Тайны Сада

      Андрей спал долго. Пока они ехали, тарантас несколько раз делал остановки, чтобы извозчик мог перекусить да ноги размять, и на одной из таких остановок в городе ключница купила им еды, потому как с собой у женщины не было ровным счётом ничего, только кожаная и изящная фляга с водой, очевидно, выданная в дорогу самим хозяином поместья. Она растолкала юношу, они поели, после чего тарантас отправился дальше в путь, и теперь уснула уже Екатерина Николаевна, пребывавшая после трапезы в отличном расположении духа. Уперевшись головой в упор для навеса, она клевала носом, словно бы вот-вот и упадет лицом вперед, глубоко заснув, и Князев с большим интересом наблюдал, ожидая, когда это всё же случится. Но не дождался. Сон сморил его быстрее, глаза закрылись сами собой, и когда он их открыл в следующий раз, женщина уже пыталась его разбудить. — Ну ты и спать, конечно! — с лёгким возмущением сказала ключница, перестав трясти дворянина за плечо, — Поднимайся, мы выехали из города, но до дома ещё далеко. Сейчас будем ехать по степи. Ну, вставай же! Вокруг уже было совсем темно. С усилием заставив себя разлепить глаза, Андрей встал и, слегка качнувшись, пошёл к выходу. Екатерина Николаевна же взяла все его сумки, а молодому человеку даже не пришло в голову ей помочь. Дома за него всегда носил тяжёлые вещи Григорий, так что он и не задумывался, что может быть как-то иначе. Неподалёку их ждала уже другая повозка, крытая и с окнами, явно господская. — О, вернулись ужо! — тут же улыбнулся кривыми зубами седоволосый и радушный извозчик, заприметив ключницу, кивнув в сторону Князева, — А эт кто с тобой такой? Тавошний мальчишка? — Он самый, он самый, — закивала Екатерина Николаевна, передавая извозчику вещи, которые тот тут же начал укладывать в повозку, чтобы те не занимали лишнее место, — Как твоя жёнушка? Помнится, она прихворала. — Та хоспади! Нашли из-за чего волноваться, ей намного лучше́е. Всё это от безделия, думается мне, — успокоил её немолодой мужчина и начал забираться обратно на своё место, показав, что полностью готов к отбытию, — Ну, поедемьте! Отметив про себя то, как странно разговаривал их новый попутчик, Князев вновь нахмурился, не зная, как к этому относиться, но в повозку полез только после Екатерины Николаевны. Внутри оказалось уютно, и даже сидения были обиты мягким материалом. Неволько Князев даже задумался о том, что поспать было бы куда уютнее именно здесь, но он достаточно выспался и в тарантасе. Теперь не продувал ветер, пусть и качало на порядок сильнее, но он уже не так сильно мёрз. Шаль или какую-то накидку, даже если бы она была у ключницы, он так и не попросил. — Екатерина Николаевна, как выглядит степь? — вдруг ни с того ни с сего спросил он, глядя в окно и стараясь вглядеться в темноту. Всё же, он редко куда выезжал за пределы дома или города. Он знал, что такое поле, лес, но что такое "степь" он не мог себе и представить. Кажется, он даже слово это слышал только пару раз своей жизни. А ему, всё-таки, уже шестнадцать. Отец даже на охоту его не брал. — Выгляни через несколько минут в окно и сам всё увидишь, —ответила та, сложив руки на коленях, — Многого сейчас ты, конечно, не углядишь, но кое-что, думаю, вполне. Решив не тратить время на дальнейшие расспросы, Андрей решил сосредоточиться на видами за окном. Очень скоро они увидели деревушку: Покосившиеся домики, богоугодное заведение, ночлежка, кабачок и даже магазин, в окнах которого можно было увидеть разные товары, которые молодого дворянина совсем не заинтересовали. За деревушкой началась широкая пыльная дорога. По бокам от неё росли деревья, да кусты, вид привычный, который, впрочем, быстро надоел Князеву, поэтому он отвернулся. Но тут лошади замедлили свой ход и повозку качнуло. Кажется, они начали подниматься в гору. Зацепившись сначала за окно лишь краем глаза, затем юноша и вовсе увлечённо уставился в него, придвинувшись к стенке повозки ближе. Сперва было видно только те же кусты и деревья, но затем, словно всё оборвалось и его взгляд поглотила бескрайняя пустота. Сколько Андрей не вглядывался, а увидеть ничего во тьме не мог, рядом было только два пятна света – фонари, висящие на повозке для освещения пути. — Вот теперь мы в степи, — оживлённо сказала Екатерина Николаевна, впрочем, тут же зевнув и закрыв рот рукой. Андрей пригляделся внимательнее. Фонари освещали только песчаную серую дорогу, которая плелась меж редких кустарников, а вокруг ничего, лишь густая и длинная трава, чуть влажная, а оттого блестящая от лунного света, колыхалась, прижимаемая к земле ветром, словно