет границы, сразу прогоняйте его. Я уже попросил полковника, что бы он был настороже. Вальтер это усвоил и решил повеселиться. Встреча была назначена на одиннадцать, и ровно за пять минут до ее начала, он разделся и пошел в душ, захватив с собой только широкое полотенце. Филби вошел в комнату и огляделся. Никого не было. Он, морщась от того, что его опять задерживают, выглянул на балкон, посмотрел на сложенную одежду, прислушался к звуку льющейся воды и выругался. Громко стукнув в дверь ванной он крикнул: - Сейчас же выходите! У меня мало времени! Вальтер, хихикая, зажал ладонями рот и наивным голоском ответил: - Ой, простите, я не заметил, что уже пора! - Маленький ублюдок – полушепотом пробормотал британец, раскладывая бумаги на столе. Полотенце, туго обёрнутое вокруг стройного тела, создавало впечатление короткого платья. Ноги теперь казались еще длиннее, Вальтер приподнялся на носочках, теперь его фигура имела волнующие девичьи изгибы. Он вышел, придерживая полотенце на груди, и вежливо улыбнулся: - Добрый день господин! Филби быстро оглянулся и замер, пару мгновений он потратил что бы оторваться от бесконечных ножек, затем снова нахмурился: - В чем дело? Сейчас же одевайтесь! - Выйдите, пожалуйста, я вас стесняюсь. - Вот еще! Мне там не на что смотреть. - Хм! – Вальтер отвернулся и нарочно сначала погладил себя по попке, а затем взялся за край полотенца и поднял его, упругие ягодицы соблазнительно сияли на контрасте с белой тканью. Он заглянул в зеркало и увидел, как англичанин бесстыдно разглядывает его: Эй! – он вскрикнул и посмотрел через плечо. Филби попался. Он сначала глупо поднял брови, а потом злобно оскалился: - Хватит передо мной кривляться! Вы что вообразили себя Матой Хари!? - Разве вы только что не говорили, что смотреть вам не на что? А сами уставились как маньяк! Выйдите! - Нет. – он поудобнее развалился на стуле: Зачем же отказываться от представления? И тут же невольно дрогнул, потому что распутный немец сорвал с себя полотенце. Ладони кололо так, что приходилось осторожно потирать их под столом. Пока Вальтер одевался, Филби не отрывался от него и когда тот, наконец, сел перед ним за стол, не преминул ехидно напомнить: - Вы забыли белье надеть.        На что Шелленберг спокойно ответил: - Не ношу. Конечно, он сорвал весь допрос. Филби пыжился, чтобы создать серьезный вид, но каждый его взгляд на немца сразу сбивал. Вальтер закатывал глаза, трогал пальчиками пухлые губы и улыбался, приподнимая одну бровь. Когда через два часа время беседы вышло, англичанин обнаружил, что ничего дельного он так и не узнал. Теперь ему оставалось только ругать себя за то, что он так легко попался на удочку немецкого шпиона. - Я не ожидал таких выходок от него! – Филби оправдывался, выбирая себе клубничный зефир из красивого блюда на ножке. - А чего вы ожидали, сэр? Он отлично умеет крутить людьми – Штирлиц разливал чай. - Вы и сами попались, не так ли? - Я люблю его как человека, его тело меня никогда не интересовало. - Ну прекратите, Макс! – Филби закатил глаза: Хотите сказать, что оказавшись с ним в одной постели, вы бы просто спали! - Оказывался много раз. Просто спал – твердо ответил Штирлиц. - Нет! Правда? – англичанин недоверчиво скривил рот округлив глаза: Он лежал с вами, и вы держались? - Мне ни к чему было держаться, он для меня как ребенок. - Гейдрих специально учил его так себя вести? - Нет. Шелленберг такой сам по себе, это его природный талант находить подход к любому. - Что же он такой талантливый вечно оказывается в мужских объятиях? - Хм! – Штирлиц усмехнулся: Гейдрих без всяких особых заслуг вознес его на вершину разведки, Бернадот души в нем не чает и даже вам диктует свои правила, Кальтенбруннер уничтожил дневники Канариса, по которым Шелленберга можно было бы обвинить в пораженчестве и ненависти к Гитлеру. Все еще считаете, что он оказывается в чужих объятиях, потому что слаб? Он умен как дьявол, сэр. Стоило ему показать вам задницу, и вы завалили дело. - Да что б вас! – Филби возмущенно сверкнул глазами: Могли