Хранители Тайны

С плавным течением времени Гермиона осознала, что сам Драко подобно ей, избегает ее общества, всем доступными на то методами. За прошедшие пару недель, что она находилась в Хогвартсе, было всего три столкновения в общей гостиной старост, а что касается занятий, то тут все проходило так же, как и прошлые шесть лет. Не было ничего пугающего в его поведении от слова совсем. Иногда ей казалось, что в Башне она находится совершенно одна, возможно, это так и было, и Драко ускользал в подвалы факультета Слизерин, дабы облегчить им обоим непосильную задачу пребывания вместе. За последние дни она видела его лишь раз утром, покидающим их общую ванную комнату. Он вежливо приветствовал Гермиону, при этом даже не смотря в ее сторону, будто здоровается с предметом мебели. Это позволило девушке расслабиться и не строить мрачных догадок на этот счет. У нее возникал лишь один вопрос, который касался ночного обхода школы, но пока за ней оставались первые два четверга, она просто решила не спешить и в случае необходимости отправить ему записку предупредительного Патронуса. Совершенно иначе обстояли дела с Виктором, который то и дело ловил ее в коридорах школы, пытаясь выудить согласие девушки на общую встречу и наконец побыть наедине с нею. В последний раз, когда у гриффиндорцев вместе со слизеренцами проходило совместное занятие по Защите от темных искусств, Виктору таки удалось заблокировать выход перед девушкой, которая, чувствуя прикованные взгляды, вымученно улыбнулась, соглашаясь на прогулку по окрестностям Хогвартса. Полная смущения и робости в этот самый момент, она удалилась как можно быстрее, забывая подождать Джинни, которая так же оказывала на нее некоторое давление. Откровенно говоря, Гермионе было некогда бегать по бестолковым свиданиям, и в сердцах она отказывалась от любых чувств, списывая это на полную занятость учебой и изучением внешней политики магического сообщества. На очередном завтраке Гермиона, увлеченно просматривая одну из газет, возмущенно фыркнула, отбрасывая надкусанный кекс: — Что там? — вопрошала мисс Уизли внешне никак не реагируя на всплески эмоций подруги. — МАКУСА. Просто нет слов, — елозила девушка на месте. — Все так же продолжают твердить о своем нейтралитете. — Может быть грядущие перевыборы в их парламенте изменят ситуацию, — размышляла Джинни. — Скорее всего, они ждут пока мы перебьем друг друга, а после можно и вмешаться. Уму непостижимо, мы же единое магическое сообщество, неужели до них не доходит, что смута доберётся и до берегов Америки? — Ну, ну, не утрируй. Только если шайки Пожирателей найдут себе нового предводителя, хотя сравниться с силой и даром убеждения Волан-де-Морта едва ли возможно. — Именно этот его «Дар убеждения», теперь трудно развеять. Хотя, он пользовался лишь тем, что веками укоренилось в больных умах. Обе девушки машинально подняли глаза на Драко, что сегодня сидел спиною к ним. Девиз семьи Малфоев «Sanctimonia vincet semper», что дословно переводилось как «Чистота всегда одержит победу». Гермиона запомнила герб, гордо возвышающийся над огромным камином. Она читала эти строки вновь и вновь в момент, когда Беллатриса безжалостно пытала ее, вырезая на предплечье букву за буквой. — Если рассматривать худший исход сценария, где Пожиратели обретут нового лидера, не избежать нам полномасштабной войны, которая может вылиться далеко за берега Европы, — говорила Грейнджер удрученно. — Все будет нормально, тем более в последнее время столкновений нет, и суды стали более терпимы к своим подсудимым. — Далеко не все. — Ну, это уже прогресс, согласись. И не растрачивай себя на то, чего еще нет и в помине. — Говорят, Кингсли вернулся в Англию. Если это так, значит, он сделал все, что мог. — Если это так, значит скоро все утрясется, вот увидишь, Гермиона, — и подруга действительно выдохнула, попадая под обаяние Джинни, которая применяла свои природные навыки убеждения, мягко улыбаясь и заглядывая в глаза. После завтрака девушка направилась к месту встречи с Крамом, желая поскорее покончить с этим и провести выходной в библиотеке как она изначально планировала. У центрального выхода Гермиона заметила слегка сутулую, крепкую мужскую фигуру, что небрежно опиралась плечом о каменную арку. Виктор стоял спиной к девушке, и она в нерешительности притормозила, прежде чем окликнуть ему, натягивая улыбку. Осматривая его короткостриженый затылок, Гермиона прочистила горло, и новоиспеченный преподаватель обернулся. Она поздоровалась, протягивая руку и фокусировала свой взгляд на его лице, замечая, будто белки его глаз покрыты тонкой, дымчатой вуалью, отчего он выглядел усталым и даже унылым. — Как тебе должность преподавателя? Устаешь? — говорила девушка, переступая порог школы и подстраиваясь под широкий шаг своего собеседника. Виктор смущенно улыбался и просто пожал плечами, подбирая слова для ответа. — В этой работе нет ничего утомляющего меня физически, скорее морально. — Понимаю, — говорила девушка, кивая. — Я так хотел с провести с тобой время вдвоем, а сейчас растерял все мысли. Теперь смущенно улыбалась Гермиона, избегая прямого контакта глаз в глаза, созерцая безоблачное небо и подставляя лицо навстречу прохладному осеннему ветру. — Как дела у Гарри и Рона? Гермиона не могла вводить в курс дела посторонних, но заранее не придумала никакой легенды о этих двоих. На помощь ей пришел сам