Окровавленный меч скользит из податливого тела. Руки его все перепачканы чьей-то кровью, но чьей? Он не в силах поднять взгляд на того, кто стоит напротив. Не может оторвать свой взор от крупных капель крови, с оглушительным звуком окропляющих молодую траву. Дыхание его замедляется и все перестает быть важным, смешиваясь в одну скомканную картину. Шаг назад. Дыхание Трандуила перехватывает, потому что страх своими липкими щупальцами усиливает хватку на его сердце. — Прости… — срывается с его губ прежде, чем эльф поднимает взгляд на человека, чья кровь остается на его руках. Но он не видит того, кто стоит напротив, как бы не пытался.
Локи открывает глаза прежде, чем успевает осознать, что резкий приступ боли разливается по его телу. Сердце его все еще колотится с неимоверной скоростью, а дыхание сбилось настолько, что складывается впечатление, будто бы он попросту задыхается. И только спустя какое-то время, трикстер понимает где сейчас находится. Тени прошлого, преследующие его в ночном кошмаре, потихоньку испаряются, давая разуму медленно становиться чище. Взгляд его падает на светловолосого эльфа, который вздрагивает во сне. Удивительно, каким сейчас беззащитным выглядит Трандуил. Без своей маски безразличия и напускного спокойствия, в которое сын Лафея не верит ни на секунду, зная, скольких он терял за всю свою долгую жизнь и продолжает терять. Локи осторожно садится на край кровати, не желая нарушать сон лесного владыки, хоть и подозревает, что тому снятся такие же омерзительные сны, как и самому трикстеру. Неужели он провел подле него всю ночь? Подобная мысль заставляет сына Лафея вздрогнуть. Все это — непозволительная роскошь для него. Слишком уж заманчива одна лишь мысль о том, что хоть кому-то есть до него дело. Да и с какой бы стати Трандуилу возиться с ним? Но он вспоминает события прошлого дня. Вспоминает серьезный взгляд эльфа, пальцы которого ложатся на его рану и жгучую резкую боль. Вспоминает прохладную, по сравнению с его собственной, кожу, к которой он вдруг прислоняется и терпкий запах можжевельника, исходящий от владыки леса. Вспоминает, как застежки на его одежде разлетаются в разные стороны и как сам трикстер отталкивает от себя Трандуила, в попытке оградиться от ненужной помощи. Вспоминает прохладное прикосновение к шрамам. Локи вздрагивает, будто пронизываемый разрядом тока, и поднимается на ноги так быстро, что сначала даже не замечает боли, которая заставляет его на мгновение потерять равновесие. Он пытается ухватиться за пустоту и чудом удерживается на ногах, не создавая шума. Нужно смыть с себя остатки безумного сна, иначе это чувство так и будет преследовать его на протяжении всего дня. Почему-то ему хочется в это верить, поэтому Локи осторожно обходит кресло, в котором все еще спит Трандуил. Прохладная вода из кувшина кажется ему чем-то живительным, но желание нырнуть всем телом в огромную купальню безгранично велико и трикстер ненароком косится на резную дверь, ведущую туда. — Даже не думай. — тихий голос заставляет усмехнуться и невольно закатить глаза. Не умеет же он мысли читать? Локи замечает, как эльф бросает на него сонный взгляд через плечо и чуть щурится, будто бы от солнечного света. Трикстер слишком предсказуем, собственно, как и все порой, поэтому Трандуилу хватает лишь мельком глянуть на него, чтобы понять куда тот собрался. Он трет переносицу, пытаясь прийти в себя после тревожного сна. В нем было что-то слишком болезненное, чтобы вспомнить все подробности, но эльфийский король бросает на свои руки растерянный взгляд, а это не утаивается от внимания Бога. — Тебе бы травяных отваров успокоительных попить, — тихая усмешка срывается с губ брюнета и он сдерживается, чтобы не съязвить еще. Локи чувствует, как раздражение вновь пробуждается где-то внутри, и трикстер устало прикрывает глаза. Ему не удается справиться с собственными эмоциями и это кажется какой-то непозволительной роскошью. Тем более сейчас, когда в одной комнате с ним находится Его Величество. — Не тебе мне об этом