Хранители Тайны

— Малфой — это нечто, — Джинни нервно елозила на лавке рядом с Гермионой, — Вампус, кто мы мог подумать, ты знала? — Нет, — коротко отвечала Грейнджер на монолог подруги. Признаться, ей хотелось, подобно мисс Уизли, вытянуться и взглянуть на стол Слизерина. Пока Макгонагалл распределяла новоприбывших учеников по факультетам, Джинни все не умолкала, рассуждая о Драко и том, как они недооценивали его знания. — Он как будто иной, не тот, что раньше, — все время повторяла она и продолжала строить догадки разного рода, повторяя все то, о чем Гермиона думала ранее. Значит, ей не показалось, с Малфоем действительно произошли глобальные перемены. Только вот какого рода? — Он такой отстраненный, — будто отвечала Джинни на неозвученный вопрос. — Как думаешь, стоит его опасаться? — Я… — Гермиона запнулась, чувствуя, как внутри сердце прыгнуло галопом, — думаю, скорее нет, чем да. — Он тебе что-то сказал? — Нет, мы не говорили с ним, — частично лгала Гермиона, опуская детали встречи в Косом переулке. — Да, — тянула Джинни, — этот год в Хогвартсе обещает быть увлекательным. Гермиона мысленно соглашалась с подругой. — Эта Кроули оказалась очень интересной, — переводила Джинни разговор в другое русло, — короче, она из семьи сквибов. Оказывается, ее пра-какой-то-там- дед родился в семье волшебников, но ген мага у него так и не проявился. В отместку за издевательства и насмешки со стороны родни он подарил колоду Таро маглам, из-за чего навсегда был изгнан из семьи. Только представь, Алиса первая за несколько сотен лет, у кого проявился ген, ее родители были не в курсе, а точнее отец не знал, что является сквибом! — Джинни с восторгом в глазах ожидала реакции. — Ого, — Гермиона действительно была поражена — а как она узнала об этом? — Ну, в книге про Таро упоминалась фамилия Кроули, так же как и его позорное сотрудничество с маглами — она решила копнуть глубже, и вот. Что примечательно, все потомки Алистера Кроули, так зовут ее деда, были мужчинами, и только Алиса первая девочка за многие годы. — Это действительно поражает, — говорила Гермиона, неумышленно наблюдая за Малфоем, чья макушка блеснула из толпы. Еще некоторое время девушки обсуждали свою новую знакомую, пока сама мисс Кроули, взяв инициативу в собственные руки, присоединилась к ним за гриффиндорским столом. Через несколько минут ее примеру последовала Полумна, и вот уже Гермиона наблюдала новую сформировавшуюся компанию. Мисс Лавгуд, представившись некоторое время назад, наблюдала за Алисой, а после спросила: — Ты же видишь фестралов, так? — Да, — Алиса прервала свою болтовню с Джинни и посмотрела на когтевранку. — Почему ты спрашиваешь? Полумна лишь пожала плечами и продолжила ужинать. Гермиона, следуя тому же примеру, предпочла молча есть и параллельно наблюдать за окружающими. Когда Малфой покинул Большой зал, сердце пустилось галопом от понимания, что совсем скоро они схлестнутся в Башне старост, и это будет продолжаться целый год. «День в день, неделя за неделей, о Господи, — простонал ее внутренний голос, — почему бы не покончить с этим как можно быстрее?». Она первая поднялась из-за стола, прощаясь со своей компанией и чувствуя при этом странную слабость в руках, но полная решимости девушка последовала в свою новую обитель. Чем ближе была Гермиона к намеченной цели, тем быстрее утекала ее уверенность, но назад дороги не было. В какой-то момент она поняла, что жизнь даже не предоставила ей права выбора, а просто пихнула вперед, словно маленького слепого котенка. По собственной воле она ни за что не оказалась бы в этой мрачной Башне вместе с… Драконом. Словно проклятая принцесса из сказок, которые мама читала ей в детстве. Те несчастные, выдуманные девушки все ждали принца, что должен был освободить их от печальной участи, но Грейнджер, похоже, придется самой сразиться с чудовищем, ради собственной свободы. Когда в поле зрения показалась дверь, слабость одолела ноги, а когда она вплотную подошла ко входу, кажется, мысли в ее голове просто испарились. Только грохот в ушах, и учащенное сердцебиение были основным ориентиром на то, что впереди опасность. Девушка сделала глубокий вдох и вставила в замочную скважину ключ, полученный от Макгонагалл. Раздался щелчок, и девушка