Виктор: — Я видел статьи о выступлениях Гарри, — он задумчиво хмыкнул. — Да, кто бы мог подумать, что все обернется именно таким образом? — Это точно, — соглашалась Гермиона. — Бывшие Пожиратели и их дети еще больше возненавидят нас за происходящее. — Да брось, Гермиона, неужели ты надеялась, что можно примирить эти два противоборствующих лагеря? Вопрос ввел девушку в ступор. Единственной целью противостояния было уничтожение главаря червоточины и спасение друга, думала ли она о последствиях? Нисколько. Надеялась ли она, что все уверуют в светлое будущее и примирятся? Гермиона глубоко вздохнула, будто только в этом моменте осознавая, что эгоистичное желание мира порождает новую войну. Никогда прежде не причисляя себя к людям, в чьем темпераменте живут наивные мечтатели, она поняла, что является одной из них. — Нет, не примирить, но… — Грейнджер пожимала плечами. — …я надеялась, что мы сможем сосуществовать друг с другом, оставляя вражду позади. — Возможно, стоит дать твоим надеждам больше времени, как считаешь? Рано или поздно, но волшебный мир придет в гармонию. — Поздно? Даже боюсь представить, какими жертвами. — Все наладится уже очень скоро, давай не будем об этом пока. Расскажи, как ты провела лето? Девушка решила, что нет лучше способа отвлечь парня от созерцания себя и от его попыток сблизиться телесно, чем говорить. Она рассказала ему о родителях, попутно проводя экскурсию по наиболее запомнившимся ей местам в Битве за Хогвартс. Описывая в деталях ту самую ночь, она, конечно же, выпускала моменты о крестражах и всей важной засекреченной информации. На удивление девушки, Виктор, скрестив руки за спиной, покорно шагал рядом, внимательно слушая все, о чем она говорит. Искоса девушка наблюдала за своим спутником, подмечая, что с годами он возмужал еще более, чем до этого, и в целом его грубая красота многих девушек сводила с ума. Она не однократно замечала, как его крепкую, спортивно сложенную фигуру провожали сотни глаз девушек, тайно вздыхающих и надеявшихся, что в этот раз, когда он проходит мимо, именно на нее упадет его заинтересованный взор. Отчасти, это также стало причиной, по которой Гермиона предпочитала держаться подальше от Виктора. Ни к чему ей сейчас были пересуды и сплетни, ее готовность бороться за мужское внимание осталась далеко позади, во временах еще четвертого курса. Она намеренно водила парня кругами вблизи Хогвартса, при этом старалась держать приличную дистанцию от него, в надежде, что даже если их и увидят вместе, сочтут это за дружескую беседу и не более того. Скорее всего, это было глупостью с ее стороны, ведь опыт лет, проведенных в школе, подсказывал, если кому-то захочется унизить или оболгать гриффиндорку, особый повод для этого не нужен. С иной стороны, Гермиона опасалась, что ее встречи с Виктором будут романтизировать, придавая этому облик любви, прошедший через годы, что спровоцирует парня на более решительные действия, к которым сейчас она никак не была готова. Быть может, с учетом если у них будет дольше времени узнать друг друга получше? Откладывая эти рассуждения на потом, Гермиона уселась прямо на траву, опираясь на толстый ствол дерева и с удовольствием созерцая пляшущие солнечные блики на тихой глади Черного Озера. Виктор, следуя примеру девушки, присел рядом. — Весь прошлый год я был полон тревожностей о тебе, не имея ни малейшей зацепки о твоем местоположении, я выискивал любое упоминание и даже намек. — Я не могла писать тебе, это было бы крайне непредусмотрительно. — Да, конечно, я знаю. В тот вечер, на свадьбе Флер и Билла, все произошло так внезапно, мы даже не успели попрощаться. — Так как прошел твой год? — Я сразу же отбыл в Египет, меня давно приглашали, но я не особо горел желанием укрощать драконов. — Драконов? — Да, как оказалось, это довольно милые существа. — Ты говоришь как Хагрид, — смеялась девушка. — Возможно, Защита от Темных искусств не совсем то, что тебе нужно. — Возможно, но миссия заключалась в защите этих существ. Мы не могли допустить, чтобы Темный Лорд использовал их в своей войне. — Почему же ты уехал оттуда? — Там очень жарко. — Жарко? Серьезно? — Да, — улыбался Крам. — Это просто ад для меня, я привык к другому климату, ты же знаешь. Когда все стихло, я решил, что на этом все, а куда следовать дальше не имел понятия. Я просто выслал свое резюме в Хогвартс. У меня остались теплые воспоминания об этом месте, не считая, конечно, финала турнира Кубка. Девушка лишь понимающе кивала, отслеживая, как и без того низкий голос Виктора становится еще более гортанным, а слова и слоги он произносит более мелодично. Ей это не очень нравилось, в ее понимании это приобретало оттенок соблазнения или что-то около того. — И я думал о тебе, — наконец сказал Виктор, и внутри у Гермионы все съежилось, будто внутренние органы в попытке отстранится от парня прилипли к позвоночнику. По-видимому, Крам ожидал нечто подобного в ответ, но девушка не придумала способа лучше, чем просто проигнорировать его. В тот самый момент, когда ее худшие ожидания подтвердились, она поспешно распрощалась с Виктором и направилась чуть-ли не бегом в укрытие, первое пришедшее на ум, то есть в библиотеку. Она сначала подумала о Джинни, но, представляя восторженные возгласы, докучливые вопросы и ее распахнутые с восторгом глаза, решила, что она не готова пересказывать ей сейчас свою беседу с молодым