***
Сиэль медленно просыпается от звуков чьих-то шагов вместе и лучей восходящего солнца, проникающими через отверстие в пологе палатки, на секунду ослепляя его глаза, прежде чем он неохотно открывает их с усталым стоном. Он потер глаза, чтобы избавиться от сонливости, прежде чем его взгляд перемещается на Луэллу, ходящую взад-вперед по палатке. Вид горничной, занимающейся работой, просто чтобы отвлечься, вызвал легкую улыбку на его губах, затем он решил кашлянуть достаточно громко, чтобы остановить Луэллу, она встрепенулась, повернувшись к нему с смягченным взглядом. — Доброе утро, молодой господин. — Луэлла мгновенно оказалась рядом с Сиэлем, приветствуя его мягким голосом и кладя руку ему на лоб, чтобы проверить температуру. Он тихо вздохнул, медленно закрыв глаза, когда прислонился лицом к ее руке, стремясь к большему количеству ее тепла. — Похоже, спала температура. Как вы себя чувствуете? — Не очень, но лучше, чем вчера. — Сиэль закашлялся, пытаясь сесть на кровати. Именно тогда он, наконец, осознает, что дополнительный вес, давивший на его тело, давно исчез, когда он смотрит в сторону, замечая, что Долл нигде не видно. — Пожалуйста, выпейте немного воды. — Луэлла протягивает стакан воды Сиэлю с протянутой рукой, который не осознавал, что хочет пить, пока не поморщился от холодка, пробежавшего по пересохшему горлу, и его голова непроизвольно не затряслась. — Милорд, — Сиэль и Луэлла повернули головы и увидели Себастьяна, входящего в палатку и приветствующего их с теплой улыбкой на лице. Судя по выражению его лица, Луэлла могла предположить, что он закончил выполнять задание, которое ему дал Сиэль, когда ее не было рядом. Луэлла быстро замечает, что Себастьян пришел без перчаток, поэтому его черные ногти и печать контракта были ничем не прикрыты. — Где твои перчатки? Ты выставляешь напоказ свой контракт с молодым господином! — С тихим шипением она быстро берет руки Себастьяна в свои и кладет ладонь на печать контракта, а затем переводит острый взгляд на вход в палатку, словно ожидая, что кто-то заглянет без предупреждения. Она даже не обратила внимания на забавное выражение на лице Себастьяна, и сделала лучшее, что могла придумать, и засунула руку с выгравированной печатью контракта в карман. В палатке воцарилась напряженная тишина: Себастьян и Сиэль с интересом разглядывали служанку, а служанка в этот момент желала умереть от смущения или хотя бы провалиться сквозь землю. — Что ты делаешь? — Луэлла отказывается смотреть на лицо Себастьяна, зная, что на его лице застыла раздражающая ухмылка, которая всегда знает, как смутить ее еще сильнее. Она просто знает, что если попытается ответить, проклятый дворецкий воспользуется любой возможностью, чтобы подразнить ее. Хотя горничная внутренне кричала от своего неловкого, но импульсивного поступка, ничто из этого не отразилось на ее лице, когда она склонила голову набок. Ее губы не улыбались, но изогнулись, как будто так и должно было быть. — Где твои перчатки? — спросила она в ответ, сузив на него глаза. — У тебя ногти и печать контракта видны. — Знаешь, для человека, который не так давно узнал правду о моей личности, ты выглядишь вполне спокойной, — проворчал дворецкий. — На самом деле, я и сама удивлена, — Луэлла вздохнула через нос, ее плечи поникли. — Но это уже не имеет значения. Мне все равно демон или ангел, — я поклялась в верности молодому господину и только ему. Кроме того, у каждого есть свои секреты, включая меня, и я просто случайно узнала один из твоих секретов, вот и все. Оставим прошлое в прошлом и сосредоточимся на том, зачем мы пришли сюда в первую