— Пора нам познакомиться поближе. — удивленный взгляд трикстера скользит по его лицу, будто изучая, но на губах брюнета проскальзывает легкая улыбка.
— В планах короля были сто лет или даже двести, но прошло не больше полутора недель, если судить по еде, которую мне приносят, и всего лишь несколько дней с твоего последнего визита… Соскучился?
— Тебе следовало бы быть хоть немного учтивее, Бог. И прикусить язык. — Трандуил спокойно наблюдает за брюнетом, пока тот не спеша поднимается на ноги, и все не перестает удивляться его наглости. Быть может, он просчитывает каждый свой шаг? Эльфийский король не уверен и больше склоняется к вероятности его постоянной импровизации.
Однако, ему почему-то интересен трикстер. И это злит мужчину, но эмоций своих Трандуил не показывает, лишь жестом предлагает следовать за ним, и Локи беспрекословно подчиняется, внимательно рассматривая все вокруг, ведь в первый раз ему такой возможности не выдалось. Тогда он молча шел за стражами, стараясь не привлекать к себе никакого внимания, смотреть перед собой, но вот сейчас его взору открывается величие этого места: камеры расположены на разных уровнях, будто эта часть замка рассчитана на большое количество пленных.
Но для чего? Быть может, раньше это место не было так обособлено? Возможно, раньше Трандуил или его предшественники не были так помешаны на безопасности и не были сокрыты от внешнего мира? Что ж… Нужно обязательно спросить.
— Можешь пользоваться этой комнатой, она давно пустует. Там есть купальня, мягкая кровать, одежда, — с усмешкой произносит он последнее слово, окидывая взглядом смявшийся пыльный сюртук трикстера.
Его макушка погружается под воду в достаточно просторной ванной, а на поверхности образуются мелкие пузырьки. Локи не может передать словами какое немыслимое наслаждение он испытывает от этого процесса, но выныривает уже буквально через несколько секунд, ощущая, как крупные капли возвращаются обратно в воду, спадая с его мокрых вьющихся волос и кожи, с влажных губ, ресниц. Что Трандуил хочет от него? Сотрудничества? В голове трикстера вертится множество мыслей, но ни одна из них ему не нравится. Он пригласил его к столу. Наверное, хочет узнать, что Локи из себя представляет. Но что он может рассказать? О своей жизни в другом мире? О войнах между мирами? О разломах? Раздраженно рыкнув, Локи вновь опускается под воду, в надежде охладить свой мозг. Проходит не менее часа, прежде чем сын Лафея выходит из учтиво выданной ему комнаты, по привычке аккуратно заправляя волосы за уши. Он слишком отличается от эльфов, поэтому не перестает ловить на себе заинтересованные взгляды. Хотя, настороженных и немного раздраженных эльфов по дороге он встречает не меньше: чужаку рады далеко не все, их можно понять, ведь вряд ли сам Локи был бы счастлив увидеть в своем царстве кого-то не из его мира. Вспомнить только, как Тор притащил Джейн Фостер в Асгард… Даже будучи в темнице трикстер предупреждал мать о том, что чувствует в ее прибытии что-то зловещее, но его, как и обычно, попросту проигнорировали. Поэтому Локи может понять настроение местных жителей, принимая его на все сто процентов. Ко всему, они не знают его, а если бы знали, то вряд ли выпустили бы из камеры, скорее постарались удержать всеми силами, заставив умереть голодной смертью или вовсе отрубили бы ему голову. И даже здесь трикстер поддержал бы их позицию, если бы наблюдал за ней со стороны, потому что она была бы более, чем правильной. Он не спеша входит в обеденную залу, где стол накрыт всего на три персоны. Удивительное великодушие… Владыка Лихолесья решил пригласить его к столу, об этом его оповестили ранее. Кто будет третьим? Наверное, с ними будет Леголас. Да… Ужин обещает быть интересным. Окинув взглядом зал, Локи чуть кланяется и делает легкий жест рукой, тем самым приветствуя Трандуила, но подходить к трону, возвышающемуся надо всеми, не