Нерассказанный миф о магическом лесе.

Джисон толкнул калитку. Она снова была не закрыта. Вот насколько были гостеприимными в этом доме или же бесстрашными. Минхо прошёл за ним. Его шаги вообще были не слышны, он словно невидимка. Вот почему Хан не замечал, что тот за ним присматривал. Минхо действовал очень тихо. – Феликс, это я – Хан Джисон, – постучал он в дверь. Никто не открывал. Хан повернулся к Минхо, но тот уже успел пройти в маленький сад возле дома. – Я тебя потерял, – догнал его Джисон. – Вот, я его нашёл, – указал Минхо на парня, возившегося с цветами. Джисон посмотрел на Ли с непониманием. – По запаху, – вновь прочил тот его мысли. – Тебе знаком его запах? – удивился он. – Из-за тебя. Ты же говорил, что ходил к нему. На тебе остался его запах, – пояснил Минхо. Джисон приподнял брови от удивления. Цветочный сад, за которым ухаживал Феликс, был небольшим. Хюн Ки рассказывал, что начал выращивать цветы ещё до того, как мама Ликса перевезла его в эту деревню. А теперь, из-за возраста Хюна, в основном Феликс и приглядывает за этим местом. Цветы выглядели очень ухоженно, видно, что о них заботились. Хан им даже позавидовал. Феликс сидел под кустами какого-то огромного растения, вырывая сорняки. Аромат такого большого количества цветов смешивался, из-за чего голова слегка кружилась. – О, Джисон! Ты привёл кого-то! – заметил их Феликс. Парень снял перчатки, испачканные землёй, кидая их в ближайший к нему сероватый горшок. – Я – Ли Феликс, – он ещё раз отряхнул свои руки о джинсовый комбинезон и протянул руку для знакомства. – Я – Ли Минхо, – тот пожал ему руку в ответ. – Извини, что не кланяюсь, – добавил Феликс. – Мне слишком мало времени отведено, чтобы проявлять ко всем излишнее уважение. Джисон хихикнул. Феликс ему нравился. Зря он его избегал. Следовало познакомиться с ним раньше. – И не нужно, Минхо на тебя за это не обидится, – сказал Хан. – Ты не против, что я привёл его сюда? – Ты же сказал, что у тебя нет друзей, – Феликс безо всякого стеснения разглядывал Минхо. – Волосы рыжие. Так красиво. – Спасибо, – улыбнулся тот краешком губ. – Ты первый, кто мне это сказал. Джисон вообще-то тоже это подметил. С их первой встречи. Просто ещё сказать не успел. – Он тоже мой новый друг. Если честно, он не был уверен, кто ему Минхо. С одной стороны, он познакомился с ним недавно, но с другой - уже давно. Это так странно и тяжело, чтобы осмыслить. И ещё можно ли называть другом того, кого хочешь поцеловать. Да и вообще, с кем уже целовался. Но и парнем он ему тоже не был. – Теперь ты не один, – сказал Ликс, беря Джисона за руку. Минхо посмотрел на их сплетенные пальцы. Неловко было до ужаса. Будто он делает что-то неправильное. Но Хан понимал, что Феликс делает это не специально. Это то, какой он есть, его проявление заботы. – Ага, что-то слишком много друзей развелось, – пошутил Хан. – И куда мы пойдём? – Феликс словно светился от счастья. – Есть одно место, но туда долго идти. У тебя случайно нет ещё одного велосипеда для Минхо? – Есть старый в сарае, нужно его проверить, – Ликс тут же рванул к сараю. Хан не понимал, откуда в этом парне столько энергии. – Он болен, да? – тихо спросил Минхо. Он должен был почувствовать. Разумеется, Ли сразу такое чувствует. Не важно болит ли душа или тело. – Ага, – кивнул Джисон. – Только не надо говорить об этом с ним, хорошо? – Я бы и не стал, – грустно ответил тот. Третий велосипед был незамедлительно обнаружен. Ржавчина поглотила его целиком. Видимо, кто-то оставлял транспорт под сильным ливнем и не раз. Но это было не страшно, главное, что Феликс всё-таки нашёл масло, чтобы смазать им цепь. А затем велосипед был вручен Минхо. Тот вцепился в руль, как только попробовал поехать, но от