очередь. При этом Себастьян довольно долго непонимающе смотрел на нее, и Луэлла немного боялась узнать, что творится у него в голове. Затем его губы изогнулись в улыбке, такой простой, но очаровательной, что ее сердце пропустило удар: — Ты права, — горничная внутренне вздохнула с облегчением, услышав это, прежде чем быстро поняла, что все еще держит его руку в заложниках, и она поспешно отпускает его руку и отводит ее в сторону, пытаясь с помощью волос скрыть свои раскрасневшиеся щеки от ухмыляющегося демона. — Кстати об этом… — Сиэль делает глоток воды в надежде смыть горькую желчь в горле после такой сцены, от которой ему хочется закашляться, прежде чем изящно изогнуть бровь, глядя в сторону дворецкого. — Что случилось с твоими перчатками? — О… — Себастьян рассеянно смотрит на свои руки, прежде чем просто сказать с улыбкой. — Боюсь, я их немного запачкал. — Вот как…? — Луэлла нахмурила брови, глядя на Себастьяна, и она знает, что он что-то скрывает от них, но она решила не развивать эту тему дальше, задумчиво поджав губы. — Что ж, как раз вовремя. Я недавно закончила шить для тебя новую пару перчаток, чтобы ты мог надевать их, когда мы вернемся. — Спасибо, Луэлла. — Ну, кроме этого. — Сиэль остановился, чтобы несколько раз откашляться, приводя себя в порядок, прежде чем серьезно взглянуть на Себастьяна. — Я надеюсь, ты позаботился о поручении, которое я тебе оставил? — Да, действительно. — Себастьян кладет одну руку Сиэлю под спину, а другую под ноги, прежде чем одним быстрым движением подхватить его на руки. — Пойдемте. Нет необходимости задерживаться здесь дальше. Давайте уйдем, пока все завтракают. Мы сможем поговорить, как только вернемся в таунхаус. После того, как Луэлла помогает одеть Сиэля, Себастьян несет Сиэля на руках, когда они незаметно выходят из цирка. Пока все идет хорошо, участники либо слишком заняты завтраком и болтовней, либо слишком заняты тренировками в тренировочной палатке, пока трио не заметило определенного человека, стоящего у входа в цирк. — Джона… — Луэлла выдохнула, ее глаза резко сузились. Она была на готове: никогда не знаешь, что выкинет другой человек. А уж тем более жнец. Джона просто машет им в знак приветствия, его взгляд смягчается, как только он встречается взглядом с Луэллой, но ожесточается, как только они останавливаются на Себастьяне, его губы изгибаются вниз в враждебном оскале. — Что ж, мне тоже было приятно с вами пересечься. — Себастьян саркастически протянул, когда трио без труда проходило мимо Джона. — Мы закончили с нашими делами, так что мы откланяемся. Мрачный жнец в очках просто смотрит им в спины и наблюдает, как их фигуры становятся все меньше и меньше на горизонте, прежде чем он отворачивается с фырканьем, его взгляд опускается к земле, когда он бормочет себе под нос: — Пока ты не связываешься с моей младшей сестрой, мне насрать, куда вы идете. Скатертью дорога… — Как только он замечает, что они исчезли где-то на улицах Лондона, он вздыхает и достает из кармана книгу, страницы которой перевязаны узкими шелковыми лентами, переплетенными в книгу вверху корешка и вытянутыми ниже нижнего края страницы в качестве закладок, прежде чем остановиться на определенной странице, над которой ему в данный момент было поручено работать. — Теперь я наконец-то могу расслабиться и заняться своими делами…***
