***
На последние несколько дней лета Драко поставил перед собой лишь две задачи: во-первых, понять, кем является его анимаг, а во-вторых, научиться работать с животным, которое по силе во многом превосходило всех, с кем ему доводилось сталкиваться ранее, пусть даже и теоретически. Он приказал Мини принести портрет его прабабки из подвала, куда она была помещена по его же распоряжению, и поместить ее у порога. Выбор пал именно на Теодору Малфой, потому как эта женщина обладала неординарными знаниями в области травологии, а также именно она собрала богатую коллекцию книг о Магических животных, что мирно хранились в библиотеке поместья. Никто из предков Малфоя не ценил эти знания и усилия должным образом, и даже отец — Люциус — предпочитал редкие драгоценные безделушки во многом потому, что они помпезны. «Эти, как ты выразился, безделушки и есть наследие Малфоев, они обеспечивали защиту фамилии многие века», — послышался властный голос отца в голове Драко. С этим трудно поспорить, и Малфою-младшему еще предстояло разобраться с этим самым приданным, чтобы понять, как именно отец отбирал нужные ему артефакты. Отодвигая эти моменты на потом, Драко приказал всем эльфам покинуть поместье на ночь, и прямо перед портретом обратиться в анимага. Это была его вторая попытка, которая не повлекла за собой всплесков агрессии, единственным дискомфортом было обострение всех рецепторов восприятия. Острый слух позволял слышать трепетание сердец на расстоянии до двухсот метров, его глаза рассмотрели самую мелкую пыль, которая медленно кружила в воздухе, оседая на портрет той самой прабабки. Седовласая женщина оторвала взгляд от книги, которую читала, глядя на анимага-Малфоя поверх своих очков. Она с любопытством прошлась по его туловищу, изучая, а после пролистывая тот самый сборник, ответила: — Ты Вампус, — вновь обращаясь к писанию, она цитировала, — «Кошка Вампус своим размером и внешним видом напоминает обычного горного льва или пуму… Считается, что жёлтые глаза Кошки Вампус обладают силой гипноза и легилименции», — женщина поджала сухие губы, и улыбка, озарившая ее лицо, прибавила морщин, смягчая взгляд серых глаз. — Полагаю, мой правнук нелегальный анимаг, — она смущенно погладила корешок книги, избегая созерцания желтых хищных глаз. — В свое время я не осмелилась провернуть то же самое, о чем теперь сожалею. Драко, переминаясь с лапы на лапу, не мог усидеть на месте. Кровь, бурлившая внутри, требовала движения, но Малфой сделал глубокий вздох, представляя себе картину себя-человека. Он мысленно потянулся за этим образом, и в момент обрел прежнюю форму. — Эффектно, — комментировала Теодора. — Смею просить тебя о просьбе, — женщина умолкла, ожидая реакции. Драко лишь кивнул, и она продолжила: — Не запирай меня в подвале, там так темно и холодно. Я совершенно не могу читать в этой кромешной тьме, — сетовала женщина, причитая. — Библиотека подойдет? — Даже более чем, но прежде, — она подняла руку вверх, будто припоминая детали, — будь осторожен. Вампусы редкие создания и обитают среди индейцев Аппалачи, в Северной Америке. Если такую кошку заметят местные волшебники, возникнут вопросы. Одним кивком Драко завершил общение с портретом и удалился, анализируя полученную информацию. Почему именно Вампус? Предположения сменяли друг друга, но юноша делал акцент именно на своих возможностях в легилименции, ведь это было более-менее объяснимо с точки зрения логики, но дикая кошка? При том в совсем несвойственной ей среде обитания. Из всех известных ему предков, как помнил сам Малфой, не было ни одного анимага, и даже если бы он и был, можно предположить кого угодно, только не хищника. Или Драко вовсе опустил мнение о себе и своей семье на уровень ниже плинтуса. Соглашаясь с теорией, что анимаг — это внутренне состояние натуры волшебника, нерешенных вопросов стало еще больше. Это словно теневая сторона его личности, которая раскрылась благодаря самопознанию. Если использовать эту его часть в нужном направлении, можно добиться блестящих успехов, осталось только понять, каким образом двухметровая дикая кошка поможет в деле, которое так волновало Драко в последние месяцы. Все последующие дни Драко принимал свой теневой облик и оббегал местность в пределах ста километров от дома, давая выход скопившейся энергии. Ночью, поддаваясь животным инстинктам, он обретал свободу, которой так не хватало ему в той жизни, где он человек. Принцип удовольствия влек его тропами, заставляя рыскать по следам разнообразных лесных животных, устраивая своеобразную охоту. Загоняя очередного зайца или лося в укрытие, Драко удовлетворённо удалялся прочь, даруя жертвам преследования жизнь и облегчение от того, что опасность их миновала. Днем же Малфой ловил себя на том, что в привычном облике проявляются животные инстинкты, его слух иногда обострялся