Тайны Сада

      Шура озирался по сторонам еще минут пять, а потом тихо пошел вперед. Он оглядел деревья, опутанные серыми стеблями ползучих роз, переплетения корней среди травы, и плющ на кирпичных стенах, и беседки, увитые вечнозелеными растениями, и красивые вазы, в которых раньше, наверное, были какие-нибудь замечательные цветы. — Вот же, — выдохнул наконец Шура, оперевшись рукой о дерево, — Я и не думал попасть сюда. — Что же, и ты знаешь про это место? — удивлённо воскликнул Князев, с чьего лица тут же сошла самодовольная улыбка. — Да тихо ты, — предостерёг парень, чуть нахмурившись, — А есь кто мимо пройдёт? Услышат же. — А, — спохватился Князев и похлопал себя по виску, — Забыл. Правильно ты говоришь, Шура. Нам никак нельзя себя выдавать.       Новый знакомый усмехнулся. Они постояли молча, но Андрея надолго не хватило и он, как бы невзначай, тихо спросил: — Так откуда тебе известно про сад?       Шура вздохнул и подтянул Князева к себе, так, чтобы они стояли совсем вплотную плечом к плечу. — Машка рассказывала, — прошептал он ему на ухо, — Она когда начала говорить про сад, мы все аж уши развесили. А кому не интересно ж будет – в него столько лет никто не заходил. Я ещё тогда про себя подумал: «Вот интересно было бы в нем оказаться!», но мне и в голову не приходило, что я действительно смогу тут побывать.       И он снова начал озираться по сторонам с таким видом, будто боялся хоть что-нибудь упустить. — Да-а, — наконец удовлетворённо протянул он с широкой улыбкой на лице, — Представить-то можешь сколько тут гнёзд скоро будет? Да по всему Петербургу не сыщешь места безопаснее, чем этот сад. Людёв-то нет, а деревьев и кустов полно. Вот и строй в свое удовольствие – никто не помешает и не разорит. Удивляюсь, как все степные птицы не перебрались сюда.       Князев и сам не заметил, как опёрся на Шуру плечом. — Как ты думаешь, расцветёт ли здесь всё это, когда потеплеет? — шёпотом спросил он, вслушиваясь в свой же голос, — Можешь определить? А то приходится опасаться, может, всё уже давно погибло. — Ну, шо-то может и погибло, но далеко не всё, — уверенно ответил юноша.       Он шагнул к ближайшему дереву. Кора его от старости поросла серым лишайником. С ветвей свисали перепутанные стебли ползучих роз. Вытащив из кармана небольшой ножик, Шура задумчиво осмотрелся. — Надо сказать, сушняка тут и впрямь много, — принялся он объяснять Андрею, — Его надо обязательно срезать. Но, сдаётся мне, здоровых ветвей куда больше.       Аккуратно раздвинув коричневые сучьи рукой, лезвием ножа Шура указал на зелёный побег. — Этот живой.       Андрей подошёл ближе и осторожно коснулся пальцем побега и довольно кивнул. — Это меня радует, — из последних сил сдерживаясь, чтобы говорить тихим и спокойным голосом, шепнул Князев, а затем он с надеждой посмотрел на нового знакомого, — Покажешь мне, что живо, а что уже умерло? — Покажу, — кивнул ему в ответ юноша. Воодушевление Андрея не могло оставить его в стороне. Он считал крайне несправедливым, что Сад бросили на произвол судьбы. И ему не меньше, чем дворянину, захотелось спасти хотя бы часть этих прекрасных растений. — Мы с тобой вот как, пожалуй, сделаем, — по-взрослому рассудительно проговорил Шура, — Сперва обойдем все, посмотрим, а там уж и будем решать, какие работы потребуются.       Медленно двигаясь по саду, они останавливались у каждого куста и у каждого дерева, и почти всюду Шура находил что-нибудь необычное. Князеву оставалось лишь удивляться, почему он сам раньше не обнаружил зелени на стволе, который казался засохшим, или еще какого-нибудь признака жизни среди всеобщего запустения. — Ну, розы одичали, да, — изрёк наконец парень, убрав с лица светлые волосы, — Те что были послабее – погибли. Сильные, наоборот, окрепли и разрослись во все стороны. Вона гляди.       