бы не напоминать! - Все еще думаете его похищать? - Непременно! Тут у нас ничего не выйдет. Он чувствует силу графа, потому так себя ведет. Я посмотрю, как он будет передо мной наклоняться в Лондоне. А теперь, Макс, научите меня быть перед ним неуязвимым. Штирлиц запрокинул голову и некоторое время думал, потом придвинулся на край своего кресла и стал обстоятельно объяснять: - Вальтер очень особенный. Он чувствительный и эмоциональный. Если вы сможете его насмешить или воздействовать на тонкие струны души, он станет вам больше доверять. Никогда не называйте его глупым или бесполезным, он тут же затаит на вас злость. Иногда он делает что-то на зло просто так, потому что может. У него может быть игривое настроение, если вы будете с ним дурачиться, это поможет вам стать ближе к нему. - Сколько сложностей! – Филби разочаровано откинулся на спинку кресла. - Вы ждали какого-то волшебного слова, после которого он станет открыт с вами? - Я хочу просто притащить его в свое учреждение и как следует пройтись ему по ребрам дубинкой. Вот тогда его тонкая душевная организация не будет меня заботить. - Вы его забьете насмерть, а информации не получите. - Только не говорите мне, что пытки с ним бесполезны! - Вы будете смеяться, сэр, но это так. - Да что он за человек такой?! – Филби встал и прошелся по комнате - С ним работает только уверенная мягкость. - Можете выражаться понятнее? - Извольте – Штирлиц пожал плечами и показал пальцем на стеклянного оленя в серванте: Посмотрите на статуэтку. Ее нужно держать мягко, но уверенно. Будете сжимать и она сломается, возьмете неловко, и она разобьётся об пол. - Давайте без аллегорий! Скажите конкретно что с ним делать. - Немного начните ему льстить, он очень это любит. - Хм! – Фибли подбоченился и задумался: Это можно.   На следующий день Вальтер не мог встать с кровати, у него кружилась голова. Врач предположил, что у него упало давление, сделал укол и посоветовал остаться сегодня в кровати. Там его и застал Филби. С утра он первым делом нашел цветочную лавку и выбрал самую роскошную белую розу. Увидев уставшего и печального Шелленберга, он протянул ему цветок: - Доброе утро! Вы сегодня в состоянии со мной побеседовать? Вальтер несколько удивился такой перемене настроения злобного англичанина. И еще его обеспокоила роза. После обеда должен зайти граф, что он может подумать об этом? Вчера, когда он со смехом рассказал Бернадоту о своей выходке, тот не только не обрадовался, наоборот, он был крайне возмущен. Состоялась неловкая сцена ревности со скандалом. - Я не могу принять цветок, простите – Вальтер расставил приоритеты. - Его Светлость ревнив? – Филби уткнулся носом в нежные лепестки, пристально глядя в его глаза. - Давайте говорить о делах, господин – он пристыженно отвел взгляд. «Ага! Вчера ты получил нагоняй за раздевания перед чужими мужиками. И поделом!» - Филби посмеивался про себя, потом будто бы отложил цветок, что бы он не мешал ему держать бумаги, на самом деле, хитро припрятав его за шкатулкой на столе. Сегодня допрос шел куда продуктивнее, пленку пришлось сменить трижды. Вальтер отвечал не задумываясь, смотрел перед собой, и вздыхал. Когда ему стало лучше, он попросил британца подать ему шоколад, скоро блеск в его глаза вернулся и речь снова стала волнующей, а голос звонким. «А ты и вовсе не вздорный» - Филби делал пометки в своих бумагах и, кивая, деликатно улыбался, про себя заключив: «Довольно милое создание». Закончив допрос, он тепло попрощался в Вальтером, и оставил его. В длинном холле его встретил Бернадот. Холодный, презрительный взгляд графа приближался вместе с постукиванием элегантной трости. Они поздоровались. - Могу я просить вас объяснить, что именно вчера произошло? – граф цедил слова сквозь зубы. - Вчера состоялся допрос, в полном соответствии с вашими бумагами – Филби смотрел на него абсолютно спокойно. - Вальтер просил вас выйти, чтобы одеться, не так ли? Почему вы этого не сделали? - Потому что я был на месте вовремя и уже разложил свои бумаги. - И что? - Не все мои