***
— Скажи… — мальчик с веснушчатым лицом повернулся к Сиэлю, указывая на верхнюю койку. — Можно мне спать на верхней койке? — спросил он. — Конечно. Я просто подумал, что предпочел бы низкую койку. — Сиэль ответил, пожав плечами. — Я не хочу туда забираться… — Я тут подумал… — Когда брюнет забрался на верхнюю койку, он с любопытством посмотрел на Сиэля. — Ты, конечно, говоришь очень красиво, я бы сказал по-аристократичному, что ли… — А?! — Юноша напрягся, прочищая горло, чтобы взять себя в руки. — Правда? Наверное, это потому, что я с детства работал в поместье… Губы паренька превращаются в букву «О» в осознании, после чего он весело улыбается ему: — Ну, если тебе нужна помощь, спрашивай что угодно! Я в цирке намного дольше тебя! Я знаю! Вот, возьми конфетку! Это популярные сладости «Fantom»! У меня есть карамель, молоко и клубника! Какую ты хочешь? — Тогда я-я возьму карамель… — Сиэль неловко улыбается, принимая карамельную конфету из протянутой руки, хотя он уже выбился из сил, просто болтая с ним. «Черт… Я не смогу посетить палатку Себастьяна или Луэллы в таком виде…»***
— Ты будешь спать на верхней кровати. — В голосе Джона слышались предупреждающие нотки, когда он проводит линию на земле своей Косой Смерти. — Эта линия отмечает границу моей собственности, поэтому я был бы признателен, если бы ты не переступал ее. Себастьян смотрит на очередь, прежде чем удивленно приподнять бровь и сказать Джоне: — Очень хорошо. — Он решил подыграть ему, хотя и знает, что, вероятно, получил бы удар в сердце, если бы Джона смог прочитать, что он задумал. — Почему я должен спать в одном помещении с дьяволом… — Пока Джона бормотал проклятия про себя, он бросил последний предупреждающий взгляд на Себастьяна, поправляя очки. — Позволь мне прояснить одну вещь с самого начала. В отличие от тебя, дьявола, мрачным жнецам нужно спать. Не издавай звуков ночью и не тревожь мой сон, иначе ты обнаружишь мой клинок у себя в горле. Дворецкий сдерживает желание закатить на него глаза и вздыхает: — Мой вид действительно наслаждается сном как роскошью, однако… Позже той ночью, когда Себастьян лежал на жесткой, как доска, кровати, тупо уставившись в потолок палатки, его сопровождал только тихий, ритмичный храп Джона и тиканье будильника рядом с ними. От нечего делать Себастьян решил выскользнуть из палатки, чтобы продолжить свое расследование. Однако не прошло и секунды после того, как Себастьян попытался спуститься со своей верхней койки, как его остановили, когда мачете едва не задело его красивое лицо, срезав при этом несколько прядей его черных волос. Он озадаченно смотрит на собственное отражение, отраженное на гладкой поверхности мачете, прежде чем спокойно опускает взгляд, чтобы встретить смертоносный взгляд мрачного жнеца. — Что ты делаешь, дьявол? Отбой был давным-давно. Ради всего святого… — Джона прошипел. — Я не потерплю, чтобы ты похищал души, пока я сплю. Попрошу тебя, не бродить без своего хозяина. Себастьян непонимающе смотрит на него мгновение, прежде чем раздражающая ухмылка растягивает его лицо: — О, я вообще не думал об этом. На самом деле я думал о посещении определенной горничной и… На этот раз Джона даже не постеснялся вонзить свое мачете в верхнюю койку, от чего Себастьян легко уклоняется, смеясь.***
Рассветный свет просочился в палатку Луэллы, когда она протерла заспанные глаза, и ворчание покинуло ее губы, когда она села на кровати. Ее соседка по комнате уже ушла, поэтому ей было гораздо проще переодеться без любопытных глаз, блуждающих по ее коже. Переодевшись, она направилась в палатку для завтрака, где увидела многих артистов второго плана, готовящих завтрак для себя и своих коллег. Она оглядела скопление людей, собравшихся у палатки, в поисках каких-либо признаков своего молодого господина и дворецкого, пока не почувствовала прикосновение к своему плечу. — О, есть что-нибудь… — Луэлла сделала паузу, ее глаза медленно расширились, когда она почувствовала второй стук, затем третий, четвертый и пятый… Это продолжается, как будто происходит по циклу, в ритме, который распознает только она одна, похожем на какое-то секретное послание. Это было то, чем она делилась только со своим братом Рубеном. — Рубен?! — Луэлла развернулась так быстро, что чуть не оставила выжженные следы на земле, ее сердце колотилось так сильно, что у нее перехватило дыхание, когда она уставилась на мужчину перед ней. И все же, тот, кто смотрел на нее в ответ, был не тем, на кого она внутренне надеялась, а мрачным жнецом. Джона посмотрел на нее обеспокоенным взглядом, даже несмотря на то, что цвет его глаз так отличается от цвета ее брата, она все равно не могла не заметить сходства между ними. Те же эмоции, что мелькают в его глазах, эта легкая усмешка, подергивающая губы всякий раз, когда на него давит неловкое молчание, эти маленькие морщинки в уголках его глаз, когда он улыбается… Они оба выглядели одинаково, но он был не тем, кого она искала. К сожалению. — Я, э-э… — Луэлла прочищает горло и натянуто улыбается ему. — Извини за это. Я думала, ты кто-то другой… Глаза Ионы, кажется, немного смягчились, прежде чем он достал из сумки этюдник и ручку, чтобы написать: — Все в порядке. Я часто это слышу. Наверное, у меня просто такое узнаваемое лицо. Горничная игриво закатила на него глаза и решила подыграть: — Возможно. Может быть, в прошлой жизни вы были знаменитостью или что-то в этом роде? — Может быть. — Джона пожал плечами, его глаза искрились весельем. — Хочешь позавтракать со мной? По дороге мне удалось раздобыть несколько сэндвичей. — Когда он это пишет, он протягивает