Смерть и ее Пожиратели

В тесной комнате в Лютном переулке, которую снимали братья Тафт, было шумно. В ожидании старшего брата средний, Лесли, снова и снова рылся в тумбочках, заглядывал в каждую щель и что-то зло бубнил себе под нос. Руки его дрожали с похмелья, душа срочно требовала залить внутрь парочку добротных зелий для улучшения самочувствия, но, как назло, денег не было от слова «совсем». Младший, Джим, сидел на полу и от безделья ковырялся ножом в грязных половицах. — Хозяйка сегодня приходила за арендной платой. Снова, — сказал Джим, обращаясь в пустоту. — Обещала в следующий раз прийти с патрульными. Лесли раздраженно развернулся, и его высокий, визгливый голос резанул по ушам: — И че теперь? У нас даже на еду ни единого кната. Джим в ответ угрожающе сверкнул глазами: — Я видел, как ты вчера пил на улице с Беркли. — Ну и че? Он меня угостил. — Не бреши! Беркли знатный жмот. Он бы ни за что на тебя не потратился. — Не доверяешь мне, братец? — Мне кажется, ты забыл про общак, братец, — Джим с силой воткнул нож в доски и поднялся с пола. Несмотря на то, что он был самым низкорослым в семье, свой недостаток младший Тафт неплохо скрывал широтой в плечах и холодной решимостью во взгляде. — Так кажется, или ты и правда меня хочешь в чем-то обвинить? — Лесли сжал кулаки, даже не думая отступать. — Подумай хорошенько. Дверь хлопнула, и в комнату вошла настолько высокая фигура, что ей приходилось вжимать голову в плечи, чтобы поместиться в этом крохотном помещении. Старший, Калеб, хуже всех переносил неудобства, с которыми приходилось сталкиваться семье. Высокие потолки требовали большого достатка, а это в нынешние времена они не могли себе позволить. При виде старшего брата, почти сцепившиеся Лесли и Джим разошлись по углам. — Чего у вас опять случилось? — спросил Калеб. — А че у нас случилось, Джим? — Ничего, — буркнул Джим. — Сидим, ждем, — Лесли нервно пожал плечами и спрятал дрожащие руки в карманы. — Как у нас дела? Калеб, не снимая ботинок, вздохнул и развалился на единственной кровати. — Хреново, — он сделал паузу, почесав свою черную бороду. — Подработка будет только в следующем месяце. — И че делать будем? — Не знаю. Надо продать что-нибудь. — Так ведь у нас нет ничего, — хмыкнул Джим без единого намека на веселье. Воцарилось тягостное молчание. У семьи Тафт всю жизнь было туго с финансами, но раньше братья успешно дурачили простачков, незаметно обчищая их карманы. Это было сытное время, когда Тафт могли позволить себе гулять на широкую ногу. Однако, счастье не вечно, если перейти дорогу власть имущим. Что они случайно и сделали, по ошибке ограбив чиновника из Министерства магии. Их тут же поймали, отобрали в наказание все имущество, включая дом, и, в качестве профилактики, отправили на пару лет в Азкабан. Теперь, оказавшись на свободе, проворачивать старые трюки было опасно — то и дело братья замечали, что за ними приглядывают. Они четко понимали, что во второй раз из Азкабана живыми они уже не выйдут. — Кое-что все-таки есть! — просиял Лесли. — Помните того странного парня, который покупал у нас воспоминания? — Я ему написал, — без энтузиазма отозвался Калеб. — Спросил, не нужно ли ему от нас еще чего-нибудь. — И че он? — Наши воспоминания ему больше не нужны. Но есть один маг, который его интересует. Калеб достал из кармана письмо и отдал его Лесли. Тот пробежал глазами по строчкам. — Так и в чем проблема? Найдем этого Уорда, уговорим отдать воспоминания, и дело с концом. — Что за Уорд? О чем там? — спросил Джим, протягивая руку за письмом. — Наш приятель Волан-де-Морт предлагает крупную сумму, если мы пришлем ему воспоминания некоего Бенджамина Уорда, — объяснил Лесли, небрежно передавая ему конверт. — Нет, не все так просто, — раздраженно перебил его Калеб. — Я проследил за этим стариком. Уорд живет прямо напротив директора мракоборцев, понимаешь? Они соседи. Приятели. Весь департамент будет землю носом рыть, но они найдут нас. Опять. Никакие маски, никакие уловки не помогут. Забудьте. Лесли задумался, напряженно кусая ногти, пока младший Тафт таращился