бумаги предназначены для чужих глаз, господин, я знаю с кем имею дело и не собираюсь играть в его игры. Фольке пару секунд смотрел на него, затем простился быстрым кивком и пошел наверх. «Надеюсь, вам понравиться мой маленький сюрприз, граф» - Филби проводил его взглядом и довольный пошел к выходу. Перед тем как взяться за ручку двери, он взглянул на часы и отметил время. На улице он довольно огляделся по сторонам, отдал документы водителю и пошел через дорогу к пивной. Едва он облокотился на высокий уличный столик, как хозяин заведения поставил перед ним добрую кружку пенного. Филби успел сделать всего лишь два – три глотка и на мостовую печально упала белоснежная роза. Он поднял глаза на балкон третьего этажа откуда был выброшен несчастный цветок и снова посмотрел на часы. Граф нашел припрятанный сюрприз управившись за пять минут. Блестящий ум англичанина словно шахматную партию рассчитывал новую игру. Зачем вступать в противостояние с американцами и похищать Шелленберга с их территории, когда можно обставить все так, чтобы граф сам от него отказался? Даже если он никогда не откажется от своего возлюбленного, можно создать иллюзию этого. - Вы были правы, Макс! Он очень раним! – потирая руки, Филби с воодушевлением обсуждал с Штирлицем новый план: - Мне теперь непонятно как получил свой пост, его легко обвести вокруг пальца. - Будьте настороже, сэр, если вы не будете искренни с ним, он вас просчитает. Британец задумчиво отпил чай: - Я уверен в себе. С ним очень легко быть милым. Он приятный. Не могу объяснить словами, но Вальтер вызывает к себе особые чувства, так и хочется о нем позаботиться. Он как щенок, у которого едва глаза открылись – он неопределенно взмахнул рукой, неожиданно оживившись: Клянусь, я бы не смог смотреть как пищащий сосунок, тыкаясь мордочкой, сидит на дороге, сразу взял бы его на руки. И с Шелленбергом так же! Штирлиц шумно потянул воздух носом и выпрямился: - И что потом? Думаете, что привезете его в Лондон поддавшим этим эмоциям, и сможете там его бить? - Я и не собираюсь! – Филби скривился от подленькой усмешки: Я знаю, чего он боится. Он пытался меня спровоцировать, и это выйдет ему боком. Стало настолько неприятно, что даже подступила тошнота, Штирлиц не смог сдержаться и отвернулся.       

…

Вальтер сидел в ванне обхватив колени руками. Сверху на него лилась горячая вода. Он не хотел выходить. Снаружи его ждал граф, который нервно постукивал пальцами по столу, слушая шум воды уже не менее получаса. Ревность. Обжигающая и одурманивающая, она втерлась между ними. Бернадот ослеп от беспокойства и мнительности, он был не способен разглядеть как бедный мальчик уже совсем разбит от его недоверия. Филби делал свое дело монотонно и эффективно. В какой-то момент Вальтеру стало проще с ним, чем с графом. Фольке чувствовал, как Вальтер отдаляется от него, но даже и не думал винить себя. Задумайся он, хоть на мгновение, как хватание за руки и подозрения пугают и обижают Вальтера, он бы осознал, что его ревность отталкивает. Но он хотел ему только лучшего, а потому, был уверен, что поступает правильно. Терпение закончилось. Фольке встал и аккуратно постучал в дверь ванной: - Дорогой, я знаю о масштабах вашего тела и уверен, что за прошедшее время оно изрядно очистилось! Вальтер поднял голову, прислушиваясь, и с мучительным выражением на лице стал выбираться. Он вышел, не поднимая глаз и не глядя на графа, тихо прошел мимо и присел на кровать, зажав ладони между бедер. Фольке это раздражало, все чего он хотел, что бы Вальтер прекратил милое общение с Филби. Он не желал слушать, что их беседы носят деловой характер и был уверен, что Вальтер сам дает поводы британцу приносить ему цветы, книги и сладости. Граф ждал понимания и покорности, а получал лишь холодность и капризы. Он присел рядом и стал осторожно вытирать его мокрые волосы: - Милый, вы злитесь на меня, знаю, но ваш друг не тот, кем он пытается перед вами предстать. Он опасен, поймите уже! - Он не позволяет себе ничего лишнего. Вы меня считаете совсем