— Сиэль! Ты исчез на такое время и мне даже слова не сказал! — Первым, кто встретил троицу, был Сома, кричащий на своего друга, беспокойство было написано на его лице, когда он указывал трясущимся пальцем на лицо Сиэля. — Еще немного, и я бы попросил полицию послать поисковую группу! — Добро пожаловать! — Агни приветствовал их дружелюбной улыбкой. Просто видеть его улыбку и его самого, безусловно, успокаивало сердце Луэллы после целых двух дней пыток в цирке. Это было уже достаточно плохо, чтобы она чувствовала себя немного виноватой за то, что покинула цирк без предупреждения перед членами цирка, которые относились к ним, как к семье. Хотя это чувство вины было мгновенно отодвинуто облегчением от того, что ей больше не придется исполнять такой греховный танец перед столькими людьми. Сиэль тихо кашлянул: — Это не твое дело. — Что с тобой не так? — Брови Сомы озабоченно сошлись, когда он наблюдал, как Сиэль кашляет в кулак, его опухшие и красные щеки создают впечатление, что он страдает от высокой температуры. — Ты выглядишь странно… — Это ничего. Оставь меня в покое. — Это не пустяк. Ты определенно простудился! У тебя нет температуры? — Нет! У меня нормальная температура! — Ты лжешь! — Нет, просто не мешайся. — Когда Сиэль подал Себастьяну слабый сигнал, дворецкий немедленно понял его намек и направился прямиком в комнату Сиэля, а Луэлла склонила голову перед Агни, чтобы извиниться за грубое поведение Сиэля, прежде чем последовать за парой сзади. — Сиэль! — Протест Сомы был немедленно пресечен, как только Луэлла закрыла за собой дверь, заставив маленького мальчика вздохнуть с облегчением, когда он плюхнулся на свою кровать, как морская звезда. — Молодой господин действительно довольно много лжет и хранит много секретов. — дворецкий задумчиво произнес. — Даже я не знал, что у молодого господина с детства было хроническое заболевание. — Луэлла кивает в знак согласия. — Почему вы нам не сказали? — обеспокоенно настаивала горничная. — Вы двое никогда не спрашивали. Кроме того, я уже смирился с этим, — Сиэль отметает это взмахом руки, наблюдая, как Луэлла готовит новое ведро воды из ванной, прежде чем вытащить пушистое белое ведро из кучи, на которой оно было сложено, и подставила его под струю прохладной воды. Как только он становится достаточно влажным, она отжимает лишнюю жидкость, прежде чем свернуть его в аккуратный прямоугольник, в то время как Себастьян поднимает Сиэля на ноги, чтобы расстегнуть его блузку. — Это так? Но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Я почитаю несколько медицинских книг об астме, как только у меня будет свободное время. — Заявила Луэлла, передавая салфетку Себастьяну, который одними губами поблагодарил ее и начал вытирать тело Сиэля. — Ты, как всегда, слишком волнуешься, Луэлла… — Пробормотал Сиэль. — Это часть моей должностной инструкции. Как ваша горничная, у меня есть работа — делать все возможное, чтобы мой молодой хозяин жил счастливой и здоровой жизнью. — горничная просто ответила, прежде чем бросить на него многозначительный взгляд. — Вы чуть не напугали меня до смерти, когда упали в обморок прямо у нас на глазах, вы знаете это? Парень закатил глаза и фыркнул: — В любом случае, поторопись и расскажи мне, что узнал в колледже оружия… — обратился он к демону. — Колледж оружия? — Себастьян на мгновение остановился, прежде чем продолжить вытирать чистой тканью руку Сиэля. — Ах, личность человека, которому принадлежит это кольцо, да…? Его зовут барон Кельвин. — Кельвин? — эхом отозвался Сиэль. — Вы знаете его? — Я не очень интересуюсь филантропами и подобными людьми, поэтому он не является моим личным знакомым, но… кажется, мы обменялись приветствиями на вечеринке, на которую меня пригласил предыдущий граф. — Луэлла слегка нахмурилась на заявление Сиэля, но это чувство исчезло так же быстро, как и появилось, когда юноша повернул к ней