Аверс и реверс

      Вернувшись в погруженную в полумрак студию, освещаемую только разноцветными огнями через панорамные окна, Тянь не стал включать свет. Зашел на темную кухню, на ощупь забрал пепельницу, ткнул в кнопку кофе-машины. Устало опустился на пол перед окном, прислонившись спиной к кровати. По пути домой пот успел высохнуть, и идти в душ прямо сейчас не хотелось. Точнее, он даже об этом не вспомнил, слишком глубоко закопавшись в свои мысли.       Тянь не относился к тем, кому самокопание доставляло удовольствие. Наоборот, чем меньше мыслей о своей семье, о будущем, о том, чего он сам хочет от этой жизни – тем было спокойнее и проще. По большому счету, всё было решено и расписано за него, и до последнего времени он больше плыл по течению, стараясь только поменьше пересекаться с братом и отцом, ограничиваясь раздраженными ответами на звонки, а иногда и посылами нахуй – если его мнение никого не интересует – нахера вообще общаться: ради видимости нормальной семьи? Последнюю видимость нормальной его семья потеряла в день смерти матери. С тех пор каждый из них существовал отдельно, как бы Чэн в детстве Тяня не пытался изображать заботу. Заботу… вот только иногда эта забота оборачивалась таким кошмаром, который до сих пор не давал ему дышать…       Вот и несколько дней назад ночью Тяню вновь приснился затершийся было сон: река, мокрый, дрожащий щенок, которого он пытался достать из воды – тогда ему было очень страшно, что щенок утонет. И он кинулся за ним, скользя по мокрым камням. Щенок пытался плыть, цепляться лапами за берег, но поток безжалостно утаскивал его всё дальше... потеряв всякую осторожность, Тянь наклонился с камня, наконец вцепившись пальцами в мокрую шерсть, потерял равновесие… Брат подхватил его в последний момент, вместе со щенком, но не удержался сам, ударяясь виском о камень… к счастью, удар оказался не сильным, и Чэн сумел-таки вынести его и щенка на берег, не обращая внимания на стекающую по щеке кровь…       В тот момент Тяню казалось, что его брат – самый великий герой. Лучше Бэтмена и Супермена. Щенок вжимался ему в подмышку и щекотно лизал руку шершавым языком… Тянь был счастлив.       Но стоило ему вернуться домой – щенка забрали, а его отправили мыться, переодеваться, потом нужно было на занятия…       А когда к вечеру он спросил у брата, где щенок, его мир рухнул.       - Братик, ты не видел щенка? Тот, что я спас…       - Отец сказал, что его нельзя оставить.       - Куда ты его дел?       - Закопал…       Его герой… оказался злодеем? От шока он даже не плакал, только кричал, глядя в застывшее, какое-то чужое лицо.       - Зачем ты закопал щенка? Ты обещал его спрятать! Брат, ты лжец! Ты убил его…       В том возрасте Тянь уже понимал, что такое смерть: совсем недавно она забрала у него маму. И вот снова, у него отобрали важное окончательно и навсегда. И сделал это тот, кому он верил, на кого надеялся, кого любил… Этот сон ещё долго преследовал его – он бесполезно бегал по парку, разыскивая могилу щенка. Может быть, он ещё не успел задохнуться под тяжелой, мокрой землёй. Может быть… и просыпался в холодном поту.       Ему давно не пять, но вот он опять рывком садится на влажной постели, потирая грудь, за которой бьется отчаянно и заполошно, а к горлу подкатывает комком кислый привкус. Так легко потерять… рука нащупывает телефон. На этот номер он теперь звонит чаще всего. Он не думает – просто ему нужно прямо сейчас понять, что этот человек не исчез из его жизни. Что он есть. Живой, не выдуманный. Нажимает набор.       Слушает гудки, подстраивая дыхание под этот мерный ритм. Слушает сонный недовольный голос в трубке:       - Ты, блядь, совсем больной… разбудил меня… Я тебя по стенке размажу, все зубы выбью, ёбанный ты мудак… - с каждым словом становится легче. Рыжий в порядке. И завтра он его обязательно увидит.       - Хорошо… - Тянь тогда закрыл глаза и провалился в сон без сновидений.       Почему одного голоса тогда хватило, чтобы его успокоить? Что такого в этом парне? Как он вообще живёт…       После того, как ему удалось познакомиться с госпожой Мо, а затем и разглядеть внимательно его дом, многое становилось понятным. Несмотря на чистоту и относительный порядок, все вещи были старыми. Это конечно придавало квартире некоторый уют, но Хэ сильно сомневался, что так и было задумано – скорее у семьи Мо просто не было денег на новые.       Он вспомнил, что когда остальные ученики берут в школьном кафетерии полноценный обед, Гуань Шань ограничивается сэндвичем – если так подумать, наверное, это было самое дешевое, что там можно было купить. Рыжий говорит, что обожает сэндвичи. Но что-то подсказывало, что ничего другого он просто не может себе позволить.       Тянь на секунду представил себе жизнь, в которой не может купить себе поесть. Ему стало дурно. Раньше тот факт, что после школы Рыжий чаще всего отправляется на подработку в магазин, проходил мимо его внимания. Ну отправляется и отправляется – жаль, конечно, что нельзя провести с ним побольше времени. Но теперь это виделось несколько иначе. Если он столько работает – то когда делает уроки? Может быть, он просто не успевает толком учиться, поэтому и забил на оценки? Для него деньги в приоритете, и не от жадности, а от абсолютно безвыходной ситуации? Гордый, он наступал себе на горло и брал у Тяня деньги, когда тот совал их ему без всяких мыслей… и хотел бы отказаться и послать его нахер, но не мог.       Недавняя история со Змеем и подставой тоже требовала некоего анализа. По всей видимости, это не первый раз, когда Змей и его компания достают Мо, и вряд ли их действия до сего момента всегда были беззлобными. Скорее всего, они активно участвовали в том, что Рыжий стал агрессивен и нетерпим ко всем, кто хоть как-то задевал его, мгновенно ощетинивался на любой призрак опасности – такие рефлексы на пустом месте не вырабатываются. И всё же не отступал. Между «бей или беги» выбирал «бей».       В школе тогда ни одна собака не заступилась за него. Если бы не Цзянь... Выходит, всё это время он был практически один? Те приятели, что он иногда видел возле Рыжего, как-то не спешили ему помогать в критической ситуации, и он сам, похоже, не ожидал ни от кого помощи. Привык справляться сам, да?       Но даже сложив всё это вместе, Тянь не чувствовал к нему сопливой жалости. Да и сам Мо ей точно бы не обрадовался. Тянь представил, как, вывали он перед Гуань Шанем все свои рассуждения, тот только сдвинул бы брови и процедил с максимально возможным презрением:       - И чо? Нехер тут. Отъебись, мажор!       И непременно вскинутый средний палец, как ультиматум всей этой ебучей жизни.       Губы Тяня тронула улыбка. Что ж, если он не жалеет, это не значит, что не хочет как-то помочь. Потому что… ну потому что. Рыжий ему нравится. А что бы нет-то? Ему и Цзянь нравится. Он же из-за этого раньше в задумчивость не впадал. И вообще, не всё же вести себя как последний мудила. Эдак карма перевесит, и в следующей жизни Хэ Тянь рискует оказаться бродячим котом, которого пинают, кому не лень.       С такими рассуждениями он затушил в пепельнице очередную сигарету и удивленно посмотрел на пустую кофейную кружку с черным осадком на дне. Гуща чем-то напоминала сердечко. Или жопу. Точно, жопу. Он достал мобильный, сфотографировал и отправил с припиской: «Мне кофейная гуща нагадала на завтра жопу. Значит, точно тебя увижу, малыш! Не забывай, у метро, в восемь.».       Доставлено. Прочитано.       «Если тут кто и задница, так это ты. И завтра у меня выходной. Если позвонишь раньше обеда – я тебе этот телефон сам знаешь куда затолкаю!»       Улыбка стала шире. А вот хрен. Он уже придумал, как будет поднимать свою карму и благосостояние Рыжего. Так что завтра им предстоит провести насыщенный день с самого раннего утра…