глупым? Думаете я насколько легкомысленный, что пара веселых историй могу меня расположить? - Ничего подобного я не думаю, конечно – граф тяжело вздохнул: Мне непонятно почему вы предпочитаете дарить улыбку ему, а не мне. Я не считаю, что заслуживаю пренебрежения. Вальтер возмущенно обернулся: - Почему вы каждый день говорите со мной об этом человеке? Он мне абсолютно безразличен, но вы выставляете все так, будто у меня с ним какие-то отношения, а потом сами же раздражаетесь и обвиняете меня! Я уже устал оправдываться. Ну вот опять. Фольке устало отвернулся: - Вы с таким негодованием воспринимаете мою заботу, что у меня уже нет сил. Воцарилась гнетущая тишина. Через пару минут Вальтер молча положил голову на плечо Бернадота, немного потерся об него и проговорил: - Обнимите меня, я очень ценю вашу заботу. Фольке встрепенулся и тут же обхватил его руками: - Мой дорогой! Что бы вы не думали о наших чувствах, я все равно люблю вас! Он трогал губами тонкие скулы и продолжал шептать о своих чувствах. Вальтер мило щурился и отвечал на мягкие поцелуи. - Ничего не выйдет, сэр. Штирлиц рассказал Филби о том, что вчера вечером влюбленная парочка воссоединилась несмотря на все старания британца. Разглядывая в телескоп как граф ласкает Шелленберга, он в глубине души радовался, что план провалился. Филби разочарованно надул щеки и взял со стола чашку с чаем: - Будьте снисходительны, Макс, я все же не сценарист бразильского сериала, я не умею плести любовных интриг. Да еще и между мужчинами. - Что теперь? Англичанин пожал плечами. Какое-то время они оба размышляли. Филби крутил в руке чашку разглядывая на ней рисунок, и тихонько бубнил: - Придётся переиграть. А как? Нельзя вламываться к американцам и тащить его у них под носом. Как бы его вывести оттуда? Он поставил чашку, потер подбородок и посмотрел на Макса и повторил громче: - Как бы его вывести оттуда? Штирлиц сосредоточенно нахмурился, вертя в голове эту идею: - Если Рейнс будет в отъезде, то комендант нам поможет в этом деле. Но куда его везти? Все либо разбито, либо закрыто. В лес на пикник он с вами точно не поедет. Филби погрозил ему пальцем: - Обязательно нужно чтобы он добровольно вышел! - То то и оно – Штирлиц вдруг спохватился и глаза его сверкнули: Лошади! Он обожает лошадей! - Лошади? – британец присел на край кресла поближе к нему: Это перспективно! Это очень хорошо, Макс! Найдите конюшню на пути к аэродрому. Набрасывая на бумагу детали нового плана и с жаром перешептываясь, мужчины погрузились в размышления и споры.

…

Первая неделя июля выдалась для Шелленберга монотонной и утомляющей. Было жарко, он очень скучал. На балконе было находиться почти невозможно. Только по вечерам, когда палящее солнце сменяла ночная духота, можно было немного посидеть на воздухе, обмахиваясь бумагами. Бернадот был вынужден отбыть в Швецию по делам своей организации. Допросы по шифрам и радиосвязи сводили Вальтера с ума, до того тошно было от всех этих каналов и передач. Он отвечал на вопросы с раздражением. Куда интереснее было, когда с ним работал Филби! Того интересовала политика, интриги, связи, все интересное и тайное. Распрощавшись с очередным специалистом по радиотехнике, Вальтер скривился ему в след, затем подхватил из пачки сигарету. Подул легкий, ласковый ветерок, красивый тюль изящно взметнулся к середине комнаты. В дверь постучали. Вальтер обернулся и попросил войти. Это был комендант штаба, он с порога поздоровался сдержанным наклоном головы: - Господин! Прибыл сэр Филби, со странной просьбой. Он желает вас пригласить на прогулку верхом – он увидел, как Вальтер обрадованно распахнул глаза и поднял ладонь вверх, показывая, что он не договорил: Я не могу принять такого решения, а полковник выехал в Берлин. Вы должны позвонить графу. «Позвонить графу?» - Шелленберг сжал пальцы: «И что я ему скажу?» Он расстроенно присел на кровать: - Я не стану звонить. Передайте сэру Филби, что я не поеду. Комендант кивнут и вышел. Могло бы показаться, что план британца прогорел, но нет, он намеренно посеял