руку с тарелкой бутербродов в ее сторону, молча жестом предлагая ей взять их. Не желая показаться невежливой, Луэлла нерешительно взяла у него тарелку и откусила кусочек. — Спасибо, я полагаю… — Откусив всего один кусочек, Луэлла остановилась, нахмурив брови и вопросительно взглянув на Джону. — Почему ты предлагаешь мне это? Если это из-за того, что ты сам-знаешь-кто… Тогда будь уверен, что я собираюсь сохранить твою личность в секрете. Хотя я думаю, даже расскажи я про это, люди отправили меня прямиком в психиатрическую лечебницу. Мрачный жнец тихо посмеивается, беря сэндвич со стола и отправляя его в рот, успевая писать: — Нет. Ничего подобного. Я просто… нахожу вас знакомой, вот и все. — Знакомой? — Луэлла изогнула элегантную бровь, глядя на него, доедая сэндвичи и слизывая крошки с пальцев. — Какое совпадение… Полагаю, у нас обоих узнаваемые лица, да? — игриво пошутила она. — Эй, посмотри на это? — Вау, мои глаза играют со мной злую шутку? Я никогда раньше не видел, чтобы Крюк так улыбался… — Он был бы еще красивее, если бы почаще так улыбался… Какой шок… — Шок! Это был абсолютный шок! Из толпы начинают доноситься перешептывания, какая-то группа друзей сбилась в кучку, бросая озадаченные взгляды в сторону Джона, как будто они смотрели на совершенно другого человека. — Знаешь… Если поставить Крюка и Пикси вместе, разве они не похожи на идеальную пару? — Скорее на брата и сестру, болван. В то время как Луэлла сделала вид, что не слышит их беспочвенных сплетен, уши Джона навострились от их слов, и он не мог не почувствовать, как в его груди разгорается гордость. Продолжая перешептываться, члены группы совершенно не осознавали последствий, к которым они привели: Себастьян глубокомысленно нахмурил губы, а его рубиново-красные глаза сузились при виде этого. Когда глаза Ионы и Себастьяна встретились, первый враждебно посмотрел на него, а затем отвернулся, как будто ничего не произошло. Когда они собирались уходить, он также положил руку на плечо Луэллы и улыбнулся ей, а служанка с любопытством смотрела на него, пока он небрежно уводил ее как можно дальше от демона. — Так вот как ты хочешь играть… — Пробормотал Себастьян, прижимая ладони к вискам, делая медленный вдох и откидывая волосы назад. Когда он устроился, он оборачивается… только для того, чтобы увидеть взъерошенного Сиэля, который выглядел так, словно только что вылез из постели и уставился прямо на него. Фырканье сорвалось с губ дворецкого, когда он увидел, насколько Сиэль недоволен, и, судя по выражению его лица, он уже мог догадаться, что его молодой хозяин, вероятно, не ладит со своим новым соседом по комнате. По крайней мере, его сосед по комнате не смертоносный мрачный жнец, который всю ночь проделывал дыры в его верхней койке. Сиэль поднимает палец, останавливая то, что Себастьян собирается сказать: — Ни слова. — раздраженно зарычал он. — Кажется, ты даже не можешь одеться должным образом, — дворецкому пришлось подавить смешок, когда Сиэль бросил самый сердитый взгляд, на который был способен, на Себастьяна, который просто игнорирует его, помогая расчесывать волосы мальчика пальцами и поправлять узел на его повязке на глазу. — Тебе будет трудно развязать даже половину узла в одиночку. Сиэль вздохнул, поворачиваясь спиной к Себастьяну и позволяя ему аккуратно поправить повязку на глазу, его единственный глаз уже мягко закрывается, когда его пальцы пробегают по голове. Когда он медленно открыл глаза, он подпрыгнул от удивления, когда наконец понял, что некоторые из вторых рядов смотрят на странность перед ними широко раскрытыми глазами, в том числе его гиперактивный сосед по комнате. Брюнетка хихикает: — Смайл! Так, Блэк — это не твоя мамочка, окей?! — Нет! Это…! — Покраснев от смущения, Сиэль быстро отпихивает Себастьяна, прежде чем прошептать/прикрикнуть на него. — Себастьян! Не обращайся со мной как со своим хозяином, пока ты здесь! Передай этот приказ Луэлле, понял?! — Понял… Тогда без промедления… — дворецкий переключает внимание Сиэля на картофель, который он чистит прямо сейчас, и делает это плохо, делая кожуру слишком толстой и не оставляя достаточно картофеля. — Смайл, что ты собираешься приготовить из картофеля, когда на кожуре будет больше картофеля, чем в самом картофеле? Сиэль гримасничает: — А?! — Смайл! Что ты делаешь?! — в недоумении воскликнул сосед Сиэля. — Я-я извиняюсь…! — Арргх, осталось совсем немного еды… — Похоже, больше ничего нельзя сделать… — раздался новый голос, заставивший соседа Сиэля, самого Сиэля и Себастьяна обернуться и заметить Луэллу, идущую к ним, а недалеко от нее — Джона, следящего за служанкой как ястреб. Дворецкий бросил взгляд на странное поведение мрачного жнеца, который совершенно не обращает на него внимания, наблюдая за тем, как Луэлла берет тарелку с картофелем Сиэля и внимательно рассматривает его, пока на ее губах не появляется улыбка. — Но я думаю, мы можем поджарить этот картофель до хрустящей корочки и сделать рыбу с картошкой. — Затем Луэлла обращается к остальным. — Как вам такая идея? Веснушчатый паренек пускает слюни при этой мысли и с радостью кивает. — Мне нравится! — Я рада, — Когда Луэлла одним быстрым движением завязывает свои длинные волосы в беспорядочный пучок, она бросает последний забавный взгляд в сторону Сиэля, прежде чем уйти готовить завтрак. — Луэлла, позволь мне помочь… — Себастьяна бесцеремонно оттолкнул в сторону некто иной, как Джона, который оказался рядом с Луэллой в ту секунду, когда она обернулась, ее брови были нахмурены в замешательстве. — Мистер Крюк? — Луэлла оглядывается в поисках обладателя