Идеальный альфа

В машине с Хосоком не по себе. Но Чонгуку почти нет до этого никакого дела — все его мысли крутятся вокруг Юнги, который сейчас наверняка думает, что теперь он лишний в жизни альфы. А в моменты, когда уговаривает себя не беспокоиться о нем — думается о Тэхёне, душу сжимает уже от боли за него. Как Чонгук оказался в таком, не представить. Машина настолько резко паркуется, что Чонгук даже хватается за панель впереди себя от толчка. Он хотел бы возмутиться, но Хосок выскакивает из машины на улицу, даже не бросив ему и слова. От его спешки Чонгук еще сильнее тревожится, выскакивая следом на улицу. Альфа даже не убеждается, закрылась ли машина от ключа, быстрым шагом направляясь во дворы. Нужный им дом выделяется закрытой территорией чуть поодаль от дорог — конечно, Тэхён выбрал себе приятный комплекс. — Да что с ним? — Чонгук не выдерживает, когда мужчина не дожидается лифта с пятого этажа и через ступень бежит вверх по лестнице. Спортивному Чонгуку его догнать не сложно, но уважение к Чон Хосоку растет еще на толику за его форму. — Хотя бы это я оставлю ему, Тэхён лучше объяснит. Если доживет, — последние слова, Чонгук очень надеется, лишь злая шутка, но от прибавившего шага мужчины, у Чонгука поджимается страх в груди. Кажется, он не шутит. За пару секунд, что альфа открывал для них дверь, Чонгук начинает задыхаться сильнее, чем от бега. Плохое предчувствие его душит. — Ванна первая дверь направо, вымой руки и потом прямо в дальнюю дверь, там спальня, — Чон Хосок, даже не глянув на то, разулся ли Чонгук, пошел ли дальше, так и оставляет его у открытой двери, скинув быстро обувь и уйдя в ту самую дальнюю комнату. Чонгук закрывает дверь трясущимися руками, кое как выдавливает на них мыло у раковины и послушно отмывает. По пути он скидывает куртку на тумбу и нерешительно замирает в шаге от проема двери. — Я не могу ничего сказать здесь, поймите, — Чонгук всё же заглядывает внутрь и столкнувшись взглядом с мужчиной в форме медика у торшера, чуть расслабляется. Он не ждал, конечно, лужи крови и кричащего болью Тэхёна, но такая, почти что уютная картина немногим успокаивает. Чон Хосок тоже стреляет в него взглядом, но быстро возвращает свой к врачу. Они продолжают говорить, а Чонгук наконец замечает Тэхёна — его, словно бы тонкую тень, лежащую в кровати. Омега кажется совсем крохотным в ней, словно бы пятиместной. Лежит на спине, в футболке не скрытой одеялом, в отличии от ног, будто спит. Его истинный. Чонгук знает, истинность — шутка природы. Гормональная связь, что-то такое же базовое, как любой орган в теле. Но сейчас, вглядываясь в бледное, всё ещё прекрасное лицо Тэхёна, он осознает, каким и правда был дураком. Чонгук любит Юнги. Любит, несмотря на сложности и боль, которая всегда была и есть между ними двумя. Чонгук любит его чисто и жертвенно, готов стать опорой и поддержкой всегда, не требуя того же взамен. Чонгук умеет любить. Но в Тэхёна он что-то другое. Трепетно сжимающее кончики пальцев до покалываний. Химия внутри него? Любая любовь это просто химия. Появилось это, потому что он узнал об истинности? Нет. Это появилось давно, с теплой поддержкой Тэхёна в жизни, его понимающим взглядом и дающими силы словами, пожалуй, тогда в столовой, когда они оба прогуляли свои пары. Чонгук просто не умеет осознавать свои чувства. А поэтому его что-то другое пережимает сердце лишь сейчас, лишь в таких ужасных обстоятельствах. — И как мы можем его отвезти туда? — Голос Чон Хосока словно вытягивает Чонгука из темноты. Не прошло и секунды — Чонгук понимает это, — но он словно не один час был где-то в себе, осознавая такое очевидное. — Фактически никак, он написал отказ. Мы ничего не можем с этим сделать, — Чонгук совсем фоном слышит голоса мужчин, тихими, маленькими шагами приближаясь к Тэхёну. Противное