падения его это не спасло. Джисон мог поклясться, что не хотел смеяться, но не мог остановиться. Ли не довелось научиться кататься на велосипеде. Он ещё только привыкал снова быть человеком, а тут такое. Они потратили ещё пару часов на то, чтобы двадцатитрехлетний парень всё-таки перестал падать с велосипеда. И ещё час на то, чтобы наконец-то добраться до смотровой площадки, на которой всё было, как на ладони. Тусклые фонарики освещали крохотные улицы. Где-то вдали лаяли собаки, а рядом трещали сверчки в высокой траве. Огромная луна освещала лужайку. Хан кинул велосипед, устало садясь на траву. Все ложились спать, кроме них. – Ух ты! И вправду красиво, – подметил Феликс. – Ты здесь часто бываешь? – Чаще, чем хотелось бы, – грустно ответил он. Они встретились с Минхо взглядом. Наверняка и сюда он за ним тоже ходил. Оказывается, в его жизни не было никакой приватности. – Здесь недалеко есть озеро, там очень красиво…– Хан уже было хотел сказать «днём», но остановил себя, смотря на Феликса. – Можем и туда сходить, если хотите. – Да! – закричал Феликс. – Минхо, ты не против? – Нет, пойдёмте, – он поднялся с холодной травы, протягивая руку Джисону и помогая ему подняться. Было темно и прохладно. Даже плотная толстовка Джисона не спасала его от мурашек. Их вёл Минхо. Хан и Феликс шли за ним, оглядываясь по сторонам. Даже не смотря на то, что глаза уже привыкли к темноте, в лесу всё равно можно было оступиться, не заметив очередной сучок, торчащий из земли. Феликс ахнул, когда они наконец вышли к небольшому озеру. Луна отражалась в воде, смотря в отражение, как в зеркало. Стояла глухая тишина: лай не доносился, а сверчки, видимо, тоже легли спать. Феликс побежал к огромной старой иве, склонившейся к озеру, а Джисон решил подойти ближе к тёмной от ночи воде. Он ненавидел это место. Когда он закрывал глаза, то возвращался назад в прошлое. В тот самый день, когда он стоял, как замороженный, а дно озера пыталось забрать себе его брата. Он ничего не делал. Просто стоял и смотрел, как вода цеплялась за Чу Вона снова и снова, тянула его вниз. Его брат уже захлёбывался и умирал. Смерть забирала его. Но потом вдруг отдала обратно в мир живых. Так странно. Чьё-то тёплое касание вернуло Джисона в реальность. Глаза широко открылись, а дыхание участилось. Минхо удержал его на ногах, цепляясь за толстовку и прижимая к себе. – У вас всё хорошо? – крикнул неподалеку Феликс. Он пытался взобраться на ствол ивы, свисающий над озером. Местные дети постоянно вешали в этом месте тарзанку, чтобы спрыгивать в воду. – Да! – успокоил его Минхо. – Так и будешь меня держать? Я уже не падаю, – Минхо всё ещё не отпускал. Эти касания каждый раз оставляли свой след в районе солнечного сплетения. Хан отчего-то всегда полагал, что душа человека находилась именно где-то в этом месте. – Тебе было плохо? Он волновался. Джисон скоро тоже начнёт понимать его чувства и мысли. Если они касаются его, это было не так уж и сложно. – Нет, всё нормально, – отмахнулся Хан. – Феликс бы сказал, что друзьям не врут. – Ого, как быстро же ты его стал понимать. Хватит лезть в чужие мысли без разрешения. Надоело, – Джисон сорвался с места, задевая Минхо плечом. Он опять психовал. Это его защитная реакция. Она срабатывала каждый раз, когда резко наступала тревожность. Он не хотел ничего рассказывать. Никому. Даже Минхо. – Я не читал твои мысли и его тоже, – Минхо пошёл за ним, догоняя. – Я ведь говорил, что не умею это делать. Я только чувствую чужие сильные эмоции. – Да, да, да, – тараторил Джисон. – Помню я, помню. – Тогда почему ты злишься? Я просто хочу знать, что так тебя встревожило. Он продолжал идти за ним. Распереживавшийся Феликс догнал их. – У тебя кровь на коленке, – заметил