***

      У Мо Гуань Шаня был выдающийся талант – привлекать и бесить одновременно. Похоже, это у них в компании «семейное». Сам Тянь иногда слышал в своей адрес нечто подобное, да и Цзянь являлся ещё одним носителем такой же способности. Только Чжань был отщепенцем. Наверное, устраивай они конкурс, судьи сошли бы с ума, пытаясь разделить между ними пьедестал почёта.       Потому что на место встречи Мо не явился, по телефону было очевидно, что он даже не думал покидать свою кровать. – Ты, бля, больной? – с утра Шань не блистал красноречием. – Не хочу разговаривать, выключаю…       Поэтому десять минут спустя Тянь уже улыбался тётушке и вдохновенно врал про библиотеку, подготовку к написанию эссе, и что-то ещё такое.       - Ой, здорово! Идите конечно! – тётушка сияла в ответ и даже, расчувствовавшись, потрепала Хэ по волосам. Для этого ему пришлось немного нагнуться, и это даже почти примирило его с вопиющим непослушанием со стороны Рыжего. Вот что эта женщина с ним делает?       И он для острастки только заломил руки, прижав для надежности коленом.       - Я тебе сейчас въебу! – шипел Мо. Вот Хэ так и понял, поэтому предпринял меры заблаговременно, чтобы не драться опять, а донести свою позицию в спокойной обстановке.       - Не пропускай мои слова мимо ушей. Одевайся, надевай сережки и пошли…       - Да понял я, пусти…       Что-то они часто оказываются на постели… и снова Рыжий без футболки… блядь.       В сверкающей высотке бизнес-центра находилась большая фото- и видео-студия, где жизнь кипела вне зависимости от дня недели и времени суток. Впервые Тянь был благодарен отцу за те невыносимо скучные званые обеды и ужины с партнерами, их детьми, женами и любовницами, которые он посещал, пока их отношения не охладели окончательно. И на которых от невыносимой скуки он некоторое время развлекался тем, что заводил «полезные знакомства». С тех пор у него в телефоне остались самые разные номера, а дома в одной из коробок валялся ворох разнообразных визиток. И вот одна из них сегодня пригодилась…       Пока он договаривался о работе для Мо по временному договору, тот как обычно хмуро и с подозрением оглядывался.       - Где мы?       - У одного моего друга тут съемочная студия.       - Откуда у тебя такие друзья?       - Не твоё дело. Им рук не хватает – иди помоги. – он ткнул в руки Мо х/бшные перчатки.       - Ну уж нет! Убери это. – заупрямился Гуань Шань, очевидно предположив, что его хотят припрячь безвозмездно.       - Они тебе денег заплатят, дурачок… - Тянь ущипнул его за ухо. Когда он так хмурился – так и хотелось разгладить складку между бровей. Интересно, как он выглядит, когда совсем расслаблен – видеть такое чудо ещё не приходилось. Но Хэ был уверен, что всё ещё впереди.       На это можно было смотреть вечно: работал Рыжий очень старательно. И было сложно не залипать на то, как он двигается, как утирает пот, как напрягаются мышцы на открытых плечах и руках – свободная майка этому совсем не мешала.       Пришлось оторваться только чтобы сходить купить воды – он же хочет пить… Мо принял воду, и Тянь про себя отметил, что он не вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись, как это бывало раньше.       - Чего уставился?       - Когда ты работаешь – прямо на человека похож. – ну не говорить же, что он выглядит… горячо, когда кожа вот так блестит от пота, запрокидывая голову, пьет так жадно, что тонкая струйка воды стекает по подбородку к острому кадыку…       - Это такая сраная похвала?       - А ты хочешь, чтобы я тебя хвалил? Трудяга! – привычная реакция – захват за шею, запустить пальцы в волосы, притягивая к себе ближе…       - Пшёл ты!       Как же классно…       Время уже давно перевалило за обеденное, и Тянь, который обычно практически не ощущал голода, почувствовал странное желание съесть что-нибудь прямо сейчас.       Спустился вниз, купив в кафе готовую лапшу с мясом и овощами, и расположился в комнате отдыха, вяло ковыряясь в тарелке. Не прошло и пары минут, как туда заглянул Гуань Шань, словно привлеченный запахом.       - Эй, я голодный. – объявил он.       Тяню неожиданно захотелось, чтобы его попросили. И он решил притвориться идиотом.       - Внизу есть магазин.       - Я… не взял с собой денег. – было видно, что Гуань Шаню непросто говорить об этом, но должен же он в конце концов научиться говорить прямо, что ему нужно. И тут Тяня осенило…       - Держи. – он пододвинул свою тарелку. Если для Мо одна бутылка на двоих – зашкаливающий уровень интимности, то если они будут есть из одной тарелки – это будет так волнующе…       - Ты не можешь купить мне отдельную порцию?       Всё же попросил… но остановиться сейчас Тянь уже не мог.       - Не благодаришь, да ещё и требования выдвигаешь. Держи вилку. – прямиком из собственного рта…       - Она… в слюнях. – тянулись минуты. Мо боролся с собой. Лапша пахла так, что у него в животе протестующе урчало. Но взять в рот то, что только что побывало во рту у «чертова мажора», как он выражался…       Неожиданно Тяня передернуло от отвращения. Одновременно с этим Гуань Шань вскочил, только что не роняя стул. – Я иду домой.       Хэ едва успел схватить за майку, хмурясь от окатившего чувства вины. – Ладно, ладно! Я куплю тебе поесть. Вернись!       Долгий рабочий день подошел к концу. Тянь порядком запарился даже сидеть и представлял себе, насколько затрахался Шань, бегая по студии и таская тяжести. Ему до сих пор было немного неуютно за устроенный им цирк с едой, и он пообещал себе, что непременно накормит Мо как следует. Когда уже его мудаческая натура перестанет проявляться в самый неподходящий момент? Поэтому он старательно копался в телефоне в поисках достойного места и оставляя бронь, пока они входили в лифт, чтобы спуститься на нижний этаж.       - Подождите! – дядька с огромной тележкой, заваленной всяким барахлом, держал двери лифта. – Грузовой лифт сломался. Ничего если я вас потесню?       - Как хотите. – буркнул Мо. Ну а что ещё оставалось.       Сначала втиснулась тележка, едва не прижимая их к задней стенке. Ну а потом дядька поднажал ещё, размещаясь так, чтобы закрылись двери… и оставшееся между ними небольшое расстояние стремительно сократилось до пяти сантиметров.       - Вот срань, - процедил Рыжий, отчего-то начиная нервничать. Его неловкость передавалась как по проводам, и Тянь, до этого не видевший в ситуации ничего такого, словно подключился к этому вибрирующему напряжению, отдающемуся ответной дрожью где-то в глубине живота. Что за…       - Эй, дядя! Дальше не двигай! – возмутился Мо.       Не успел Тянь подумать, что пять сантиметров – ничего страшного, как колеса тяжелой тележки под собственным весом сдвинулись ещё… их вжало вдруг в друга теперь уже окончательно и бесповоротно.       - Бляя! – отозвался Рыжий, дергаясь в тщетной попытке отодвинуться. Да что ж ты так-то… если бы Тянь не знал, что это вызовет ещё более бурную реакцию – просто обнял бы эти дрожащие плечи. Признаваться, что его глубоко засунутые сейчас в карманы руки тоже сжаты в кулаки и подрагивают, в его намеренья не входило.       