The Heist Squad

- Я никогда не хотел причинить тебе боль снова… а затем я оглянулся, и это оказалось первым, что я сделал - У Кима всегда было хреново со словами. Хреново с чувствами. Всё шло так хорошо. Так почему же он стоял сейчас здесь, перед зеркалом… а кровь окрасила всё в красный цвет?.. + ранее + - Вот и всё, детка! – победоносно прошептал Ким, услышав идеальный звук от наконец-то открывшегося сейфа. Че пересёк кабинет, подошёл к Киму и опустился на корточки рядом с сейфом. – Ты гений! Я бы никогда его так не открыл. А просто бы забрал с собой. Ким ухмыльнулся. – Могу научить тебя потом, если хочешь. Глаза оленёнка Бэмби тут же оживились. - Ой, пожалуйста, научи! Но я не очень дружу с такими штуками, поэтому не сердись, если обучение займёт кучу времени. Ким повернулся к Че всем телом. Поймав взгляд Че, он произнёс так тихо, чтобы никто снаружи его не услышал: - Ты можешь учиться хоть вечность, я буду не против. Напряжение между ними нарастало, и его становилось всё труднее игнорировать. Даже слепой бы уже его увидел. И Че определённо чувствовал, как оно пожирало всё его тело каждый раз, когда они были совсем рядом – прямо как сейчас. Если бы он наклонился ещё чуть-чуть вперёд, то их носы бы соприкоснулись, а губы почувствовали чужое тёплое дыхание… Че должен был сосредоточиться; на задании, на сейфе, на алмазе Хоупа… на Киме, на этих глубоких тёмных глазах, спутанных голубых волосах, чей цвет уже начал вымываться, этих чуть приоткрытых губах… Че стало любопытно, были ли они на вкус как сигареты, или как любимые чупа-чупсы Кима… Че прочистил горло и отпрянул. Задание, ЗАДАНИЕ! – Кхм, бери алмаз и уходим. Ким не хотел отводить взгляда, поэтому он задержал его на Че ещё на несколько секунд прежде, чем наконец заставил себя отвернуться. Чуть надув губы, он заглянул внутрь сейфа. Алмаз Хоупа лежал прямо в центре огромной синей подушечки из бархата, маня Кима прикоснуться и забрать его с собой. И именно это Ким и сделал, схватив драгоценность и оставив бархатную подушечку кричать пустотой. - Блестяшка, держи, - Ким протянул Че алмаз, его сердце пропустило удар, когда глаза Че стали очаровательно огромными от ужаса, а сам он отшатнулся. - Я не буду прикасаться к этой штуке. Пусть она останется у тебя! - Алмаз не проклят. Я тебе это уже говорил. Не нужно бояться. Че яростно замотал головой. – Это ТЫ так сказал! А я говорю, что проклят! Наверное, Киму стоило послушать Че. Наверное, тогда бы он не стоял перед зеркалом с окровавленными руками. *** - Хиа, - Че влетел в кабинет Порша, следом за ним Ким. – Мы достали алмаз. Ким положил алмаз Хоупа перед Поршем на стол и отошёл, вставая за спиной Че. - Отличная работа, - кивнул Порш, взяв в руки драгоценный камень, и тут же восхитился тем, как он сверкал в лучах заходящего солнца, проникавших внутрь сквозь створчатое окно. – Разве не завораживает? Такая красота. Жаль, что нам придётся его продать. - Нет уж, продай эту хуйню как можно быстрее, - наморщил нос Че. Ким усмехнулся. – Блестяшка весь день причитал про проклятье. - Потому что алмаз правда проклят! – повернувшись к Киму, сердито зафырчал Че. - А вот и нет. - А вот и да, Кимхан! Ким взглянул на Порша. – Думаю, тебе стоит продать его как можно быстрее. Мы же не хотим держать здесь ничего проклятого, верно? Порш отложил алмаз на стол и откинулся на спинку своего кожаного кресла, скрестив на груди руки, на его губах заиграла понимающая ухмылка. – Вы оба ничего не хотите мне сказать? - Нет, - моментально ответил Че. - Мне не нравится твой парень, - сказал Ким. Че, которого такой ответ застал врасплох, уставился на Кима, а Порш лишь со смешком отмахнулся. – Тебе никто не нравится, Кимхан. Не думаю, что мне или Кинну стоит принимать твоё заявление на свой счёт. - Неправда, мне нравится Бл- Че вытолкал Кима из кабинета и прежде, чем закрыть дверь, поспешно произнёс: - Поговорим позже, хиа. У нас появилось срочное дело. Пока! Ким смотрел на Че в упор. Его темные глаза, казалось, заглядывали в самые потаенные уголки сердца Че. Че сглотнул образовавшийся в горле ком и взял руку Кима в свою. – Я обещал, что мы поговорим, так что давай поговорим. Взгляд Кима смягчился, но его