на несколько мгновений, а после все плавно откатывалось назад. Шелест книги, которую он пролистывал, сильно прошелся по лобным отсекам мозга. Морщась от неожиданности, Драко скрипнул зубами, усугубив восприятие. Это было словно прикосновение к открытой черепной коробке. Плотно закрывая уши руками, он устало прислонился к книжному стеллажу. Делая пару глубоких вдохов, унял резкий приступ тупой боли. Ему понадобилось постоять в таком положении некоторое время, окончательно убеждаясь в том, что слух пришел в норму. Размышляя над этими периодическими колебаниями, Драко предполагал два варианта: либо со временем, когда он полностью привыкнет к своему анимагу, это пройдет, либо это будет обостряться все сильнее, и в какой-то момент он обретет гиперзрение, гиперслух, гипернюх и… И он надеялся, что на этом все. Ибо если усугубится гипервосприятие чужих эмоций, это добавит проблем. Ему и без того тяжело пребывать в обществе других людей. Опасения преследовали его еще более навязчиво, так как где-то там в подсознании хранилась новость о соседстве с Грейнджер. Слышать ее каждый день, видеть и даже чувствовать… Каждый раз думая об этом, он будто застывал в ступоре, отвлекаясь от того, чем был сосредоточен в тот момент. Он так и не раскрыл ту самую папку, а уже через несколько дней ему придется поселиться в Башне старост. Каждый раз размышляя об этом, его нога непроизвольно постукивала, отбивая четкий нервозный ритм. Обходя владения перед отъездом, Малфой отмечал некоторые изменения, ему казалось, будто в поместье воздух стал теплее, и в целом растительность на территории кое-где приобрела пускай тусклые, но краски. Мини следовала за ним по пятам, и Драко заговорил с нею: — В поместье все так же холодно? Мини ускорилась, догоняя хозяина и шагая с ним наравне. — Похоже, что в некоторых комнатах сошел иней, и кое-где даже удалось вывести пакостливую тлю. — Насколько там велик урон? — Два старинных гобелена полностью изъедены, даже Пакля ничего не смог с исправить, — Мини, смущаясь, добавила, — он избил себя раскаленным утюгом. Это были любимые гобелены вашего прадеда, а Пакля до сих пор привязан к нему. Драко глубоко вздохнул, все так же игнорируя прямой взгляд на эльфийку. — Прикажи ему больше так не делать. — Но Мини не может отдавать приказы эльфам. Никому не может. — Пришлешь его ко мне, — последовала задумчивая пауза. — Всех, кто делает так же, пришлешь ко мне. Некоторое время они шли молча, прогуливаясь по-над серыми неприступными стенами дома. — Ты тоже себя наказываешь? — спрашивал Драко, сворачивая к низкому лабиринту заднего двора. — Я ни разу не ослушалась хозяина, — гордо отвечала Мини, и юноша понял, что в случае прокола, та начнет себя колотить всем, что подвернется под руку. — Никогда себя не бей, поняла? — Да, добрый Хозяин Драко, — голос дрогнул, и Малфой раздражительно фыркнул. Все так же прогуливаясь по саду, слизеринец отдавал Мини распоряжения, которые та деловито записывала в личный блокнот. — Ты всегда можешь найти меня в Хогвартсе. В любом случае, я буду наведываться домой, — Драко ускорил шаг направляясь к центральному входу. — А как же сегодняшний ужин? Что желает Хозяин Драко? — перешла на бег Мини. — Помнишь того клерка из Министерства? — Драко резко затормозил, останавливая пронзительный взгляд на Мини. —Да, сэр, конечно, сэр. — Хочу попробовать на вкус его жареное сердце. Ммм… — тянул он. — Средней прожарки. Соус можно не подавать. Блокнот Мини шлепнул по гравию, и она открыла рот в изумлении. Малфою даже удалось рассмотреть ряд ее нижних зубов. Эльфийка лишь слабо кивнула в ответ, но выпученные глаза, кажется, остекленели от шока. Смех хозяина наконец отрезвил ее, Мини быстро заморгала, приходя в себя. — Это просто шутка, расслабься, — Драко продолжил путь к дому, оставляя удивленную на том же месте. Он что? Он только что шутил с Мини словно с близким другом? Тем же вечером Драко Малфой сидел в кресле отца перед камином, вытянув ноги поближе к теплу, он крутил в руках стакан с огневиски, наблюдая за янтарными мерцаниями обжигающей, пьянящей жидкости. Рядом, на стеклянном журнальном столике, покоилась та самая злосчастная папка. Он задал себе вопрос: зачем она ему? Чем поможет в деле, которое уже по факту проиграно? Похоже, тень злорадного любопытства до сих пор живет на темной стороне его натуры. Набираясь смелости из бокала, он уже несколько часов кряду сидит на одном месте. Что будет если он увидит там горькую правду о себе и о своей семье? Ведь показания предполагают изложение произошедших событий, ни больше ни меньше. И к тому же, из заседания он знал, что Поттер свидетельствовал даже в защиту Нарциссы, излагая историю, где она прикрыла его перед Темным Лордом. Что еще он может найти в фактах, известных ему самому? Набравшись решимости у алкоголя, Драко потянулся к папке. На