Он потянул на себя толстую ветку серого цвета. По виду Андрею она показалась совершенно сухой, и он тут же открыл рот, чтобы выразить своё мнение на этот счёт, но Шура его опередил. — Да не умерла она, — лукаво взглянул он на Князя, щурясь, — Глянь сюда.       Он наклонился и сковырнул ножом кору на ветке у самого корня. Андрей тоже наклонился, уперевшись ладонями в свои колени. Сквозь надрез явственно проступала зелень. — Вишь чё? Жива, — с улыбкой сказал Шура, — Так и определяй впредь. Если в сердцевине видно хоть немного сока и зелени, значит, растение живо. Когда в дереве жизни совсем не остаётся, то оно целиком высыхает, и сломать его очень легко. Вдруг парень умолк и, обведя мечтательным взором сад, раскинул руки и добавил: — Если хорошо потрудимся – тут столько роз будет к лету, я уж точно говорю!       Они пошли глубже в сад. Очень быстро Князев понял как ему распознавать живые розы и, обнаруживая незасохший побег или корень, не мог сдержать улыбки. Они с Шурой обновили садовые инструменты. Мальчишка взялся за лопату, а Андрея научил работать вилами, и он помогал ему рыхлить землю. Работа закипела.       Они быстро привели в порядок одну из самых крупных штамбовых роз в саду, когда, взглянув на площадку в нескольких метрах от них, Шура прошептал в удивлении: — А это кто сделал?       Запыхавшийся Князь поднял голову. Новый знакомый показывал на клочок земли, который он облагородил сам. — Ох, это моя работа, — отозвался Князев, вытирая пот со лба платком. — А говорил, что ничего про сады не знает! — недоверчиво хмыкнул Шура, сложив руки на груди. Своей позой и выражением лица он был страсть как похож на Мари, отчего Андрей хохотнул в кулак. — Конечно не знаю, — щуря глаза от смеха, подтвердил он, — Я их пожалел. Они явно задыхались под этой травой, вот мне и пришло в голову её повытаскивать. А что, я сделал что-то не так? — Да нет, ты сделал всё так, как надо, — улыбнулся Шура, махнув на парня рукой, — И никакой садовник лучше бы не придумал. Смотри, как хорошо ты это уделал! Теперь заколосится тут, точно говорю! — Ну, по правде сказать, я даже не знаю, что это за растения, — смущенно проговорил Андрей. — Глянь-ка, как склал губы гузкой, — хмыкнул Шура, глядя на выражение Князева лица, после чего подошёл снова к юноше и, подведя за рукав к побегам, начал поочерёдно показывать на каждый росток пальцем, объясняя.       После этого, он тщательно обследовал ещё несколько небольших площадок, над которыми подтрудился Андрей. — Ну, молодец, чего ещё сказать, — снова похвалил он с довольным лицом, — Прямо не верится, что это твоя работа. Мне Машка говорила, что ты и себя-то с трудом держишь, не то, что инструмент. — С нашей первой встречи с ней я стал сильнее, — скромно отозвался отрок, убрав руки за спину, — Это в усадьбе я ничего не делал и всё ж уставал отчего-то. А здесь, работаю и работаю, но сил только больше становится. — Это хорошо, — Шуре явно было приятно это слышать, — Вот увидишь, скоро ни дня не сможешь прожить без запаха сырой земли или свежих растений. Знал бы ты, ВашБлагородье, как я люблю в дождь улизнуть в степь! Лягу под кустом и слушаю, как капли стучат по траве. И запах там – просто чудо. Матушка как-то меня увидела, долго смеялась, мол, у меня в такие моменты даже ноздри дрожат, как у кролика. — Так ведь и простудиться недолго, — обеспокоенно покачал головой Князев. — Да куды там, — беспечно махнул рукой юноша, — Ни разу в жизни не болел. Наверное, всё от того, что надо мной никто никогда и не трясся. А может, как матушка говорит, я за свои шестнадцать лет столько природного воздуха надышался, что меня никакой хвори не взять.       