Благородство служанки-ласточки обязывает

      «Конец девятнадцатого века — когда светский сезон подходил к концу… Произошло дело о серийном убийстве, которое потрясло Великобританию до глубины души. Все жертвы были проститутками. Каждая из них была обнаружена разрубленной на куски, матка была украдена прямо из тела. Из-за отвратительного состояния, в котором были найдены жертвы, убийца стал известен как…       ...Джек-потрошитель».       Была глубокая ночь, люди уже вернулись к комфорту своих домов, чтобы отдохнуть от тяжёлого дня, за исключением определенной троицы, которая стоит за пределами определенного переулка. Холодный ветер проникает внутрь и омывает кожу Луэллы, пытаясь украсть единственную теплую защиту, которая у нее была, чтобы защититься от холода. Она чувствует, как это обдувает ее кожу снова и снова только для того, чтобы быть встреченным биением ее сердца, вновь и вновь.       Сиэлю было не лучше, чем ей.       Он был одет в одежду нищего, чтобы не выделяться среди простолюдинов, хотя это никак не защищало его от зимнего ветра, поскольку его тело дрожало от холода, и единственное, что он мог сделать, это потереть руки, чтобы они не онемели, обдувая их горячим воздухом, чтобы поддержать кровообращение в них. Его дыхание поднимается и кружится на холодном зимнем ветру, как кружатся осенние листья осенью.       — Холодно… — пробормотал ребенок.       — Это, безусловно, так… — Луэлла обхватывает себя руками, как будто это могло помочь ей от холода, и она крепко зажмурилась, когда еще один мерзкий холодный ветер проник под ее одежду, несмотря на то, какой она была толстой, проникая в тело, леденя каждый мускул.       — Ваша обычная одежда выделялась бы здесь, но вы, должно быть, чувствуете холод в этой одежде. Похоже, что к тому же может пойти дождь. — Себастьян заявил, что его пальцы быстро справляются с пуговицами его пальто, легко снимая его с него, прежде чем передать Сиэлю, поскольку его здоровье является их главным приоритетом, хотя мальчик отказывается от его жеста и вместо этого протягивает свое пальто Луэлле.       — В таком наряде я буду выделяться не меньше, так что я пас, — сказал Сиэль, заставив дворецкого пожать плечами, когда он накинул пальто на плечи Луэллы прежде, чем она успела ответить.       Несмотря на то, что служанка хотела бы вернуть его обратно, успокаивающий аромат и тепло, окутывающее ее, были практически божественны для ее озябшей плоти, когда она плотнее обернула пальто вокруг себя, зарываясь в него лицом и бессознательно вдыхая слабый, приторный аромат одеколона, который успокаивает ее нервы.       — Спасибо… — пробормотала Луэлла, даже не глядя на него.       Девушка просто знала, что на лице Себастьяна застыла раздражающая ухмылка, вероятно, наслаждаясь тем, что его простого доброго жеста оказалось достаточно, чтобы заставить ее покраснеть. Несмотря на холодок, пробежавший вверх и вниз по ее позвоночнику, была одна вещь, которая все еще беспокоила ее.       — Почему вы так уверены, что он появится, если мы продолжим наблюдать здесь? — наконец решилась спросить служанка, ее острые глаза сузились, так как она не заметила, как Сиэль дернулся в ответ на ее вопрос, в то время как Себастьян все еще продолжал улыбаться ей. — Как вы догадались, что Джек Потрошитель придет сюда за следующей жертвой? Все улики, алиби и наши теории об этом убийце указывают на виконта Друитта, и все же он не был тем, кого мы искали.       — Я абсолютно уверен, — Себастьян ответил через мгновение, его улыбка усилилась, когда он получил вопросительный взгляд от Луэллы. — Кажется, я уже много раз говорил вам об этом по дороге сюда?       — Я знаю. Для меня это просто… не имеет смысла. — Луэлла подняла голову к звездному небу, звезды были многочисленными и яркими, но это никак не уменьшило нервозность, пробежавшую по ее коже. Если предсказание Себастьяна было верным, именно здесь они столкнутся с печально известным «Джеком Потрошителем». Хотя они втроем, праздно стоящие перед чьим-то домом, уже делают их похожими на сомнительную компанию людей…       — Вы уверены, что следующей целью будет Мэри Келли, которая живет в этом многоквартирном доме? — Вопрос Сиэля вернул Луэллу к реальности, когда он высовывает голову из-за угла, прищурив единственный глаз на дом в конце переулка. В окно просачивался свет свечей, указывающий на то, что жилец в этом доме еще не лег спать.       Себастьян кивает.       — Да.       — В дополнение к убитым проституткам, у которых отсутствуют «внутренние органы»…Есть еще одна «общность». Но… Что делает их убийство необходимостью для ублюдка? — Это тоже надолго засело в голове Луэллы с тех пор, как она впервые начала расследовать слухи. Все жертвы были женщинами, и их матки были удалены, что говорит ей о том, что у убийцы была некоторая неприязнь к женщинам.       Но зачем удалять их матки? На каждом женском теле, обнаруженном полицией, у которого отсутствует этот определенный орган, это указывало бы, что убийца забрал их матки в качестве своего рода трофея или использовал их в ритуалах черной магии. Алистер, безусловно, подходит под эти описания, но он не был убийцей, это точно. Так чего же, черт возьми, ей здесь не хватает? И почему Себастьян не рассказывает ей всего? Судя по его внешности и туманным ответам, которые он ей давал, кажется, что он все это время знал, кто истинный виновник.       — Более того, я… — Сиэль остановился, услышав звук, похожий на мяуканье кошки. Моргнув по-совиному, он повернул голову и увидел Себастьяна, ласкающего бродячую кошку, появившуюся словно из ниоткуда, не заботясь о том, чтобы ее острые когти оставили следы на его лице, когда кошка пыталась оттолкнуть его лицо лапами. Хотя, похоже, это сработало наоборот: дворецкий прильнул к «подушечкам» под лапами, желая почувствовать больше нежности.       — Эй, ты слушаешь хоть слово из того, что я говорю?!       Себастьян смотрит на Сиэля с комически серьезным видом:.       — Ах, простите меня. Я не смог удержаться.       — Ты… — Луэлла вспотела. — Мы не можем оставить это, Себастьян. Вы знаете, что у молодого хозяина сильная аллергия на кошек, верно? Так что положи кота уже на место.       «Очень хорошо …»       Горничная подумала, что у нее галлюцинации, но на этот раз Себастьян действительно дулся, как ребенок, у которого отобрали игрушку, так как он очень неохотно отпускает кота. Она хихикает одними губами, наблюдая, как кот убегает, виляя хвостом, прежде чем исчезнуть в тени маленького переулка.       — Боже… — Сиэль прислоняется спиной к стене, скрестив руки на груди, и смотрит вдаль, вспоминая свой разговор с Себастьяном прошлой ночью, который привел к довольно интересному событию, чему-то, что даже он не мог предсказать, Чему-то, что было определенно… неприятным.       — Значит, это было невозможно для человека, который был там?       — Да.       Себастьян ответил спокойно, и если он заметил, как на лице Сиэля медленно проступило раздражение, он, безусловно, наслаждается этим, улыбаясь:       — Это было невозможно для человека.       Сиэль свирепо смотрит на него:       — Теперь я понимаю… Ты…       — Я много раз говорил правду с самого начала. Аналогичным образом, я даже отдаленно не солгал относительно результатов нашего расследования. «Кто-то, хорошо разбирающийся в медицине и анатомии». «Кто-то, связанный с «тайным обществом» или «культом черной магии». И «кто-то, у кого нет алиби на ночи убийства». Единственный человек, который выполняет эти условия, — виконт Друитт.       — Действительно, ты сказал правду… Однако… — Юноша крепко сжал кулак, смяв бумагу под кончиками пальцев, затем он поднес бумагу к лицу Себастьяна и разорвал ее пополам, злобно глядя на него. — Это расследование было всего лишь фарсом!       — Я просто выполнял ваш приказ, милорд. — Сразу после того, как Себастьян сказал это, дворецкий легко наклоняет голову в сторону как раз вовремя, чтобы увернуться от брошенной в него подушки. Она ударилась о стену позади него, соскользнув по ней с тихим стуком. — Боже, Боже, вы вымещаете на мне свой гнев? — Забавляясь тем, как Сиэль смотрит на него, дворецкий подошел к подушке и поднял ее, смахнув с нее пыль. — Молодой господин, я думал, вы держите меня рядом с собой… прекрасно зная, что я из себя представляю.       — Заткнись! Я прекрасно знаю… — Сиэль сделал паузу, когда Себастьян простодушно улыбнулся ему, отчего тот вздохнул и провел пальцем по волосам, беспорядочно взъерошив их, чтобы выплеснуть свое разочарование. — Он… такой же, как и ты? — осторожно спросил он, бросив небольшой взгляд на дворецкого, когда тот клал подушку обратно на кровать.       Дворецкий задумчиво хмыкнул:       — Нет. Смею сказать, что кто-то вроде него, находясь в мире людей, сам по себе необычен, но…       — Он не человек и не дьявол? Тогда кто он?       — Он…       Чем больше Сиэль думал о вчерашнем разговоре, тем больше ему хотелось взъерошить собственные волосы и закричать от разочарования. Он должен был предвидеть это, прекрасно зная, каков Себастьян. Правда, он никогда не лжет ему, но это очень окольный путь к тому, чтобы сказать, что убийца изначально не был человеком.       Как он собирается после этого объясняться с Луэллой?       Он не сомневался, что когда все закончится… Правда, которую он пытался скрыть от Луэллы и других слуг, откроется служанке. Она умна, поэтому он был уверен, что она воспримет это нормально, и, возможно, у нее возникнет много вопросов по этому поводу, но опять же… Действительно ли она будет готова принять тот факт, что все это время рядом с ним был демон-дворецкий, который ничего ей о нем не рассказывал?       Конечно, есть случаи, когда Луэлла действительно выражает свои подозрения относительно Себастьяна и несколько раз сталкивается с ним по этому поводу, но он просто отмахивается от ее опасений, считая, что Себастьян просто хорошо выполняет свою работу, что технически не является ложью.       Он может быть ребенком, причем взрослым, но даже он мог видеть связь, формирующуюся между Себастьяном и Луэллой. Иногда он ловил Себастьяна, пялящегося на Луэллу, которая думала, что он хорошо это скрывает, но на самом деле все это время это было совершенно очевидно.       Его красные глаза, которые пытались сосредоточиться на работе, время от времени перемещались на Луэллу, которая просто занималась своими делами, и он подумал, что его глаза обманывают его, когда он увидел легчайший румянец на его бледном лице, когда Луэлла поймала, что он смотрит на нее, и просто вернула ему легкую улыбку.       Был другой раз, когда он застал их вдвоем играющими с кошкой на улице, или тот раз, когда он обнаружил, что Себастьян пялится на Луэллу, как мерзавец, когда она спала под деревом, или тот раз, когда он поймал Себастьяна, расхаживающего взад-вперед у главного входа в особняк, как неугомонный волк, когда он ждал возвращения Луэллы с ее миссии или похода по магазинам.        Возможно, он самый терпеливый дворецкий в мире, в основном из-за всех слуг, которые подвержены несчастным случаям изо дня в день, но он никогда раньше не видел Себастьяна таким взволнованным. Это был идеальный материал для шантажа, который можно было использовать против этого хитрого дворецкого.       Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что их обоих влечет друг к другу, даже если они этого не осознают или отказываются признавать.       Однако, как только все это закончится… как только факт о Себастьяне будет раскрыт… Смогут ли они по-прежнему поддерживать те отношения, которые у них сложились?       Сохранит ли он бессмертную преданность Луэллы по отношению к нему?       Он начинает сожалеть, что взял Луэллу с собой на это задание…       К сожалению, но также и к счастью, темные мысли, которые продолжают терзать разум Сиэля, были разрушены в тот момент, когда резкий воющий вопль ужаса с мучительной ясностью прорезал воздух.       Этот звук вызвал каскад реакций со стороны троицы, так как они отреагировали на крик, и все направились в сторону дома, откуда доносился звук.       «Неужели убийца уже добрался до своей жертвы? Как ему удалось проскользнуть мимо них и не заметить?» — Эти мысли бегали кругами в голове Луэллы, но она отбрасывала их в сторону, чтобы сосредоточиться на спасении этой бедной души.       Возможно, еще есть шанс, что она пережила нападение, а может, и нет…       В любом случае, они наконец-то поймали убийцу на месте преступления.       Однако, как только в нос Луэллы ударил запах мускусной крови, она сразу же поняла, что что-то пошло ужасно не так.       — Подождите, молодой господин! Не открывайте дверь… — Предупреждение Луэллы дошло до Сиэля слишком поздно, так как он буквально распахнул дверь, и первое, что он почувствовал, было что-то теплое и липкое, брызнувшее ему на лицо.       Его единственный глаз расширился, и горькая желчь поднялась к горлу в ту же секунду, когда его взгляд упал на сцену, которая вышла прямо из его худшего кошмара. На полу дома лежала мертвая Мэри, или то, что от нее осталось.       Ее тело было ужасно изуродовано, как будто ее растерзал какой-то дикий зверь, куски и части ее внутренностей были разбросаны по стене.       Ее пустые глаза, залитые слезами, казалось, смотрят прямо в душу, не мигая и застыв в ужасе от последних минут жизни.             Это, безусловно, самая жуткая сцена, свидетелем которой Луэлла когда-либо была.       — Луэлла! — Служанка была выведена из своего транса, когда почувствовала, как сильная рука схватила ее за плечо, встряхнув ее тело настолько, что она оторвала взгляд от ужасного зрелища и уставилась в обеспокоенные глаза Себастьяна.       — Посмотри на меня… Просто продолжай смотреть мне в глаза. Не смотри на нее… — Он с отчаянием подчеркнул свои слова, когда глаза Луэллы бессознательно вернулись к трупу, и она снова перевела взгляд на него.       Она не знала, что так тяжело дышит, пока не услышала его, и заставила себя проглотить желчь, чтобы успокоиться.       Сейчас она не может позволить себе паниковать. Она нужна Сиелю.       Одна эта мысль немедленно возвращает Луэллу к сосредоточенности:       — Подожди, молодой господин… — Она вырывается из объятий Себастьяна, чтобы повернуться к своему хозяину, только чтобы увидеть, что он неудержимо дрожал до глубины души. К счастью, Себастьян прикрыл глаза одной рукой, не позволяя ему больше видеть бойню.       Его дыхание участилось, стало затрудненным и неглубоким, так как явный запах свежей добычи вызвал у него рвотный позыв, его лицо побледнело и сморщилось, когда его вырвало на пол.       — Молодой господин! — Луэлла мгновенно оказалась рядом с Сиэлем, обменявшись взглядами с Себастьяном, прежде чем он, наконец, отпустил мальчика, позволив Луэлле заключить Сиэля в крепкие объятия.       Ей было наплевать ни на остатки его желчи, пачкающие ее платье, ни на слезы и кровь, которые появились, когда она обнимала его, когда пыталась подавить дрожь своим телом, поглаживая его спину, нашептывая нежные шепотки ему на ухо, чтобы помочь успокоить его страх.       Это работает, но лишь немного, поскольку Сиэль дрожащей рукой крепко вцепился в ее платье, его тяжелое дыхание немного успокоилось, когда он прижался лицом к груди Луэллы, жадно впитывая тепло и комфорт, которые она ему предоставила.       Звук шагов привлекает всеобщее внимание, слышно, как они неуклонно становятся громче по мере того, как источник приближается к тому месту, где они стояли.       Казалось, что это был только один человек, тошнотворный звук хруста костей и хлюпанья плоти под каблуком маньяка заставил желудок Луэллы сжаться.       Один шаг в секунду, почти противоположный тиканью ближайших часов на стене.       Себастьян мгновенно проскальзывает перед Луэллой и Сиэлем, его надежная спина была обращена к паре, в то время как его пальто колыхается от его движения. Его ухмылка была заметна, но немного натянута, поскольку Луэлла могла видеть, как все его тело напряглось, как зверь, готовый защищать их всем, что у них есть, когда он взывал к тому, кто пачкает пол кровью невинных.       — Так это твоих рук дело… — В его тоне слышалось веселье, когда эхо шагов продолжало звучать, и Луэлла едва могла разглядеть определенный блеск в темноте, когда их силуэт, наконец, сообщил им о своем появлении. — «Джек-потрошитель»… Или я должен сказать…»       В тишине ночи громко прогремел гром, сопровождаемый яркой молнией, что дало Луэлле лучший обзор бойни внутри, а также внешнего вида преступника, который заставил ее застыть на месте. Ее глаза медленно расширились от шока, а рот широко открылся, она не ожидала, что из всех людей убийца — он.       — Грелль Сатклифф.       Вскоре тихий дождь превратился в ливень, все, что можно было услышать, было шумом дождя, раскатами грома, и сердце Луэллы бешено колотилось в груди, ошеломленное и изумленное тем, что она видела прямо сейчас. Ее волосы прилизаны и развеваются на сильном ветру, как потрескивающий огонь, когда она стоит неподвижно, как статуя, вода свободно стекает по ее лицу и уже промокшей одежде.       Там стоял Грелль, залитый кровью с головы до ног, тот самый мужчина, который неуклюж во всем, что делал, и преданно оставался рядом с Анджелиной, тот самый мужчина, который однажды пришел к ней за советом, который краснел и заикался, как влюбленная старшеклассница, всякий раз, когда она дарила ему материнскую улыбку.       Когда-то она пыталась представить, как будет выглядеть убийца, но никакое ее воображение не могло даже приблизиться к реальному убийце прямо у нее на глазах. Никогда в своей жизни она не видела глаз ненормального мужчины; настолько опасного, безжалостного и лишенного каких-либо человеческих эмоций.       Он просто выглядит таким… апатичным ко всему, что его окружает.              