Задуши меня своими руками

      К берегу он вернулся буквально за пару минут до конца этапа. Его друзья, его дорогие друзья, ждали его с беспокойством, нетерпением и жутким волнением на лицах. Даже обычно остававшийся беспринципным и спокойным ко всему лицом Киллуа сейчас нервно топтался возле берега, покусывая свои губы. У Гона была надежда, что они его не бросят. Надежда не умерла, а реальность оказалась до боли сладкой.       Его ждали. Его правда, черт возьми, ждали. И, как только ребята увидели его, они налетели на Фрикса с бесконечными вопросами. Стоявший без куртки, измазанный в засохших крови и желчи, без любимой удочки и только позабытым на бедре ножом Гон выглядел жалко. Да, именно так его можно было описать.       Почему-то в груди расползалось болезненное, щемящее чувство. Приятно быть нужным. Приятно быть любимым.       «Любимым? Перегибаешь палку, малыш. Ты любим только мной».       Фрикс отмахнулся от глупых слов Шута. Его волновали только стоявшие перед ним друзья.       — Что случилось? Кто тебя так? Ты нашел значки? — перекликались вопросы друг с другом, ведь… друзья спрашивали наперебой. Фрикс не сдержал всхлипа, налетев на них и крепко обняв. Сердце стучало, как бешенное. Кровь шумела в голове.       Киллуа обнимал крепче всех. Ему так казалось. Ему хотелось, чтобы оно таковым являлось.       — Даже Хисока вышел раньше. Я… мы думали, что больше не увидим тебя, — тихо поделился с ним на ухо Киллуа, прижав к себе поближе дрожащее, уставшее тело. А ведь Гон просто просидел оставшееся время этапа где-то в лесу, истерически смеявшийся и плачущий над несправедливой жизнью. — Тебе нужно отдохнуть.       И он пошел за ним, без гордости показав полученный значок и свой собственный. Он прошел этап. Но какой ценой?

