Невыразимое.

Непонятный зуд поглотил тело Гарри. Он дёрнул ногой, отмахиваясь от чего-то мягкого. Но жужжание не прекращалось. Приоткрыв один глаз, Стайлс посмотрел на телевизор, по которому всё ещё шла какая-то вечерняя программа. Видимо, он всё-таки уснул во время очередной наиглупейшей сцены. Рядом с ним на диване в приглушённом свете, охватившем гостиную, облокотившись на подлокотник спиной и с ноутбуком на коленях сидела Зои. Она выжидающе смотрела на него, наконец-то чуть небрежно бросая, прежде чем вернуться к работе: — У тебя телефон звонит. — Ох… — сонно пробормотал Гарри. Он потянулся к телефону, лежавшему под его спиной. Зевнув, Стайлс уставился на моргающий экран. Сердце пропустило несколько ударов — это был Луи. Пугающее «0:56» мерцало в верхнем углу. — Алло? — испуг в голосе заставил Зои снова взглянуть на него. В трубке раздался всхлип, и Гарри почувствовал ком в горле, абсолютную пустоту в желудке. В секунду животный неподдельный оглушающий и ледяной страх окутал всё его тело. Железо впилось в горло и сердце. — Алло? — чуть громче позвал он, сжимая ладонь в кулак. — Гарри… — наконец-то послышалось в ответ. Голос Луи звучал хрипло и болезненно, далеко. — Что случилось? — серьёзно спросил Гарри, его ногти впивались в линию судьбы. — Ты дома? — Нет… я… — прерывисто произнёс Томлинсон. — Скажи мне, где ты, я сейчас приеду, — прикусив губу, мужчина провёл ладонью по лбу, уже вставая с дивана. Зои следом за ним. — Я устал, — вдруг захныкал Луи, и Гарри наконец понял, что тот пьяный. Осознание лишь прибавило беспокойства. — Мне не понравилось… я не захотел… толкнул… — Где ты? — повторил Стайлс, хватая с полки в прихожей ключи от машины. Он потом разберётся со всем этим, сейчас главное, чтобы Луи был рядом, был в безопасности. — Сохо стрит, — разобрал Гарри в несвязном лепете. — Какого чёрта? — едва ли не прорычал мужчина, обуваясь. Он поднял голову, хмурым взглядом натыкаясь на встревоженную Зои и замирая. — Это Зейн, — соврал он, улавливая в трубке тихое «кто какой Зейн». — Напился. Доставлю его домой и вернусь. — Да, конечно, — кивнула девушка. — Будь осторожен. Гарри напряжённо улыбнулся. Он схватился куртку, в спешке натягивая её прямо на домашнюю футболку. Выходя за дверь, он чуть слышно пробормотал: «Хороший мой, только не бросай трубку, ладно? Говори со мной, я должен знать, что ты в порядке». Дорога показалась бесконечной, но ещё более бесконечными были поиски Луи в чёртовых клубах. Когда его лохматая макушка наконец-то замелькала рядом с входом одного из дорогущих баров, Гарри раздражённо вздохнул, практически выпрыгивая из машины. Томлинсон трясся как осиновый лист в своём плаще. Ночной воздух ласкал его покрасневшие щёки и оставлял поцелуи на искусанных губах. Но вся злость Гарри испарилась, как только испуганные влажные голубые глаза посмотрели на него. — Иди ко мне, — тут же пролепетал мужчина, притягивая Луи в объятия, — иди ко мне. Луи обхватил талию Гарри, утыкаясь холодным носом в его грудь. Он чувствовал аромат женских духов — духов Зои. И только привычные успокаивающие поглаживания по спине постепенно помогали ему вернуться в реальность, почувствовать устойчивость. — Прости меня, — тут же пробормотал Томлинсон. Холодный ночной воздух и присутствие Гарри помогли алкоголю чуть выветриться, и теперь вина сковала тело. — Всё хорошо, я здесь, — прошептал Стайлс, прижимая Луи ближе к себе. Он поцеловал его в макушку, заглядывая в чуть затуманенные глаза. — Поехали. В машине было тепло. Луи положил ладони под бёдра, чтобы постоянно не царапать джинсу. Всё вокруг туманно из-за неотступающих слёз. Что сейчас делала Зои? Какую ложь придумал для неё Гарри? Когда жизнь Луи превратилась в сплошной дерьмовый сериал с дешёвыми поворотами? Они остановились на светофоре, и Гарри, покусывая пальцы согнутой руки, бросил на парня обеспокоенный взгляд. — Что случилось в клубе? — спросил он, чуть хмурясь. — Ничего. — Ровным голосом ответил Луи. Дрожь уже поднималась к горлу. — Не ври мне, — отчеканил Стайлс, вдавливая педаль газа чуть сильнее, чем требовалось. — Это не касается тебя. — Это касается меня. — Нет. — Если ты спишь с кем-то ещё, это касается меня, чёрт возьми! — воскликнул Гарри, ударяя ладонью по кожаной обивке руля. — Меня же, блять, не касается то, что ты спишь с кем-то ещё! Слова вырвались быстрее, чем Луи смог хотя бы осознать их. Он тут же прижал ко рту холодные ладони, всхлипывая. Они оба были всё ещё на взводе после того, как днём их застал Найл. Оба потеряны в лабиринтах своих мыслей. — Блять, — устало выдохнул Гарри, проводя языком по пересохшим губам. Сердце бешено колотилось внутри Томлинсона, и в голове снова билась одна и та же мысль, единственная вещь, которая, как он понял сегодня, пока пил один шот за другим, вселяла в него искренний страх, — «сейчас он уйдёт». Секс с самого начала был лишь оправданием. Каждый раз, когда Луи чувствовал даже маленькие искорки симпатии к кому-то особенному, вина сразу же пробиралась в его непутёвый разум и омрачала любое «что если», заставляла злиться на самого себя. И так было с юности. Сначала Луи пришлось смириться с тем, что объект его влечения — парни. В тринадцать сразу после того, как впервые доставил себе удовольствие, он смотрел на отражение своего обнажённого тела в зеркале, думая о соседском парне, приехавшем к кузине отца на каникулы, и ему было чертовски страшно. Стоило пережить это грандиозное потрясение и даже первый неловкий поцелуй с тем же Филиппом прямо перед его отъездом за кустом на углу улицы, как с переходом в среднюю школу появилась новая проблема — это всегда были плохие парни. Не просто задиры, срывавшие уроки, а местный недо-наркодилер или, того хуже, меняющий каждую неделю подружек спортсмен. Потом этот период, конечно, прошёл, но остальные стали казаться слишком хорошими для Луи. Слишком чудесными для его беспутного образа жизни. Секс раз в месяц в квартире какого-нибудь «Хэй, я могу купить тебе выпить» из клуба вполне устраивал, даже если и раздражал тот факт, что Луи продолжал оставаться грёбанным клише — со своими соседским парнишкой, плохими парнями и мыслью о том, что недостоин быть любимым. Даже «грёбанный клише» звучит, как клише. А теперь у него был Гарри. Хороший, внимательный, заботливый, успокаивающий, умный, сексуальный, забавный, интересный и женатый Гарри. И как Луи снова не погружаться в это бесконечное озеро вины? Это даже не море, не океан — озеро, практически замкнутое пространство. Ему теперь некуда бежать. Грёбанное забетонированное озеро. Морозный воздух обдал его открытую шею, и Луи обернулся, вздрагивая. Дверь с его стороны была открыта, а на улице стоял сонный Гарри, предлагающий ему руку. Обхватив тёплую ладонь, Томлинсон поднимался по подъездной лестнице, боясь даже на секунду остановиться, чтобы перевести дыхание. В квартире наконец-то удалось согреться. Они всё так же молчали, и, наверное, пока лучший выход найти было сложно. Луи переоделся, натянув пижаму и длинные