Личное Дело Света. История Первая. Иная Реальность

Светлана не могла поверить своим глазам. Инквизитор, который только что держал в своих руках жизни Ольги и Завулона, был здесь, в баре, спокойно усаживался на высокий стул рядом с Волшебницей. С его приходом грохот музыки и гомон голосов послушно отошли на задний план и притихли, будто он принёс с собой свою личную тишину, в которую теперь включены были и они обе. Зачем он пришёл? Что ему было нужно? Мозг Светланы, затуманенный алкоголем, отказывался анализировать, и она, в попытке быть вежливой, с широкой улыбкой протянула: — Здравствуйте! Вышло ну слишком уж дружелюбно. — Добрый день еще раз, — сдержанно ответил Председатель. Светлана пристыжено замолчала, уставившись на него. А если он будет её о чем-то спрашивать? А она ничего, ничегошеньки не знает? А Ольга? А где Ольга? А, вот она! Пьяный мозг рассыпался мыслями на части, но тут Волшебница вдруг взяла её за подбородок, зафиксировала её лицо на месте и резко, даже как-то неприятно щёлкнула пальцами у неё перед носом. Окружающий мир прояснился. Светлана растерянно заморгала, уже трезво глядя на Ольгу, которая тоже не выглядела больше ни пьяной, ни веселой. На её лице промелькнули уже привычные глазу Светланы отголоски боли, а затем Волшебница обратилась к Председателю: — Поздравляю Инквизицию с триумфом, — она чуть склонила голову в псевдоуважительном жесте. — Похоже, теперь ты на своем месте… Председатель. Инквизитор лишь кивнул. Прошло несколько долгих мгновений до того, как он заговорил в ответ: — Мне жаль… Насколько всё плохо? — Думаю ты потерял право задавать мне этот вопрос, когда покинул Свет и решил уйти в Тень. Председатель горько усмехнулся: — Вечно вы, Великие, все делите на черное и белое. — А вы, Судьи Инквизиции, слишком привыкли к оттенкам серого, — парировала Ольга. Мрачный Председатель пожал плечами: — Выпьем? — Не пью, — сухо ответила Волшебница. Председатель красноречиво посмотрел на ряд пустых стопок, всё еще украшающий барную стойку, перевёл тяжелый взгляд на Ольгу, затем на Светлану. Девушка почувствовала, как краска приливает к щекам, но постаралась не отводить взгляда. Бездонные черные глаза Председателя, казалось, вытягивали из неё душу, и, когда они, наконец, отпустили её, Светлана выдохнула с облегчением. — Провидение — тяжкая ноша… — проговорил Председатель. — Видишь не только то, что будет, но и то, что могло бы быть. Искушение вмешаться слишком велико, но никогда не знаешь, предотвратят твои действия катастрофу или приблизят её. Тень учит смирению, в тени свет и тьма находятся в равновесии. Из тени удобнее всего наблюдать за происходящим на сцене жизни. Это монашеский удел… Жертва и необходимость. — Твои глаза черны как ночь, — задумчиво произнесла Ольга, обводя тонким пальцем край пустой стопки, — давно ты ослеп? — С момента, когда ваша заварушка перешла во что-то большее. Ослеп не я один, — со значением добавил Председатель, — глаза всех провидцев по эту сторону земного шара, застланы тьмой. Мы не видим — а это значит, что где-то там, на улицах Москвы случилось что-то, чего не должно было произойти. Непреодолимая сила встретилась с недвижимым объектом, породив совершенно новую, неожиданную реальность. Провидцы будут слепы, пока эта новорожденная реальность не пустит корни, не выбросит вперед ветви развития. Тогда нашему блуждающему взгляду будет за что зацепиться, а пока… — А пока вы приставили к нам сторожевого пса. — Запоздало. Председатель поднялся со своего места, кивнул им обеим, и, уже уходя, бросил: — Здесь найдётся кое-что поинтереснее алкоголя. Эти люди такие выдумщики… Вам понравится, Великая. С его уходом грохот клуба вновь обрушился на них. Бармен услужливо поднёс небольшую шкатулку, до краёв заполненную небольшими таблетками кислотно-розового цвета. Ольга аккуратно взяла одну, повертела в руках — таблетка была не круглой, а выполненной в форме головы обезьянки. Милая маленькая мартышка улыбалась, и, казалось, не таила в себе никакой опасности. — Наркотики? — спросила Ольга. В её голосе сквозил настораживающий интерес. — Экстази, Великая, — сказал бармен, — одну, не больше. — Ты пробовала? Светлане потребовалось пару секунд, чтобы понять, что Ольга обращается к ней. — Нет, нет, — спохватилась