преподавателем. Все это вполне могло потерпеть до ужина, учитывая, что Джинни зависает либо с ребятами из команды по квиддичу, либо с Алисой и ее колодой Таро. Пробираясь через длинные, высокие стеллажи книг, Гермиона наконец чувствовала успокоение, потому как вся обстановка здесь была для нее знакомой, можно сказать, даже родной. Библиотека — то место, где тревожность оставляла ее в покое и на смену ей приходили долгие часы изучения, и вся нужная информация была словно на ладони, что позволяло контролировать большинство процессов своей жизни. Руководствуясь знаниями, полученными в этом месте, Гермиона неоднократно спасала свою жизнь и жизни ее друзей. Сегодня, посещая секцию наивысшего уровня, что был в открытом доступе, она бездумно собирала стопки книг, будто голодный человек во время пира, и уж после она точно решит, какие из них требуют ее особого внимания. Мысленно девушка возвращалась к вопросам о Волан-де-Морте, в надежде понять его истинные мотивы, что заставили разорвать свою душу на шесть частей, именно так она считала, ведь, фактически, Гарри стал случайным крестражем, он его вовсе не планировал. Усаживаясь за свой любимый стол в самом тихом пыльном углу, она перебирала набранную ею же литературу, понимая, что о крестражах в них не идет и речи, и скорее всего подсказки теперь придется собирать по крупицам ей одной. Почивший Дамблдор никогда и вскользь не упоминал о том, где могут быть использованы эти черные артефакты, только как не для воскрешения, а, быть может, он чего-то не знал, а, быть может, у Гермионы паранойя на фоне длительного стресса. Некоторое время она вновь гуляла среди книг, сортируя и перелистывая, все время возвращаясь к столу и вновь к заставленным полкам. Как можно искать информацию, не имея ни малейшей зацепки? Скорее всего, бывший директор школы распорядился о том, чтобы убрать книги по темной магии. В таком случае, где они могли бы хранится? Ближе к вечеру в библиотеку Хогвартса стали набиваться группы учеников младших курсов, и в целом девушке они не мешали до тех пор, пока один из учеников не обратился к ней за помощью в поиске редкого издания по Зельеварению за третий курс. Сама мисс Грейнджер когда-то владела подобной книгой, чей автор славился своими сумасшедшими идеями, тем самым внесший огромный вклад в развитие этой отрасли. Даже бредовые идеи помогали открыть что-то новое, либо же исключить неверные формулы и расчеты, тем самым даря будущему поколению знание о совместимости тех или иных ингредиентов. Девушка так вовлеклась в процесс помощи, что даже не заметила, как вокруг нее столпились ученики разных факультетов, задавая хаотичные вопросы из всех предметов учебной программы и даже дополнительных, чего вовсе не проходили в Хогвартсе. Гермиона, отвечая на их любопытство, не отвлекалась от поисков книг для каждого из них. Ей было невдомек с каким восхищением дети внимают каждому ее слову, она просто вынимала нужный переплет и отдавала его мальчику или девочке, подробно рассказывая, где можно найти тот или иной параграф и на что следует обратить особое внимание. Шуршание и потрескивание книг смешалось с тихими возгласами и все теми же вопросами, которые молниеносно формировались в пытливых умах детей. Дети быстро расположились по библиотеке, кто-то восседал за столом, иные использовали свои сумки как импровизированные стулья. — Как жаль, что Вы не преподаете в Хогвартсе, Вы такая умная! — воскликнула какая-то девочка из толпы. Гермиона лишь улыбнулась в ответ на реплику, протягивая очередную книгу парню, который ходил за нею по пятам. Наконец, когда все вопрошающие получили ответы на свои вопросы и нужную им литературу, Гермиона смогла продолжить искать разделы для себя. Она все дальше отдалялась от группы учеников, задумчиво вчитываясь в заголовки книг и изучая содержание, когда из-за поворота ее внимание привлекла бесшумная тень. Она машинально подняла голову, полагая, что один из младшекурсников вновь хочет задать очередную задачку для ее ума. Драко Малфой взирал на нее лишь несколько мгновений. Замечая любопытство Гермионы к книге в ее руках, он произнес: — Грейнджер, — заставил ее смотреть ему в лицо, — если твоя обожаемая зверушка будет и дальше вторгаться на мою территорию, к Рождеству ты получишь подарок в виде выпотрошенной рыжей шапки, уяснила? Ноздри Гермионы раздулись от возмущения и досады. Она покраснела, понимая, что не может ответить ему тем же, и ей придется всеми правдами и неправдами запирать Живоглота в комнате. Как он вообще пробрался к Малфою? — Если что, тебя это тоже касается, — проговорил Драко, удаляясь. Воцарившаяся тишина в помещении подсказала о том, что все собравшиеся слышали перепалку. Что ж, по крайней мере, девушка уловила смену настроения Драко в момент, когда ее привлекла книга в его руках. Малфой отличался успеваемостью в школьной программе, но в библиотеке она встречала его довольно редко. Это было скорее исключением из правил, и то, что он сегодня здесь, можно было бы счесть за простое стечение обстоятельств, только попытка ее отвлечения натолкнула Гермиону на мысль о том, что он вынюхивал какие-то не совсем законные вещи и, возможно, ему удалось побывать в запрещенной секции. А что касается угроз, девушка мысленно хмыкнула про себя. Это напомнило бывшего Малфоя. Она также отлично помнила, что будучи на шестом курсе, когда слизеренец стал тихим, загадочно