Моя терпко-сладкая месть

      В итоге, увлекшись нежностями и томными, глубокими поцелуями, они едва не опоздали на завтрак, заранее устроенный вездесущим Танкхуном. За столом, где собрались все Тирапаньякулы главной ветви — помимо кхуна Корна, временно гостящего у дальних родственников на курорте — и их избранники, Макао выглядел совершенно сытым и довольным, активно ухаживал за Тэ и все время стремился коснуться, потрогать под столом колено, сжать его руку или и вовсе приобнять. Мужчина подозревал, что, если бы не обещание про игрушку в тире, Макао не выпустил бы его из постели до самого вечера, и на этот раз минетом или межбедренным сексом дело точно не ограничилось бы.       Танкхун щурился на них слишком уж довольно и благодушно, Порш и Кинн понимающе переглядывались и улыбались, Ким и Че снова ушли в астрал, общаясь в основном друг с другом и исключительно жестами и взглядами. Для полного погружения не хватало только милейших ямочек Пита и покровительственного взгляда Вегаса.       Как можно быстрее сбежав от вроде бы уютной, но все напряженной семейной обстановки, насквозь пропитанной предвкушением вечернего банкета, Тэ за руку притащил Макао к байкам, и они доехали до парка и оговоренного места встречи буквально за полчаса, глотая бьющий в лицо свежий ветер и щурясь от ярких солнечных бликов. Погода решила в кои-то веки подыграть Тэ, и солнечный свет, разливающийся по улицам, заставлял мужчину улыбаться и робко надеяться на то, что этот день действительно пройдет по плану и принесет подростку множество положительных эмоций и приятных воспоминаний.       У входа в луна-парк, возле высоких и помпезных кованых ворот уже собралась маленькая плотно сбитая группа людей, из которой сильно выделялись рослый, привлекательный и подозрительно знакомый Тэ парень в бело-синей полосатой рубашке, вертящаяся во все стороны медно-рыжая Джинджер в коротком изумрудном платье и очень высокая болезненно-худая смуглая девушка с темно-каштановым идеально ровным каре — как догадался Тэ, это была Минни, староста группы Макао в колледже. Именинник при виде друзей, сбившихся в громкую мини-толпу, поначалу растерялся и замер посреди стоянки, но Тэ уверенно взял его за руку и глубоко вздохнул, собираясь с силами, чтобы влиться в толпу шумных и порывистых шапочно знакомых личностей. Для подарков он заранее прихватил спортивного вида рюкзак, который тут же перекочевал на спину младшего, едва тот заметил его в руках Тэ.       Первой их заметила Джинджер и подлетела к Макао, едва не сбив его с ног. Зеленое облегающее платье на тонких бретельках удивительно подходило к ее фигуре, подчеркивая стройность талии, изящность ног и хрупкость тоненьких ключиц. К тому же его цвет выгодно сочетался с длинными волосами девушки, собранными в пушистый пышный хвост, и оттенял изумрудные глаза, делая их еще глубже и загадочнее. Вдоволь затискав именинника и зачем-то несильно подергав его за уши, Джинджер тепло обняла немного растерявшегося от подобного проявления благожелательности Тэ — несмотря на то, что вживую они виделись всего второй раз, девушка сходу приняла его в компанию и относилась тепло и по-дружески.       Второй к ним подошла Минни, протянула в сторону Макао небольшой подарочный пакет и неловко кивнула Тэ. Было видно, что ей немного не по себе от такой большой и шумной полузнакомой компании, но девушка отчаянно храбрилась, и Тэ, желая немного успокоить и подбодрить, отвесил пару искренних комплиментов ее длинным полосатым носкам и милому джинсовому комбинезону с вышитым на груди Микки Маусом. Минни покраснела от удовольствия и ответно сообщила, что эти парные футболки им очень идут.       Следом неразлучной парой подошли красивый парень в бело-синей рубашке и его более низкий, но тоже невероятно симпатичный спутник — их Макао со смехом представил, как Прапая и Ская, Прилипалу и Дикобраза соответственно. Внутри Тэ разжался туго стянутый узел тревоги — поначалу, при виде открытого и очень красивого лица Прапая, его посетило подозрение, что тот мог спать с Таймом. Но затем, узнав имя и соотнеся его с информацией от Макао и слухами, которые ходили об этом человеке, мужчина понял, что с Таймом Прапай спать точно не мог в силу того, что обычно тоже занимал активную позицию, да и Тайм в основном предпочитал миленьких мальчиков меньше себя, которых было очень удобно трахать и прятать от сурового взгляда Тэ за приборной панелью машины.       — И вовсе я не дикобраз! — обиделся Скай, но как-то слишком уж виновато посмотрел в сторону весело скалящегося бойфренда. Однако Прапай сразу же заметил этот взгляд и что-то шепнул спутнику на ушко, от чего Скай светло улыбнулся и несильно стукнул его кулаком в плечо.       Широко улыбающийся Стар ободряюще похлопал их обоих по плечам, торжественно вручил Макао какой-то пухлый запечатанный конверт и отпустил пару беззлобных шуточек по поводу их парных футболок. Кинг — атлетического вида парень на пару лет старше Макао — тоже тихо вручил небольшой красиво упакованный в зеленую подарочную бумагу подарок, что-то шепнул имениннику на ухо, и Тирапаньякул расплылся в очень довольной и искренней улыбке, многословно благодаря друга. Последним к ним подошел высокий парень в кожаной куртке и черных джинсах с многочисленными металлическими украшениями, тихо бряцающими при ходьбе. Его симпатичное, немного хищное лицо с широко расставленными узкими черными глазами, чуть пухлыми щеками и розовыми губами бантиком обрамляли вьющиеся черные волосы, достигающие по длине угла челюсти — Тэ мимолетно поразился такой длине: заправлять их за ухо неудобно, а для хвостика на затылке, как у того же Пхайю, не хватало длины. Но самой примечательной чертой этого человека был скошенный длинный шрам, идущий от середины лба через левую бровь до самого уголка губ. След был тонким и относительно ровным, разве что слегка раздваивался к крылу носа, но глубоким, и достаточно сильно выделялся по цвету, придавая молодому мужчине лихой и опасный вид. Парень вручил свой подарок Макао и протянул руку в сторону Тэ.       — Вин, рад знакомству. Ты и правда похож на фею.       — Тэ, я тоже очень рад. Макао много о тебе рассказывал, — отозвался Тэ с досадой подмечая, как остальные гонщики сцеживают в кулак умильные улыбки.       В их компании не хватало только Стиви, и Тэ бросил короткий вопросительный взгляд на Джинджер, но девушка чуть расстроенно пожала плечами, показывая, что знает не больше него. На всякий случай набросав короткое сообщение в чат с механиком, Тэ нацепил на лицо свою самую располагающую и милую улыбку и пригласил всех в луна-парк — первым в его программе шли карусели для взрослых.       В выходной день народу в парке было много с самого утра, но в основном это были молодые пары с детьми и бабушки с маленькими внуками, так что взрослые карусели оставались относительно свободными. Усевшись в удобное пластиковое кресло впереди Макао, Тэ дождался, пока его пристегнут, и глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду — высоты он хоть и не боялся, но все же чувствовал себя немного не в своей тарелке. Впереди него уселась Джинджер, на бедра которой предупредительный Вин хотел намотать свою куртку, но девушка звонко рассмеялась и бесстыдно приподняла подол, показывая короткие удобные шортики телесного цвета. Она вообще очень воодушевилась и прониклась праздником, так что Тэ и самого немного отпустило при виде ее неприкрытой радости и предвкушения.       Минни, Кинг, Стар и Вин остались на земле, готовясь делать памятные фото и веселиться из-за перекошенных лиц друзей, а вот Прапай и Скай охотно залезли с ними на карусель. Механизм громко лязгнул и двинулся, поднимаясь вертикально вверх. Тэ до боли вцепился в металлические цепочки, на которых держалось его кресло, отчаянно жалея, что вообще влез на эту штуку. Представлять, каково ему будет на огромных американских горках, он даже не пытался, истово молясь про себя лишь о том, чтобы механизм оказался прочным и долговечным.       Карусель достигла высоты двух с половиной метров над землей и начала медленно вращаться, постепенно набирая скорость. Тэ сглотнул густую слюну и еще сильнее вцепился в ледяные на ощупь цепочки, вдавливая их в ладони до появления красных следов. Поначалу все шло хорошо, карусель плавно ускорялась, раскручивая их по небольшому кругу, но затем скорость увеличилась, окружающий пейзаж начал сливаться в одно яркое цветовое пятно, встречный ветер ударил в лицо, выжимая из глаз слезы, а из легких — кислород. Тэ слышал только отдаленный шум толпы, свист ветра в ушах и счастливый визг Джинджер, веселящейся напропалую. Тошноты не было, у Тэ с детства был крепкий вестибулярный аппарат, но инстинктивный страх перед скоростью и высотой никуда не делся, так что мужчина с трудом подавлял отчаянное желание зажмуриться и закричать.       К счастью, пытка продлилась в общей сложности не дольше четырех минут. Карусель постепенно замедлилась, и Тэ начал выделять из ярких цветовых пятен сначала отдельные палатки, деревья, аттракционы, а затем и веселые лица друзей, оставшихся на земле. Когда карусель остановилась и молодой работник в красной униформе подошел, чтобы отстегнуть ремни безопасности, Тэ чувствовал себя так, будто вот-вот перепишет на этого святого человека все свое движимое и недвижимое имущество. Про себя мужчина твердо поклялся, что больше он на эту пугающую штуку ни за что в жизни не влезет.       Зато Макао был по-настоящему счастлив. Они с Джинджер, уже сойдя со своих кресел, весело хохотали, чуть ли не обнявшись, и Тэ при виде подобной идиллии должен был начать ревновать, но ничего похожего на ревность или злость почему-то не испытывал, тем более, в касаниях девушки и парня не было никакого сексуального подтекста, только веселье и дружеское тепло. Тэ, проклиная свою великолепную память, спешно отогнал от себя воспоминание о посещении мебельного магазина, в котором Тайм напоказ флиртовал с кассиром, при этом ревниво поглядывая в сторону Тэ, пытающегося помочь беременной девушке достать тяжелый плед с верхней полки. Тогда ревность и чувство собственничества жрали и самого Тэ заживо, хотя Тайм, по сути, так ни разу не коснулся того симпатичного кассира. Сейчас же Макао полноценно обнимал Джинджер за плечи, но ревности, раздражения или злости в Тэ не было ни на бат.       Отсмеявшись, Макао чуть ли не с рук на руки передал подругу ее бойфренду и подошел к Тэ, мягко обхватив его за талию и помогая выйти за пределы карусели.       — Ты в порядке, пи’? Не тошнит?       — Нет, я в норме. Только ноги как ватные, дай мне минутку, — попросил Тэ чуть заторможенно, и Макао без малейшей иронии или подколок довел его до скамейки неподалеку, аккуратно усаживая рядом с молодой парой, укачивающей ребенка в коляске. Ему места уже не хватало, но подросток ничуть не смутился и присел на колено перед Тэ, беря его замерзшие ладони в свои, чтобы согреть. Он тоже немного остыл из-за встречного ветра, но все равно был теплее, и мужчина немного расслабился, позволяя о себе заботиться.       — Слушай, Макао, тут такое дело… — к ним подошел чем-то сильно обеспокоенный и разозленный Прапай, потирая затылок раскрытой ладонью. За его спиной хмурился Скай, что-то быстро печатая на смартфоне. — Мою малую парень бросил. Некрасиво так, при всей компании. Можем ли мы со Скаем…       — Зови ее сюда, — в один голос сказали Макао и Тэ, и тут же переглянулись, понимающе улыбаясь.       — Правда? Это твой праздник, а малая наверняка плакать будет…       — В обществе Джинджер, настроенной на развлечения, плакать невозможно, — хмыкнул Макао. — Да и развеяться твоей сестре не помешает.       — Ладно, тогда я пишу ей, чтобы ехала сюда.       К ним постепенно подтянулась вся компания. Стар с мягкой, почти отеческой улыбкой что-то рассказывал на ходу Минни и Кингу, при этом умудряясь делать на телефоне фото каруселей и колеса обозрения, возвышающегося над парком, словно гигантская радужная монета, поставленная на ребро. Прапай ушел звонить сестре, Тэ повернул голову, чтобы окликнуть его и спросить, не нужно ли девушке что-нибудь особенное, и заметил, что в их сторону движется человек, вовсю размахивая высоко поднятыми над головой руками. На дорожке позади него на приличной скорости ехала пара велосипедистов, они пытались посигналить и предупредить, но Стиви — спустя пару секунд Тэ смог его опознать — не слышал ни гудков, ни криков, продолжая двигаться четко по центру узкой дорожки и не замечая никого, кроме друзей.       Стар первым заметил закаменевшего Тэ, повернулся в ту же сторону, переменился в лице и одним длинным, звериным прыжком оказался рядом с механиком, цепко хватая его за локоть и раскручивая в другую сторону. Они в обнимку упали на аккуратно подстриженный зеленый газон, причем Стар в полете умудрился закрыть голову Стиви рукой, уберегая от удара о твердую землю. Велосипедисты с тихими ругательствами благополучно проехали мимо.       Когда ребята подошли к упавшей парочке, мужчина как раз поднялся на ноги, пытаясь отряхнуть рассаженные о бордюр колени, виднеющиеся в прорезях искусственно порванных джинсов. Стиви чуть не плакал от расстройства, и Стар, заметив это, тут же начал что-то экспрессивно говорить ему на языке жестов. Стиви съежился, виновато поглядывая на старшего прозрачными от выступивших слез глазами, а затем и вовсе выставил перед собой раскрытые ладони. При виде этого жеста Стар быстро сдулся и привлек к себе расстроенного парня, ласково трепля лохматую макушку. Стиви послушно уткнулся подбородком в его плечо, сгребая светло-голубую рубашку мужчины в кулаки.       — Я рядом, солнышко, я никому не дам тебя обидеть или поранить. Как же ты меня напугал, дурной ребенок. Как же я рад, что ты в порядке, — не скрывая чувств, бормотал Стар, и все бы так и осталось его маленькой тайной, если бы Макао не ткнул Стиви в бок, вынуждая оторвать голову от чужого плеча, а Джинджер не сделала пару быстрых жестов, переводя сбивчивую, нервную речь старшего.       Глаза Стиви широко распахнулись от удивления. Он показал сначала на Стара, потом на себя, явно пытаясь убедиться, что все распознал верно. Джинджер активно закивала, улыбаясь до ушей, и Стиви осторожно отстранил от себя мужчину, вопросительно заглядывая ему в глаза.       — Ты и правда назвал меня солнышком? — перевел Макао для Тэ, Минни и Кинга, не знающих языка жестов.       Стар дернулся, как от удара и повернулся к Джинджер, зло сужая глаза. Находчивая девушка тут же спряталась за широким плечом своего парня, показав уже оттуда пару неприличных жестов. Стар устало закатил глаза к безоблачному небу, равнодушному к его душевным терзаниям, повернулся обратно к Стиви и кивнул.       — Назвал. Я очень испугался за тебя. Не делай так больше.       — Прости, пи’. Я не хотел тебя пугать. Тебе очень больно?       — Нет. Это ерунда. Промою водой, и все будет в порядке.       Стиви замялся, словно на что-то решаясь. Затем глубоко вздохнул и начал очень быстро, нервно жестикулировать, закусив губу от усердия и стараясь смотреть исключительно на лицо Стара.       — Раны моего пи’ — не ерунда. Нам обязательно нужно найти аптеку и купить лекарства. Я очень беспокоюсь за тебя, потому что ты мне небезразличен.       Тишина, повисшая над компанией, стала гробовой. Где-то на заднем фоне молодая мама мурчала колыбельную ребенку, слышались звонкие крики и смех детей и подростков, но компания Макао замерла в том положении, в котором находилась, боясь пошевелиться и испортить трогательный момент. Стар медленно поднял руки на уровень груди. Опустил их, бросая на Стиви испуганный, разбитый взгляд. Снова поднял, не решаясь переспросить. Устав наблюдать эту пантомиму двух потерянных и жутко смущенных людей, Джинджер вновь взяла все в свои руки, храбро вышла вперед, встала вровень со Старом и не колеблясь спросила:       — Ты его любишь? Как мужчину, не как друга.       Стиви слегка завис, наблюдая за руками девушки, поднял голову и медленно, осознанно кивнул. Стар неловко пошатнулся, пытаясь удержать равновесие, но за его спиной встал Вин, придерживая под лопатками и помогая устоять.       — Ты знаешь, что он асексуал? Что ему не нужен секс и хватает только поцелуев, объятий и общения? — продолжила Джинджер, становясь пугающе сосредоточенной. Ее тонкие руки едва заметно дрожали, но девушка упрямо тряхнула головой и продолжила говорить: — Ты ему давно нравишься, и он хотел бы отношений с тобой, но, если тебе нужен регулярный секс, лучше сказать об этом сейчас.       Стиви перевел вопросительный взгляд на посмурневшего, неловко сжавшегося Стара. Нахмурил густые брови, практически сводя их в «домик», так что получилась одна большая неровная и очень смешная монобровь. Поднял руки, отвечая Джинджер и Стару, и Макао снова пришел на помощь, вслух озвучивая для остальной части компании этот странный диалог.       — Почему люди так много внимания уделяют сексу? Я могу использовать руки и воображение, если захочу… — Стиви покраснел еще сильнее и с намеком указал руками на пах. Затем в его светло-карих глазах мелькнули тревога и сомнение: — Если я буду делать это сам, пи’Стар будет любить меня меньше?       Стар снова ощутимо вздрогнул и начал сбивчиво, быстро жестикулировать, торопясь успокоить и утешить едва не плачущего Стиви:       — Зайчонок, я буду любить тебя несмотря ни на что. Я просто… я боюсь, что ты разочаруешься во мне, если узнаешь поближе. Я очень хочу начать отношения с тобой, но я намного старше, и у меня есть некоторые проблемы с… эрекцией, а ты такой молодой, талантливый и очень красивый. Тебе нужен кто-то… нормальный.       Стиви посмотрел на Стара как на душевнобольного, устроившего посреди городской площади неожиданный сеанс эксгибиционизма. Шагнул ближе и ответил, не отводя упрямого взгляда от лица старшего:       — Не решай за меня, кто мне нужен, пи’. И ты нормальный. Самый лучший для меня. Я правда хочу быть с тобой. А ты хочешь?       Стар поднял руки, попытался что-то сказать, но сразу их опустил, оставляя плетьми висеть вдоль корпуса, и просто кивнул, глядя на младшего с гремучей смесью отчаянья и надежды на лице. Тот расцвел в счастливой улыбке, дернулся было к Стару, но замер, как застуканный на горячем вороватый енот.       — Если я обниму, тебе будет неприятно?       Стар криво улыбнулся и первым сгреб Стиви в объятия, утыкаясь носом в шею и крепко смыкая руки за его спиной. Оказавшись в желанных руках, Стиви немного расслабился и снова положил подбородок на плечо спутника, благо был ненамного его выше. На пару секунд отцепившись, он прожестикулировал Джинджер:       — Спасибо. Идите дальше сами, мы догоним вас у колеса.       Джинджер закивала, показала парню большой палец и со скоростью ракеты утащила всех в сторону «Дома страха» — следующего пункта программы по плану Тэ.       На новой локации Тэ тоже быстро стало не по себе. Снаружи аттракцион представлял собой очень длинный одноэтажный дом с высокими потолками и кучами непонятного хлама на огороженном полуразрушенным забором участке. Вход находился с левого края, выход — с правого. Внешне помещение было стилизовано под развалины: с черными провалами искусственных окон, на стеклах которых были очень натурально изображены сетки трещин; входная дверь была искусственно состарена, кое-где дерево потрескалось и рассохлось, а прямо над входом висела чудесная жизнерадостная табличка «Оставь надежду, всяк сюда входящий» на английском, выполненная в готическом стиле.       Оплатив на кассе билеты, Тэ раздал их всем участникам, еще раз напомнил, что бить статистов и портить имущество нельзя, как бы сильно ни хотелось, и храбро вошел в надрывно поскрипывающую дверь. И на первой же минуте аттракциона на него свалился крупный черный муляж паука. Тэ каким-то чудом подавил истеричный вопль и не глядя стряхнул его назад, отчаянно жмурясь и тряся головой.       — Ой, какой лапочка! — умилилась идущая позади него Джинджер, хватая паука и смело водружая на свое плечо.       Тэ содрогнулся еще раз и осмотрелся: первая комната представляла собой пыльный чулан с валяющимся тут и там разбитым садовым инвентарем, пустыми ведрами и кучей паутины на стенах. Освещалось помещение маслянисто-желтым светом от мигающей электрической лампочкой допотопного образца. Быстро осмотрев свой отряд, Тэ убедился, что внутрь зашли все, кто заранее изъявил желание посетить это место: Джинджер с Вином, Минни, Кинг и Макао — Прапай со Скаем уже посещали этот аттракцион и остались ждать сестру Пая снаружи. Еще с ними зашли две держащиеся за руки молодые и очень похожие друг на друга длинноволосые девушки в одинаковых ярко-малиновых пышных, но коротких платьях и гламурных босоножках на танкетках, и мужчина средних лет с очень правильными чертами лица и седыми висками, сопровождающий симпатичную темноглазую и низенькую девочку лет пятнадцати с чокером на шее, фиолетовыми прядями в длинных распущенных волосах и в черном платье-балахоне в пол. Дверь с протяжным и заунывным скрипом закрылась, отрезая от них веселый и мирный парк развлечений.       