самом верху лежали показания с каллиграфической пометкой «Гарри Поттер». И вот отступать и затягивать процесс уже не имело смысла, и юноша приступил к изучению. Возбужденно прохаживаясь по комнате, словно зверь запертый в клетке, Драко наконец обратил внимание на мягкую розовую дымку рассвета. Полученные данные из показаний мальчика-который-выжил раскрыло невероятное количество тайн, ответы на которые искал сам Малфой. Крестражи… Он встречал подобное в библиотеке поместья, и допускал мысль о возвращении Волан-де-Морта именно таким путем, но не имея единомышленников, и вообще никого с кем бы мог обсудить такое развитие сюжета, его гипотезы так и оставались в зародыше. Теперь ему наверняка известно, что отныне возвращение Темного Лорда больше невозможно. Сложившийся пазл в его голове наконец обретал реальную форму. Конечно, о создании крестражей знал лишь узкий круг людей, и, само собой, эту информацию ни в коем случае нельзя выдавать общественности. Знала ли Беллатриса о том, что создал ее Хозяин, ведь она, чуть ли не единственная, кто ждал его возвращения с самоотверженной уверенностью в своей правоте. У его неуравновешенной тетки хранился один черный артефакт, так же, как и у его отца. Но Малфой старший не был осведомлён о том, чем конкретно является дневник Тома Реддла, и использовал его в своих корыстных целях — избавить Хогвартс от Дамблдора и грязнокровок. Малфой поразился тому, сколько тайн хранит троица друзей Гриффиндора, и, по сравнению с ними, Драко почувствовал, насколько поверхностным являлся его кругозор. Едва ли кого-то из своих бывших прихвостней Малфой назвал бы другом. В той нелепой компании, которая сформировалась вокруг него, не было ни единого надежного человека, которому можно было бы доверить свою жизнь. Все чем занимался он со своей свитой — это карнавал тщеславия, дети с золотыми ложками во рту тешили свой эгоцентризм, самоутверждаясь за счет остальных. Нарциссизм, что возрастал с каждым годом, укоренился до предела, и в один момент его вырвали с корнем, чему, спустя какое-то время, он безусловно был благодарен. Все это позволяло быть отстраненным, уравновешенным и оценивать ситуацию холодной головой, взвешивая все за и против, и лишь после расставлять фигуры на шахматной доске. Драко устало опустился на кровать, сворачивая историю Поттера, он вытянулся, давая себе немного времени отдохнуть перед поездом. Большим потрясением стала история о Северусе Снегге. Драко неоднократно пытался расположить профессора к себе, но тот был невосприимчив к богатству и положению Малфоев. Несомненно, преподаватель не выказывал своего презрения, но в поведении его сквозил вакуум непредвзятости, от того все ученики, в независимости от статуса, были для него пустым местом. В памяти всплывали фрагменты ушедших дней, там Беллатриса не однократно говорила о том, что не стоит доверять этому, как она выражалась, «ненадежному типу». Тетка неоднократно предостерегала Драко от опасности ввязаться в немилость к Темному Лорду. Малфой-младший и помыслить не мог, что его сдержанный, вкрадчивый преподаватель зельеварения мог кого-то любить так глубоко, на протяжении стольких лет. С виду казалось, что этот человек вовсе не способен на такие чувства. Всегда собранный, властный, будто бесчувственный Северус Снегг, потерял свою единственную любовь в далекой юности, а после посвятил себя тому, чтобы защитить сына Лили Поттер и искоренить корень зла, погубивший ее. Как многое, кажущееся нам одним, по истине имеет совершенно иное наполнение. В грудной клетке Драко, подобно пронзающему солнечному лучу, разлилось странное, теплое чувство, похожее на понимание к этому человеку. «Должно быть, Снегг был чрезвычайно одинок все эти годы. Уму не постижимо, он убил Дамблдора, единственного близкого человека, по его же просьбе». Сцена на вершине Астрономической башни навсегда осталась в архивах памяти Драко, момент, где старый директор говорит: «Пожалуйста, Северус», — был не мольбой о помиловании, а мольбой о смерти, к которой тот заранее готовился весь учебный год. Сострадание к бывшему декану факультета накрыло юношу лавиной тихой грусти, и он наконец в ином свете увидел, что есть любовь.***