шатающимся по школе, он починил шкаф перемещения, помогая шайке самых приближенный к Волан-де-Морту Пожирателей смерти захватить школу и убить ее директора, пусть даже он и готовился к смерти заранее. В тот год их обучения его отец был заключен в Азкабане, его прозрачные мотивы источали яд обиды от нанесенных ему оскорблений, при всем этом сам Темный Лорд дал поручение Малфою отправить в забвение Дамблдора. И что же мы видим сегодня, кто должен умереть на этот раз? Гермиона одернула себя за подобный поток мыслей. У нее нет ни единого убедительного аргумента и, быть может, выступление, которое она видела несколькими минутами ранее, просто повод прилюдно унизить ее. Впрочем, как всегда. Не раздумывая более, она направилась прямиком в кабинет директора школы. Макгонагалл, восседавшая за столом, уваленным кипой самостоятельны работ, взглянула на девушку поверх очков изучающе. Женщина осторожно поинтересовалась тем, как обстоят дела в Башне старост, но Гермиона не видела никакого смысла говорить о Малфое, не имея какую-то основательную доказательную базу. Единственным визитом девушки была просьба о разрешении ей посещать закрытую секцию хогвартской библиотеки. Получив одобрение и пропуск, Гермиона, полная решимости разобраться с крестражами, отправилась на ужин в Большой Зал. Усаживаясь около двоицы новоиспеченных подруг, девушка пыталась сосредоточится на их беседе, чтобы влиться в коллектив, но, когда она услышала, что речь идет о карточных раскладах и загадочных изменениях в поведении космических тел, ее интерес тут же угас, и она просто принялась за еду. Долетавшие до Гермионы обрывки фраз, что говорила Алиса, напомнила ей о слегка чокнутой профессорше Трелони, при этом девушка помнила, что именно она дала пророчество о Гарри и Волан-де-Морте. Как ни крути, гриффиндорка не была настроена слушать эфемерные рассказы о танце четырех стихий, тем более ничего из сказанного она никак проверить не могла. Сколько Грейнджер себя помнила, язык фактов был более предпочтителен для нее, хотя еще пару лет назад она никогда бы не поверила, что обычная детская сказка Барда Бидля о Дарах Смерти ни что иное, как реальное событие прошлого. Джинни, наконец вспомнив о сегодняшнем свидании Гермионы с Виктором, резко переключила фокус внимания, заваливая подругу вопросами, тем самым нарушая ее уютное уединение со своими мыслями. Грейнджер сухо пересказала свою беседу с Крамом, что отразилось досадой на лице как Алисы, так и мисс Уизли. — И все? — проговорила рыжеволосая. — А что еще надо? — Ну… — тянула подруга. — Может быть, он пригласил тебя на следующее свидание? — Нет, ничего такого, — хотя Гермиона подозревала, что останься она подольше, пикантных моментов было бы больше, в том числе и договор о дальнейших планах. — Какое разочарование, — хмыкнула Алиса, возвращаясь к прошлой теме беседы с Джинни. Выдыхая всю напряженность сегодняшнего дня, Грейнджер приступила к ужину, попутно бегая глазами по строкам одной из книг, что она взяла в библиотеке. Она максимально пыталась сконцентрировать на том, что читала, но поток размышлений уводил в иную сторону, и ей несколько раз приходилось перечитывать один и тот же абзац. Через некоторое время, наконец сдавшись, девушка с глухим шлепком захлопнула книгу и решила, что она займется этим позже, как раз в запрещённой секции. И, если повезет, она вновь пересечется там с Малфоем и тогда ей удастся проследить за тем, что он ищет, а главное понять, чего же он добивается и что задумал на этот раз. Все его угрозы лишь пыль в глаза и не более того, даже учитывая тот факт, что он выглядит иным Драко, он все же не убийца. Только сейчас девушка подумала о том, что стоило уточнить у директрисы про пропуск Малфоя, быть может, у него есть вполне законные основания там прибывать, и ее уловки и подозрения показались еще более глупыми, чем до этого. Пребывая в полудреме утренней сонной неги, Малфой ощутил уже знакомое давление в области ног. В его сонном мозгу пронесся вопрос, как это рыжее создание проникает в его комнату? Как только гренджеровский кот стал захаживать в его комнату, он каждый вечер запирал дверь на заклятие, но утром он неизменно находил животное в своей постели. Угроза что коту, что его обладательнице, не возымела должного эффекта, и Живоглот по-прежнему совершал свои ночные рейды куда пожелал. Хорошо, почему он снова и снова приходит именно сюда? Драко раздраженно встал, не церемонясь о комфорте животного, подошел к двери, как он делал это вот уже который день, просто ее открыл, ожидая, когда кот, помахивая своим пушистым хвостом, покинет его обитель. В сущности, его мало напрягала эта наглая морда, в какой-то степени это казалось даже забавным, настораживало лишь тот момент, что это создание принадлежит Грейнджер, которая следует по пятам за ним и сует свой нос в его личные дела, как это было с библиотекой. Он ухмыльнулся, представляя себе лицо Гермионы, когда та узнает, что Макгонагалл лично подписала разрешение в закрытые секции библиотеки. Предрассветные розовые блики холодными лучами осветили лишь кромки высокой башни, но Драко уже был полностью собран, намереваясь покинуть свою обитель до момента, пока проснется его соседка. Он крутил в руках всю ту же злосчастную папку с показаниями, и даже все время носил ее с собой, предусмотрительно наложив на нее заклинания, маскируя под обычную пошарпанную