Всего, как помнил Тэ из небольшой брошюры на кассе, в плане дома было пять комнат, и мужчина успел немного расслабиться, полагая, что в этом конкретном помещении им грозит только тот несчастный резиновый паук. Однако его счастливое неведенье продлилось ровно до того момента, как потолок буквально отъехал в сторону, и на них посыпался целый водопад из холодных и мокрых искусственных пауков, мокриц, змей и скорпионов.       Взвыв белугой, Тэ первым бросился к двери напротив входа, с силой дергая за хлипкую на вид металлическую ручку. Однако та оказалась надежно заперта и на все прикладываемые мужчиной усилия не поддавалась. Рядом с замком в двери был зачем-то вделан небольшой красный рупор, и Тэ невольно задумался, ища подсказки.       «Назовите смертельно опасного паука, связанного с Будапештом» — гласила надпись на маленькой металлической табличке, находящейся на уровне полутора метров над землей.       Тэ растерялся, копаясь в памяти, чтобы вспомнить все, что знал о смертельно ядовитых пауках, и громко прочитал надпись вслух, пока сгрудившиеся вокруг девушек и него самого мужчины отпихивали в стороны бесчисленное множество скользких и местами весьма реалистичных рептилий и членистоногих, пока Джинджер радостно верещала, бесстрашно хватая и разглядывая то пауков, то змей, то мокриц.       — Черная вдова*, — к нему с трудом пробилась девочка в балахоне, обхватывая металлическую ручку тонкими пальцами, украшенными несколькими крупными, тяжелыми кольцами, и наклоняясь, чтобы как можно более четко произнести эти слова в рупор.       Дверь тихо щелкнула и со скрипом несмазанных петель открылась внутрь; Тэ, не ожидавший этого, надавил на нее всем весом и ухнул куда-то в темноту. За ним по инерции провалился Макао, следом рухнули неопрятной кучкой все остальные. На ногах устояли только Вин, успевший подхватить и удержать Джинджер, и незнакомый взрослый мужчина.       Когда с Тэ наконец слезли все причастные, он со стоном поднялся на ноги, опираясь на твердую руку Макао. Вторая комната представляла собой просторное помещение примерно в пятнадцать квадратных метров, освещаемое очень тусклым и рассеянным светом от прожектора в дальнем от входа углу. Ближе к центру Тэ заметил подозрительно знакомую, широкую, стилизованную под камень высокую арку, из которой тут и там торчали странные тонкие и ровные деревяшки. На заднем фоне арки были нарисованы неясные красные, золотистые и зеленые вспышки, а также чьи-то огромные длинные мохнатые лапы и черные развевающиеся на ветру плащи.       Откуда-то сзади потянуло мертвенным холодом, так что Макао неосознанно притянул Тэ к себе, согревая своим теплом. На коже моментально осел влажный липкий туман, раздалось неясное завывание, щедро разбавленное низким шипением, и из сумрака, сгустившегося у входной двери, на них вырулила целая группа темных тощих фигур в рваных плащах.        Когда к ним протянулись длинные руки манекенов, тщательно обмотанные рваным непроглядно-черным тряпьем, в мозгу Тэ вспыхнуло осознание, он выпутался из объятий Тирапаньякула, рванул к арке, выдернул ближайшую прохладную на ощупь идеально ровную деревяшку и спешно вернулся обратно. Он успел вовремя: одна из незнакомых девушек испуганно сжалась на корточках, прикрывая уши руками — фигура, нависшая над ней, выглядела слишком реалистично и шипела уж очень громко.       Направив палочку прямо на противника, Тэ рявкнул как можно более уверенно, почему-то ярко представляя себе букетик васильков поверх футболки и крепкие объятия Макао со спины.       — Экспекто патронум!       Вспыхнул яркий белоснежный свет, и часть темных фигур откатилась назад. Но задние ряды продолжили наступление, перегруппировавшись и заходя на новую атаку. Второй сообразила девочка в черном, тоже хватая первую попавшуюся палочку и выкрикивая «заклинание». За ней подтянулись остальные, снова сбиваясь в плотную кучу, а Тэ обогнул арку и на всех парах кинулся к следующей двери, судорожно читая надпись на табличке в ярком, но постоянно мигающем свете от патронусов:       «Заклинание, чтобы открыть запертые двери», — с трудом разобрал он наконец, озвучивая условие вслух. Тэ панически переглянулся с девочкой, широко распахнув глаза — конкретно этого заклинания он совершенно не помнил.       — Там паук! — испуганно вскрикнула одна из незнакомок, прячась за спину Кинга и споро уволакивая туда же свою менее расторопную подругу.       Тэ мгновенно вспомнил, что в фильмах — книги он, к сожалению, читал еще в ранней юности и помнил крайне плохо — на стороне Волан-де-Морта сражались не только дементоры, но еще и пауки с оборотнями. И если заклинание против первых он худо-бедно помнил, то чем бить пауков, совершенно не представлял. Меж тем монструозная конструкция из ремешков, палок и какой-то непонятной черной шкуры, плотно натянутой поверх них, неумолимо надвигалась на замерших людей, грозя накрыть с головой. Тэ беспомощно заметался, пытаясь экстренно вспомнить нужное заклинание или хотя бы что-то, что по лору «Гарри Поттера» могло помочь при борьбе с арахнидами.       Девочка рядом с ним храбро выхватила свою палочку, выскочила вперед, направила ее на «паука» и громко выкрикнула, стараясь как можно увереннее и убедительнее изобразить настоящее заклинание:       — Сектумсемпра!       Паук со скрипом отшатнулся, раздался низкий полустон-полувой, и порыв предприимчивой малышки тут же подхватили сориентировавшиеся Вин, Джинджер и Макао, пока остальные продолжали отвлекать дементоров.       — «Люмос» — это свет, «Петрификус тоталус» — обездвижить, «Экспеллиармус» — забрать у противника палочку, «Левиоса» для левитации, — бормотал Тэ, отчаянно пытаясь вспомнить, в каком фильме мелькала нужная им фраза.       Девочка снова пробилась к нему сквозь толпу плотно сбившихся людей. В дальнем правом углу появилась какая-то мохнатая шкура, и Тэ направил на нее палочку, но верная «Сектумсемпра» не сработала, «Петрификус тоталус», зверя не замедлил, а на «Редукто» чучело и вовсе громко рявкнуло, предчувствуя победу. Совершенно невредимый, зверь медленно, но верно приближался, прикрепленный к подобию рельсов на полу. Со злобно оскаленных искусственных желтых клыков капала красная жидкость, имитирующая свежую кровь, ядовито-зеленые глаза жутко мигали, отражая отблески патронусов, которых продолжали посылать против черных фигур Кинг и Минни, а непрерывное рычание и лязганье зубов удачно дополняло заунывный вопль паука и сдавленный вой дементоров. Тэ снова переглянулся с девочкой, не зная, что предпринять.       Пока вперед не выскочил Макао, своим телом загораживая Тэ и девочку, как при настоящей опасности.       — Ридикулус! — четко выкрикнул он, и «оборотень» замер на месте, так и не добравшись до них. На голову чучела с потолка медленно спланировало огромное сомбреро с весело звенящими бубенцами.       — Фух. Молодец, — девочка утерла со лба выступивший пот, ободряюще похлопала Макао и Тэ по плечам и вернулась к двери. — Ты помнишь, в какой книге было это заклинание?       — Они пытались открыть дверь в какой-то то ли подвал, то ли на этаж… Точно, запрещенное крыло! Простое заклинание, которым Гермиона открыла запертую дверь, — напрягся Тэ, умоляя собственное сознание поторопиться.       — Алохомора! — первой вспомнила девочка, и дверь отворилась, пропуская их в третью комнату.       Это помещение было стилизовано под кладбище с парой десятков надгробий разной степени свежести — от совсем заброшенных и полуразвалившихся, до новеньких и ровных могильных камней. Освещалось все это великолепие ярко-желтой круглой люстрой, имитирующей полную луну. Где-то вдали взвыли волки, «луна» замигала, то скрываясь, то появляясь из-за туч, по ногам потянуло неприятным сквозняком, а могилы зашевелились, выпуская на свободу белоснежные костяные руки, кое-как обмотанные тряпьем.       — Давай туда! — девочка подтолкнула Тэ в плечо, указывая на следующую дверь прямо напротив входа. Она явно признала в мужчине главаря их развеселой шайки-лейки, и теперь взгляды всех ребят действительно были обращены на Тэ. Сбившись в кучу, они попытались пройти к мимо надгробий, но сосредоточенную тишину неожиданно нарушила Джинджер:       — Ребята, тут какие-то штуки на камнях лежат.       Приглядевшись, Тэ действительно заметил на надгробных камнях странные, небрежно брошенные вещи. Где-то пара палок, где-то бархатный мешочек, где-то тряпки, а где-то фонарик.       — Собираем все, живо! — прикрикнул Тэ и первым схватил с ближайшего надгробия небольшой черный мелок, подавая заразительный пример остальным.       Скелеты и более-менее целые зомби меж тем откопались почти наполовину — отовсюду раздавалось копошение, невнятная возня, звук пересыпающейся земли и клацанье костей. Луна окончательно скрылась, оставляя их в полной темноте. Одна из незнакомок дрожащими руками зажгла найденный на могильном камне фонарик, освещая пространство.       — На нем надпись «три минуты»! — выкрикнула она испуганным голосом, едва удерживая приспособление в дрожащих руках.       — Так, собрались и думаем. Что тут надо сделать? — девочка ускорилась, первой достигая двери. — О, тут слова выдавлены, удобненько. «Про-дол-жите фразу: «Зом-би е-дят- моз-ги…». Фигня какая-то. Давайте думать.       Тусклый свет фонарика выхватывал то медленно подползающих полуистлевших зомби, то зеленые огоньки вдали, имитирующие приближающуюся волчью стаю. Тэ уставился на мелок в своей руке, недоумевая, зачем он вообще может быть нужен. Его взгляд мимоходом упал на пол, где виднелись какие-то черные следы.       — Пентаграмма, мы можем сделать пентаграмму! — осенило его, и он наклонился, попросив девушку с фонариком для него посветить. В мешочке, который успел схватить мужчина с седыми висками, обнаружилась соль, из которой Макао и Вин тут же сделали относительно ровный круг. Тэ быстро задвигал рукой, нещадно пачкая пальцы и чертя мелком прямо поверх уже вдавленных в полу изогнутых линий, складывающихся в какую-то невнятную псевдооккультную фигуру.       — Эта хрень не поможет от волков, — напряженным тоном заметила Джинджер, нервно оглядываясь в сторону приближающегося воя.       — Фонарик, соль, мелок, что еще у нас есть? — тут же осведомилась девочка командным тоном.       — У меня есть две какие-то тряпочки, — робко отозвалась вторая девушка в малиновом платье.       — А у меня две палки, — Макао протянул в сторону Тэ две сучковатые длинные палки.       — Избивать манекены запрещено, значит нужно думать в другую сторону. И вон там еще вроде бы что-то лежит, — девочка задумчиво постучала пальцем по подбородку, а затем повернулась и хлопнула Кинга по плечу: — Прикрой.       Бесстрашно метнувшись смутной тенью мимо почти откопавшихся зомби, активно пытающихся ухватить ее за край платья или за тонкие щиколотки, малышка цепко ухватила с двух дальних могил коробок и какую-то бутылку. Кинг следовал за ней неотступно, а затем и вовсе подхватил на руки, перенося через пытающихся подняться зомби в безопасный круг.       — Какая-то бутылка и коробок спичек, — девочка спрыгнула с чужих рук, поблагодарила Кинга за помощь и подошла к Тэ, протягивая мужчине свои находки.       — Палки, тряпки, спички, а бутылка пахнет бензином. Это факелы, пи’! — сообразил Макао, спешно наматывая тряпки на палки. И верно, как только он закрепил их веревкой, протянутой Минни, палки сами вспыхнули на концах, превращаясь в импровизированные факелы.       — Так, от волков тоже отобьемся, но дверь мы так и не придумали, как открыть, — пробормотал Тэ, наблюдая, как первые куклы добираются до круга и слепо тыкаются в него с громким стуком костей и утробным воем.       Они не выглядели страшными, но здорово отвлекали от раздумий, да и макеты трех злобно скалящихся волков подобрались ближе, действуя на нервы вполне натуральным голодным рычанием. Присев перед дверью на корточки, Тэ начал ощупывать ее более детально, ища какие-то подсказки. В самом низу, у порога, его пальцы нащупали полу стершиеся буквы, складывающиеся в название «Добро пожаловать в Зомбиленд».       — Кто смотрел «Добро пожаловать в Зомбиленд»? — воскликнул он, стараясь перекричать шум от скелетов и волков.       — Я, а что? — к ним пробилась девушка с фонариком, ставшим теперь абсолютно бесполезным — во-первых, теперь им вполне неплохо светили факелы, которыми Макао и старший мужчина старательно размахивали, чтобы отогнать «волков», а во-вторых, указанные на фонарике три минуты давно истекли.       — Продолжи фразу: Зомби едят мозги…       — …а у нее их нет! — громко выдала девушка без запинки и звонко рассмеялась, явно кого-то пародируя. — А почему Овальный кабинет называется «овальным»?       Дверь щелкнула и открылась, пропуская их в четвертую комнату.       — Блин, все было проще, чем я думал, — хмыкнул Тэ, мысленно обещая самому себе посмотреть этот самый «Зомбиленд», желательно при свете дня и под боком у Макао — страшилки он хоть и мог смотреть, но предпочитал это делать в полностью контролируемой и комфортной среде.       Четвертый зал встретил их длинным столом прямо по центру помещения, не уступающего по размерам предыдущему и освещаемого несколькими довольно яркими светильниками в виде факелов. Стены были стилизованы под огромные каменные плиты, испещренные древнеегипетскими символами; вдоль них выстроились открытые саркофаги, в которых уже проснулись и зашевелились древние мумии. Тэ беспомощно переглянулся с начавшей волноваться храброй девочкой — он никогда не интересовался древнеегипетской культурой и ничего сделать тут не мог.       На длинном каменном столе лежала очень реалистичная мумия, наполовину замотанная в ветхие желтые бинты. Высохшая кожа обтягивала череп, создавая неприглядную картину разрушения и тлена. Рот мумии был широко и страшно раззявлен, правая рука вытянута в сторону, будто «умерший» пытался о чем-то предупредить или кого-то удержать. Рядом с его головой выстроились в ряд четыре открытых глиняных кувшина.       Минни спокойно вышла вперед, заглянула в каждый и хмыкнула, явно удовлетворившись увиденным.       — Здесь должны быть его печень, желудок, кишечник и легкие. Но кувшины пустые, скорее всего, чтобы пройти в следующий зал, нам нужно вернуть в них органы. Начинайте поиски.       — А как нам отбиться от них? — указал Макао в сторону ворочающихся в гробах мумий.       — Большинство из них выглядят правильно захороненными, если и встанут, то только вон те два, и то не факт. И там есть мечи, — Минни уверенно махнула рукой в сторону относительно свежих коренастых «покойников» весьма угрожающего вида, занявших почетные места по двум сторонам от входа. — Поворочаются и перестанут, давайте лучше искать.       Люди быстро разбились на пары и начали обшаривать помещение. Первым обнаружились знатно потрепанные предыдущими посетителями аттракциона легкие — их держал в правой руке огромный, почти двухметровый воин со странным изогнутым мечом, установленный по левую сторону от входа.       — Меджаи, — указала на них Минни, принимая от мужчины с седыми висками вполне реалистичный макет легких. — Элита войска, разведчики и аналог полиции.       Найденный орган она аккуратно уложила в один из кувшинов и прикрыла его крышкой в виде головы павиана**.       — Я нашла кишечник! — вскрикнула одна из девушек с отвращением, указывая пальцем на ленту кишечника, намотанную на копье одного из солдат, выглядящего куда проще и безобиднее господина полицейского. — Только я не буду это трогать, слишком мерзко!       Макао закатил глаза, громко цокнул языком, но подошел к двум почти обнявшимся подружкам, быстро снимая муляж с копья и передавая его сосредоточенной Минни. Девушка, ничуть не изменившись в лице, аккуратно смотала кишечник в клубок и уложила во второй кувшин, накрывая крышкой в виде головы какой-то хищной птицы.       Желудок обнаружился на дне одной из двух маленьких не запряженных колесниц и отправился в кувшин с крышкой шакала. Осталось найти печень, но та как сквозь землю провалилась, хотя собравшиеся в комнате люди обшарили буквально каждый метр, внимательно приглядываясь к скалящимся и утробно рычащим мумиям, колесницам, саркофагам и прочим экспонатам.       — Ой, тут какой-то жук! И вон там еще парочка, — заинтересованно воскликнула Джинджер, склоняясь над крупным черным жуком с длинными ветвистыми рогами. Минни переменилась в лице, во всю глотку рявкнув:       — Забраться на возвышенности, живо! На каждую колесницу влезет максимум двое.       Привыкнув за годы тесного дружеского общения с Кинном сначала слушаться команд, а потом соображать, о чем они, Тэ крепко схватил за руку девочку в черном и запихнул ее в ближайший пустой саркофаг. Макао, как раз искавший злосчастную печень в другом конце зала, добежать до него никак не успевал — с полотка на них все активнее начали сыпаться крупные черные жуки. Поэтому парень, недовольно скривив губы, запрыгнул вместе с Вином на колесницу. Джинджер быстро влезла на стол к мумии, помогая одной из незнакомых девушек взобраться туда же. Мужчина, сопровождающий девочку, влез на высокий постамент у выхода, беря в руки одиноко стоящий кривой меч и убедительно притворяясь еще одним меджаем. Минни и вторая девушка забрались во вторую колесницу, и Кингу ничего не оставалось, кроме как занять такую же позу на втором свободном постаменте. Количество жуков на полу стремительно росло, второй пустой саркофаг находился аккурат напротив хлипкого убежища девочки и Тэ, но добираться до него нужно было через весь немаленький зал. Осознав это, девочка завозилась, максимально вжимаясь в угол, чтобы Тэ с трудом, но поместился с ней рядом. Он с мученическим вздохом согнулся в три погибели, таки влез в неудобный гроб, стараясь не зажать длинные волосы товарки по несчастью, и опустил набок тяжелую боковую крышку саркофага, чтобы прикрыть их ноги до колен.       — Что будем делать? — немного нервно уточнил Вин, со смесью отвращения и брезгливости наблюдая, как количество жуков на полу увеличивается в геометрической прогрессии. Разумеется, это были крохотные муляжи, но примерно каждый седьмой из них был на батарейках, поэтому мерзко жужжал и пытался добраться до людей, слепо натыкаясь на препятствия.       — Зал заполниться скарабеями до уровня постаментов примерно за семь минут. Они не ядовиты, но наступать на них нельзя — древние египтяне считали их священными насекомыми богов солнца, — пояснила Минни, о чем-то раздумывая. — И, если честно, ребят, я не знаю, где может быть печень, мы перебрали все места.       — Я знаю, где, — мрачно проговорил Макао, не сводя потемневших от тревоги глаз с Тэ. — Она все еще внутри тела.       — Блять, — выдала Джинджер, до которой очень быстро дошло, что за печенью внутрь мумии придется лезть именно ей.       Одного взгляда на испуганно мотающую головой чуть не плачущую девушку, в ужасе отползающую от мумии на самый край стола, хватило, чтобы понять, что она в деле обыска мумии вообще не помощник. Поймав ее за шкирку чуть ли не над самым краем стола, Джинджер рывком дернула незнакомку на себя, уберегая от падения в кучу задорно копошащихся и шелестящих жуков.       — Перестань трястись, он же искусственный!       Именно этот момент выбрал условный мертвяк на столе, чтобы начать вибрировать, утробно стонать и пытаться ухватиться свободной от бинтов рукой за ногу и без того перепуганной девушки. Та выдала в ответ пронзительно-громкий визг и едва не своротила со стола пустой кувшин, благо реакция Джинджер оказалась молниеносной, и гонщица успела поймать последний сосуд прямо над полом.       — Так, ладно, я смогу это сделать! — нервным и срывающимся голосом подбодрив саму себя, Джинджер инициативно и смело оседлала мумию, коленом придавила тянущуюся ко второй девушке пластиковую руку и сунула ладонь под бинты, слепо шаря внутри.       — Фу, бля, он внутри липкий и студенистый, как будто реально в чьем-то теле колупаюсь, — Джинджер скривилась так, будто залпом выпила чашку лимонного сока, но копаться во внутренностях мумии не прекратила. — Где хоть находится эта долбаная печень?       — Прямо под сердцем должна быть, — отозвался Макао, напряженно наблюдая за шевелящимся на полу месивом. — Примерно посредине в верхней части грудины сердце, рядом легкие, дальше печень, а под ней кишечник.       — Но все это благополучно разложено по баночкам, — резонно заметил Кинг со своего постамента.       — Нашла! — Джинджер вытянула руку, перемазанную какой-то липкой красно-коричневой жижей, и гордо потрясла в воздухе неопрятным светло-коричневым комком.       — Не хочу тебя разочаровывать, но это почка, — хмыкнул Тэ, всем телом вытягиваясь и упираясь рукой в противоположную стенку саркофага, чтобы его соратница могла хоть немного разогнуться в тесном и пахнущем пылью и чернилами пространстве.       — Твою мать! Да лежи ж ты спокойно, задолбал дергаться, — ругнулась Джинджер на недомумию, судя по интенсивности движений перешедшую в состояние припадка, и снова засунула руку под бинты. — Так ладно, сейчас. — Еще немного повозив ладонью, она вытащила вторую почку. Следом появилось скукоженное почерневшее сердце, и только после этого девушка с долгим облегченным стоном вытянула искомую печень.       — Засовывай в последний кувшин и накрывай крышкой, — скомандовала Минни со своей колесницы.       Джинджер послушно сунула несчастный орган в оставшийся кувшин и плотно накрыла его крышкой с головой человека. Раздался тяжелый металлический скрежет, в полах появились недлинные, но глубокие желобки, в которые быстро провалилась часть жуков, расчищая своеобразные дорожки. Мумия на столе замерла на середине движения, ее собратья в саркофагах перестали выть, их глаза потухли, а раззявленные рты закрылись.       Убедившись, что жуки успешно провалились в канавки и он ни на что не наступит, Тэ с усилием сдвинул крышку саркофага и вылез на волю, потягиваясь и держась за поясницу — все это время он провел в неестественно вытянутом состоянии, и теперь у него жутко болели плечи и спина. Девочка выбралась следом, отряхивая одежду и разминая затекшую поясницу.       — Ты в порядке, пи’? — под руки его поймал Макао, но Тэ лишь мягко улыбнулся, парой ласковый касаний успокаивая волнующегося подростка.       — Так, ладно, собрались, последний зал остался, — девочка слабо улыбнулась и первой нырнула в непроглядную тьму за гостеприимно распахнутой дверью.       За ней гуськом последовали Тэ, Макао, мужчина-сопровождающий, Минни, Вин и Джинджер, следом две девушки, последним в пятый зал вошел Кинг. Они оказались на довольно крутой и очень узкой лестнице, подниматься по которой можно было только по одному. Дверь громко лязгнула за Кингом, запираясь намертво. В дальнем краю совершенно темного зала вспыхнула одинокая светлая точка, словно отдаленный маяк посреди черной воды и непроглядного беззвездного неба.       — Там деревянный мост впереди, он не выглядит надежным, идти по нему можно только вдвоем. И он, судя по всему, навесной, потому что я чувствую, как он раскачивается под моим весом, — резюмировала девочка после короткого осмотра и ощупывания дороги. — Площадка в начале слишком тесная, чтобы развернуться и перегруппироваться, поэтому идем в том порядке, в каком входили, парами. Уж прости, пи’, придется тебе идти со мной.       — Как хоть тебя зовут? — уточнил Тэ, крутя головой во все стороны, чтобы уследить за обстановкой, но вокруг была только бархатная темнота. — Я — Тэ.       — Найт, — представилась девочка, нервно сжимая во влажной ладони не менее влажную и липкую ладонь Тэ. — Пошли?       — Ага. Я сразу за тобой, хорошо?       Найт пожала его руку и сделала первый робкий шаг вперед, утягивая за собой Тэ. Мост тихо поскрипывал, ощутимо раскачиваясь под их весом. Девочка ступала осторожно и мягко, тщательно прощупывая дорогу перед собой вытянутой ногой и не отрывая свободной руки от веревочных перил. Они успели сделать всего шесть осторожных шагов, как из темноты справа от них вынырнула ярко-красная уродливая демоническая маска, подсвеченная небольшим фонариком во лбу. Найт инстинктивно шарахнулась назад, упираясь в Тэ спиной, но маска с оглушительным хохотом уже исчезла в темноте.       — Все хорошо. Это просто маска, — громко, чтобы услышали и остальные, успокоил ее Тэ, хотя сердце заходилось в его груди от страха и резкого прилива адреналина.       Затем они с Найт увидели оглушительно орущую, но очень красивую женщину в рваном платье и с кроваво-красными губами. Найт прокричала что-то о баньши, присела на мост и прикрыла уши руками, подтолкнув Тэ, чтобы он сделал то же самое. Благо женщина тоже исчезла в темноте уже спустя пару десятков секунд. Потом доска неожиданно провалилась прямо под ногой Тэ, хотя девочка, прошедшая там же ранее, ничего странного не обнаружила. Испытав короткий приступ паники, мужчина успел намертво вцепиться в веревочные перила, да и испуганная его вскриком Найт вовремя обернулась, чтобы поддержать и помочь.       Предупредив остальных, что сорок вторая доска таит в себе подвох, ребята двинулись дальше, содрогаясь от странного шебуршания по обеим сторонам, отдаленного уханья и сдавленных криков. Последним испытанием стал внезапно налетевший сильный вихрь, опасно раскачавший хлипкий мост, совершенно растрепавший короткую прическу Найт и едва не сорвавший с шеи Тэ тоненькую цепочку.       Ветер стих так же резко, как и начался, «маяк» оказался обычным табло с несколькими крохотными светодиодами, а Найт и Тэ ступили на хоть и тесную, но ровную площадку.       — Жми на рычаг, Кронк! — подсказал им скрипучий женский голос откуда-то справа. Тэ добрался до стенки под табло и заметил там два рычага. Дернув наобум за левый, мужчина отпустил его и внезапно почувствовал, как под ним исчезает ранее устойчивый и твердый пол.       — Другой рыча-а-а-г! *** — раздался недовольный крик все той же «скрипучей» женщины, и они с Найт провалились во тьму. Предупредить друзей они не успели, как, впрочем, и испугаться — короткая, чуть больше трех метров наклонная резиновая мягкая труба выбросила их в шестой зал прямиком к ярко-красной табличке «Exit».       Потрепанные, взъерошенные и усталые, Тэ и Найт выбрались наружу, где их встретила улыбчивая девушка в черной униформе смотрительницы аттракциона с двумя резиновыми черными браслетами в руках. На первом несмывающимся белым маркером было написано «Смекалка», на втором — «Лидер». С улыбкой надев браслеты соответственно на руки Тэ и Найт, милая служащая приятным тихим голосом настоятельно попросила не спойлерить друзьям их маленькую комнату страха и пригласила посетить аттракцион снова.       Найт и Тэ неистово замотали головами и как можно скорее смотались за пределы проклятого домика, поближе к Прапаю, Скаю и симпатичной, но грустной и подавленной девушке с длинными каштановыми волосами, собранными в пальму на голове. Спустя семь с половиной минут напряженного ожидания, за которые Тэ успел наглотаться воды, купленной в ближайшем киоске, поближе познакомиться с сестрой Пая, немного ее утешить, обменяться с Найт никами в Лайне и отписать Танкхуну, из дома вышли Макао и спутник девочки, отметились у служащей и тут же кинулись к своим близким.       Тэ закутался в успокаивающий запах нарциссов и моря, как в самое теплое в мире одеяло. Макао крепко вжимал его в себя, будто всерьез боялся потерять, и мужчина не стал вырываться, ответно обхватывая партнера поперек спины.       — На, попей, — оставив на смуглой щеке легкий поцелуй, Тэ протянул ему полупустую бутылку, к которой подросток жадно присосался — в некоторых комнатах было довольно душно, да и прилив адреналина давал о себе знать.       Отдышавшись, Макао плюхнулся рядом с Тэ на каменную скамейку и сообщил, что они с пи’Сином, оказавшимся родным дядей Найт, видели свой набор страшилок — скребущего длиннющими ногтями Фредди Крюггера, весьма реалистичное и громко ухающее чучело совы с огромными светящимися янтарными глазами и острым изогнутым клювом. Доска под ними провалилась не сорок вторая, а тридцать восьмая, и напоследок им встретился не вихрь, а вспыхнувшее очень близко к перилам фантомное пламя. На их браслетах значилось «Защитник» и «Рыцарь».       Спустя десять минут из дома вынырнули Минни и Вин, потрепанные, но в целом живые и здоровые. Их набор содержал очень реалистичную голограмму василиска, летающие метательные кинжалы, скелет с горящей головой на оглушительно-громком байке* и тридцать вторую провалившуюся ступеньку. Браслеты на руках гласили «Мудрец» и «Храбрец».       Джинджер и первая девушка вышли даже раньше, чем через десять минут — оказалось, незнакомка настолько испугалась провалившейся пятнадцатой доски, что дальше волокла Джинджер за собой, как на буксире, с такой скоростью, что та едва успевала передвигать ногами. Им достались световые мечи, на несколько мгновений ослепившие их и оттого сделавшие проваливающуюся доску еще более коварной, вампир с огромными оскаленными клыками и вскочивший прямо перед ними на мост здоровенный и злой леопард. На браслете девушки было написано «Принцесса», на браслете Джинджер — «Воительница».       Последними выбрались Кинг и вторая незнакомка, почему-то продолжая держаться за руки даже после прохождения всех испытаний — внезапно разверзшегося перед ними водопада, оставившего холодную мокрую взвесь на одежде, двадцать второй «коварной» доски, огромного двуручного меча и заунывно стенающего полупрозрачного привидения молодой госпожи с огромным ножом в груди. На браслете девушки выделялась надпись «Юная госпожа», на браслете Кинга — «Помощник».       — Вы как хотите, а мне нужно успокоиться, — нервно обмахиваясь рукой, выдавил Тэ, меняя местами в программе американские горки и тир.       Ребята согласно закивали и громко галдящей гурьбой направились в тир. Там Тэ первым потянулся к ружью, становясь в привычную позицию и выпуская по мишени практически всю обойму сразу, представляя на месте консервных банок все пережитые в «Доме страха» страшилки.       — Ну вот, пи’, — неподдельно расстроился Макао, когда служащий, ошарашенный меткостью и скоростью стрельбы Тэ, махнул мужчине рукой на верхнюю полку, уставленную самыми крупными игрушками. — Зачем тебе я, если ты и сам себе можешь игрушку достать?       — Чтобы обнимать, целовать и говорить, какой ты у меня замечательный, — невозмутимо отозвался Тэ и повернулся к сестре Пая: — Какую игрушку ты хочешь?       Девушка, к его огромному удивлению, выбрала не розового милейшего пони или пушистого белого медведя, а чокнутую белку из «Ледникового периода», безумно скалящуюся и крепко прижимающую несчастный желудь к животу.       Следующим к мишени подошли Кинг и Пай. Кинг выбил всего несколько банок, и ему выдали брелок для телефона в виде пушистого черного шарика с глазами, тут же перекочевавший в руки девушки в малиновом платье, которая с радостным визгом прицепила его к связке ключей. Пай стрелял тоже вполне неплохо, но все мишени выбить не смог, и ему достался нижний ряд с небольшими плюшевыми игрушками. Скай капризно ткнул пальцем в мини-копию белки, громко заявив, что Прапай ужасно на нее похож своим упрямством и настойчивостью. Пай начал его щекотать, и влюбленные снова выпали из общей компании, сладко целуясь в сторонке.       