И тут она самоуверенно подумала, что видела все…       — Н-нет, это … — Позиция Себастьяна слегка изменилась, превратив его оборонительную позу в наступательную. Изменение в его позе незначительно — незаметно для любого нетренированного глаза. Грелль остановился как вкопанный, его брови нахмурились, а лицо исказила боль. — Я примчался сюда, потому что услышал крики, но она уже была …       — Уже… что? — дворецкий насмешливо парировал. — Мы всю ночь следили за единственной тропинкой сюда. Как, черт возьми, тебе удалось войти в ту комнату в конце этого тупика и ускользнуть от нас? Ты действительно планируешь изображать невинность, выглядя так, как ты это делаешь? Хватит об этом, мистер Грелль… Нет, даже Грелль Сатклифф — это просто вымышленная личность, так что… Что скажете, если прекратите свои глупые выходки? Это моя первая встреча с «кем-то вроде тебя» в мире людей. Ты проделал великолепную работу, ведя себя как один из них.       О чем, черт возьми, Себастьян говорит? Человеческий мир? Один из них? Он говорил так, словно прибыл с другой планеты.       Но мысли Луэллы прервались в ту секунду, когда Грелль наконец вышел из здания, окрасив мощеную дорожку кровью, которую смыл дождь.       На мгновение воцарилась напряженная тишина, прежде чем зловещая ухмылка внезапно разделила лицо Грелля пополам, его безумные глаза сверкнули в темноте, когда он уставился на них. Он выглядел как безумный убийца, да он им и был, когда издал безумный смешок, от которого по позвоночнику Луэллы побежали мурашки. Это был не обычный холод от дождя, это было ощущение, что на нее напал хищник.       — Это так… — внешность Грелля невообразимо меняется, его лицо раскраснелось от абсолютного возбуждения и ликования, когда он плавно освобождает свои волосы из заточения, позволяя им свободно струиться по плечам, снимает очки и отбрасывает их в сторону. — Я актриса. И притом первоклассная. Но вы ведь тоже не «Себастьян»?       — Молодой господин дал мне это имя… Так что да, я «Себастьян»… пока что.       Луэлла бросила на Себастьяна взгляд — «Пока что.?»       — О боже, его верный пес, не так ли? От этого типа жеребца у меня тоже слабеют колени!       То, что Луэлла наблюдала сейчас, выбило ее из колеи. Грелль достает расческу и расчесывает волосы, его длинные каштановые локоны меняют оттенок на ярко-малиновый, соответствующий цвету крови жертвы, залившей пол. Он прикрепляет накладные ресницы, поправляет перчатки, прежде чем его ухмылка на лице становится шире, настолько шире, что она видит, какие острые у него зубы, как у акулы, готовой выследить добычу.       Как будто она смотрит на совершенно другого человека…       Нет, Грелль, которого она знает, и Грелль, который стоит перед ней, — это два совершенно разных человека.       Тот, кто стоит перед ней — монстр.       — Кто… Нет… — Наконец обретя голос, Луэлла начинает говорить, хотя и неуверенно, глядя на стоящего перед ней рыжеволосого мужчину. — Что ты?       Мужчина маньячно хихикнул:       — Я дворецкий дома Бернетт… Грелль Сатклифф, к вашим услугам! Мой дорогой дворецкий, я в ваших руках! — Он подмигнул и послал Себастьяну воздушный поцелуй, от чего у последнего по позвоночнику пробежала дрожь.       «Чему… я только что была свидетелем?»       Луэлле с трудом удается проглотить комок в горле, шестеренки в ее мыслях скрежещут так сильно, что у нее начинает болеть голова. Все, чему она была свидетелем до сих пор, выходит за рамки того, что могли бы объяснить наука и здравый смысл. И, судя по тому, как Себастьян и Грелль общались друг с другом, звучит так, будто они знали друг друга все это время.       — Оооо, я наконец-то смогла показать вам свое истинное лицо! Было крайне унизительно предстать перед таким парнем, как ты, без макияжа! Мой цвет волос тоже был ужасно тусклым! — Грелль перебрасывает волосы через плечо, хихикая и подергиваясь. — Но ведь и ты не так прост, да? Мой милый Себастьянчик?       — Помолчи.       Если пробирающий до дрожи холод от дождя был недостаточно холодным, то низкое, рокочущее рычание Себастьяна определенно сделало свое дело. Даже Грелль был застигнут врасплох. Луэлла уставилась на Себастьяна широко раскрытыми глазами и почувствовала, как у нее перехватило горло.       Глаза Себастьяна так опасно прищурены, что, если бы взгляды все же могли убивать, Грелль был бы уже мертв. Его зубы стиснуты, а руки сжимаются все крепче с каждой секундой. За последние два года, с тех пор как она начала работать с ним, она никогда раньше не видела, чтобы он терял самообладание.       