Пока мальчишки общались, они продолжали работать, останавливаясь лишь для того, чтобы вытереть пот со лба. Наконец Шура воткнул лопату в землю и выпрямился. — Всё, окончили пока, — солидно изрек он, обтряхнув руки, — За сегодня мы всё равно не управимся, что хочешь делай. Немного переведём дух и продолжим. Андрей поднял голову, тоже разогнувшись. Пальто и жилет он давно снял и сейчас его, вспотевшего, промораживал студёный весенний ветер. — А когда закончим, придёшь ещё или ты только начать мне помог? — спросил он, вытерев нос рукой. Несмотря на то, как долго они трудились в саду, оба молодых человека едва ли не светились. — Да куда я денусь, приду, — заверил его Шура, — Только давай условимся: я буду приходить каждый день и в солнце, и в дождь. Потому что, если мы будем ждать для работы одной хорошей погоды, нам тут с тобой не управиться. А вообще, ВашБлагородье, у меня тут свой интерес. Авось получится разбудить этот сад, а? Мне очень уж охота, чтобы у нас всё вышло. — Получится, если вместе будем работать, — уверенно хмыкнул Андрей, а затем покачал головой, прислонившись спиной к холодной каменной стене, — Ну до чего ж ты хороший, Шура. Даже и не знаю, что мне для тебя сделать. — Зато я знаю, — тихо засмеялся мальчишка и хлопнул грязной рукой Князева по плечу, — Для меня ты будешь побольше есть, наберёшь здоровья, как следует, научишься разговаривать с Альбертом, и пообещаешь хорошо проводить со мной время.       Андрей не ответил, лишь мягко улыбнувшись кому-то, кажется, впервые в жизни, чувствуя, как между ними зарождается новая, крепкая дружба. Ему хотелось верить, что скоро Шура сможет назвать его своим другом. Доселе ничьего признания Андрей не хотел так рьяно. Молодой человек же медленно побрёл по саду, едва дыша, осматривая его вновь. — Давай только не будем вслед за англицкой модой бесовщиной заниматься, — предложил он, скривив губы, — По-моему, прелесть нашего сада как раз в том, что у нас не должно быть всё ровно подстрижено, и ровных дорожек с кладкой тоже не нать. Смотри, как красиво ветви переплетаются. — Правильно, — немедленно согласился Князев, наконец отлипнув от стены, — Я тоже думаю что нам не нужны дорожки и кустики. Пусть выглядит немного одичавшим. Как отдельный мир. — Верно, — согласился Шура, и они замолчали.       Андрей почувствовал, что никогда не забудет этот день. Именно сегодня Его Мир ожил, спустя почти двадцать лет сна. Шура же, походив немного меж деревьями, решил, что сегодня, пожалуй, стоит ещё расчистить площадку для семян, и Андрей этому, почему-то, обрадовался. Они снова принялись за работу. Делали они всё в тишине и скоро Князев погрузился в свои мысли, из недр которых вдруг всплыла песенка, которую сочинила противная девчонка из дома доктора. Наш Князь без устали писал, Свои стихи замысловаты, Да только в день раз пять, А может сразу к ряду шесть, Садился репу он чесать, Ведь в голове той было пусто, Как в поле за горой кривой... — Слушай, — вдруг прервал молчание Андрей, которому, вообще-то, было чуждо обращать внимание на чужие слова, — Ты со мной уже Бог весть сколько часов общаешься. Как тебе кажется, в моей голове пусто?       Шура вскинул брови и непонимающе уставился на Князева. — Ну вот сейчас этим вопросом ты заставил меня подумать о том, что это и впрямь так, — проворчал он, — А так нет, ты толковый парень, вроде. На одобрение напрашиваешься?       Под внимательным смеющимся взглядом Шуры, Андрей хохотнул и качнул головой в бок. В эту же секунду, ему подумалось о том, что вопрос действительно изначально был глупый. Тогда он рассказал юноше о докторе, его детях, дразнилке, которую они для него придумали, о стихах и о красках. Когда он мрачно закончил свой рассказ, поделившись всеми переживаниями за последнее время, Шура лишь хмыкнул. — Ну, ясно, — весело протянул он, — Только вот я слушаю тебя, и никак в толк взять не могу. А что обидного в том, чтобы быть "Князем"? Я бы на твоём месте так и сказал, мол, да, я Князь, и вы должны предо мной кланяться. А начнут нос воротить, так я бы руками развёл – сами ж назвали!       