двинулась по темному коридору, вовсе не замечая обстановки гостиной в мягком освещении свечи, она увидела расположившегося на софе Драко Малфоя, который закрыл глаза и казался бесконечно умиротворенным. Она как вкопанная остановилась на месте, абсолютно не понимая, что следует делать дальше. Стоило обсудить с ним их обязанности и прочее, но с чего начать? — Еще раз привет, — заговорил Малфой первым. — Тебе направо, — говорил он, указывая рукой в сторону небольшого коридорчика со ступеньками. Его глаза все также были сомкнуты, но у девушки сложилось впечатление, что он видит гораздо больше, чем показывает, и ей даже не скрыть безумный танец своего сердца вперемешку со сбитым дыханием. Она так и стояла неподвижно, и Драко вопросительно посмотрел на нее. Сосредотачиваясь на одной конкретной мысли, Гермиона произнесла: — Может быть, нам следует обсудить некоторые моменты в предстоящей работе? — это прозвучало очень робко, и краска стыда разлилась по щекам, делая ее похожей на несмелую первокурсницу. — Нам? — циничная улыбка прорезала спокойное лицо Малфоя. В его взгляде больше не было презрения или высокомерия, чувствовалась какая-то горечь в голосе, и Гермиона, переминаясь с ноги на ногу, произнесла: — Да, — делая шаг на встречу, она смело смотрела ему в лицо, — я возьму на себя учебный график Гриффиндора и Пуффендуя, два других твои. Ночной обход только лишь по четвергам, мы могли бы делать это по очереди. Улыбка сползла с лица Малфоя, и он просто наблюдал за нею, молча слушая. Девушка скрестила руки на груди, неосознанно защищаясь, но продолжала: — Я возьму первый и второй четверг, твои третий и четвертый. — Почему по очереди? Гермиона в растерянности умолкла на несколько секунд. — Ну, так будет удобно и справедливо. — Насколько я помню, ночной обход старосты делают вместе, — Малфой встал, — ты боишься ходить со мной по темным коридорам школы? — Нет, — поспешно отвечала Гермиона, не сводя глаз с фигуры Драко. — В таком случае, почему мы должны дежурить по очереди? — теперь он смотрел прямо в ее глаза. Расстояние между ними можно было оценить в два метра, но Грейнджер показалось, будто он дышит ей в лицо. Она почувствовала легкое головокружение, и вновь произнесла: — Так будет удобно нам двоим. — Согласен, — просто ответил Драко, — нам не стоит оставаться наедине так долго. В области спины мурашки пробежали по коже девушки, и она крепче вцепилась в себя руками. Чтобы не значили его слова, Гермиона просто кивнула в ответ, решая, что на этом их разговор окончен. Она сделала попытку пройти в свою новую комнату, при этом внимательно рассматривая кофейный ковер под ногами. — Полагаю, ты уже в курсе, кто новый преподаватель по Защите? Девушка вновь взглянула на Драко, который, обойдя софу, встал, преграждая ей путь: — Крам. Виктор Крам, — гриффиндорка вопрошающе вскинула брови. Она не помнила, что Макгонагалл что-то говорила по этому поводу, похоже, Малфой разыгрывал ее, но какой в этом смысл? — Слизнорт обронил, — отвечал Драко на ее немой вопрос, — похоже, в твоем полку прибавилось защитников Грейнджер. — Я не нуждаюсь в защите, Малфой, — она наблюдала, как дрогнул его кадык в этот самый момент, словно проглатывая ее слова глубоко внутрь. — Остальные думают иначе. Гермиона сделала шаг ему навстречу: — Это предупреждение или угроза? Малфой улыбнулся: — Я бы не стал марать о тебя руки, ты же знаешь. Она пристально смотрела в его глаза, пытаясь считать его эмоции, но они были холодной серой стеною, и только изогнутая бровь демонстрировала свое пренебрежение и, наверное, брезгливость. — Я знаю, Малфой. Знаю, что грязную работу за тебя делают другие, — проговорила она тихо и удалилась к себе. Оставаясь наедине с собой, Драко Малфой задавался вопросом: «Как он проведет целый год по соседству с ней?» Это же полный абсурд, она при виде него трясется словно осиновый лист. А еë трепещущее сердце и взгляд, полный недоверия? Из страха быть поверженной или даже убитой она доставит хлопот не только сама себе, но и Малфою. Черт, он, конечно, не самый лучший персонаж в этой истории, но он надеялся, что Гермиона окажется смелее или, по крайней мере, хладнокровнее. Черт возьми, она изо всех сил пытается держать лицо, внешне никак не проявляя беспокойства, но Драко