носки. Губы Гарри чуть дрогнули в улыбке, когда он заметил те самые шортики, но он промолчал, откидываясь на спинку дивана и пряча все слова в горячем чае. Луи появился в гостиной с тёплым одеялом, в которое он закутался, устраиваясь рядом со Стайлсом. Осторожно придвинувшись ближе, он положил голову тому на плечо, чувствуя мягкий поцелуй, оставленный в волосах. — Что случилось в клубе? — тихо спросил Гарри. — Ничего, обещаю, — ответил Луи, умостившись под боком мужчины. — Он предложил поехать к нему, но я не захотел. — Тебе не сделали больно? — Нет. — Хорошо, — снова поцеловав парня в макушку, Гарри положил на неё голову. — Прости меня, — выдохнул Томлинсон, всё ещё звуча немного пьяно. — Прости. Я сказал глупость. Нежные пальцы коснулись его подбородка, и Гарри поцеловал кончик его носа. Затем он коснулся губами плеча и места чуть дальше ключицы. За окном не замолкали машины, и Луи не мог отделаться от мысли о том, что, когда они с Гарри вместе, всегда есть кто-то ещё — другой человек, шум ночи, вина. Как раз в ту секунду зазвонил телефон Стайлса. Нашарив его в кармане брюк, мужчина ответил на звонок, притягивая Луи ближе к себе. Обрывки фраз замерли в воздухе: «ты в порядке?», «скоро вернёшься?», «как Зейн?», «тебя ждать?». Жгут отчаяния стягивал запястья, но Луи всё равно не мог что-то изменить. Ему не хотелось срывать его или хотя бы пытаться вырваться. Почему они не могли встретиться раньше? На секунду Луи снова захотелось стать той своей версией, что всё ещё беззаботно танцевала по утрам на холодной плитке, пока завтрак жужжал в блендере. Захотелось оказаться подальше от слёз в ночном клубе, от потребности в чужих прикосновениях. Но Луи знал, что уже тогда обеспокоенно бросал взгляд на часы, прищуривался, вглядываясь в лица прохожих на улицах, замирал, услышав имя, похожее на его собственное, — уже тогда Луи ждал. Ждал, когда откроется дверь и в неё войдёт кто-то особенный. «Кто-то особенный» всё опаздывал — годы тянулись и тянулись, и, могло ли подумать хоть одно живое существо, что «кто-то особенный», на самом деле, окажется так пунктуален. Мог ли Луи подумать, что «кто-то особенный» всё-таки найдёт его, но не на причудливых улочках с разноцветными домами; «кто-то особенный» не заметит его, пока он танцует посреди танцпола, и даже не опрокинет на него поднос в университетской столовой, не потянется вместе с ним за одной и той же пачкой овсяной каши в супермаркете и они даже не собьют друг друга с ног в коридоре перед каким-нибудь залом для конференций. Могло ли вообще прийти в голову, что «кто-то особенный» станет ошибкой? — Я поеду, — тихо сказал Гарри, снова целуя парня в макушку. Закутавшись в одеяло, Томлинсон встал следом за мужчиной. Он наблюдал за тем, как Стайлс медленно обувается, зашнуровывает кеды, натягивает куртку. Но у Луи никак не хватило духу попросить его остаться. Он прижался лбом к стене, потирая ступнёй одной ноги голень другой, точно цапля какая-то, и не мог понять, почему думает о таких глупостях. Внезапно Гарри снова оказался совсем рядом, наклоняясь, чтобы оставить нежный поцелуй на щеке Луи. — Будь осторожен, — произнёс Томлинсон, ласково прикасаясь пальцами к подбородку мужчины. Тот кивнул, направляясь к двери.

***

Камушки постоянно попадали под чемодан, из-за чего Луи не переставал чертыхаться себе под нос. Он дёрнул рукой чуть сильнее. Одно из маленьких колёсиков отскочило. Томлинсон запрокинул голову, прикрывая глаза, чтобы не наблюдать за тем, как оно прыгает прямо к рельсам. Покачав головой, он поднял свой багаж, уместив его подмышкой, и снова побежал. Луи был готов к этой поездке на все сто процентов, но это до того, как два дня назад Гарри заметил его чемодан, вздыхая: «О боже, ты едешь на базу?» Каждый год на предпоследней неделе мая студенты, доценты, аспиранты, профессора абсолютно разных кафедр университетов со всего мира собираются на базе отдыха в пригороде. Это несколько дней научных конференций, круглых столов, мозговых штурмов, один-два похода и обмен опытом. Когда в сентябре того года Луи начал преподавать, он был просто в восторге от такой перспективы. Он и сейчас, конечно, в восторге. И всё же теперь его жизнь чуточку сложнее. На территории базы несколько коттеджей, в каждом из которых около двадцати комнат, отведённых для распределения гостей, но… но какова вероятность, что их с Гарри не поселят в один и тот же, учитывая, что они работают в одном университете? Да и это, вроде как, меньшее из зол. Наконец-то Луи добрался до нужного вагона электрички, затаскивая сначала чемодан, а затем себя. Несколько знакомых ему студентов, расположившихся недалеко от дверей, кивнули в знак приветствия, но тут же отвлеклись друг на друга. Мистер Гибсон с женой приветливо улыбнулись Луи. Забавно было видеть заведующего их кафедрой в спортивном костюме, а не в строгих брюках и цветных пиджаках. Рядом с ними сидела Роуз — коллега Томлинсона. Дальше ещё парочка людей, которых он знал. Это было неплохо, учитывая тот факт, что Луи ведёт семинары только один раз в неделю. Он прошёл дальше, замечая Гарри и Зои, сидящих на другом ряду. Вокруг толпились преподаватели и студенты — трое из них посещали занятия Томлинсона… в том числе, Праймс, именно он сдал своё критическое эссе Гарри вместо Луи несколько месяцев назад. Сдувая рыжие кудри с лица, Коди рассмеялся, похлопывая какого-то парня по плечу. Луи вздохнул — Коди хороший парень. Солнечные лучи пресекались на дужках больших забавных очков Зои. Девушка что-то искала в рюкзаке, параллельно болтая по телефону, а Гарри, откинув голову на сидение, уже смотрел на Луи, медленно моргая. Он выглядел сонным и слегка помятым — волосы спутались, улыбка слишком уставшая. — Доброе утро, — поздоровался Томлинсон. Зои наконец-то посмотрела на него, восторженно охая. — Ладно, милый, позвоню тебе позже. Да, от Гарри «привет», — сообщила она человеку на другом конце провода, хотя Гарри продолжал бесстрастно смотреть то на Луи, то на бегающих по пирону людей. — Целую! — рассмеялась Зои и, отключив вызов, бросила телефон в рюкзак. — Доброе утро, мистер Томлинсон! Гарри сказал, что вы тоже будете! Обещаю, вам понравится. — Кивнула она, а потом, чуть понизив голос, произнесла: — Хоть какой-то плюс от его нудной работы. Луи улыбнулся, наблюдая за тем, как всё ещё сонный Гарри закатывает глаза. — Моё место чуть дальше, — вежливо сказал Томлинсон. — Что у вас с чемоданом? — прикрывая ладонью зевок, спросил Гарри. Луи не смог сдержать нежную улыбку. Острые колени мужчины выглядывали из-под белых спортивных шорт, а рукава толстовки он натянул до самых кончиков пальцев. — Отскочило колёсико, — пожал плечами Луи. — Я помогу. Гарри встал со своего места, потягиваясь и разминая спину. Он сделал несколько отрывистых поворотов туловища влево-вправо, и, забрав у чуть растерявшегося Луи чемодан, пошёл в конец вагона. В тот же день, когда они поняли, что проведут вместе практически неделю, Гарри сверил билет Луи со своим. Гарри знал номер