говорить, Локи, — фраза эта звучит нарочито спокойно, а это всегда раздражает. — Нужно перевязать твою рану. — Трандуил поднимается на ноги, чтобы отложить книгу на кровать и уже через несколько мгновений оказаться рядом. От него веет чем-то странно расслабляющим, поэтому сопротивляться у Локи не выходит и он покорно подчиняется, ведомый какой-то непонятной даже ему самому силой. Только сейчас он замечает свежую мазь и бинты, принесенные кем-то из эльфов еще до их пробуждения, аккуратно расставленные рядом с чашей для умывания. Локи рассеянно смотрит на Трандуила, пока тот снимает его повязку. Он решает не вмешиваться в процесс, не комментировать ничего, хоть это не в его привычке. За столько лет сын Лафея до такой степени привык язвить и отталкивать от себя всех, стоило кому-то предложить свою помощь, но сейчас он не решается даже попытаться возразить. Движения Трандуила размерены и слишком осторожны, ему не хочется причинять дискомфорт Богу, поэтому он аккуратно снимает старую повязку, отправляя бинты в чашу. Неприятное ощущение, вызываемое отстающей от раны тканью, заставляет его невольно слегка податься вперед, но эльфа это никак не смущает, хотя сам Локи такого о себе сказать не может. Он глубоко вдыхает, пытаясь избавиться от этого чувства. — Леголас заходил ночью. Он очень надеется, что скоро ты пойдешь на поправку. — Трандуил говорит об этом, чтобы попросту не молчать, чувствуя, что повисшая в комнате тишина слишком затянулась. Эльф откупоривает флакончик с синеватой жидкостью и медленно смывает с раны остатки вчерашней мази. Локи отводит взгляд, чтобы бездумно уставиться в стену. Он рад, что с принцем все в порядке и его жизни не угрожает опасность, ведь иначе вряд ли он зашел бы к нему. Трикстер замечает, что раздражение и злость, преследующие его вот уже несколько дней, отступают куда-то на задний план, а странное спокойствие разливается по его венам, согревая изнутри. И от этого становится легче. Трандуил обрабатывает руки, прежде чем нанести мазь на пораженный участок кожи. Она приятно холодит, приглушая болезненные ощущения. Наступает время повернуться к владыке леса спиной и трикстер неизбежно сталкивается со своим отражением в зеркале, слишком неудачно расположенным прямо напротив них. Он тихо, но глубоко вдыхает, когда Трандуил начинает свои манипуляции заново. Взгляд Локи останавливается на отражении и он внимательно изучает свой болезненный облик. Омерзительно. Давно такого не было. Хотя, быть может, это вообще в первый раз. Он замечает, что взгляд эльфа скользит по его шрамам, но не говорит абсолютно ничего, будто бы боясь нарушить тишину. Локи чувствует, как кожу его трогает волна мурашек, стоит нескольким каплям отвара скатиться за пределы старых бинтов, которые Трандуил использует, как барьер. И это не утаивается от внимания лесного короля, поэтому он отводит взгляд от шрамов трикстера, когда сам брюнет взгляда с него не сводит, внимательно наблюдая за каждым движением Владыки. Еще теплые ото сна ладони ложатся на кожу, чтобы в следующую секунду зафиксировать на ней бинты. Локи чувствует, как невесомая ткань медленно укрывает его тело, после чего Трандуил удаляется, оставляя после себя лишь утреннюю прохладу. Какое-то время трикстер не двигается с места, пытаясь найти хоть одно логическое объяснение этому спокойствию, которое странным образом улетучивается, стоит эльфийскому королю покинуть его комнату.***
Этот день кажется Трандуилу бесконечно длинным. Хочется бросить все и запереться в своих покоях, только чтобы не решать никаких вопросов, не раздавать указаний. Он готов даже вернуться в комнату трикстера, чтобы вновь слушать его пререкания, лишь бы не заставлять себя думать. Недостаток сна и нервное напряжение, выдавшиеся в последние дни, сильно сказываются на нем, от чего эльфийский король становится на редкость рассеянным и раздражительным, поэтому избирает наблюдательную позицию, изредка отвечая на вопросы. Но это ответственный день, поэтому и подойти к нему приходится соответственно. Еще