как никто иной знал правду. Возможно, если он попытается попросить у нее прощения за эпизод в его поместье, им обоим станет легче? Эта мысль буквально свалила его с ног, и он приземлился на широкую кровать, оформленную в традиционных тонах слизеринского факультета. Просить прощения у Грейнджер? Но что он скажет? «Прости, я не хотел?» Это звучит так же тупо, как и оправдания пятилетнего ребенка перед матерью. «Прости, но я не мог это остановить» Она спросит почему? «Я трус, Грейнджер, благополучие семьи и мое личное значили для меня намного больше» И это будет правдой, потому как это всегда будет оставаться таковым. Защита интересов рода передается с молоком матери, и единственный наследник — прямое тому подтверждение. Из последних сил Малфои пытались уберечь то, что им дорого, жертвуя всем, чем только возможно. Учитывая тот факт, какой важной фигурой являлась грязнокровка по имени Гермиона, это была более чем оправданная жертва, чтобы заставить Поттера сломаться и потерять веру в свою победу. Но в тот самый момент, когда ее подвергла пыткам Беллатриса, Драко растерял последнюю веру в сохранении чести семьи, уже тогда он понимал, что клеймо Непростительного заклинания ляжет на них тяжким позором, не говоря уже о умерщвленной профессорши магловедения. Он не думал, что способен испытывать вину так остро, будто его целью было лишь желание оправдать себя в ее глазах. Если он попробует извиниться это, возможно исправит положение, но… Он не мог, просто не мог этого сделать. Тактика избегания, это все на что он был способен сейчас. Конечно, ему сложно не чувствовать ее эмоций и прочее, но сейчас не время для душевных бесед. Так или иначе, они оба привыкнут к присутствию друг друга, и возможно, этот год пройдет для них более-менее спокойно. Когда-нибудь он прочтет повествование Гермионы о тех событиях и уже после будет решать, как поступать с нею, но сейчас ему нужно было привыкнуть к каждодневному ее присутствию рядом, к ее учащенному сердцебиению, к торопливым шагам, когда она проносится мимо, оставляя за собой шлейф запахов, что захватывают дух и рисуют в голове самые смелые картины… Он вдруг подумал, а что было бы с ними если бы в ту злополучную ночь пыток он уже был анимагом? Грохот собственного сердца заставил его подорваться с кровати, хапая воздух ртом как можно глубже в грудную клетку. Сгибаясь пополам, юноша уловил мгновение, когда его руки стали когтистыми лапами, а через секунду вернулись в первозданный вид. Драко принялся мерить комнату широким шагом, все так же продолжая сохранять темп глубокого дыхания, и потирать виски в успокоительном ритме, заставляя своего анимага отступить и поддаться контролю разума. Ответ на немой вопрос теперь был известен, и такая реакция по-настоящему напугала Драко. Укрываясь в стенах свой комнаты, Гермиона выдохнула, устало опуская голову на грудь. По мере того, как отступало психологическое напряжение, тело расслаблялось и руки стала пробивать мелкая дрожь. Такая реакция была не свойственна ей ранее при общении с Драко, так что же изменилось сейчас? Унимая водоворот эмоций, она прошла по новой комнате, бегло осматривая общую картину убранства. С удовольствием отмечая габариты кровати, девушка пыталась отвлечься от фонового шума в голове, который нашептывал «Драко Малфой… Драко… Малфой». Не откладывая на потом, Гермиона начала разбирать чемоданы, раскладывая все свои вещи и приобретения по полкам, во многом эти занятия помогали ей успокоится и очистить пространство в голове. Мысли о Драко она оставляла на потом, до момента, когда окажется в постели, словно кровать была оплотом безопасности, а скорее место для хранения всех самых смелых мыслей и фантазий, при этом ворох одеял и подушек выступали в роли колыбели для преследующей печали и тоски. Мысленно прикидывая, где и что стоит положить, девушка увлеченно занималась бытовыми делами, воссоздавая интерьер собственного дома, она словно выстраивала барьер между собой и миром за пределами комнаты, отчасти это помогало ей чувствовать себя в безопасности. Было уже далеко за полночь, когда девушка наконец подняла голову от пергаментов с графиками занятий и улеглась в постель. Она подумала о Драко, но сил хватило лишь на мысль, что она встряла в мутную историю