спешит. Недолго сохраняя зрительный контакт, он отходит в сторону открытого окна, недоверчиво наблюдая за сгущающимися осенними тучами. Как же он не любит это явление, которое заставляет невольно вздрагивать и вспоминать, что может последовать за этим. Он морщится, представляя, как Тор пробивается сквозь темные облака, размахивая молотом, как он ревет его имя, желая отыскать брата, отдать под суд Асгарда. И грянул гром. Взгляд Трандуила скользит по силуэту трикстера, который вытянувшись, как идеальная тетива от лука, стоит у открытого окна, смотря куда-то в темноту леса. — Дождь прекрасен по своей природе. — он останавливается рядом, оглядывая свои владения, бросая взгляд на темнеющий лес. В такие моменты Трандуила пугает возможная перспектива распространяющейся тьмы, ведь отдать даже еще хоть малую часть леса паукам кажется чем-то немыслимым и страшным, ведь болезнь эту придется практически выжигать, если победа над Сауроном вообще возможна. Справится ли с этим кто-нибудь? Владыка леса не имеет ни малейшего понятия. Своих эльфов он не отдаст в войну сопротивления, не позволит больше исчезнуть ни одной бесценной жизни. И без того утрачено слишком много… Отец. Жена. Друзья. Блондин прикрывает глаза, когда Локи нарушает тишину. — Если за ним не следует потный лохматый варвар, размахивающий молотом. — подытоживает трикстер, все еще смотря куда-то в небо. Слова его вызывают у Трандуила неподдельный интерес и удивление, от чего он чуть дергает бровями и еле заметная улыбка скользит по его губам. Он было хочет ответить, как двери залы открываются и это отвлекает его, а взгляд падает на совсем еще маленького эльфа. — Леголас, — Владыка чуть наклоняет голову и умиротворённая улыбка скользит по его губам, когда сын быстрым шагом, насколько это позволяют детские ноги, приближается к отцу и его гостю, с широко раскрытыми глазами наблюдая за трикстером. Он не знал, что эльфийский король выпустил пленника из камеры. Теперь же Локи совсем не кажется ему далеким, его, при желании, можно потрогать, открыто поговорить с ним, что очень радует ребенка, но он лишь сдержанно улыбается, как и положено сыну Владыки Лихолесья, приветствуя обоих мужчин. — Я многому сегодня научился, adar. Мне не терпится показать тебе, когда выдастся время. Ребенок смышлен не по годам, Локи не перестает каждый раз подмечать этот факт, но догадывается, что мальчишке куда больше лет, нежели ему думается. Насколько он успел понять, эльфы Средиземья растут куда медленнее, чем все, а потом и вовсе не стареют. Это кажется ему удивительным, ведь такой жизненный цикл подвластен только богам, коими они не являются. Наверное. В этом он пока не может быть уверен на все сто процентов, а значит, что выяснить нужно обязательно, хотя бы ради собственного же интереса. — Пойдемте ужинать? — Леголас со всей своей детской непосредственностью, кою старается скрывать, тянет отца к столу. Ну вот, такое поведение Локи куда привычнее, ведь дети и должны быть детьми, не серьезными взрослыми, заточенными в теле практически младенцев. Тишина за ужином нарушается лишь глухим постукиванием бокалов о дерево стола и трикстер все не может оторваться от вина рубинового цвета, вкус которого непередаваем. Такого он еще не пробовал ни в одном мире, хотя асгардские виноделы всегда славились своей искусностью и во дворце лучшие напитки лились через край, но этим вином совершенно не хочется упиваться. Ему хочется наслаждаться вкусом, поэтому мужчина лишь задумчиво смотрит на великолепной работы кубок, неспешно делая глоток. — Так откуда ты пришел? — Леголас, наконец, с придыханием спрашивает, тут же виновато поглядывая на отца, будто бы боится быть осуждённым за собственную несдержанность, но Трандуил не подает и виду, даже если ему это и не нравится, лишь безразлично ковыряет салат на блюде. — Мой мир называется Асгард, — трикстер осторожно начинает, все еще внимательно смотря