Ад Данте

Длинные когти не вызывают страха, как и весь огромный вид внезапно появившегося из темноты зверя. Это существо так похоже на большого волка, но необычно вытянутое, костлявое и, кажется, его лап больше, чем четыре. Оно смотрит на него так странно, будто они виделись раньше и Рекс не может двинуться с места под этим магнетическим взглядом, но картинка тускнеет, стоит лишь зверю сделать первый шаг навстречу. Рекс открывает глаза. Под кружащимся светлым потолком ощущение пустоты внутри стремительно растёт. Он привычно поворачивает голову в сторону и не видит лица брата. Дыхание перехватывает и дрожь проходит по позвоночнику. Ощущение тошноты только усиливается, а горло саднит всё сильнее. Но Рекс немного успокаивается, стоит только разглядеть на соседней койке светлые волосы. — Макс… — он пытается позвать во весь голос, но с губ срывается лишь хриплый шёпот и он зовёт снова, — Макс!.. Он потерял и его? И его имя забудет теперь? Ком в горле мешает дышать, а попытки встать не увенчаются успехом: тело не слушается, движения получаются ломаными, неправильными и Рекс падает на пол, так и не сумев совладать со своим телом, которое отзывается болью в бедре. Тут же в комнату вбегает паук, поднимает его на постель и укрывает. А Рекс смотрит лишь на соседнюю койку. — С твоим братом всё хорошо. И с тобой тоже, — паук поправляет одеяло. — Я не могу говорить и… двигаться, — его голос похож на скрип несмазанной ржавой двери и ощущения в горле такие же. — Это пройдёт. Двигаться ты сможешь совсем скоро, как эффект от наркоза пройдёт, часа через два. Хотя, обычно с пробуждением и двигаться начинают, — тусклые глаза скользнули по угловатому подростковому лицу, — А голос через пару недель восстановится, это из-за трубки дыхательной, чтобы вы дышать могли спокойно во время операции. — А брат?.. — Рекс всё смотрел на недвижимую светлую макушку. — С ним всё хорошо, он просто не отошёл ещё от наркоза, я же говорил, — и в голосе его сквозило то самое недовольство, которое бывает, когда тебя игнорируют. — Хорошо, спасибо… — Рекс уставился в потолок и перед глазами возник тот самый зверь из сна. *** Восстановление прошло легко и быстро. Рексу достались обе ноги, а Максу – одна. И он не упускал возможности по-доброму пошутить о зависти. На самом же деле Макс абсолютно не держал зла за то, что брат получился более полноценным. Физически. От глаз одноногого сиамца не ускользнул факт того, что странное помешательство брата после разделения только усугубилось. Взгляд Рекса то и дело стекленел, а после он обычно спрашивал, не помнит ли кто-то кличку того, кого он искал после ночного кошмара, но так и не смог найти. После таких вопросов в стайной становилось тише, но никто не мог дать ответ Рексу: как можно знать того, кого никогда не было? Рекс тем временем, без возможности использовать брата как якорь, всё глубже и глубже погружается в свои мысли. Но теперь они не только про мальчишку, но и про зверя. Странное шестилапое существо, похожее на волка, теперь регулярно является ему во снах. Ластится о ладонь, лижет в щёку, как домашний питомец, но Рекс видит его иначе: чёрная длинная спутанная шерсть напоминает о том, кого он не может забыть и не может вспомнить. Он, будто повинуясь внутреннему зову, то и дело сбегает на чердак, ходит, превозмогая боль, перед единственным маленьким окошком, ожидая чего-то… Нет, кого-то. Кого-то важного. Но каждый раз этот Кто-то Важный не приходит. Но он назначат Рексу встречу… Ведь назначал же, да?.. Рекс спускается и коридоры Дома глотают его, переваривают. Они другие и непривычные, в них не может быть того, кто звал его на чердак. Это не тот Дом и всё здесь не то! Воздуха не хватает и Рекс приваливается к стене, в том месте, где, он уверен, была дверь в стайную. Он сползает по ней, царапая ногтями краску, покрытую цветными линиями, надписями, хвастается за горло, пытаясь расстегнуть воротник… Он немного приходит в себя и слышит шум вокруг, через который пробивается тихий голос. «Рекс…» — зовёт он. Кто-то тащит его в стайную, которая почему-то находится в другом месте. Испуганным взглядом на него смотрит Макс и он не может сдержаться: — Этот Дом не правильный! Без