несколько недель назад было решено отправиться в Дорвинион, чтобы пополнить запасы вина в погребах замка, а также продлить договор с местными жителями, но подходящего момента никак не выдавалось. И только сейчас, когда орки не так активно стали шнырять у границ леса, король дает свое согласие на этот визит. Трандуил не может понять с чем связано такое затишье. Возможно, все дело в том, что произошло несколько дней назад, когда они перебили один отряд орков. Но только возможно, потому что есть еще множество доступных вариантов. Например, что они лишь затаились. Именно поэтому владыка леса провожает эльфов, покидающих ворота замка, задумчивым взглядом.***
Лишь ближе к вечеру он добирается до своих покоев, которые встречают его приятным полумраком и прохладой. У него есть всего несколько часов, чтобы привести свой разум в надлежащий порядок. Одежда слишком сильно стесняет его, мешает даже двигаться, поэтому Трандуил избавляется от нее не раздумывая, оставляя прямо на полу. С этим он точно сможет разобраться позже. Эльф опускается на кровать, практически сразу же проваливаясь в недолгий, но крепкий сон, дарящий мимолетное забвение. Этого будет мало и, когда он проснется, то вряд ли захочет подняться с мягкой постели. Но это помогает. Как помогает и горячая ванная с имбирной вытяжкой, которую он принимает сразу же после пробуждения. Если бы только она способна была подарить Трандуилу душевное равновесие, остатки которого будто бы выбили из-под ног, как устойчивую почву. Что-то происходит с ним, стоит оказаться рядом с сыном Лафея. Его внутренняя тьма, его дерзость и эта энергетика… Все это слишком заманчиво, все это чересчур болезненно. Но почему-то сейчас это кажется ему практически жизненно необходимым, как воздух. Так было всегда. Трандуилу отчаянно нравилось тонуть в этом бездонном чувстве неизбежности и сомнений. Как нравится и сейчас, когда все будто бы теряет свой смысл. Он никогда не был расположен к счастью, пусть даже один раз ему все же позволили ощутить это всеобъемлющее чувство тепла и радости. Лишь раз, но и это у него отобрала Тьма, которой он все время так упорно сопротивляется. И теперь, когда рядом оказывается Бог, будто бы состоящий из всевозможных противоречий, с собранной по осколкам душой, сил бежать от этого у него не остается. Хочется поддаться собственной мимолетной слабости, но можно ли? Единственное, чего ему по-настоящему хочется сейчас, так это сбежать от самого себя. Становится больно дышать и Трандуил выныривает из-под воды. Он слышит, как капли, стекающие по его лицу, с оглушительным звоном возвращаются обратно в воду. Эльф судорожно глотает воздух, стараясь отдышаться. Здесь слишком тихо. Первый раз за долгое время тишина давит на него, заставляя покинуть купальню, затем и свои собственные покои.***
Весь день проходит в бесконечной борьбе с собой. Хочется выйти из комнаты и подышать свежим воздухом, спустившись в сад, но желание провалиться в сон каждый раз побеждает. Он даже не притрагивается к еде, которую приносит молодая эльфийка. Трикстер открывает было книгу, оставленную Трандуилом так опрометчиво утром на его постели, в надежде прочитать ее. Но усталость, берущаяся из ниоткуда каждый раз, стоит ему пробежаться глазами по нескольким строчкам, все время берет верх, поэтому Локи проваливается в беспокойный сон. Он даже пытается начать читать с другой страницы, но глаза закрываются всякий раз, поэтому в итоге он раздраженно откидывает ее в сторону. За весь день в его комнату не заходит никто, с кем трикстер с удовольствием бы поговорил и провел хоть немного времени. В какой-то момент ему даже начинает казаться, что Трандуил и вовсе не явится сегодня. И Локи никак не может понять нравится ему эта перспектива или нет. Все становится, как и всегда — он остается один. И это одиночество давит на него. Хочется сбежать из этой клетки. Просто выпорхнуть, словно птица, и лететь куда глаза глядят. Так он и поступает, одеваясь настолько быстро, насколько ему позволяет ранение. Трикстер дергает на