Джисон. – Ага, поранился, пока спрыгивал с дерева, – Феликс опустил взгляд на свою рану. – Я подумал, что вы ругаетесь. Хан посмотрел на Минхо. Спокойный, но немного хмурый. Должно быть злился из-за того, что хотел знать, что так встревожило Джисона, а тот ему так и не сказал. – Нет, всё хорошо. Он просто переживает, что уже довольно прохладно, и мы можем заболеть, – придумал Хан. Минхо часто заморгал, смотря на Джисона. Феликс повернулся к нему. – Действительно. Ночи уже холоднее, – Ли запрокинул голову, смотря на звёздное небо. – А вы знали, что звёзды, которые мы видим на небе уже давно угасли. Эти жили примерно тысячи лет назад, – он потянулся рукой к небу, словно пытался поймать одну. – Глядя на небо, мы видим прошлое. Разве это не прекрасно? Путешествие во времени существует в нашей реальности, а люди это игнорируют. Грустно, – он посмотрел на ребят и запихнул руки в карманы комбинезона. – А пойдёмте ко мне? – Я только «за», – в согласии поднял руку Джисон. – Домой я всё равно ещё не пойду. – А ты, Минхо, пойдёшь? – глаза Феликса были полны надежды. – Угу, – кивнул тот. Джисон улыбнулся, натягивая кепку на копну непослушных, вечно торчащих в разные стороны волос. Уже было примерно три часа ночи. Где-то около этого. Через час уже начнёт светлеть. Феликсу лучшее заранее быть недалеко от дома. Выходу солнца он радоваться не будет. Джисон чувствовал себя хорошо. Впервые за долгое время. Ему было так приятно быть не одному. Теперь у него есть друзья. Хан посмотрел на Феликса, который резво крутил педали, как будто ехал с кем-то на перегонки. Джисон был уверен – Феликс мог заменить солнце. Такой же светлый, яркий и тёплый. Минхо ехал вровень с Джисоном. Его клетчатая рубашка раздувалась на ветру, а он сосредоточенно смотрел на дорогу. Хан уже был влюблён. Бесконечно и без памяти влюблён. Когда они приехали к Феликсу, то пробирались в дом на цыпочках, боясь разбудить Хюн Ки. У того и так были проблемы со сном из-за того, что Феликс бодрствовал ночью. Попадая в комнату Феликса, чувствуешь себя, как на борту космического корабля. Вот с чем это мог сравнить Джисон. Пока Хан объяснял Минхо, что значили плакаты на стене спальни, Феликс выкладывал из кармана на стол разноцветные камни, которые собрал в лесу возле озера. – У тебя так же? – спросил Минхо. – Я имею ввиду комнату. – А, нет, – замотал головой Джисон. – У меня всё очень скромно. Хан до сих пор помнит, как имел неосторожность повесить гирлянду у себя в комнате. Уже утром он обнаружил её в мусорном ведре. После этого желание как-то украшать свою спальню пропало. – В следующий раз идём в гости к Джисону, – падал голос Феликс. На этот раз он распутывал шнур, прицепленный к какому-то шару. – Мама из Сеула привезла. Такое здесь не купишь. – Нет, у меня лучше не собираться, – запротестовал Хан. – Значит, у Минхо, – предложил другой вариант Феликс. – У меня тоже не вариант. Джисон так и не успел спросить, где живёт Минхо. Но, скорее всего, его домом и был лес. Хан представил свернувшегося калачиком, мирно спящего под деревом тигра. Из-за чего нелепо улыбнулся. – Вы какие-то не гостеприимные, – буркнул Ликс. – Ладно, я всегда буду рад видеть вас у себя, – он закончил с распутыванием, поставив ночник на письменный стол. – Лягте на пол. Сейчас вы увидите звёзды. Джисон и Минхо переглянулись, но послушно выполнили просьбу Феликса. Он выключил в комнате свет, а затем включил шар. Тот светился, но не просто зонально освещал собой комнату, а проецировал маленькие звёздочки повсюду: на стенах, на потолке, на полу, на их восторженных лицах. Они не просто видели звёзды. Они находились среди них, будто лежали на звёздном небе. Волшебно. – Я же говорил, что увидите, – чуть слышно прошептал