голоса, но внезапно перед ее лицом машет рука, чтобы отвлечь ее внимание. Затем она смотрит на Джона. — Что-то не так, мистер Крюк? — Позволь мне помочь. Не дожидаясь ответа Луэллы, Джона немедленно берет у нее из рук поднос с картошкой и ведет ее на кухню, хотя и не раньше, чем он самодовольно ухмыльнется недоуменному дворецкому, исчезая в палатке вместе с Луэллой. Бровь Себастьяна раздраженно дернулась, когда он сжал руки в кулаки: — Ты хочешь, чтобы я был дьяволом? Прекрасно… — Он медленно выдохнул через волосы и откинул их назад, его красные глаза опасно сверкнули из-под ресниц. — Я буду дьяволом. Когда участники были заняты подготовкой реквизита и палаток к своему сегодняшнему открытию, солнце уже взошло, поскольку оно появляется в виде золотого туннеля в мир вечного света. И Луэлла наконец решила объявить: — Время завтрака! Будучи занятыми все утро, все второстепенные участники устали и проголодались. Они отложили свои вещи, которые были под рукой, и быстро помчались за завтраком. Это было совсем как в школьном кафетерии во время ланча. — Пойдем, Смайл! — Не обращая внимания на его протест, паренек хватает Сиэля за руку и устремляется прямо к толпе, сражающейся за то, чтобы получить столько завтрака, сколько смогут достать их руки. — Если вы не поторопишься, то не получишь мяса! Члены группы так боролись за свой завтрак, что Сиэлю удалось получить только кусок хлеба, в то время как его сосед, напротив, каким-то образом удалось получить целую тарелку еды. — Ха, так тебе в итоге удалось получить только хлеб, — Это невинное замечание было как удар в сердце Сиэля, он вздрогнул, его бровь дернулась так сильно, что могла слететь с головы. Жалея его, Долл использовал приготовленную им посуду, чтобы взять еду, которую он смог достать, и положить ее на тарелку Сиэля. — Я дам тебе немного своего! Ты маленький, почти как мешок с костями, так что набивай живот и расти большой! Сиэль вспотел: — Т-спасибо… — Но, черт возьми, я должен сказать… — По лицу Веснушки расплылась глупая улыбка, когда он запихивал в рот горсть жареных картофельных чипсов. — Пикси очень вкусно готовит! — Да. — Я слышал, что раньше она была прислугой в огромном особняке. Думаю, слуги даже умеют готовить еду! Она определенно превратила шкурки, которые ты испортил, во что-то вкусное! — Да. — Хорошо, я закончил! Спасибо за еду! — Сиэль чуть не осекся и вытаращил глаза на веснушчатого, который каким-то образом прикончил целую гору еды за считанные минуты, пока он жевал вторую картофелину. — Время практиковаться! Вперед! Вскоре после того, как они поужинали, участники цирка возвращаются в тренировочный шатер, где Сиэль терпит неудачу в своих различных начинаниях. Паренек даже не вздрогнул, когда Сиэль грубо приземлился на задницу, в замешательстве нахмурив брови: — Эй! Эй! Что случилось с твоим чувством равновесия после пробы?! Это основы, настоящие основы! — Он протягивает руку Сиэлю, который ворчит себе под нос, беря за руку веснушчатого, который помогает ему подняться на ноги, пока их внимание не было успешно привлечено громкими возгласами благоговения и изумления. Повернув головы к источнику, они видят Себастьяна и Джону, умело балансирующих на подпорках. — Блэк, — это потрясающе! — У Крюка все так же хорошо! — Это действительно что-то! Они не могут быть людьми! — веснушчатый паренек изумленно вытаращилась. Сиэль вспотел при виде этого зрелища: — Да… — А вот Пикси… — Подняв руку над бровями, сосед Сиэля искал упомянутую служанку, пока наконец не заметил ее вдалеке, издав впечатленный свист. — Она так же популярна среди остальных, как и всегда! — Его замечание привлекло внимание Сиэля, который проследил за его взглядом и увидел, как Луэлла садится и начинает делать растяжку, а затем исполняет множество танцев. Казалось, ее никогда не беспокоили все эти взгляды. — Твоя сестра потрясающая, Смайл! — Затем веснушчатый паренек смотрит на Сиэля с серьезным выражением лица. — Ты должен быстро вернуться на правильный путь. Не позволяй им оставить тебя позади! После тяжелой тренировки Сиэль едва мог нормально стоять на своих трясущихся ногах, опираясь на колонну, чтобы не упасть, хрипя, как при последнем издыхании, в то время как Долл сохранял бодрую улыбку на лице, вытирая пот с лица. — Я весь вспотел! Пойдем примешь душ, Смайл! — А? — Сиэль оживляется при этих словах, прежде чем его единственный глаз сверкнет: — Здесь есть душ? — Да! Да! — Взяв приготовленное ведро с водой, парень затем выводит Сиэля из палатки, чтобы принять душ. — Ночью холодно, так что тебе следует принимать душ днем! Однако все мысли о приятном горячем душе были выброшены в окно в ту секунду, когда Сиэль с ужасом обнаружила, что все мужчины-участники группы моются, поливая себя из ведер снаружи палатки. — Ты называешь это шоу… — Давай, сними это! — Сиэль в ужасе уставился на смелость своего соседа по палатке, когда тот сунул ему в руки ведро с водой. — Я потру тебе спинку! — Я… Сейчас разгар зимы, но мы принимаем душ на улице?! И разве это не холодная вода? — пожаловался Сиэль. — Да. — ответил парень, причем совершенно искренне, не видя в этом ничего странного. — Ты будешь здоров, если выльешь на себя воду и быстро высохнешь! Говорят, что самые здоровые и сильные типы купаются зимой, чтобы быть здоровыми! — Я… я думаю, я пройду…! — Протесты Сиэля были немедленно заглушены его собственными придушенными криками, пока парень не стесняясь лапал его одежду, пытаясь снять ее, а Сиэль изо всех сил старался сохранить хоть какие-то остатки благородства, чтобы не потерять одежду. — Давай, не стесняйся! — Я не стесняюсь, — Однако