она, — я против наркотиков. Ольга хмыкнула, изучая таблетку. — Лучше начать с половинки, — добавил бармен, пытаясь перекричать музыку, которая стала уж совсем зубодробительной. — Что? — переспросила Ольга. — С половинки начать! Ольга понимающе кивнула и проглотила таблетку целиком. Бармен тут же придвинул к ней литровую бутылку воды, сообщив, что она «пригодится». К такому повороту Светлана была совершенно не готова. Сценарии один хуже другого начали настырно проигрываться у неё в голове. А что если Ольге станет плохо? А если Великая перестанет себя контролировать? Что она будет делать? Где будет искать помощи? — Как связаться с Гесером? — нервно прокричала она Ольге на ухо. Волшебница чуть отодвинулась, смерила её насмешливым взглядом. — Не переживай, Мышонок, всё будет хорошо. — Обычно после таких слов всё никогда не бывает хорошо! Светлана одарила Ольгу взглядом, в который вложила всю строгость, на которую была способна, но это не вызвало должной реакции. Волшебница положила руку ей на плечо: — Все разочарования, предательства и боль, что ты пережила, купили тебе шанс, которого мне в свое время пришлось ждать больше пятидесяти лет. Это хорошая сделка, так что отпразднуй её как следует, не смотря ни на что. Просто отпусти себя, — она хитро улыбнулась, — и меня. К тому же, эта таблетка совершенно не действует. С этими словами Ольга потянулась было за второй, но Светлана и бармен так синхронно схватились за шкатулку, отодвигая её подальше, что Волшебница невольно рассмеялась. Покачав головой, она сняла пальто, бесцеремонно оставила его на баре, подмигнула Светлане и, прихватив с собой воду, исчезла в разгоряченной толпе. Девушка какое-то время смотрела ей вслед, пытаясь рассмотреть её среди танцующих, но тщетно. Танцпол казался живым организмом, и этот организм поглотил Ольгу, теперь она была его частью, дышала и двигалась вместе с ним. А Светлана вновь оказалась снаружи, а не внутри. «Отпусти себя. И меня, — звучало у неё в голове в такт ритмичному треку, — себя. И меня.» Ярко-зеленые лучи прожекторов слепили её, мигающий свет заставлял толпу, в которую она всматривалась, двигаться медленно, замирать кадрами на фотопленке. Вот Светлая с прикрытыми глазами и приоткрытым от удовольствия ртом. Вот оборотень, почти неподвижно стоящий в бушующей вокруг него толпе, вот красивый молодой маг-перевертыш завис в прыжке. И все они выглядели счастливыми, полностью поглощенными музыкой и ритмом. «Отпусти себя.» Сама не веря, что она это делает, Светлана протянула руку, нащупала пальцами крошечную голову мартышки, и торопливо, боясь передумать, сунула её в рот. Теперь оставалось лишь немного подождать. Светлана скинула шубу, протянула её бармену, взяла протянутую ей бутылку воды и отправилась вслед за Ольгой, что бы это теперь ни значило. Очень скоро она поняла, что Ольга была права, когда говорила, что всё будет хорошо. Хорошо… Ей было хорошо. Ей было очень хорошо. Музыка, красивая, неземная музыка обступала её, обнимала и укачивала. Электронный бит причудливо сочетался с витиеватыми восточными мотивами, и Светлана чувствовала ритм так глубоко, так полноценно, как никогда раньше. Словно эта музыка была продолжением биения её сердца, была создана для неё, рассказывала о ней. А вокруг была тьма, и в этой тьме особенно яркими казались всполохи света и цвета. Свет замедлял её, заземлял её. Свет переливался красками, горел волшебными огнями где-то наверху, и Светлана старалась распахнуть глаза пошире, чтобы вобрать в себя как можно больше его сияния, его красоты. Толпа тоже перестала быть чужой — иные вокруг казались теперь неимоверно близкими, прекрасными, свободными. Они слились в едином порыве, и не было ни света ни тьмы, была только музыка и цвет, и жизнь. Кто-то стянул с неё свитер, и Светлана была благодарна за ощущение будоражащей прохлады, за свободу, которую этот кто-то подарил её коже. Тонкая майка в обтяжку тоже казалась лишней, она была ненужным барьером между Светланой и миром, но её пока никто не снимал, а сама Светлана была слишком поглощена своими ощущениями, чтобы провести логическую связь между тем, что майка ей мешает и тем, что от неё нужно избавиться. Кто-то провел пальцами по обнаженной коже её плеча, и девушка содрогнулась от