волны, раз за разом накрывающие землю. И тот же ветер гнал гул вдоль степного мрака. — А это точно не море? — одними губами спросил отрок и с лёгким трепетом перед стихией посмотрел на ключницу. — Нет, — покачала головой та, — Но это и не горы, не луга и не поля. Это бескрайность дикой степи, на которой растёт только ракитник, шалфей, полынь и множество других трав. И живут здесь только козы да коровы. — А звук у степи совсем, как у моря, — пробуя слово на вкус, медленно проговорил Андрей, вернувшись взглядом к окну, не в силах оторваться от созерцания. — Ну, по мне, ничего особенного здесь нет, — расслабленно пожала плечами женщина, запахивая шаль посильнее, проведя сухими пальцами по обивке сидения, — Но некоторые, знаю, в восторге. И чему тут удивляться? Разве что, когда весной распускаются цветы. Цветы Андрея не интересовали. Они ехали сквозь бездну и, казалось, ей не будет края. Ветер выл и свистел, а степь отвечала ему долгими утробными звуками, переговариваясь. Повозка то поднималась вверх по холмам, то ныряла вниз, оповещая об этом лёгкой тряской и стуком. Князев даже заметил, что несколько раз они по тоненьким мостикам пересекали живые тонкие речки, бурлящие водой. И ему показалось, что они проходят сквозь толщу воды по единственному сухому месту – тьма была по обе стороны от повозки и даже фонари не могли осветить её. — Мне не нравится, — чувствуя, как к горлу подступает тревога и какой-то необъяснимый страх, сказал Андрей, — Мне совсем не нравится степь. Ему казалось, что если бы это путешествие продлится ещё немного, то ему будет впору закричать от ужаса, но непривычный к таким ощущениям, он лишь поджал губы, на мгновение прикрыв глаза. — Ох, у меня прямо душа запела! — внезапно отозвалась ключница, которую словно бы ничего и не трогало до этого момента, — Смотри, мы ж почти у сторожки! Значит, скоро можешь рассчитывать на горячий чай с мёдом, уж это-то я тебе обещаю. Скоро юноша убедился, что действительно сможет выпить чай только когда придёт это "скоро". Миновав ворота и сторожку, они поехали по аллее, вдоль садов. Густые деревья росли совсем рядом, а их наклонённые кроны образовали длинный и тёмный коридор, гнетущий своим величием. Но повозка скоро остановилась, коридор кончился, и Князев увидел огромный приземистый дом. Сперва он показался совсем тёмным, но сойдя на землю, он увидел свет в одной из комнат на верхнем этаже.       Входная дверь являла собой зрелище монументальное и величественное. Она была сделана из массивных дубовых панелей, обита широкими полосами железа, между которыми тускло поблескивали медные шляпки старинных гвоздей. За дверью простирался огромный холл. Он был едва освещен. Портреты на стенах и фигуры людей приняли в полутьме пугающие очертания, и молодому человеку не захотелось рассматривать их. Стоя на каменном полу посреди этого огромного холла, он вдруг почувствовал себя совсем невысоким, маленьким и ничтожным. Он ощущал, как всё вокруг, впервые в жизни, давит на него.       Возле слуги, который и открыл им дверь, стоял другой, одетый более статусно, но на вид не сильно старше, чем сам Князев. Может, лет на пять, не больше. У него были вьющиеся, почти что кудрявые, светлые волосы и прищуренные глаза. — Вам велено проводить его в комнаты, — глухо проговорил он, преисполненный собственной важностью, — Он завтра утром уедет в Петербург. Видеть его не захотел. — Хорошо, Яша, — с улыбкой проговорила ключница, снимая с плечей шаль и аккуратно сворачивая, — Ты только говори, что требуется, а дальше я уж как-нибудь сама. — Следите получше, чтобы не тревожить его и чтобы он не видел ничего раздражающего. Тогда вами будут довольны, — строго напутствовал Яков, следя за фигурами прибывших.       Екатерина Николаевна заверила его, что именно так и собирается поступить, после чего повела Андрея вверх по широкой лестнице, что-то ворча об избалованных мальчишках, потом по длинному коридору с забором из дверей в комнаты по обеим сторонам, потом ещё по лестнице, вновь по коридору, ещё и ещё... И так до тех пор, пока они не оказались в комнате, в котором ярко пылал камин, готовый к приёму гостей. На небольшом витом столике уже был накрыт ужин на одну персону. — Ну вот, — объявила женщина, стоя у самой двери, очевидно, не желая задерживаться рядом с Князевым ни минутой больше, — Эту и соседнюю комнаты Юрий Михайлович отвёл тебе. По остальным старайся не шляться без дела, советую хорошо запомнить!              Так Андрей и очутился в поместье Горшенёвых. И впервые в жизни, он чувствовал себя совсем не так, как должен чувствовать себя "Князь".