это зерно. Дождавшись коменданта с ответом, он довольно кивнул и в полголоса напомнил ему: - Когда мы уедем, вы соберете его лекарства и отправите на аэродром. - Да, сэр, так точно. Филби стукнул в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Он надеялся поймать Вальтера, так и вышло, тот едва успел смахнуть слезы. Мальчику даже пришлось отвернуться, он не желал показывать, что расстроен. - Вы опечалены? Почему? Я думал, что вы любите лошадей – Филби заискивающе улыбался, протянув Шелленбергу платок. - Простите. Я, конечно, хотел бы составить вам компанию, но графу это не понравиться. - Ваш хозяин ревнив, я заметил. Вальтер вспыхнул: - Хозяин?! Он не … ! – он не смог договорить и смутился. Англичанин снисходительно улыбнулся: - Прошу прощения, я не так хотел сказать. Но, он контролирует вас полностью, поэтому, трудно подобрать другие термины. Он хитро следил за тем, как негодование растет в нем. Дождавшись, когда Шелленберг начнет нервно сглатывать и дергать подбородком, Филби подошел и мягко провел ладонью по его плечу: - Вы хотите поехать? Без оглядок на своего господина? Вы тут сутками сидите, мне просто жаль, что вас тут заперли. Решайтесь, приедет Рейнс и другого шанса не будет. Зерно попало в благодатную почву. Вальтер внимательно посмотрел на него с решимостью в глазах: - Я хочу! Спустя всего час он уже с восторгом гладил лебединую шею гнедой арабской кобылы: - Красивая! Ах, какая красивая! Лошадь пританцовывала под ним высоко задрав хвост. Как сказал заводчик, ее доставили из Египта. Вальтер раньше не видел настолько красивых лошадей. Вздернутая морда с настороженными глазами навыкате, ноздри крупные, шумные, длинное тело и тонкие ножки. Шкура тонкая с пробегающими по ней нервными молниями. Ветер приятно бил в лицо на галопе, трепал волосы. Кобыла гнула свою крутую шею, чутко слушая всадника. Филби наблюдал за ездой Шелленберга облокотившись на невысокий забор. «Бедняжка! Все же хорошо, что мы изменили план, он хотя бы порадуется перед отъездом» - он сам не знал отчего ему вдруг стало так жаль несчастного мальчика. Похищение не было вынужденной мерой, большую часть информации Вальтер уже рассказал. Осталось получить от него документы. От него или от графа. Конечно, Бернадот забегает, как только узнает, что его нежное сокровище похищено. Филби мстительно улыбался, представляя какую боль принесет тому, кто имел наглость ставить ему условия. Вальтер не мог отойти от лошади, все водил по ее морде руками, чесал холку. Филби терпеливо ждал. Наконец кобылу увели в денник и Шелленберг растерянно посмотрел на него: - Нужно ехать назад, так ведь? - Я вижу, что вам не хочется. - Совсем не хочется! – он вздохнул и протянул ладонь вороному жеребцу, который тянул к нему морду. - Вот что! – британец легко приобнял его за плечо: Давайте я вас угощу пивом, недалеко есть чудесное заведение. Я готов взять на себя все проблемы. Прелестная старая таверна, построенная во времена тридцатилетней войны, с каменным полом и толстенными, выбеленными стенами, очаровала Шелленберга. Он восторженно оглядывался, находя все новые диковинные мелочи в интерьере. - Посмотрите на этот гобелен! Как думаете? Он старинный? – поочередно зажимая кончики пальчиков, Вальтер заворожённо смотрел на поблекшее, немного потрепанное полотно, растянутое на стене. - Он родом из Дании, мой господин! Ему никак не меньше двухсот лет! – красивая, полная немка, улыбаясь, поставила на стол стакан виски и керамическую кружку пива, расписанную сценами охоты на куропаток. Филби покрутил стакан, разглядывая как закружились в янтарной жидкости кристальные кубики льда. Вальтер взял кружку и принюхался к ее содержимому: - Августинер? На кончике его носика осталось немного пены. Филби умиленно ухмыльнулся и стер ее пальцем: - Пиво очень свежее, оно не навредит вам. Обычно Шелленберг предпочитал вино, но в таком месте сама атмосфера обязывала взяться за кружку хорошего ячменного пива. Если прикрыть глаза, то легко можно было перенестись в те времена, когда за этими тяжелыми столами