Моя терпко-сладкая месть

      Нынешний близкий круг Тэ — Кинн, Порш, Танкхун и Че восприняли новость о начале его отношений с Макао так легко и спокойно, будто уже давно подозревали, что именно этим все закончится. Тэ немного опасался реакции Вегаса — все-таки, ремонтировать вместе байки и слушать лекции это одно, а официально встречаться — совсем другое, но старший брат Макао не проявил к нему и тени неуважения или недовольства. Наоборот, по своей инициативе пригласил Тэ на семейный ужин в один из уютных и тихих ресторанов, и весь вечер, сидя прямо напротив Тэ и позволяя мужчине понемногу привыкнуть к своей компании, рассказывал забавные истории из детства младшего, планомерно вгоняя того в краску.       Так Тэ узнал, что в ранней юности Макао был тем еще живчиком и активным драчуном — ни одна школьная драка не проходила без него. Также Вегас поведал, что его младший брат обожает котов, особенно крупных пород, горит давней страстью к байкам и даже периодически участвует в нелегальных гоночных заездах, проводимых широко известным в мафиозных кругах бизнесменом Пакином.       Тэ едва со стула не свалился от удивления — несмотря на то, что часть бизнеса его отца уходила корнями в мафию прямиком к семейству Тирапаньякул, имевшим тесные бизнес-контакты в том числе и с кхуном Пакином, сам Тэ никогда на подобных мероприятиях не появлялся, получив личный запрет родителя — кхуна Сомчая тревожило то, что, увидев поломанную технику, его сын не удержится и полезет к механикам, показывая свои низменные привычки, недостойные элиты. Тэ недолго сопротивлялся и даже несколько раз сбегал на те самые гонки, но тоска оказалась сильнее, байки и машины действительно манили его, словно аромат амброзии — смертного, и он со временем перестал там появляться, стараясь не рвать самому себе сердце лишний раз.       Зато теперь стало понятно, зачем Макао понадобились новые тормоза и зачем он поменял бампер своего второго мотоцикла. Тэ потеребил в руках белую тканевую салфетку и слабо вздрогнул, когда до него дошло, что несовершеннолетний парень не раз и не два участвовал в травмоопасных заездах.       — Серьезно? Почему ты мне не говорил? — Тэ едва нашел в себе силы сыграть искреннее удивление, поворачиваясь направо к Макао, спрятавшемуся от его проницательного взгляда за бокалом с соком.       — Потому что думал, что ты будешь переживать. Я в порядке, пи’, я прекрасно вожу, и у меня отличные байки. Не тревожься, ладно? — Макао выглядел взволнованным и немного пристыженным. А еще он очень аккуратно пытался заглянуть в глаза Тэ, будто думал, что тот немедленно потребует прекратить участие в гонках или и вовсе попросит о расставании.       Тэ действительно стало не по себе, в конце концов, он ремонтировал байки и прекрасно знал, что может произойти с гонщиком на трассе, но отнимать увлечение у человека — пусть пока еще несовершеннолетнего официально — попросту не имел морального права. Да и встречаться они начали, по сути, чуть больше недели назад, все еще ограничиваясь возней с техникой, вылазками в атмосферные и уютные кафе или парки и просмотром стримов с видеоигр на небольшом диванчике, специально по такому случаю установленном в мастерской. Почти не целовались даже — так, раз пять или семь: Макао не настаивал и всегда сначала заглядывал Тэ в глаза, убеждаясь, что старший тоже этого хочет и готов. С языком подросток тоже особенно не лез, однако охотно отвечал, если Тэ проявлял инициативу; после работы частенько закармливал мужчину вкусностями и уютно обнимал, но в штаны не лез, давая время прийти в себя и осознать свои желания.       В общем и целом, Макао — несмотря на молодость и отсутствие опыта в длительных и серьезных отношениях — производил впечатление куда лучшее, чем признанный ловелас Тайм. А потому Тэ, недолго думая, нашел под столом ладонь парня и мягко сжал в своей, с теплотой и нежностью глядя в темно-карие глаза.       — Я не злюсь и не расстроен. Просто пообещай, что будешь осторожен и не выйдешь на трек без хорошей защиты и твердой уверенности в исправности байка.       — Обещаю, пи’, — Макао расплылся в облегченной широкой улыбке, бесстыдно поднося их переплетенные руки к губам и нежно целуя костяшки, отчего щеки Тэ мгновенно вспыхнули алым — он все еще стеснялся подобных жестов на людях, считая себя недостойным подростка.       — Кхун Тэ, а расскажите и вы о себе, — попросил Пит, удобно откидываясь на плечо придвинувшегося вплотную к нему Вегаса. Старший мужчина одобрительно фыркнул в растрепанные смоляные волосы избранника и властно обхватил его рукой за талию, укрепляя контакт.       По словам Макао, Пит все еще стеснялся того, что глава побочной семьи так открыто ухаживает за ним — обычным телохранителем — но с каждым проведенным вместе днем он все крепче убеждался, что Вегас действительно его очень любит и делает все эти вещи по своей воле, а не ради далеко идущих планов и интриг, а потому все чаще в компании близких отпускал себя и позволял бойфренду некоторые вольности, например, не слишком скромные поцелуи или, как сейчас, небрежные поглаживания по животу сквозь рубашку.       — Во-первых, я думаю, что нам давно стоит перейти на «ты», все-таки, мы теперь почти родственники. А во-вторых, я был на редкость скучным ребенком, послушным, старательным и спокойным. Разве что развлекался придумыванием сложных и энергозатратных интриг, когда начал встречаться с Таймом, — Тэ хмыкнул, вспоминая многочисленные ухищрения, на которые шел с чистой совестью, чтобы только удержать внимание ветреного и непостоянного Тайма на своей персоне. — Однажды, когда нам было по шестнадцать, на Тайма начала активно вешаться девушка из параллельного класса, хотя абсолютно все в школе, даже учителя, знали, что мы с ним встречаемся. Я долго думал, как ее отвадить, ну, чтобы без драк и таскания за волосы, и даже разработал целую систему: каждый раз, когда Джинни подходила к Тайму, я тайком использовал игрушку, которая извергала неприятный запах и громкие звуки. После пятого раза Тайм сам начал избегать Джинни, и она отстала. Не горжусь этим поступком, но было весело.       — А ты опасный человек, пи’, — пошутил Макао, наливая в бокал Тэ еще сока — после болезненного расставания молодой человек не пил алкоголь из принципа, опасаясь не удержаться на краю и впасть в длительный винный угар, как это уже однажды случилось после, кажется, десятой измены Тайма. Да и непьющего в силу возрастного ограничения Макао ему тоже хотелось как-то поддержать.       — Есть такое. У Кинна накопилась целая коллекция историй о том, как я чудил в юности, правда, он пообещал без моего ведома их никому не рассказывать.       — Что вы… ты планируешь делать дальше? — осторожно спросил Пит и с силой впился пальцами в расслабленную ладонь Вегаса, покоящуюся у него на животе.       — Если честно, пока не знаю. Судя по всему, моя семья начнет продвигать сделки с вами…       — Тобой, — лениво поправил Вегас, и Тэ понимающе кивнул, переключаясь на ходу. Хоть он и был первым, кто попросил перейти на неформальный стиль общения, называть Вегаса на «ты» для него все еще было дико и странно.       — Да, с тобой. Отец всегда и во всем ищет выгоду, а матери плевать, лишь бы я и дальше мог появляться в высшем свете, не посрамив чести семьи — я для них обоих просто удачное вложение и ценный ресурс. После того скандала с нонг’Люком бизнес кхуна Джома пошатнулся, акции упали, а значит, мой отец тоже понес убытки. Пи’Вегас, у меня просьба есть: если он начнет с тобой связываться… не принимай его только потому, что я теперь с Макао. Если это полезно для ваших дел — ладно, я не против сотрудничества, но не потакай ему только из-за меня.       — Он уже пытался, и не раз, — усмехнулся Вегас, ласково целуя в макушку Пита, чуть расслабившегося от ленивых и ласковых поглаживаний. — Я успешно кормлю его завтраками и обещаю скорейшее сотрудничество. Вообще, я не особо заинтересован в расширении этой отрасли, но для увлечения Макао это может быть полезно, так что я пересмотрю кое-какие свои старые контракты в пользу твоего отца. Заодно и от тебя немного отстанут, Кинн уже заебался отгонять от комплекса их посланцев. Кстати, спасибо тебе за мелкого сына начальника таможни. Уж не знаю, что он там своему папаше наплел, но сделка с нелегальной ювелиркой, над которой я бился почти месяц, разрешилась без сучка и задоринки.       — Вообще-то, спасибо за это стоит сказать самому Люку, но я передам ему твои слова, — качнул головой удивленный Тэ.       В последнее время Люк частенько звал его с собой то погулять, то посидеть в кафе, и Тэ не видел причин отказывать, помогая молодому человеку определиться с жизненными целями и освободиться от отравляющего влияния Тайма. К тому же, при более близком знакомстве избалованный «мальчик-конфетка» открылся для Тэ в новом свете — Люк был достаточно начитанным, добрым и сострадательным, хоть и немного инфантильным, так что проводить с ним время было приятно и совсем не трудно. От Тайма он постепенно дистанцировался, и, хотя шумиха в прессе уже немного поутихла, грусть в огромных глазах Люка все еще проскальзывала, так что Тэ имел чудесную возможность прочувствовать на себе все те эмоции, что испытывали Макао, Порш, Танкхун, Кинн и Порче, все это время успокаивая и утешая его самого. Не сказать, что это был приятный опыт, но он еще больше уверил Тэ в правильности принятого решения.        — А по поводу будущего… Сложно сказать. Не хочу сейчас видеть никого из семьи, боюсь, нервы сдадут, и я пойду вразнос, — добавил Тэ задумчиво, вспоминая мельком, что уже совершил огромное, по меркам своей семьи святотатство — пропустил три дня рождения своих очень дальних родственников и похороны двоюродной бабушки по линии матери. Но как бы сильно Тэ ни был привязан к маленьким кузинам и бабуле Син, нежелание видеть и общаться с родителями и Таймом значительно перевешивало родственную любовь и скорбь.       — Пи’, в субботу ночью гонка, в которой я участвую. Придешь поболеть? — вмешался Макао, не слишком изящно переключая неприятную тему, но Тэ был как никогда ему за это благодарен и снова сжал чужую ладонь под столом, пытаясь успокоить расшатанные нервы.       — Конечно! Только ты дашь мне проверить твой байк и экипировку, — тут же выставил он условие, и Макао, рассмеявшись своим мягким и грудным лисьим смехом, поцеловал его в висок, следом потираясь о то же место носом.       — Все, что пожелаешь, мой лис.       Тэ пробрало до костей от этого нежного и теплого обращения. Тайм тоже частенько называл его ласковыми прозвищами, но обычно ограничивался избитыми «детка», «сладкий» и «малыш», которые песком скрипели на зубах мужчины, ведь тот точно знал, что помимо него у избранника есть и другие «малыши» и «детки». Слышать в свой адрес что-то более романтичное и разнообразное оказалось до одури приятно, и Тэ сразу же захотелось повторения — нежность Макао манила его не хуже легких наркотиков, которые Тэ по дурости пробовал в студенческие годы.       — Это ты лисенок, — Тэ тряхнул отросшими волосами, по большей части вернувшими свой естественный черный цвет и лишь на концах оставшимися масляно-желтыми, старательно отогнал от внутреннего взора воспоминания о Тайме и мягко скользнул кончиками пальцем по скуле Макао, отслеживая чужую светлую улыбку. — Хитрющий, веселый и ласковый.       — Не, он — каракал, а ты песец, лисица такая полярная, может, знаешь, — хмыкнул Вегас, рассеянно теребя пряжку на ремне партнера и сквозь частокол длинных ресниц наблюдая за милованием мужчин, сидящих напротив.       — А я тогда кто? — Пит поднял голову, пытаясь заглянуть избраннику в глаза. Вегас прищурился на него, машинально притянул поближе к груди, устраивая на своем теле с большим комфортом, хотя спинка стула, резная и массивная, впивалась ему в лопатки, причиняя очевидное неудобство.       — А ты…       — Манул, — неожиданно ляпнул Тэ и тут же покраснел, утыкаясь в свой стакан с соком.       — А? Кто такой манул? — удивленно захлопал глазами Пит, пока Макао и Вегас, старательно сдерживая смех, гуглили для него, как выглядят манулы.       — Yes, my sunshine, polar fox`s absolutely right, — старший Тирапаньякул повернул к возлюбленному экран своего телефона, показывая невероятно пушистого и довольно крупного хищного кота с тяжелым взглядом исподлобья, аккуратными милыми лапками, длиннющими усами и толстенькими щечками. — Когда ешь свою любимую острую лапшу, выглядишь точь-в-точь.       — Да ну вас! — Пит тоже покраснел, отворачиваясь от телефона, но тайком все же поглядывал на экран, явно сравнивая самого себя со внешне потешным, но очень опасным зверьком. — Ты тоже нелепо выглядишь, когда ешь.       — Я и не спорю, — Вегас убрал телефон и бережно поцеловал острое плечо Пита сквозь рубашку. — I love you, my heart, не злись на меня, ну.       — Я не злюсь, — Пит быстро повернулся обратно, чмокнул растерявшегося от подобного напора возлюбленного в нос, и повернулся к Тэ, щурясь так очевидно, что сразу становилось понятно: он затеял какую-то шалость. — А что насчет Вегаса? Как бы ты его назвал?       — Мейн-кун, — снова не подумав брякнул Тэ и тут же зажал себе рот рукой.       Вегас подавился вином, откашлялся в сторону и выдавил с растерянным, даже немного смущенным видом:       — Какого хрена?..       — Да, просто идеально, — Пит рассыпал по воздуху мелкие лучики солнечного и заразительного смеха, взъерошил волосы на затылке партнера и тут же притянул его к себе, крепко обнимая. — Моя большая, вечно нахмуренная и недовольная киса.       — Доиграешься, паршивец, — прошипел мафиози, мгновенно уподобившись названному животному в разгар охоты. Пит в ответ что-то негромко мурлыкнул ему на ухо, глаза Вегаса вспыхнули голодным черным огнем и он, в двух словах извинившись перед братом и Тэ, подхватил довольного партнера за локоть, на первой космической скорости уволакивая его в сторону уборных.       — Трахаться пошли, — проследив за ними взглядом, меланхолично прокомментировал Макао, знаками подзывая официантку, чтобы та убрала со стола и принесла десерт.       — А… как же… В туалете?.. — неподдельно удивился Тэ, не ожидая от расчетливого и хладнокровного Вегаса подобных бурных проявлений чувств.       — Как хиа’ из больницы вылез, у нас вся охрана дней пять по дому совсем пришибленная ходила. У этих двоих на фоне медового месяца тормоза напрочь отказали, так что люди передвигались тихо, как мыши, и банально глаза боялись поднимать: вдруг в каком окне случайно увидят, как эти двое… совокупляются. Шторы нормально задергивать никто ведь не научил. Но ты не думай, хиа’ пи’Питу никогда не вредил. Он его очень любит и бережет, даже на задания не всегда отпускает, хотя пи’Пит из-за этого обижается и ворчит. Но я рад, что они сошлись. Вместе с пи’Питом в наш дом заглянуло солнце, хиа’ рядом с ним стал спокойнее и счастливее, да и в целом стало как-то… проще и светлее. По крайней мере, я больше не боюсь приходить домой.       — Мне жаль, что тебе пришлось переживать все это из-за твоего отца, — искренне произнес Тэ и положил ладонь на сильный бицепс, тут же сократившийся под его пальцами. Макао накрыл его ладонь своей, снова поднес к губам, оставляя мелкие поцелуи, лаской прогоняя из глаз Тэ сожаление и тревогу.       — Все хорошо, пи’Тэ. Теперь со мной точно все хорошо, — Макао благодарно кивнул девушке, принесшей их заказ, и принялся с ложки кормить смущенного старшего невероятно сладким и вкусным десертом с тающим во рту безе и терпкой ягодной прослойкой.       Вернувшиеся спустя двадцать с лишним минут Пит и Вегас выглядели взъерошенными и слегка потрепанными, но ослепительно счастливыми. На шее бывшего телохранителя, чуть повыше сбившегося воротника, вызывающе краснел след от глубокого укуса, а в расстегнутой до середины груди винно-красной рубашке Вегаса виднелись четыре параллельные царапины. Тэ смущенно повернулся в сторону Макао, стараясь лишний раз не пялиться на довольную пару. Одновременно со смущением к нему пришло осознание, что он не испытывает к этим людям ни капли неприязни или отторжения, хотя обычно подобные открытые проявления симпатии выводили его из равновесия.       Вечер закончился спустя полтора часа приятной и неспешной беседы обо всем и ни о чем — Вегас предупредительно подвез Тэ к дому Кинна, и даже подождал, пока Макао и Тэ нацелуются у ворот, явно занятый с Питом в машине тем же самым, на «радость» слегка заторможенному и красному как рак водителю тонированного черного Мерседеса.       — Пи’Ныа в десять тебя встретит и проводит на гонки, оденься потеплее, в субботу обещали легкий дождь, — прошептал Макао в губы Тэ, после последнего неглубокого, но чувственного поцелуя.       — Хорошо. Береги себя, нонг’.       — Мн, ты тоже, — Макао с трудом оторвался от Тэ, погладил его напоследок по щеке костяшками согнутых пальцев — он вообще ужасно любил этот милый жест и не стеснялся использовать его при любом удобном случае — и нырнул в машину брата, начиная громко и недовольно ворчать на увлекшихся ласками старших.       Тэ рассеянно качнул головой вслед отъезжающей машине и прижал руку к губам, на которых все еще горели нежные поцелуи. Рядом с Макао он наконец почувствовал себя безоговорочно любимым и желанным.       

***

             Через два дня, в субботу, действительно с самого утра начался мелкий неприятный дождь, который, впрочем, утих уже к полудню. Улицы города снова осветило безжалостное солнце, заставляя жителей страдать от духоты и парникового эффекта, так что Тэ немного расслабился, осознавая, что трасса успеет нормально высохнуть к вечернему прокату и хотя бы с этой стороны ждать подвоха и проблем не стоит.       Тэ подскочил с рассветом и под дробный стук прохладных капель в оконное стекло принялся лихорадочно перерывать всю информацию от пи’Ника и из сети о той модели байка, которую Макао использовал для гонок. Его слегка колотило от предвкушения, азарта, ответственности и тревоги — все же Тэ успел привязаться к Макао и терять его по глупости и невнимательности совершенно не хотел. Видя его подавленное состояние, Танкхун закормил Тэ вкусной едой, долго обнимал и поглаживал по голове, мягким вкрадчивым голосом успокаивая и убеждая, что с Макао все будет хорошо. Улыбчивый и яркий, как солнце, Порш, как раз вернувшийся из спортзала, где проверял новичков, охотно включился в игру «успокой Тэ» и предложил провести часик в тире, спуская напряжение в мишени.       В тире они провели на самом деле куда больше часа — сначала просто стреляли на скорость и точность, потом — на очки, а следом пропажу партнера обнаружил Кинн, и Тэ со старым другом немного увлеклись, выпуская несколько обойм по специальным движущимся мишеням. Тэ мог собой гордиться — несмотря на то, что он уже давненько не практиковался в стрельбе, да еще и по движущимся объектам, разрыв с Киттисаватом и Тирапаньякулом, к сожалению, имеющими куда большую и частую практику подобных действий, составлял всего двадцать три очка, что было совсем недурным результатом.       Ровно в двадцать два часа за нервничающим Тэ на одном из джипов побочной семьи заехал Ныа — личный телохранитель Макао. Дорога до трассы, заранее подготовленной к гонке помощниками кхуна Пакина, не заняла много времени, и вскоре Тэ вместе с тихим и невысоким телохранителем, одетым в невзрачные штаны и синюю футболку, слились с пестрой толпой посетителей. Их беспрепятственно пропустил фейс-контроль, стоило Ныа что-то сказать одному из обряженных в строгий черный костюм охраннику на входе, и Тэ немного робко прошел за металлические переносные сетки, выставленные, как ограждение.       