на сумму, указанную в письме. — Да, проблема, — протянул Лесли. — Только если они будут знать, что надо искать нас, — сказал Джим, многозначительно обведя взглядом братьев. — Че? Че ты имеешь в виду? — А то, что у нас не будет проблем, если Уорд попросту пропадет, — Джим демонстративно выдернул нож из половиц и крутанул его в пальцах. — И не сможет о нас рассказать. Лесли округлил глаза, а Калеб сел на кровати и с подозрением уставился на брата: — Ты серьезно? Ты понимаешь, что ты предлагаешь? — У нас есть другие варианты? — Так, подождите! Давайте все тщательно обсудим, — Лесли вскинул руки, призывая их притормозить. — Вариантов, на самом деле, много… *** В Косом переулке от веселого гомона детей всех возрастов нельзя было скрыться. Они готовились к новому учебному году и закупались чуть ли не в каждой лавке, будто все купленное в прошлые года рассыпалось в труху. За беззаботными детьми шли родители, заполняя огромные тележки покупками. В многочисленных клетках хлопали крыльями совы и мяукали коты. Лавка Олливандера периодически сотрясалась от хаотичных выбросов магии неверно выбранных палочек. К витрине со снаряжением для квиддича прилипли любопытные носы детворы, что с восторгом обсуждала новые метлы. И конечно то тут, то там прыгали шоколадные лягушки и лопалось разноцветное драже, стоило кому-то из детей отвлечься от своего сладкого угощения. Бенджамин Уорд не разделял всеобщего веселья. Он демонстративно закрывал уши и громко делал замечания школьникам по любому поводу: «Не бегайте по улице, непременно кого-нибудь собьете!», «Девушкам ваших лет не пристало так громко смеяться!», «Прекратите скакать, вы же не жабы!» и так далее, и так далее. На чудаковатого старика в старомодной мантии и колпаке старались не обращать внимания и все так же бегали, прыгали и смеялись. Ворча себе под нос, мистер Уорд вошел в музыкальный магазин и вновь издал горестный стон. Причиной ему послужила парящая в центре зала пирамида ярко-голубых виниловых пластинок, на обложке которых, дерзко стреляя взглядом, позировала загадочная девушка в широкополой шляпе. Она скрывала лицо веером, и на нем красной краской было написано «Un jour tu verras» (*«Однажды ты увидишь»). Группа девушек-подростков увлеченно шепталась и хихикала, крутя в руках эти пластинки. Мистер Уорд демонстративно закатил глаза, пройдя мимо них к кассе. — Опять Этель Лестрейндж? — скривившись, спросил он у продавца. — Эта певичка выдает один бездарный альбом за другим. Тот лишь виновато улыбнулся: — Пришли за заказом, мистер Уорд? Сейчас-сейчас, секундочку. — Да. За нормальной музыкой, — громко ответил старик, неодобрительно оглядываясь на школьниц. — Где музыканты попадают в ноты. — Бросьте вы, мистер Уорд, — подмигнул ему продавец, протягивая плотный конверт с заказанными пластинками. — Песни Этель хорошо продаются. — Песни! — фыркнул Уорд, забирая конверт подмышку. — Не понимаю, зачем вообще нужно было стихи соединять с музыкой! Как по мне, зерна нужно отделять от плевел. Продолжая ворчать, он вышел из магазина, не замечая, как за ним последовал один из посетителей. *** Бенджамин Уорд услышал терпкий запах морской соли и водорослей прежде, чем открыл глаза. В полумраке помещения он разглядел лишь три силуэта своих похитителей, стоявших у дальней стены. Бенджамин попытался пошевелиться, но едва не свалился с ящика, на котором сидел. Веревки крепко связывали его по рукам и ногам. — Немедленно развяжите меня, — охрипшим голосом потребовал он. — Что вам нужно? Один из силуэтов дернулся к нему, сел на корточки и сунул под нос колдографию, для надежности подсветив люмосом. — Узнаешь? По лицу вижу, что узнаешь, — хмыкнул похититель. У него были грязные, обкусанные ногти и неприятный, высокий голос. С черно-белой колдографии на Бенджамина улыбалась миловидная девушка с темной косой и таким пронзительным взглядом, что его действительно было сложно забыть. Но Уорд предпочел промолчать. — Видишь ли, нам всего лишь нужны все твои воспоминания об этой красотке. Поделись, и ты свободен. Все просто. — Или что? — с вызовом спросил