по самые уши, и сил бороться с притяжением к нему у нее просто нет. На утро следующего дня она решила отдать готовые пергаменты Драко сегодня же, чтобы не затягивать текущий учебный процесс всей школы. Девушка начала утренние сборы, нашептывая себе под нос уговоры, что чем меньше им придется общаться, тем быстрее они привыкнут к вынужденному совместному проживанию, не все так уж и плохо, по крайней мере пока, а посему не стоит вгонять себя в иллюзии, ожидая худшего. Она без труда отыскала ванную комнату у самого входа в Башню Старост, сохраняя собранность в действиях. Она провела там не более пяти минут, полагая, что Драко тоже понадобиться утренний душ, и неизвестно, что он выкинет на сей раз, пытаясь поторопить неугодную соседку. Если наши страхи и опасения имеют свойства оживать, тогда это случилось сразу же, стоило Гермионе только подумать, как у выхода она увидела одинокую фигуру Драко прислонившегося к стене в ожидании. Замирая на пороге, девушка машинально произнесла: — Доброе утро. Драко кинул удивленный взгляд из-под опущенных ресниц, и она, считывая его реакцию, сочла это простым недовольством, хотя сторонний наблюдатель с легкостью определил бы удивление. Немедля ни секунды, она поторопилась к себе в комнату, улавливая в свою сторону бурчащий ответ, в котором не разобрала ни единого слово и даже ничего похожего не приходило на ум. Продолжая сборы за плотно запертой дверью своей обители, Гермиона словила себя на мысли, что все ее движения скованные, и даже мысли в ее голове произносились шепотом, будто все ее существо пытается вести себя как можно тише. Было ли это попыткой подсознания скрыться от опасности, или просто глупостью девушки, что растеряла свою храбрость за прошедшее лето. Когда солнце взошло достаточно высоко над холмистыми бескрайними просторами Северной Шотландии, дверь комнаты со скрипом отворилась, и Гермиона выскользнула в попытках быстрее покинуть Башню. Она почти преодолела гостиную, когда ее внимание привлек торчащий хвост ее кота из-под журнального столика у софы. — Глотик — шепотом окликнула она, но тот даже не думал реагировать на бесхребетное восклицание своей хозяйки. Грейнджер, предполагая, что ее питомец сладко спит после ночного обхода школы, просто предприняла попытку вытащить животное и унести назад в комнату. Живоглот недовольно фыркнул, когда девушке наконец удалось выудить его пушистую задницу из-под укрытия, и она вновь вернулась к себе. На прикроватном столике ее внимание привлекли пергаменты с составленным ею графиком, и гриффиндорка мысленно застонала. Ей так хотелось остаться незаметной, что теперь придется идти прямиком к Малфою, чтобы отдать ему свои наработки, по которым он позже составит конечный вариант расписания. Она вновь почувствовала себя растерянной, но это скорее вызывало раздражение и злость, направленную против нее же. «Он ничего не сделает тебе! Ничего!», — уговаривала себя девушка, но это мало работало, тревога словно морская волна накатывала, слегка отступала, чтобы повторить все сначала. Гермиона досадливо прикусила губу спрашивая себя вновь и вновь: «Если дело не в страхе, тогда в чем же?» Она обреченно стояла по середине гостиной, смотря в сторону комнаты Драко и гадала, как лучше отдать ему эти бумажки, которые уже становились влажными в ее ладонях. «Оставить их у него под дверью? Какая глупость, — думала она, усаживаясь на софу, замирая в ожидании, — Может он уже ушел? — прозвучало это скорее с надеждой…» Она не слышала шагов и того, как отворилась дверь ее соседа, когда его образ показался из полумрака узкого коридорчика, она почувствовала решимость говорить, то, что хотела сказать. Быть может, после она испытает самые разнообразные эмоции неловкости, но в один момент ее психика собралась, и она просто протянула ему пергаменты: — Я набросала приблизительный план на первый триместр, изучи и окончательный вариант отдай Макгонагалл до конца недели. Они сделали несколько шагов навстречу друг другу, и Гермиона вручила листы словно почетную грамоту. Задерживая взгляд на бледных, рассечённых синими, слегка вздутыми венами руках Малфоя, она уловила движение его длинных пальцев по пергаменту, будто тот придирчиво проверял его качество. Девушка почувствовала, как лицо заливается