себя дверь, практически врезаясь в светловолосого эльфа на пороге. — Куда-то собираешься? — Трандуил удивленно наблюдает за Локи, который выглядит разбитым. Он догадывается о причинах такого его состояния, ведь сам просил никого не тревожить мужчину и заходить в его комнату лишь для того, чтобы принести еду и воду, хотя Леголас и Тауриэль какое-то время никак не могли оставить попыток пробиться в покои к Локи, упрашивая короля леса позволить им навестить мужчину. Но Трандуил не позволил, посчитав, что так пока будет лучше. И, кажется, очень ошибся. — Твоя прогулка отменяется. — легкая усмешка скользит по его губам, когда трикстер раздраженно закатывает глаза. Ему нравится эта игра, правила которой эльф невольно принял еще накануне вечером, пускай она и до чертиков пугает своей вольностью и рисками. — Может быть, сразу запрешь меня в темнице? Как тогда, при нашей первой встрече? — у Локи нет ни малейшего желания сдаваться, поэтому он язвит пытаясь переступить порог. Но эльф лишь делает шаг в комнату, заставляя трикстера отступить обратно в свои покои. — Нужно перевязать твои раны, только и всего. — Трандуил пожимает плечами, бросая на мужчину безразличный взгляд. — Но если ты хочешь, я пришлю лекаря и моя компания больше не будет обременять тебя. — его отрешенный тон легче не делает, потому что трикстер начинает злиться. Злиться на себя, потому что что-то внутри просто кричит о том, что нужно прикусить язык и дать эльфу осмотреть себя. Как минимум, он должен знать, почему раны не заживают, откуда берется эта необоснованная ярость. Признавать, что это просто то, что Локи подавляет в себе все эти годы, ему совершенно не хочется. Он не желает никому навредить здесь, все это попросту не имеет никакого смысла. Первый раз за долгую жизнь, трикстер чувствует, что не лишний, пусть и не все эльфы приняли его в своем обществе, но из лесного царства не хочется бежать, как не хочется бороться за место под сомнительным солнцем. Поэтому он поддается, не понимая, вынужденная то мера или его собственное желание. Только сейчас Локи замечает, что Трандуил выглядит не так, как привыкли видеть его все. Без своей короны, которая, наверное, осталась в покоях короля, он кажется каким-то уязвимым. Тем более сейчас, когда еще немного влажные волосы его свободно спадают на плечи. Роскошные одеяния заменила простая мантия, цвета ночного неба, под которой просматривается обычная шелковая рубаха и брюки, ей в цвет. Перед ним будто бы стоит кто-то совершенно другой. Трандуил будто бы снял свою королевскую маску, помолодев на несколько сотен лет, если такое вообще возможно. Хотя, сам эльфийский король не может сказать того же о трикстере. Пускай он и замечает, что сейчас Локи выглядит немного лучше, чем утром. Все еще слишком болезненно, но сил у него, кажется прибавляется. Его взгляд скользит по комнате, и только сейчас он замечает книгу, небрежно брошенную в дальнем углу кровати. Мог ли сын Лафея прочитать ее и что-то понять из рукописей? Мог ли узнать об опасениях Трандуила? Он не знает, но все же кладет книгу на стол, рядом с принесенными заранее бинтами и снадобьями. Взгляд его скользит по бутылькам и почему-то сейчас он чувствует острую необходимость бережно все расставить в правильной последовательности, чтобы только не смотреть на трикстера, который избавляется от верхней части своей одежды размеренными движениями. Он раздражен. И Трандуил отчетливо ощущает это, как обычно чувствует опасность, но не спешит нарушать повисшую в комнате тишину, находя в ней что-то, что не поддается логическому объяснению. Ему она кажется какой-то уютной, успокаивающей, а шелест одежды лишь подчеркивает это ощущение. Локи осунулся за эти дни, достаточно заметить это по его лицу, если взглянуть на него. Не нужно даже приглядываться, чтобы понять, что трикстер практически ничего не ест, а это никогда не способствует выздоровлению. Но Трандуил все еще не смотрит на него, даже когда оборачивается, то устремляет взгляд куда-то в пол, с интересом рассматривая каменные