Грелль отвлекся от своих мыслей, когда наконец заметил третье дополнение к группе. Луэлла почти могла видеть, как крутятся шестеренки в его голове, когда он смотрит на нее, по-совиному моргая, прежде чем снова взглянуть на Себастьяна. Он несколько раз оглянулся назад и вперед, прежде чем ахнул от какого-то осознания, и злая ухмылка появилась на его лице.       — Только не говори мне… — сказал Грелль нараспев. — Она даже не знала, не так ли? Что ты за человек, ты?       Челюсти Себастьяна сжимаются, тело напрягается от сдерживания, глаза пылают холодной яростью.       Они знали. Они что-то знали об этом… и они не говорили с ней об этом?       Она чувствовала себя… преданной. Больно.       Была ли она настолько ненадежной, чтобы знать такую информацию? Они действительно видят ее такой?       — Что такое… — Луэлла медленно поворачивает голову к Себастьяну, но его взгляд был опущен, он вообще не встречался с ней глазами. — О чем он говорит?       И все же все, что она получает, это молчание от них обоих.       «Что здесь происходит? Я что-то упускаю?!»       — О боже мой… Ты серьезно? Она не знала, да? Сколько секретов вы храните от этой бедной девушки? Поскольку она всегда прилипала к вам, как жвачка, я думал, что она знает… Но, судя по ее виду, думаю, я ошибался. — Хихикая от удовольствия, Грелль выпрямляет спину, вытирая воображаемую слезу с глаза. — Позволь мне дать тебе хороший совет в благодарность за то, что ты так хорошо обо мне заботишься, Луэлла, дорогая… Вот этот прекрасный дворецкий— не тот, за кого ты его принимаешь. Он просто волк в овечьей шкуре… Дьявол! Он — демон!       Словно молния ударила в Луэллу, она стояла неподвижно, как статуя, ее сердце гулко стучало в груди, когда она повернула голову к Себастьяну, слишком медленно, чтобы быть нормальной, взгляд в них был настороженным.       Он не смотрит на нее.       Дрожь ужаса пробегает по позвоночнику Луэллы.       «Д-демон…? То есть, настоящий в аду или…»       Она не знала, что сказать. Она не знала, что думать. Это должно быть какая-то больная шутка, верно? С губ Себастьяна сорвался негромкий смешок, он попытался сделать вид, что его не смущает тот факт, что его личность раскрыта, и откинул волосы назад, его глаза горели глубокой ненавистью и яростью, глядя на Грелля, который, кажется, был в восторге от того, что этот безумный взгляд теперь устремлен на него, когда он вздрогнул, его маниакальная ухмылка расширилась.       — Позвольте мне сказать те же слова, хм? — Себастьян высоко поднял голову, чтобы посмотреть на Грелля сверху вниз, как в переносном, так и в буквальном смысле. — Я тоже живу уже довольно давно, но… Я никогда не слышал, чтобы «кто-то вроде вас» был «дворецким». Тот, кто должен сохранять нейтралитет между Богом и людьми… Мрачный Жнец!       Как будто в Луэллу дважды ударила одна и та же молния, ее ноги превращаются в желе, и она едва не спотыкается, как будто вовремя не взяла себя в руки.       «Что, черт возьми, здесь происходит? Дьявол? Мрачный жнец? Это какой-то псевдоним или что-то в этом роде?!»       Она была не из тех, кто верит в учения религий, так как она была свидетелем и пострадала от рук жестокого монстра, которого она больше не могла назвать его порядочным человеком. И теперь эти двое произносят такие бессмысленные слова, что она не могла осознать, как будто это нормально?       Себастьян все еще не смотрит на нее.       — Почему ты, своего рода «Бог»… стал дворецким?       — Не будь таким занудой, Себастьянчик, — ворковал в тошнотворно сладкой манере жнец. — Но… Очень хорошо… Полагаю, можно сказать, что я влюбился по уши в женщину. И эта женщина…       — Выслушаешь ты его или нет, — это не важно, я думаю, ты уже знаешь … — Раздался очень знакомый голос, и Луэлла вздрогнула.       «Нет…»       — Я просчиталась. Я и представить себе не могла, что рядом с Сиэлем будет кто-то, кто сможет увидеть сквозь маскировку Грелля.       «Этого не может быть…»       Луэлла надеялась, желала и молилась, что ей просто послышался этот голос. Но она узнала его ясно, как день.       Одинокий пот вперемешку с каплями дождя стекал по ее лицу, когда она повернулась, и огромное чувство нахлынуло на нее, как приливная волна, такая сильная, что у нее подкосились колени, если бы не Себастьян, вовремя подхвативший ее на руки. Как бы ей ни хотелось вырвать руку у дворецкого, крича на него за то, что он скрывает от нее такую важную для жизни деталь, у нее просто не было сил даже удивляться, пока она напряженно смотрела на переулок, где до ее ушей доносились звуки каблуков, щелкающих по плитке.       