чувство сильнее стискивает грудь, прогоняя трепет. Тэхён выглядит так, словно не дышит, но стекающая из уголков закрытых глаз влага показывает — живой. Омега не двигается, не приоткрывает глаз и дышит совсем поверхностно, едва заметно. — Он может умереть от кровопотери, вы сами сказали, — Чон Хосок снова начинает рычать. Чонгук по привычке хочет кинуться на него, защитить от такой агрессии слабого — Тэхёна. Но лишь вопросительно вскидывает брови, впериваясь в мужчину взглядом. — Сильно вряд ли, потеря не такая большая, — Чонгук ошалелым взглядом впивается уже во врача. Спокойного врача, это немного и его самого успокаивает. — Но в целом вы можете сами перевезти его в больницу, без участия медиков. Тогда его отказ будет не действителен, а мы на месте уже примем. Повторюсь, большего сделать здесь я не могу. — Как понять, что ему стало хуже? — Если судороги, кровотечение и температура будут такими же в течение пары часов. Если начнут спадать — значит стало лучше. Если нет — лучше ехать в больницу, чтобы рядом была реанимация. За сегодняшний вечер у Чонгука явно мозг перестал работать. Он снова слышит слова, знает их значение, но никак не может перенести все эти судороги и кровопотери на Тэхёна. Тэхёна, легко подрагивающего под одеялом и лежащего абсолютно… Плохо. Чонгук даже не замечает, как из комнаты ушли мужчины. Он снова возвращается в мир от Чон Хосока — мужчина в этот раз дергает его, очевидно застывшего в прострации, за плечо. — На тебя его состояние что ли тоже влияет? — Альфа всё ещё смотрит на Чонгука так, словно это он заразил какой-то дрянью Тэхёна и абсолютно виноват в его состоянии. Но Чонгук же не виноват. Он ведь не может быть виноват?.. — Эй, — снова отвлекшегося на обработку эмоций Чонгука, Чон Хосок выдергивает уже щелчками пальцев перед глазами. — Ты что-то чувствуешь? — Ему плохо, — Чонгук отрывает взгляд от альфы и переводит его на Тэхёна, сразу нахмуриваясь. Он выглядит в разы больнее, чем всегда, когда Чонгук заставал его без масок. Пусть сейчас эту боль не видно в голубых глазах, Чонгук ее чувствует словно облаком вокруг. — Я про другое, — Чонгук даже не пытается что-то объяснять Чон Хосоку — не заслужил, да и с ним в целом хочется поругаться хотя бы за грубости в отношении Юнги. — Спасибо, кэп, — даже рык чужого альфы больше не напрягает инстинкты Чонгука, в его внимании сейчас только едва дышащий омега. — Тут есть во что я могу переодеться? — Моя только одежда если, — получив от Чонгука кивок, альфа выходит из комнаты в небольшую дверь в соседней стене — гардеробную. Через секунду Чонгук уже едва успевает поймать летящие в его сторону штаны и футболку. Без зазрения совести он скидывает все свое прямо на пол, не хочет тратить время на складывания, и натягивает одежду мужчины. Они почти одного роста, но Чон заметно худее в ногах и любит оверсайз, отчего его одежда вполне свободно сидит на альфе. За те секунды, что он переодевался и не видел Тэхёна, в Чонгуке снова появился липкий страх. Словно без его наблюдения Тэхён перестанет дышать и, Чонгук конечно вряд ли в этом признается, он понимает Чон Хосока, понимает его рыки в сторону Юнги. Понимает, но не простит. Не отрывая взгляда от такого же бессознательного Тэхёна, Чонгук аккуратно забирается на кровать с другой от него стороны. Он знает, чувствует, что Тэхёну плохо лежать именно вот так — раскрытым, одному, при ярком свете. Аккуратно, что не тревожить наверняка болезненное тело и не заставить в него вернуться, Чонгук подбирается ближе к Тэхёну. Гипнотизирует того взглядом, просит про себя скорее восстановиться и замирает, боясь коснуться его, хоть кончики пальцев и зудят это сделать. Кажется, что он как сахарная глазурь — едва коснешься, и треснет. Чонгук в очередной шепчет про себя “истинный” и, получив всего из одного слова немного сил, касается