Ликс. – Это потрясающе, – сказал Минхо, опередив Джисона. Рассматривая звёзды, они притихли. На фоне еле слышно играла какая-то старая пластинка. Джисон прикрыл глаза, чтобы запомнить этот момент. Впечатать его себе в память. Так спокойно. Рядом люди, которым доверил бы свою жизнь, хоть и знаешь их всего ничего. Разве такое бывает? Нет. Джисон их выдумал. Обоих, чтобы уж точно не было скучно. Богатое воображение его доведёт. Точно выдумал. Никак не иначе. – У меня никогда не было друзей. А теперь есть, – выдохнул Феликс. – Я самый счастливый на всём свете. Джисон повернул голову в сторону Ликса, сжимая в ладонях его руку. Не отпущу. И Минхо не отпущу. Но коснуться Минхо было сложнее. Внутри опять вырастут цветы, которые будут упираться в стенки лёгких, и будет сложно дышать. Но, по правде говоря, это приятно. Хан коснулся тыльной стороны ладони Минхо подушечками пальцев. Тот чуть дёрнулся. В его глазах отражались звёзды, они были и на его рыжих волосах, и щеках, и губах. Весь усыпанный звёздами.Его ангел хранитель. Только его. Глаза Минхо были прикованы к Джисону. Они бегали по его лицу, открыто рассматривая Хана. Джисон медленно тонул. Можно было ни слова не говорить, и так всё понятно. Они были влюблены. Ли нашёл его. Ждал, оберегал и всё-таки завоевал его доверие. Хан не хотел кого-то любить или с кем-то дружить. Но вот он был здесь. Поздно было отматывать назад. Что сделано, того не изменить. Главное, чтобы никто не пострадал. Главное, чтобы он не оттолкнул. И даже если что-то случиться, Джисон надеялся, что их дружба с Феликсом не развалится, а их с Минхо чувства никуда не исчезнут. Но было бы глупо отрицать, что он не боялся. Он ужасно переживал. На это было достаточно причин: его брат, болезнь Феликса, Хёнджин, бессмертный Минхо, сломанный он, безжалостное время, которое не остановить и лес, существование которого являлось противоестественным. – Пообещай мне, что постараешься думать о хорошем больше, чем о плохом, – прошептал Минхо. – Как Феликс. Можешь поучиться у него. Он ощутил тревогу Джисона. Как и всегда. – У меня просто богатое воображение, которое развивается только в положительном ключе, – прошептал в ответ Феликс. – Кстати, а как вы познакомились? Мне вдруг стало интересно. – Ли перевернулся, ложась на живот и упираясь локтями в пол. Джисон и Минхо переглянулись. Хан сел и Ли повторил за ним. Они молчали. Никто не хотел придумывать лживую историю, когда правда была такой интересной. Но Джисон не мог раскрывать чужих тайн, оставалось только ждать, что скажет Минхо. – Мы встретились на озере, – Минхо продолжал смотреть на Хана. – Я там цветы собирал, а у него велосипед застрял, вот я и помог ему его вытащить. Ложь была ужасная. Минхо говорил совершенно не убедительно и постоянно косился на Джисона. Хан был уверен, цветы и велосипед - это первое, что пришло ему в голову. Единственное, что в этой плохо придуманной истории было правдой - это озеро. Тогда Хан впервые и заметил чьё-то присутствие, будто за ним кто-то следил и тогда же начались эти сны, где он видел Хосина. – Совсем не романтично, – отмахнулся Феликс. – А как давно вы вместе? Минхо молчал, а Джисон замер. Разве всё так очевидно? Хан хотел, чтобы Минхо опять всё объяснил (придумал), но не тут-то было. Его игривая улыбка, которая уже заставила сердце Джисона выпрыгнуть из груди, дала понять, что Минхо сам хочет услышать это от него. – Я вообще сразу всё понял, – Феликс спас их всех от неловкой тишины. – Вы так на друг друга смотрели. И ещё ты, – он легонько ткнул пальцем в грудь Минхо. – Всегда за ним по пятам ходил, пока мы гуляли, но это даже мило. – Мы… – хотел начать Джисон. – Ладно, не обязательно мне всё рассказывать. Сначала сами во всём