него он неправильный! Это не тот Дом! — он хватает Макса за плечо и почти кричит, брызгая слюной, — Как его зовут?! Я говорил! Вспомни! Я звал его! — он едва говорит, заглушенный собственными рыданиями, задыхается, захлёбывается слезами и продолжает твердить только одно: — Вы должны его помнить! Должны!.. *** Волк – вожак. С его решениями не принято спорить, ведь он лучше знает, чего хочет Дом. Никогда ещё никто ему не перечил из его стаи, хоть несогласных было достаточно. Но вот, в очередную повестку дня, Рекс вдруг непривычно резким для хромого движением вскочил на ноги, почти вплотную подходя к Волку. — Ты что-то хочешь сказать? — слегка надменно уточняет Волк и сощуривает глаза, поправляя седую челку. — Да, хочу! Твои решения отвратительны! Ты ужасный Хозяин Дома! И мне очень жаль, что Дому тут некого выбрать на место вожака, кроме тебя! — выплевывает Рекс прямо в его лицо. — Это что-то новое, — скалится Волк, оглядывая Рекса с головы до ног, — А ты думаешь, что Дому лучше выбрать тебя? — Нет! — Рекс злится, ведь он действительно не имел ввиду себя. — А кого? Может твоего одноногого братца? — Волк фыркает. — Нет! Заткнись! — Рекс в истерике хватается за голову, начиная бубнить себе под нос что-то о том, что его брата вообще нельзя трогать. — А кто же тогда, Рекс? Расскажи мне? — в глазах вожака вспыхивает тёмное пламя и он делает шаг ближе к хромому, — Мне очень интересно! — Того кто... Он... Он ведь..! — по щекам Рекса вдруг потекли слёзы. Он в ужасе оглядывается, не задерживаясь на испуганных лицах остальной стаи, которая покорно молчит, смотря на невиданное ранее – кто-то дал Волку отпор. Но самого Рекса не смущает то, что он делает. Ему насрать на злость Волка и на то, что он может сделать в ответ на такой выпад, — Разве вы не помните?! — почти вопит во всю глотку борзый сиамец, смотря то на одного состайника, то на другого, — Он всегда был рядом! Он был рядом со мной, когда мне было плохо! Он ведь всегда был тут! — Рекс, — тихо зовёт Макс, хватаясь за костыль и собираясь подняться с кровати, — Я тут... Все нормально. Я же все ещё тут… — Нет! Нет-нет-нет! — кричит Рекс, падая на колени, начиная дрожать и задыхаться, — Где он?! Я его видел! Я видел его! Я с ним говорил! — он хватается за голову и даже не может разобраться в гуле голосов. — Надо позвать кого-нибудь из воспитателей! — Это припадок! — Сбегайте за Паучихой! — Рекс, слушай нас! Все нормально! —Твой брат тут! — трясёт кто-то тяжёлой рукой за плечо. — Просто сосредоточься на моем голосе!.. — кажется это зовёт Макс. Но Рекс не может ничего сделать. Он лишь валится на пол окончательно, обхватывает себя за плечи и продолжает скулить о том, что кто-то был всегда рядом, кто-то любил его, кто-то всегда поддерживал, кто-то, кого больше нет рядом. На несколько мгновений сознание проясняется и Рекс поднимается и, превозмогая боль в бедре, почти бежит вон из тайной, спотыкаясь, в коридор, к той самой стене, где должна быть настоящая стайная, в то место, где Он ждёт… «Рекс…» Он замирает, касается кончиками пальцев стены и по спине бегут мурашки, а желудок сжимается. Что если Он ждёт? Что если Он замурован там и ждёт его? Так долго ждёт… Рекс прижимается к стене ухом и снова кто-то зовёт его тихим ровным голосом, ему не кажется! Боль в пальцах не останавливает: он пытается снять краску, найти очертания двери и ручку, ведь Он там, заперт и зовёт его. — Откройте ему дверь! — кричит он в лицо Ральфу, который отталкивает Рекса от стены и передаёт в руки пауков, — Он заперт там! Откройте! — он брыкается, пытаясь вырваться из крепких рук пауков, смотрит безумным, полным злости и отчаяния взглядом на воспитателя, — Я его слышал! Когда его наконец-то уводят, Ральф прижимается ухом к стене, которую только что царапал ногтями воспитанник и хмурится. Вопрос задаёт никто иной, как Макс: — Что это значит? — его голос холоден, но влажные следы на щеках и воспаленные глаза выдают его. — Тут… — Ральф откашливается и начинает заново и он настолько ошарашен происходящим, что даже и не думает о том, чтобы промолчать, — Тут действительно была комната когда-то. Но никто не мог знать о ней. Её давно закрыли, заложили и