Гонка должна была начаться в полночь, так что у Тэ было чуть меньше полутора часов на то, чтобы все досконально проверить и убедиться, что байк Макао полностью исправен. Ныа привел его в самую глубь огороженного сетками пространства к фургонам, вдоль которых выстроились байки участников. Узнав транспорт Макао, мужчина тут же кинулся осматривать со всех сторон монструозную машину, но та радовала отлаженностью и выдающимися техническими характеристиками — было видно, что за ней ухаживают и совершенствуют, и Тэ, два раза тщательно перепроверив тормоза и крепления, немного успокоился, долго выдыхая.       — Эй! Ты какого хрена там забыл? — окликнул его чей-то недовольный голос, когда молодой человек уже поднялся на ноги, рассеянно поглаживая рельефный руль и подумывая о том, чтобы попросить Ныа найти Макао –отпускать подростка на гонку без напутствия, пожелания удачи или простого слащавого, но такого необходимого им обоим поцелуя ему не хотелось.       Тэ обернулся и напоролся взглядом на довольно высокого, крепко сложенного парня лет двадцати пяти, с пронзительными черными глазами, строгими, мужественными чертами лица, коротким хвостиком на затылке и неожиданно милой ямочкой на подбородке. Незнакомец был одет в черную простую футболку и мешковатые брюки, на его поясе висела небрежно повязанная форменная темно-синяя куртка, выдававшая в нем механика.       — Все нормально, кхун Пхайю. Это личный механик и бойфренд кхуна Макао, — тут же вклинился между ними Ныа, заслоняя собой немного растерявшегося Тэ.       — У Макао есть бойфренд? — незнакомец остановился от неожиданности, окидывая неловко сжавшегося Тэ сложным взглядом.       Покачиваясь вместе с Танкухном в согревающих объятиях огромного плюшевого пледа или спуская обойму за обоймой в тире с Поршем и Кинном, Тэ раз за разом прокручивал в голове не только возможные сценарии гонки, но еще и последствия прямого столкновения с близким кругом Макао. Все-таки он был на восемь лет старше подростка, но со своей кукольной внешностью и манерами барышни-аристократки совершенно не производил впечатление кого-то надежного и взрослого. Тэ все еще болезненно-сильно зависел от чужого мнения, и, хотя с каждый разом выходить в люди без защитных слоев макияжа и брендовой одежды ему становилось все проще и легче, мужчина до дрожи боялся, что компания Макао не примет его, заставляя подростка выбирать, кто ему больше дорог. Меньше всего на свете он хотел стать обузой для веселого, общительного и любознательного Макао и частенько, лежа без сна долгими одинокими ночами в выделенной специально для него светлой и уютной спальне комплекса, раздумывал, что будет делать в таком случае, так и не находя ответа на этот вопрос.       — Пи’Пхайю! Ты скоро? — на механика со спины налетел парнишка помладше, похожий на беспокойного бельчонка, с растрепанными светло-каштановыми волосами, возбужденно сверкающими глазами и ослепительной улыбкой. Пхайю покачнулся от столкновения, но чужой вес удержал и машинально положил руки поверх тонких предплечий, намертво сомкнувшихся на его талии и выдающих большую степень близости с этим симпатичным незнакомцем.       — Скоро приду, Рэйн, не носись так, еще упадешь. Опять без куртки, м? — заметив, что парень слегка дрожит от ночной прохлады, Пхайю стянул с бедер грубую рабочую куртку и накинул ее на узкие плечи, попутно собственническим жестом поглаживая щеку и проходя большим пальцем по чужим пухлым губам. Рэйн довольно прищурился в ответ, подался вперед, воруя с сурово поджатых губ невесомый поцелуй, и снова куда-то умчался, сияя счастливой улыбкой и кутаясь в одолженную одежду.       Пхайю нелепо и заторможенно заморгал, восстанавливая концентрацию после легкомысленного поступка партнера, повернулся обратно к Тэ, натолкнулся на слишком очевидное удивление и закатил глаза, безмолвно сетуя на инфантильность избранника.       — Пхайю. Архитектор и механик, — протянул он руку, здороваясь почему-то по европейскому образцу.       — Тэ, экономист и механик-любитель, — отозвался Тэ, опасливо пожимая крепкую и сухую ладонь молодого человека.       — Макао не говорил нам о тебе. Давно вы вместе?       — Нет, совсем нет. Всего пару недель, — ответил Тэ, отчасти радуясь, отчасти переживая из-за того, что Макао не спешил рассказывать о нем своим друзьям. Но накрутить себя он, к счастью, не успел — его талию обвили знакомые руки, а на щеке осел нежный мимолетный поцелуй.       — Рад тебя видеть, пи’, ну что, убедился, что байк в порядке?       — Мн. Но все равно будь очень осторожен, — настала очередь Тэ бросать в сторону Пхайю извиняющийся взгляд.       Мужчина повернулся в руках Макао, тут же кладя ладони на плечи, затянутые в плотную и довольно тяжелую экипировку гонщика. От открывшегося ему зрелища захватило дух, и Тэ почувствовал, как его член позорно твердеет в штанах — белое, с черными швами и изображениями молний гоночное снаряжение подчеркивало широкие плечи и грудную клетку Макао, белозубая усмешка на смуглом плутоватом лице великолепно гармонировала с аурой азарта и опасности, да и сам подросток выглядел очень горячо. Тэ даже поймал себя на недостойной и пошлой мысли, что хочет ухватить его за воротник, уволочь куда-нибудь в подсобку и встать на колени, доказывая со всей старательностью, что ничуть не растерял своих выдающихся навыков минета.       — Эй, пи’, все хорошо? — в себя его привел встревоженный голос младшего.       Тэ потряс головой, отгоняя картинку сладко стонущего над ним Макао, покраснел до корней волос и смущенно отвернулся, жуя нижнюю губу — сдавать свои мысли младшему ему не хотелось, но желание было весьма ощутимым и все еще доставляло некий дискомфорт в районе паха.       — Д-да. Все в порядке, нонг’, будь осторожен и береги себя.       Макао явно не удовлетворился этим смазанным и быстрым ответом, но предпочел уступить, оглядываясь на стоящего неподалеку задумчиво-нахмуренного Пхайю.       — Пи’Пай сегодня катает?       — Нет, поехал погостить в Лопбури, отцу Ская завтра исполнится сорок пять. Зато будут пи’Стар, Вин и Джинджер, так что без пары для гонки точно не останешься.       — Окей, а с кем Джинджер хочет?       — Или с тобой, или с пи’Старом. Но ты не против, если я ее с Вином поставлю? Им нужно прояснить ситуацию.       — Ты уверен, что не ебанет? — уточнил Макао, рассеянно поглаживая Тэ по голове.       — Тем лучше. Пусть на треке выясняют, кто из них круче, а не посреди универа, и так уже все преподаватели на них подозрительно косятся.       — Ладно, поступай, как знаешь, мне все равно, с кем катать, но, если таки ебанет — это останется на твоей совести.       — Тогда будь готов к десятому основному заезду с пи’Старом.       Пхайю кивнул Тэ на прощание и ушел, оставляя их в относительном уединении. Вдали гомонила толпа возбужденных и подогретых азартом преимущественно молодых людей, тут и там мелькали гонщики в экипировке; как рыбы в воде сновали охранники, все как один облаченные в черные смокинги и белоснежные рубашки. Строгие лица и усталые глаза мужчин выдавали, что они совсем не рады отлавливать и спроваживать любопытствующих полупьяных подростков, но работа есть работа, и Тэ даже слегка им посочувствовал — только при нем охрана отловила двух явных малолеток, попытавшихся проникнуть на гонки без пропуска.       — Пи’Тэ, мне нужно будет уже после шестого заезда готовиться, так что, когда я отойду, не пугайся. И не хочу тебя расстраивать, но я вряд ли выиграю: пи’Стар очень опытный гонщик, так что моя основная задача — свести разрыв к минимуму.       — Хорошо, я понял. В любом случае буду за тебя болеть, только, пожалуйста, будь очень осторожен на треке, — Тэ выдавил нервную дрожащую улыбку и сжал ладони на плечах Макао, встревоженно заглядывая ему в глаза.       — Не бойся так, пи’. Я знаю байк как свои пять пальцев, трасса чистая и подготовленная, да и пи’Стар не тот, кто будет нечестно играть. Я буду в порядке.       — Пи’Стар, пи’Пай и Пхайю твои друзья? — осторожно спросил Тэ, не зная, насколько далеко ему можно заходить в своем любопытстве. В глубине его души все еще неприятно саднило из-за того, что Макао не стал рассказывать своему ближнему кругу об их отношениях.       — Да. Джинджер и Вин из универа Пхайю и Рэйна, со второго и третьего курса соответственно, а пи’Стар у нас самый старший, профессиональный юрист с кучей достижений и дипломов, но гонками болеет с детства. Есть еще Прапай, возможно, ты его лично знаешь — он старший сын главы «Origin T-corporation», ну и еще пара хороших знакомых, которые не так важны. Если хочешь, я тебя со всеми познакомлю.       — Только если ты хочешь, — смутился Тэ, отводя взгляд. Макао тут же заметил, что с ним что-то происходит, плавно прихватил и приподнял его подбородок, чтобы заглянуть в глаза.       — Что не так, пи’? Если ты не хочешь ни с кем тут знакомиться, я скажу им держаться подальше, и они к тебе не полезут.       — Нет, я просто… — Тэ замялся, стараясь подавить внутреннюю панику и волнение. Затем вспомнил, чем закончилось его хроническое замалчивание проблем в отношениях с Таймом, и выпалил на одном дыхании, жмуря глаза и неосознанно повышая голос: — Я переживаю, потому что думаю, что ты стесняешься того, что я на восемь лет старше, и поэтому не говоришь своим друзьям обо мне!       — На сколько?! — в три голоса рявкнули откуда-то сзади, и Тэ уже привычно оказался за спиной растерянного его напором Макао.       