их конфликт не только привлекал внимание окружающих, но и заставил неугомонного паренька поскользнуться на льду и упасть, увлекая Сиэля за собой, когда они падают в ведро с водой, промокая их обоих до костей. Они оба непонимающе смотрят друг на друга мгновение, прежде чем веснушчатый разражается смехом. — О, боже! Ты поднял шум, и я тоже промок! — жаловался он. Когда парень нависал над Сиэлем, капли воды стекали с его волос и медленно стекали на рубашку. —… Ты не мог бы слезть с меня? — Проворчал Сиэль. — Теперь ты промок, — снимай одежду, — Единственный глаз Сиэля расширился от ужаса, когда парень попытался задрать рубашку. Хотя первый сопротивлялся, но безрезультатно. — Подожди… Пожалуйста, остановись! — Но ты простудишься! — Протест молодого парня застрял у него в горле, когда его неугомонному соседу наконец удалось задрать рубашку Сиэля, только для того, чтобы его глаза расширились от шока, когда он обнаружил отличительный знак, отпечатанный на нижней части спины. Пристыженный и расстроенный тем фактом, что совершенно незнакомый человек увидел проклятие, которое он никогда не хотел показывать другим, Сиэль немедленно отталкивает парня и убегает, не обращая внимания на то, что тот обеспокоенно выкрикивает его имя. Он бежит и бежит, никогда не останавливаясь, чтобы оглянуться назад и не желая видеть выражение их лиц, когда они увидели метку, когда он прятался среди экипажей. Он зарывается лицом глубоко в колени, когда подтягивает их к груди, холодная вода стекает с его промокшего тела, почти замерзая при движении. Что думают люди, когда видят метку? Они шокированы? Или, что еще хуже, испытывают отвращение? Испытывает отвращение к тому факту, что он, у которого на спине клеймо раба, работает бок о бок с ними, как будто они равные? Он не дурак по поводу того, как обращаются в обществе с теми, кто является рабами. Они ничем не лучше нищих, живущих на улицах, это точно, по крайней мере, у них есть некоторая свобода воли по их собственному выбору. Но у рабов, с другой стороны, изначально нет свободы воли. У них отняли это в тот момент, когда метка навсегда врезалась в их плоть, украли то, что осталось от их гордости и прав человека как живого существа, и с ними обращались как с игрушкой для тех, кто имеет над ними власть. Все те воспоминания, которые он когда-то похоронил… Все те дни, о которых он хотел никогда не вспоминать…. Все они возвращаются в его голову с полной силой, почти так, как если бы это пыталось воспользоваться им, пока ему плохо. — Ты простудишься. — На голову Сиэля набросили слой полотенца, прежде чем он смог осознать, что только что произошло. Себастьян опускается перед ним на колени, и Сиэль видит, что он принес для него новый комплект одежды. Он моргает от его теплых действий и такого же теплого полотенца, обернутого вокруг его тела, когда он подсознательно прижимается к нему поближе. — Пожалуйста, переоденься в это. — … С меня хватит… — Да? — С меня хватит! Я сойду с ума, если меня заставят продолжать в том же духе! — Себастьян даже не моргает, его не смущает внезапная вспышка гнева Сиэля, разочарование и стресс, которые накапливались с тех пор, как он ступил в этот богом забытый цирк, и он думает, что может взорваться. Ему хочется кричать, впасть в истерику и бить руками по земле. Он хочет дать волю чувствам, выпустить все это наружу, но он не стал бы этого делать, потому что он дворянин, глава семьи Фантомхайв. Как дворянин, он должен быть совершенным, элегантным, спокойным, зрелым и обладать всеми чертами характера, которых от него ожидают дворяне. И вот, наконец, он достиг своего предела. Себастьян некоторое время безучастно смотрит на Сиэля, а затем со вздохом качает головой: — Уже сдаетесь? Интересно, что бы сказала Луэлла, увидев вас в таком состоянии… Вам не хватает стойкости. — Дьявольская улыбка скривила его губы. — Сойти с ума от чего-то подобного… это совсем не похоже на молодого господина. Сиэль напрягся, его единственный глаз расширился от язвительного замечания Себастьяна, когда он крепко сжимает полотенце. — Такой, как я, хм …? Действительно. — Он поднимает голову, откидывая назад мокрую челку, смотрит прямо в глаза Себастьяну и усмехается. — Я, глава семьи Фантомхайв, живу, как… Но это вообще не похоже на меня. Мы быстро покончим с этим. Дворецкий улыбается и кланяется своему хозяину: — Как пожелаете. — В любом случае… — Пока Себастьян помогает Сиэлю переодеться в новую одежду, последний открывает рот, чтобы заговорить. — Нам нужно только осмотреть палатки первой очереди, прежде чем мы отправимся. Я думал, что буду тихонько стремиться к тому, чтобы мне подсказали там… Но я не могу позволить себе спокойно выжидать в этой обстановке. Я на пределе своих возможностей. — Я не могу выйти ночью, так как на пути стоит мрачный жнец. Сейчас единственная, кто мог бы провести расследование, — Луэлла… Но сегодня вечером у нее выступление в качестве первого дебюта. Пробиться нам будет проще всего. — Заявил Себастьян. Сиэль оживился, услышав это, сказав: — Мрачный жнец может быть где-то рядом, но это не значит, что они виновны. Просто затаись пока. — Да, сэр. — Мы должны разнюхать, когда участники первого состава покинут свои палатки, чтобы выступить, — Сиэль качает головой, отчего капли воды разлетаются повсюду, когда он садится на ящик, позволяя Себастьяну вытереть ноги чистой тряпкой. — Но сначала я должен придумать, как избавиться от этого прилипчивого веснушчатого лица… Если я не могу свободно двигаться, во всем этом нет смысла. Сиэль вздохнул, его теплое дыхание столкнулось с холодным воздухом, когда он с тоской посмотрел на голубое небо: — Я бы хотел поскорее вернуться в поместье и съесть сладости за чашкой горячего чая. Дворецкий усмехается: — Я приготовлю их к нашему возвращению.***