сидели солдаты в высоких ботфортах, блестящих доспехах, с мечами и мушкетами, и маленькими мешочками с порохом на груди. Наверняка они громко пели гимны, размахивали шляпами и пили из таких же кружек. Пиво было изумительным, очень легким, но не водянистым, с приятной горчинкой. Вальтер разглядывал нарисованного сеттера, который стоял в стойке, а с другой стороны уже взлетали куропатки. Вероятно, от того, что он давно не был на воздухе, да к тому же после хорошей езды, его стало клонить в сон. Он снова и снова отпивал понемногу, чтобы взбодрить себя, но скоро понял, что не может бороться с дремотой. Закружилась голова. - Что-то мне дурно – он тер глаза и покачивался. - Ничего, я выведу вас на улицу, сейчас пройдет. Филби бросил на стол несколько купюр и быстро подхватил его под руку: - Можете встать? Снаружи солнце ударило в лицо, и Вальтер стал терять сознание. Он успел лишь заметить, что его уложили в салон машины. - Все в порядке? Вы точно рассчитали дозировку? Филби обеспокоенно разглядывал совершенно обессиленного Шелленберга. Штирлиц заглянул ему через плечо: - Я сам посмотрел инструкции. К тому же, предупредил доктора, что лучше полусонный Вальтер, чем мертвый. Думаю, что он хорошо меня понял.  - Вы правильно сделали. Самолет ждет. Не будем медлить.

…

Севилья внезапно запрыгнула на стол отчего Фольке вздрогнул: - Ох, дорогая! Ничего себе! Кошка стала протяжно кричать. Граф удивился и взял ее на колени: - Что это с тобой? Секретарь смущенно улыбнулся: - Видимо, просит кота. - Она никогда так не кричит. Нужно показать ее ветеринару, напомните мне позже. - Конечно, ваша Светлость! Секретарь забрал встревоженную кошку, что бы она не мешала работать и унес ее. Фольке слышал ее мяуканье даже за закрытой дверью. Это вызывало в нем тревогу. По непонятной причине ему сделалось страшно. Граф откинулся в кресле и запрокинул голову: «Глупая кошка, напугала меня». Что бы отвлечься он встал и подошел к окну. Залив был тих, вода сверкала, небо чистое и совершенно безмятежное. «Мой бедный Вальтер там томиться совсем один» - граф понуро опустил взгляд и стал разглядывать носки своих туфель: «Как же вызволить его оттуда?». Захотелось услышать его голос, Фольке снял трубку и набрал номер американского штаба. На месте не оказалось ни Рейнса, ни коменданта. «Безобразие!» - так он резюмировал свой звонок. «Понимает ли он, что происходит?» - Филби вглядывался во влажные полузакрытые глаза Вальтера. Робкие ресницы трепетали, они то опускались, то вдруг дергались вверх и под ними виднелись темные расширенные зрачки, отчего глаза казались полностью черным. Самолет зашел на глиссаду и стал снижаться. - Нужно снова взять его на руки, сэр, иначе он упадет при посадке – молодой помощник капитана вежливо наклонился, собираясь помочь шефу разведки расположить немца у него на коленях.   - Безусловно! – Филби аккуратно взял худенькое тельце, придерживая под поясницей и приклонив его слабую голову на свое плечо. Вальтер вдруг открыл глаза и настойчиво уставился ими в своего похитителя. Действие препарата заканчивалось. Он разомкнул губки и негромко простонал, видимо силясь что-то сказать. Филби ласково улыбнулся ему и прижавшись щекой к блестящим каштановым волосам зашептал: - Все хорошо, милый. Не волнуйся. Я держу тебя. А волноваться стоило! Но откуда было знать бедному мальчику, что его ожидает печально известный лагерь «020»? Когда-то МИ6 приглянулась психушка, которая на время первой мировой стала военным госпиталем. Когда те, что могли выздороветь, поправились, кому было суждено умереть, покинули бренный мир, а крики боли и ночных кошмаров утихли, английская разведка обнесла здание двойным забором и разместила в зловещем здании центр допросов. Светлый особняк в эдвардианском стиле, высился над глухим забором, и по первому впечатлению был ничем не примечателен. Совсем сбивало с толку отсутствие решеток на окнах, а все потому, что они были внутри. Теперь Вальтер начал приходить в себя, он печально смотрел в окно автомобиля, мысленно коря себя за то, что