книгу. Поиски в обширной библиотеке Хогвартса не давали должного результата, как, собственно, и коллекция книг его семьи. По этой причине, а может и не только, раздражение Драко усиливалось с каждым днем все сильнее, а обостряющиеся приливы животной агрессии стали мучать его, особенно по ночам. Иногда он видел сны, как неконтролируемая агрессия вырывается наружу, и это было подобно активному извержению вулкана. Что-то в нем просилось предпринимать активные действия, но разум просто не прослеживал путь и направление. Все это лишь усиливало тревогу, которая сменялась депрессивными состояниями, где он мог проспать почти сутки. Радовал лишь тот момент, что скоро начинаются тренировки, а после и соревнования в квиддич, где он сможет сосредоточить свое внутреннюю бушующую натуру. По совету Забини, Малфой написал прошение о разрешении посетить Азкабан. Он хотел иметь возможность изредка говорить с родными, хотя видеть отца и вовсе не желал, но так просил голос в его голове, отвечающий за чувство благодарности перед родителями. Какими бы они не были в конечном итоге, эти люди отдали ему все лучшее что смогли, и это меньшее, что он может сделать для них, по крайней мере сейчас. Прошел еще один обыденный завтрак с почтой и тихим лестным пошептыванием Пенси на заднем фоне. И, в целом, ему была безразлична эта девушка, но она умела сделать так, что пробуждала в нем какие-то инстинкты, тем самым иногда смещая фокус внимания к своей персоне. Сегодня, как и предыдущие дни, она вновь просила его провести вечер в подвалах Слизерена в компании старых знакомых. Ее стремление сблизиться самыми разнообразными методами не давали положительно результата, и девушка использовала любые ухищрения, пытаясь затащить Драко в то прошлое, которое она держала как идеал своего существования. Что же до Малфоя, который испытывал сейчас период нестабильного эмоционального настроения, то он вновь согласно кивал, хотя уже который день в последний момент менял свое решение, прячась по тихим углам замка и все так же продолжая думать обо всем и не о чем в конечном итоге, потому как эти метания не приносили никакого результата. Глядя в лисьи глаза Паркинсон, ему хотелось простонать и молить ее о понимании, рассказать ей как нелегко ему приходится и увидеть в ней проявление простого человеческого участия. Через какое-то время он понимал, что эта девушка, преследуя свои интересы, лишь подыграет ему, и вообще кто он такой, чтобы жаловаться? Следом приходило отвращение к себе, и он раз за разом кусал все больнее и больнее, напоминая себе, кто он и на что способен, тем самым загоняя себя все глубже в темную яму, откуда не видел выхода. Сегодня после занятий Драко решил наведаться в Поместье, конечно же, незаконно улизнув со школы, но стоило еще раз поискать какие-то древние книги о Темной магии в библиотеке дома и заодно проверить, как обстоят дела на месте. Он решил, что если успеет вернуться к назначенному времени, то проведет его с друзьями, давая себе один вечер на отдых, тем более, маниакальный поиск хоть какой-либо информации походил на попытку заткнуть чем-то пустоты своей жизни. Его все чаще посещали мысли о бесполезности своих телодвижений, но с иной стороны, стоит чем-то себя занимать, дабы не откатится назад в развитии. Пенси, вновь не получившая отказа, но и при этом зная изменчивую натуру самого Драко, плелась за ним повсюду целый день, будто контролируя его настроение, в страхе, что он вновь не сдержит данного ей слова. Во второй половине дня Малфою удалось наконец оторваться от нее. Скрываясь в темной чаще Зачарованного леса, он в обличии анимага пробирался к границе, где смог наконец трансгрессировать, опускаясь на свои мощные лапы прямо перед центральным входом в Поместье. Будучи уже отвыкшим от обстановки, царившей вокруг, Драко явственно ощутил могильный холод, скопившийся вокруг, где царила полнейшая тишина, и, казалось, будто его поместили в вакуум, наполненный ледяной болотной водой. Приняв человеческий облик, он неспешно шагал к дому, уныло ухмыляясь мысли о родных стенах. Драко неспешно прошагал в холл, где, к немалому удивлению, было теплее, так как жар, исходящий из камина, похоже, теперь справлялся со всей площадью комнаты. Он прошелся по натертому до отражающего блеска паркетному полу к камину, с облегчением отмечая, что эльфы справляются со своей работой на ура. Ему даже в какой-то момент показалось, что поместье не пустует, как пару недель назад, а напротив, создавалось впечатление, чьего-то присутствия. Будто из-за угла сейчас мог выйти кто-то из его родных, но вопреки иллюзорному ожиданию, он увидел Мини, скромно переминавшуюся с ноги на ногу. Она робко поздоровалась со своим хозяином, все так же оставаясь за порогом и, скорее всего, ожидая похвалы или хоть какого-нибудь знака внимания. Драко кинул что-то вроде приветствия и, едва бросив взгляд на существо, не откладывая в долгий ящик задуманное, прямиком направился в библиотеку. Он вновь блуждал среди многочисленных полок, но все не то. За те пару часов, что он исследовал книги о самых темных и магических артефактах, не имели даже намека о разделении магической души. Драко предположил, что возможно некоторые из его дальних предков смогут ему подсказать, но портреты давно ушедших из жизни волшебников спали крепким сном вот уже несколько десятилетий, и разбудить их не представлялось возможным. Он