***

      — Знаете, если бы не Курапика, я бы вообще навряд ли добрался до конца, — проворчал Леорио. Он стоял у окна со всеми, сетуя на свою бедовую голову. Вот надо было ему отправляться на этот экзамен, черт подери! Он, в конце концов, будущий медик, а не боец со стажем! — Та девчонка хотела перегрызть мне шею, но мы все-таки справились. Нет, не смотри на меня так, Курапика! Я ведь тоже помог, — он живо возмутился на скептичный взгляд Курута и гордо ткнул в свою грудь большим пальцем.       Курапика тихо посмеялся.       — Криками, чтобы тебя не трогали и, вообще, медиков не бьют? — он мягко улыбнулся и погладил друга по плечу. — Все в порядке. Ей нужна была медицинская помощь и твои таблетки в дипломате. Удивительно, что Понзу покусали ее же пчелы. Нехило же она начала раздуваться…       Леорио закивал.       — Видишь? Я полезный.       — Если бы она умерла, мы бы все равно забрали значок, — добил его Курапика, и Паладинайт все-таки скис. Гон засмеялся.       — Не грусти, Леорио, без медика никогда бы не было крутых банд! Даже самым сильным нужен тот, кто залатает их раны, — и, то ли Гон сказал что-то не то, то Леорио совсем уж углубился в собственное уныние, но он все же завыл, какой он бесполезный в своей силе. Фриксу стало неловко.       Киллуа же в их разговоре почти не участвовал, словно чувствуя, что Гон что-то скрывает. За все это время Фрикс ни разу не обмолвился о том, как же именно ему удалось забрать значок Хисоки, а ребята и не спрашивали об этом. Золдика это порядком бесило.       Его в принципе бесило, что Гон не хотел контактировать с ними так, как раньше. Почему-то прошедшая эйфория после их встречи изменила Фрикса. Он стал дергаться от касаний, неожиданных вопрос «все ли хорошо?» и любых взглядов в его глаза. Он стал чаще облизывать губы в волнении и помалкивать при обсуждении прошедшего этапа. Вставлял свои реплики только в попытках поддержать друзей.       Это не только бесило, но и напрягало.       Когда же все они временно разбрелись, Киллуа никуда уходить не спешил. Лишь пялился на Гона, пока наконец не схватил его за плечо, собиравшегося куда-то под шумок свалить. Он вздрогнул, испуганно округлив свои красивые глаза.       Киллуа не успел даже осознать свои мысли, как Фрикс что-то спросил. Золдик встрепенулся.       — Что? — тупо спросил юноша. Гон повторил вопрос. «Что случилось?» — Нет, Гон, что случилось у тебя. Ты избегаешь всех. Ты пришел без куртки, без своей любимой удочки и весь измазанный в крови. Ты принес свой значок, но произошло что-то такое, о чем ты не хочешь даже вспоминать. Я хочу помочь!       Киллуа ждал, что он ему все расскажет. Ждал всей негативной реакции, но только не спрятанных глаз и покусывания губы.       — Там… не так важно. Я… я ведь справился. Какая разница как? — пробормотал в миг ставший нерешительным Гон. Золдик просто был в не себя от ярости. Как можно быть таким?       — Нет, Гон. Я спросил, а ты отвечаешь. Сейчас. Он тебя что, изнасиловал? — прошипел еле слышно юноша. В груди расползлось облегчение. Гон отрицательно покачал головой.       — Хотел. Не успел.       Именно в этот момент желание о чем-либо спрашивать у Гона совершенно отпало. Вина ударила по голове молотом, и в ушах противно зазвенело. Ему хотелось переспросить, точно ли он услышал то, что услышал? Черт, да он просто наобум это спросил, зная о поехавшей личности Хисоки! Киллуа подсознательно ждал всего, но не этого. Не такой правды.       Никто из них не говорил.       Киллуа продолжал держать друга за плечо, смотрел на него пустым, прозрачным взглядом и продолжал о чем-то думать в своей голове. Пальцы сжимались все сильнее, пока не прозвучал мерзкий щелчок почти выбитого плеча. Фрикс тихо заскулил. Золдик отдернул руку.       Его друг смотрел на него виновато, как щенок. Хотелось закричать: «Не смотри на меня так, ты ни в чем не виноват!» Хотелось спросить: «Почему ты так смотришь? Почему ты так смотришь на меня?» Изо рта ничего не вылетело. Ни звука. Осознание накатывало быстрым ураганом, разжигало внутри непреодолимую бурю гнева, злости и ярости. Еще немного и он бы взорвался. Вмазал бы кому-то по лицу, и дай Бог этим кто-то оказался бы Моро. Вот ублюдок.       — Как только я заполучу лицензию, я его убью. — тихо процедил Киллуа, неосознанно пугая Гона. Трансформация ногтей в когти Фрикса перепугала больше, чем знание, что его друг убийца. — Мы убьем. Так жестоко, как только можно.       Фрикс неуверенно улыбнулся, косясь на когти. Золдик тут же убрал их.       — Вместе?       — Вме-…       Сжигающий его на части взгляд клоуна заставил замолчать. Юноша презрительно улыбнулся и ответил ему своим. Полным ненависти.       Он кинул ему вызов.       — Вместе, — громко и четко произнес убийца. Убийца, который отберет свое сокровище себе. И пускай же шут подавится своим дерьмом.       А после их вызвали на совещание с председателем один на один. Что успокаивало — это не часть экзамена.       Гон уже успокоился и что-то переосмыслил для себя, поэтому в кабинет он заходил с легкой ноги. Сел перед стариком на мягкую подушку на колени и смиренно положил на них свои ладони. Комната встретила его приятной свежестью, чистыми деревянными стенами и какой-то неуютной обстановкой в непривычном ему стиле. Голова негромко шептала ему о какой-то Японии, а шизофрения (наконец-то!) молчала. Все эти идеальность и чистота вызывали странное отторжение. Здесь не хватало легкой небрежности, какого-нибудь цветного мешковатого кресла и цветов. Да, большого количества цветов и какого-нибудь дерева в углу. Чтобы пахло все живостью, а не искусственным перфекционизмом.       Диалог не начинался. Нетеро, сидящий перед ним, явно никуда не спешил. Все-таки прошло маловато людей, чтобы торопиться. А вот пообщаться с такими личностями очень даже хотелось. Особенно с немного неудачливым Гоном.       Парень, которому в соулмейты достался Хисока Моро. Парень, который болен шизофренией. Парень, которого бросил его отец. Парень, который сейчас совсем один без необходимой ему материнской поддержки. Навести на него справки было легче легкого, даже с учетом, что Китовый остров не такой уж и популярный среди других значимых мест в мире. Везде найдутся «свои» люди.       Вообще, Нетеро о Гоне слышал еще из уст Джина. Тот, видать, заглядывал на остров или у него были какие-то шпионы, но мнение Джина составил о нем чересчур позитивное. Смелый, решительный и очень добрый. То, что сейчас видит Нетеро, совсем не вяжется с краткой анкетой от Джина.       Поломанный ребенок. Жизнью, Хисокой и экзаменом.       — Ты неплохо справляешься. Я уверен, что ты пройдешь экзамен, Гон. Но скажи, с кем бы тебе не хотелось пересекаться или драться? — спросил у него председатель.       Гон помрачнел. Больше всего не хотелось встречаться только с клоуном и братцем Киллуа. Последний его обманул, а значит и Гон сдерживать обещание не собирается.       — Сорок четвертый номер. Четыреста третий, четыреста четвертый, триста первый. С остальными готов встретиться лицом к лицу.       Гон решил. Даже если он встретиться один на один с Киллуа, то будет готов дать ему отпор. Показать и доказать, что он тоже что-то из себя стоит. Им нужно встретиться в бою. Киллуа наверняка поймет для чего. Им нужно доказать, что они друг другу подходят.       — Хисока тебе докучает? — спросил председатель, записывая его ответы и отмечая что-то для самого себя. Гон замер. — Ты, наверное, спросишь, зачем я это спрашиваю, — мужчина отвлекся от записей, поднимая на него по-отечески добрый взгляд. — Просто хочу дать совет.       Гон резко встал.       — Если это все, то я пойду. Мне не нужны советы. Извините.       Нетеро смотрел долго. А затем великодушно отпустил.       «Он хотел нас разлучить! Хотел дать тебе дурацкий совет. Хорошо, что ты не послушал. Ты такая умница, мой сладкий»       Юноша скривился.       Он просто не хотел слышать очевидного. «Стань сильнее. Закончи экзамен». Так бы он сказал. Ничего другого он не ждал. Все так говорили, выдавливая из себя ненужную никому жалость или сочувствие. Никому не сдалась его проблема. Только бы лишь подогнуть под себя; дать шанс, что ему помогут, утешут, подчинят.       «Пошли бы они все к черту, да?»       И ты тоже пошел к черту. Ты — больше всех.