краской стыда. В памяти ожила картина, где она бродила по канцелярскому магазину, восхищенно рассматривая самые дорогие товары, что были ей не по карману, и Малфой с его уровнем и достатком сразу же мог распознать дешевую продукцию. Раньше ее мало беспокоили его умозаключения по поводу ее благосостояния, да и она никогда не кичилась материальными благами, почему же именно сейчас это стало поводом для стыда? В какой-то момент, она поняла, что размышления ее затормозили и она просто стояла посреди комнаты не двигаясь. Драко кинул взгляд исподлобья: — Я займусь этим позже, — неверно истолковал он ее заминку, — ты всю ночь его составляла? — Нет, лишь половину, — включилась девушка, доставая себя в реальный мир, и понимая, что она опаздывает на завтрак, просто развернулась, и отправилась в Большой Зал. Весь путь что она прошла от Башни ее терзало желание обернуться чтобы проверить идет ли он следом за нею. Это было бы весьма странно, и поэтому она уговаривала себя, что он держится от нее на довольно приличном расстоянии. Так было все время, что они знакомы, и это вполне привычное поведение для них обоих. Гермиона удивленно вскидывала брови при мысли, что еще ни разу не услышала от него слова «грязнокровка», скорее всего именно по этой причине он кажется ей иным. Она уселась рядом с Джинни, которая сонно перебирала сахар в чашке чая. Сквозь зевоту та приветствовала подругу, и Гермиона невольно откликнулась, прикрывая лицо. — Трудная ночь? — Я ждала письмо от Гарри, но его до сих пор нет, — отвечала рыжеволосая. Девушки понимающе переглянулись. Грейнджер, сводя фокус внимания с общей беспокойной для них обеих темы, произнесла: — Новый препод по защите — Крам. Виктор Крам. Лицо Уизли сменило гримасу на оживленную. — Крам? — тянула она, округлив глаза. — Малфой сказал вчера, — Гермиона принялась за яичницу, — я удивлена, конечно. Что он забыл в Хогвартсе? — Ммм… да, это интересно, — Джинни хихикнула, — даже очень интересно. Но его нет за столом преподавателей. Грейнджер, игнорируя двусмысленную интонацию в голосе подруги, просто пожала плечами и продолжила завтрак. Ее больше увлекало наблюдение за совершенно иным столом и иным персонажем. Иногда она искоса посматривала в сторону слизеринского факультета, словно пытаясь убедить себя, что происходящее не сон, и она сегодня утром общалась с Драко Малфоем, который был сама любезность, по сравнению с его прошлой версией. Она растеряно пыталась понять какая личность его натуры ей больше нравится, но что та, что эта вызывала подозрения и одни лишь догадки. Гермиона пила чай, когда в Большой зал начали массово прибывать почтовые совы. Газеты разнообразных изданий, в том числе и иностранных, сыпались перед нею одна за другой, громко хлопая листами. Джинни подхватила свою чашку с чаем, отодвигаясь на безопасное расстояние от стола: — О, Боже, Гермиона это выглядит как бомбардировка, когда ты успела разбогатеть? Подписки на все эти издания стоят целое состояние. Грейнджер деловито стянула хвост на макушке и принялась за самую верхнюю газету из образовавшейся кучи. — Может и состояние, но я получаю их всего лишь раз в неделю. Я не должна ничего упустить, и потом, — усмехнувшись продолжала она, — я что, зря экономила на пергаменте? — Ладно, держи в курсе, — просто ответила Джинни переключая свое внимание на Алису, которая присела рядом, громко здороваясь со всеми. Гермиона тщательно прошлась глазами по главным сноскам «Ежедневного пророка», но там не было ничего вызывающее беспокойство, и она убрала газету в свой бездонный ридикюль, оставляя полное изучение на вечер, по тому же принципу она просматривала всю почту, а после прятала. Поддаваясь внутреннему инстинкту Гермиона, вновь посмотрела на Малфоя, который в свою очередь так же был завален разнообразной прессой. С этого момента любопытство обрело иную форму восприятия. Драко Малфой, сохраняя на лице полное безразличие, перебирал кипу бумаг на столе, и изредка его лоб прорезала вертикальная морщинка, пролегающая между бровью, а после вновь разглаживалась как ни в чем не бывало. «Значит, Малфой следит за тем, что происходит в мире? Его волнует что-то еще, кроме него самого и его небезызвестной семейки? Если казни и стычки с Пожирателями как-то связаны с самим