голову. — А ты, Луэлла? Барон Кельвин тебе ничего не напоминает? — Я слышала о нем в прошлом… — Луэлла задумчиво подперла подбородок рукой, наклонив голову в сторону и сжав губы в тонкую линию. — Я прошу прощения за свою неосведомленность, поскольку о нем мало что известно, но все, что я знаю, это то, что барон Кельвин известный филантроп в своей сфере деятельности, и он любит принимать сирот в свой дом, если они были брошены, подвергались насилию или пренебрежению со стороны родителей. Кроме этого, о нем нет ничего такого, что позволило бы предположить, что он как-то связан с делом о пропавших детях, кроме его связей с первыми лицами. — Что ж, этого достаточно. Знать его имя — более чем достаточно, — заметил Сиэль, разводя руки в стороны, позволяя Себастьяну помочь ему переодеться в обычную одежду, пока Луэлла не надела ему на большой палец фирменное кольцо. — Мы выходим. — Да, милорд. — Как бы Луэлла ни хотела, чтобы Сиэль просто остался в своей комнате и позволил себе оправиться от лихорадки вместо того, чтобы ехать в город в эту адски холодную погоду, она знает, что никакие ее слова не заставят его передумать, не говоря уже о том, чтобы отвлечь его от работы. Итак, у нее не было выбора, кроме как послушно склонить голову, в то время как Сиэль направляется к двери в развевающемся за ним длинном пальто, Луэлла открывает ему дверь… только для того, чтобы обнаружить, что Агни стоит у них на пути, блокируя им путь. Сиэль тупо моргает при виде этого: — А? — Не так быстро, Сиэль! — Низкий смешок раздался позади Агни, прежде чем трио повернуло головы, чтобы увидеть Сому, выглядывающего из-за спины своего слуги, торжествующе ухмыляющегося Сиэлю. — Ты не сможете так легко покинуть этот особняк, пока я отвечаю за твою охрану! У тебя действительно простуда! И как вице-король этого особняка и твой лучший друг, я не могу этого не заметить! — Еще раз, кто мой лучший друг? — Сиэль невозмутимо возразил, качая головой принцу. — Не шути со мной. — Ты должен остаться! — Сома попытался встать на пути Сиэля, чтобы остановить, но тот легко увернулся от его досягаемости, к его большому удивлению. — Агни! Не дай Сиэлю пройти, несмотря ни на что! Агни подчинился, выражение его лица стало серьезным, когда он быстро размотал бинты со своего правого запястья. — Теперь послушайте, вы двое… — Чувствуя, как его бровь раздраженно подергивается, Сиэль смотрит на Сому и сердито кричит на него. — У меня есть работа, которую нужно сделать! У меня не было времени принимать участие в ваших глупых играх! Прочь с моего пути! — Оставаться в постели и получать уход за здоровьем — это единственная работа, о которой должен заботиться больной человек! — выстрелил в ответ Сома. — Я не такой, как ты. Это ничего… — Сиэль внезапно поморщился, почувствовав тошноту и одышку одновременно, когда он яростно закашлялся в кулак. Его тело неуверенно покачнулось, и Луэлла мгновенно оказалась рядом с ним, уверенно удерживая равновесие, схватив его за плечи. — Молодой господин! На этот раз Агни и принц были правы! — Игнорируя откровенно оскорбленные взгляды упомянутой пары, Луэлла разворачивает Сиэля лицом к нему и продолжает настаивать. — Молодой господин, я понимаю, как сильно вы хотите, чтобы эта работа была закончена как можно скорее, но вы должны вернуться в постель и принять лекарство. — Она права. — Агни быстро вмешивается, обеспокоенно глядя на Сиэля сверху вниз. — Этот хрипящий звук при дыхании характерен для астмы. Вам совсем нехорошо! — Заткнись! Луэлла, я приказал тебе немедленно отступить! — Отведя взгляд от боли, исказившей лицо Луэллы, Сиэль быстро оттолкнул