закрасили, потому что не могли вывести крыс… — Там действительно есть комната?.. — встревает Валет, — Надо её открыть, дать ему убедиться, что там никого нет! Может тогда ему станет лучше? — Да! Отличная идея! — тут же добавляет Табаки и даже Македонский кивает за его плечом. — Неплохая идея, но как минимум нужно разрешение директора, — отзывается Ральф и разворачиваясь, бросает за спину: — Как только его выпустят из Могильника, так сразу и приступим. Рекса выпускают из Могильника через несколько дней. Осунувшийся, с синяками под глазами, безразличный к окружающим, он даже не ходит по стайной, он лежит или сидит на своей кровати, читает очередную книгу и очень много молчит. Глядя на него мрачнеет и Макс. — Я поговорю с Ральфом, — тихо произносит он, присаживаясь рядом с братом, — Если надо будет, украду его любимую перчатку, но заставлю вскрыть ту комнату. Ральф, не получивший разрешение от директора ломал голову, как же поступить. До выпуска оставалось всего ничего и стоило что-то предпринять, чтобы предотвратить бойню, как в прошлый раз. Сфинкс, делящийся с ним информацией, не смог сказать, что хочет предпринять Волк на выпускной, но ничего хорошего, явно ожидать не стоит. Стоит, всё же попробовать втереться в доверие к вожаку Дома, думал Ральф, после разговора со Сфинксом. Вот так Волк и оказался в его комнате. — Ты же был там и видел, как Рексу плохо. Директор не дал мне разрешение на вскрытие комнаты, но если мне помогут, то мы можем вскрыть её самостоятельно… — Что? — Волк во все глаза уставился на Ральфа, — Вы не шутите? Вы правда согласны помочь? — Да, мне кажется… Нет, я чувствую, что обязан это сделать, — смотрит Ральф в ответ на "Вожака". Разве настоящий вожак не был бы в курсе всего происходящего в Доме? Что-то тут не так. Волк, видимо, даже не знает, что к нему, к Ральфу, несколько раз приходил Макс, просить помощи для брата. И один раз появлялись Сфинкс с Табаки. Их слова звучали очень убедительно, особенно убедительно выглядел внезапно серьёзный Табаки. Они руководствовались тем, что до выпуска осталось совсем немного, каких-то три месяца, и они могут разобрать стену сами, либо под присмотром воспитателя. Ральф с облегчением согласился, найдя в этом условии оправдание для своего поступка. Но почему-то Волк об этом не знает. — Считай, что так хочет Дом, — Ральф подходит к двери, поворачивает ключ, — Сегодня ночью у той стены должны быть Рекс и Макс, как минимум. Волк коротко кивнул, выскользнул за дверь и исчез в глубине темного коридора. Ральфу оставалось только собрать инструменты. Ральфа встретил Табаки на своей звенящей и увешанной всякой всячиной коляске. Забрал у него половину инструментов себе на колени и, поразительно молчаливый, прокатился рядом. — Волк не настоящий Вожак Дома, так? — решается спросить он. — Я бы при нём такое говорить не стал, — усмехается Табаки, криво улыбаясь. — Так его тут и нет, — парирует Р Первый. — Тоже верно, — фыркает колясочник, — А кто, по вашему мнению, был бы лучше на месте Вожака? — поинтересовался он вкрадчиво. Ральф немного затормозил, призадумавшись. — Думаю, Сфинкс, — ответил он и поспешил объясниться, — Его дипломатические способности поражают. — Согласен, — тихо и почти печально ответил Табаки, помолчал, а после продолжил, — Но что, если истинного Вожака в этом Доме нет? — он смотрел вперёд и голос его был задумчивый, будто он не задавал вопрос Ральфу, а просто размышлял вслух. — Такое возможно? — уточнил Р Первый. — Увы, вполне… — тихо ответил он и тут же его коляска зазвенела и забрякала с новой силой, а на губах заиграла улыбка: впереди показались состайники. Ральф задумчиво проводил взглядом укатившегося вперёд мальчишку. Неужели он что-то знает? Но думать об этом некогда, все уже ждут. Он осматривает пришедших и понимает, что почти все на месте. Есть даже мальчишки из других комнат. Один из них, рыжий, в зелёных очках и яркой гавайской рубашке, треплет Рекса по голове, что-то тихо говорит ему, стоя за спиной, так, чтобы его слышали только сиамцы. — Ну, кто поможет? — Ральф забирает с колен Табаки инструменты и складывает их у стены. Вызываются всего четверо и выбор Ральфа падает на самого высокого светловолосого