Малфоем? В таком случае, каких новостей он ожидает?» Гермиона заметно побледнела, когда в памяти вспыхнули флешбэки битвы за Хогвартс… И ряды навсегда обездвиженных тел в Большом зале, прямо на месте, где они сейчас беззаботно завтракают. «Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер». Малфой, словно читая мысли посмотрел прямо Гермионе в глаза, оставаясь все таким же бесстрастным, и в целом в его теле сегодня прослеживалась какая-то напускная медлительность, словно ожившая каменная статуя, из бледного, холодного мрамора, эстетически вкусная и… — Гермиона? Гермиона, ты слышишь? Нам пора, идешь? — Девушка одной охапкой закинула оставшиеся газеты в сумочку и направилась за своей компанией. Малфой смотрел вслед удаляющейся Грейнджер, гадая, что же все-таки вызывает такую неоднозначную реакцию, отражающуюся на ее лице. Он по достоинству оценил количество ее прессы, и судя по ее реакции, она так же сделала выводы о нем. Драко одернул себя, приговаривая, что ему нет дела до ее необоснованных подозрений на его счет, и к тому же Пэнси Паркинсон, нашептывающая ему сейчас на ухо, сбивала ход мыслей, уводя их к другую плоскость под названием «похоть». — Я так скучала, — повторяла она раз за разом, — когда я узнала, что ты возвращаешься в Хогвартс, была на седьмом небе от счастья. Я все вспоминала наши прошлогодние встречи, почему ты не отвечал на мои письма? — Как ты уже успела заметить, я занимался семейными неурядицами, милая, на тебя элементарно не хватило времени, — говорил Драко, поднимаясь со своего места. Пэнси, улавливая ход его мыслей пошла следом за ним, подражая прежнему Драко, она говорила: — Да, я знаю, с твоими родителями поступили нечестно, это просто ужасающе. Поттер и его свита должны понести наказание за этот беспредел, все, что происходит сейчас — их рук дело. Радует, что грязнокровка в пределах досягаемости, — хищно улыбалась Паркинсон, пытаясь не отставать от темпа, которым шагал Драко. — Если с головы Грейнджер упадет хоть волосок по моей вине, на это не смогут закрыть глаза, Пэнси, и от Малфоев останутся лишь воспоминания, — говорил он ровным тоном, а про себя поражался тому, как мог он водить дружбу с людьми подобного толка. Сейчас Драко ментально ощущал как он и его бывшая подружка находились на разных плоскостях мышления и восприятия. — Убийство может выглядеть как несчастный случай, — эта реплика однокурсницы заставила Драко остановиться. — Все что ты говоришь —лишь треп, Пэнси, не трать свое время. Чтобы устранить кого-либо нужна более веская причина, чем пустая месть, и смелости явно больше, чем у тебя. Девушка обиженно молчала, а после добавила: — Пустая месть? Но ведь это твои родители. — Чтобы мстить, нужно четко понимать, зачем ты это делаешь, с какой выгодой для себя. Любое действие, направленное на получение результата куда более оправданно, чем необдуманные всплески мимолетных желаний. В глазах Пэнси повисло замешательство, и со стороны она выглядела как ученица перед преподавателем. Оставляя девушку позади, Малфой поспешил на занятия, предусмотрительно усаживаясь рядом с Блэйзом Забини. Он отгородил себя от ее навязчивого общества и идиотских рассуждений. Первой парой была Трансфигурация, и по старому обычаю ученики факультета Слизерин и Гриффиндор сидели по разные стороны класса, перешептываясь и источая тихую неприязнь к друг другу. Что нравилось Драко в Блэйзе, так это его полная отстраненность от каких-либо междоусобиц, в которых прежний Малфой принимал активное участие. Казалось, этого мулата не интересует ничего вокруг, и он целиком занят своей персоной. В прошлом году, когда Драко после рождества, проведенного в родовом поместье, вернулся в школу, они с Забини стали общаться теснее, и этот неприметный парень стал единственным, кто тактично выслушивал Малфоя, с горла распивая одну бутылку огневиски. В ту ночь, когда только стало известно, что начинается Битва за Хогвартс, Блэйз покинул школу, помогая младшим ученикам слизеринского факультета эвакуироваться. Драко, понимая позицию друга, молча согласился с его выбором никого не уничтожать и не принимать чью-либо сторону из соображения собственной безопасности. Будь у Драко такая же возможность, он поступил бы точно, как Забини, и держался бы