Поэтому: вдохнуть, выдохнуть и: - Чего разорался? Тут ещё полно места… - хотя хрен там… там, где их сейчас прижимает друг к другу бедрами и тазом. Лифт едет бесконечно медленно, и остается только впиться короткими ногтями в ладони, чтобы не пытаться снова потянуться носом к мокрой шее, как тогда, на баскетбольной площадке… не место же, не место и не время…       А может быть другое место и время, когда это станет уместным?!       Наконец лифт распахивает двери, и Мо выскакивает, едва протискиваясь мимо тележки. Неужели так… страшно? Противно? Настолько не нравится его касаться?       Настроение моментом портится.       И разговоры администратора с одним из фотографов Хэ не нравятся тоже.       - Мне бы связаться с тем рыжим пареньком…       - Он у нас не оформлен. Наверное, просто подрабатывает.       - Достанешь его контакты?       С одной стороны, если Гуань Шань сможет устроиться моделью, это реально будет гораздо выгодней, чем ящики таскать, но с другой… на него же будет смотреть столько глаз… и всё же, промолчать будет подло.       - Держи. – протягивает конверт. Здесь всё ещё копейки по меркам Хэ Тяня.       - Ого, так много! – Мо в восторге пересчитывает купюры.       - … Гонорары моделей больше этого в разы. – он должен это сказать. – Тебе хотят предложить такую работу. Попробуешь?       - Ненавижу, когда на меня пялятся… как на обезьяну в зоопарке. – облегчение ощущается отчетливо. И правильно, малыш Мо – только… обхватить за шею, снова притягивая к себе. Это становится привычкой. Необходимостью. Он... уже почти не сопротивляется? Почти...       - Вечером отведу тебя в приятное место.       - Не пойду. – если он когда-нибудь на что-нибудь согласится с первого раза – этот день нужно будет отметить в календаре и праздновать ежегодно.       - Спокойно, это не отель. – настроение снова отличное. Потому что они идут ужинать.       - Блядь! Ты гребаный извращенец!       - Шуток не понимаешь? Дебил. – а вообще, шутка про отель была совсем не плохая…       Выражение лица Мо при виде ресторана, куда Тянь решил его пригласить, определенно стоило запомнить. Он даже не сразу нашелся со словами, чтобы начать как обычно упираться.       - Господа, прошу сюда. – одетый с иголочки хостесс встретил их на входе, возле вращающихся стеклянных дверей.       - Почему мы пришли именно сюда?! Я не хочу…       Хэ только усмехнулся. Ну сколько можно смущаться – можно же в кои-то веки поесть чего-то вкусного, не приготовленного своими руками. Хотя лично он бы с удовольствием опять поужинал на маленькой кухне, в обществе Гуань Шаня и тётушки. Но сегодня у них по плану другое. Опять переживает за счёт? Ничего, понемногу успокоится.       - Уже бывал здесь? Сегодня я приглашаю тебя на ужин.       Не успели они сесть за заказанный столик, официанты начали раскладывать приборы, как их обоих накрыла усиливающаяся нервозность. Тянь списывал её на неудобство от нахождения в такой непривычной Шаню обстановке, но… Мо сорвался с места, как будто за ним гнались черти…       Поймать его удалось только на улице, крепко сжимая ледяную, несмотря на жару, руку, покрытую холодным липким потом…       - Мо. Гуань Шань. Хэй…       - … Хэ… Тянь… - тот согнулся и его вывернуло прямо на асфальт. Тело содрогалось в спазмах…       Не понимая ничего кроме того, что где-то сейчас ужасно проебался, Тянь обнял его за шею, прижимаясь виском к слипшимся от пота волосам. Противно не было. Он вообще не чувствовал ничего кроме всепоглощающей вины и сочувствия. – Я здесь…       И дальше крепко обнимал за плечи, чтобы ему было хоть немного теплее – поднялся прохладный ветер, пока вызывал такси. К сожалению, ветровки, чтобы накинуть, у него не было…       Выглядел Гуань Шань хреново. Волновать лишний раз тётушку не хотелось. К тому же, всё случившееся – полностью его вина. Нужно хотя бы немного помочь Рыжему прийти в себя, прежде чем отпускать. Отпускать его вообще-то не хотелось, а в таком состоянии и подавно.       