места Луи — маленькая, незаметная деталь, но имеющая огромный смысл, на который никто не хотел обращать внимания. — Как ты себя чувствуешь? — прошептал Томлинсон, наблюдая за тем, как Гарри пытается засунуть его чемодан на полку для багажа. — Хочу спать. — А в остальном? — Нормально. — Угум, — Луи отстранённо кивнул. В проходе рядом с ними остановилась женщина лет пятидесяти. Её волосы были собраны в чуть растрёпанный пучок, круглые очки съехали на кончик носа. Она оглянулась по сторонам, но, заметив номер на соседнем к месту Луи кресле, улыбнулась. — Доброе утро, профессор Коррингтон, — вежливо протянул Стайлс. — О, Гарри, доброе! — ответила ему женщина. — И вам здравствуйте… — обратилась она к Луи. — Ох, здравствуйте! Меня зовут Луи Томлинсон, я- — Не переживайте, мистер Томлинсон, я знаю о вас, — рассмеялась профессор. — Я старший преподаватель кафедры правовой истории государства – Элли Коррингтон. — Мой маэстро, — кивнул Стайлс, снова прикрывая зевок. — Мне очень приятно познакомиться! — приветливо сказал Луи. Он чувствовал, как мягкая ткань толстовки Гарри соприкасается с его предплечьем, вызывая лёгкие мурашки. — Зовите меня просто Луи. Миссис Коррингтон кивнула. Практически в ту же секунду у неё зазвонил телефон. Пробормотав извинения, она приняла вызов, произнося одними губами: «жена». — Давайте я уберу вашу сумку, — предложил Гарри. Он снова потянулся вверх, из-за чего толстовка чуть задралась, оголяя бледную кожу на пояснице. Инстинктивно Луи потянул ткань вниз. Стайлс нежно посмотрел на него, стараясь спрятать улыбку. — Что же, — раздался голос Элли, — ваше место у окна? — Мне, на самом деле, без разницы, — отводя взгляд от Гарри, произнёс Томлинсон. — Сегодня не будем нарушать правила и сядем в соответствии с билетами, если вы не против? — ухмыльнулась женщина. — Вовсе нет! — мягко посмеялся Луи. — Тогда я пойду, — сказал Гарри, улыбаясь. — Советую притвориться спящим, потому что твои студенты уже объявили охоту на тебя из-за того, что нервничают перед конференцией, а жена продолжает болтать так громко, что у мистера Гибсона скоро опухнут уши. Поджав губы, Гарри покачал головой. — Так и сделаю, — закатил глаза он. Стайлс осторожно коснулся бедра Луи, поглаживая. — Я пойду. Томлинсон кивнул, провожая Гарри взглядом. Миссис Коррингтон откашлялась, указывая на сидения. — Прошу прощения! — спохватившись, улыбнулся Луи, пролезая на своё место. Элли села следом, удобнее устраиваясь. Она достала из небольшого рюкзака книгу, но просто положила её на колени, а сама повернулась к Томлинсону. — Так, значит, впервые едете на наш праздник науки и студенчества? — Впервые, — кивнул тот. — У меня не так много занятий. Я веду только семинары. — Да-да, Гарри говорил, — задумчиво произнесла женщина. — Гарри говорил? — Нахмурившись, спросил Томлинсон. — Ох, вы не думайте, что мы с ним сплетничаем! — Рассмеялась профессор. — Просто, вроде как, друзья. За чашечкой чая раз-другой он рассказывает о консультациях. — О консультациях? — чуть испуганно пробормотал Луи. — А разве ему есть ещё о чём рассказывать? — преувеличенно удивлённо спросила миссис Коррингтон, но замечая побледневшие щёки своего соседа, тут же добавила: — Вот и я думаю, что не о чем. Элли открыла книгу и до конца поездки от неё не отрывалась. Луи прислонился к стеклу, сквозь ряды бросая взгляд на Гарри. Тот почти сразу обернулся. Дорога заняла полтора часа. Томлинсон даже успел вздремнуть. Сон, конечно, был недостаточно глубок для того, чтобы разум окутали сны, но всё же какие-то проблески выдуманных картинок и реальных звуков перемешались друг с другом. Поэтому, когда Луи почувствовал мягкие прикосновения к предплечью, он сначала не особенно придал этому значения. — Луи, — сквозь дымку сна услышал Томлинсон. Он нахмурился, неохотно открывая глаза. Его соседка улыбалась ему. Теперь она была без плюшевого кардигана — в одной футболке, на которой красовалось яркое «ЧТОБ ТЕБЯ». Луи сонно улыбнулся надписи. — Уже приехали? — хрипло спросил он. — Минуток через двадцать, — кивнула Элли. — Решила, что пора будить вас. — Спасибо. Вздохнув, Луи сел выше на кресле, чуть вытягивая шею, чтобы оглянуться. Несколько пассажиров так же, как и он, вяло потягивались и приходили в себя после короткой дрёмы. Студенты продолжали знакомиться, обсуждать свои планы на предстоящую неделю. Работники университета были не так взбудоражены, но на лицах многих мелькала улыбка. Порой даже с проблеском ностальгии. Луи рассказывали, что многие профессора приезжали туда ещё студентами. И Гарри тоже. Луи учился в Америке, а там у них была, можно сказать, «своя тусовка». Они знали о существовании баз и конференций, но были больше ориентированы на те, что в приделах страны. Да и Луи не хотелось возвращаться домой раньше времени. Он понимал, что рано или поздно это случится, но в тот момент ему нужна была передышка. Поэтому маршрут его студенческих поездок всегда был одинаков: Нью-Йорк — Лос-Анжелес. Это после выпуска началось веселье: конференции по всему миру, курсы, обучающие тренинги, на которых он был сначала в качестве слушателя, а потом — спикера. Так что, да. Луи мог догадаться о картинках, проявляющихся в памяти его коллег, пока поезд увозил в их молодость совсем уже других студентов. На экранчике красным мелькало «8:57». Томлинсон плохо представлял, как будет происходить расселение, и понятия не имел, сколько всё это будет длиться. Поэтому он решил, что резонно сходить в уборную, пока есть время. Извинившись, он пробрался через профессора Коррингтон и, уточнив у проводника, где находятся туалеты, осторожными шагами посеменил в указанную сторону. Луи вошёл в небольшой отсек и остановился у дверей в кабинки — обе были заняты. Шумоизоляция не позволяла услышать дребезжание поезда, но не успел Луи задуматься об этом, дверь рядом с ним щёлкнула, пропуская внутрь Гарри. Мужчина теперь выглядел ещё более помятым. Он потёр глаза, зевая, и прислонился виском к холодной стене. — Выспался? — мягко спросил Луи. — Ммм, — отрицательно покачал головой Стайлс. — По воскресениям нужно спать. Мой организм не привык к тому, что он должен так рано куда-то ехать в выходные. Абсурд. Рассмеявшись, Томлинсон похлопал Гарри по груди. — Не капризничай. Тот нежно улыбнулся, накрывая своей ладонью пальцы Луи и прижимая их ближе к своей толстовке. — Как тебе профессор Кей? — Замечательная. Но всё это время я спал. — Никаких светских бесед? — удивлённо произнёс Гарри. — Ничего такого, — пожал плечами Томлинсон. Щелчок одной из кабинок напугал Луи, и он отскочил от Гарри, засовывая руки в карманы. Какой-то мужчина вежливо улыбнулся им, здороваясь со Стайлсом, и вышел обратно в вагон. — Идёшь? — А ты? — Ты был первым в очереди. Луи хихикнул. И уже почти зашёл во внутрь, но остановился, оборачиваясь. — Гарри? — М? — спросил тот, чуть дёргая плечами, будто всё ещё пытался отогнать сон. — Нужно быть осторожнее. Черты лица мужчины заострились, желваки подрагивали. Он нахмурился, кивая: — Конечно.