подальше от этого дерьма, хотя, кого он обманывает? Он был сторонником того, что личность сама принимает решения, но никак не мог объяснить в какой момент вовлекся в то, что имеет теперь, по каким-то никому неведомым причинам он там, где он есть и чувствует то, от чего бы с удовольствием отказался. Ошибочные взгляды и убеждения мальчишки изуродовали реальность уже взрослой личности, задали вектор восприятия всем окружающим, и даже если Малфой поможет всем бедным и обездоленным, это расценится как очередная хитрая уловка и не более того. В то же самое время, поступи он от обратного, обманывая, ухищряясь и убивая, едва ли это удивит магическую общественность, люди лишь разведут руками и скажут: «Мы не удивлены», а после избавятся от него имея на это все основания. «Знаю, что грязную работу за тебя делают другие», — Драко искоса взглянул на хозяйку этих слов, чувствуя вкус горечи во рту, он мысленно согласился с нею. Эта девушка знала его как никто иной, и правдивость ее суждений едва ли можно оспорить. Гермиона нервно елозила, сидя на месте, и ее профиль был сосредоточен на Макгонагалл, которая перешла к основной теме урока. — Чувствую себя переростком, —проскрипел Блэйз, осматривая лица учеников, которые были в прошлом младше их на целый год. — Ты сам говорил, что оставаться дома было не безопасно, и потом, закрепление изученного материала помогает его усвоению. — Когда ты стал таким нудным, Малфой? Тебе это не к лицу. Драко, усмехнувшись, просто пожимал плечами: — Так говорил отец, черт бы его побрал, похоже я старею. А если серьезно, твоя матушка права, в Хогвартсе безопасно, по крайней мере сейчас. Забини молча взирал на друга. — Что значит твое «Сейчас»? Драко вздохнул, отодвигая пергаменты, и игнорируя профессоршу. — Я и сам не знаю, — он медлил, — не нравится мне все это, дурное предчувствие. — Да брось Малфой, все устаканится. Лорд Тьмы мертв, в прошлый раз на его возвращение ушло около пятнадцати лет, возможно, это было его последнее эффектное воскрешение. Драко, обладая более глубокой информацией, кивал, соглашаясь, и более не распространяясь на эту тему. Он знал, что Волан-де-Морту нет пути назад, но полное успокоение не ощущал. Возможно, страх, что вселили в него прошедшие годы сильнее, чем доводы рассудка. — Как Нарцисса? Белокурый удивленно взглянул на друга, на его лице нервно дрогнули желваки. — Ты навещал ее? — уточнил однокурсник. — Я и сам попал под следствие, это запрещено, — прозвучал глухой ответ, за которым прослеживалась сдерживаемая злость. Блейз тактично промолчал, поджимая губы. Чем дольше Малфой находился поблизости от Гермионы, тем легче становилось перегруженному в последнее время мозгу девушки. Учеба и общие занятия придавали всему происходящему облик обыденности, и тот факт, что они живут в одной Башне, не казался столь пугающим. Наоборот, Грейнджер ликовала от мысли, что теперь у нее имеется отдельная комната, где она всегда может укрыться от наскучивших проблем и в тишине собраться с мыслями. Драко всем своим видом давал ей понять, что не намерен конфликтовать и пререкаться как это было раннее. Она, в свою очередь, будет вести спокойное наблюдение, и держать прицел своего внимания лишь на обучении, что сейчас ей крайне необходимо. Перед обедом девушка навестила Хагрида, который полчаса тряс вырезками из газет перед лицом девушки, и крайне возбужденно возмущался тому, как страдают магические животные по всей Европе. Особенно его трогала тема великанов его вида и самых ближайших его сородичей. Не поддержи те Волан-де-Морта, все бы обошлось для них, но гонения и истребления коснулись не только чистокровных. Несколько минут они обсуждали обыденные дела, связанные с семьей Уизли и Гарри, а после, когда гриффиндорке надоел горький травяной чай полувеликана, она распрощалась и ушла. Гермиона устало вздыхала по дороге в Замок. «Где уж проблемы магических созданий, когда волшебники принялись истреблять друг друга?» Гонимая голодом девушка спешила в Большой Зал, который наполнился многообразными запахами обеда. Пробираясь через хохочущие группы учеников, она почувствовала прикосновение где-то в области локтя. — Гермиона, — окликнул знакомый голос. — Виктор, — говорила она увлекаемая в медвежьи объятия. В этот момент ей