Платформа 9¾ на вокзале Кингс-Кросс постепенно наполнялась учениками и сопровождающими их близкими и родными. Перекрикивающие друг друга, снующие с огромными на перевес чемоданами волшебники торопились занять вагоны и купе. Несмотря на сгустившиеся утренние тучи, повсюду слышалось предвкушающее хихикание и звонкие споры детей младших курсов. Гермиона с Джинни, прибывшие на платформу за полчаса до отправления, наблюдали за суматохой через полупанельное окно Хогвартс-Экспресса. — Ты думаешь, Малфой может участвовать в каком-то заговоре? — вновь вопрошала Джинни, развивая всю ту же вчерашнюю тему целое утро. Похоже, теперь Гермиона понимала, почему она так упорно стремилась проводить время наедине. — Вполне. Более того, он может выступать зачинщиком новой волны хаоса в Британии. Вся его школьная свита — сплошь Пожиратели, пусть и не открытые, мировоззрение у них одно на всех. — Да, но в этом году он будет без них, если конечно… — Джинни остановилась на полуслове, заглядывая поверх плеча Грейнджер. — Стоило лишь раскрыть рот… Гермиона, проследившая за взглядом подруги, обернулась, чтобы увидеть, как Блейз Забини медленно шагал по платформе со своим чемоданом, поодаль от него шла Пенси Паркинсон. — Формально они же окончили школу? — вопрошала мисс Уизли. Гермиона лишь молча кивнула в ответ на вопрос подруги, гадая при этом, сколько еще слизеринцев вернется вслед за предводителем. — Это интересно, — тянула Джинни, — а где же сам главный герой? Нужно спросить у Макгонагалл, эти тоже под опекой? Или их прибоем выкинуло. Гермиона уселась на свое место: — В Хогвартсе более безопасно, поэтому неудивительно, что они тоже тут. Прошлый год обучения был больше похож на фарс, чем на школьную программу. — Ага, я все лето догоняла шестой курс, — фыркнула подруга, — а иначе не видать мне даже «Удовлетворительно». На некоторое время девочки затихли, наблюдая за снующими детьми, когда шаркнувшая дверь в купе заставила обоих подпрыгнуть на месте. Сначала в дверном проходе показалась ярко оранжевая объёмная ткань, крупной вязки, а после среди вороха кофты, больше смахивающей на одеяло, девушки уловили обрамленное спутанными платиновыми волосами лицо Полумны Лавгуд. — О, — воскликнула Джинни, подрываясь со своего места и с громкими возгласами бросаясь в объятия новоприбывшей. Гермиона последовала ее же примеру, крепко сжимая в объятиях школьную, а теперь уже и боевую подругу. Затуманенные глаза Лавгуд внимательно осмотрели купе, будто что-то искали, и уже в следующий момент они остановились на Гермионе. — Ты сегодня печальна, — отстраненным голосом заключила Полумна, пропуская приветствие. Грейнджер, привыкшая к странностям девушки, просто пожала плечами, увлекая ее за руку на диван и усаживая рядом с собой. — Я так скучала за этим ощущением, — говорила Джинни, любуясь своей компанией. Когтевранка расправляла свое броское бесформенное одеяние и из многочисленных карманов кофты она извлекла свежий выпуск «Придиры», который не был в печати с мая. — Мы с отцом хотели организовать экспедицию на север, но, похоже, если события будут набирать обороты как прежде, от некоторых магических животных останутся лишь воспоминания. По крайней мере в Европе. Гермиона молча потянулась за журналом, рассматривая заголовок обложки. Она тезисно пробежалась по названию статей — все те же темы, что и повсюду, только составленные на свой сатирический мотив. Ксенофилиус Лавгуд сравнивал волшебников с дьявольскими силками, призывая их крепко держатся друг за друга, образуя прочные дружеские и родственные связь. Это было очень странно, учитывая, что свет разрушает растение, но если посмотреть на эту картину с иной стороны, ползучие ветки были сильны лишь сплетаясь друг с другом. Быть может, он имеет в виду, что если Магический мир и далее будет враждовать, то привлечет нежелательный интерес к себе, тем самым нарушая Статут о секретности. С этой точки зрения Грейнджер понравилось это сравнение. Она мысленно сделала себе пометку, примеряя ее в составления будущей речи Гарри. — А зачем вам экспедиция? — мисс Уизли внимательно следила за Грейнджер. — Я решила попробовать себя в роли магозоолога, но, похоже, это случиться нескоро. Наблюдать за дворовыми гномами мне надоело, — заключила Полумна. Гермиона понимающе кивала, формально выражая свое участие. — Почему ты не писала нам? — осведомилась Джинни. — Я же сказала, что наблюдение за гномами очень выматывает, и к тому же… — Полумна задумчиво смотрела в окно поезда, — слишком пасмурно, — заключила девушка. Гермиона не могла не согласиться, понимая, что речь вовсе не о погоде. Когда поезд двинулся с платформы, по стеклу забарабанили крупные капли дождя. Девушки некоторое время еще обсуждали погоду, Невила, который решил не возвращаться в Хогвартс, а посвятить это время своей бабушке и профильному изучению Травологии, где он имел исключительные успехи. Полумна выразила свое восхищение его рецепту от сыпи, которая помогла ее отцу, после встречи с жалящей, словно крапива, алой жабажалой. Гермиона с Джинни, переглянувшись, понимающе кивали головами, безусловно сомневаясь в существовании подобного создания. Подруги уже настолько привыкли к слегка бредовым рассказам Полумны, что каждый раз, выслушивая подобное, им проще было согласиться, чем вступать в глупый, ни к чему не приводящий спор. И потом, они не могли с полной вероятностью твердить, что чудаковатых существ из историй когтевранки нет в природе. Никто не брал во внимание все