***

Когда в один из обеденных перерывов Роуз рассказывала Луи о «коттеджах», она явно немного неправильно выразилась. Дома больше напоминали флигельки или небольшие деревянные замки. Казалось, они в одночасье оказались в стране эльфов — всё вокруг зелёное, мерцающее из-за ещё не высохшей утренней росы, такое живое и немного волшебное. Оглядевшись, Луи с улыбкой заметил своих попутчиков, находящихся в таком же, как и он сам, наивном восхищении. Он не успел спохватиться, как перед ним оказался Коди Праймс, щёлкая его на плёночный фотоаппарат. — Разве на вашем юридическом направлении не рассказывают о личных границах, Коди? — устало спросил Томлинсон. Луи вполне мог представить себе, как он выглядел в своей помятой футболке и расклешённых леггинсах. — Это для фотоальбома! Традиция, мистер Томлинсон! — поспешил оправдаться Праймс. — Именно. Не будьте занудой, мистер Томлинсон, — послышалось сзади, и в следующее мгновение предплечье Гарри задело Луи. — И это называется нарушение права на неприкосновенность частной жизни. — Занудой? — ахнул Луи. — Вы только что накинулись на меня с вашими формализмами. — Юридическими формулировками, — тихо произнёс Гарри, потупив взгляд и закусив губу, чтобы не улыбаться возмущённому лицу Томлинсона. — Это практически синонимы! — Мистер Томлинсон, — начал Коди, — в правовых текстах замена даже знаков препинания- — Я понял! — воскликнул тот. Гарри рассмеялся. Губы Луи чуть задрожали из-за подступающей улыбки, но ему пришлось прикусить щёку, когда он заметил подбирающуюся к ним Зои. Она выглядела прекрасно даже после раннего подъёма и полуторачасовой поездки на электричке. Свежий воздух трепал выбившиеся из высокой причёски волосы и края широких брюк. — Гарри, нам дали ключ от комнаты, — сказала она, подходя к мужу. — Мистер Томлинсон, вы уже знаете, где остановитесь? — Нет-нет, пока ещё не успел узнать, — поджав губы в улыбке, ответил Луи. — Вы часто приезжаете сюда вместе? — зачем-то спросил он. — Каждый год. Что-то вроде традиции. Практически все приезжают с… партнёрами, — пожала плечами Зои. — Но давайте оставим работу в Лондоне, мистер Томлинсон, — улыбнулась девушка. Луи виновато кивнул. — Мистер Гибсон уговаривает всех сходить на прогулку, чтобы осмотреть местность. Как будто он не знает её наизусть. — А мне кажется, неплохая идея, — хихикнул Гарри. — Ну, естественно, — закатила глаза Зои. — Мистер Томлинсон? Вы с нами? — Думаю, мне нужен недолгий отдых после поездки, — извиняющейся улыбнулся он. — О, конечно. В любом случае, встретимся на ужине. Он, по традиции, — она выделила эти слова, заставляя Гарри устало покачать головой, — пройдёт в той большой беседке. И все на нём должны знакомиться и делать вид, что ректор Кэррол не повторяет каждый год одну и ту же речь. — Звучит хорошо, — рассмеялся Луи. — Тогда до встречи. Он ушёл, стараясь не оглядываться. Внутри снова заколотило чувство несправедливости по отношению к Зои, к Гарри. Снова захотелось на несколько мгновений, часов или дней выпасть из реальности, которую Луи построил вокруг себя сам. Вероятно, из неё уже невозможно вырваться. Будто бетон застыл, и Луи уже ничего не сможет изменить. Его комната оказалась на третьем этаже и имела форму полукруга — как в башенке. Там были бежевые стены и всего два маленьких окошка, но вид из них очаровывал. Луи сразу вспомнил окна в своей квартире — особенно, в спальне. Из них всегда дул холодный ветер, просачивался шум, который стискивал виски. Когда Луи не спалось, он прислонялся к прохладному стеклу и выдыхал в форточку жгучий дым. Ничего очаровательного в окнах его квартиры не было. Присев на белое постельное бельё, Луи провёл по нему ладонью. Оно было чуть жёсткое, но свежее и поддающиеся прикосновениям. Томлинсон рухнул на кровать, тяжело вздыхая. Комнаты работников их университета находились в восточном крыле, студентов — в западном. Ему объяснили, что недалеко расположен общий такой же небольшой замок, в котором будут проходить их завтраки, ужины и в котором можно найти небольшую библиотеку, рабочие места, зал для конференций и быстрый Интернет. Луи показалось, что он прикрыл глаза всего на секунду, но уже в следующую он завозился на кровати, переворачиваясь на живот. Почувствовав мокрое пятно под щекой, Томлинсон замотал головой, пытаясь отодвинуться. Он приоткрыл глаза, замечая, что бежевые стены теперь разбавляли оранжевые огни, пробравшиеся через два круглых окошка. Луи сел, переводя взгляд на пятнышко от его слюней, которые он пускал во сне, и брезгливо поморщился. Телефон показал ему половину пятого вечера. Значит, до ужина оставалось полчаса. Мокрыми прядками чёлка спадала на лоб, поэтому Луи чуть пригладил её, осматриваясь. Вокруг беседки разговаривали и чем-то были заняты, по меньшей мере, человек пятьдесят. Из знакомых удалось разглядеть только Элли, нарезающую овощи недалеко от мангала. В деревянной беседке стоял длинный стол, усеянный едой и напитками. За ним вперемешку и студенты, и преподаватели уже накладывали себе салаты и первую партию горячих блюд. Слабый ветерок вызвал у Томлинсона мурашки. — Луи! Рядом появилась Роуз с каким-то мужчиной лет тридцати пяти. Он поджимал тонкие губы в улыбке. Его летние белые брюки с тонким плетёным кожаным ремнём навеивали настроение итальянских улочек, а яркая ультрамариновая футболка чуть выбивала из колеи. Его короткие волосы лежали в забавной укладке, несколько прядок торчали в разные стороны. Луи вежливо улыбнулся в ответ, складывая руки на груди, защищая себя от мороза весеннего вечера. — Здравствуйте, Роуз, — поздоровался он. — Здравствуйте? — Джон Бондире, — мягко произнёс мужчина, — здравствуйте, мистер Томлинсон. Мы встречались с вами на конференции в Париже год назад. — Ох… прошу прощения, — Луи постарался выглядеть обеспокоенным. Он понятия не имел, кто такой этот Джон Бондире. — Всё в порядке, — рассмеялся мужчина. — Я был всего лишь слушателем доклада и, возможно, навязчивым фанатиком. — Мы все должны быть фанатиками своего дела, — пожал плечами Луи, улыбаясь чуть шире. — Безусловно, но я, скорее, был вашим, — подмигнул Джон. Луи опешил, его губы вытянулись в беззвучном «оу», и улыбка превратилась в неловкую. Роуз бросила на него хитро-извиняющийся взгляд и, честно говоря, Томлинсон не был уверен, как такое возможно. — Мистер Томлинсон? Обернувшись, Луи заметил Зои. Она подошла ближе, подхватывая его под локоть. — Куда вы пропали? — с улыбкой спросила девушка. — Заснул, — просто ответил Луи. — Ох, Зои, это Джон и Роуз. Мы с Роуз вместе работаем в университете, а Джон, если я правильно понял, тоже наш коллега. — Приятно познакомиться, — Джон пожал Зои руку. — Да, я работаю в университете Окленда. — В памяти Томлинсона всплыли бесконечные письма, приходящие на его электронную почту, и он едва сдержал вздох, осознав, как велика вероятность, что прямо перед ним стоит их адресант. — А вы… жена? Зои вдруг громко рассмеялась, запрокидывая голову. И, честно говоря, даже у Луи не получилось сдержать немного истеричный смешок. — Нет-нет, что вы! — сквозь смех пролепетала девушка. — Ох, извините, я просто- — тут же забормотал Джон. — Не нужно, Джон, — мягко произнёс Луи, ощущая, что его сердце готово прыгнуть прямо в костёр, мелькающий за беседкой. — Всё в порядке. — Наверное, нам стоит пройти к столу. Ректор скоро будет говорить свою речь, — Роуз указала на собравшихся вокруг стола профессоров в спортивных костюмах. — Ох, точно, — закатила глаза Зои, из-за чего Луи улыбнулся. Оказалось, мистер Гибсон занял Луи место рядом с ним. Луи был благодарен, но Джон, решивший поменяться с Роуз местами, теперь сидел по другую его руку и ненавязчиво прощупывал почву для того, чтобы обсудить с Томлинсоном всё то, что он на протяжении нескольких недель излагал ему в письмах. Слушая Джона в пол уха, Луи старался не думать о Гарри. Вообще-то, он старался всё это время. Он отвлекался на любого человека и смеялся со всего подряд, лишь бы не поворачиваться в ту сторону, где, как он полагал, сидела