The Heist Squad

- Люди думают, что понимают тебя… но это не так – Покой. Тепло. Безопасность. Любовь. Че думал, что, если когда-нибудь вернётся в Отряд грабителей, вернётся в свою комнату, в свою уютную постель… то ощутит всё это. Но не ощутил. Его кровать была мягкой, одеяло тёплым. Комната была наполнена безопасностью. Но любовь… Че ощущал некую нелепость происходящего. Ведь именно этого он и хотел. Он хотел, чтобы брат его ни в чём не заподозрил и просто позволил ему уйти в свою комнату и оставаться там до тех пор, пока он снова не почувствует себя человеком. Но теперь, после нескольких часов, проведенных в постели, за время которых он просыпался бессчётное количество раз от кошмаров, которые были ничем иным, как кромешной тьмой, душащей его снова и снова до тех пор, пока он не мог сделать ни вдоха, Че мечтал о том, чтобы кто-то был рядом. Мечтал о том, чтобы его брат был более внимателен к нему, чтобы давил на него сильнее… требуя ответов на вопросы: почему привести сюда Кимхана заняло у Че так много времени? Почему он выглядел таким бледным? Почему? Почему? Почему? Но нет же. Че достаточно было сказать лишь простое «я в норме», и Порш позволил ему замять тему. Точно так же, как он это сделал, когда умерли их родители. Но что, если Че не был в норме? Что, если ему было нужно, чтобы его обняли и поцеловали в лобик? Что, если ему нужно было банальное «я здесь, если ты хочешь поговорить»… Почему у Че было такое чувство, что за последние несколько дней он получил от Кимхана внимания больше, чем от своего собственного брата за много лет? Че был в замешательстве. Ему не хватало компании Кимхана. Кимхан причинил ему боль. Чуть не убил. Кимхан спас его. Обращал на него внимание. Кимхан Кимхан Кимхан. Никто на самом деле не замечал, каким одиноким Че себя чувствовал. Да, до Порша почти дошло. Он почти понял, но не совсем. Порш думал, что Че был одинок и нуждался в ком-то со стороны, в ком-то, вроде Кимхана Мучителя, который бы его не испугался и составил бы ему компанию. Но не в этом было дело. Долгое время Че больше всего нуждался во внимании своего брата. Порш был единственным, что осталось от его семьи. Единственным, кто всё ещё напоминал ему о тех временах, когда они все были счастливы. Однако медленно, но верно Порш начал от него отдаляться. Сначала их игры в шахматы сократились с двух до одного раза в неделю. Затем они начали обедать вместе не каждые субботу и воскресенье, а лишь тогда, когда Порш не был занят. А потом было лишь «о, Че, ты мне нужен для одного дела…» вместо «как мой младший братик поживает? Всё хорошо?» В какой-то момент Че стал ощущать себя главным оружием лидера Отряда грабителей, но не его братом. Че понимал, что у Порша есть Кинн. И это было хорошо. Че был рад за своего брата. Порш заслуживал, чтобы его любили страстно, искренне, беззаветно… Но разве Че не заслуживал то же самое? Или он всегда должен был оставаться на втором месте просто потому, что был младше? У Че в голове было столько мыслей, столько всего было на его сердце, скрывалось в душе… он просто хотел, чтобы у него был кто-то, кто всегда был готов его выслушать, не осуждая, не заставляя его ощущать, словно его чувства не важны. Кто-то, с кем бы он чувствовал себя понятым. Теперь, когда он находился один в своей комнате, и тишина не ощущалась настолько удушающей, Че в какой-то степени начал понимать Кимхана. Он понял, почему Кимхан так много с ним говорил. Почему произносил чушь за чушью, вываливая содержимое своего разума на Че, как будто для него это была единственная возможность хоть кому-нибудь высказаться. Потому что Кимхан был таким же одиноким, как Че, у него не было никого, с кем бы он мог поговорить. Хоть Че и обожал кошек, и уже даже скучал по Лунтику, Лунтик был всего лишь котом, неважно, сколько бы человек с ним говорил, он бы никогда не смог ничего сказать в ответ. В ком Кимхан нуждался, так это в психиатре, но теперь психиатр требовался и Че. Тихий стук в дверь заставил Че медленно сесть. Прикрыв