было приятно такое внимание и одновременно неловко, учитывая новый статус ее старого знакомого. Разомкнув объятия и заглядывая в теплый взгляд карих глаз, Грейнджер все же чувствовала радость от встречи, при этом предусмотрительно отступая на приемлемое расстояние. — Я задержался в пути, — говорил он, жадно всматриваясь в лицо девушки, которое, похоже, покрылось румянцем. — Я надеюсь, все хорошо? — Да. Да, все прекрасно. Ты необычайно красива. Гермиона вскинула брови такому неожиданному замечанию. Не потому, что она считала себя некрасивой, эта реплика выглядело скорее неуместно, учитывая, что они стояли прямо на входе, преграждая путь другим, которые то и дело пожирали эту пару любопытными взглядами. Гермиона, улыбаясь, пошла в сторону своего факультета, и Виктор, не упуская возможности прикоснуться к ней, еле ощутимо поддерживал ее под локоть, провожая. — Твое возвращение было неожиданным, почему именно Хогвартс? Крам, сохраняя на лице полуулыбку, отвечал: — Сам не знаю, если честно. С карьерой Квидичча было покончено, причины ясны, — говорил он, имея в виду события прошлого года, — и мне пришла в голову мысль попробоваться в роли преподавателя. Тем более, я изучал темные искусства в Дурмстранге, стать преподавателем по Защите от них — честь для меня. — Я думаю, ты справишься с этим как никто иной, — говорила Грейнджер, улыбаясь, и параллельно спешила к своему месту. — У нас будет возможность поговорить позже? — заговорщицки он прошептал куда-то в область шеи девушки. — Да, конечно, — отвечала Гермиона, усаживаясь за стол. Виктор поприветствовал Джинни, интересуясь, как она, и как обстоят дела всей четы Уизли, на что та обаятельно улыбалась, отвечая на вопросы и с интересом обсматривая Виктора и Гермиону. Похоже, ничего так не интересовало Джинни, как личная жизнь ее подруги, и Квиддич, конечно же, который был по умолчанию встроенной функцией. Когда рыжеволосая смотрела на эту пару, в ее прекрасной головке все сходилось воедино, и она с удовольствием бы поженила этих двоих, даже не считаясь с их мнением. Похоже, в воображении мисс Уизли эта самая свадьба уже состоялась, потому как к моменту, когда Виктор наконец покинул их скромную компанию, направляясь к своему месту за преподавательским столом, подруга готова была пищать от восторга. — После стольких лет, вы вновь встретились, и ничего не мешает этому союзу состояться, — охала она, шепча и расплываясь словно пломбир на июльском солнце. — Джинни, пожалуйста, прекрати этот разврат, — говорила Гермиона смущенно, подавляя волнение от этих восторгов. — Вы так замечательно смотритесь вместе, — спорила с подругой рыжеволосая. Гермиона действительно была удивлена такому исходу событий и хитросплетениям судьбы. Может быть, это реально судьба? Умиление и энтузиазм Джинни заразительно действовали и на Грейнджер, до тех пор, пока она машинально не взглянула туда, откуда за нею наблюдала пара стальных холодных глаз. Вихрем сбивая с нее спесь ликования и опуская в реальность, где все было не так однозначно, особенно это касалось чувств девушки. Драко просто перевел взгляд на Пэнси, которая уселась рядом, никак не реагируя на сценку, что развернулась только что на глазах всей школы. Гермиона предположила, Малфоя смущает тот факт, что Виктор Крам — бывшая звезда квиддича, одна из знаменитых фигур магического сообщества, — не брезгует грязнокровками. Еще когда они были учениками четвертого курса, и Крам, будучи почетным гостем Хогвартса, пригласил Гермиону на Рождественский Бал, это стало первым разрывом шаблонов, живущих в мировосприятии Драко и всех его приспешников. По окончании обеда девушка направилась вместе с Джинни в гостиную Гриффиндора и провела там весь оставшийся вечер, старательно избегая неловких встреч. Она уже собиралась возвращаться к себе, когда пришло письмо от Гарри. — Гарри взяли в отряд Мракоборцев, а Рона нет, — говорила Джинни, поднимая глаза от письма. — О, Рон, — вздохнула Грейнджер, — еще есть что-то важное? — Рон намерен вернуться домой и помочь Джорджу с магазином, — девушка свернула листы, — возможно, это даже к лучшему. Гермиона, соглашаясь, кивала: — Есть еще что-то важное? — Есть, но это касается только нас двоих, — Джинни зарделась, и подруга, отступая, распрощалась.