Зои. Луи казалось, что одного его взгляда будет достаточно, чтобы всё разрушить. Они с Гарри не обсуждали, как будут вести себя во время этой поездки, потому что, очевидно, оба не посчитали это необходимым. Что же, возможно, они ошибались. Было странно, неловко, больно. Возможно, какая-то часть Луи даже пыталась убедить его в том, что это повод отдалиться: поставить всю эту вереницу событий на паузу и выдохнуть. Между ними всё происходило слишком быстро, сумбурно, непонятно. Луи просто плыл по течению, как и всю свою жизнь, но в этот раз волны принесли его к водопаду — он не был уверен, успел ли уже сорваться или всё ещё держался за какую-нибудь тонкую веточку. Ректор Кэррол поднялся со своего места. Его губы растянулись в улыбке, и, откашлявшись, он начал своим утопично мелодичном голосом: — Впервые я оказался в этом месте, когда мне едва исполнилось девятнадцать. Были времена! И мы были… Непроизвольно взгляд Луи метнулся к Зои. Девушка поднесла ко рту два пальца, показывая жестом будто её сейчас вырвет. Луи сочувственно улыбнулся, он было осознал, чей взгляд поймает следующим, но Гарри уже смотрел на него. Его зелёные глаза мерцали беспокойством, желваки на щеках подрагивали. Нахмурившись, Стайлс рассматривал неприкрытые футболкой предплечья Луи. Томлинсон постарался успокаивающе улыбнуться. Вдруг волна аплодисментов прокатилась по столу. Чуть запоздало, они с Гарри тоже захлопали, отрываясь друг от друга. — Выпьете чего-нибудь? — спросил Джон, обращая на себя внимание Луи. Как раз в тот момент, когда парень произнёс «нет, спасибо», из колонок, вытащенных на улицу, громко заиграла музыка. Несколько студентов подскочили с мест, бросаясь танцевать за приделами беседки. Луи заметил, как Праймс пытается одновременно запихнуть в себя вилку салата и сфотографировать первых танцоров этой поездки. — Не расслышал! — громко произнёс мужчина. Обернувшись, Томлинсон встретился взглядом с улыбающимся Джоном. — Говорю, я ничего не буду. Спасибо, — пожал плечами Луи. Затем их посиделки превратились в настоящий праздник свободы и студенчества. Смех ударялся о гирлянды, озаряющие тёплым оранжевыми светом чуть покрасневшие щёки молодых людей. Несколько окон коттеджей мерцали в темноте вечера. Сладкий запах вин и юности укутывал вместе с прохладой. Мягко улыбаясь, Луи следил за всем этим и думал о том, какими обманчиво беззаботными порой могут казаться люди. У каждого из них есть проблемы. Разные проблемы: некоторые ощущаются, как слишком мягкая подушка, другие — как боль в спине после сна на полу. Недалеко от Луи сидит девушка, опирающаяся подбородком на ладонь. Она, вроде, мельком, но, если приглядеться, то внимательно наблюдает за танцем сбившихся в кучу студентов, но не танцует сама. Возможно, она слишком несчастна, чтобы выйти и отдаться мелодии вместе с ними, а, может, она просто слишком много думает. Может, в детстве ей сказали, что она недостаточно хороша для танцев. Чуть дальше, уперевшись затылком в одну из балок беседки, стоит мужчина. Возможно, дома у него проблемы со стареющей матерью. Или трудности на работе. Или у дочки в школе что-то случилось. Рядом с ним, за столом, собралась шумная компания. Все выкрикивают что-то своё, делятся воспоминаниями, но не планами на будущее. Среди них Гарри, который закинул руку жене на плечи и молча слушает, чуть приподняв уголок губ. Гарри, который изменяет жене. Гарри, у которого умер ребенок. Иногда Луи кажется, что Земля держится на орбите и заставляет себя непрерывно вращаться благодаря человеческой боли — иначе он не понимает, почему её так много. Вдруг заиграла «Dancing queen» группы ABBA, и рыжим вихрем Коди Праймс оказался на танцполе. Его движения напоминали тектоник: он занёс правую руку за голову, выставляя левую перед собой, быстро меняя их местами и подпрыгивая на месте в такт музыке. Волнистые пряди спадали ему на глаза, губы растянулись в широкой улыбке, подпевая словам песни. Глаза Луи распахнулись в немом удивлении, а Джон всё бормотал что-то о своей работе, но Томлинсон практически не слышал его из-за громкости и говорить об этом не собирался. В какой-то момент песня сменилась на более медленную. Голос Дэвида Боуи зашумел вместе с майской листвой, и Луи подумал о том, что это место вправду звучит именно так — словно «Eight Line Poem». Даже мистер Гибсон с женой вышли на импровизированный танцпол. — Прощу меня извинить, Джон, — перебил парня Луи. — Мне нужно отойти. Не дождавшись ответа, Томлинсон выбрался со своего места. Ещё по приезде он обратил внимание на небольшой закуток у беседки, поэтому теперь, прислонившись там к какому-то бетонному блоку, возможно, — оставленного для таких как он, а, может, просто инопланетянами, — он достал сигареты и зажигалку из кармана. Выпустив дым, Луи наблюдал за тем, как он развеивается среди звуков и звёзд. Сзади зашуршала трава, заставляя его обернуться. Улыбающаяся Зои с сигаретой во рту удивлённо посмотрела на него. — Опять вы! — с притворным раздражением сказала она. Луи рассмеялся, протягивая ей зажигалку. Девушка прикурила тонкий Chapman и подошла чуть ближе, выпуская смазанные облака в ночной воздух. — Ну, как вам первый день? — спросила Зои, засовывая руки в карманы спортивного бомбера. — Несмотря на то, что большую его часть я был дезориентирован из-за недосыпа, мне нравится, — усмехнулся Луи. — Всегда нравились такие поездки. — Повезло. — Цокнула Зои. — Если вы не любите это, зачем тогда ездите вместе с ним? — спросил Томлинсон, поворачивая голову в сторону девушки. Но та по-прежнему смотрела перед собой. Из беседки доносились музыка и смех, щелчки камеры Коди. Луи впился ногтем указательного пальца в подушечку большого, уже жалея, что задал этот вопрос, но вдруг всё же услышал тихий голос: — Не знаю. Наверное, по той же причине, по которой до сих пор живу с ним. Езжу, потому что нужно ездить. Живу, потому что нужно жить. Потому что это то, что мы должны делать. Это важно для него. — Задумчиво произнесла Зои. — Мистер Томлинсон, у вас есть друзья? — Что? — растерянно переспросил Луи, замирая с сигаретой между пальцами – огонёк подбирался к его коже. — Друзья. Они у вас есть? Вы будто всё время один. Луи посмотрел на свои белоснежные кеды, внезапно почувствовав себя песком, который просеивают через пальцы; порохом своего тела, рассеивающимся по ветру. Есть ли у него друзья? — Нет. Кажется, у меня нет друзей. — Мне жаль. — Меня? — Нет. Людей, которые не смогли стать вам друзьями. Я думаю, они многое потеряли. — Это совсем не так, — тихо протараторил Луи, чувствуя, как ком раздирает заднюю стенку его горла. — Почему? — Я не умею дружить. — Все умеют, — посмеялась девушка, выдыхая дым. — Просто не все позволяют себе это. Ладно, мистер Томлинсон, я пойду. Луи кивнул, и только, когда Зои уже было не разглядеть, понял, что сигарета давно стлела. Он вдруг почувствовал боль ожога, пронзившую его пальцы, отбрасывая окурок в сторону. Выбравшись из своего убежища, Луи сразу же столкнулся с Гарри, растерянно оглядывающимся по сторонам. — Вот вы где! — воскликнул мужчина, подходя ближе. Пустым взглядом Луи рассматривал его черты лица, чувствуя, как боль сковывает тело; осознавая, что ничего не может сделать с тем, что ему не хочется прекратить запоминать каждую его чёрточку. Всего несколько секунд назад он был готов догнать Зои, рассказать ей всё, а теперь снова представил, что останется один в своей постели. Ладно, один в постели, он останется без Гарри. — Что? — спросил Луи, словно в прострации, замечая, как губы Стайлса двигаются. — Говорю, не знал, какая у вас комната и… Луи? Всё хорошо? — Да… прости. Прости, думаю, я устал. — Произнёс Томлинсон, встречаясь с Гарри взглядом. Морщинка между бровей Стайлса стала глубже — конечно, он понимал, какие мысли настойчиво давили на виски Луи. — Я хочу обнять тебя, — прошептал Гарри. — Я хочу, чтобы ты обнял меня. — Прости. Луи грустно улыбнулся, качая головой. В последний раз взглянув Гарри в глаза, он прошёл мимо него, направляясь в свою комнату.