вышесказанное, так как эта странная блондинка давно поселилась в сердцах многих учеников школы, и особенности ее натуры только лишь придавали неповторимую атмосферу всему, к чему она прикасалась и где бы не оказалась в тот или иной момент. Некоторое время девушки ехали в тишине, занимаясь каждая своими делами или просто погружаясь в размышления. Гермиона, отпуская пустые хлопоты о предстоящем будущем, просто смотрела в окно, и чем далее поезд отдалялся от Лондона, тем более многолик становился пейзаж за окном. Темно зеленые луга приобретали все более холмистые изгибы, на пути все чаще встречались дубовые и хвойные чащи, а воздух, наполненный после дождевой свежестью, излучал сладкую сонливость, он окутывал пространство в мечтательное сонливое покрывало, заставляя веки тяжелеть. Гермиона почти задремала, когда в купе раздался стук, а после в проходе появился незнакомый девушкам ученик с щербатою улыбкой, и копной густых русых волос, лежащими на голове в полном беспорядке. — Я искал вас по всему поезду, — обратился он к девушкам, протягивая Гермионе и Джинни нечто похожее на открытки. Едва взглянув на оформление послания, Джинни застонала, сморщив носик: — Слизнорт себе не изменяет, — девушка раздраженно обмахивалась приглашением, словно дамским веером. Грейнджер пробежала глазами по написанному, где значилось, что открытие клуба состоится сегодня в купе Ц, и, соглашаясь с Джинни, удрученно вздохнула. — Клуб Слизней, — все втроем переглянулись, — кажется, профессор по-прежнему делит учеников на статусность, выгодную лишь ему самому. Интересно, кто из бедолаг в этом году будет подвергаться пыткам в виде его собраний? Гермиона сунула приглашение в карман кофты, складывая руки на груди и принимая оборонительную позицию. Девушка продолжила: — Мне еще на шестом курсе стало понятно, что из себя представляют подобные сборища, и единственная причина, по которой я их посещала, — она на мгновение запнулась, а после с легкой улыбкой добавила, — там не было Малфоя. — О да, помню, как он таскался за деканом… «А я, а мой дед, и отец»… — скрипела голосом мисс Уизли, кривляясь. — Тогда многие позлорадствовали над неоправданно раздутой фамилией Малфоев. Полумна, казавшаяся до этого момента отстраненной, наконец произнесла: — Драко Малфой спускался к нам в подвал лишь раз, когда прибыл домой на Рождественские выходные. В купе повисла тишина, а Гермиона с замиранием сердца ждала, что последует дальше. Полумна уставилась в сканворд «Придиры», будто вовсе не замечая направленного в ее сторону любопытства. — Иии? — не удержалась Джинни. Мисс Лавгуд, не реагируя внешне, произнесла: — Ничего, он просто посмотрел на нас, а после ушел. Мне показалось, что он сожалеет. — Не стоит перекладывать свои ощущения на другого человека, — мягко произнесла Грейнджер. — Нет, — возразила когтевранка, — я уверенна, он был удручен. После его ухода к нам приходила домашняя эльфийка и приносила теплые вещи, и одеяла, и даже теплый чай. Гермиона, кажется, задержала дыхание, и шарканье пера по бумаге неожиданно вызвало приступ агрессии. Девушка боролась с желанием вырвать из рук Полумны журнал и потребовать объяснений. «Почему она не говорила этого ранее?», словно эта особо важная деталь что-то глобально меняла в целом мире. Похоже, в ее внутреннем мире и восприятии Малфоя это играло для нее ключевую роль. Она отдавала отчет тому, что внутри нее растет буря недоверия к услышанному. А после в ее голове всплыл фрагмент происшествия в Косой аллее. Неужели ей не показалось? Или все это фарс и уловки? Ведь чета Малфоев предполагала разные варианты развития событий. Понимая, чем может обернуться для них еще несколько смертей в родовом поместье, они пытались обезопасить себя, относясь к пленникам благоразумно. Почему Гермионе так хотелось верить, в то, что Драко не так плох, каким она знает его уже столько лет? Почему же она ищет повод придать любой истории о нем оправдательный характер? Зачем ей его призрачное благородство? — Ну, это можно расценить по-разному, — протянула Джинни, словно слизывая мыслительный поток подруги, — и, скорее всего, это делалось лишь с намерением обезопасить себя в будущем. Гермиона, соглашаясь, кивала, но со стороны можно было подумать, будто-то кто-то дергает за ниточку, пришитую к ее подбородку. Она вздохнула глубже, успокаиваясь, и включая в голове логический механизм. Отметая иррациональность, доводы Джинни наконец обрели облик вменяемой реальности, и глупо искать подоплеку добросердечности, которая вовсе не свойственна Драко. И все же, в груди пролилось теплое чувство благодарности к нему и его родителям за прозорливость, спасшую несколько жизней от фатальных последствий. Как и было обозначено в приглашении от профессора Слизнорта, в положенное время гриффиндорки двинулись к месту назначения, оставляя Полумну в