ее, пошатываясь, чувствуя тошноту в животе, когда горькая желчь неуклонно подступала к задней части горла. Заставив себя проглотить желчь, он отдал приказ дворецкому. — Себастьян! Убери их от меня! Себастьян склоняет голову: — Хорошо, сэр. Сома слегка вздрагивает при этом, а Агни сжимает руки в кулаки так сильно, что ему даже не нужно смотреть на свои руки, он знает, что костяшки его пальцев побелели, а зрачки расширились, когда он смотрит на Себастьяна: — А вы, господин Себастьян! Как вы можете называть себя дворецким лорда Сиэля? Дворецкий только поднял бровь на Агни в замешательстве: — А? — Позвольте мне сказать это как коллега коллеге… Нет… Как ваш друг. Вашим главным приоритетом должно быть здоровье вашего господина! В данном случае, разве вы не должны подумать о здоровье лорда Сиэля и остановить его насильно, даже если это означает ослушаться его? Разве не в этом суть работы дворецкого?! — Себастьян… — Луэлла посмотрела на дворецкого, озабоченно сведя брови. Глаза Себастьяна расширились от шока, когда он застыл неподвижно, как статуя, что позволило ему на мгновение осознать слова седовласого индейца, прежде чем он заговорил: — Я считаю, что мой долг — выполнить желание моего хозяина, но… — Он наклоняет голову набок, задумчиво подпирая рукой подбородок. — Конечно, в том, что вы говорите, тоже есть доля правды. — горничная внутренне вздохнула с облегчением, услышав это, и задумчивая улыбка тронула ее губы. — Почему, ты …! — Сиэль уставился на Себастьяна так, как будто дворецкий предал его. — Почему ты соглашаешься с ним?! Как насчет моих приказов?! — Исходя из этого, пациент должен лечь в постель! — мальчик удивленно вскрикнул, когда почувствовал, как рука Сомы обвилась вокруг его плеча и начала тащить его к кровати. — Я лично позабочусь о вашем уходе! Спасибо вам! Агни, приготовь рисовую кашу и приготовь лечебную ванну! — Как ты смеешь поступать так, как тебе заблагорассудится…! Агни согласился: — Да, мой принц! — Хансама Сиэля, достань его ночную рубашку! Луэлла, принеси ледяную подушку! После долгого убеждения Сиэля и принуждения его лечь обратно на кровать, пока другие ухаживали за ним. Глядя на это мельтешение вокруг него, мальчик пораженно вздохнул, сдаваясь, проклиная их вполголоса и хватаясь за живот. — Если желаете выругаться, по крайней мере, делайте это по-джентльменски. — Луэлла усмехнулась над нерешительным взглядом, брошенным Сиэлем, прежде чем она аккуратно накинула одеяло на него, пока остальные стоят у его кровати. — Все в порядке, — горничная хлопнула в ладоши, успешно привлекая к себе всеобщее внимание. — Молодому хозяину нужен отдых, поэтому, пожалуйста, немедленно покиньте комнату. — Прежде чем Сома успел запротестовать, Луэлла уже вытолкала его, Агни и даже Себастьяна из комнаты, прежде чем захлопнуть дверь у них перед носом. Сиэль пожалел, что не смог хотя бы сфотографировать эту сцену, потому что взгляд, которым одарил ее Себастьян, был сродни взгляду крайне обиженного щенка, которого вышвырнули из комнаты. Это выглядело бесценно. — Вот, пожалуйста, молодой господин. — Не обращая внимания на его сварливые ругательства, Луэлла ставит бутылочку с лекарством на столик рядом с кроватью Сиэля. — Поскольку вы поели, вам следует принять лекарство. И… — Ее рука медленно протягивается и касается его лба, осторожно убирая челку. — Похоже, у вас снова жар. Даже когда Себастьян сказал ей не слишком беспокоиться, Луэлла не смогла стереть с лица озабоченное выражение и только стояла рядом с Сиэлем. Его глаза были закрыты, а тонкие ресницы дрожали. Луэлла нежно убирает темные пряди с его глаз, прежде