не послушал графа. «Как же глупо я попался! Неужели я такой идиот? Почему я вообще поверил этому англичанину?» - он не мог себя простить за произошедшее и заранее был согласен нести за это наказание. Машина въехала на территорию лагеря, и позади нее тут же сомкнулись тяжелые ворота, как будто сработал настороженный капкан. Голова уже достаточно прояснилась, но в коленях еще чувствовалась дрожь и слабость, Вальтер не смог сам выйти из машины, он взялся за дверь и попробовал подтянуться, но тут же выдохся и виновато опустил глаза. Филби участливо погладил его по голове. - Так так! Сэр Филби, я давно вас не видел! Рад, очень рад! – подполковник Робин Стивенс, поблескивая моноклем, который иногда не снимал даже во время сна, довольно протягивал ладонь шефу разведки, успевая коситься на Шелленберга, которого нес на руках охранник: Кого это вы принесли? - Сэр Стивенс, вы в добром здравии? – Филби пожал ему руку и показал на Вальтера: Вы не узнаете? Это же шеф шестого отдела РСХА! - Ох ты! Неужели?! – его глаз, что был без бликующего монокля хищно зажегся: Давно я ждал такого гостя. - Но но! – Филби погрозил ему пальцем: Его нужно вернуть живим. И, по возможности, здоровым. - По возможности, вернем – Стивенс потер ладони: Давайте его в смотровую, а потом разместим со всеми удобствами. Подполковник мнил себя великим психологом, он даже запрещал своим людям бить заключенных, хотя сам регулярно срывался. Он создал свою мрачную машину садизма, которая ломала человека полностью. Тут могли лишать заключенных сна, поливать ледяной водой, столкнуть с лестницы, несколько дней держать в полной темноте, раздевать и заставлять ходить часами по кругу. Первым кругом ада была смотровая. Вальтера принесли в слабо освещенную комнату, полностью обложенную кафелем, напоминающую морг. Высокая кушетка, на которую его усадили, была похожа на секционный стол для вскрытия. Щелкнул выключатель и над кушеткой зажглась мощная лампа. Вальтер зажмурился. От бьющего потока света остальное пространство комнаты стало совершенно черным, непонятно было кто теперь его окружает, даже стены как будто пропали. Это пугало, вокруг раздавались голоса, человек чувствовал себя словно на разделочном столе. И это было один из методов устрашения. - Раздевайтесь! – приказал незнакомый голос. Дрожащими руками Вальтер взялся за узел галстука, все время беспокойно оглядываясь. - Торопитесь! – голос стал тверже. Из темноты показалось лицо Филби: - Это просто осмотр, вам ничего не сделают. Его теплые ладони помогали снять рубашку и брюки. Вальтер постарался взять себя в руки, чтобы не выглядеть жалким и не показывать, что боится, хотя внутри его даже подташнивало от волнения. К его лицу протянулись чужие руки в рукавах медицинского халата, они деловито ощупали его за ушами, перебрали волосы. - Откройте рот! Наглые пальцы больно оттянули нижнюю губу, и Вальтер увидел лицо врача, который сосредоточенно разглядывал его зубы. Это был худощавый мужчины с тонким длинным носом и бескровными поджатыми губами. Сквозь стекла очков цепко смотрели маленькие темные глазки. Медбрат грубо толкнул Вальтера в плечо, чтобы расстелить под ним простынь. - Ложитесь! – доктор на секунду задержался, пристально глядя ему в глаза, и исчез в темноте. - Зачем это? – Шелленберг осмелился возразить - Ложитесь! – требование повторилось. Он снова почувствовал на себе руки Филби, который взял его за плечи: - Не волнуйтесь, это стандартные процедуры. Где-то в стороне послышался лязг железа, будто в металлическую миску бросили какой-то тяжелый инструмент. Вальтер заволновался: - Что мне будут делать? - Все в порядке – Филби помог ему лечь и остался рядом, немного придерживая за руки чуть повыше локтей. - Раздвиньте ноги! – вместе с голосом доктора послышался скрип надеваемых резиновых перчаток. Вальтер нервно сглотнул и подался вперед: - Что мне будут делать?! - Лежи и заткнись – пробурчал Стивенс. Доктор подошел к кушетке и поставил рядом с плотно сжатыми бедрами перепуганного немца стальной лоток, в котором лежала