плечи вместо того, что расслабиться, напряглись ещё больше. Че практически мог видеть охватившую Кима нервозность. - В мою комнату, - Че потащил Кима подальше от кабинета Порша. Звук закрывшейся за Кимом двери, когда они зашли к Че в комнату, оказался внезапно слишком громким, оглушительным, словно гром, оповещающий о надвигающейся буре. Сердце Че ухнуло в пятки - так же стремительно, как Ким упал перед ним на колени. Не этого хотел Че. Не этого. У него резко пересохло во рту. В горле словно проросли шипы, отчего Че не мог издать ни звука. Ким смотрел снизу вверх, по его щеке скатилась первая слеза, падая к его коленям. Ему вспомнилось то время, когда он бывал в кабинете сестры Анжелики, сидя на тех гвоздях… только в этот раз ему было намного больнее. - Я совершал в жизни ужасные вещи, Порче, - начал Ким. У Че перехватило дыхание. - Первым человеком, которого я убил, была монашка. Первым, кого я пытал, был отец-одиночка с двумя детьми. Тот мужик, которого я убил у тебя на глазах? Я убил всю его семью… оставил в живых только его младшую дочь, Иззи, - Ким почувствовал, как уголки его губ приподнимаются, при мысли о малышке Иззи. Ким солгал тогда. На самом деле, он не хотел, чтобы она повторила его судьбу; всё, что угодно, но только не его судьбу. - Но самое ужасное, что я сделал, это вырезал своё имя на твоей груди. – Ким поднял взгляд на Че. Отвращение к самому себе, плескавшееся в глазах Кима, причинило Че больше боли, чем он думал. Всё это время, где-то глубоко внутри, Че хотел, чтобы Ким возненавидел себя за то, что он с ним сделал. Но теперь, когда Че увидел эту ненависть своими собственными глазами, он не ощутил никакого триумфа. На вкус он не был сладким, как мёд, скорее горьким, отчего его внутренности скрутило от дискомфорта, заставляя его желать как можно быстрее отделаться от этого ощущения. Но он не знал, как. - Прости меня, Порче, за то, что сделал тебе очень больно. Мне так пиздецки жаль. Это сводит меня с ума, потому что я знаю, сколько бы раз я это ни сказал, этого никогда не будет достаточно. Как бы глубоко я ни раскаивался, этого не будет достаточно, блядь, никогда! – Ким пытался остановить слёзы, но они его не слушались, заливая его лицо и капая ему на колени. Прямо перед Че. Такой позорный. Такой слабый. Жалкий. - Ким, - наконец произнёс слабым голосом Че. – Тебе… тебе больше не нужно говорить, насколько тебе жаль, ладно? Вместо этого, - Че тоже опустился на колени и обхватил ладонями щеки Кима. – лучше покажи мне, насколько тебе жаль. Покажи мне, что ты сожалеешь обо всём. Ты сказал, что я тебе небезразличен, так просто продолжай это показывать, ладно? Прошу. Что-то во взгляде Кима изменилось, когда он услышал эти слова. Че не понравилась эта перемена. Ким просунул руку в задний карман и достал свой нож. Тело Че дёрнулось. Он отпустил лицо Кима и в ужасе на него воззрился. - Ким… нет! - Пожалуйста, - вымолвил Ким сквозь слёзы. – Я заслужил это. За то, что сделал тебе очень больно… я заслуживаю ту же боль. Даже больше. Че, пожалуйста… око за око, ведь так? - Нет, - продолжал мотать головой Че. – Нет, Кимхан! Ты не можешь просить меня о таком. Я не этого хочу. Нет! Ким сильнее сжал в руке нож, повернув его лезвием к своей груди. – Тогда я сам это сделаю. Сделаю это за тебя. Потому что заслужил. Это всё, чего я заслужил. Не твоё прощение, не твоё внимание… не твою любовь, а это, ведь так? – рассмеялся Ким, это был сумасшедший, сломленный смех, и на мгновение Че вернулся на запачканный кровью диван, когда Ким смеялся ему в лицо, и Че было так страшно, и часы тикали на стене, и было так темно… Че выхватил из рук Кима нож и встал. Его собственные щеки теперь были все мокрые от слёз. – Убирайся! – закричал он. – Если ты думаешь, что только так сможешь показать мне, что ты раскаиваешься, тогда мне не нужны твои извинения. Если так хочешь причинить себе боль, делай это не здесь. Ради всего святого, не делай этого у меня на глазах! Убирайся, Кимхан! Убирайся нахуй отсюда! - Ч-че… пожалуйста… пожалуйста…. прости меня… прости… - Ким умолял и умолял и умолял. - Уходи! Ты говорил, что я тебе небезразличен, что ты сделаешь всё, что я скажу… так, блядь, делай, что я