***

Зернистые лучи переплетались на белой плитке большой, даже огромной, столовой. Длинные столы с шведской сервировкой стояли буквой «п» по периметру комнаты. Вокруг столпились студенты и работники университетов с тарелками. Смазанные, быстрые разговоры напоминали утра в каком-нибудь образовательном летнем детском лагере. — Луи! Оглядываясь, Луи заметил профессора Кей. Закинув ногу на ногу, она сидела за небольшим квадратным столиком у окна. Улыбка спряталась в чашечке утреннего кофе, в руках всё та же книга. — Утро, — поздоровался Томлинсон. — Здравствуйте, Луи. Присаживайтесь. Или у вас уже есть компания на завтрак? — На самом деле, нет, — сказал парень, кладя свой телефон на один из стульев со спинками. — Спасибо. Я пойду возьму себе что-нибудь. Элли кивнула, возвращая своё внимание в текст. Луи налил себе чёрный чай с мятой в кружку, которую привёз из дома. Не судите его, он всегда был немного брезглив. Остановившись у стенда с кашами, Томлинсон порассматривал крупы, даже проанализировал, насколько ему нужен персиковый йогурт, но потом его взгляд упал на сладкий рулет с кусочками клубники. Закусив губу, Луи гипнотизировал и гипнотизировал десерт, будто тот начнёт разговаривать с ним. Решительно вздохнув, Луи потянулся за одноразовыми тарелкой и вилкой, а затем положил себе небольшой кусочек рулета. — Думаю, неплохой выбор. Рядом стоял Джон с персиковым йогуртом. Он был забавно одет: разноцветный анорак и спортивные шорты. — Только йогурт? — хмыкнул Луи. — После пробежки не хочется есть. Едва не закатив глаза, Луи пожал плечами и потянулся к небольшой сладкой булочке — баловать себя, значит, баловать. — Найдём столик? — спросил Джон. — О, я уже… — начал Томлинсон, разворачиваясь к месту, где сидела Элли. Гарри рухнул на один из стульев, говоря что-то профессору. Женщину рассмешили его слова, и она подняла голову, бросая взгляд на Зои, стоявшую рядом с мужем и печатавшую что-то в телефоне. Зои отмахнулась от них, раздражённо качая головой, но улыбка всё же мелькнула на её губах. — Могу я присоединиться? — раздался голос Джона. — Думаю, да, — потерянно ответил Луи. Они подошли к столику. Все тут же обратили на них внимание. Неловко улыбнувшись, Луи опустился на место рядом с Гарри. — Здравствуйте, Джон! — бодро поздоровалась Зои. — Доброе утро, мистер Томлинсон. — Доброе, — кивнул Луи, зачем-то принимаясь размешивать чай. — Джон Бондире. Оклендский университет. Психология, — мужчина протянул Гарри руку. — И секретарь директора психологического центра. Тот тут же приподнялся со своего места, чтобы пожать её. — Гарри Стайлс- — Слышал о вас! Приятно познакомиться лично! — О… — немного озадачено произнёс Гарри. Луи покачал головой, ковыряя вилкой свой рулет. Создавалось ощущение, что Джон изучил биографию каждого в этом зале. — Вы знакомый Луи? — спросила профессор Кей. — Вроде того, — посмеялся Джон. — Почитатель. — Ничего себе! — присвистнула Зои. Щёки Томлинсона покраснели, он засунул в рот небольшой кусочек своего завтрака, чтобы сделать вид, что занят. Он не совсем понимал, как в их работе могут быть почитатели или почитаемые. Или даже, скорее, как у него могут быть почитатели, учитывая продолжительность его практики. Луи, конечно, хотел бы почитателей, но, может быть… лет так через двадцать? На несколько минут их столик погрузился в тишину, не считая звон столовых приборов и периодические пожелания приятного аппетита от проходящих мимо коллег и студентов. Рулет был слишком сладким, и, в основном, Луи продолжал его гипнотизировать, стараясь не слишком путешествовать взглядом вокруг себя. — Мне кажется, я наелся, — внезапно сказал Гарри. — А я вообще не понимаю, зачем ты взял этот творог. Ты никогда его не любил, — пробормотала Зои, не отрываясь от мобильника. Луи резко вскинул голову, встречаясь взглядом со Стайлсом. — Хотите, мистер Томлинсон? — небрежно спросил мужчина. Закусив губу, Луи кивнул. — Да. Гарри подвинул в его сторону небольшую плошку с творогом. Томлинсон попытался скрыть улыбку, но, наверное, у него плохо получилось. После того, как Луи принялся завтракать по-настоящему, все вдруг оживились и заговорили. Джон с Гарри обсуждали съезды прошлых годов и недоумевали, как они могли не встретиться раньше. У Элли снова зазвонил телефон и, извинившись, она направилась в свою комнату. Зои иногда поддерживала беседу Гарри и Джона, тоже припоминая какие-нибудь забавные моменты. Сам того не замечая, во время разговора Стайлс закинул руку на спинку стула Луи. Со стороны это, наверняка, выглядело странно, — рядом сидела жена Гарри, — но и расценить жест, как нечто большее, чем удобство, было сложно. Только шею Луи жгло от миллиметров разделяющих его кожу с кожей Гарри. Ему хотелось откинуться назад, хотелось положить голову мужчине на плечо. Вскоре все четверо поднялись со своих мест, направляясь на улицу. Они вместе шли к коттеджу, в котором жили Зои, Гарри и Луи. Джон рассказывал о своей работе, о том, как нравится ему в Окленде. И Томлинсону приходилось делать вид, что он не понимает для чего всё это. — Кстати, мистер Томлинсон, — позвал мужчина. — М? — Луи больше был сосредоточен на прекрасных растениях вокруг их небольших замков. — Вы сегодня вечером заняты? — До пяти у меня семинар с юристами. — А после? — А после я свободен. — Проконсультируете меня по поводу одной из техник вашего курса? — Без проблем, — пожал плечами Томлинсон. — Ох! Огромное спасибо! — воскликнул Джон. — С меня клубничный рулет! Луи поджал губы в улыбке. Ему всё ещё казалось, что он чувствует на своём языке привкус этого отвратительного клубничного рулета. — Спасибо, — вздохнул Луи. — Но мне он не понравился. — Нет? — Ни капли. — А чем же вы любите завтракать? — Творогом. Джон покачал головой. — Это уже ваш коттедж? — спросил он. — Ага, — ответила Зои. — Они больше напоминают мне маленькие замки, — заметил Гарри. — И мне, — не подумав, выпалил Луи. Нежная улыбка украсила лицо Стайлса. Он пожал руку Джону и отошёл чуть ближе к Луи, пока мужчина по-дружески обнимался с Зои. — Тогда в половину шестого в библиотеке? — уже уходя к своему флигельку, спросил Джон. — Хорошо, — кивнул Луи. Они разошлись на третьем этаже, потому что там находился номер Томлиносна, а Зои и Гарри жили на пятом. Цепляясь за перила винтовой лестницы, пара широкими шагами поднималась наверх, иногда хихикая с тяжёлых, «старческих» вздохов друг друга. По кругу лестницы располагались небольшие окошки, через которые проникал свет, создавая над макушками целые узоры из переплетающихся лучей. — Мда, ну, мистер Томлинсон даёт, — вдруг сказала Зои и остановилась, чтобы отдышаться. Гарри чуть отставал от девушки, поэтому, облокотившись на перила, запрокинул голову, сосредотачиваясь на её лице. — В смысле? — Джон же пытается закадрить его! — С чего ты это взяла? — нахмурившись, спросил Стайлс. — Гарри, объясни мне, как с твоей профессией можно быть таким невнимательным? — покачала головой Зои. — Он не отлипает от мистера Томлинсона уже вторые сутки. «Давайте это», «давайте то», «объясните мне», «помогите мне». Он буквально назвал себя его почитателем и спросил, чем мистер Томлинсон любит завтракать. Как знал! — А это что ещё значит? Причём здесь завтраки? — Гарри впился пальцами в перила. — Ты и на консультациях не слушаешь? — раздражённо закатила глаза девушка. — Завтраки? Мистер Томлинсон? Он объяснял нам так концепцию любви, помнишь? «Я хочу знать, чем ты завтракаешь», а? Ладно, пошли. Немного осталось, — вздохнула Зои и снова поплелась вверх. Но Гарри знал. Он знал, чем Луи любит завтракать. Творогом.