На них во все глаза смотрели уже знакомый Тэ Пхайю, стройный и изящный, но низкорослый смуглый мужчина лет тридцати в экипировке с фиолетовыми полосами и невысокая медно-рыжая девушка с длинной толстой косой, европейским разрезом глаз, дымчато-зелеными глазами, молочно-белой кожей и яркими веснушками. На красавице была оранжево-желтая экипировка, в руках она держала мотоциклетный шлем, так что Тэ сходу догадался, что это и есть та самая Джинджер.       — Кто-то против? — нехорошо прищурился Макао, и Тэ, подчиняясь всколыхнувшемуся инстинкту, положил руку на его спину, упреждая от резких выпадов в сторону друзей.       — Нет-нет, все нормально, бро, просто этот эльф не выглядит на двадцать пять, максимум на двадцать, — вскинула свободную руку Джинджер, окидывая Тэ любопытным взглядом. Затем, что-то для себя решив, девушка всучила свой шлем старшему товарищу и походя оттеснила плечом Макао, подступая к Тэ вплотную.       — Да не ссы, не уведу, — усмехнулась она в сторону напрягшегося Тирапаньякула и приветливо протянула руку вперед. — Я — Джинджер, подруга этого балбеса. Приятно познакомиться и добро пожаловать в нашу сумасбродную и разношерстную компанию. Теперь у нас еще и фея своя есть, охренеть можно.       — Тэ. Парень Макао, — проблеял Тэ, аккуратно пожимая узкую ладонь. Хватка у девушки оказалась деловой и жесткой, хотя руку она почти сразу отпустила, независимо встряхивая головой и обращаясь к Макао:       — Прикинь, эта псина сутулая подначила пи’Чая меня с Вином поставить. Еще и в самый конец.       — Тебе не кажется, что «псина сутулая» прав и вам нужно поговорить? –заметил Макао как ни в чем не бывало, пока Пхайю набирал в грудь воздух, собираясь разразиться длительной отповедью на «дружеское» оскорбление.       — Я устала убеждать его в том, что он мне нужен любым, — Джинджер скрыла за темно-рыжими густыми ресницами усталый и печальный взгляд. — А его предки — это вообще отдельный цирк: на последнем ужине мать Вина на серьезных щщах и при нем же предложила помочь мне найти более красивого парня. Каким чудом я ей супницу на голову не надела, до сих пор не знаю.       — Охуеть, — не сдерживаясь, выдал Макао, ошарашенно глядя на поморщившуюся от громкости возгласа девушку. Впрочем, Тэ был абсолютно солидарен со своим бойфрендом — конечно, он не знал всей ситуации с партнером девушки, но до подобной низости не опускалась даже госпожа Солада в их самые темные времена с Таймом.       — Мало мне его личных загонов, так еще и эти сволочи все время бензина в костер подливают. Только он успокоится, только все наладится, как опять это ебучее «заскочу домой на пять минут» и все — мои усилия в пизду летят. Не знаю, сколько я еще так вывезу, — девушка зябко поежилась, и ее с двух сторон тут же обхватили за плечи Макао и остававшийся все это время чуть в стороне взрослый гонщик.       Пхайю сильно морщился на матах, но молчал, проглатывая возражения — ему явно не нравилась обсценная лексика, тем более, из уст молодой девушки, но ситуация в ее жизни и впрямь сложилась на редкость неприятная, так что Джинджер имела полное право на резкие проявления эмоций. Постояв в кругу друзей несколько томительно-длинных секунд, гонщица с трудом натянула на обаятельное лицо улыбку и выпуталась из объятий, оживленно сверкая яркими глазами:       — Кстати, сегодня наша инкогнито-звездочка кататься изволили, пи’Чай и сам в тихом ахуе, но куда деваться — звездочке отказывать не принято. Жаль Пая сегодня нет, было бы забавно на это посмотреть.       — Он тут что забыл? — фыркнул Макао, отступая от Джинджер и осторожно, опасливо даже беря Тэ за руку, словно проверяя, не прогонят ли его. Тэ в ответ решительно переплел их пальцы и оставил на смуглой щеке мягкий поцелуй, поощряя за сочувствие и сострадание, проявленное к переживающей кризис отношений подруге. Макао в ответ на ласку расцвел и заулыбался, рождая в груди старшего прилив приятного согревающего чувства, очень похожего на нежность.       — Не знаю, но настроен серьезно. Притащил с собой мальчишку-одуванчика с наивными глазами лани и внешностью будущего сердцееда, Люка с пи’Лонгом и шумного манерного мужика, обряженного, как новогодняя елка, серьезно, от него аж в глазах рябит. Но вы бы видели, как они с пи’Чаем друг друга глазами едят… Даже представить себе не могла, что наш хладнокровный дракон так умеет.       — Мужик, обряженный, как павлин? — Тэ с Макао испуганно переглянулись и на всех парах рванули в указанную Джинджер сторону.       — Стой, ты сказала, они с пи’Чаем?.. А как же пи’Лонг? — решил прояснить скользкий момент Тэ, на приличной скорости проносясь мимо удивленных болельщиков и посетителей гонок.       — А пи’Лонг у нас, по словам Люка, натурал с крепкими отношениями длиной в три года. Ты к чему это, фея?       — Твою ж мать, — выругался Макао, крепко стискивая в своей ладони руку Тэ.       Маленькой плотно сбитой толпой, старательно огибая скопления болельщиков и гостей гонок, они выбрались на пятачок у огороженного сеткой участка трассы. Первым их заметил «мальчик-одуванчик» Порче и тут же начал дергать за рукав стоящего рядом гонщика в шлеме. Рядом с ними стоял представительный мужчина лет тридцати, чем-то неуловимо напоминающий Лонга, но с небольшой фигурно подстриженной бородкой, более смазливой внешностью и явной хитринкой в проницательных глазах. Лонг и Люк о чем-то переговаривались с Танкхуном, нарядившимся в красно-зеленый брючный костюм с пайетками и ярко блестящим в свете фонарей бисером. От одежды старшего Тирапаньякула действительно рябило в глазах, но незнакомый импозантный мужчина в строгом костюме-тройке не сводил с него завороженных глаз, и Танкхун отвечал тем же, ради разнообразия ведя себя почти прилично. Рядом с ними топтался необычайно лохматый парнишка лет двадцати в форме механика, эмоционально жестикулирующий в сторону гонщика.       — Пи’Тэ, познакомься, это пи’Чай — правая рука кхуна Пакина и основной организатор гонок. Это наш молодой, но подающий большие надежды механик нонг’Стиви, он глухонемой, так что мы общаемся в основном языком жестов, если хочешь у него что-то спросить, напиши в заметках и покажи, он поймет. Это наш дорогой Тот-кого-нельзя-называть-но-которого-ты-хорошо-знаешь, — пояснил Макао, активно жестикулируя и делая быстрый вай в сторону старших. — А это мой парень Тэ, если кто не знает.       Мужчина и механик ответно поклонились и окинули Тэ любопытствующими взглядами. Неизвестный гонщик отсалютовал новоприбывшим, Порче крепче вцепился в черный рукав его куртки, напоминая потерянного и испуганного котенка, и Тэ с легким ужасом опознал в мужчине Кима.       — А тебе разве можно тут?.. — растерянно спросил Тэ, не представляя, каким образом известного певца могло занести на нелегальные ночные гонки. Да и менеджер Вика вряд ли одобрила бы подобное травмоопасное увлечение, способное за секунду уложить ее подопечного на больничную койку и сорвать многодневную подготовку к концертам или запись очередного альбома.       — Ты не видел этого черта бешеного в деле. Его даже Пай не всегда сделать может, а он среди нас самый лучший, — рассмеялась Джинджер, дублируя свою речь на языке жестов, видимо, чтобы Стиви не чувствовал себя выпавшим из разговора.       — Первый заезд через пять минут, советую вам начинать готовиться, — довольно низким и приятным голосом заметил пи’Чай, и Стар с Джинджер быстро откланялись, возвращаясь к своим байкам.       — Иди с ними, я в безопасности, — Тэ обернулся к Макао, ласково улыбаясь. — Желаю удачи и буду очень-очень за тебя болеть.       Глаза Макао загорелись темным огнем азарта. Тэ крепко, до легкой боли в ребрах, обнял его напоследок, оставляя на губах короткий кусачий поцелуй. Окрыленный поддержкой подросток убежал вслед за друзьями, а Тэ, смущенно переглядываясь с Люком, занял место рядом с ним, собираясь наблюдать за гонками. Пи’Чай вместе с Кимом и Стиви тоже откланялись, так что молодые люди остались под защитой Лонга и пары молодых телохранителей семьи Тирапаньякул, пришедших с Танкхуном. Как пояснил специально для Тэ Люк, всего планировалось двенадцать заездов — на два больше, чем устраивалось обычно. Первые четыре «схватки» проводились между новичками и не особо опытными мотогонщиками. Потом следовали пять пар более опытных, но все равно недостаточно умелых завсегдатаев, в трех из которых ради спортивного интереса и поддержки формы участвовали Вин, Стар и Джинджер. Десятой парой были Макао и Стар, одиннадцатой — Вин и Джинджер, а двенадцатой — Ким с тем, кто выиграет в предыдущей гонке.       Компания переместилась поближе к финишу, где на трех больших экранах показывалась трасса в реальном времени. Как объяснил Люк, частенько посещающий эти мероприятия вместе с друзьями, для гонок использовалось несколько трасс, каждый раз заранее огораживаемых от других транспортных средств. Экраны же были последним нововведением Чая, позволяющим более точно определять победителя и в целом следить за процессом. Мухлевать на гонках разрешалось, но все байки, вне зависимости от желания участников, проверялись командой опытных механиков, в которую входили Пхайю и Стиви.       Толпа наблюдающих была большой и плотной, молодые люди галдели, громко обсуждая гонщиков и заявленные пары. Из досужих разговоров Тэ быстро узнал, что в паре «Джинджер-Вин» все ставят в основном на «рыжую бестию», некий пи’Сон точно сделает пи’Тима, а куда более опытный Стар явно обгонит талантливого, но пока еще новичка «Лас-Вегаса».       Тэ немного потряхивало от нервов, особенно когда гонки официально начались и красивая фигуристая девушка на высоких каблуках и в вызывающе-коротких красных шортиках и топе взмахнула флагами, открывая первый прокат. В принципе, трек был средним (всего в километр длиной) и кольцом охватывал специально расчищенную нижнюю дорогу под основной автострадой, ничего сложного для опытного водителя на хорошем транспорте, но волнение за участников, а особенно за одного мальчишку с лисьей улыбкой, заставляло руки Тэ мелко дрожать.       