крепкого парня. Почему его зовут Чёрным, он не понимал. Простукивал стену Ральф сам и после, обозначив примерное расположение двери, дал в руки помощнику лом. Под тяжестью кувалды фанера трещит и проминается и вскоре, сквозь острые края можно разглядеть тёмное нутро. Неожиданно из комнаты раздаётся шорох и Ральф достаёт фонарик, чтобы попытаться разглядеть что внутри. Он не верит, что там действительно кто-то замурован, но руки его подрагивают, держа фонарик. Он не успевает заглянуть внутрь, как рядом оказывается Рекс, хватается голыми руками за острые края, пытаясь выломать их, залезть внутрь. Макс и Рыжий хватают его, оттаскивают. Кто-то получает по лицу, но Рекс продолжает вырываться. — Он там! Он точно там! — голос его срывается на хрип, но он не успокаивается, — Выпустите его, пожалуйста! — в полутьме на его щеках сверкают слёзы. — Успокойся, слышишь? — Ральф сжимает его плечи достаточно сильно, чтобы остались синяки, — Сейчас мы выпустим его, подожди немного, не делай себе хуже. Понял? Рекс смотрит полными слез глазами и кивает. На его плечо тут же ложится бледная в россыпи веснушек рука, заставляя отойти назад. Меньше, чем через час с дверью покончено. Захламлённая комната удушающие пуста и наполнена режущим глаза смрадом. Свет фонаря выцепляет на полу копошение. Первый шаг Ральф делает с опаской и тут же слышит оглушительный в пустоте помещения хруст под ногами и писк. Свет под ноги ничего не даёт, только выделяет что-то сухое и похожее на веточки. Он приседает и почти падает на спину, отпрянув: на полу десятки крысиных трупов. Тушки обглоданы или мумифицированы. Некоторые свежевыгрызенные. Он прикрывает рот рукой в попытке сдержать тошноту и выбирается из комнаты. — Там никого нет. Кроме крыс, — объявляет он и тут же к нему подбегает Рекс, запускает острые птичьи пальцы в растрепанные волосы и тянет руку. — Можно фонарик? Я хочу посмотреть, — голос его тих и слаб. Он будто собирается нырять, напрягается и вздыхает поглубже, прежде, чем переступить порог. Макс мнётся у дыры без возможности попасть внутрь на костылях. Рекс вылетает будто за ним гонятся, почти сбивает с ног Макса, но лицо его полно отчаяния. — Он там был! Эти крысы обглоданные! — Рекс с размаха разбивает фонарик об пол, тот пару раз мигает и гаснет, а все наблюдающие в ступоре, — Он точно был там!.. — Рекс замирает и срывается с места, пытается сбежать, скалясь и сверкая безумными глазами, но кто-то хватает его за руку и Ральф быстро заламывает ему руки. — Успокойся! — кричит он, перекрикивая поднявшийся шум от воспитанников и угрозы Рекса. — Пусти меня! Он ждёт! Наверху ждёт меня! — он брыкается, пытаясь вырваться из крепких рук воспитателя и внезапно запрокидывает голову, бьёт затылком в нос и Ральф выпускает буйного мальчишку. Убежать тому не дают: хватают и держат крепко. Лицо у сиамца красное он напряжения, ноздри раздуты и взгляд абсолютно безумный. — В Могильник его, сейчас же, — внезапно откликается Волк, сверкнув седой чёлкой из толпы. Ненадолго замирает даже Рекс, а после начинает вырываться с новой силой. Макс смотрит на брата молча, даже не двигаясь навстречу. *** Походы в Могильник участились. В стайной Рекс уже почти не появлялся. Он был или в Могильнике под капельницей с успокоительным, или у мозгоправа, где ему снова и снова объясняли, что его брат никуда не исчез, он рядом, просто больше они не одно целое. А Рексу не нужны были эти объяснения. Он знал, что с братом все хорошо. Они не вместе, но Макс жив и здоров, хоть и остался на одной ноге. Но донести это до окружающих Рекс никак не мог. — Я не про Макса! — не выдерживает Рекс, — Я знаю, что с Максом все хорошо! Я про другого! — Про кого же? — мозгоправ деловито приосанился, выглядывая из-за своего стола и изучая пациента через свои гигантские окуляры, будто надеясь рассмотреть всю его душу. — Я не знаю! Но он был рядом! — он хвастается за голову снова пытаясь вспомнить имя, но безуспешно, как всегда. — Твой брат был с тобой рядом, — приподнимает бровь мужчина. — Да... — отвечает Рекс на автомате, но потом понимает, что его будто не слышат, — Нет! Я не про брата! — А кто же тогда? Назови его, — мозгоправ будто подаётся