разберитесь. - Хан был готов расцеловать Феликса за эти слова. Он так и не знал, что ему сказать. – Уже скоро солнце встанет, – Ликс подошёл к окну, облокачиваясь на подоконник. Он зевнул. Понятное дело, он уже хотел спать. Значит, им с Минхо не стоило злоупотреблять гостеприимством. – Ладно, мы тогда пойдём, – поднялся Джисон. – Мне совсем не хочется, чтобы вы уходили. Мы же ещё увидимся? – печальным голосом спросил Ликс. – Конечно, мы же теперь твои друзья, да, Минхо? – Да, теперь будет моя очередь показывать вам красивые места. Феликс мягко улыбнулся на предложение Минхо и пошёл за ними, чтобы проводить. Они вышли из дома Ли, когда солнце уже показывало свою макушку. Джисон лениво вёз велосипед рядом с собой. Трава цеплялась за штаны. Было сыро из-за росы. Хан наполнил свежим прохладным летним воздухом лёгкие. Минхо шёл рядом. Даже совсем близко. Наверное, хотел взять его за руку, но не точно, так как Джисон его мысли и чувства читать ещё не умел. – Ты же не хочешь идти домой, верно? – Не хочу, но выбора у меня нет. Ноги начали мёрзнуть. Джисон посмотрел на свою обувь. Старенькие и потёртые кеды уже все измазались из-за сырой земли. – Ты можешь поспать у меня. – Это где это? В лесу? – Хан остановился. – У меня нет твоей толстой шкуры, чтобы не замёрзнуть. – Нет, в лесу есть небольшой домик. Он уже давно заброшен. Я раньше там травы сушил, – рассказал ему Минхо. Идея была неплохая. Какая разница в каком состоянии этот дом, главное, что были стены и крыша, и, вероятно, кровать, а это уже можно считать за все удобства, если сравнивать с другими местами, где иной раз приходилось ночевать Джисону. Но всё же Хану пришлось отказаться. Он уже двое суток не появлялся дома. Брат начнёт искать его, и потом будет ещё хуже, чем есть сейчас. – Спасибо, Минхо, – он поднял на него свой взгляд. Опять его рассматривал. Каждый раз, как в первый. Всё ещё не хватало и никогда не хватит. – Правда, за всё спасибо, но я не могу. – Мне тебя проводить? – Нет, не нужно. Лучше попрощаемся здесь. – Минхо всё стоял. Никуда и не думал уходить. Джисон помялся на месте. – Я завтра буду в лавке. Нужно помочь дедушке Феликса. Можем встретиться через пару дней. – Хорошо, – сказал он. Ветер слегка трепал его рыжие волосы. – Я хотел тебя спросить кое о чём. Точнее попросить. – Что такое? – Ты сказал Феликсу, что в следующий раз будет твоя очередь показывать ему места, в которых он ещё не был. Я не думаю, что это лес, потому что Хёнджин был бы против, но…– он тяжело выдохнул. – Ты мог бы поговорить с ним. Знаю, что не имею права просить о таком, но ведь он болен. Разве он не заслуживает увидеть чуда? Он достоин этого больше, чем я. Прошу, поговори с ним. Минхо нахмурился. Должно быть, он был против или совсем наоборот, раздумывал на этот счёт. – Не сравнивай, кто из вас достоин больше, а кто меньше, потому что лес - не какая-то награда, – Минхо приблизился к нему, аккуратно убирая непослушную прядь волос в чёлке, которая падала Джисону на глаза. Хан не шевелился. – Я поговорю. И ты имеешь полное право просить о таком. – Ладно, я пойду, а то боюсь, брат на мне потом живого места не оставит. Хан сказал это, не думая. А потом, поймав на себе грозный взгляд Минхо, осознал, что ляпнул. – Пусть только попробует к тебе прикоснуться. – Нет, нет и нет! – резко запротестовал Джисон. Он отпустил велосипед, и тот упал в густую траву. – Послушай, пообещай мне, что не станешь вредить ему. – Слишком много просьб на сегодня, Джисон. Эту я выполнить не смогу, – спокойно ответил ему тот. – Ты не знаешь всего, ясно? Может, я это заслужил. Ты должен понимать, что не в праве влезать в чью-то жизнь. – Почему ты говоришь такое? Никто не имеет право поднимать руку на кого-то, – Минхо