Азарт быстро закипел в венах при виде головокружительной скорости, которую развивали совсем еще новички или любители. Воспринимать и ориентироваться в происходящем стало проще и интереснее, когда к ним присоединился все еще закутанный в чужую огромную куртку Рэйн, как относительный завсегдатай, забавно комментирующий навыки гонщиков и их мотоциклы. Хотя мозг Тэ помимо будоражащей картинки успевал отстраненно фиксировать марки и технические характеристики байков участников, пытаясь по ним предсказать итог заезда.       Пару раз Тэ мельком видел Пхайю и Стиви, суетящихся над откатанными байками. Мотоциклисты в целом вели себя прилично, коллег не подрезали, но создавали настоящее соревнование и обеспечивали громко болеющим зрителям стабильный прилив адреналина и отлив денег в кошелек пи’Пакина — как сказал Рэйн, этого удалось достичь путем титанической работы пи’Чая с кадрами, да и гонщики в последнее время попадались адекватные и заинтересованные в первую очередь в совершенствовании и соревнованиях. Хотя на ставках здесь поднимались иногда просто огромные суммы, да и не только денег, в ход шло буквально все: памятные или ценные вещи, украшения и даже любовные связи.       С каждой откатавшей парой напряжение в груди Тэ росло и ширилось, особенно когда один из начинающих гонщиков не удержался на байке. К счастью, он не успел развить значительную скорость, а потому дело обошлось парой царапин и растяжением связок на руке, да и на площадке специально для таких случаев дежурила бригада парамедиков, но сердце в груди мужчины все же неприятно екнуло. Сладкое предвкушение мешалось с терпкой на вкус тревогой за Макао, хотя Тэ лично проверял его байк и несколько раз убедился, что все в порядке. Скандирующая имена гонщиков и весело скалящаяся толпа разгоряченных полуголых тел в опасной близости к Тэ покоя тоже не добавляла. Заметив неприкрытую нервозность соседа, Рэйн положил ладошку ему на плечо и тихо сказал, приближаясь вплотную к уху, чтобы перебить гомон окружающей их плотной толпы:       — Я тут тоже не так давно, но пи’Пхайю сам иногда садится за руль, так что я знаю, каково это — бояться за того, кого любишь. С нонг’Макао все будет в порядке, он хороший гонщик, да и пи’Стар не читер.       — Спасибо, — благодарно кивнул Тэ и напряженно уставился на шестую пару. По белому шлему с рыжими сполохами и миниатюрному белому байку он узнал в одном из гонщиков Джинджер. Ее соперником оказался незнакомый шало скалящийся парень, выигравший пару заездов назад. Джинджер отсалютовала ему рукой, надвинула визор* и удобнее ухватилась за руль. Мотор ее мотоцикла задорно взревел, и, едва на табло загорелся алый огонек, Джинджер стартовала так быстро, что ее сопернику только и оставалось, что глотать пыль за ее байком.       Даже не напрягаясь, гонщица пришла первой, опередив парня на шесть с половиной секунд. Победно вскинув кулак, девушка приняла овации довольной толпы и дружески похлопала по плечу тоже спешившегося раздосадованного проигрышем соперника. Над байком Джинджер суетился лично Пхайю, осматривая и разглядывая его со всех сторон, победу подруги от отметил ударом кулака о кулак и быстро откатил в сторону ее мотоцикл, освобождая дорогу новой паре.       В седьмой паре оказался Стар, он ехал ровно и, казалось, совершенно никуда не спешил, ведя мотоцикл плавно и аккуратно. Но все равно пришел первым, обгоняя своего соперника, уже катавшего на треке в четвертой или пятой паре. После заезда мужчина слез с мотоцикла, подошел к расстроенному парнишке и начал что-то тихо ему пояснять, на что удивленный гонщик сначала нахмурился, а потом согласно качнул головой, прислушиваясь к советам более опытного коллеги.       — Это пи’Вин, парень пи’Джинджер, — довольный предыдущим заездом Рэйн указал на парня среднего роста в черно-синей экипировке и выкрашенном в тон байке. Его лица не было видно из-за заранее надетого шлема. — Возможно, нонг’Макао захочет тебя с ним познакомить, прошу, не пугайся или хотя бы этого не показывай. У пи’Вина большой шрам на лице, он ужасно по этому поводу комплексует, и они с пи’Джинджер на этой почве часто ссорятся.       — Понял, не буду, — понимающе кивнул Тэ и уставился на трек. Теперь метания Джинджер и странные слова про «найдем тебе другого красивого парня» стали для него куда яснее и страшнее.       Вин ожидаемо пришел первым и с довольно большим опережением. Подняв визор, он взглядом отыскал в толпе механиков и гонщиков хрупкую фигурку своей девушки и вскинул руку, сжатую в кулак. Джинджер замялась, но повторила его жест, разделяя победу.       Внутри Тэ все скрутилось в колючий клубок, когда на трек вышли Макао и Стар уже на другом мотоцикле. Он неосознанно закусил до крови губу, судорожно вспоминая, все ли проверил и исправен ли мотоцикл. Чувствуя его напряжение, с одной стороны к нему прижался счастливый и улыбающийся до ушей Танкхун, с другой — возбужденно сверкающий огромными глазами Порче, а позади встал Рэйн, удобно устроив руку на плече.       Девушка вновь махнула своими флагами, посылая в толпу сексуальную и завлекающую улыбку, цветовые сигналы для гонщиков сработали, и оба мотоцикла рванули вперед. Тэ с силой выкрутил самому себе пальцы и уставился на экран, ощущая себя стиральной машинкой на режиме отжима. Если в свой первый заезд Стар просто разминался, не особо соревнуясь, то теперь мужчина сражался всерьез, умело подкручивая в нужных местах скорость и припадая к рулю. Тэ подавил желание позорно зажмуриться, когда оба гонщика приблизились к финишу, полностью сосредотачиваясь на треке и транспорте под собой.       Макао все же пришел вторым, но разрыв был минимален — чуть больше двух секунд. Тэ едва не рухнул от облегчения на подкосившихся ногах, благо друзья удержали. Стар остановился, стянул шлем, что-то сказал подбежавшим механикам и похлопал весело скалящегося Макао по плечу, так же, как и предыдущему сопернику, что-то объясняя. Мужчина выглядел возбужденным и радостным, и когда они оба подошли к компании, первым поздравил Тэ с тем, что «его парень — настоящий талант и отлично покажет себя в будущем».       Макао прижал Тэ к себе так крепко, что у мужчины хрустнули ребра, но он не обратил на это никакого внимания, помогая стянуть шлем и впиваясь горячим поцелуем в растянутые в широкой улыбке губы. Подросток, одуряюще пахнущий ветром, морем и нарциссами, охотно ответил, но почти сразу отстранился, встревоженно заглядывая Тэ в глаза и указывая пальцем на прокушенную до крови губу.       — Ну и зачем ты так?       — Я случайно, прости, — замялся Тэ, потираясь носом о нос младшего. — Было сложно себя контролировать.       — Вот дурной, — Макао осуждающе покачал головой, но Тэ из своих рук не выпустил, оставляя на щеках старшего несколько слабых поцелуев. — Прости, первым прийти не получилось, хотя я старался изо всех сил.       — Ты что, я очень доволен! Нонг’Рэйн сказал, что пи’Стар очень опытный и умелый гонщик, а ты умудрился свести разрыв к двум секундам. Я очень тобой горжусь! — Тэ все никак не мог стереть с лица счастливую улыбку. Теперь, когда Макао оказался на твердой земле и в его руках, праздновать улучшение навыков младшего было куда приятнее и проще.       — Смотрите, сейчас будет схватка века, — похлопал мужчин по плечам возбужденный Рэйн, вырывая их из уютного мирка на двоих.       Макао и Тэ повернулись к экранам, только чтобы заметить рванувшие вперед мощные байки Джинджер и Вина. Джинджер напоминала стремительную и опасную молнию на своем более миниатюрном и легком байке; Вин поначалу не отставал, но затем ближе к финишу ощутимо скинул скорость, открыто позволяя девушке финишировать первой с отрывом в пять с половиной секунд. Разъяренная Джинджер слетела с байка, не глядя кинула шлем подбежавшему Пхайю и с размаха врезала кулаком в живот приблизившемуся Вину. Парень согнулся, но ответить или как-то защитить себя даже не попытался, позволяя разъяренной подруге метелить себя и в хвост и в гриву.       Дав Джинджер пару минут, чтобы вдоволь накричаться и спустить пар, Вин выпрямился и легко подхватил ее на плечо, слегка шутовски поклонился толпе и уволок девушку в сторону раздевалок для гонщиков, не обращая внимания на обрушившиеся на его почки крепкие кулачки и то, что коса Джинджер неопрятно полоскалась пушистым кончиком по земле.       — Трахаться пошли, — удовлетворенно прищурился им вслед Рэйн, и Тэ поймал от этой фразы острое ощущение дежавю.       — А кто тогда поедет с Кимом? — спросил он, каким-то чудом вспомнив, что последним должен был катать Ким с победителем предыдущего заезда.       — Охуеть, — голос Пхайю, подошедшего поближе к ним, стал низким и смятенным.       — Пи’Пхайю, я так и знал, что ты материшься! — счастливо взвизгнул Рэйн и цепкой обезьянкой повис на бойфренде. Пхайю молча придержал его за талию, чтобы не упал и не расшиб колени, и указал пальцем на гоночный трек. Гонщиком слева был Ким, в своей черной с серебристыми полосами экипировке, гонщиком справа — незнакомый мужчина в чисто-черном костюме.       — Это то, о чем я думаю, да? — хрипло-хрипло спросил Макао, неосознанно крепко сжимая руку на талии Тэ.       — Ага. Сам в шоке. Может, голубков позвать, а то точно потом нам мозги сожрут, что пропустили это зрелище? — отозвался не менее ошарашенный Стар.       — Не, пусть трахаются, им сейчас это полезнее, — ответил Макао, настороженно поглядывая в сторону вытянувшегося в струнку Че и замершего статуей Танкхуна. В голове Тэ при виде невероятно напряженного и молчаливого старшего Тирапаньякула что-то громко щелкнуло, и он дернул Макао за полу экипировки, потихоньку уточняя:       — Второй гонщик — это пи’Чай?       — Да. Он лично на трек раз в год выходит, и то если звезды удачно встанут. Но, кажется, мы с тобой прекрасно знаем его нынешнюю причину.       На этот раз уже Тэ пришлось поддерживать словно впавших в анабиоз Порче и Танкхуна. Мотоциклы взревели, глотая колесами асфальтовое покрытие трассы, и Тэ плечом почувствовал, как тело Порче напрягается, словно готовая лопнуть гитарная струна. Взгляды мужчин ни на миг не отрывались от мониторов, на которых оба гонщика казались неясными бликами, ловко маневрирующими среди черно-синего призрачного городского пространства.       Тэ настолько ушел в любование профессионализмом гонщиков и техническими характеристиками байков, что позорно пропустил момент финиша: толпа вокруг них буквально взорвалась восторженными криками и рукоплесканиями. Оглянувшись на компанию Макао, Тэ увидел, насколько все они поражены произошедшим: Стар хмурился и что-то подсчитывал в уме, Макао дико улыбался во все тридцать два зуба, а Пхайю ошарашенно качал головой, явно отказываясь верить в происходящее. Порче, Танкхун, Рэйн и Люк просто визжали в голос.       — Ничья. Эти черти умудрились свести в ничью. Хотя, если зафиксировать точное время на экранах, то технически Ким был на несколько сотых секунды раньше, — пояснил Стар, сокрушенно мотая головой. — Я знаю их обоих уже года три и могу со всей ответственностью заявить, что они рубились в полную силу. И все равно это… у меня нет слов.       Порче повис на шее Кима, так и не снявшего шлем, едва тот слез с байка на твердую землю. Юный Киттисават одновременно и плакал, и смеялся, и Ким тут же сдернул с рук огромные неудобные перчатки, чтобы хотя бы так прижаться к любимому человеку кожа к коже — показывать свое лицо на гонках он все еще категорически не хотел.       Пи’Чай медленно слез со своего байка, уступая его двум механикам, но шлем тоже снимать не стал. Танкхун, улыбаясь сладко и коварно, наклонил голову к плечу, как большая любопытная птица с причудливо переливающимися в свете фонарей радужными перьями. Чай качнулся с носка на пятку и обратно, явно о чем-то раздумывая, а затем медленно вскинул руку вверх, поворачивая голову точно в сторону старшего Тирапаньякула — словно победивший на средневековом турнире рыцарь, выбравший королевой бала свою даму сердца.       Танкхун победно вскрикнул и со всех ног бросился к мужчине, на полной скорости врезаясь в него, оплетая за шею двумя руками и что-то радостно щебеча. Чай медленно, словно сомневаясь, можно ли ему, приобнял мафиози одной рукой за талию, второй все еще сжимая огромную перчатку.       — Быстро они, — оценил развитие чужих отношений Стар, лукаво поглядывая в сторону Макао. — Может, и мне тогда пару найдешь, а, Лас-Вегас?       — А чего искать? Обернись вон туда и увидишь свое счастье, — Макао махнул свободной рукой в сторону кучки механиков, как раз откатывающих куда-то байки Чая и Кима. Лицо Стара некрасиво исказилось, губы поджались, а на лбу появилась глубокая морщинка.       — Это неправильно. Ему нужен кто-то лучше меня, кто-то… не такой ущербный. И у нас все еще разница…       — Восемь лет, — пропел Макао, обнимая Тэ со спины и кладя подбородок на его плечо. — Скажи, пи’Тэ, я кажусь тебе маленьким и глупым?       — Нет. Ты чудесный, — искренне ответил Тэ, начиная догадываться, что именно гложет серьезного и собранного Стара — слишком красноречивым и больным был взгляд его колючих глаз, направленный на улыбчивого и увлеченного своим делом Стиви.       — Ну вот. А мне пи’Тэ кажется самым лучшим и красивым. И разница в возрасте почти не ощущается.       — Восемь — это не тринадцать, Макао, — выдавил Стар, резко отворачиваясь от Тирапаньякула и бессильно сжимая кулаки.       — У него самого лучше спроси, чего он хочет, а чего нет, а то так и будешь холостым и одиноким, а его уведут, — посоветовал Макао серьезно. В его тоне прорывались нотки недовольства и язвительности, но парень старался держать себя в руках, понимая, что чужая душа — потемки, и подводных камней может быть куда больше, чем кажется со стороны. — Думаешь, я не боялся, что мой пи’ мне откажет? Конечно, боялся. Я и сейчас ссусь от любого его движения и трижды думаю, правильно ли я все сделал. Но он того стоит, понимаешь?       Тэ задохнулся от осознания, молнией прострелившего в его усталом от нервотрепки мозгу — он даже не догадывался, что все это время Макао, кажущийся на первый взгляд дерзким и самоуверенным, мог тоже сомневаться, анализировать каждый свой и чужой шаг и бояться ошибиться. Но подросток оказался куда храбрее и отважнее Тэ, ежесекундно преодолевая свой страх и продолжая оказывать ему знаки внимания — задаривая милыми и памятными подарками, помогая с ремонтом техники и ни на чем не настаивая. По сути, он позволял Тэ самому выбирать скорость их отношений, но основная проблема заключалась в том, что Тэ и сам жутко боялся облажаться, поторопиться и все разрушить, потому их отношения и двигались неоправданно медленно, застряв на стадии неловких разговоров и неглубоких поцелуев.       — Дурак, — фыркнул Тэ, обращаясь не то к подростку, не то к самому себе.       — А? Я что-то не то сделал, пи’? — Макао тут же повернул его к себе, заглядывая в глаза с тревогой и легким испугом.       Тэ мотнул головой, громко и счастливо рассмеялся, как безумный, поймал симпатичное лицо парня в ладони и прижался к его губам глубоким и страстным поцелуем. Таким, о котором тайком грезил в особенно длинные и одинокие бессонные ночи — со смешивающейся слюной, настоящей битвой языков и ноющей болью в губах от неаккуратного столкновения. Макао, быстро разобравшись в происходящем, тут же обхватил его за талию, не давая отодвинуться и на миллиметр. Его вторая ладонь легла на щеку Тэ, ненавязчиво контролируя поворот головы, и этот крохотный властный, но заботливый жест сорвал все оставшиеся у старшего предохранители.       — Здесь есть место, где можно побыть наедине? — задыхаясь в поцелуй, спросил он, полностью отпуская на волю себя и свои желания.       — Не знаю. Раздевалки были, но там сейчас Вин с Джинджер, — пробормотал Макао ему в губы, неохотно отстраняясь на пару сантиметров.       — На, только умоляю, пользуйтесь резинками и не разгромите мне квартиру, — в Макао полетели ключи, которые парень машинально поймал. Стар скупо усмехнулся в ответ на непонимание пары и дополнил, стараясь не смотреть на расхристанного и взъерошенного Тэ: — В ванной пользуйтесь чем хотите, на кухне тоже. Гостевая ваша, постельное и полотенца на нижних полках шкафов в гостевой и ванной. В мою спальню не заходите и особо не шумите, соседи капризные. Ключи утром отдашь.       — А ты? — Макао сжал в кулаке подарок, окидывая старшего настороженным взглядом.       — А я проветрюсь, пожалуй. Все равно завтра выходной, отосплюсь позже.       — Спасибо, пи’. За мной не заржавеет.       Макао поймал Тэ за руку, что-то на ходу бросил Рэйну и уволок удивленного мужчину к своему «основному» байку. Натянув на Тэ дополнительный шлем, Макао уселся за руль, позволяя дрожащим рукам мужчины оплести свою талию. Он явно знал куда ехать, и домчались они всего за десять с лишним минут, благо часы показывали половину первого ночи и дороги были по большей части пустыми. Тэ сразу же понял, почему они поехали именно к Стару — комплекс семьи Тирапаньякул находился в тридцати минутах быстрой езды от места проведения гонок, а дом второй семьи и вовсе на другом конце города, так что занять квартиру друга действительно оказалось удобнее и быстрее.       Квартира Стара находилась в огромном, относительно новом жилом массиве, состоящем из восьми двадцатиэтажных зданий с четырьмя подъездами и стройными рядами балконов, выкрашенных в приятный мятный цвет. Припарковав байк на свободном месте на сплошь заставленной автомобилями и мотоциклами парковке, Макао помог Тэ встать на дрожащие от волнения и предвкушения ноги и слез сам, пряча запасной шлем в багажник.       — Идем, пи’.       Тэ, как заводная игрушка, последовал за младшим, едва сгибая колени и с усилием сглатывая, чтобы хоть немного смочить резко пересохшее горло. Было немного дико и боязно оставаться с Макао наедине не как с другом и механиком, а как с любимым человеком, но Тэ дураком никогда не был и понимал, что их отношения рано или поздно перейдут и в эту плоскость, да и в своих талантах в постели он не сомневался. Однако страх разочаровать, отвратить и расстроить, сделать что-то не так и показаться нелепым и глупым все еще присутствовал, не давая мужчине расслабить плечи и вдохнуть полной грудью.       Небольшой лифт, чистый и аккуратно выкрашенный салатовой краской, мягко поднял их на восьмой этаж, где располагался небольшой коридор с пятью дверьми. Макао решительно подошел ко второй справа, показывая, что уже тут был, открыл дверь, громко проворачивая ключ в замочной скважине, и пропустил Тэ вперед, нащупывая на стене выключатель и зажигая свет.       Прихожая встретила их глупыми обоями в мелкий розовый цветочек, вместительной трехэтажной полочкой для обуви и настенной вешалкой с невероятно острыми зубцами. Коридор, заставленный вдоль левой стены несколькими закрытыми шкафами светлого дерева, вел в закрытую хозяйскую спальню. Справа располагалась открытая настежь ванная с унитазом, чуть дальше — кухня. Арочная дверь напрямую из коридора вела в гостевую. Тэ снял обувь, аккуратно поставил ее на полочку к хозяйской и последовал за Макао в ванную, чтобы помыть руки.       