Сначала в поле зрения попали ярко-красные ботинки, а затем, медленно и верно, их обладательница наконец-то дала о себе знать. Ее губы красного цвета были растянуты в небольшой улыбке, как будто она находила шокированное выражение Луэллы забавным, и все же в ее красных глазах можно было уловить совсем маленький намек на вину и боль.       — Леди… Анжелина?!       Эти эмоции исчезли, как только появились, когда рыжеволосая женщина обратилась к ним с язвительной усмешкой:       — Это, должно быть, было для тебя настоящим шоком, не так ли, Луэлла?       — Я… я не понимаю… — К Луэлле наконец вернулся голос, но ей было трудно произносить слова, поскольку она крепко держалась за руку Себастьяна, как будто он был ее спасательным кругом. — Вы, конечно, были в нашем первоначальном списке подозреваемых. Но… ваше алиби было безупречным…       — Мне больно, Луэлла … — Анджелина задумчиво скрестила руки на груди. — Ты зашла так далеко, что усомнилась в подруге, которая относится к тебе как к дочери?       — Если существует вероятность того, что ты «Джек» — родственник или знакомый — это не имеет значения … — Теперь все головы поворачиваются к Сиэлю, который заговорил, сглатывая комок в горле, когда он дрожащими руками отводит руку Себастьяна от своего единственного глаза, что был прищурен при виде его тети.       На его лице вообще не отражается никаких эмоций, несмотря на то, что Анджелина предала его и полностью разыграла, как каких-то марионеток, танцующих у нее на ладони.       — Ни один человек из списка подозреваемых не мог совершить все убийства. Конечно, это касается и вас, мадам. Но это другая история со жнецом в качестве вашего сообщника. Если он не сможет войти в комнату Мэри в одно мгновение, чтобы мы не заметили… Он также был бы способен мгновенно переноситься на большое расстояние между Вест-Эндом и Ист-Эндом. И если бы слуга исчез с вечеринки на несколько минут… Никто бы не обратил внимания… Следовательно, только вы двое можете быть Джеком Потрошителем. Мадам Рэд и… Грелль Сатклифф!       Луэллу захлестнула волна опасения, когда она уставилась на Сиэля, который предпочел сфокусировать свой взгляд на преступниках, а не на ней, возможно, слишком боясь увидеть, какой взгляд у нее будет в глазах, если они встретятся взглядом.       Будет ли она смотреть на него, как на какого-то чокнутого? Будет ли она разочарована тем, что он скрывал от него такой огромный секрет в течение последних двух лет?       Перестанет ли она… доверять ему после того, как все это закончится? И это при условии, что им удалось выбраться из этого живыми…       Сиэль бросил многозначительный взгляд на Луэллу, и он почувствовал, как его сердце сильно сжалось, когда Луэлла вместо этого уставилась в землю, ее фиолетовая челка упала ей на глаза, как капли дождя, стекающие с ее локонов.       Он заставляет себя оторвать от нее взгляд и вместо этого сосредотачивается на том, что перед ним:       — У жертв по делу «Джека Потрошителя» было кое-что еще общее, помимо «проституции» и «отсутствия матки». Все они прошли определенную процедуру в Лондонской королевской больнице, где работает мадам. — Затем он достает из кармана список и показывает его им. — Здесь перечислены эти пациенты в порядке дат их операций. Порядок, в котором были убиты жертвы, полностью соответствует порядку, в котором они легли под нож. Только Мэри Келли, которая проживает в этом многоквартирном доме, была в списке и «все еще жива». Я думал, вы двое появитесь, если мы продолжим наблюдать здесь. Но все же… — В единственном глазу Сиэля промелькнула грусть, когда он виновато опустил взгляд. — Я не смог спасти ее …       — Как печально, Сиэль, — Ангелина пробормотала, ее глаза смягчились, когда она посмотрела в сторону. — Мой прекрасный племянник… Мой… сын старшей сестры… Если бы ты не настоял на том, чтобы разобраться во всем этом, мы могли бы снова играть в шахматы. Однако… — Она медленно сжала руки в кулаки, подняла голову, чтобы показать потемневшие глаза, обезумевшие от гнева, губы исказились в глубоком рычании. — На этот раз я не уступлю!       Внезапно до ушей Луэллы доносится звук бензинового двигателя. Кажется, он почти настиг ее. Она поворачивается лицом к шуму и видит, как Грелль с грохотом обрушивается на нее, держа в руках странное приспособление. Уродливые стальные клыки пилы сверкают в лунном свете. Она закричала и инстинктивно зажмурила глаза, готовясь к жестокой боли, которая точно разорвет ее тело на части, но ее так и не последовало.       