совершенно жуткая железяка, с первого взгляда нельзя было понять, для чего она. Какие-то вытянутые щипцы с барашком и винтом, будто их тут забыла испанская инквизиция. Почему-то эта вещь насмешила Филби, он, ухмыляясь трясся и качал головой: - Ну нет, это уже слишком. Стивенс возмутился: - Я не буду отвечать за заключенного, который не прошел полный осмотр! - И не надо! – Филби потянул Вальтера на себя, подальше от пугающего инструмента: Я сам отвечаю за своего подопечного. - Сэр! При всем уважении, меры безопасности у нас придуманы не на пустом месте. - Я уважаю ваши принципы, Робин, но я так же могу ручаться за мальчика, у него ничего нет – он подал Вальтеру его одежду: Можете одеваться. - Не так быстро! Не хватало мне в лагере щёголей в модных костюмчиках! Сейчас ему выдадут одеяние.              Ткань по ощущениям напоминала рогожу, но Вальтер торопливо натягивал на себя выцветшие грубые тряпки, только бы скорее сбежать из этого места, где рядом с ним все еще блестели в миске отвратительные щипцы. Теперь его передали охранникам. Филби остался разговаривать с начальником лагеря. В здании не было ни звука, повсюду только серые стены и черные железные двери. Камера оказалась лучше, чем ему представлялось, чисто побеленная, с большим окном. Дверь за ним с грохотом закрылась, и теперь он вздохнул, как будто в первый раз за весь день. «Вот так, я в тюрьме. Все-таки не вышло отделаться» - он подошел к окну и мягко взялся за стальные решетки: «Что англичанам надо от меня? Неужели это просто месть за похищение Беста?». Остаток дня он слонялся по камере, терзая себя догадками и планируя стратегию на грядущих допросах. Иногда он подходил к двери и прикладывал ушко к металлу, снаружи было так тихо, что порою казалось, что он один во всем здании. Рейнс прибыл в штаб поздним вечером, он устало обмахивался шляпой слушая отчет помощника за день. - Граф Бернадот звонил вам трижды. - Чего он хотел? - Спрашивал о господине Шелленберге. - Почему вы не вызвали господина к телефону? - Потому что он еще не вернулся. Рейнс сжал глаза к переносице и недоуменно наклонил голову: - Кто не вернулся? - Господин Шелленберг.    Полковник вскочил и шагнул к помощнику внимательно глядя ему в глаза: - Откуда он должен вернуться? Разве ему разрешено покидать здание?! - Комендант его отпустил с сэром Филби. - Вы что?! – Рейнс сорвался, но быстро спохватился, что его человек не виноват, он показал пальцем на дверь: Сейчас же вызовите ко мне коменданта! - Эм – парень замялся и не сразу ответил: Комендант пропал. Никто не знает где он. Рейнс рухнул обратно в кресло, лицо его стало бледным: - О, Боже! Что же мне теперь делать? Весь день Бернадот пребывал в смятении. Непонятная тревога делала его раздражительным, он не мог ни за что взяться. Вечером он выпил травяного чаю и принял горячую ванну. Лежа в кровати с книгой, он пытался сосредоточиться на чтении. Его побеспокоил стук в дверь. - Что еще?! Я не в настроении! - Ваша Светлость, со срочным разговором к Вам прибыл старший сержант. Фольке тяжко вздохнул и выбрался из кровати. - Что у вас? – он вошел в кабинет завязывая халат. Офицер ответил поклоном: - Ваша Светлость, я посчитал, что это дело не терпит промедления. - Что случилось? - Наши агенты из Британии донесли, что сегодня днем Вальтер Шелленберг был доставлен в Латчмер-Хаус. Как вы знаете, там находиться лагерь «020» где управляет тот маньяк Стивенс. Фольке слушал его, раскрыв рот, потом пару секунд молчал, не находя подходящих слов, и, наконец, воскликнул: - Как? Как это возможно? Где были ваши люди, когда его вывезли из штаба?! - Ваша Светлость, мои люди все время следили за ними, но из таверны они вышли через какой-то тайный тоннель и улизнули, оставив машину, на которой приехали. - Кто? Кто его вывез? – он тут же поднял ладонь и не дал офицеру ответить: Постойте, постойте! Я сам скажу. Ким Филби, не так ли? - Это так, ваша Светлость. Бернадот медленно кивал, кривясь от злости, потом в упор посмотрел на сержанта: - Я закатаю этого презренного вора в асфальт.