шагнул к Джисону, пытаясь взять в ладони его лицо, но тот оттолкнул. – Не говори так. Ты такого не заслуживаешь. – Откуда тебе знать, что я заслуживаю, а что – нет. Ты ничего не знаешь, – Хан поднял с земли велосипед. Нужно было уезжать, пока они совсем не разругались. Пока он не наговорил лишнего. – Ну так расскажи мне, – Ли встал перед Ханом, загородив ему дорогу. – Что произошло на озере? Он сам до конца не понимал, что случилось. Люди просто так к жизни не возвращаются. Но одно Джисон знал точно, он был виновен в смерти брата. Этот грех не искупить, но он почему-то считал, что через свои страдания сможет это сделать. Один несчастный случай превратился в болезненное воспоминание, которое преследовало его не только во снах, но и наяву. – Я не хочу говорить, – он вцепился в руль велосипеда так, словно это какой-то спасательный круг. – Прости меня, но пока я не хочу рассказывать. Убийца, убийца… – Хорошо, я подожду сколько потребуется, – Минхо шагнул вправо, освобождая Джисону путь. – Не будь к себе жесток. Ты хороший человек. – Ты слишком хорошего мнения обо мне, – Хан сглотнул, облизывая пересохшие губы. Тревога была уже его давним другом, с которым он был бы рад разорвать дружбу. Руки вновь начали чесаться. Он с трудом подавил в себе это желание, натягивая рукава толстовки. – Первое, во что я влюбился, это твоя душа. Пускай ты думаешь, что ты плохой человек из-за тёмных мыслей у себя в голове. Но я-то знаю, что это не так. – Влюбился? – Хан захлопал ресницами. Минхо ещё не признавался ему в чувствах. Хоть это и было понятно через его действия. Но эти слова…Иногда они имели такую силу. Полностью собрать человека заново по частям, к примеру. Потому что Минхо сделал это с ним. Буквально несколько секунд назад. – Влюбился, – Ли подошёл ближе, кладя руку ему на грудь. Туда, где билось его сердце. Минхо улыбнулся. – Такое прекрасное, чистое сердце. Как в такое можно не влюбиться? Джисон опустил голову, смотря на ладонь Минхо на его груди. Он будто прикоснулся к его оголённой душе. – И я…– Хану захотелось себя ударить. – Я тоже… Минхо внезапно перебил его. – Тш-ш, – он подставил палец к губам. – Деревья подслушивают, не люблю, когда они так делают. Хан непонимающе кивнул головой. Какой же он странный. В этом так много очарования. Ли Минхо был полностью соткан из странностей и волшебства. Он приблизился к Джисону, оставляя невесомый поцелуй на его щеке. Хан застыл. Сердце ухнуло куда-то вниз. – До завтра, – он отступил на шаг. – Я теперь каждый день буду приходить к тебе в лавку, а когда солнце будет садиться, будем брать с собой Феликса, чтобы показать ему чудеса этого мира. Ты не должен быть против, – он ухмыльнулся и помахал Хану. – Я только «за» – тихо сказал Джисон. Но Минхо не услышал. Он уже ушёл. Исчез в зеленых и пушистых деревьях. Джисон поставил левую ногу на педаль, а правой оттолкнулся от земли. Солнце уже просыпалось, а ветер приятно дул в лицо. Хану хотелось разогнаться. Внутри было тепло и спокойно. И так было всегда после Минхо. Ощущение свободы от связывающей его темноты. После такого и домой возвращаться было совсем не страшно.       Минхо сел на скрипящие, прогнившие ступеньки давным-давно кем-то заброшенного дома. Он вдохнул полной грудью запах леса. Это сняло усталость. Ли не привык так долго находиться в обличии человека. Он будто заново приспосабливался, вспоминал какого это. Ноги уставали быстрее, даже будучи бессмертным это чувствовалось, а голова была забита только одним человеком. Все запахи были притуплены, а зрение не такое чёткое. Реакция медленнее, боль сильнее. Но главное - душа, когда он превращался в зверя, она чувствовалась иначе, своего рода цельной, ощущение недостающего куска