К мишеням подошел дядя Найт, и девочка тоже получила своего пушистого черного круглого зверька с белыми пластиковыми глазами.       — Это из «Унесенных призраками», — невозмутимо ответила она на осторожный вопрос Тэ — ему эти странные игрушки казались странно знакомыми.       Макао и Тэ кое-как научили стрелять Минни и Найт, но девушки ничего не выбили, хотя вволю посмеялись и долго благодарили обоих мужчин. Наконец к мишеням уверенно подошел Макао. Тэ настолько сильно ушел в любование его сосредоточенным выражением лица, стройностью фигуры и правильностью стойки, что пришел в себя только после третьего оклика служащего тира, просящего выбрать игрушку.       — А? Да, точно. — Взгляд мужчины рассеянно скользнул по ряду игрушек, остановившись на пушистом рыжем лисе с обаятельным выражением на хитрой морде и бутоном розы в лапках. — Можно, пожалуйста, лиса?       Игрушка быстро перекочевала в его руки, и Тэ, подняв ее на уровень лица Макао, показательно сравнил выражение плутоватых мордочек.       — Не каракал, но сойдет. Спасибо, нонг’, я очень рад твоему подарку.       На этот раз отойти в сторонку, чтобы вволю нацеловаться, пришлось уже им. Макао мягко придерживал его за талию, много, но неглубоко целовал, и Тэ совсем расслабился, тайком подавая знак Джинджер, чтобы она сделала несколько фото на память полароидным фотоаппаратом, заранее одолженным у Порче.       Следующим номером развлекательной программы значились проклятые богами и людьми американские горки. Сооружение казалось подавляюще-огромным, с крутыми поворотами, резкими перепадами высот и несколькими почти мертвыми петлями. Тэ было мучительно страшно влезать на свое место, но он преодолел страх, сцепил зубы и позволил консультанту себя пристегнуть, при этом намертво сжимая в руке ладонь Макао. Впереди них в вагонетку уселись Минни и Найт, позади — Джинджер и Паофан, сестра Пая. Также к ним присоединились Пай и Скай, все остальные же предпочли остаться внизу и понаблюдать.       В целом горки Тэ безумно понравились. Примерно до первого виража, заставившего вагонетку, похожую на толстенькую разноцветную гусеницу, опасно накрениться влево. Макао крепче сжал его руку в своей, успокаивая. Тэ тяжело сглотнул и морально приготовился к пиздецу. И верно, следующие десять с лишним минут их всячески мотало и таскало по железным рельсам — то они замирали на самой высокой точке, овеваемые свежим и чистым ветром, то медленно взбирались наверх, позволяя Тэ впихнуть в легкие хоть немного воздуха, то со страшной скоростью неслись почти вертикально вниз. От визга подруг закладывало уши, Тэ и сам боролся с побуждением начать молиться вслух или громко просить хоть кого-нибудь спустить его на твердую землю. Когда аттракцион вернулся в свою начальную точку и остановился, Тэ вылез из него на ватных и подгибающихся ногах, беспрекословно позволяя Макао практически полностью принять его вес на себя.       — Осталось колесо, и ну нахуй с меня приключений, — пробормотал он себе под нос, но Макао услышал и светло улыбнулся, успокаивающе поглаживая Тэ по спине.       Колесо являлось самым высоким сооружением парка и поражало своим великолепием и отлаженностью. Красные, синие, желтые, зеленые и фиолетовые кабинки чередовались, медленно поднимая восхищенных и довольных людей на высоту птичьего полета. Тэ уже был на этом аттракционе с Таймом во время празднования их седьмой годовщины, но практически ничего не помнил, потому что на самом верху Тайм решил залезть ему в штаны рукой, а дальше они только и делали, что занимались непотребствами до самого конца проката, выбравшись из кабинок на подгибающихся от полученного оргазма ногах.       На лавочке неподалеку от подножия колеса они обнаружили Стиви и Стара, крепко держащихся за руки. Мужчина выглядел спокойным и довольным, его колени были заботливо обработаны и заклеены тканевыми пластырями. Стиви удобно устроился макушкой на его плече, позволяя Стару расслабленно и лениво перебирать его пальцы и поглаживать ладонь. От них так и веяло теплом и уютом, и Тэ выдохнул, принимая тот факт, что, кажется, им удалось устроить судьбу товарища.       Тэ с помощью Макао и работника аттракциона влез в синюю кабинку и устало опустился на прохладное металлическое сидение с частично стершейся краской. Сквозь толстую прозрачную перегородку был прекрасно виден город, светло-синяя блестящая и широкая лента реки, величественные серые высотки холдингов и правительственных зданий, разноцветные многоэтажные кондо и крохотные, кажущиеся совсем игрушечными домики окраин. Кабинка тихонько поскрипывала, двигаясь очень медленно и давая в деталях рассмотреть выдающиеся красоты столицы. Когда они поднялись повыше, ветер усилился, и Макао без слов протянул мужчине джинсовку, все это время висящую у него на бедрах. Только теперь Тэ заметил, что подросток не любовался красотами родного города и не улыбался роскошным видам — Макао, не отрываясь, смотрел на самого Тэ, и в этом взгляде восхищение мешалось с принятием, а гордость с нежностью.       — Что-то не так? — враз осипшим голосом уточнил Тэ, нервно поправляя рукой растрепанные волосы и накидывая на плечи одолженную вещь.       — Все так, пи’, — отозвался Макао, беря его ладонь в свою. — Я просто очень тебя люблю.       Тэ дернулся назад, глядя на подростка круглыми глазами и вжимаясь спиной в металлическую кабинку. Контраст с Таймом был воистину разительным: быстрый жадный секс в публичном месте, с риском быть увиденными людьми из соседних кабинок и получить административный штраф — и одолженная куртка вкупе с нежным и искренним признанием.       — Прости. Прости, я не хотел тебя пугать, — увидев его реакцию, Макао выпустил ладонь, отвел взгляд, неловко улыбаясь, и с силой потянул пряди на затылке — Тэ давно заметил, что парень начинал это делать в моменты сильного волнения. Его глаза разочарованно потухли, он немного покраснел и попытался максимально отодвинуться. Только тогда до Тэ дошло, насколько неадекватной была его реакция на признание. Он протянул руку, собираясь вернуть телесный контакт с подростком, но тот впервые на его памяти ушел от прикосновения, грустно качая головой.       — Хиа’ иногда говорит: «Спонтанная реакция самая честная». Прости, пи’, я поторопился. Не насилуй себя со мной, я могу подождать.       Тэ едва не задохнулся от обиды, возмущения и разочарования в самом себе. Упрямо поджав губы, он вытянулся и цепко ухватил Макао за подбородок, не давая отвести взгляд.       — Ты совсем дурак? Я тебе утром отсосал по своей воле, думаешь, меня смутит твое признание?       — Но ты испугался.       — Я… — Тэ замялся, не зная, как правильно выразить раздирающие его грудь эмоции. — Я привык к тому, что эта фраза ничего не значит. Люди, которые говорили мне ее, никогда не пытались выразить свои истинные чувства. Мать и отец только попрекали моим сыновьим долгом, родственники вспоминали обо мне в лучшем случае раз в год, а Тайм… Тайм говорил ее не только мне. И я привык, что эти слова пустые, фальшивые, неправильные. И воспоминания тоже… Это колесо много значило для меня, но я хочу стереть… нет, не стереть, а попытаться заменить те воспоминания новыми, более счастливыми. Воспоминаниями о тебе.       Макао затих, внимательно слушая его торопливую и сбивчивую исповедь. Затем поймал руку Тэ в свою и поднес к губам, оставляя поверх синих нитей вен на запястье несколько нежных поцелуев.       — Тогда позволишь мне попробовать иначе? — серьезно спросил он, и Тэ, не смея надеяться на такую оглушительную удачу, робко кивнул, полностью забывая о великолепных видах снаружи из крохотного и совсем не надежного металлопластикового убежища.       — Твоя улыбка делает меня счастливым, — после небольшой паузы негромко сказал Макао, открыто глядя Тэ прямо в глаза.       — Я улыбаюсь при одном воспоминании о тебе, — без промедления отозвался мужчина, сморгнул навернувшиеся слезы и прижал руку Макао к своей щеке, позволяя младшему стирать соленые капли.       Они больше не произнесли ни слова, возвращаясь к лицезрению городских красот, но, когда с помощью служащих выбрались из кабинки на бетонную площадку у подножия колеса — умиротворенные и счастливые — друзья сами отступили от них, тихо прощаясь и еще раз поздравляя Макао с праздником. Видимо, было что-то особенное в их глазах, слишком ранимое, трогательное, хрупкое и новое, что ребята без лишних слов уловили неповторимость момента и небольшими группками разошлись, оставляя их наедине. Тэ только и успел, что забрать у Джинджер фотоаппарат и россыпь полароидов, а еще напоследок обнять Паофан и Найт, договорившись написать им на неделе.       — Я так и не поздравил тебя с Днем рождения, — произнес Тэ задумчиво, проводив взглядом яркую, выделяющуюся из толпы Джинджер, на приличной скорости уволакивающую растерянную сестру Пая в сторону ближайшего кафе.       — Ты порадовал меня утром в постели, потом признался в любви с помощью языка цветов, надел парные футболки и устроил забег по аттракционам, собрав в кучу почти всех близких мне людей. Спасибо, пи’, меня еще никто не поздравлял так долго и качественно.       — Это не все, — Тэ обернулся к Макао, возвращая куртку. — Есть место… на самом деле я там ни разу не был, но оно уже стало для меня особенным. Я хочу отвести тебя туда. Ты готов?       — Конечно, готов. Помнишь же: все, что ты захочешь мне подарить, я приму с радостью и благодарностью.       — Не разбрасывайся такими словами, рысенок, — отмахнулся Тэ и вздрогнул от того, как резко расширились зрачки в глазах напротив.       — Мне нравится, пи’, называй так и дальше, — улыбнулся Макао хулиганисто и светло, и Тэ выдохнул, осознавая, что ничего страшного он не натворил и его спонтанное обращение пришлось ко двору.       Несмотря на то, что час пик был в самом разгаре, Тэ и Макао умудрялись вполне успешно лавировать в потоке машин, да и подросток отлично знал город и указал на побочную дорогу, способную существенно срезать путь, так что до места они добрались даже быстрее, чем Тэ ожидал. Припарковав мотоциклы, Тэ стянул шлем и помотал головой, чтобы стряхнуть челку, упавшую на лоб. Справа от него появился Макао, вежливо предлагая свой локоть в качестве опоры. Мужчина облегченно рассмеялся, пропуская сквозь себя зелень листвы, прозрачную синь небесного купола, не омраченную ни единым облачком, неясный гомон посетителей кафе и тепло чужой руки. На ощупь отложив шлем, он притянул к себе удивленного подростка, крадя неглубокий, но такой необходимый и желанный поцелуй.       — Вот как тебя такого не любить? — прошептал он в мягкие губы, бесстрашно заглядывая в темно-карие смеющиеся глаза.       — Люби. Мне, кроме этого, ничего не надо, — отозвался Макао так же тихо.       В уютном молчании они прошли в кафе, причем Макао по своему почину придержал дверь для Тэ, вызывая на лице последнего счастливую улыбку. Заведение явно пользовалось популярностью — все столики, кроме одного, были заняты воркующими парочками или посетителями с детьми. Приятная атмосфера в бежевых, мятных и светло-коричневых тонах разбавлялась яркими зелеными воздушными шариками в руках детей и обилием цветов в горшках, покрывающих подоконники и шкафы, сделанные в ретро-стиле. За стойкой в центре зала хлопотал бариста, и Тэ уже практически дошел до него, чтобы сообщить о своей брони, как в буквальном смысле напоролся на пятилетнюю девочку в белом сарафанчике с россыпью ярко-красных вишенок на подоле. Ребенок обиженно тер глазки кулачками и громко хныкал. Присев на колени, Тэ поймал малышку за плечики, собираясь ласково пожурить, чтобы смотрела, куда идет. Но не успел он открыть рот, как девочка порывисто обняла его за шею, крепко сжимая вокруг него маленькие, но сильные ручки. Растерянный Тэ машинально подхватил ее на руки, выпрямляясь и оглядываясь в поисках родителей крохи.       К ним уже бежала привлекательная девушка лет двадцати восьми — тридцати, чью красоту не могли испортить даже огромные синяки под запавшими глазами и платье не по фигуре — тесное в груди и просторное в талии. Добравшись до них, незнакомка принялась лихорадочно извиняться, вместе с тем пытаясь оторвать малышку от Тэ. Та, однако, уперлась рогом и вцепилась в мужчину еще крепче, обнимая его еще и ногами.       — Простите ее, пожалуйста, простите, — суетилась незнакомка, недовольно хмуря тонкие брови. — Фан**, немедленно отпусти кхуна! Нельзя так делать, отпусти!       Но Фан только сильнее вжималась в Тэ, будто пыталась вырыть в нем ямку и спрятаться от матери. Тэ придержал совсем невесомую девочку рукой, сталкиваясь взглядом с растерянным бариста и не менее растерянным Макао. Посетители кафе начали оборачиваться на шум, и мужчина поспешил прояснить ситуацию, взглядом указав Макао на их столик.       — Извините, а почему Фан плачет? — спросил он у расстроенной девушки.       — Я пообещала ей сходить вместе в кафе в этом месяце, но совсем замоталась и забыла забронировать столик. Вот она и хнычет, — пояснила незнакомка, плюнув на попытки оторвать дочь от Тэ. — Мы с мужем в разводе, и Фан временно живет с ним. Мы видимся очень редко, так что… Зачем я вам все это рассказываю, простите нас, пожалуйста, я сейчас же ее заберу.       — Ничего, — медленно произнес Тэ, ведя молчаливый диалог взглядами с Макао и параллельно с этим успокаивающе поглаживая малышку по спинке — благодаря многочисленным родственникам со стороны матери он прекрасно знал, как вести себя с маленькими детьми. — А знаете, у нас тут столик забронирован, на имя «Тэ — Макао», я ведь правильно помню?       Бариста настороженно кивнул, сверяясь с какими-то бумагами у себя за стойкой.       — Все верно, кхун. Вот тот свободный столик у окна — ваш.       — Отлично. Можем ли мы сделать заказ и занять вон то милое место на улице рядом с прекрасным адениумом? А наш столик пусть достанется этой чудесной семье.       Мать Фан глухо охнула и начала бормотать, что все в порядке и они сейчас уйдут, но Макао положил ей ладонь на плечо и мягко покачал головой, указывая рукой в сторону уютного столика на двоих у окна.       — Идите, правда. Время, проведенное с близкими — бесценно. Тем более, если это маленькая дочка.       Девушка рассыпалась в извинениях и благодарностях, пряча слезы, появившиеся в уголках больших и грустных ореховых глаз, пока Тэ улаживал последние формальности с официантом и бариста. Фан, осознавшая, что им все же дадут столик, быстро вытерла слезки, расцвела в щербатой улыбке и звонко поцеловала Тэ в щеку, отчего мужчина тут же покрылся равномерным румянцем.       Сделав свой заказ, мужчины вылезли на улицу, и, хотя там царил настоящий зной, Тэ чувствовал, что поступил правильно, и совсем не испытывал негативных эмоций. Он собирался опуститься на нагретый солнцем бордюр, но его остановил Макао, галантно расстелив на бетоне свою куртку. Пока их заказ готовили в кафе, Тэ с улыбкой объяснил, почему это место стало для него таким особенным, неожиданно для самого себя используя слова «свобода», «умиротворение» и «безмятежность».       — …это место атмосферное очень. Как будто неземное. Кажется, что пересечешь порог — и окажешься в объятиях сказки. А еще я сюда случайно приехал, когда из дома сбежал. Ты же помнишь меня в тот день, у Кинна я уже спокойным был, а до этого долго по городу колесил и приехал сюда. Хотел просто передохнуть немного, сидел точно так же на этом бордюре, смотрел на людей, на окна, на эту дверь и думал о том, какой же я дурак и неудачник. Из кафе вышла девушка, наверное, чтобы меня прогнать, но вместо тычков и криков она принесла мне кофе и попросила улыбнуться. Потому что «Улыбка…».       — Всегда делает твой день лучше! — закончили за его спиной звонким и знакомым голосом, и Тэ обернулся, уже зная, кого там увидит.       Та самая девушка с короткими косичками держала в руках тяжелый раскладной поднос, сплошь уставленный тарелочками и чашками. Подскочив на ноги, Тэ помог ей аккуратно опустить ношу на землю.       — Вижу, красивый кхун теперь тоже занят, — девушка задорно подмигнула и намекающе стрельнула хитрющими глазами в сторону Макао.       Тэ удивился и хотел спросить, как она поняла, что они вместе, но напоролся взглядом на край собственной футболки и едва не хлопнул себя по лбу, досадуя на несообразительность.       — Я сейчас еще зонт принесу. Хозяин очень проникся вашей добротой и сказал, что ваш заказ и заказ той девушки с малышкой — за счет заведения.       — Вы уже второй раз поите меня вашим божественным кофе бесплатно. Я польщен, — ответно улыбнулся Тэ. — Чем я могу вас отблагодарить?       — Будем рады, если расскажете своим друзьям об этом месте. И обязательно улыбайтесь своему спутнику, потому что улыбка это и правда важно, — рассмеялась девушка, тряхнула своими короткими косичками и убежала искать для них зонт.       Тэ немного постоял, глядя ей вслед со смесью растерянности и счастья, обернулся к Макао, собираясь вернуться к нему на куртку, и замер, напоровшись на объектив фотоаппарата.       — Мне кажется, ты даже не представляешь, насколько ты красивый, — хмыкнул Макао, протягивая в его сторону парочку уже сделанных снимков, на которых был запечатлен в основном Тэ.       На присутствие рядом с ним другого человека намекал только край зеленого фартука и кусочек изящного женского плеча в белой футболке. Мужчина, пойманный объективом фотоаппарата, был молод, красив и воздушен, как настоящий эльф. В уголках его губ крылась тихая доброта, глаза лучились светом и безмятежностью, а отросшая черная челка, спадающая на лоб, делала лицо мягче и нежнее. Тэ долго смотрел на эти фото, не в силах поверить, что привлекательный и юный человек на них — он сам. А затем, словно очнувшись ото сна, протянул руку, забрал фотоаппарат и щелкнул Макао — растерянного, но такого же бесконечно красивого, со шкодливой и мечтательной улыбкой на симпатичном лице.       Неслышно подошедшая девушка молча установила над ними радужный зонт, пристроив его в щель между бордюром и дорожкой. Тэ опустился на куртку, ловя приязненный и лукавый взгляд знакомых и родных глаз хитрого мальчишки, так легко подарившего ему свободу и счастье. Капучино был все таким же сладким, как Тэ и помнил, а слоеный десерт буквально таял во рту, отдавая на языке сливочной нежностью и сладостью манго. Они снова уютно молчали, наблюдая то за людьми, то за мелькающими туда-обратно посетителями, то за отражением безоблачного неба в окнах дома напротив.       Тэ настолько сильно ушел в эту пропасть безмятежности, что даже слегка вздрогнул, когда по спине его аккуратно похлопали маленькой рукой. Обернувшись, мужчина увидел перед собой счастливую Фан с маленьким пятнышком шоколада на носу. Девочка сияла и чуть ли не подпрыгивала от радости, а ее мать снова начала рассыпаться в поклонах и благодарностях.       Фан протянула Тэ ярко-зеленый воздушный шарик на веревочке — он уже знал, что всем детям младше восьми лет полагался такой маленький презент от владельца.       — Дядя, это тебе! Спасибо за столик! — сунув ему в руку нитку, Фан снова чмокнула его в щеку и убежала, звонко хохоча. Ее мать с последним низким поклоном последовала за ней, стараясь не отставать и присматривать за непоседой, чтобы не угодила в беду.       — Пи’, подождешь тут? — подобрался Макао и одним движением перетек из позиции «сидя» в позицию «стоя».       Тэ заинтересованно пожал плечами и кивнул, наблюдая, как подросток догоняет довольно далеко отошедшую женщину и что-то ей быстро говорит. Затем Макао взял ее телефон и напечатал что-то, серьезно и уверенно в чем-то убеждая. Девушка снова начала кланяться, но Макао лишь качнул головой и вернул технику владелице.       — Я дал ей контакты пи’Стара и настоятельно посоветовал к нему обратиться. Вдруг он поможет ей вернуть опеку над дочкой.       — Если бы я уже не был в тебе по уши, сейчас бы точно влюбился, — задумчиво сказал Тэ, протягивая руку к Макао, чтобы тот присоединился к нему и спрятался от палящего солнца под радужный зонт. — Я так и не вручил тебе мой подарок. Сначала я правда думал подарить скины в твоей игрушке, головоломку или даже кота, но потом понял, что это все не то. Что я… в общем, вот.       Тэ замялся, не находя нужных слов, и решил, что действия в этой ситуации скажут о его чувствах намного лучше. Покопавшись в рюкзаке с подарками, он вытащил из внутреннего кармана небольшую квадратную серебристую коробочку для украшений и протянул ее в сторону подростка. Макао принял, попутно хватая его ладонь, чтобы поднести к губам и оставить на пальцах скользящий поцелуй. Тэ покраснел, отодвигая руку, и с тревогой уставился на возлюбленного — несмотря на заверения Танкхуна, Порче и Порша, он все еще опасался, что его подарок не понравится имениннику.       