В то время как декорации покрывали почти всё видимое пространство, а только яркие бриллианты усеивают чернильное небо, цирк омывается серебряным и золотым светом луны и ламп. Зрители с волнением собираются на представление цирка «Ноев ковчег», пока члены первого состава готовятся к выступлению, а члены второго состава помогают им подготовиться к выступлению. Наконец, измученный работой, Сиэль опускается на стул и облегченно вздыхает: — Получится ли у меня исследовать шатры первым, или я сначала упаду от усталости? — Успокоившись от этой мысли, он повернулся к Долл. — Хм… Что мне делать во время представления… — Он сделал паузу, заметив, что его надоедливого соседа нигде не видно. Он оглядывается по сторонам, ища брюнета, но не видит никаких признаков его присутствия. «Это мой шанс!» Единственный глаз Сиэля расширился, и он тут же вскочил на ноги и бросился к выходу. Луэлла нахмурилась, чувствуя, как распускаются волосы из косы. Она отмахнула длинные пряди от лица, заправила несколько штук за ухо, пытаясь заново заплести косы. Когда пряди снова стали черными и закрыли ей глаза, она могла только вздохнуть в знак поражения. — Тебе нужна помощь, Луэлла? Горничная обратила свое внимание на Себастьяна, заметив, как он держит пурпурную ленту, посыпанную золотой пылью. Не говоря ни слова, она поворачивается к нему, подняв голову в ожидании. Услышав смешок дворецкого, он приступает к работе, проводя своими ловкими пальцами по ее волосам. Она невольно вздрогнула, втайне наслаждаясь тем, как он расчесывает ее волосы ногтями, распутывая все образовавшиеся узлы. Она чувствовала, как у него перехватывало дыхание, когда его грудь касалась ее обнаженной спины. — Подбородок выше, — Почувствовав прикосновение пальца к подбородку, она запрокинула голову, и жар немедленно прилил к ее лицу, когда она оказалась лицом к лицу с Себастьяном. Почти приводящая в бешенство улыбка играет на его губах с дразнящим блеском в рубиновых глазах, в то время как у девушки пересыхает в горле, когда она смотрит на него, внезапно осознав тот факт, что одна из пуговиц на его рубашке оторвалась, оставив прореху в ткани. Сквозь эту щель она могла видеть часть его кожи, его стройную грудь, от которой почти у каждой женщины в мире потекли бы слюнки. Заметив ее странный взгляд и легкий румянец на своих щеках, Себастьян проследил за ее взглядом, который остановился на его груди. — О боже мой… — дворецкий игриво прищелкивает языком, его ухмылка становится шире, когда лицо Луэллы становится красным, как наливное спелое яблоко, когда она быстро отводит от него голову. Он почти мог видеть, как от ее головы поднимается пар, что было довольно очаровательно. Его зрачки сужаются, а ухмылка становится похожей на улыбку чеширского кота. Улыбаясь ее волнению, он обходит ее непринужденными шагами, прежде чем остановиться прямо перед ней. — Тебе нравится то, что ты видишь, котенок? — поддразнил дворецкий. Луэлла убедилась, что ее дыхание ровное, прежде чем ответить: — У тебя оторвалась пуговица. — Она указала. — Мне помочь тебе с этим? — Конечно. — Себастьян делает еще один шаг вперед, так близко к Луэлле, что их грудные клетки почти соприкасаются друг с другом. Луэлла сглотнула, не будучи в состоянии отвести взгляд от его пристального взгляда, она неловко поправляет его рубашку, чтобы отсутствие пуговицы не привлекало постороннего внимание. Она делает все возможное, чтобы не выставить себя дурой перед Себастьяном, когда она наконец подняла глаза, ее лицо оказалось на расстоянии волоса от лица дворецкого. — Ну вот… Все готово, — Прошептала она, опуская руку, и все же она все еще была болезненно близка к нему. Себастьян ухмыляется, криво и застенчиво, и она вздрагивает, когда чувствует, как его пальцы скользят по ее спине, оставляя по пути дорожку из мурашек. И это были не те противные мурашки, которые она ощущала от прикосновений мужчин. Эти мурашки были не от отвращения. Ее сердце снова сжимается, балансируя на грани, и ей требуется вся ее воля, чтобы не утонуть в его тепле. Пальцы Себастьяна продолжают путешествие вниз, и как раз в тот момент, когда он собирался крепко обхватить ее за талию и притянуть ближе, так близко, что он почти мог ощутить сладость и страсть их тел, которые жаждали друг друга… — Кхм! — Очень громкий и почти неприятный кашель внезапно прервал настроение, которое так кропотливо создавал Себастьян. Себастьяну потребовалась вся сила воли, чтобы не швырнуть что-нибудь тажелое прямо в Джона, и, к сожалению, громкий кашель выводит Луэллу из оцепенения, она задыхается, ее щеки краснеют, она быстро отстраняется от него, неловко поправляет волосы и застенчиво смотрит на Джона. Она почти забыла, что он был здесь с ними. Себастьян бросил на Джона вопросительный взгляд: «Ты серьезно?» взгляд, на который Джона отмахивается от него. — Себастьян! Луэлла! — упомянутая пара оборачивается, чтобы увидеть Сиэля, бегущего к ним, почти запыхавшегося, когда он подбегает к ним. — Я потерял веснушчатого! Кто знает, когда у нас будет еще один шанс. Давайте заглянем в палатки и покончим с этим! Мы все уладим за десять минут! — Да, мой господин! — хором отозвались Себастьян и Луэлла. Однако не успела троица и шагу ступить из шатра, как кто-то окликнул их. — Блэк! — Трио замерло на месте, юноша тихо выругался про себя, а затем обернулся и увидел Джокера, который нес Венди на спине, а Питер шел за ними сзади с обеспокоенным выражением