Идеальный альфа

— У тебя здорово, — Тэхён, подобно ребенку, крутится на пятках, с любопытством осматривая большой зал. Тут и правда здорово — есть несколько новейших плазм, компьютеров, продуманное освещение хоть для записи хореографий, хоть для интервью, на всех четырех стенах зеркала, которые можно завесить рулонными шторами. Не зря второе здание, в которое они недавно переехали, отняло почти треть прибыли за год. — Тянет обратно? — Хосок наблюдает за Тэхёном в отражении: он красив, как и всегда. Кажется, этот человек может поспать полчаса после ночного запоя, отечь на килограмма три и всё равно выиграть все премии красоты. Сегодня Тэхён обворожителен в настоящей, омежьей, ипостаси: он в узких джинсах и огромной толстовке, которую, кажется, в Париже, отобрал у самого же Хосока во время внезапных заморозков на неделе мод; на голове красуются взлохмаченные волосы. У альфы, точно по своей природе, появляется желание спрятать его от всего мира, положить себе в кармашек и никому, никогда не показывать, защитить от всех бед. Тэхён лишь хмыкает на его слова. Казалось бы, губы ведь в улыбке, но от нее становится больно даже Хосоку. — Приходи чаще, тебе тут рады, — альфа, толкнувшись ногой, прокручивается на ягодницах по скользкому полу, повернувшись к омеге. — Я… — Тэхёну приятно, это заметно. — Мне твоя ассистентка предложила миндальный раф. — У меня строгий отбор ассистентов, они знают вкусы всех, кто тут работает. — Я тут не работаю. — До поры, до времени, — Хосок подмигивает ему и почему-то начинает сиять улыбкой. Видеть в своей обители Тэхёна оказалось слишком приятно, пусть и без причины тот бы не пришел. — Голодный? Скоро должен приехать обед на всех, думаю, сможем с миру по нитке набрать тебе тарелочку. Тэхён не отвечает, только поджимает губы. Он снова осматривает весь зал, медленно проводя взглядом от каждого из угла к черному потолку. Темный свет почему-то всегда приятнее глазу, поэтому Хосок тренируется в легкой фиолетовой подсветке, без основного света — от этого в зале приятная будто бы дымка. Скучает. Даже не нужно озвучивать этого, всё видно по стеклянным глазам. Тэхён умеет прятать эмоции, но сегодня он явно слишком устал для этого. Хосок ясно, будто на яву, видит, что омега представляет себе — футболка на пять размеров больше, широкие спортивки, бандана на голове и часы перед зеркалом, пока из колонок отбивает ритм, а тело привыкает к нему и поддается танцу. — Почему ты не на работе? Будний же, — Хосок расслабленно вытягивает ногу и легко притягивает себя к щиколотке, отлично вытягивая заднюю линию мышц. — Я, — Тэхён моргает несколько раз, прогоняя наваждение, и смотрит уже на альфу. — У меня выходной сегодня, заменял там кое-кого и заслужил. — Рад, что свой выходной вместо сериала ты тратишь на меня. — Мне не нужны никакие выходные, лучше бы их вообще не было, — омега вздыхает тяжело и наконец сбрасывает на пол около двери свою сумку. А следом и себя, избавившись от ботинок и усаживаясь в позу лотоса. — Нормальная работа, нормальные условия, есть выходные, никаких сверхурочных до потери сознания, погони за внешностью, и работа остается на работе, а ты жалуешься, — Хосок в притворном ругательстве бурчит, притягиваясь уже к другой ноге. — Я у врача был и решил на обратном пути заехать, так что не обольщайся слишком уж сильно. Тебе вредно, и так уже слишком самовлюбленный, смотреть страшно. Альфа пропускает мимо ушей все колкости и сарказм — Тэхён просто прикрывается ими, и это даже не обидно. Он медленно поднимается, садясь с ровной спиной, и смотрит на показательно спокойного Тэхёна, правда выглядящего жутко уставшим. — Что сказали? — Ничего нового, — омега пожимает плечами, обводя Хосока почти безразличным взглядом. Но альфа чувствует — он уже едва сдерживается. — Вернуться сейчас вряд ли смогу. А может и не сейчас. Скорее всего никогда не смогу. — Тебе не обязательно- Пламенную речь, почти уже полностью сложившуюся в голове — Хосок ведь не раз представлял этот разговор, — останавливает взлетевшая вверх рука. Тэхён, прикусив губу, сосредоточено смотрит чуть в бок, но даже так, с пары метров расстояния, альфа видит, как увлажнились его глаза. — Делаешь больнее, Хоуп, не надо. Не раздавливай до конца. — Хорошо, — Хосок, не спуская взгляда с замершего всё с той же поднятой рукой омеги, поднимается на ноги. — А что с истинным? — Ничего, — Тэхён сильно вздрагивает, когда мужчина касается его ладони. Вместо того, чтобы ее опустить на законное место, Хосок обхватывает его пальцы своими, отогревая, и плавно присаживается на корточки прямо перед лицом. — Он в отношениях, которые ему очень важны. В сложных отношениях, в которых он сдаваться вообще не собирается, хотя ко мне интерес есть. Но покажи мне альфу, у которого не будет ко мне интереса — это ничего не значит. Чонгук, он… Хороший, очень. Добрый однозначно, хотя мог и стать бэд боем всего университета. Он сильный, Хо, я видел сильных людей и знаю, как они выглядят. Тэхён усмехается снова, болезненно, смотря ровно за плечо альфы — видимо, прямо на себя в зеркало. — И преданный, черт бы его побрал. Как я скажу ему, что я истинный и что он нужен мне, но ему придется бросить самого важного человека в его жизни? — Боже, ну что за Санта-Барбара, — Хосок сжимает сильнее ладонь, но зато встречается взглядом с нахмурившимся от легкой боли Тэхёном. — Ему не нужно бросать этого дорогого человека. Мы тому доказательство, не обязательно быть парой, чтобы быть близкими. Объясни, насколько он нужен тебе, вот и всё. Пусть он выбирает, ты ведь не просто так его истинный, а? Голос альфы еще не растворился в пространстве зала, но слабая злость или раздражение, которые появились от позиции Тэхёна, таят. Омега плачет. Красиво, будто сошедший с экрана — глаза стеклянные, кругловатые на осунувшемся лице, полные воды и слегка красные, а из одного уголка тихо чертит вниз путь одна кристальная капля. Тэхён не плакал никогда. Лишь один раз Хосок застал его истерику, но это было похоже на ураган — в этом весь Тэхён, всегда полный энергии, активный и шумный. Но теперь разбитый на осколки. — Эй, — альфа пытается улыбнуться, но внутри всё сводит. Потому что не помочь. Потому что нельзя заставить человека считать кого-то важным, нельзя забрать себе боль или хотя бы разделить ее пополам, нельзя отдать свои силы и здоровье. Хосок мягко вытирает влагу, уложив ладонь на щеку. Он ласкает несколько мгновений кожу, пока Тэхён закрывает глаза и почти безостановочно пускает прямо на пальцы мужчины слезы. Тэхён стал легче, альфа чувствует это, потянув на себя за руку. Омега поддается безропотно, без привычного ворчания или высмеивания, лишь вжимается и делится своей дрожью. В здании его агентства и правда здорово, потому что Хосок всегда за нормальное отношение и к работе, и к отдыху. Перехватив удобнее Тэхёна, альфа поднимается прямо с ним на ноги, затаив дыхание, когда омега виснет на нем, как коала, и идет в угол отдыха. Там свалены мягкие мешки-пуфы, в которые Хосок и садится, между ног устроив Тэхёна. — Я всегда с тобой, — альфа ласкает его, старается понежить, дать того, чего Тэхён никогда не признает, но мечтает, такого простого, омежьего. — Во всём, что нужно. Я могу заезжать за тобой, можем жить вместе, ты очень дорог мне, не забывай. Тэхён скручивается прямо на альфе, старается незаметно стереть с лица влагу, но Хосок ловит его руки. Удерживает не сильно, пока тянет сложенное одеяло ближе, чтобы укутать в него. — Ты можешь быть слабым со мной. Ты это заслужил, Тэ.