Его слова вернули Андрею хорошее расположение духа, и он твёрдо решил, что отныне и будет представляться Князем. Опустившись на колени, он принялся сажать семена. Шура работал напротив него, сосредоточенно копаясь в земле, а вот у Андрея внимание потерялось, так что в какой-то момент он остановился и с улыбкой посмотрел в чужое перемазанное землёй лицо. — Удивительно. Я вижу, ты точно такой, как о тебе отзывалась Мари, — многозначительно проговорил он, обтряхнув руки, — Ты мне нравишься, Шура. Ты уже пятый мне здесь понравился, считай, комплимент. До приезда сюда, я и не думал, что так бывает. — Пятый? — заинтересованно вскинул брови парень, — А кто остальные четверо? Князев перенес вес с носков на пятки, а затем уселся на камень позади себя, театрально начав загибать пальцы. — Мари, ваша матушка, Альберт и садовник Алексей.       Услышав имя садовника, Шура так громко загоготал, что ему пришлось закрыть рот грязными руками, иначе слуги за пределами сада точно их услышали бы. — Ну, ВашБлагородье, — давясь от смеха прошипел он, глядя хитрющими глазами на Князева, — Я думал, страннее меня не сыскать и в столице, но, похоже, ты обошёл меня в этом аж на голову. — Я-то тебе хоть нравлюсь? — фыркнул Князь, сдерживая смех всеми силами. — А то! — разрешил все сомнения Шура, — По-моему ты парень что надо. И Альберт так же считает, сам же помнишь, он мне говорил. Андрей лишь шутливо махнул на него рукой и поднялся с земли. — У, шельма! — хохотнул он, — Ладно уж, давай ещё поработаем.       Они засеяли вскопанный участок цветами, а потом обработали небольшую площадку земли. Тут со двора послышался зов. Наступило время обеда. — Думаю, что мне пора идти, — с досадой сказал Князев, — Да и тебе, пожалуй, надо пообедать, верно?       Шура фыркнул. — У меня всё немного по-другому, — объяснил он, убирая прилипшие к щекам волосы, — Весь мой обед у меня в кармане. Я как соберусь уходить в степи после завтрака, матушка мне завернёт с собой чего-нибудь вкусненького.       Он наклонился и, подняв с земли свою куртку, извлёк из кармана грубый платок. Когда он развязал его, внутри оказался хлеб, перья лука и пара небольших кусочков мяса. — О! — с довольным видом юноша оглядел свое кушанье, — Чаще мне матушка кладет просто хлеб, а сегодня решила прямо побаловать. Вот уж поем так поем.       Андрей счёл такой обед очень странным. Однако Шура, похоже, придерживался иной точки зрения, поэтому Князев здраво решил промолчать. — Иди уже, горе луковое, тебе есть пора, — сказал новый друг, недовольно поглядывая на Князева, — Я прямо тут и поем, чуть-чуть поработаю, а после уж и домой пойду.       Не глядя на Князя, он сел в тени дерева, поудобнее прислонился спиной к стволу и, положив лук на хлеб, сразу откусил едва не до середины. Альберт сразу подлетел и сел на ближайшую к нему ветку, и на трясогузку Шура посмотрел очень неодобрительно. — А ну гуляй дальше! У тебя от хлеба потом в зобу зачешется!       Вздохнув, Князев пошел к калитке, и уже почти дойдя до двери, он развернулся и поспешил обратно к Шуре. Склонившись над ним, он серьёзно посмотрел на того. — Ты же обещаешь ничего не рассказывать? — скоро проговорил он, — Даже если что-то произойдёт. — Да мы уже обо всём условились, — с полным ртом пробубнил Шура. С трудом сглотнув, он поднял глаза на Князя, — Посуди сам. Если бы какая-нибудь птица показала мне своё гнездо, мог бы я выдать её? Нет, конечно, не мог бы. И наш сад не выдам. Иди обедать.