удовольствия — это было чудо живого прикосновения, чудо контакта. Она обернулась, никого не узнала и двинулась дальше в поисках Ольги. Она плыла в море иных, её передавали из рук в руки, от тела к телу, её обнимали, её любили. И она любила в ответ. Их всех. И Ольгу. Иногда она забывала, что ищет её, отдаваясь музыке и ритму, но эта идея, как острый шип, засевший в боку, возникала снова и снова, будоражила её, и Светлана продолжала медленно продвигаться в толпе, озираясь в поисках волшебницы. Ольга обнаружилась недалеко от диджейского пульта — вокруг неё образовалось пустое пространство диаметром около метра, и Волшебница беззаботно пританцовывала в центре этого импровизированного круга. Чуть запрокинув голову назад она плавно, неторопливо двигалась в такт музыке, не стремясь попасть в каждый удар бита, но чувствуя истинную суть мелодии, подстраиваясь под неё. Светлана остановилась, залюбовавшись ей, и в этот момент чья-то рука обвилась вокруг её талии. Обернувшись, она обнаружила рядом того самого светлого мага, что до этого целовал тёмную ведьму. Высокий, статный, он был похож на викинга, и Светлана восхищенно посмотрела на его мужественное лицо, с интересом провела кончиками пальцев по его щеке, покрытой жесткой на ощупь щетиной. Мужчина нагнулся к ней, что-то сказал, не убирая руки с её талии, затем резко развернул её спиной к себе, и Светлана с трудом сдержала стон, так это было хорошо и уместно. Она чувствовала его тепло, каждый его вздох, он был так близко и казался таким знакомым, таким надёжным, что она не выдержала, выгнулась, прижимаясь ближе, двигаясь вместе с ним в такт музыке. — Кого это мы поймали, — радостно прозвучал грудной женский голос где-то рядом, щёку опалило нежным прикосновением. Любопытство пересилило удовольствие, и Светлана с трудом, но заставила себя открыть глаза. Темная ведьма рассмеялась её ошеломлённому взгляду и прижалась к ней сбоку. Соблазнительно улыбнувшись, она притянула Светлану ближе, оторвав от мага, запустила игривые пальцы под раздражающую майку, принялась гладить её по спине, предлагая забыть обо всём, кроме этих дразнящих прикосновений. Это было бы так просто… Светлана посмотрела на Ольгу, полностью погруженную в музыку, и улыбнулась от красоты этой картины. Волшебница была так близко, но вместе с тем, невозможно далеко, на неё можно было смотреть, но нельзя было дотронуться, её можно было любить, но нельзя было в этом признаваться. Требовательные губы ведьмы на шее и тяжелая рука мага на бедре отвлекли её, и Светлана сдалась на милость удовольствия, которое дарили ей иные, позволила им увлечь себя в чувственный танец легких прикосновений. Они играли с ней и друг с другом, легко, как большие кошки, желающие порезвиться. Больше всего Светлану манили волосы Тёмной ведьмы: густые, чёрные, на ощупь они были как шелк, и она не могла перестать перебирать их, пропускать длинные пряди между пальцами. Ей нравилось, что Светлый маг продолжал крепко держать её, будто она могла в любую секунду исчезнуть, раствориться в тьме клуба. Она хотела сказать ему, что никуда не собирается, тем более без Ольги, но говорить было трудно, а потом Тёмная ведьма показала ей, что если кружиться на месте, то мигающие огни начнут выписывать круги вместе с тобой, и она вконец позабыла о том, что собиралась что-то говорить. Они кружились не долго — Светлый Маг поймал их обеих, и снова они, забыв обо всём, двигались втроем, снова музыка и тепло и любовь поглотили их. Иногда Светлана поглядывала на Ольгу — ей нравилось знать, что они вместе испытывают это странное, неземное ощущение катарсиса. Ещё больше ей нравилось, что Волшебница танцевала одна, недоступная не только для неё, но и для всех остальных. И ей очень нравилось, что сама она была не одинока, что её обнимали уже ставшие родными руки мага, что по её коже скользили нежные губы ведьмы. И она очень удивилась, когда, в очередной раз открыв глаза, увидела Ольгу не далеко, а близко. От неожиданности Светлана расплылась в искренней счастливой улыбке. Ольга как-то странно смотрела на неё, как будто была довольна и недовольна одновременно. Она улыбнулась шире, стараясь показать, что всё просто великолепно, протянула к Волшебнице руку, приглашая её присоединиться к их компании. Ей