не мог понять, почему почувствовал такое отчаяние, в тот же самый момент он будто взглянул на петлю, по которой блуждал уже несколько месяцев к ряду. Замкнутый круг, где он отчаянно пытается найти ответы на то, чему нет ясного понимания. И петля эта не имеет конца, она будто отращивает новый виток, и все начинается с начала. Драко устало рухнул на пол, гадая, в чем причина его одержимости? Что так отчаянно он пытается понять, а главное — зачем? Когда в лихорадочно мечущийся мозг парня ворвалась очередная идея о Банке Гринготс и ячейки Малфоев, он краем глаза заметил движение неподалеку. — Ну, что опять? — его голос звучал совсем недружелюбно, и без того боязливая эльфийка затрепетала еще больше, но все же вышла на свет к Драко. — Мини хотела уточнить, останется ли Хозяин в поместье на ужин, и не более. Наверное, впервые в жизни Малфой-младший оказался на одном уровне с домашним эльфом, а не взирал свысока, как это было обычно. Он заметил, что с ее большого как лопух уха свисает кусок бинта, скорее смахивающий на потасканную, застиранную тряпку. — Что с тобой? — напрямик спросил он, и Мини вжала голову еще глубже в плечи, потому как говорить правду едва ли хотела. Спрятав взгляд, она проговорила: — Пакля. Он вновь наказывал себя, я вмешалась, чтобы он исполнял волю хозяина, но, — по крючковатому носу существа поползла слезинка, приземлившаяся прямо на разноцветный вязаный носок, — он не прекращал, и сказал, что его единственный хозяин давно мертв. — То есть, он ослушался моего приказа? Мини, хлюпнув носом, закивала скорее ушами, чем головой. — Передай всем, чтобы собрались в гостиной через три минуты, — стальным голосом приказал Хозяин Малфой, и Мини вмиг, с громким хлопком, удалилась. Решимость, доселе неведомая разливалась по венам его тела, опаляя голову, где наконец утихли мысли, оставляя лишь цель долга. Чувства апатичности вмиг вытеснило нечто иное, похожее на садистское желание подчинить и показать, кто все же главный. Если такие безоговорочно преданные существа не внимают к его законному праву хозяина и наследника, то грош цена всем его дальнейшим начинаниям. Прибегать к телесному наказанию ему претило, и, к тому же, если Пакля, который был старше его на сотню лет или около того, пожелал себе другого владельца, кто он такой, чтобы препятствовать ему. Едва Драко переступил порог холла, как все домашние эльфы, коих насчитывалось не более дюжины, умолкли, прерывая все шепотки между собою. Он неспешно шефствовал к огромному камину, неосознанно сложив руки за спиной на манер своего отца, что не осталось незамеченным среди собравшихся. Опущенные головы и изредка дрожащие уши выказывали полное и бесконтрольное подчинение, признание авторитета и власти. Все и каждый из эльфов был к готов ко всему, что потребует от них Глава дома Малфоев. Сам Драко, будучи ребенком, иногда задавался вопросом, почему они столь запуганы и загнаны, почему в их огромных, зеркальных глазах столько страха, нежели учтивости, на что Люциус Малфой отвечал лишь, что эти «ничтожества» созданы такими природой, и нет в мире никого сильнее «чистокровного» мага, что заставляет всех уважать, подчиняться и даже бояться их немилости. Драко бегло осмотрел своих подопечных, отмечая, как Мини искусно приодела каждого из них в вязанные одежки, сейчас они больше смахивали на детей, чем на сказочных тварей. — Как мне стало известно, некоторые из вас не уважают хозяина этого дома и, более того, нарушают отданные им приказы. С большим сожалением, хотите вы того или нет, с недавних пор единственным вашим покровителем являюсь я. Все, кто не согласен с таким положением дел, могут навсегда покинуть эту обитель и отправиться в самостоятельную жизнь. Драко не сомневался, что данная речь является весьма губительной для домового эльфа, но, как считал он сам, это лучший способ либо усмирить, либо освободить их. — Любому из вас стоит лишь изъявить волю, — холод его речи мурашками прошелся по каждому домовику, — и я лично отдам один предмет своей одежды, чтобы навсегда распрощаться с неуважением и своеволием. Домовики стояли, замерев, будто влитые в холодный мрамор под их ногами, и не было ни единого звука, кроме потрескивания поленьев в камине. Выдержав некоторую паузу, Малфой-младший продолжил: — Пакля, подойди ко мне ближе. Он намерено не смотрел в волнующуюся толпу и, когда один из самых старых эльфов этого дома подковылял к нему, он приказал: — Протяни руку. Эльф тут же подчинился, и краем глаза Драко увидел, как старческое дрожание усиливается переживанием, но чувства в нем будто застыли, и он вынул из кармана заранее приготовленный носок. Рука Пакли было отпрянула, но… — Бери, — приказал Малфой с тихой угрозой в голосе. — И отправляйся к тому, кого чтишь и беспрекословно уважаешь. Маленькая ладонь покорно приняла свое наказание в виде не удара и даже не плети, а обычного тонкого носка. Плечи эльфа поникли, и он с трудом отпустил поклон своему «палачу». Из толпы послышался сдавленный писк, и в момент, когда Пакля взял свою награду «свободы», некоторые не смогли сдержать рыданий. Он украдкой взглянул в глаза бывшего хозяина, которого помнил еще прытким малышом, что клянчил у него сладости, пока не видели взрослые, и смиренно поплелся к выходу, утирая влагу с подслеповатых глаз. Дождавшись, пока Пакля покинет комнату, Драко произнес: — Такая участь ждет каждого, кто ослушается