привычном для нее одиночестве. Профессор Слизнорт встретил молодых девушек радушно, протягивая им по бокалу сока и приглашая присоединиться к группе уже собравшихся учеников. Гермиона окинула взглядом несколько студентов и, улыбаясь, поздоровалась, проявляя лишь жест вежливости. Ей хотелось быть вовлеченной в общую беседу, дабы понять тему обсуждений, но большинство, как и она сама, молчали, искоса кидая колкие взгляды в дальний тёмный угол за спиной у Грейнджер и Джинни. Последовав примеру компании, девушки обернулись. Белокурая голова Малфоя, чуть склонившись в бок, рассматривала зачарованную скрипку, и Гермиона только лишь сейчас расслышала тихие аккорды, исходящие из инструмента, где смычок, плавно порхая в воздухе, раз за разом касался струн. — Эту скрипку подарил мне бывший ученик Хогвартса Алан, — вмешался Слизнорт, разряжая наэлектризованную обстановку в пространстве, — учился на Когтевране как и Вы, мисс Кроули, — обращался он к незнакомой темноволосой старшекурснице, — он, безусловно, был одним из лучших моих учеников и членов группы Слизней. Гермиона поморщилась, отворачиваясь от общей толпы. Старый Слизнорт со своими водянистыми глазами и подобными изречениями раздражал больше половины присутствующих. Она вновь окинула взглядом Малфоя, гадая, рад ли он своему участию в подобном фарсе, ведь когда-то он так стремился занять одно из лидирующих мест этого, так называемого, клуба. — Это явно работа Макгонагалл, — шепнула Джинни тайком. Очевидный факт лишь удосужился кивком Грейнджер. Драко все так же продолжал стоять неподвижно, будто кроме него одного не было присутствующих в этой комнате. Его прямая осанка и руки в карманах брюк демонстрировали лишь максимальную собранность, которая таилась за напускной расслабленностью. Казалось, будто вокруг его фигуры возведены острые колья, и любой, кто осмелится приблизиться падет смертью глупца. Чем природа наградила Малфоя, так это силой внутренней защиты, которой вовсе не нужна демонстрация в движении. Странно, как раньше Гермиона этого вовсе не замечала? Быть может, от того, что в прошлом Драко вел себя как громко лающий щенок за этим самым колючим забором, и она по максимуму держалась подальше. Слизнорт завел непринужденную беседу с несколькими учениками, остальные, рассеиваясь на группы, оставались наблюдателями, тихонько перешептываясь друг с другом. В купе вошел Блейз Забини и, приветственно кивнув в сторону преподавателя, направился к Драко. Джинни, увлекая подругу и крепко сжимая локоть, подвела ее к небольшому фуршетному столику, который ранее не был замечен Гермионой. — Приятное дополнение, — тихонько причитала рыжеволосая, накладывая маленькие канапе себе в тарелку, — иначе я помру со скуки и голоду. Как сменить это заунывное пиликанье? — добавила она, отправив в рот что-то похожее на рыбу и кивая в сторону скрипки. — Как по мне, звучит довольно траурно, — включилась в разговор темноволосая незнакомка. Подруги обернулись на услышанное замечание, и девушка представилась: — Алиса Кроули. Девушки, вступая в условный сговор, так и продолжали стоять, перешептываясь и отпуская колкие смешливые замечания. И хотя во многом Гермиона оставалась отстраненной от беседы, она ловила каждое слово, не упуская возможности раздобыть интересные сведения о собравшихся, да и в целом любопытство разгоралось в ней все сильнее, и она исподтишка наблюдала за Малфоем и тем, кто его окружал. — Та девушка рядом с Малфоем… Она слизеренка? — вырвалось у нее в момент, когда к Драко подошла высокая брюнетка с сапфировыми глазами. — Это Гринграсс младшая. По-моему, ее имя Астория, или что-то типа того, — отвечала Алиса, задумчиво гуляя взглядом по угощениям. Гермиона отошла от своей компании, устремляясь в дальний противоположный угол, откуда наблюдать за происходящим было гораздо легче, и при этом можно было оставаться незамеченной. Лица многих собравшихся были знакомы ей лишь зрительно, но не лично. Она ловила на себе заинтересованные взгляды учеников, но никак не реагировала, и не стремилась присоединиться к их беседам. Вновь и вновь она возвращалась к мыслям о Драко Малфое, и ее взор то и дело находил его белокурую макушку, которая возвышалась надо всеми. По большей части он оставался в противоположном от нее углу, их напускные скучающие взгляды не пересекались, хотя Гермиона четко уловила момент, когда слизеренец, подобно ей самой, также отстранился от своих сопровождающих. Гермиона сместила фокус своего внимания на учеников, беседовавших вокруг Слизнорта. Рыжеволосая Мелинда Боббин, уже пересекавшаяся с Грейнджер в этом клубе, рассказывала что-то, активно жестикулируя и морща курносый нос, приторно улыбаясь. «Суть разговора лежит в комплиментарной плоскости по отношении к раздутому от важности профессору», — заключила девушка, продолжая осматривать остальных. Гриффиндорку