обнаженный торс одеялом, он произнёс: - Заходи. ***** Ким стоял напротив двери в комнату Че с полной тарелкой лапши, которую он приготовил буквально пять минут назад. Он долго искал тут кухню, а как только нашёл, у него на уме осталось лишь одно – приготовить чего-нибудь вкусного для Блестяшки, чтобы тот поскорее почувствовал себя лучше. Был один рецепт, которому Ким научился в тринадцать лет, слоняясь по улицам города. Он как-то увидел на рынке, как бабушка готовит эту лапшу, и после этого момента ещё пару раз околачивался возле неё, чтобы убедиться, что он запомнил всё правильно - пошаговый рецепт приготовления и все ингредиенты. Впервые, когда он попытался приготовить лапшу… она получилась на вкус как дерьмо. Без шуток. Но медленно, с годами он улучшал свои навыки, и теперь лапша была его любимым блюдом для приготовления и тем, что он лучше всего умел готовить. А его Блестяшка заслуживал только лучшего. Лапша была также довольно лёгким и полезным блюдом для болеющего человека. Именно такая пища и требовалась Че в настоящий момент. Ким волновался, что раз сразу по прибытии домой Че направился прямиком в свою комнату, это значило, что он до сих пор ничего не ел. И в этом был виноват только Ким. Он должен был дать Че что-то поесть, пока держал его у себя дома, или позднее, когда они были у Бига. Ким должен был там что-нибудь приготовить. Но не приготовил, потому что был слишком поглощен тем, что творилось в его собственной голове, поглощен своими чувствами и тем фактом, что вообще что-то чувствовал, так что полностью позабыл о Че и о его потребностях. Ещё один пункт в списке причин, почему Ким ненавидел себя и почему все были правы, что ненавидели его. Лицо Кима оживилось, как только он услышал тихое «заходи», раздавшееся из комнаты Че. Крепко держа в руке горячую тарелку с лапшой, он открыл дверь и зашёл в комнату. Спальня Че была огромной, больше, чем Ким ожидал. Его комната была такой же огромной? Он даже не проверил, а сразу отправился готовить для Че суп. Вообще-то, ему было не важно. Ким хотел проводить с Че так много времени, сколько Че бы ему позволил. Ким надеялся, что этого времени будет много. Было бы приятно находиться рядом с кем-то, кто не возражал против его компании, кто был бы рад находиться рядом… Жалкий. Идиот. Мудак. Вспомни, что ты, твою мать, сделал с Че! Думаешь, что после такого он будет радоваться твоей компании? Прекрати мучить его ещё больше. Ты разве уже не достаточно натворил? От твоего присутствия ему только хуже. Уйди. Уйди! Уйди! - Ким! – приятный голос Че, всегда такой приятный, как будто нежно взял Кима за руку, вырывая его из его самоуничижительных мыслей. – Ты так и будешь там стоять или что? Или заходи уже, или съёбывай и оставь меня в покое! Че был прав, ему следовало просто съебаться. - Да, извини. Это была плохая идея. Ким повернулся, чтобы уйти, когда Че заговорил вновь. – Не уходи. – Голос Че вдруг стал таким уязвимым, таким слабым, этот звук пробрал Кима до костей. Медленно он повернулся обратно, приподнимая тарелку в воздухе. – Супа? Че кивнул. – Умираю с голоду! – Одеяло соскользнуло с его торса, падая на колени, открывая взору Кима покрытую шрамами кожу. Чувство вины кольнуло Кима в сердце, видеть своё имя на Че больше не казалось ему правильным. Словно он пробовал на вкус пепел того, что когда-то было прекрасным. Если бы только Ким был терпелив. Если бы он знал, как удержать боль и ярость, бушующие внутри него, и просто последовал за Че, не применяя никакого насилия. Он мог бы постепенно установить связь с Че. Он мог попытаться это сделать так, как тогда, когда он был лишь маленьким наивным ребёнком из монастыря, и возможно, в этот раз результат был бы совсем другим. Но вместо этого он решил причинить боль Че прежде, чем тот смог бы причинить боль ему. Как будто Че когда-либо планировал причинить ему вред. Как будто Че не пришёл за ним с чистыми намерениями, открыто заявив, что он хочет от него. Заявив, что ему было неважно, что Ким был