на кубок, но дарит взгляд сыну эльфийского короля, учтиво улыбаясь. — Асгард — мир богов, а я один из них, хоть и попал туда… — он осекается, раздраженно прикрывая глаза, — Я второй сын Одина, верховного бога, и царицы Фригг. — на самом деле, Локи не знает, что еще сказать, ведь все, что может рассказать о себе не правда с самого начала. Его характер, магия — это все он, но вот история… Может ли он вообще называться сыном Одина? Он не уверен. Вся его жизнь — обман и этого принять мужчина никак не может, хоть и пытается изо дня в день. Его растили, как принца, давали должное воспитание, но им он никогда не являлся, а значит, что и рассказывать о себе в подобном ключе не должен. Но этим титулом трикстера наградили без его на то согласия, по желанию Всеотца, а значит… Локи был законным принцем Асгарда. В этой головоломке ему не представлялось возможным разобраться до этого момента, ненависть и обида никак не позволяли, ну, а теперь? Быть может, есть смысл хорошенько поразмыслить надо всем? — А что значит быть богом? — не выдерживает молчания ребенок и его отец тихо усмехается, с интересом и толикой недоверия наблюдая за трикстером, который переводит на Леголаса непонимающий взгляд. — Как быть человеком или эльфом, — он пожимает плечами, будто бы может дать вразумительный ответ на вопрос Леголаса, будто бы это сам собой разумеющийся факт. — А почему сбежал? — ребенок продолжает засыпать его вопросами, тогда как отец мальца молча наблюдает за происходящим. Не сказать, что это раздражает, но Локи порядком теряется. Сказать правду или солгать? Это-то он умеет прекрасно. Но есть ли смысл? — Ну, я развязал пару-тройку войн, — он тянет слова, будто вспоминая, — Несколько раз чуть было не убил брата, хотел убить отца, чуть не разрушил Мидгард. О, это мир, где живут простые смертные людишки, — трикстер чувствует, как зарывает себя все глубже и глубже, думая, что вот уже через минуту окажется под стражей. — Но во имя памяти матери помог братцу спасти его возлюбленную и вдруг понял, что устал… — его взгляд останавливается на уже пустом кубке. — Ты серьезно? — взгляд Леголаса горит озорными огоньками, тогда как Трандуил напрягается всем телом. Неужели он впустил в свой дом убийцу? Что он способен сделать с его народом? Дыхание его учащается и от слуха трикстера это не утаивается, от чего на губах его проскальзывает легкая усмешка. — Успокойтесь, Ваше Величество, я лишь хотел вернуть себе все то, что причиталось мне по праву рождения, лишь то, что у меня отняли. Я был рожден наследником ледяного великана Лафея, но Всеотец решил иначе, забрав меня. Мне хотелось править, но от вашего мира мне не нужно ничего. — он подливает себе еще вина, задумчиво делая глоток. — Тогда что ты забыл в этих землях? Здесь за власть борется испокон веков Саурон… — Я знаю, — Локи бесцеремонно перебивает Трандуила, даже не удостаивая его взглядом, — Мне это больше не интересно. Пусть сражаются те, кто так сильно рвется в бой. Мне по душе твоя позиция, Владыка. Я лишь наблюдаю. — Что произошло, раз Бог прекратил свои попытки заполучить власть? — голос его спокоен, в отличие от его тела и нутра. Он будто вытягивается в струну, чувствуя, как напрягается каждая мышца, стоит ему закончить свой вопрос и застыть в ожидании ответа. В отличие от Леголаса, его отец не испытывает щенячьего восторга от более близкого знакомства с трикстером, чем через решетку камеры. Наоборот, он отчаянно пытается найти хотя бы одну причину бросить его туда обратно и, желательно, навсегда. Однако, другая его часть кричит об обратном, желая наблюдать. Но почему? Зачем мне это? Здесь мой сын, а такой, как Локи вряд ли пощадит ребенка. Но и не похоже, что он собирается хоть как-то действовать, атаковать. Да и справится ли, если захочет? Саурон уничтожит его в миг, каким бы богом он там не был. — Я не смог защитить мать. Сам подсказал убийце путь в место, где она