Наполнение этой комнаты ничем не отличалось от тысячи таких же по всей стране — раздвижная душевая кабина с матовыми стенками, раковина, прямоугольное зеркало над ней, справа унитаз, небольшая сушилка для нижнего белья на стене и пара белых деревянных шкафчиков. Пока Тэ мыл липкие от пота руки, Макао шуршал чем-то в гостевой, явно готовя для них любовное ложе.       Смирив страх, Тэ вошел в гостевую, но рассмотреть детали интерьера не вышло — его тут же захватили в плен крепкие руки и настойчивые губы. Подчиняясь мягкому давлению, Тэ позволил стянуть с себя куртку и футболку, оставаясь обнаженным по пояс. Подавив инстинктивное желание прикрыться, он собрался с силами и вскинул голову, ожидая увидеть на лице подростка отвращение или презрение, но увидел только нежность и желание, кипятком окатившее его с ног до головы. Макао смотрел на него, как на драгоценную статуэтку, к которой хочется прикоснуться, но страшно сломать. Тэ почему-то вспомнилось, что Тайм никогда не стеснялся оставлять на нем следы принадлежности — розоватые или алые засосы, следы зубов или даже полоски от наручников или веревок, которые Тэ потом даже в жару старательно прятал под длинными рукавами.       — Я не развалюсь, если ты сожмешь сильнее, — произнес он в ответ на молчаливый вопрос Макао.       — Я могу, если тебе такое нравится, но мне не хочется делать тебе больно, пи’, — легко отозвался младший, снова поглаживая костяшками пальцев покрасневшую щеку Тэ. — Ты такой красивый и хрупкий, у меня просто слов нет.       Тэ сглотнул горько-сладкий привкус нежности, разлившейся на языке и подступил ближе, помогая подростку стянуть плотную и жесткую куртку. Следом на пол неряшливо упала рубашка, предназначенная для терморегулирования организма гонщика, и Тэ моментально залип взглядом на чужом рельефе. Макао, видя его восхищение, самодовольно улыбнулся, напоказ поиграл грудными мышцами и поднял ладонь старшего, прикладывая прямиком к сердцу. Тэ несколько секунд вслушивался в частый ритм, проникаясь им и позволяя своему глупому и беспокойному сердцу пуститься вскачь. А затем прильнул близко-близко, оставляя на смуглой шее рассеянные влажные поцелуи.       — Не бойся сжимать и трогать, я не сломаюсь, — пробормотал он, приникая носом к коже и глубоко втягивая полюбившийся аромат моря и нарциссов, слегка разбавленный терпким, но не неприятным запахом свежего пота.       — Как скажешь, — фыркнул Макао, мягко развернул Тэ и толкнул его на уже застеленную чистым темно-синим бельем кровать, заставляя упасть на спину. В два счета сдернув с него штаны, Макао опустился на колени, начиная целовать и гладить бедра Тэ, кажущиеся слишком белыми и выделяющимися на фоне темной ткани постельного белья. Скупой желтоватый свет фонаря, пробивающийся с улицы сквозь незакрытые жалюзи, делал Макао визуально старше и крупнее, а Тэ, наоборот, сам себе казался еще меньше и хрупче обычного.       Добравшись до коленной чашечки, Макао потерся о нее щекой и слабо втянул кожу губами, от чего Тэ негромко, но чувственно застонал; его бедра сами по себе разъехались шире, давая младшему больше доступа, чем тот сразу же воспользовался, оставляя на внутренней поверхности несколько крепких поцелуев. Пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, Тэ откинулся на постель, сгребая в кулаки одеяло и полностью сдаваясь на милость ведущего.       Макао умело играл на тактильных ощущениях, то поглаживая, то прикусывая, а то и вовсе проводя языком длинные влажные полосы по его бедрам и ребрам. Тэ таял, как воск, чувствуя, как с каждой секундой этих вроде бы незатейливых и простых ласк его колени слабеют все сильнее. Подросток осторожно, на пробу накрыл затвердевший член старшего обжигающе-горячей ладонью поверх тонкой ткани черных боксеров. Тэ захныкал и неосознанно прогнулся в пояснице, глубже подставляясь под ласку. Макао довольно усмехнулся, поднялся к нему на кровать и начал нежно целовать шею, плечи и ключицы, задевая влажными жадными губами какие-то совсем неведомые ранее эрогенные зоны, отчего Тэ был готов буквально умолять не останавливаться. Возбуждение напоминало постоянно растущую волну, грозящую захлестнуть его с головой — Тэ даже не дрочил все эти два с половиной месяца, неприязненно кривясь от одной мысли об ублажении себя — и теперь тело, дорвавшееся до удовольствия, подводило его, гонясь за сладким и полным ощущением принадлежности и желанности.       Макао на ощупь нашел его затвердевший и слабо ноющий сосок, немного потеребил его заранее смоченными слюной пальцами, затем наклонился, втянул его в рот и слабо прошелся шершавым гибким языком, одновременно с тем ощутимо сжав руку на члене. Тэ затрясся, не успев предупредить приближении оргазма — язык просто-напросто отказал в самый важный момент. Удовольствие достигло пика, мышцы живота и бедер начали бесконтрольно сокращаться, и Тэ закинул голову назад, закусывая губы и цепляясь за плечи подростка с такой силой, что на гладкой бронзовой коже остались розоватые следы его ногтей.       Белесая жидкость выплеснулась прямиком в белье, оставляя некрасивое большое пятно. Макао испуганно отшатнулся, явно не ожидая такой бурной реакции на простые предварительные ласки, и скатился на кровать по правую руку от Тэ, уставившегося в потолок бессмысленным и затуманенным взглядом и шумно глотающего воздух раскрытым ртом.       Немного придя в себя после вспышки мучительного удовольствия, Тэ осознал произошедшее и прямо так, благо штаны больше не стесняли движений, рванул в ванную, оставляя растерянного Макао в одиночестве на разворошенной кровати.       Влетев в ванную, мужчина трясущимися руками повернул замок, запираясь изнутри. Устало опустившись прямо на холодный кафель, Тэ сжался в клубок, пытаясь спрятаться от пожирающего изнутри острого чувства стыда. На глаза сами собой навернулись слезы от отвращения и презрения к себе: спустить в трусы в первые пять минут предварительных ласк — что может быть хуже? Макао же даже одежду с него не успел до конца снять, да и сам оставался ниже пояса одетым! Навязчивые мысли не давали сосредоточиться и успокоиться, и Тэ, с трудом заставив непослушное, словно задеревеневшее от расстройства и страха тело пересесть на опущенную крышку унитаза, зябко обхватил самого себя руками в жалкой попытке отгородиться и спрятаться от проблемы.       «Какой же я идиот… Что он обо мне подумает? Будда, как же стыдно… Если он после этого уйдет, я пойму. Ну как можно было быть таким тупым и несдержанным?..», — крутящиеся в голове мысли были уничижительными и жесткими.       С Тэ никогда такого не случалось, даже в юности. На самом деле его довольно сложно было возбудить, и иногда, особенно в последние несколько лет, в постели с Таймом он частенько притворялся, что возбужден куда больше, чем показывал. Ему не раз и не два приходилось прибегать к помощи фантазии, потому что Тайм всегда действовал по одному и тому же сценарию, изредка незначительно импровизируя в зависимости от обстановки. Никаких игр с предметами и косплея, никаких экспериментов со льдом и чувствительностью. Единственным двигателем их сексуальной жизни и инициатором любых нововведений был Тэ. И хотя Тайм своих любовников никогда не бил и не унижал без отдельной просьбы о подобном, он и не стремился сначала доставить удовольствие партнеру, чаще всего сосредотачиваясь только на своих желаниях.       Макао же словно напрочь забыл о себе, удовлетворяя в первую очередь Тэ, и от этого мужчине стало еще более стыдно, неловко и тоскливо. Это ведь он в их паре старше и опытнее, это он должен был направлять и показывать, а вместо этого поддался собственным желаниям и так опозорился!       «Я не заслуживаю его. Нужно отступить, пока не стало поздно. Он такой теплый, такой хороший… а я дурак нетерпеливый, как вообще я так смог?..».       Тэ грузно поднялся и умылся ледяной водой, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале — от вида собственного лица ему становилось невыносимо противно. Мокрое белье липло к телу, и мужчина с ожесточением стянул его, застирывая жидким мылом прямо под краном. Бросив боксеры на пустую сушилку, Тэ тяжело вздохнул и залез в душ, непослушными руками смывая липкую сперму, пот и покатившиеся из глаз мутные слезы. Чужой гель для душа терпко пах смесью каких-то трудноразличимых фруктов и ягод, и Тэ быстро вымылся, тщательно смывая с себя остаточный след запаха Макао.       Убрав лишнюю влагу небольшим песочным махровым полотенцем, найденным в нижнем ящике, Тэ обернул его вокруг пояса, прикрывая наготу, и резко распахнул дверь, не давая себе времени, чтобы одуматься и скатиться в истерику. Но, когда он залетел в спальню, намереваясь скороговоркой выпалить судорожные извинения и попросить о расставании, помещение оказалось пустым. Обессиленно опустившись на край кровати, Тэ обхватил руками голову, думая, что Макао сбежал и правильно сделал. Тихих шагов он не услышал, и едва не закричал от неожиданности, когда перед ним кто-то легко опустился на колено, а на запястьях сомкнулись твердые ладони.       — Пи’, я тебе чай сделал, будешь? У пи’Стара вкуснющий есть, с жасмином и кусочками фруктов, — перед Тэ стоял тепло улыбающийся Макао в одном белье, заглядывая ему в лицо снизу вверх.       — Прости. Прости меня, я не должен был… — сгорая от стыда и разочарования, забормотал Тэ, но его остановила чужая ладонь на губах.       Макао пересел на кровать, а затем и вовсе откинулся поперек нее на спину, утягивая Тэ к себе на плечо.       — За что ты извиняешься, глупый? Все в порядке, правда.       — Но я… я кончил раньше тебя, да еще и так быстро и глупо, — смутился Тэ, неосознанно прижимаясь щекой к груди Макао и пытаясь уложить в голове то, что на него никто, оказывается, не злился. — Обычно меня хватает на большее, не знаю, что на меня нашло.       — Так разве это плохо? И вовсе не глупо ты кончил, я же тебя гладил, и я именно этого и хотел.       — Но… Я сбежал и бросил тебя одного.       — А кому понравится чувствовать мокрое белье на чувствительном после оргазма члене? — философски спросил Макао, дотягиваясь до одеяла и кутая в него свернувшегося клубком Тэ. — Кстати, ты очень вкусно пахнешь, мне нравится. Это гуава?       — Ты — самый лучший, — неожиданно даже для себя выдал Тэ, глубоко дыша успокаивающим и родным запахом Макао. Младший напрягся, но Тэ, решив идти до конца, приподнялся на локте, чтобы смотреть глаза в глаза. — Я рад, что я с тобой, правда. Ты замечательный, Макао.       — Ты тоже. Джинджер правильно тебя эльфом назвала, — Макао чуть расслабился и погладил Тэ по щеке, задевая большим пальцем губы. — Так что, пи’, будешь чай с жасмином?       — Буду тебя, — отозвался Тэ, скользя кончиками пальцев по чужой груди. Дыхание Макао сбилось и потяжелело, маленькие темно-коричневые соски напряглись, а левая рука скользнула по спине Тэ, согревая и снова разжигая желание. Тэ лукаво, словно лис из сказок, улыбнулся, вытряхнулся из одеяла, заставил младшего сесть на край кровати и сполз на колени, берясь двумя руками за резинку белья.       — Я не мылся, — остановил его Макао, цепляя за подбородок и внимательно глядя в глаза.       — Мне не важно, — Тэ аккуратно высвободился из властной хватки и таки стянул с младшего белье, обнажая не особенно длинный, но ровный и толстый член с крупной бордовой головкой, из которой уже сочился прозрачный скользкий предэякулят.       Мужчина предвкушающе облизнулся, смачивая губы, пошло облизал ладонь и решительно обхватил чужое достоинство рукой у основания. Макао выдал что-то похожее на сдавленное «блять!» и откинул голову назад, опираясь на выставленные позади себя руки. Тэ коварно улыбнулся и издалека подул на головку, слабо пахнущую мускусом и морем.       Тяжелая ладонь легла ему на щеку, не надавливая, но заземляя. Тэ чуть вывернул шею, легко целуя ее центр, а затем все же приоткрыл рот и впустил в него член. Горячая солоноватая плоть отлично заполнила его, растягивая губы и приятной тяжестью ложась на язык.       — Лисенок!.. — с мукой в голосе застонал Макао, пытаясь удержать себя в руках и не начать вбиваться в Тэ самостоятельно.       Мужчина мысленно усмехнулся, радуясь, что не растерял навыки, и начал потихоньку двигать головой, одновременно с этим лаская член языком. После нескольких десятков таких покачиваний, Тэ взял как можно глубже, постаравшись максимально расслабить горло. Два десятка активных мелких движений — пара глубоких. Два десятка мелких — язык, умело ввинтившийся в маленькое чувствительно отверстие уретры. Тэ не гнушался пользоваться приемчиками, подсмотренными в многочисленных просмотренных на заре юности порно-роликах, да и слюны, обильно текущей по подбородку, совершенно не стеснялся. Впервые за очень, очень долгое время он ласкал другого человека с такой самоотдачей и увлеченностью; не выполняя повинность и позволяя себя трахать, а по своей воле и на чистом энтузиазме лаская совершенно нового любовника — Макао с Таймом и пахли, и ощущались по-разному, и Тэ нагло соврал бы, если бы заявил, что вкус младшего Тирапаньякула хуже вкуса его бывшего партнера.       Бедра Макао под ладонями Тэ стали твердыми, как камень. Подросток прикладывал неимоверные усилия, чтобы оставаться на месте, и Тэ был ему за это от всей души благодарен — несмотря на то, что он первым полез в штаны к Макао и сам изъявил желание сделать минет, доверие к новому партнеру все еще нуждалось в подтверждении, которое тот с радостью предоставлял, удерживая себя в ежовых рукавицах и отдавая весь контроль в руки Тэ.       Мужчина вытащил член изо рта, бросил вверх игривый взгляд, как можно дальше высунул острый юркий язык и напоказ облизал влажную головку, как леденец. Макао небольно щелкнул его по лбу, а затем остановил, запуская два пальца в рот вместо члена. Тэ расслабленно и чуть отрешенно прикрыл глаза, позволяя им свободно хозяйничать и играть с языком. Он чуть приподнимал голову, старательно вылизывая их и втягивая поглубже, и Макао с коротким сдавленным стоном оттолкнул его от себя, убирая руку, наклоняясь и горячо целуя.       Тэ задохнулся от неожиданности, хватаясь влажными от слюны и предсемени пальцами за широкие плечи, но подросток не отступал, продолжая трахать рот старшего языком, активно слизывая собственный привкус. Тэ довольно быстро сдался этому напору и обхватил рукой мокрый от слюны и смазки член Макао, продолжая неспешно и уверено надрачивать.       Спустя пару минут размеренных и довольно плотных движений Макао кончил, отстраняясь от поцелуя и ощутимо прикусывая ключицу Тэ. Мужчина довольно улыбнулся, ощущая, как опадает в его руке достоинство младшего. Макао, переждав пик удовольствия и чувствительности, отстранился первым, нежно целуя Тэ в висок и лоб.       — Это было классно, пи’, ты просто чудо, — проговорил он хриплым голосом, снова и снова потирая покрасневшие от похвалы щеки Тэ костяшками чистой руки.       — Рад, что понравилось, — отозвался мужчина и как ни в чем не бывало запихнул в рот собственные испачканные пальцы.       — Стой! Что ты?.. — попытавшийся поймать его за руку Макао остановился посредине движения, его глаза совсем почернели из-за резко расширившихся зрачков. — Ты меня так когда-нибудь убьешь, пи’, — проговорил он наконец и снова наклонился, деля свой же вкус на двоих.       Тэ испытал странное, обжигающее ощущение восторга пополам со смущением. Тайм обожал минет в исполнении Тэ и очень часто кончал ему в рот или на лицо, но никогда после подобных ласк его не целовал, считая это действие грязным и неприятным. Макао же не проявил ни капли неприятия или отвращения, вместо этого предупредительно помог Тэ подняться на ноги и снова глубоко поцеловал.       — Вот теперь я точно в душ, только чай тебе принесу.       Тэ наскоро вымыл руки и умылся, а затем тихо вернулся в кровать, возле которой на стуле уже пристроились пузатая поллитровая чашка с ароматным зеленым чаем и пачка песочного печенья с мелкой шоколадной крошкой. С удовольствием забросив в рот крохотное сладкое печеньице, Тэ сделал пару глотков теплого напитка и растекся по кровати в уставшую лужицу. Мягкая кровать убаюкивала и обещала прекрасный и здоровый сон на ортопедическом матрасе, от постельного приятно пахло лавандовым кондиционером, но Тэ решительно отказывался засыпать без поцелуя напоследок, так что упрямо держал глаза открытыми, дожидаясь юного любовника.       Во всем теле ощущалась приятная истома и от недавнего довольно мощного оргазма, и от удовлетворения при виде чужого неприкрытого удовольствия. Макао даже на вкус отличался от Тайма — Тэ не хотел признавать, но его младший партнер был куда более приятным даже после гонки и выброса адреналина. Как ни странно, после секса внутри мужчины ничего не екало и не дрожало, подсознание не пыталась бегать кругами и кричать, что Тэ совершил огромную ошибку. Вместо этого мужчина сделал еще пару мелких глотков действительно очень вкусного чая и лениво подумал о том, что надо бы повторить этот занимательный опыт через пару дней, уже на своей территории и с нормальной смазкой.       Макао вернулся быстро, с непривычно холодной кожей, но совсем прежней хищной и удовлетворенной полуулыбкой, и сходу нырнул под одеяло, оттесняя Тэ к стенке.       — Тебе же нормально тут спать? Или с краю хочешь? — спросил он, звонко целуя мужчину в нос.       Тэ фыркнул от приятной щекотки и потянул замерзшего подростка на себя, прижимая поближе и согревая своим теплом, но Макао попытался отстраниться, упрямо пропихивая между ними одеяло.       — Я холодный, пи’, а ты мерзляк. Согреюсь чуть-чуть и уберу.       Тэ счастливо рассмеялся и настойчиво сдвинул ткань в сторону, приникая к младшему всем телом. Не сказать, что ему было приятно, но забота Макао грела куда сильнее, чем простое одеяло, да и кожа парня быстро начала согреваться до нормальной для него температуры. Толкнув его в плечо, Тэ залез поверх, с комфортом укладываясь на развитом теле, совсем как в первую совместную ночевку. Парень ничуть не возражал, лишь плотнее завернул Тэ в ткань и расслабленно погладил вдоль позвоночника.       — Засыпай, лисенок, устал, наверное.       — Тебе же понравилось? — немного робко спросил Тэ, жмурясь от вновь накатившего смущения.       — Очень. Ты потрясающий, пи’Тэ. И в следующий раз я буду делать тебе приятно, обещаю.       — Я с тобой не из-за секса, нонг’.       — Я знаю, но мне хочется делать тебе приятно, разве это плохо?       Тэ поерзал, задумчиво поцеловал глубокую ямочку меж выступающих ключиц младшего и закрыл глаза, машинально синхронизируя вдох и выдох с чужим ритмом. Он часто делал так с Таймом, успокаивая себя после их бурных ночей и играя в глупую и детскую, но хорошо успокаивающую его подсознание игру: «Если я буду дышать, как он, то Тайм точно полюбит меня сильнее», но бывший партнер всегда дышал чаще и глубже него, из-за чего Тэ почти сразу начинал испытывать неприятные признаки гипервентиляции. Ритм дыхания Макао был совсем незначительно медленнее, чем ритм Тэ, засыпать под него и под ровное сердцебиение прямо под ухом оказалось несложно и тепло. И Тэ с едва слышным стоном блаженства полностью расслабился, растекаясь по крепкому телу усталой, но довольной лужицей — все волнения и негативные эмоции растаяли туманом, когда Макао уткнулся носом ему в макушку и засопел, как котенок. Довольно промурлыкав себе под нос, мужчина устроился на младшем поудобнее и тоже провалился в сон, наполненный ощущением полета и безмятежности.