чем прижать тряпку к его коже. — Вы принимали лекарства, которые вам тогда выписал доктор? — спросила горничная, поглаживая его по голове свободной рукой, хотя она знает, что Сиэлю не нравилось, когда с ним обращались как с ребенком. Но он пропустит это мимо ушей. Только в этот раз. — Я был занят … — пробормотал мальчик. — Мы уже сделали много открытий в нашем деле, как говорится, и отдых должен быть, не так ли? — Рука Луэллы тянется к его руке, которая из-за беспокойства выглядывала из-под одеяла, и он почти отдергивает руку от явной наглости, с которой она предполагает, что за него нужно беспокоиться, но… но… Ему нравится ощущение ее пальцев, когда они касаются его кожи. Поэтому он позволяет ей сомкнуть руку вокруг его и смотрит на него сквозь маску, которую она усовершенствовала, чтобы обмануть окружающих, но он знает, что за этой маской она беспокоится о нем. Он едва не рассмеялся от мысли, что кто-то искренне беспокоится о нем, особенно некий надоедливый принц, но, увы, то немногое, что у него осталось, полностью разрушилось от ее нежных прикосновений, и он издал пораженный вздох. Он не настолько бессердечен, чтобы презирать того, кто просто пытается вернуть ему здоровье. Чувствуя, как жар остывает от холодной тряпки, положенной ему на лоб, Сиэль усилием воли заставил себя заснуть, наслаждаясь тем, как пальцы гладят его волосы. Луэлла услышала густую сонливость в его голосе, когда он пробормотал: — Обещай мне, что ты не улизнешь, чтобы закончить это дело в одиночку, когда я буду спать… Луэлла усмехнулась над его словами. Это было бы нелегко, учитывая его хватку на ней, но она все равно не собирается отходить от него. — Я не стану этого делать. Отдыхайте, молодой господин. Мы позаботимся обо всем завтра. — Она тихо прошептала, ее губы улыбались, когда Сиэль наконец-то погрузился в свои сны, а ее ногти мягко царапали его кожу. Убедившись, что Сиэль крепко спит, Луэлла осторожно высвободила его руку и положила ее ему на грудь, после чего села в кресло у окна, откуда открывался прекрасный вид на внешний мир, покрытый белым снегом, и занялась вязанием шарфа.***
К богатому гобелену синего цвета прилагается тканое одеяло серого цвета, сотканное из шерсти домашнего очага, которое утешит каждую душу, мечтающую такими ледяными ночами. Мир, открывшийся перед Джона, становится еще темнее, когда он стоит на крыше поместья, его желтовато-зеленые глаза, кажется, мягко светятся за стеклами очков, когда он тихо насвистывает завораживающую мелодию, от которой у любого, кто ее услышит, по спине пробегают мурашки, когда они сталкиваются, вращая мачете в руках, создавая серию громких металлических звуков, которые эхом разносятся в ночи. Когда его представление о том, что когда-то было миром, исчезает, Джона перестает насвистывать, вздыхает, закрывает глаза и наслаждается той свободой, которая у него осталась, прежде чем он действительно начнет свою работу. — Боже мой… — мрачный жнец вздохнул в сотый раз. — Во-первых, я пришел сюда, чтобы убрать за глупым коллегой, который провалил свою работу. Почему я всегда должен убирать за ним? Почему они не могут просто заставить Уильяма делать это, раз они партнеры …? Вдобавок ко всему, жестоко принуждать кого-то столь хрупкого, как я, к суровым ночным дежурствам в течение месяца — это просто… Тьфу, черт возьми… — Затем его взгляд на мгновение смягчился. — По крайней мере, я наконец-то снова смог увидеть Луэллу… Я рад, что у нее все хорошо. — А теперь … — Его длинное пальто величественно развевается за спиной, когда Джона зачесывает волосы назад. — Похоже, завтра всему этому придет конец.