психом. Заявив, что Ким был куда важнее, чем он сам о себе думал. Ким вспомнил, как он мечтал стать злодеем, таким ужасным, чтоб ему было не место в стенах монастыря. Теперь он задумался: причинить боль ангелу было достаточно ужасным поступком? Че чуть подвинулся на постели и похлопал по месту возле себя. – Иди сюда. Ким подошёл ближе, но вместо того, чтобы сесть на кровать, он сел на пол. Казалось неправильным быть так близко к Че, не тогда, когда Ким знал, как Че ненавидел его присутствие рядом с собой. Протягивая Че тарелку, он сказал: - Я это только что приготовил. Его особенно хорошо есть, когда болеешь. Че принял тарелку из чужих рук, и его желудок забавным образом скрутило от одного лишь запаха еды. – Пахнет вкусно. Спасибо. - Оно не отравлено. Могу попробовать первый, если хочешь убедиться. Я- - С чего бы мне думать, что ты отравил еду? – вздохнул Че. – Кимхан, ты говорил, что больше не будешь пытаться меня убить. Я, может, и не верю во всю чушь, что ты несёшь, но я верю этому обещанию. Кроме того, я такой голодный, что съел бы это, даже если бы ты подсыпал туда яд. - Я приготовил тебе суп, потому что ты ничего не ел несколько дней, и от чего-то более тяжелого у тебя бы заболел живот. Но позже я могу принести ещё что-нибудь, если захочешь. Просто скажи что, ладно? Че смотрел на Кима, но, по правде говоря, не понимал, на что конкретно он смотрит. Как будто хаос был не только в голове Кима, а сам Ким и был этим хаосом. В одну секунду он был самым жутким кошмаром Че, а в другую – единственной надеждой Че на то, что он больше не будет чувствовать себя одиноким. Как Ким дошёл от смеха Че в лицо, пока причинял ему немыслимые страдания, до того, что почти трясся от страха лишь от одной мысли, что сделает что-то, что не понравится Че? Они словно танцевали на острие ножа, и это равновесие было единственным, что защищало их от того, чтобы снова причинить друг другу боль. Проблема заключалась в том, что Че никогда не был хорош в удерживании равновесия. - Я хочу, чтобы ты ответил честно, - сказал Че, неспеша собираясь с мыслями. – Почему ты не дал мне умереть, Кимхан? Почему прямо сейчас сидишь передо мной на полу? Почему я чувствую радость от того, что ты здесь, когда ещё вчера я хотел навсегда вырвать тебя из своей головы? Почему ты заставляешь меня чувствовать, словно мы похожи намного больше, чем мне хочет казаться? Почему у меня не получается тебя ненавидеть, как бы я ни старался? Почему у меня такое чувство, что ты понимаешь меня больше, чем кто-либо когда-либо понимал? С каждым вопросом, слетающим с его губ, Че чувствовал, как тяжесть покидает его разум и тело, как его дыхание становится легче. Произнести всё это вслух было словно сбросить с себя камень, который слишком долго придавливал его к земле. Возможно, Че не столько нужны были ответы, сколько нужно было просто высказаться, дать Киму услышать всё это… Ким склонил голову, каждый заданный вопрос казался ему важнее, чем сама жизнь. Как он мог что-то ответить, если у него самого не было ответов на эти вопросы? - Я сам себя не понимаю, Блестяшка. Прости. - Мне кажется, тебе нужен кто-то, с кем бы ты мог поговорить. Ким фыркнул. – Да последние несколько дней я только и делал, что говорил с тобой. Че покачал головой. - Ты говорил мне, а не со мной. - Сначала ты не мог говорить, а потом не хотел. Я понимаю, что… - Что, если я хочу говорить сейчас? – перебил его мягко Че, поставив наполовину пустую тарелку с лапшой на прикроватный столик. – Я не простил тебя. И не знаю, прощу ли когда-нибудь, но я одинок, я так, блядь, одинок здесь, Кимхан. И ты тоже одинок, ведь так? Мы можем побыть одинокими вместе. Ким, наконец-то, поднял на Че глаза, его взгляд устремился к своему имени. – Зачем тебе хотеть быть наедине с кем-то, кто причинил тебе боль? - Я не хочу быть наедине с кем-то, кто причинил мне боль, - Че ближе придвинулся к Киму, осторожно касаясь пальцами его спутанных волос. – Я хочу быть наедине с тем, кто скорее умрёт, чем снова сделает мне больно.