меня. Если ищете свободы, я никого не задержу, — проговорил Малфой, удаляясь из дома. Гонимый этим плачевным эпизодом, что разыгрался в его доме, Драко подумал, что даже его отец никогда не поступал подобным образом, но подвергать сомнению свои собственные действия было чревато тем, что он вновь почувствует разочарование внутри, а значит опять ступит на скользкую дорожку самобичевания. Он отдал простой приказ, пытаясь защитить эльфов от них же, и это более чем оправдывало его недавний поступок, по крайне мере для самого Малфоя. И все же, какое-то садистское настроение продолжало преследовать его и сейчас, когда, казалось бы, грязная работа сделана. Не унимался он и когда переступил порог Хогвартса, и даже когда шел по подвалам Слизерина, направляясь на встречу, которой раньше избегал по надуманным причинам. Драко решил, что сейчас не самый подходящий момент для уединения, и веселая компания таких же людей, что соизмеряли жизнь только собственными эгоистичными чувствами и порывами — лучшая награда, что он заслуживал. Едва переступив порог факультетского холла, ноги по старой памяти понесли его в ту укромную нишу, где он раньше проводил все свое время с одногруппниками. Тройка собравшихся, куда входила сама Пенси, Забини, единственный кому Малфой искренне был рад, и еще один, смахивающий больше на головореза, чем на школьника седьмого курса, Дот Крайсли, который в прошлом году вошел в сборную по квиддичу в роли вышибалы. Родители третьего не были вовлечены в события прошлого года, но достоверно Малфой ничего не знал об этой семье. Сам Дот когда-то проговорился, что является полукровкой, конечно же, он больше выражал свое восхищение Драко, и всегда предпочитал говорить лишь о нем. Кривозубая улыбка этого напыщенного мальца и сейчас была обращена в сторону новопришедшего, на что сам Малфой лишь холодно кивнул. В руках у Забини блеснула бутылка с огневиски и тот, не опрашивая никого из собравшихся протягивал всем по полному бокалу. Драко опрокинул содержимое прямиком в горло, пуская вовнутрь опаляющий огонь, как ему казалось, временного облегчения. Ничем непримечательный четверг вот уже как несколько минут подошел к своему логическому завершению, и Гермиона, зевая, опускалась к последнему рубежу своего ночного дежурства по школе. Как и положено уставом, она обошла каждый уголок Хогвартса, проверяя, все ли ученики находятся в стенах своих факультетов. К ее удаче всюду царил порядок и стояла относительная тишина, если не считать гулкого ветра, гуляющего по пустым коридорам. Тошнотный запах тины и холодная мгла в подвалах Слизерина отпугнула всякую сонливость, и она в который раз поразилась тому, как можно постоянно пребывать в такой неуютной обстановке. Можно же использовать благовонные чары, но слизеринским змеям, похоже, весь этот антураж приходился по душе. Гермиона поспешила по ступеням вниз в надежде как можно быстрее покончить с этим и вернуться в благоустроенный комфорт своей комнаты, желательно, как можно глубже под одеяло. Пробираясь все дальше в путанных подвальных коридорах, девушка стала напевать под нос какую-то импровизированную мелодию, дабы отвлечься от царящей мрачности и странного чувства, будто за нею ведется слежка. Тусклый огонь в изредка встречающихся факелах только нагонял больше жути от отбрасываемых ими теней, что принимали пугающие формы. Гермиона одергивала себя, уговаривая и напоминая, что в прошлом году она повидала гораздо больше живых монстров, чем вымышленных, но внутренняя тревога все никак не унималась. Как назло, в этот же момент с мягким шелестом из стены, что была ближе к ней, показалась голова Пивза, самого пакостливого приведения Хогвартса. Грейнджер от испуга подпрыгнула на месте, прикрывая рот рукой, чтобы не заверещать и не поставить на уши всю школу. — Леди староста, — обратился к ней Пивз шепотом, что было еще более необычно, ведь этот проказник не стеснялся орать и бесноваться, тем самым нарушая режим и устраивая переполох, что так забавляло его. — Пивз, брысь отсюда, — придавая голосу уверенности, шептала Гермиона. Он лишь ухмыльнулся: — Сегодня я на вашей стороне, — его улыбка коварно растягивалась. — Вы найдете нарушителей в тупике, что в самом конце коридора, — он шепотом захохотал. — Накажи нарушителей. Вновь спрятавшись в стену, он все повторял «Накажи. Накажи. Наказать нарушителей», голос его удалялся в противоположную сторону от указанного им места, и Гермиона в ступоре замерла, пологая, что приведение, как всегда, разыгрывает ее, словно первокурсницу. И все же, это было так нетипично, и при том, если этот плут понаставил там ловушек в виде шаров с чернилами или еще что-то в этом роде, она справится, а если там нарушители, тем более стоит поспешить, чтобы уличить их. Гермиона выставила палочку перед собой и предусмотрительно сняла туфли, которые могли выдать ее приближение. Прижимаясь как можно ближе к стене, Грейнджер бесшумно передвигалась к цели, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы не упустить даже шепоток. Через несколько метров впереди показался еще один поворот, хотя Пивз говорил, что там тупик, быть может он за углом? Гермиона замерла в метре от того самого поворота, звуки что доносились до нее по началу сбили с толку, а после нескольких секунд внимательного сосредоточения, она не верила собственным ушам. «Это не может быть правдой. Это розыгрыш!», думала