Уорд, просьба неожиданно его успокоила. Дело в том, что Бенджамина уже просили об этом. Он знал, кому нужны были эти воспоминания. И если этот молодой человек решился на подобный розыгрыш, его ждет очень неприятный разговор. — Давай без этого… — сидевший на корточках мужчина явно занервничал. — Сейчас покажу что, — второй похититель, пониже и шире в плечах, приблизился и оттолкнул первого. Голова Бенджамина неожиданно дернулась в сторону с такой легкостью, будто была тряпичной. Он даже не сразу понял, что произошло. В ушах противно зазвенело, а щеку будто охватило огнем. Оплеуха была настолько сильной, что Уорд осторожно подвигал челюстью, проверяя, не вывихнули ли ее. Это уже не было похоже на шутку. — Не отдашь воспоминания по-хорошему, они вытекут из тебя с кровью. Это я тебе обещаю, — произнес ледяной голос второго похитителя. Сердце Бенджамина застучало быстрее, страх накрыл его словно волной. Он все еще не мог поверить в происходящее. Широкая дверь на улицу неожиданно приоткрылась, впуская в помещение солнечный свет, и Бенджамин смог разглядеть своих похитителей. Первый — тот, что с высоким голосом и грязными ногтями — был щуплым и угловатым, с прилизанными волосами. Второй — пониже и кровожаднее — был почти лысым, с кривой ухмылкой и гнилыми зубами. И наконец, третий — что стоял все время у стены и наблюдал — огромный бородатый детина. Он не сводил с Бенджамина цепкого взгляда и волшебной палочки. От ужаса Уорда словно сковало льдом, но он пересилил себя и, срывая голос, закричал во всю глотку: — ПОМОГИТЕ! УБИВАЮТ! Никто из похитителей даже не шевельнулся. Снаружи не раздалось ни звука в ответ, лишь прокричала где-то вдалеке чайка. Вероятно, не было ни шанса, что кто-нибудь мог бы его здесь услышать. Раннее сохранявший молчание бородатый похититель рявкнул первому: — Мерлиновы портки, Лесли, приспичило подышать воздухом? — То, че вы тут удумали, это без меня, понятно? — щуплый похититель скривился и выскочил наружу, закрывая за собой дверь. — Трус, — презрительно выплюнул лысый, смерив его взглядом, и решительно вернулся к Уорду. — Так ты сам отдашь воспоминания или мне придется их отнять? Перед тем, как темнота снова накрыла его с головой, Бенджамин успел увидеть, как в руке лысого похитителя блеснуло лезвие. *** Подрагивающими пальцами Лесли достал из кармана потрепанную трубку и высыпал в нее порошок. Лишь затянувшись полной грудью и выпустив облако синего дыма, он успокоился. Вся эта жестокость, к которой порой прибегали его братья, напоминала Лесли не лучшие моменты из детства. Вода тихо плескалась у берега. Вокруг старого, обгоревшего сарая, где засели братья Тафт, валялась огромная куча металлического мусора. Балки, трубы, винты и якоря. Все, что осталось от прежнего порта. Вдалеке магглы шумели своими монструозными железными машинами, возводя новые постройки. Порошок закончился быстро. Несмотря на то, что эта подпольная новинка была дешевле любых других одурманивающих смесей, Лесли не мог позволить себе много. Вздохнув, он покрутил в руках трубку и помечтал, что очень скоро у него будет гора золотых галлеонов. Тогда можно будет позволить себе не просыхать месяца три, а то и больше. Но для начала придется вернуться в сарай и закончить дело. Лесли открыл дверь и столкнулся нос к носу с Джимом. — Вовремя. Мы как раз закончили за тебя всю грязную работу, — едко сказал он, пропуская брата внутрь. Калеб придирчиво рассматривал пробирку со светящейся голубой субстанцией. Лесли покосился на пленника. Старик сидел с опущенной головой и никак не отреагировал на его появление. Порезов на нем видно не было, и Лесли понадеялся, что его просто запугали. «А то, что капает с его лица — это же просто пот, да?» Лесли поспешил отвернуться. — Мы получили, что хотели. Давайте заканчивать, — Калеб убрал пробирку с воспоминаниями в карман. — Лесли, раз уж ты все пропустил, то тебе и добивать его. — Че значит добивать? — голос Лесли предательски сорвался на писк. — Мы договаривались, что сотрем ему память и отпустим. Джим взял его за шиворот и встряхнул. — Как тратить деньги так