Таксист напряженно поглядывал на них в зеркало заднего вида: - Твой друг ужасно выглядит. Лучше бы ему не блевать в машине, а то я проблем не оберусь.       Рыжий не открывал глаз и, видимо, его вырубало. К лучшему, пусть немного поспит. Тянь потянулся, укладывая себе на плечо рыжую макушку. Ехать так было неожиданно уютно – когда кто-то спит у тебя на плече… опять впервые, да? Хэ подумал, что неплохо бы постоять в пробке подольше. Но стоило Шаню приоткрыть глаза, как он ожидаемо дернулся.       - Э? Бля!       Хорошая мина при плохой игре – всегда лучшее решение. Довольная лыба. – Приветик!       -… этой дорогой мы до меня не доедем. – сообразил.       - Зато доедем до меня.       - Водитель! Мне надо выйти!       Конечно же, он не согласился. Упрямый. Таксист долго ворчал, разворачивая машину по новому адресу…       Прошедшие сутки перевернули всё, что Тянь знал о Шане, а может быть, просто расставили по местам в верном порядке. И явно добавили многое, чего он не знал о себе самом. Или знал, но отчаянно прятал это знание по тёмным уголкам своей и без того не слишком светлой души.       Ещё недавно он думал о том, что Рыжий ему нравится. И сравнивал это чувство с тем, что испытывал к лучшему другу, которым не без оснований считал Цзянь И.       Вот только как ни крути и не складывай – ничего похожего в этом, кроме того факта, что оба они были альфами, в этом не было.       Первым не совпадающим фактом было то, что к Гуань Шаню тянуло чисто физически. Тянуло жестко, но и голым влечением это не было. Если бы это было так, Тянь бы давно плюнул и забил, закрутив роман с кем-то рандомным и ненапряжным, о ком не жалко будет забыть через неделю.       Второе: он его… каким-то образом чувствовал. За этот день произошло сразу несколько моментов, когда Тянь мог совершенно точно сказать, что сейчас ощущает Мо. И это не укладывалось в предыдущую концепцию «так интересно, что хочется выебать».       А ещё ему было каким-то хреном не всё равно, что с ним происходит. Когда исчез Цзянь, он конечно беспокоился. Пытался успокоить Чженси. Размышлял, может ли узнать у брата, не связано ли его исчезновение с каким-то делами семьи… да так и не собрался.       На минуту Хэ представил, что вот так исчезнет Рыжий. Да что там представлять – когда тот не пришел в школу, он был под дверью его дома в тот же день. И это он ещё не знал о том… да ни о чем толком не знал. Не знал Рыжего так, как знает теперь. Но и этого катастрофически мало. Почти ничего. Что случилось с ним в ресторане? Что связывает его со Змеем? Почему он так реагирует на прикосновения? Это со всеми так? Даже с ним?       А что значит «даже с ним»? Почему должно быть как-то иначе.       Мысленно пересматривая всю недлинную историю их «отношений», потому что дружбой это нельзя было назвать даже с натяжкой, Тянь видел только насилие со своей стороны и сопротивление, и, в конце концов, бессильную злость и подчинение со стороны Рыжего.       Странные вспышки ответного возбуждения пока в схему не укладывались, но в целом ничего не меняли. Кто после такого будет кидаться в объятья…? А ему нужно, чтобы…       Он вспомнил, как доверчиво спал вымотанный Мо у него на плече в такси сегодня. Ему хочется вот такого? В том числе. Да. Хочется.       Хочется. Защищать. Помогать. Видеть в его глазах что-то помимо усталого раздражения или огненной ярости… картинка вырисовывалась вполне однозначная, нужно быть идиотом… вот таким точно идиотом, как Хэ Тянь.       Он потер лицо, понимая, что так и сидит на диване, отрешенно пялясь на никогда не засыпающий город. Похоже, сегодня ему уснуть тоже не удастся. Не каждый день осознаешь, что как последний придурок… влюбился. А раз уже это Рыжий, то само собой – в первый раз…