вперёд, показывая, как внимательно он слушает. — Я не знаю... — растерянно отвечает Рекс и вскакивает со стула, опрокидывая его, — Я не знаю! Я не могу вспомнить! Он с грохотом опускает кулаки на стол и в палату забегает два паука, скручивают его и тащат в палату, под капельницу. Каждый разговор заканчивается одинаково. *** Рекс молча смотрит в потолок. Все волнуются за него, но ему абсолютно всё равно на переживания окружающих. Брат приходит все реже. В последнюю их встречу, он сказал, что завидовал Рексу из-за ног, но сейчас больше завидовать нет смысла. — Ты получился более целым физически, но ментально, — Макс вглядеться в безжизненные глаза брата, который лежит как овощ под своей капельницей, и ни на что не реагирует. Немного посидев с Рексом, Макс, не проронив больше ни слова, уходит, оставляя брата одного с его горем. «Он бы так не сделал,» — отзывается что-то в груди, сводя её, будто сжимая сердце в комок. По безжизненному лицу, похожему больше на посмертную маску, вдруг катятся слёзы. Рекс чувствует эту тяжесть в груди, и понимает лишь одно: его сердце зовёт его куда-то, куда добраться он не может никаким образом. Как будто глупые чувства решили сыграть со своим хозяином очень жестокую шутку и привязали его к тому, кого просто не существует в этом мире. — Я пожалел, — бессмысленно шепчет Сиамец, а по его щеке быстро катится очередная слеза, которую не способны удержать никакие транквилизаторы. Он не понимает, о чем он пожалел, кому отвечает и в чем суть его разговора с потолком, но он не врёт. Он действительно жалеет, хоть и не знает, о чем именно. Но чувства твердят ему из раза в раз, что если бы он мог вернуться назад, – туда, где есть причина его бесконечной боли, – он бы не раздумывая вернулся, пожертвовав всем... Дверь Могильника тихо открывается. Кто-то заехал на коляске. И почти сразу тощая рука улеглась на грудь плачущего. — Да, не такого Стервятника я помню, — хрипит голос Табаки. Его рука добирается до руки Рекса, обхватывая кисть, будто пожимая ему руку, а сам он продолжает, — Ты же обещал, что не пожалеешь, не так ли? — О чем ты? — Рекс наконец нашел в себе силы говорить и даже повернулся, чтобы посмотреть на странного колясника. — О твоём прошлом круге, о чем же ещё?! — вспылив, Табаки успокаивает я, смотрит на серое небо в зарешеченном окне. Он рассказывает Рексу его же сон, который он увидел когда-то давно, ещё в детстве. Рассказывает про Стервятника, который потерял брата во время операции и стал вожаком у странной стаи Птиц. Рассказывает про Слепого, который был Хозяином Дома, и которого на этом кругу нет. — Слепой… — Рекс перекатывает на языке чужую кличку и поднимает глаза к потолку, не в силах сдержать слёзы, — Так вот как тебя зовут… — Каждый круг немного отличается от других. Иногда ты даже не заметишь эти изменения, а порой – сразу хочется перескочить дальше. И… — он отрывается от окна и натягивает на лицо улыбку, — Ох уж этот выпускной, да? Кстати, собираешься на него идти? Рекс окончательно путается, поэтому лишь с открытым ртом молча смотрит на Табаки, надеясь узнать что-то ещё. — Ладно. Я тут не за этим, — Шакал поднимает кисть Рекса, которую все это время держал, лишь изредка отпуская, чтобы жестикулировать. Вторая же его рука быстро залезает в один из бесчисленных карманов желетки, что-то оттуда доставая и так же быстро вкладывая в открытую ладонь завсегдатая Могильника, — Попробуй ещё раз. А то на тебя без слез не взглянешь. От былого Стервятника и грамма не осталось, а там, знаешь, тоже не то, чтобы сильно много было с самого начала. Табаки уезжает не прощаясь, а Рекс рассматривает свой подарок – шестерёнку. — Ты правда готов пожертвовать всем, ради встречи со Слепым? — остановившись в дверном проёме, уточняет Шакал. — Да... — Даже если это будет не тот Слепой? — не успокаивает я он. — Да... Я просто хочу ещё раз... Хотя бы раз… — Рекс замолкает и дрожащие крылья носа раскрываются, давая втянуть побольше воздуха, для успокоения, хоть это и не помогает. Рекс задыхается от предвкушения, крутит в руках подарок, не в силах отвести от него взгляд. — Ладно, — сдаётся Табаки, так и не дождавшись ответа, — Тогда удачи тебе в поисках.