прятала возлюбленную смертную моего братца. Она пыталась защитить ее, а я отправил темного эльфа прямиком туда, в надежде, что он наткнется на Всеотца или Тора, но нет… — трикстер делает глоток вина, ставя кубок на стол и какое-то время не отпускает его изящную ножку. — Я, знаете ли, Ваше Величество, Бог хитрости, коварства и обмана, а эти качества, как известно, губительны. — недобрая улыбка скользит по губам сына Лафея, но тут же исчезает. — И ты считаешь, что я стану доверять тебе после таких-то откровений? — Трандуил буквально прожигает Локи взглядом. — Твое дело. — трикстер пожимает плечами, вновь подхватывая пальцами кубок и взбалтывает его содержимое, внимательно наблюдая за алой жидкости. — А ты умеешь стрелять из лука? — Леголас, вдруг прерывает их нагнетающие пререкания, от чего оба мужчины обращают на него все свое внимание. Трикстеру становится смешно, а Трандуил испытывает некоторое сожаление о том, что заставил своего сына почувствовать неловкость, ведь Леголас густо краснеет, будто бы сказал что-то совсем не то что должен был. — Мне больше нравятся кинжалы, пробовал когда-нибудь? Могу показать пару приемов. — у трикстера в глазах играют озорные огоньки, от чего ребенок перестает смущаться и на лице его уже сияет довольная улыбка, хотя Трандуилу категорически эта идея не по душе. Возможно, если бы подобное предложил один из эльфов, то Владыка Лихолесья совсем не возражал бы, но чужеземец… Насколько варварские у него приемы? Хотя, с другой то стороны, что в этом плохого? Он обязательно будет присутствовать при их общении, все будет под контролем. — Да! Было бы чудесно! Adar, можно? Прошу… Мне очень интересно! — у Трандуила нет причин отказывать ребенку, поэтому он лишь соглашается, переводя на Локи пытливый взгляд. Остаток ужина проходит в тишине. И только когда ребенок отправляется в свою спальню, эльфийский король позволяет себе немного расслабиться, от чего раскидывается на стуле, внимательно смотря на Локи. Он обвивает тонкими белоснежными пальцами ножку кубка и делает глоток напитка рубинового цвета, блаженно прикрывая на миг глаза. — Ну, а теперь рассказывай мне правду. Зачем явился в Средиземье? — его глаза распахиваются и Трандуил дарит трикстеру холодный внимательный взгляд. Он не старается понять его и не желает принимать то, что появление Локи не несет вреда, потому что не верит ни единому его слову. Владыка леса наклоняется немного, сокращая между ними расстояние и взгляд его меняется, становится изучающим, с легким прищуром. — Его Величество думает, раз я Бог обмана, то значит обязательно солгал? — губы трикстера кривятся в усмешке, когда он, довольный собой, наблюдает за расширяющимися зрачками Трандуила, как тот вскакивает на ноги и резко опирается ладонями о стол. О, вот каков эльфийский король? Совсем не такой сдержанный, каким кажется на первый взгляд. Сначала кажется, что он напуган, но стоит заглянуть в его глаза, как понимаешь: он давно уж не боится, лишь опасается, старается удержать все то, что у него осталось. И Локи видит это, от чего улыбка на его губах становится шире, а Трандуил лишь силится, чтобы не стереть ее с его лица ударом. — Решил отведать умиротворенной жизни? — он вдруг хватает трикстера за скулы, с огромным удовольствием сжимая на них пальцы. Внутри него бурлит гнев, подпитываемый опасением за свои владения. Даже если асгардец не желает захватывать лесное королевство, он может захотеть завоевать Средиземье, а это безусловно отразится на Лихолесье. Да и получится ли тогда избежать войны? Не принимать в ней никакого участия? Он усиливает хватку, чуть ближе наклоняясь к сыну Лафея. — Ну же! Говори! Губы Локи все еще кривятся в едкой усмешке, но хватка эльфа так сильна, что у него складывается впечатление, будто бы кости под белоснежными пальцами, начинают хрустеть. Как интересно, такие хрупкие с виду создания обладают огромной силой. Они