удивило присутствие мальчика, третьекурсник, ведь едва ли он мог оказаться в клубе так рано, без экзаменов СОВ, которые следуют только после пятого курса. «Должно быть это ребенок высоко поставленных родителей, которые выгодны самому Слизнорту», — рассуждала она, сохраняя видимость отвлеченности. Пытаясь скрыть неловкость, повисшую в воздухе, девушка перебирала в руках бокал с соком, переступая с одной ноги на другую. Джинни при этом вовлеклась в беседу с новой знакомой, в ее глазах горел огонек пытливости, из чего следовало заключение, что Гермионе придется выслушать все то, о чем та разузнала. И вновь история, полученная от Полумны, крутилась у Грейнджер в голове подобно грампластинке, играющей на заднем фоне и задавая тон всему происходящему. Как же все-таки загадочен был человек в параллельной плоскости от нее. Гермиона сделала попытку пройтись по купе, исподтишка наблюдая, словно за неведомым зверем в дикой природе. Драко, подаваясь внутреннему инстинкту, двигался в противоположную сторону от нее, и все это походило на своеобразный танец партнеров, которым нельзя соприкасаться друг с другом, следую особым правилам движения. Отворачиваясь, они замирали в ожидании, а после продолжали свою вариацию, будто энергетически считывая другого. В какой-то момент девушка набралась смелости и обернулась, для того, чтобы встретиться с холодным серым взглядом Малфоя. Это длилось более нескольких секунд, и ей показалось, будто глаза его приобрели оттенок желтого, лишь на мгновение, но это было так отчетливо реально, что ей захотелось подойти к нему, чтобы рассмотреть эту зрительную аномалию вблизи. Он отвернулся, и они вновь продолжили свой импровизированный танец. Звонкий стук о бокал привлек внимание всех собравшихся. — Прошу минуту вашего внимания, — провозгласи декан слизеринского факультета, вынуждая учеников умолкнуть. — У нас возникли некоторые вопросы, — указал профессор на темноволосого старшекурсника Пуффендуя. Парень, прочищая горло, поднялся со своего места: — Особый ингредиент для Волчьего Зелья. — Проведем небольшой конкурс, — говорил Слизнорт, импровизируя. — Аконит, — говорил тот самый парень, с надеждой глядя на преподавателя, — и... — он запнулся, умолкая. — Хм, — Слизнорт обвел глазами приглашенных, — Аконит безусловно ценен, но есть куда более значимый компонент. Конечно, Волчье Противоядие работает и без этого загадочного элемента, но не так давно открыли более модифицированную форму микстуры, которая творит поистине чудеса, одаривая зараженного оборотня чистым сознанием, что позволяет легко переносить полнолуние. Слизнорт хищно улыбнулся, надменно взирая на задумчиво сморщенные лица своих учеников. Гермиона растерянно пыталась сконцентрироваться, но как ни пыталась, она не помнила о противоядии новой формулы. В любом случае, Люпин никогда не упоминал о подобных новшествах, а он в свое время спасался только лишь этим зельем. — Хорошо, — тянул профессор, нарушая интеллектуальную тишину, — вот вам стимул для памяти. Тот, кто даст верный ответ освобождается от первых трех практических занятий. Послышался шепот совещаний, и одобрительных восклицаний, но Гермиона оставалась все также одна, задумчиво ругая себя за незнание, убеждаясь в том, что грядущий год обучения ей просто необходим. Джинни с Алисой даже не пытались найти ответа, они все так же поедали канапе, увлеченно наблюдая за окружающими и перешептываясь. В какой-то момент мисс Уизли увидела потерянный взгляд подруги и просто пожала плечами, указывая на свою невежественную солидарность в данной ситуации. Малфой, скрестив руки за спиной, смотрел в окно, оставаясь в полнейшем равнодушии к происходящему. Интуиция Гермионы подсказывала ей, что он сосредоточен как никогда и ловит каждую произнесенную реплику. «Почему он так упорно игнорирует? Ведь он так стремился в клуб Слизней. Всегда хотел быть первым во всем. Неужели события последних месяцев изменили его так сильно? А главное, в какую сторону?» — размышляла Грейнджер кусая губы. — Мисс Уизли, у вас есть предположение? — вкрадчиво интересовался Слизнорт. Джинни просто пожала плечами, улыбаясь одной из своих обаятельных гримас. — Хм, в таком случае… Мисс Кроули, не желает заработать себе небольшой отпуск? Девушка ответила в точности как ее спутница, и Гермиона пришла к выводу, что эти двое уже «спелись» достаточно тесно. Еще некоторое время декан молчал, давая время ученикам подумать, а после: — Мистер Малфой, у вас имеются догадки? Повисла, что странно, мертвая тишина, и атмосфера веселья мгновенно улетучилась, сменяясь сосредоточенностью на одном единственном человеке. — Слюна Вампуса, — просто ответил Драко, вновь отворачиваясь в сторону окна. Слизнорт хохотнул, ударив в ладоши: — Бинго, — он с недоверием поглядывал на слизеринца, — совершенно точно. Мистер Малфой, Вы объясните