Медленно открыв глаза, служанка ошеломленно увидела, что Себастьян вовремя поймал бензопилу, прежде чем та успела упасть на нее, да еще и голыми руками.       — Ч-что… — Луэлла наконец-то смогла обрести голос, страх пронзил ее насквозь, и ее запинающийся голос отражал ее тревогу. — Это бензопила?!       — У всех Жнецов есть инструмент для охоты на души. Он известен как «Коса Смерти». — Себастьян ответил, как будто это было нормально, полностью игнорируя то, как Луэлла уставилась на него, как будто у него выросла вторая голова. — Хотя я впервые вижу такой инструмент… «Коса смерти» довольно хлопотна.       «О чем, черт возьми, ты говоришь?!»       Луэлле хотелось закричать, но она была слишком ошеломлена и подавлена страхом и замешательством, чтобы сделать это. Она смогла произнести только одно слово, и одного этого было достаточно, чтобы описать, что она чувствовала прямо сейчас.       — Что это?!       — Что-то столь немодное, как коса, мне бы ни в малейшей степени не подошло, вы согласны? Поэтому я настроил его в соответствии со своими требованиями! — бензопила ревет, как тысяча океанов, как будто она согласна со своим хозяином. — Коса смерти как раз для меня, которая играет в величайшей гармонии со смертными муками души! Конечно, его острота гарантирована. Инструмент, которым может владеть только такой бог, как я, чтобы нарезать кого угодно и что угодно на мелкие кусочки! Мое тело одеревенело, потому что я все это время была хорошей маленькой подружкой! Теперь я ооочень хочу поработать с тобой до седьмого пота~ ! ❤️       Себастьян уставился на Грелля так, словно тот был грязью земли, которой не нужно тратить его время, чтобы даже взглянуть на него:       Не могли бы вы воздержаться от таких отвратительных проявлений? Кроме того, в настоящее время я на дежурстве.       Грелль взволнованно взвизгнул:       — Ты такой строгий! Я тоже не могу насытиться этой твоей стороной, Себастьян, дорогой ~! ❤️       Он послал Себастьяну воздушный поцелуй, хотя дворецкий, не задумываясь, отшвырнул парящее розовое сердечко. Рыжеволосый мужчина надулся, чувствуя себя немного оскорбленным тем, что Себастьян отверг его, но он сохранил самообладание, когда прочистил горло.       — Позволь мне сказать тебе кое-что, Себастьян, дорогой… Красный цвет заставляет меня падать в обморок. Я просто люблю красный цвет для своих волос, одежды и губной помады. Вот почему я обожаю делать уродливых женщин красными от их крови. Женщина становится красивой, как ядовитый цветок, тем больше, чем она гламурнее. Изысканный джентльмен, одетый в розовые тона, будет самым лучшим, Себастьян, дорогой! Я глубоко разрежу тебя и окрашу во все оттенки малинового… и очаровательно испорчу тебя, Себастьян, дорогой ~! ❤️       Луэлла опешила.       — Он просто безумец…       Себастьян, похоже, не был поражен словами Грелля и ответил с ровным спокойствием:       — Жнец — это тот, кто тихо охотится за душами умирающих. Дворецкий — это тот, кто сопровождает своего хозяина, как тень. Ваш плохой вкус противоречит эстетике обоих… и справедливость вызывает у меня ничего, кроме отвращения.       — Я усердно работал дворецким для своего хозяина! Я не красился и не одевался красиво, когда был на работе! -Грелле хныкал, как ребенок, который закатывает истерику, его губы сжались в детскую дудочку.       — Я потрясен… Как ты можешь называть себя дворецким?       Усмешка появляется на лице Грелле, когда его язык обводит губы:       — Даже если так, я все еще дворецкий… Смертоносный дворецкий! ⭐️       — Во имя Королевы и моего собственного дьявольского титула… Я приказываю тебе! — Именно в этот момент Луэлла смогла наконец узнать, что скрывалось за повязкой на глазу Сиэля все это время, в тот момент, когда он решил снять ее, у нее перехватило дыхание, когда она уставилась на то, что казалось похожим на пентаграмму внутри круга, выгравированного на правом глазу Сиэля.       Он, не теряя ни минуты, срывает повязку на глазу, чтобы передать Себастьяну свое командование, хотя прекрасно знает о последствиях раскрытия такой огромной части себя, которую он пытался сохранить в секрете от Луэллы.       — …Себастьян, убей «Джека Потрошителя»!       Дрожь пробежала по ее спине в ту секунду, когда она увидела, что поведение Себастьяна изменилось, его глаза, кажется, светятся опасным красным под челкой, когда он схватил зубами край правой перчатки и потянул ее вниз.       — Да, милорд.