лица. — Старшая сестра Венди вывихнула лодыжку и не может выступать. Так что Блэк… Ты пойдешь вместо нее. А Пикси, ты встанешь с минуты на минуту, так что готовься! — Не оставляя им места для протеста, Джокер уходит вместе с Венди и Питером. Наблюдая, как они уходят, Луэлла испускает легкий вздох и поворачивает голову к Сиэлю: — Молодой господин. Это позор для меня как горничной, но я предлагаю нам разобраться в этом в другой раз. — Она сделала паузу, как только заметила, что мальчик, кажется, глубоко задумался, задумчиво подперев рукой подбородок. — Молодой господин? — Я не могу торчать здесь вечно. И, возможно, это единственный раз, когда веснушчатого нет рядом. — Сиэль наконец заговорил, глядя на список расписания, висящий на одной из палаток. — У меня есть время. Ядовитые змеи — единственная проблема. Согласно расписанию, Луэлла заканчивает выступление в 7:30, а Себастьян — в 7:50. Выход на бис в 8:00. Себастьян, у тебя есть пять минут, чтобы поймать всех змей, а затем приступить к представлению. Луэлла, как только ты закончишь, приди и помоги мне найти улики. А в 7:50 ты, Себастьян, на мгновение возвращайся за кулисы, освободи всех змей и выйди на бис. Я позабочусь об остальном. Поехали! — Как пожелаете. Имея в виду этот план, они немедленно приступают к работе, поскольку Себастьян легко ловит ядовитых змей Снейка и бросает их всех в сундук. — Это все, — заметил он. — Хорошо. — Сиэль кивает дворецкому, прежде чем перевести взгляд на свою горничную. — Луэлла, ты возвращаешься в цирк. Они могут что-то заподозрить, если ты опоздаешь. Луэлла склоняет голову: — Да, сэр. Пожалуйста, будьте осторожны, молодой господин, — Перед тем, как покинуть палатку Снейка, она обменялась таинственным взглядом с Себастьяном, который сразу понял ее молчаливое послание перед тем, как она отправилась на свой первый дебют в цирковом шоу.***
Акробаты кувыркаются и прыгают рядом с мужчинами, возвышающимися на ходулях, бросая пригоршни конфетти, переливающимися всеми цветами радуги на улыбающиеся лица детей, родители смеются над клоунами, танцующими под музыку и выполняющими забавные трюки. Затем Джокер, одетый в свой костюм, мелодично привлекает внимание аудитории. — Приходите одни, приходите всей семьей! — Джокер провозгласил, грандиозно размахивая руками. — Поторопитесь, поторопитесь! Вот ваш шанс увидеть таинственную красоту! Посмотрите, как лучшая танцовщица Лондона входит в зал! Он достает горсть фиолетового порошка из своей сумки и встает, высокий и гордый, его кулак потрясает небесам, когда он объявляет: — Давайте поприветствуем нашу новую участницу… Пикси! — Он бросает порошок себе под ноги, пурпурный взрыв поглощает сцену. Дым быстро рассеивается, и там, внизу, в соблазнительной позе с обворожительным телом и тамбурином на поясе, появляется Луэлла. Толпа разражается оглушительными возгласами и свистом, которые вызывают у горничной прекрасную улыбку. Бист и другие участники первой струны с легким удивлением оглядывают толпу, сбитые с толку тем, что так много людей падают в обморок из-за одной артистки. Женщины бросают на Луэллу завистливые взгляды, в то время как большинство мужчин выкрикивают клятвы обожания и улюлюканье, сопровождая все восторженными хлопками. Когда она медленно раскрывает свои губы, прекрасная музыка вырывается из маленькой группы музыкантов на углу. Затем она начинает петь. — entario asolta disario imolta cancadia milia firia madone mia И тут началось самое прекрасное. Нежный звон тамбурина привлекает всеобщее внимание, а Луэлла смотрит на толпу, как зачарованная пленница, из-за своей вытянутой руки. Ее голос и танец создали не что иное, как шедевр. Мелодия унесла их в мир фантазий, и все остальное перестало существовать. Зрители с трепетом наблюдали, как на ее румяных губах появляется заманчивая улыбка, как ее бедра покачиваются в такт шагам, а руки гордо движутся рядом с ней такими же гипнотизирующими, быстрыми и ритмичными движениями. — entario asolta disario imolta cancadia milia firia madonemia — antario asolta disario madola isolio lidа finia di somnia — miseri diomo enemi satola umina danente diomo astania — cantario asoltadisario madola isoria miitafiria di somia — entario asolta disario imolta cancadia milia firia madonemia — cantario asolta disario madola isoria miitafidia di somiai solio camitafia ia midola Величественная — вот слово, которым люди описывали Луэллу. Ее изящные движения текли уверенно и плавно, словно река, а движения менялись от струйки до бушующего водопада. Красивое платье, которое она одела, прилегало к ее изгибам, практически заставляя некоторых мужчин неловко ерзать на своих местах. В горле Луэллы поднимались волны силы, и люди даже не могли сказать, что это были слова, исходящие от нее. Ее голос был музыкой и грацией. Он был совершенно гипнотизирующим, как будто все были одурманены ею. Ее движения почти убеждали всех, что она какая-то сказочная принцесса, приехавшая из далекой страны, а ее внешность в целом была завораживающей. Конечно, были и более красивые лица, но ни одно из них не обладало такой балетной и элегантной аурой, как она. — entario asoltadisario i moltacantadia miliafiria antane mia — cantario asolta disario madola isoria miitafidia di somia isolio camitafia midola К сожалению для тех, кто хотел, чтобы это никогда не заканчивалось, выступление Луэллы медленно подходит к концу. Колокола прозвенели вдали и превратились в слабое эхо, затихающее, затихающее, пока не осталось ничего, кроме тишины. Все немедленно вскочили на ноги, их разум все еще был полон адреналина от ее танца и голоса, они