не терпелось показать ей невероятные волосы Тёмной Ведьмочки, но для этого Ольга должны была подойти ближе, вплестись в их танец. Волшебница чуть подняла одну бровь, на лице воцарилось такое знакомое, такое любимое насмешливое выражение. — Пойдешь со мной или останешься? — зачем-то спросила она. Глупый вопрос. Конечно она пойдёт с Ольгой. Но Светлана недоумевала, зачем нужно было куда-то идти, когда ей было так хорошо, так спокойно и весело. Она дотянулась до Волшебницы, вцепилась ей в предплечье и смогла сфокусироваться ровно насколько, чтобы чётко и ясно кивнуть. — Пойдешь со мной? — переспросила Ольга. Светлана снова кивнула. — Или останешься? Тёмная ведьма отвлекала её, нежно пробегая пальцами вдоль обнаженной руки в такт музыке, вверх-вниз, вверх-вниз, это было нестерпимо приятно. Но Светлана собралась и помотала головой в ответ на вопрос Ольги. Раз нужно было обязательно куда-то идти, то она пойдёт. Волшебница заулыбалась, покачала головой: — Ну тогда извини. Произошло чудо — Ольга коснулась её, нежно провела пальцами по подбородку, фиксируя её лицо на месте. Это прикосновение эхом удовольствия отозвалось во всём её теле, но Светлана не успела полностью насладиться им, потому что Волшебница зачем-то щелкнула пальцами прямо у неё перед носом. Светлана не сразу поняла, что произошло, но потом осознание обрушилось на неё во всей своей полноте. Она была зажата между двумя очень красивыми и далеко не скромными незнакомцами. Светлана опустила расширенные от ужаса глаза вниз — спасительный свитер исчез, и она выглядела совершенно неприлично — тонкая майка не скрывала ничего, и чертовы джинсы в облипку тоже не оставляли простора воображению. Тут она поняла, что Ольга всё еще наблюдает за ней, а незнакомцы всё еще обнимают её, а что выделывает эта ведьма… Светлана дернулась, отпрыгнула от них навстречу Ольге и чуть не сбила её с ног. Они вдруг оказались нос к носу, насмешливая Волшебница и шокированная Светлана. Ольга смерила её взглядом. Светлана забыла как дышать. Высокий иной протянул было к ней руку, но Ольга так посмотрела на него, что он оставил это намерение. — Наверное, тебе стоит попрощаться, — сказала Волшебница, и, не дожидаясь ответа, двинулась в направлении бара. Светлана стыдливо посмотрела на пару иных, которые уже забыли о ней и успели вновь сфокусироваться друг на друге. Она больше не была частью их мира, в котором царили легкость, удовольствие и любовь. Она поспешила за Ольгой, тщетно пытаясь побороть острое ощущение потери. Только что она чувствовала что-то иное, чем бесконечная пустота, страх, разочарование и боль. Она испытывала такое спокойствие, такую радость… Она восхищалась всем, что окружало её. Она принадлежала этому месту, этим иным, и они принадлежали ей. И Ольга была рядом, и они даже делили что-то одно на двоих. Теперь же реальность снова стала обыденной, негармоничной, и в музыке уже не было той бесконечной глубины, в которую так приятно было погружаться. Иные вокруг были чужими и больше не дышали с ней в унисон. И возбуждение, так ярко разгоревшееся в ней, стало неприятным отголоском чего-то постыдного. Всё пережитое казалось глупым и нелепым, подумать только, она с ума сходила по волосам тёмной ведьмы! Светлана постаралась отогнать эти мысли, надевая поданную ей барменом шубу прямо на майку — отыскать свитер в этой толпе надежды уже не было. И вот, клуб остался позади, скрылся за железной дверью, хлопнувшей за её спиной. Ольга в уже привычном стремительном темпе двинулась вдоль тёмной улицы, Светлана, уже по привычке, поплелась за ней. Ноги в ботинках гудели, и она с подозрением посмотрела на шпильки Волшебницы. Это точно была какая-то магия. — Как ты? — спросила Ольга, не оборачиваясь и не сбавляя шага, — получше? Светлана нахмурилась, не понимая вопроса. А потом вспомнила. Боль. Игла. Антон. Предательство. Пустота. Безнадежность. Всё это было здесь рядом, на расстоянии вытянутой руки. Но всё это уже не было её настоящим. Это стало прошлым, совсем недавним, ближе, чем вчера, но дальше, чем сейчас. Сейчас она сокрушалась уже об ином. — Да, — не сразу, но ответила она, — получше. Как ты? Ольга промолчала, она вдруг остановилась, пристально рассматривая кого-то впереди. Из темноты улицы на них шёл Егор.