Макао глубоко вздохнул и снял крышку, завороженно уставившись внутрь коробочки, где на белой мягкой ткани во всем своем великолепии устроился небольшой, в пять сантиметров высотой платиновый кулон на довольно крупной плетеной цепочке. Вещица представляла собой тонкую пластинку, на которой был искусно выдавлен байк, очень схожий с тем, что Макао использовал для гонок — Тэ извел своего друга-ювелира придирками и дополнениями, пока не добился максимального сходства.       — Пи’, это самый лучший День рождения в моей жизни, — охрипшим голосом сказал именинник, бережно поглаживая подарок самыми кончиками пальцев. Протянув коробочку в сторону Тэ, он повернулся к нему спиной, безмолвно прося помочь надеть украшение.       Тэ вытащил подарок и дрожащими пальцами, с третьей попытки застегнул его на шее подростка, но в последний момент не удержался и оставил на выступающем позвонке ласковый поцелуй.       — Иди ко мне, лисенок, — мягко позвал его Макао и удобно откинулся на край кадки с адениумом. Тэ, уловив его задумку, отодвинул в сторону пустой поднос и пристроился в знакомых объятиях, практически полностью копируя позу Вегаса и Пита из ресторана, в котором проходило первое знакомство с его новой семьей.       Несмотря на то, что лежать на подростке было откровенно жарко, Тэ не торопился вставать или отстраняться. Грудь Макао равномерно вздымалась за его спиной, дыхание шевелило пряди на виске Тэ, а тренированные руки уютно обхватывали за талию, баюкая, как в колыбели.       — У нас есть еще полтора часа на прогулку, куда ты хочешь? — спросил Тэ после долгой вдумчивой паузы, наполненной до краев солнечным светом, бликами от окон, нежностью и невесомой лаской. Это время в плане он изначально оставил за Макао и был согласен следовать за подростком куда угодно.       — Я хочу показать тебе одно очень важное для меня место, — отозвался тот тихо, и Тэ кивнул, вставая с такого удобного партнера, чтобы отнести заставленный пустой посудой поднос в кафе. За ним следовал и сам Макао со сложенным зонтом.       Попрощавшись с бариста и официанткой, зашивающейся от многочисленных заказов посетителей, мужчины по очереди наведались в уборную и вновь сели за руль. Тэ не знал, куда они едут, просто следуя за мотоциклом Макао. Район, в который привез его подросток, был ему совершенно не знаком, но тот явно знал, что делал, так что мужчина расслабился и решил просто плыть по течению.       Оставив байки на стоянке возле какого-то крупного супермаркета, Макао взял Тэ за руку и увлек в небольшой парк, выглядящий полузаброшенным и старым. Зеленая листва густо высаженных и тесно переплетенных старых деревьев накрыла их практически непроницаемым изумрудным пологом, скрывая синь неба и яркое, безжалостное солнце. Здесь было свежее и прохладнее, чем под открытым небом, и Тэ почувствовал умиротворение и легкий интерес, ступая вслед за Макао по заросшим, едва виднеющимся в траве тропинкам.       Спустя пару минут неспешной прогулки они вышли на полянку, посреди которой расположился уже давно не работающий круглый фонтан. В центре композиции в рост человека находилась куча сложенных друг на друга камней. На самой вершине пристроилась глиняная круглая чаша, надколотая с нижнего края, со дна которой торчал шланг для подачи воды*. Фонтан явно не использовался годами, но его дно было закидано мелкими монетками, уже успевшими кое-где покрыться плесенью или окислиться. Также на бетонном дне вперемешку валялись прелые листья и ветки от окрестных деревьев, обступивших скульптуру почти ровным кругом.       Макао немного отряхнул бортик от грязи и снова расстелил на нем свою куртку, предлагая Тэ присесть. Мужчина послушался, завороженно глядя на эту картину разрушения и запустения, от которой иррациональным образом веяло не тоской и печалью, а легкой, светлой грустью и изысканной красотой.       — Это парк при самой старой городской больнице. Когда мне было десять, мой лучший друг сильно заболел и долгое время лежал тут. Он часто сбегал из палаты, а я — из дома, хотя потом мне жутко доставалось от отца, — заговорил Макао тихо, со смесью нежности, ностальгии и грусти глядя на пустую чашу. — Мы воображали себя исследователями и охотниками за сокровищами, лазая по деревьям и кустам в поисках «драгоценностей», и даже составили карту, благо парк уже тогда был полудиким и заброшенным. И однажды нашли это место — фонтан едва работал, но мы могли часами наблюдать за текущей из чаши водой. Даже загадали желания, бросив монетки. Жаль, что мое не сбылось, — голос Макао дрогнул, а на скулах заблестели две дорожки.       — Рысенок?.. — прошептал Тэ потерянно, уже догадываясь о том, что услышит дальше.       — У Пана был врожденный порок сердца, осложненный несколькими детскими заболеваниями типа свинки. В один день я прибежал к нему, чтобы, как обычно, позвать погулять, но встретил в коридоре его плачущую мать. Радует только, что это было быстро и небольно, его сердце просто остановилось во сне. В тот день я сидел здесь до самой ночи и вернулся очень поздно. Отец побил меня особенно сильно, но я не чувствовал боли. В силу специфики жизни в мафии я часто сталкивался со смертью, даже в таком юном возрасте, но впервые умер кто-то, настолько близкий мне. Не от пули, не от похищения, не от ножа или яда. От того, что его тело просто было слишком слабым и неподготовленным к этой жизни. Ты не подумай, пи’, я не сломался, мы, Тирапаньякулы, не настолько неженки, но… Пи’, пожалуйста, я очень тебя прошу: если тебе хоть где-то больно, если ты чувствуешь себя плохо, пожалуйста, пожалуйста, сразу говори об этом мне. Я не хочу снова…       Тэ инстинктивно подался вперед, обнимая Макао так сильно, что у них обоих пропал воздух из легких. Слезы сострадания и понимания сами навернулись на его глаза, и мужчина с коротким всхлипом спрятал лицо на плече подростка.       — Я обещаю, слышишь? Я обещаю, Макао, я не брошу тебя так просто, — твердо произнес он, касаясь губами бешено бьющейся жилки на крепкой шее.       Макао медленно выдохнул, обнял его еще сильнее, а затем недалеко отстранился и прижался к губам, и Тэ понял, что возлюбленному нужны не страсть и влечение, а поддержка и принятие. С радостью ответив на соленое от слез касание, Тэ уловил мелкую дрожь чужих губ и принялся поглаживать Макао по спине, нежа и успокаивая.       — Я не уйду, мой хороший. И я скажу, я обещаю, рысенок, я скажу, и ты не почувствуешь той боли снова. Не со мной.       Макао впервые за все время их знакомства сбросил амплуа уверенного в себе крутого парня, становясь тем самым испуганным, подавленным трагедией маленьким мальчиком, которого некому было пожалеть и утешить — насколько Тэ знал, их с Вегасом мать к тому времени сильно отдалилась от детей, а отцу всегда было плевать на их чувства.       — Я рядом, малыш. Я тебя не оставлю, — Тэ начал аккуратно раскачиваться вперед-назад, крепко обхватив при этом руками широкую спину. — Даже если наша любовь со временем иссякнет, я останусь твоим другом. Я тебя не брошу. Я тебе обещаю, слышишь?       Макао закивал, позволяя Тэ себя укачивать. Вспомнив колыбельную, которую часто слышал в детстве — матери и няне было слишком скучно укладывать его самостоятельно, и они просто врубали детскую передачу, как раз шедшую в десять вечера по телевизору — Тэ начал мурчать ее себе под нос, успокаивая и утешая горько плачущего в его руках подростка.       Спустя минут десять Макао успокоился и отстранился, стирая остатки слез и отводя пристыженный взгляд от лица старшего. Заметив это, Тэ тут же догадался, что подросток винит себя за разрушение привычного им обоим образа и опасается, что после этого Тэ будет любить его меньше. Устраняя непонимание, мужчина снова ухватил Макао за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.       — Если ты думаешь, что после этого я буду любить тебя меньше — то зря. Не спорю, мне куда привычнее и удобнее быть нежной фиалкой, с которой носятся и которую опекают, но, если нужно, я тоже могу становиться для тебя опорой, каменной стеной или просто жилеткой, куда можно излить слезы и сомнения. Я хочу, чтобы ты мне доверял и не боялся быть рядом со мной слабым. Мы — люди, Макао, нам всем бывает иногда страшно и больно. Я хочу, чтобы ты не боялся показаться передо мной глупым, слабым и маленьким. Я тебя люблю и хочу твердо знать, что между нами нет места лжи и недоговоркам.       Макао чуть смущенно кивнул, соглашаясь с доводами Тэ. Затем снова поймал мужчину за руку и положил к себе на грудь, позволяя услышать, как часто и сбито бьется сердце. Обаятельная мальчишеская улыбка снова осветила его лицо, разбивая на мелкие неопасные кусочки маску скорби и печали.       — Хорошо, пи’. Я обязательно буду рядом с тобой искренним и открытым. Но держись, на самом деле я еще избалованнее и капризнее хиа’.       Тэ вспомнил разнеженное и довольное выражение на лице Вегаса, когда к тому подходил Пит и касался его лица или руки теплым, домашним и интимным жестом. Макао тоже щурился от удовольствия, когда Тэ его трогал или целовал, и, хотя выражения на лицах братьев были крайне схожи, старший даже в таком положении напоминал хищного крупного кота, а вот младший начинал выглядеть еще хитрее и вместе с тем невиннее.       — Я буду рад тебя баловать, — отозвался Тэ слегка рассеянно, бросив короткий взгляд на наручные часы с тонким черным кожаным ремешком — дань его прежнему образу мальчика-модели.       — Спасибо, что разделил со мной этот день и эти воспоминания, пи’. Правда, это — самый лучший день в моей жизни, — серьезно поблагодарил его Макао, первым поднимаясь с каменного бортика.       Тэ встал следом, привлекая к себе подростка и срывая с его губ игривый и сладкий поцелуй. Ему очень хотелось закончить этот поход к истокам воспоминаний на какой-то приятной и легкой ноте, отвлекающей от боли и заменяющей светлую скорбь — все же это был день рождения, и именинник должен был веселиться и радоваться. Поэтому, не придумав ничего лучше, Тэ звонко чмокнул возлюбленного в нос, мягко толкнул в плечи и припустил в обратную сторону, выкрикнув по пути:       — Кто последний к байкам — тот обнимает Танкхуна! — и рванул обратно по той же дорожке, да так быстро, что его ноги едва не оторвались от земли.       — Пи-и-и! — обиженно взвыл за его спиной Макао, прихватил с бортика свою куртку и бросился следом, нагоняя Тэ уже у самых байков и даря новый поцелуй со вкусом счастья.