страстно оценивали экзотическое зрелище, пока оно не стало оглушительным, и Луэлла не смогла сдержать изумленной улыбки. Луэлла кланяется толпе, впитывая свист и крики, раздающиеся из зала, когда Джокер присоединяется к бурным аплодисментам. Подняв голову, Луэлла смотрит прямо туда, где стоял Себастьян, бросая на него долгий, дерзкий взгляд, прежде чем бросить горсть фиолетового порошка себе под ноги, фиолетовый дым поглощает ее целиком, когда она исчезает без следа. «Этот котенок…» Себастьян медленно поднимает руку, чтобы прикрыть губы, которые медленно приподнимались, его щеки слегка розовеют, поскольку он не смог удержаться от легкого смешка. Несмотря на то, что он не проявляет особых физических эмоций, кроме умения быть жестоким и высмеивать тех, кого он знал, с Луэллой все было по-другому. Он был отчасти благодарен, что она не могла догадаться по тому, как он разговаривает с ней и слегка прикасается. Ему очень нравится быть в центре внимания, и хотя Луэлла танцует для публики, ее глаза были прикованы к нему все время. Как будто она не знала, что с ним сделала. То, на что она отваживается, совершенно очевидно — притворяться невежественной; притворяться, что ничего не почувствовала, когда их глаза встречались снова и снова во время танца. На данный момент он мог рассматривать это как маленькую победу Луэллы; заставляющую его чувствовать то, что ни один демон не должен испытывать к человеку. Он всегда был терпелив с ней, позволяя ей привыкнуть к прикосновениям, которые она раньше ненавидела; он знает, что Луэлле нужно гораздо больше времени, чтобы преодолеть свою фобию, но он с радостью подождал бы ее столько, сколько сможет насладиться этим легким и трепещущим чувством в его груди всякий раз, когда они были вместе.***
Прошло несколько минут с тех пор, как Себастьяна и Джона вынудили выступить вместе на трапеции, и дворецкий уже чувствовал, что его терпение на пределе. В этот момент он начал думать, что Джона намеренно делает это просто назло ему. Звуки изумленных криков эхом доносящиеся из толпы, обычно задевают чью-то гордость и эго, что приводит к тому, что они надрываются изо всех сил, чтобы подарить своим прекрасным зрителям лучшее шоу, которое не смогли бы придумать даже их творческие умы, подарить им приятные сны в ту же секунду, как они кладут головы на подушки. Но в данном случае это буквально не помогло успокоить растущее раздражение Себастьяна, когда он в сотый раз попытался дотянуться до рук Джона. И он промахнулся. Намеренно. … Если бы он не был драгоценным старшим братом Луэллы, он бы сотворил с Джоной такое, что даже Бог не осмелился бы описать словами. Прежде всего, почему из всех людей в труппе, он должен работать именно с Джоной? Конечно, Питер вынужден уйти с поста, потому что ему нужно заботиться о Венди, а также потому, что он не смог удержать его вес. А этот абсолютный шут совершенно не сотрудничает с ним. — Что ты делаешь? — Прошипел Себастьян, свирепо глядя на Джону. Мрачный жнец отвечает на жест своим, прежде чем снова подбросить ему птицу. — Для мрачного жнеца ты ведешь себя по-детски! Это не слишком подходит для представления! Поскольку Джона отказывается брать «грязную» руку Себастьяна, несмотря ни на что, их номера на трапеции никуда не денутся, когда они раскачиваются взад-вперед. Взгляды зрителей следили за их движениями, на их лицах было написано замешательство. Бист почти невозмутимо: — Что они делают? — Прислонившись спиной к колонне, она моргнула в легком удивлении, почувствовав, как ее костюм медленно ослабевает вокруг ее тела, когда развязываются завязки топа. — Вот чёрт, мой костюм… Струйка крови стекает из носа Даггера, когда он взволнованно кричит, размахивая руками, пытаясь прикрыть тело Бист от посторонних глаз. — Вы, ребята, не смотрите! — Он быстро выхватывает полотенце из протянутой руки Долл и набрасывает его на плечи Бист. — Сестренка, до выхода на бис еще есть время, так что, пожалуйста, переоденься! Бист закатывает на него глаза и пробормотала: — О, прекрасно. Себастьян, который услышал это, почувствовал, как его глаза расширились от шока, когда он ахнул: — О нет! — Обеспокоенный тем, что их план будет разрушен, если Бист обнаружит, что Сиэль шныряет в ее палатке, он знал, что должен действовать быстро. — Прекрасно! Если ты не хочешь прикасаться ко мне, тогда … — Когда Себастьян подходит достаточно близко к Джоне, который отводит его тело подальше от него, дворецкий внезапно хватает Джона за одежду в самый последний момент, заставая мрачного жнеца врасплох. — Это должно подойти! — Себастьян стаскивает его с качелей, что выводит Джону из равновесия, вызывая крики шока и ужаса у толпы. Джона смотрит на Себастьяна тем взглядом, который говорит: — Я разрежу тебя на куски своей косой Смерти, — который демон игнорирует. Занятый борьбой с Джоной, который сопротивляется ему, Себастьян в конце концов отпускает Джону, как только тот взлетает достаточно высоко, и они оба плавно приземляются по разные стороны, когда изумленная публика разражается радостными криками.***