костяшкой пальца его щеки. Тэхён никак не реагирует, никаких трещин не появляется. Он холодный, поэтому Чонгук решительней касается одеяла, натягивая его до самой шеи омеги. — У него температура, раскрой одеяло, — Чон Хосок появляется с другой стороны кровати и, не будь руки Чонгука ещё на одеяле, стянул бы его обратно. Но альфа отрицательно качает головой и сталкивает руку Чона. — Окно открой. Ему нужно быть под одеялом. От собственной уверенности Чонгук сам замирает. Чон Хосок не сводит с него взгляда, но медленно убирает руку от одеяла, оставив попытку стянуть его. — Это… Истинность? Ты чувствуешь его? — Он спрашивает шепотом, словно словами боится спугнуть ту самую истинность, и перебегает взглядом между омегой и альфой, пытаясь увидеть ниточку, связывающую их. — Нет. Просто… Хочу позаботиться именно таким образом, — мужчина явно не понимает слов Чонгука — это видно по глазам. Но не спорит, лишь качает головой, а Чонгук снова смотрит на Тэхёна. Его хочется уложить в калачик, как часто сворачивается Юнги — уютно и безопасно. Слыша, как Чон Хосок открывает в комнате окно, Чонгук аккуратно забирается руками под одеяло, чтобы скользнуть под Тэхёна и перевернуть его. — Осторожно, — его останавливают резкие слова и появившаяся из воздуха рука мужчины на плече, крепко сжимающая пальцы. — Что? — Чонгук вскидывает бровь и встречается взглядом с ним, в очередной раз испытывая легкую волну неприязни. Почему если не понимает, вмешивается? — Ты сам меня привез, нечего мне мешать. — У него кровотечение. Тампон мог… В общем осторожно. Если протекло, давай я поменяю одежду и простынь. За его словами Чонгук опускает взгляд на укрытые бежевым одеялом ноги омеги. Сложно поверить, что под ними может быть нечто настолько причиняющее боль, что аж кровь идет. — Я сам, — Чонгук отвечает ему, даже не задумываясь о гигиене, хотя вопросов о состоянии Тэхёна всё больше — но Хосок не ответит, Чонгук понимает. Это личное для Тэхёна, как и их истинность, но в отличие от ее факта, простое знание диагноза Чонгуку не поможет помочь Тэхёну. Чтобы убедиться в чистоту, Чонгук скользит ладонью по слишком скользкой простыне, проникая под бедра омеги, оглаживая сухую одежду, давящую на ладони под весом тела Тэхёна. — Всё в порядке, — кивнув альфе, Чонгук всё-таки мягко обнимает руками Тэхёна за противоположный бок и нависает над ним всем телом, укладывая к себе спиной. Словно почувствовав его действия, омега сильно дергается. Чонгук замирает неподвижно, но сжимает пальцы, боясь, что он может упасть от таких судорог. — Это от перенапряжения мышц, не страшно, — Чон всё ещё не отходит от них, нахмуренным взглядом прожигает Тэхёна. И в этот раз он сам поправляет одеяло на его плечах, пока Чонгук аккуратно подтягивает ноги омеги к животу, сворачивая его. — Выключи свет, — Чонгук говорит тихо, словно может разбудить. — Торшер оставлю. Пока Чон отходит и голосом управляет светом, Чонгук укладывается на одеяло — всё-таки ложится вплотную будет слишком большим нарушением границ, — и повторяет в точности позу Тэхёна, прижимая его рукой к себе. — А есть какая-нибудь грелка? — Собственные желания почти что стопорят, но полагаясь на истинность Чонгук озвучивает каждую проскальзывающую в голове мысль. — Должна быть, как-то видел. Поищу. Чон Хосок отлучается, оставив их наконец наедине. При совсем тусклом свете, падающем от торшера у кровати, Чонгук приподнимается на локте и поправляет Тэхёну удобнее подушку под шеей. Он перестал плакать, но Чонгук все равно стирает пальцами остатки влаги с кожи, пока его сердце почти разрывается. Тэхён, такой крохотный на самом деле, но такой сильный. Страдал рядом, а Чонгук даже не замечал этого. — Прости меня, — им будет сложно, Чонгук знает. Но теперь и знает причину всеобъемлющей нежности к этому потрясающему существу.