говорю! Проваливай! Че всего трясло, он прерывисто, тяжело дышал. Ему нужно было, чтобы Ким покинул его комнату; ему нужно было побыть одному; ему нужно было прояснить голову. Ему казалось, будто он тонет. Нож в руке Кима, мысль о том, чтобы Ким причинил себе ту же боль, что причинил когда-то Че… всё это было слишком, слишком реально, слишком опасно… Нож Кима всё ещё был зажат в руке Че. Он стиснул его крепче, ощущая на нём фантомное присутствие руки Кима. Он не собирался возвращать оружие Киму. Будет намного безопаснее, если оно останется у Че. - Пожалуйста, уходи, - уже спокойнее и тише произнёс Че, словно он сдался, словно собирался поставить на них крест. И это то, что испугало Кима больше всего – что Че поставит на них, на нём крест. Он вскинул голову, чтобы посмотреть на Че вновь, и медленно, на подкашивающихся ногах поднял с пола своё ослабевшее тело. Пробормотал сломленное «прости, что снова сделал тебе больно… Блестяшка» и вышел из комнаты. Тишина в комнате Че никогда ещё не была настолько оглушающей. *** Кровь в зеркале казалась ещё ярче. Каждая буква была аккуратно вырезана у Кима на груди, кровь медленно, капля за каплей, стекала вниз, падая к его ногам на плитку ванной. Киму придётся потом отскабливать кровь, только он не знал, было ли у него где-то лезвие бритвы. Накажут ли его монашки вновь, если он недостаточно хорошо очистит пол? Ким рассмеялся, с надрывом, зло, очерчивая пальцами каждую букву, складывающуюся в ПОРЧЕ… нет, больше не будет никаких монашек, только его Блестяшка. Единственный, кто мог наказать Кима сейчас, это Блестяшка. За всё, что Ким натворил. За то, что не послушал Блестяшку и вырезал его имя у себя на груди… за то, что разрушил всё хорошее, что было и могло бы быть между ними. Ким снова всё разрушил. Как и рушил всегда. Но теперь хотя бы с ним всегда будет Порче, даже если реальный Че его оттолкнёт. Хотя бы что-то от Че останется с Кимом навсегда. Имя Че идеально смотрелось на груди Кима, словно его грудь была создана лишь для этого: гордо носить имя Порче, с заботой и уверенностью, как он носил все татуировки на своём теле. Но эта была другой, она была особенной, она заключала в себе все чувства, что Ким испытывал к Че, всё, что он не мог понять, всё, что он не знал, как выразить словами. Всё это теперь было в имени, сочащимся кровью у него на груди. И Ким не желал ничего другого. *** Че долго-долго смотрел на нож у себя в руке и в тысячный раз понимал, что облажался. Он повёл себя в этой ситуации слишком неправильно, и ему было стыдно. Он не должен был прогонять Кима, не так, не когда Ким был ещё больше обычного эмоционально нестабилен. Ким не бросил его, когда Че казалось, что его мир рушится, когда он думал, что его новая сила была не подарком судьбы, а проклятьем. Нет, Ким его не оставил. Вместо этого предлагая помощь; он причинил себе боль ради Че; он держал Че в своих объятиях, пока тому не стало лучше… и даже тогда Че оттолкнул Кима, словно он был какой-то ненужной вещью, которую можно было выбросить, раз она больше не приносила пользы. Че впредь не станет отталкивать Кима. Они нуждались друг в друге, и Че больше не станет этому противиться. Отложив нож, Че вышел из комнаты и постучал в дверь Кима. Ничего. Минута… две… Че постучал снова. И снова. У него появилось плохое предчувствие. Он ухватился за дверную ручку и медленно её повернул. Она с лёгкостью поддалась. Че зашёл внутрь. И не обнаружил Кима. Большая часть его вещей была всё ещё не распакована. Че надеялся, что Киму было просто слишком лениво возиться с распаковкой. Не могло же быть так, что Ким собрал вещи и планировал уйти, верно? Че вовсе не этого хотел. - Пожалуйста, не уходи, - прошептал Че себе под нос, обойдя гостиную и направившись к спальне Кима. Внезапное движение в ванной комнате привлекло его внимание. Че приблизился к приоткрытой двери и позвал: - Ким? Ким, ты здесь? Слушай, прости, я- Остальные слова застряли у Че в горле, когда Ким повернулся, и собственное имя Че бросилось на него карминно-красными буквами. - Прости, Блестяшка. Прости, что снова сделал тебе больно, - прошептал Ким, роняя окровавленный нож к своим ногам. Для Кима… теперь он принадлежал Че.