ты первый, а как насчет немного поработать, так ты сразу сбегаешь, сверкая пятками? — прорычал он. Калеб встал между братьями и грубо отпихнул их в разные стороны: — Прекратите! Ваши ссоры мне уже надоели. Мы только время теряем, лучше я сам… — он кивнул в сторону старика, но осекся. На ящике валялись лишь веревки. В панике засуетившись, братья увидели как мелькнули и тут же исчезли в проходе заячьи уши. Джим взревел: — Анимаг! Он анимаг! Все трое выскочили на улицу. Спрятаться среди всего этого железного барахла зверьку было проще простого. — Сраный заяц! Серьезно, Калеб? Ты не мог узнать об этом заранее? — Как? По-твоему, у анимагов печать в документах или татуировка на жопе? — Ревелио! Крупный серый заяц выскочил из своего укрытия и очень проворно запрыгал между обломками кораблей. Братья бросились в погоню, на ходу расчищая себе дорогу. Заклинания вспыхивали с невообразимой частотой, но безуспешно. — Бомбардо! — Конфундус! — Редукто! — Авада Кедавра, сука! — Бомбардо Максима! Лесли увидел, как заклинание Калеба попало в какой-то длинный продолговатый предмет с заостренным концом, и мир, ярко вспыхнув, перевернулся. Лесли отбросила назад неведомая сила, что-то оцарапало его щеку и с силой ударило в плечо. Невесть откуда взявшийся жар обжег ему горло. Он закашлялся и поднялся на ноги. Вокруг клубился черный дым, а в ушах стоял противный звон. «Что произошло?» — Калеб? — позвал он и не услышал собственного голоса. Голова вдруг закружилась и его затошнило. Лесли упал на колени и, понемногу придя в себя, снова оглянулся в поиске братьев. Горький черный дым начал рассеиваться, открывая обзор. Калеб обнаружился неподалеку. Он сидел, прислонившись к большому ржавому якорю, и открывал рот словно рыба на суше — его бороду, брови и ресницы словно слизнуло с лица, оставив слой темно-бордовой гари. Только спустя пару мгновений Лесли понял, что тот кричит. — Помоги мне! — прочитал он по губам. — Моя палочка! Она сломана! Морщась от головокружения, Лесли на корточках подполз к брату и проследил за его взглядом. Из часто вздымающегося живота Калеба торчал рваный кусок трубы. Окровавленные руки цеплялись за бока, не решаясь касаться раны. Правая нога Калеба была вывернута под неестественным углом. Лесли обернулся, чтобы позвать Джима, но увидел лишь его труп. Гнилые зубы младшего брата впивались в землю, словно пытался откусить от нее кусок, по остекленевшим глазам текла густая темная кровь. Джим был ближе всех к той злосчастной штуке, шансов выжить у него не было. Где находился Уорд, Лесли не видел, но до старика ли сейчас вообще? Едкий дым все еще был в воздухе и щипал глаза. Несомненно, произошедшее привлекло внимание магглов, и они уже бежали сюда. Нужно было срочно уходить. Лесли бегло осмотрел рану Калеба и решил ничего не трогать на всякий случай. Его надо было трансгрессировать в больницу Святого Мунго. Лесли поднял палочку, но, случайно взглянув в глаза брата, остановился. В больнице, несомненно, их завалят вопросами. Сбежать оттуда уже не удастся. Их возьмут под охрану и передадут мракоборцам для выяснения обстоятельств. Капля сыворотки правды, и вот он снова окажется на холодном бетонном полу за решеткой, где есть только отчаяние и смерть. — Ты чего? — забеспокоился Калеб. Лесли достал из его кармана пробирку с воспоминаниями. Та, к счастью, оказалась цела. Братья переглянулись и Лесли робко улыбнулся в ответ на немой вопрос старшего. — Прости, — сказал Лесли уже серьезно и, не придумав, что еще добавить, медленно отполз назад. — Что ты делаешь? — Калеб широко раскрыл глаза в ужасе и попытался схватить его, но промахнулся и завалился на бок. — Не смей! Мы же братья! Лесли! Голос старшего брата доносился до него словно через сотню слоев ваты. Нужно было одуматься, остановиться. Хотя бы наложить заклинание, чтобы он продержался до прибытия помощи. Но нет, уж лучше Калебу умереть, чем вновь попасть к дементорам. Лесли все решил. Он получит деньги за воспоминания и начнет новую, лучшую жизнь. И проживет ее в память о братьях. Он взмахнул палочкой и трансгрессировал. Один.