***

Зайдя в библиотеку, Гарри сразу же нашёл лохматую макушку Томлинсона. Он прошёл между соседними к дивану, на котором сидели Джон и Луи, полками, хватая первую попавшуюся книгу. Выглянув, он притворился изумлённым, негромко произнося: — Совсем забыл, что и вы здесь! Луи первый посмотрел на него, нежно улыбаясь. Он чуть прикрыл свой Макбук, выглядывая. — Здравствуйте, Гарри. — Мистер Стайлс! Приятный сюрприз, — улыбнулся Джон. — Как ваш семинар с моими студентами? — обратился мужчина к Луи, пока усаживался на кресло, стоявшее рядом. — Как всегда, продуктивно и здорово, — усмехнулся Томлинсон. — Правда, сегодня им было интереснее узнать о техниках, помогающих справляться со стрессом перед публичными выступлениями. — О, да. Это полезно, — кивнул Стайлс. — Были только они? — Нет, — смущённо пробормотал Томлинсон. — Вообще-то, около тридцати мини-юристов из разных вузов. — Это же просто прекрасно! — широко улыбнулся Гарри. — Спасибо. — А вы решили почитать? — подал голос Джон. — Да, — пожал плечами Стайлс. — Мой способ справиться с волнением перед завтрашней конференцией. — У вас всё получится, — тут же сказал Луи. — Спасибо. — Погадаете? — предложил Джон. — По книге? — выгнув бровь, спросил Гарри. — Это одна из техник мистера Томлинсона. — Я знаю. Луи нахмурился, следя за тем, как пальцы Стайлса сжимаются на книге. Ему вспомнилось, как тот перебирал в руках «Мартина Идена» во время первых консультаций. — Вы не против, если это сделаю я? — спросил Томлинсон, отставляя ноутбук. Он потянулся к Гарри, чуть ли не силой вырывая у него книгу и бросая ему вопросительный взгляд. — «Научи меня умирать» Мацуо Монро, — вслух прочёл Луи. Впервые с этим изданием он столкнулся сразу после выпуска. В Лос-Анжелесе проходила международная конференция, и эта книга была объектом анализа одного русского психолога. На самом деле, Луи удивлён, что экземпляры, переведённые на английский, вообще существуют. Он наугад открыл книгу, приглаживая пальцем страницу, и впился взглядом в строки. Закусив губу, Томлинсон практически сразу захлопнул её. — Поделитесь? — поинтересовался Джон. — Не думаю, — ответил Луи.

***

Среди маленьких замков и свежей листвы дни, правда, стали тянуться как сквозняк по полу — лениво и даже создавали покалывающие ощущения на коже. На следующий день после похода в библиотеку Луи посетил конференцию, на которой выступали Гарри, Элли и их студенты. Джон, конечно, сидел рядом с Томлинсоном, вставляя свои замечания после каждого доклада. После мероприятия Гарри пригласил Луи прогуляться. Они шли на расстоянии вытянутой руки и особо даже не разговаривали, но Луи предполагал, что знает, чем вызвано беспокойство Стайлса. Он не смел называть это ревностью, но и оставлять незамеченным не желал. Скорее, было похоже на то, что Гарри понимал, насколько Луи некомфортно находиться с Джоном, но, возможно, не совсем правильно достраивал причины. Всё чаще в разговорах с Джоном слова «Окленд» и «работа» звучали в одном предложении. И, вроде как, Луи стал настроен менее категорично, но всё ещё ничего не рассказал Гарри. С одной стороны, конечно, в разговоре о предложении работы в другой стране на год-другой не было ничего такого уж грандиозного, ведь они не принадлежали друг другу ни в каком из этих романтизированных смыслов, но не исключено, что именно перспектива осознать это ещё более явно и останавливала Луи от разговора. Он размышлял о стремительности развития событий между ними, но теперь, когда мир замедлился, а их встречи свелись к минимуму — было больше времени на мысли друг о друге и наблюдение друг за другом — будто ничего и не изменилось. Внутри всё ещё что-то трепетало. В конце прогулки после конференции Гарри протянул Луи свёрток крафтовой бумаги размером с ладошку. Стайлс смотрел вдаль, пока парень разворачивал небольшой подарок. На бледной коже ладоней Луи прозрачный овальный кулон с бледно-сиреневым цветком внутри выглядел точно иллюстрация из книги сказок. Томлинсон растерянно поднял взгляд на Гарри, комкающего в руках травинку. — Это для тебя. — Тихо произнёс мужчина. Луи кивнул. — Мне показалось, это… это украшение соответствует красоте твоих глаз и очарованию твоего ощущения нашего мира. Не сдержавшись, Томлинсон хихикнул, качая головой. Иногда язык Стайлса был ему непонятен, как любому нормальному человеку не-юристу, но Луи нравилось это в Гарри. Луи много что нравилось в Гарри. Он подошёл ближе и, привстав на носочки, оставил на его щеке лёгкий поцелуй. Можно было сделать вид, что всё так, как должно быть, но ведь это ложь. После их маленькой секретной прогулки они вернулись в свои комнаты. А вечером вместе сидели на ужине, и Луи снова разрывался между тем, чтобы упасть на колени перед Зои и просить у неё прощения, уйти с работы, заплакать, и желанием сжечь к чёртовой матери профессиональный кодекс, свои принципы и себя в пожаре чувств, которые вызывал у него Гарри. Луи давал себе сотни обещаний о том, что он в последний раз оказывается в этом бесконечном порочном круге. Но этот круг — то, во что они с Гарри втянуты вместе. И это требует сострадания, требует милосердия. Их кожу исполосовали узоры вины: каждый томный вздох, пророненный по неосторожности, похож на шипы, обвивающие розы, что заполонили горло. Холодная вода чуть привела в чувства. Луи провёл по блестящим на солнце небольшим волнам кончиками пальцев ног. Наконец-то их команда выбралась в поход, и теперь, когда они дошли до деревянного моста ведущего в воду, все рассеялись кто куда. Осторожными шагами Луи добрался до конца хлипкой пристани и сел на самый её край. Мысли сразу поглотили его, и он даже не заметил тихие шаги сзади. Гарри сел рядом, повторяя позу Луи: опустил ноги в воду и откинулся на руки. Мужчина повернулся в его сторону, и чуть кривоватая ухмылка тронула его губы, когда он заметил кулон, сверкающий в утренних лучах. — Вам не напечёт голову, мистер Стайлс? — спросил Томлинсон. — Не-а, — ответил тот. Сзади звучал смех, но, как и каждый раз, присутствие Гарри чуть притупило любое ощущение внешнего мира. Его кожа сияла на солнце, на носу выступили веснушки, отросшие кудри трепал ветер. Луи так сильно хотел прикоснуться к его предплечью, провести кончиками пальцев по каждой вене на руке, по каждой линии на ладони. Будто прочитав его мысли, Стайлс чуть сместил руку, сталкивая их с Луи мизинцы — всего лишь миллиметры единения ощущались разрядом дефибриллятора. Ожог чувств потянулся красной лозой по всему телу. — Я уеду завтра утром. Несколько секунд Гарри рассматривал профиль Томлинсона, но затем снова впился взглядом в водную гладь. — Консультации? — Вроде того. — Профессор Стайлс! Они оба обернулись и тут же наткнулись взглядами на Коди с фотоаппаратом перед лицом. Громкий щелчок превратил их в воспоминание, и у Луи появилось ощущение, что его сердце обтянули целлофановым пакетом. Он знал, как будет выглядеть эта фотокарточка. Синева волн сплетётся с бледностью неба, плёнка преломит солнечные лучи прямо над растрёпанными волосами, сутулые плечи, бриз, прикасающийся к мягкой ткани футболок, их взгляды немного грустные, но наполненные всем тем, что не хватало духу сказать, и соприкасающиеся мизинцы. Невидимое: «пожалуйста, не оставляй меня, когда мы приблизимся к концу».