Веселые звуки зрителей пронеслись над головой Сиэля, пока он рылся в первой палатке, в которой практически ничего не было, кроме кровати и багажа рядом с ней. Когда фонарь мягко осветил всю комнату, его взгляд упал на фотографию маленьких детей, довольно похожих на членов первой группы, с неизвестным мужчиной, тепло улыбающимся позади детей. — Кто этот мужчина …? — Сиэль задумался, мгновение разглядывая фотографию, прежде чем отложить ее в сторону, направляясь к следующей палатке. Было совершенно очевидно, что следующая палатка принадлежит Бист с ее… уникальным вкусом в моде и оформлении ее палатки. Он смахивает румянец, роясь в ее сундуке, надеясь найти хоть что-нибудь, что угодно, что дало бы ему подсказки о пропавших детях, пока он снова не натыкается на ту же фотографию. — Это тот же мужчина, что и на фотографии с детьми… Хм? — Сиэль быстро замечает, что дети стоят перед вывеской с надписью «работный дом», и напевает. — Вывеска позади них… Это работный дом? Но все участники первой линии родом из одного города. Значит, все участники первой линии из одного работного дома, хм? Но о каком работном доме идет речь? Дети загораживают мне обзор. Здесь есть фотографии получше? Мальчик замер в ту секунду, когда услышал слабые, но слышимые шаги снаружи, и они становились все ближе и ближе. В этот момент Бист входит в свою палатку, не обнаруживая ничего странного в происходящем, и вздыхает: — И мне тоже так нравился этот костюм! — Она переодевается в свой новый топ, и как раз в тот момент, когда ее рука медленно потянулась к сундуку, за дверью палатки раздался знакомый голос. — Бист! — Позвала Луэлла, и она ослепительно улыбнулась, увидев Бист, высунувшую голову из своей палатки, с любопытством разглядывая женщину с фиолетовыми волосами. — Джокер ищет тебя. Выход на бис вот-вот начнется! — Уже? Это было быстро… Спасибо! — С этими словами Бист и Луэлла покинули шатер, на ходу разбираясь с костюмом дрессировщицы, но не раньше, чем служанка бросила обеспокоенный взгляд на интерьер шатра дрессировщицы, прежде чем вернуться в цирк вместе со Бист. После нескольких секунд ошеломляющей тишины крышка сундука дрогнула и распахнулась, открыв Себастьяна, который каким-то образом успел вовремя спрятать Сиэля и себя в сундуке. Себастьян вздохнул с облегчением: — Я едва успел вовремя … — Полностью игнорируя раздраженный взгляд, брошенный Сиэлем, дворецкий мысленно поблагодарил Луэллу за отвлечение, иначе у них все пошло бы наперекосяк еще до того, как они вылезли из багажника, и Сиэль объяснил, что он нашел на данный момент. — Понятно. Тогда молодой хозяин считает, что за этой фотографией кроется нечто большее. — Да, — Затем Сиэль показывает фотографию своему дворецкому. — Себастьян, ты что-нибудь заметил в ней? — Дайте мне посмотреть… — Себастьян наклонился над плечом Сиэля, внимательно изучая фотографию, прежде чем указать на старика. — Недавно мне довелось увидеть отличительный знак на этом кольце с печаткой в качестве отличительного знака. — Кольцо с печаткой? Отличительный знак? — Сиэль прищуривается, глядя туда, на что указывает Себастьян. — Значит, ты можешь разглядеть даже что-то такое маленькое? — Да. Я полагаю, что этот отличительный знак тот же, что был у основания протеза мисс Бист. — Отличительный знак на протезе конечности… работный дом… Этот человек меня интересует. Себастьян проверил время на своих карманных часах, прежде чем сообщить мальчику: — Молодой господин, время почти пришло. Давайте закончим на этом, — Когда он не получает от Сиэля ничего, кроме молчания, он с любопытством поворачивается к Сиэлю. — Молодой господин? — Мне все еще нужно исследовать палатку Джокера. Времени мало, но у меня еще есть восемь минут. Чтобы не вызвать никаких подозрений, ты возвращайся первым. Я все закончу сегодня. После выхода на бис скажи Луэлле, чтобы она расследовала дело этого человека, вернула сюда членов первой группы и выпустила змей, понял?! — Не дожидаясь ответа Себастьяна, Сиэль уже выбежал из палатки. Себастьян стоит на том же месте несколько мгновений, прежде чем склонить голову с улыбкой на лице: — Да, мой господин. «Судя по его одежде, он хорошо одет или благороден. Может быть, он филантроп, раз на этих фотографиях он с детьми из работного дома?» — Размышляя об этом, Сиэль наконец-то добрался до палатки Джокера и начал исследовать окрестности в поисках подсказок. В конце концов, он натыкается на письмо, лежащее под подушкой Джокера, поднимает его и замечает на нем надпись «От Тома, сына волынщика», сделанную чернилами. «Сын дудочника? Как в детских стишках матушки гусыни?» Сиэль на мгновение замер, напрягая слух, чтобы услышать незваных гостей. Как только он убеждается, что путь свободен, он открывает письмо и читает его содержимое, только для того, чтобы его зрачки расширились от шока, а сердце упало, когда он увидел свое имя в письме. «Почему…» — рука мальчика начала неуверенно дрожать, его сердце бешено колотилось, когда он недоверчиво уставился на письмо в своей руке. — «Почему?! Почему здесь мое имя?! Они знают, кто я?!» Мгновение он стоял неподвижно, его кожу головы покалывало от онемения, пока его не вывело из оцепенения, когда он услышал, как смех и болтовня участников цирка снаружи становятся все громче и больше, означая, что представление окончено и участники первого ряда возвращаются в свои палатки. «Черт! Возвращается первая линия!» — Стиснув зубы, Сиэль бросает быстрый взгляд на письмо, прежде чем запихнуть его обратно под палатку Джокера, и быстро выскальзывает из палатки Джокера, пока кто-нибудь не заметил. Он прячется за штабелем ящиков и бочек, быстро прикрывая рот, как будто боится, что его дыхание привлечет внимание. Он напрягает слух, чтобы услышать первые струны, их ровные шаги сотрясают землю вокруг, пока он чертыхается про себя. «Черт возьми. Я зашел слишком далеко. Я должен вернуться, пока они не нашли меня…» — Привет, — Холодная волна страха окатывает тело Сиэля целиком, когда он застывает на месте, его зрачки расширяются, когда он медленно оглядывается через плечо, просто чтобы оказаться лицом к лицу со своим соседом по палатке. — Что ты здесь делаешь?