плиты под своими ногами. — Ваше Величество, — сын Лафея с усмешкой кланяется ему, заставляя обратить на себя внимание. Эта дерзость, больше похожая на защитную реакцию, почему-то выбивает весь воздух из легких, но Трандуил лишь слегка приподнимает брови, наблюдая за мужчиной ироничным взглядом. Ему хочется усмехнуться, но он почему-то сдерживает мимолетный порыв. — Что ты чувствуешь? — вопрос обычный, но Локи почему-то какое-то время медлит, прежде чем ответить. — О чем ты? — он морщится и опирается руками на столик, когда бинты отстают от раны. Трикстер невольно наблюдает за плавными движениями эльфа, пока тот осторожно снимает остатки повязки с его кожи. Он находится так близко, от чего Локи улавливает невесомое дыхание короля на своей коже. — Что-то в тебе изменилось после того дня? — Трандуил бросает на него внимательный взгляд, сталкиваясь с отражением брюнета в зеркале. — Злость. Это единственное, что я чувствую практически постоянно. — почему-то Локи ощущает непреодолимую потребность ответить честно. — И сны становятся все мучительнее, воспоминания все время преследуют. Будто бы это и не сновидения совсем, а духи прошлого разом ополчились за все мои проступки. — он вздрагивает, когда прохладные пальцы Трандуила касаются его кожи немного выше раны. Он будто бы делает это специально, а Локи ловит себя на мысли, что ему не хочется прерывать этот мимолетный контакт. Это чувство завораживает его и трикстер опускает взгляд на старые бинты. На них больше нет крови. — Ацелас скоро залечит твои раны, это чувство пройдет. — след от прикосновения короля как-то странно холодит и Локи сосредотачивает все свое внимание на этом, пока эльф наносит новый слой мази на его спину. Наступает время повернуться лицом к Трандуилу и это становится чем-то непреодолимым, поэтому Локи практически перестает дышать. Что такого в этом эльфе? Почему именно он имеет такое влияние на него? Локи пытается списать все на заботу, какую проявляла к нему когда-то Фригг, но это не помогает, потому что причина кажется ему совсем иной. Точнее говоря, он знает, что это совсем другое и дело не в том, что Трандуил обеспокоен его самочувствием, пусть это и подкупает. Все дело в том, что все это странным образом манит его, упорно путает мысли, пока осторожные касания короля заставляют сердце как-то глухо стучать в груди. — Это ведь магия, верно? Это темная магия, я чувствую это. — его голос эхом отдается в голове Трандуила, взгляд которого незамедлительно устремляется к зеленым глазам напротив. Он какое-то время молчит, хоть и знает, что в этом нет абсолютно никакого смысла. Как можно обмануть Бога, владеющего точно такой же магией, а, возможно, даже более могущественной? — Все верно. Оружие орков, скорее всего, было проклято, но ты справишься, а целебная сила растения поможет тебе. — он вздрагивает, отгоняя от себя непрошенные мысли. Ничего не останется. Трандуил потеряет все, если Локи поддастся тьме, если не сможет побороть свои скрытые желания. — Ты ведь справишься? — вопрос вырывается раньше, чем он успевает подумать. Трандуил проклинает себя уже в ту же секунду, но время назад не вернешь. Однако, голос его спокоен и вопрос звучит больше, как обыденный, будто бы он просто пытается поддержать разговор. — Я ведь Бог. — тихий смешок заставляет расслабиться. Король все так же осторожно фиксирует бинты, сосредоточенно наблюдая за каждым своим действием. Молчание кажется слишком томительным, когда перевязка заканчивается, поэтому эльф первым нарушает тишину, отступая на шаг. — Тебе нужен отдых, Локи. Доброй ночи. — это оставляет неприятное послевкусие где-то на корне языка у обоих, но подобное решение кажется Трандуилу самым правильным решением. Просто оставить трикстера в одиночестве и покое. Просто уйти, возможно даже сбежать. — Постой. — неожиданно хриплый голос Локи звучит слишком надрывно. И это заставляет эльфа невольно подчиниться и застыть у двери, так и не дотронувшись до деревянной ручки. — Ты ведь так же, как и я, ненавидишь одиночество, верно?