***

В шесть часов утра Луи уже был полностью собран. Он одолжил у Элли сумку, потому что его бесполезный трёхколёсный чемодан слишком действовал на нервы. И теперь Томлинсон сидел на заправленной кровати, бездумно вглядываясь то в одно, то в другое окошко. Как только Джон узнал, что Луи уезжает утренней электричкой в город, он наконец-то набрался смелости и выпалил: «Пожалуйста, прочтите письма. Мы очень вас ждём». Луи прочёл. Но всё ещё не нашёл в себе силы обдумать их. В дверь постучали. Вздохнув, Томлинсон поднялся, разглаживая белые джинсы. Гарри стоял, прислонившись к дверному проёму. Золотые крапинки в его сонных глазах блестели в свете, проникающем в коридор. — Рано ещё, — тихо произнёс Луи. — Я знаю. Томлинсон отошёл, пропуская мужчину внутрь. Он закрыл дверь, прислоняясь к ней спиной. Гарри зевнул, вызывая у Луи мягкую улыбку. Сначала Стайлс просто стоял напротив, разминая суставы на руках, но потом сделал несколько шагов в сторону Луи, касаясь его щеки ладонью. Томлинсон прильнул к ней, оставляя нежный поцелуй. Улыбнувшись, Гарри потянулся второй рукой к талии парня, притягивая его ближе. Луи положил голову мужчине на плечо, чувствуя хрупкие прикосновения дрожащих пальцев к спине. Они покачивались из стороны в сторону, пока солнечные зайчики играли на их щеках. Толстовка Стайлса оказалась на полу, и Луи поцеловал его между ключицами. Повалив мужчину на кровать, Томлинсон с необъяснимым внутренним трепетом наблюдал за тем, как под их телами сминается одеяло, как комкаются белые простыни. Лёгкими поцелуями Луи касался шеи Гарри, вдыхая его парфюм. Он придвинулся ближе, ёрзая между расставленных ног мужчины. Гарри откинул голову назад, отдавая себя нежности. На мгновенье Луи замер, лаская взглядом лицо напротив. Острый нос, сонные, но искрящиеся глаза, каждую родинку и неровность — каким же Гарри был прекрасным. Сердце замерло, а потом забилось бесконечной каденцией. Перевернувшись, Луи устроился удобнее, чувствуя, как руки Стайлса обвивают его талию, как кончики пальцев нежно пробегаются по низу живота, по ребрам и бокам, задирая футболку; как Гарри уткнулся носом в его шею; слушая, как с улицы доносятся утренние голоса. Телефон, лежавший на подушке, замигал. Это снова было электронное письмо от Джона Бондире. Да ладно, Луи ещё даже не выехал из своей комнаты. — Новая Зеландия? — по-утреннему хриплым голосом спросил Гарри. — Так… вот чего он хотел всё это время. — Ох… — выдохнул Томлинсон, впиваясь взглядом в буквы на экране. — Угум… — И что это? — снова подал голос мужчина. — Предложение о работе? — его ладонь легла на живот Луи. — Им нужен директор центра психологической помощи для подростков, — задумчиво произнёс Луи. — Милый, это же прекрасная возможность, — улыбнулся Гарри, чуть наклоняясь вперёд, чтобы чмокнуть парня в шею. — Отличный опыт! — Ага… — Луи провёл языком по губам. — Я откажусь. — Что? — Стайлс нахмурился. — Почему? Разве это исключает твои личные консультации? — Нет, не исключает, — покачал головой Луи. — Но это подразумевает переезд в Окленд как минимум на год. Гарри замер. — В Окленд… — растерянно пробормотал мужчина. — Это город- — Я знаю, где находится Окленд, — перебил Стайлс. Мягкая улыбка тронула его губы, но она была слишком натянутой для того, чтобы Луи в неё поверил. Гарри выглядел так, будто сначала даже не подумал об этом. Или, скорее, так, будто чуть не выпалил: «Значит, мы переедем в Окленд!» со своим нежным «милый», от которого Луи уже почти отвык. — Так… тебе не нравится Окленд? — чуть погодя, спросил мужчина. — Мне просто нравится здесь… Здесь — в твоих объятиях. — Мне кажется, тебе нужно хотя бы подумать, — сказал Гарри, оставляя поцелуй в волосах парня. — Подумай, пожалуйста. Луи всё понимал. Гарри не хотел обременять его своими воздушными замками, но это Луи был тем, кто верил в них. Никто не заставлял его. Никто ничего не обещал. Но всё же искренность и сердечность в голосе Стайлса оставили в нём зацепки. Может быть, ему действительно нужно было просто… уехать. — У тебя было раньше с мужчинами? — вдруг, сам не понимая зачем, спросил Луи. Возможно, он просто хотел увести разговор куда-нибудь подальше от предстоящего выбора и ответственности за решения. — Да, ещё до женитьбы. С одним мы встречались четыре года. — Почему расстались? — Не знаю. — Луи почувствовал, как Гарри пожал плечами. — А почему люди расстаются? Наверное, перестали любить друг друга. Люди вообще могут перестать любить друг друга? Или, если перестали, значит, никакой любови и не было? — Думаю, у каждого по-своему. Кто-то может любить хоть десять раз, кто-то не может и одного. — Ты любил когда-нибудь? — Стайлс переплёл их пальцы и поцеловал тыльную сторону ладони Луи. — Нет, наверное. — Никаких серьезных отношений? — Было пару раз. Ещё во время учебы в университете. В десятом классе я признался маме, что гей, но, думаю, она и так знала. Эш тоже знала всегда. Она чуть ли ни за шиворот притащила меня рассказывать. Я благодарен ей за это. — Эш? — Моя старшая сестра. — Ты никогда не рассказывал… — Она умерла пять лет назад. — Ох, милый… — Не надо, Гарри, — покачал головой Томлинсон. — Не говори «мне жаль». Можешь просто обнять меня? Не произнеся и слова, Гарри тут же наклонился вперёд, касаясь своими губами щеки Луи. И в этом поцелуе было всё: от «мне жаль» до остальных глупостей. — Там невероятные бухты… — чуть отстранившись, прошептал Стайлс. — Что? — пробормотал Луи, проводя кончиком носа по щеке мужчины. — В Окленде. Там невероятно красивые бухты. — Тебе нравятся бухты? — Нравятся. — Нужно вставать. У меня электричка через сорок минут. Гарри кивнул, убирая руку с живота парня и позволяя выбраться из его объятий. Луи вспомнилась фраза, выпавшая ему в книге несколько дней назад: «Больше всего на свете я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра» Мацуо Монро «Научи меня умирать»