представляются трикстеру существами совершенными, величественными, будто бы созданными по божественному подобию. — Ты думаешь, что Средиземье — лакомый кусочек? Да брось, Етуехейм покажется куда пригляднее, чем эта дыра, которую разрушить так и норовят в попытках завоевать власть. Сколько лет длится эта война? Столетия? — он морщится от болезненности хватки Трандуила, ослаблять которую он, кажется, не собирается. — Я мог поставить на колени Мидгард за считанные дни, потом завоевать и другие миры, но во всем этом был хоть какой-то смысл, а этот мир, отрезанный от взора Хеймдалля, что видит всех вокруг и слышит тоже, зачем он мне? — голова его ударяется о высокую спинку стула, стоит Трандуилу резко отпустить его. Как странно, трикстер даже не пытался вырваться, что вызывает неоднозначную реакцию не у одного эльфийского короля. Локи, в свою очередь, ощущает волну мурашек, пробегающих вдоль позвоночника. Неужели хоть кто-то смог попытаться дать ему отпор, не применяя грубой силы, лишь давление моральное, ну, и чуточку физического, что уж тут? Куда же без него… Но попрошу заметить, никто здесь не размахивает кулаками… — Так что же не поставил? — даря собеседнику холодный взгляд, блондин отстраняется, — Почему не завоевал? — усмешка трогает его тонкие губы, когда он отходит к окну, но Локи умело перехватывает его еще на середине пути, находу меняя облик. — Как думаете, Ваше Величество, — произносит он каким-то сельским говором, будто бы от привлекательной утонченности Локи не остается и следа, — Возможно ли противостоять этой горе мышц, которая еще и размахивает вот такой вот штукой? — он демонстрирует Мьельнир, воссозданный при помощи все той же иллюзии, — Она, кстати, может оставить дыру в любом, кто встанет у нее на пути, — неприятный, но добродушный хохот, завершает этот монолог, когда Трандуил удивленно наблюдает за представлением, чуть приоткрыв рот. Трикстер меняет свой облик так легко, будто бы это ничего ему не стоит. О такой магии эльфийский король и помыслить не может, когда Локи пользуется ею, будто бы это самая обыденная вещь. — Или мне? — его голос уже гремит на всю залу, от чего блондин невольно вздрагивает, наблюдая за одноглазым стариком в золотых доспехах. — Как думаешь, что я могу сделать? — он тычет эльфийскому королю в грудь копьем, но не успевает тот и немного насторожиться, как перед ним предстают три воина и женщина воительница, которые размахивают оружием, грозно смотря на него. — Ведь мы горой стоим за Тора! — их сменяют новые облики, больше похожие на клоунов в слишком обтягивающих одеждах, а это уже вызывает у Трандуила на лице смесь смятения и отвращения, — А мы за Землю! — образы вдруг резко растворяются в воздухе и перед ним предстает Локи во все красе и в боевом обличии. — А я всегда один! — от злости сын Лафея тяжело прерывисто дышит, не мигая смотря в глаза владыке леса, — Всегда один! Без помощи, друзей, любви! А нужен ли такой, как я? Ответь мне? — трикстер срывается на крик, пытаясь добиться ответа от того, кто совсем его не знает. В глазах брюнета отражается столько боли, злости и отчаяния, отчего они нездорово блестят, но Трандуил лишь смотрит на него, не сводя взгляда. — Для чего мне пытаться завоевать еще один мир? — его голос нетерпеливо дрожит, — Мне он не — ну- жен — трикстер рывком скидывает золотой рогатый шлем, разводя руки в стороны и готовясь уже принимать бурные овации, которых, конечно же, не последует. Он это знает, но какое-то время продолжает так стоять. — Благодарю, — усмешка на его губах проскальзывает, когда Трандуил удостаивает-таки Локи тихих аплодисментов, все еще достаточно холодно смотря на брюнета. Владыка Лихолесья неспеша проходит мимо, направляясь к выходу из залы. — Но право… Мне понравилось. — бросая взгляд на трикстера через плечо, эльфийский король покидает мужчину, оставляя его в гордом одиночестве. И Локи чувствует себя опустошенным.