свои догадки всем остальным? — Вампусы — единственные существа, обладающие легилименцией, — Драко опустил глаза, — они могут управлять не только своим разумом, но и внушить что-либо волшебнику. Выпивая Волчье Зелье, оборотень обретает примитивное понимание, и становится не опаснее собаки, но с каплей слюны Вампуса зараженный сохраняет адекватность человека. — Браво, Мистер Малфой, — учтиво согласился декан, а в глазах сверкала непомерная увлеченность тем, кого он недооценивал ранее. Недоумения Слизнорта разделяли все собравшиеся, нечто похожее на шок отразилось на лице Джинни, а Гермиона, скрестив руки, вновь осмелилась посмотреть Малфою в глаза. Настороженное изучение в ее взгляде нисколько не смутило Драко, он сохранял всю ту же отстраненность, формально распрощался с преподавателем и покинул купе. Его примеру также последовали все слизеринцы клуба, включая Блейза и Гринграсс. Гермиона устало прислонилась к стене, мысленно соглашаясь с тем, что Малфой умел шокировать общественность, и не важно каким образом он это делал. Все годы знакомства девушка наблюдала потуги Драко быть на первом месте, но методы, которые он применял, казались верхом идиотизма, и теперь, похоже, Малфой выбрал единственно верный способ себя проявить. Она и он часто вступали в конкуренцию за титул самого умного, а с Гарри шла война за популярность. Удивительно, как Драко умело снискал славу, к которой стремился, только получил он ее в самой уродливой форме. От лидера к изгою, от смельчака к трусу, от эрудированного и одаренного к мальчику с разбитыми амбициями и раздутым самомнением. «Вампус — это гениально, но откуда он знает? Возможно, если бы я не была такой рассеянной, нашла ответ гораздо быстрее. А зачем мне с ним соревноваться?» — похоже, причиной таких умозаключений была собственная неуверенность Грейнджер. Раньше она за собой такого не замечала, или … Все ее стремление быть первой в учебе и обладать репутацией всезнайки, будто способ доказать волшебному миру, что несмотря на свое происхождение, она достойна находиться в кругу магов. Подтвердить Малфою и ему подобным, что она по праву занимает место в Хогвартсе. В этот самый момент, от понимания своей ущербности, слезы разочарования накатили, размывая реальность перед глазами. Девушка покинула купе не прощаясь, но похоже никто даже не заметил ее отсутствия. Пробираясь через снующих учеников, она проходила вагон за вагоном, в надежде укрыться ото всех, чтобы хорошенько подумать обо всем. Малфой сидел напротив Макгонагалл, по правую руку от него присела Гермиона. Он не понимал, почему в этом гребанном кабинете стоит такая жара. Грейнджер делала пометки в блокноте, кивая на каждую реплику и замечание директрисы, Драко лишь мучился от жажды и жуткого желания проветрить помещение. Теперь, когда она была так, слишком близко, ее запах воздействовал на его нервы, заставляя те натягиваться словно струны арфы. Еще в купе у Слизнорта он почувствовал обострение обоняния, и это походило на муку. Теперь он точно различал по запаху всех, кто был на приглашении клуба. К их сведению, это, местами, было крайне мерзко, но Малфой ничего не мог поделать с этою бедой. Запах Гермионы Грейнджер… Мог ли он назвать его отвратительным? Нет, скорее наоборот. Обольстительным, теплым, он чем-то напоминал свежее чернило на пергаменте, новую хрустящую книгу, ту, которая вызывала приступ восторга от обладания ею. А еще от нее пахло кошачьей шерстью, не то, чтобы ему это не нравилось, просто он не мог дать точное определение буре своих чувств. Вот что пугало его по-настоящему, заставляя признаваться самому себе в слабости перед нею. Он так долго разбирал все причинно-следственные связи своих отношений со всеми, с кем ему когда-то приходилось иметь дело, искал в себе ответы на вопрос: почему он поступал так, а не иначе? И ему даже казалось, будто все уже давно решено, и не о чем больше говорить и думать, но эти эмоции внутри просто вихрем сплетались воедино, создавая хаос и неразбериху. Почему она производила такой эффект? Возможно, именно к ней он испытывал сильное чувство вины, так гриффиндорке доставалось от Малфоя больше, чем остальным. Хотя, во многом это лишь догадки. Одно было известно наверняка, Гермиона Грейнджер была одним, едва ли не самым сильным раздражителем тех неведомых демонов, что следовали за Малфоем попятам долгие годы. Макгонагалл искоса поглядывала на Драко, который, казалось, внимательно слушал все сказанное ею. Его отстраненный взгляд каждая из женщин в кабинете расценивала через призму своего восприятия, но, в целом, общая суть их наблюдений сводилось к тому, что Малфой просто холодно враждебен. По итогу после короткой беседы с инструктажем о новых обязанностях старосты покинули кабинет директора, направляясь на церемонию распределения в Большом Зале каждый своей дорогой.