она, но все тянула с тем, чтобы аккуратно заглянуть за угол. Это определенно были визгливые стоны девушки, конечно старательно заглушаемые кем-то, кто был с ней. «Похоже какой-то парочке старшекурсников не спалось, и они решили, что это лучшее место для поцелуев». Это было неловко для нее, вот так взять и нарушить чью-то интимную встречу, ну, в конце концов, для этого есть дневное время суток. «С иной стороны, если я развернусь и уйду, сделав вид, что ничего не заметила, это тоже не страшно, ведь так?». Ей было безумно любопытно, просто безмерно. Спрятав палочку в карман, Гермиона как можно осторожнее выглянула навстречу тому, чего никак не ожидала увидеть. Там, где действительно оказалась тупиковая стена, был факел с догорающим топливом, а под ним, в самом углу, Драко Малфой зажал Пенси Паркинсон, и то, что он делал с нею, не вписывалось ни в одно представление о слизеринце в голове Гермионы. Его рубашка была наполовину спущена с плеч, обнажая их, а из-за спины были видны лишь очертания Паркинсон, которая, упираясь руками в каменные стены теряла опору, постепенно сползая вниз. Каждый раз, когда Малфой делал очередной толчок бедрами вперед, Пенси то ли всхлипывала, то ли стонала, но это больше походило на агонию, с которой девушка едва справлялась, чтобы не выдавать их двоих. Руки ее любовника крепко сжимали бедра девушки, и с властными и монотонными движениями Драко тянул их на себя, врезаясь все глубже в податливое тело. Не давая своей пассии упасть, парень резко одернул ее ближе, одной рукой прижимая плотно к торсу, а вторую опуская ей на лицо, заглушая звук до минимума. Остолбеневшая Гермиона, подобно Малфою, зажала рот рукой, только свой, чтобы не охнуть от увиденного. Она почувствовала легкое головокружение и практически впечаталась в стену, потому как ноги, казалось, ослабели. «О, Боже мой!» — буквально повторял ее внутренний голос, похоже, уже в сотый раз. Иногда, наивно полагая, что она уже многое повидала, особо не удивляясь и пребывая в состоянии внутренней готовности, Гермиона будто потеряла почву под ногами, к такому жизнь ее явно не подготовила. Оставаясь все на том же месте уже несколько секунд или около минуты, ей показалось, что прошла целая вечность, и картина перед глазами записывалась в ее подсознании, собираясь остаться там навсегда. Сколько бы это не продолжалось по времени, она все никак не могла отвести взора, и прилив жара по всему телу словно пробуждал в ней интерес к происходящему. Сцена перед нею была столь глубоко откровенна, полна тех эмоций, коих она не видела никогда ранее. Это никак не походило на сладкую нежность, что проскальзывала иногда на публике между Джинни и Гарри, картина была полна страсти и дикого желания в слившихся телах. В момент, когда Драко совершил финальный толчок Пэнси издала громкий истошный звук, отчего Гермиона поморщилась, отпрянув от стены и роняя туфлю из ослабевших рук. Молниеносно срываясь с места, девушка неслась по коридорам факультета Слизерин, не замечая под ногами дороги и взлетая по ступеням словно у нее была не пара ног, а нечто большее. Только звук собственного колотящегося сердца и приглушенный гул ее босоногих шлепков сопровождали девушку до самой башни старост. Оказавшись за дверью комнаты, запечатывая ее на всевозможные запирающие заклинания, она вздохнула так глубоко, что под ребрами отдалось резкой режущей болью. «Как это возможно?», — спрашивала она себя, не обращая внимания на один единственный туфель в своей руке, которая яростно жестикулировала, вопрошая в потолок. Охваченная всплеском адреналина, она металась из угла в угол, размышляя о том, что же последует далее. Да она теперь не сможет даже смотреть в его сторону! И вовсе не от отвращения. «Как ты додумался до такого, да еще и в коридоре школы?» — возмущению не было предела, но на смену ему приходило замирание от фрагментов, что всплывали в ее голове, а после вновь буря негодования. Она мысленно застонала, опускаясь на пол и рассматривая одну единственную туфлю в своих руках. «Допустим, если прямо сейчас я запакую все вещи, а утром сяду в Хогвартс Экспресс, это меня спасет от позора. Какой ужас, зачем я послушала чертового Пивза?», — причитала Гермиона охваченная стыдом, масштабы которого ей казались катастрофическими. Она ругала себя за любопытство, что подтолкнуло ее идти за указаниями приведения, но еще больше ее щеки вспыхивали при мысли о том, что она не ушла. Если быть точнее просто не смогла собраться с мыслями и бежать оттуда прочь, не дожидаясь кульминации. «Но это было так… Так…», — оправдывалась она в своей же голове, но никак не находила разумных аргументов, для того, чтобы понять истинные причины поступка. Что же до Малфоя, тут она быстро пришла к выводу, что в его голове отсутствует стоп-кран, и, похоже, нет никаких морально-сдерживающих факторов. Скорее это и будоражило ее так сильно, полагала она, а что же касается того, каким образом он делал то, что делал, в этом случае гриффиндорка просто, краснея, прятала лицо в ладони. «Туфля…» — беспокойно кусала губы девушка. Мысль, что самая обыкновенная обувь может принадлежать кому угодно из школы не успокоила, Драко поймет, что это она, ведь сегодня четверг — день ее дежурства. «Уже завтра, если я не умру от стыда, меня прикончит Малфой. Черт, он же предупреждал не совать свой нос, но я умудрилась сделать это так, что дальше уже некуда».