отсутствовало. Однако, будучи человеком, душа Минхо изнывала. Такого не было только с Джисоном. Поэтому так хотелось находиться рядом. Этого требовала сама душа. Совсем давно, когда Ли впервые вернул облик человека, после долгого пребывания в шкуре Хосина, он посчитал, что это из-за перерождения. Он умер. Исчез, как Ли Минхо, и стал Духом леса. А теперь ему пришло осознание, почему всё это время его душа так доводила его. – Ну что? Понравилось? – Хёнджин появился из ниоткуда. Как и всегда. – Понравилось снова быть в своём старом теле? Быть среди них – людей. – Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ. Это будет мне вредить? – лучше знать сразу. – Нет, не будет, – Хёнджин сел рядом. – Но вот, если совсем забудешь свою роль. Твоя вторая сущность может разозлиться. Поддерживай баланс, между Хосином и Ли Минхо. Ярко-жёлтая бабочка села ему на ладонь. Хёнджин рассматривал её, а затем повернул голову к Минхо. Его лицо ничего не выражало. Ли даже не мог угадать, о чём тот думал или что чувствовал. – Он уже в тебя влюбился. Пытаться скрыть что-то от него так бессмысленно. – Твои уши повсюду, – Минхо посмотрел на верхушки деревьев. – Не приходи ко мне, когда он осознает всю трагедию вашей любви, – Хван медленно переворачивал ладонь, а бабочка цеплялась за неё своими мальками лапками. – И причинит тебе боль. – Он не причинит, – отрезал Минхо. Хёнджин фыркнул. – Хватит, – попросил его Ли. – Я хотел поговорить с тобой кое о чём. – Могу ответить тебе заранее, чтобы ты не утруждался. Мой ответ «нет». Мой лес не пристанище для друзей Джисона. И для него, кстати, тоже, – бабочка вспорхнула с руки. Хёнджин поднялся со ступенек. – Ты в курсе, что он болен? Солнечный свет для него опасен, поэтому он каждый день проводит в своей комнате. Ему всего восемнадцать, а он уже знает, что скоро умрёт. Можешь вспомнить, что у тебя есть душа, и проявить хоть капельку сочувствия. Минхо говорил спокойно. Он не надеялся, что переубедит его, но попытаться стоило. Он ведь обещал. Хёнджин посмотрел на него. Он был непробиваемым, как старинный дуб, которому сотни лет, непоколебимым и гордым. Мудрым, однако, порой Минхо ставил это под сомнение. Ли не знал его прошлого. Тот ничего ему про себя не рассказывал. Лишь пересказывал какие-то истории. Возможно, это и была его жизнь, но Минхо как-то не особо придавал этому значения. Добротой Хёнджин тоже не отличался. Первые годы Минхо давались очень тяжело. Душа петляла туда-сюда, не зная, как найти покой, вроде, должна была уйти, а её оставили в мире живых. Хван никак не помогал, всегда повторял, что душе нужно привыкнуть, а на вопросы Ли «Сколько это займёт», отвечал: «Сколько потребуется». Сначала Минхо так мучился, что умолял Хёнджина его убить. Ведь, мёртвое должно оставаться мёртвым. А Хван как будто не замечал и вечно твердил про его чистую душу, которая должна продолжать жить. Хёнджин нахмурил лоб. Может быть сейчас он передумает. – Он ведь никому не расскажет. Ему и некому, – добавил Минхо. – Я дам ему шанс, – неожиданно сказал Хван. – Устрой нам встречу. Я дотронусь до его души и, если он действительно достоин ступить на эти земли, то я его впущу. Минхо тут же поднялся с места. Хёнджин должно быть издевался. – Но ты же знаешь, что таких людей не существует! Каждый грешен, даже природа. – Ну ты же моё испытание прошёл. Иначе бы ты здесь не стоял, – он ухмыльнулся. – Тогда почему Джисон не проходил такого испытания? – Джисону я разрешил войти, чтобы показать тебе, на что способны люди. Чтобы ты на собственной шкуре испытал это разочарование. Раз первого раза тебе не хватило, – Хван подошёл к нему ближе и, приближаясь к самому уху, прошептал: – И чтобы ты знал, Хан Джисон с ног до головы запятнан чужой кровью.