***
Тензо вышел из кабинета Хокаге и некоторое время просто стоял в коридоре, пытаясь собраться с мыслями. Трехчасовой убийца был АНБУ. Сандайме уже составил список всех нынешних и бывших оперативников-мужчин, искусных в гендзюцу — список, в который Тензо, к счастью, не входил, — и Тензо убрал его копию в свою записную книжку, чтобы подробно изучить позже. Сандайме попросил его пока не опрашивать Ируку, опасаясь, что через такое короткое время после нападения он может негативно отреагировать на кого-то, одетого как его несостоявшийся убийца. Однако он пересказал Тензо то, что Ирука уже рассказал ему, и его первоначальная реакция была почти такой же, как у Какаши. АНБУ были не просто элитными силами безопасности, они были сплоченным сообществом. Оперативникам АНБУ разрешалось раскрывать свою личность только одному человеку за пределами АНБУ, и этот человек должен был либо быть близким членом семьи, либо состоять в романтических отношениях с оперативником более трех лет. У многих АНБУ не было никого подходящего, и поэтому единственными людьми, с которыми они могли честно поговорить о своей жизни, были другие АНБУ. Для Тензо, конечно, узы доверия между ними были священны. Но теперь Тензо предстояло провести собственное расследование, расшатав основы этого доверия. Но он сделает это не в последнюю очередь потому, что Сандайме помог ему сделать шаг назад и взглянуть на ситуацию более логично. Это правда, что униформа АНБУ не обязательно означает, что убийца в настоящее время служит в АНБУ, но кража маски и униформы потребует чрезвычайно высокого уровня мастерства и хитрости. Снаряжение хранилось в помещениях их организации, которые занимали целый этаж в башне Хокаге, и к ним не было доступа ни от одной из главных лестниц. На входе на частную лестничную клетку АНБУ, так же как и на окнах на самом этаже, была мощная защита, которая реагировала только на чакровые сигнатуры активных агентов АНБУ и самого Хокаге. Даже члены совета не могли получить доступ к их оперативной базе. С этими мерами безопасности у потенциального вора было только два варианта: либо отключить защиту с помощью дзюцу, известного как «отмычка», которое требовало невероятно тонкого контроля чакры и много времени, даже если это было сделано правильно, либо повлиять на одного из членов АНБУ, чтобы совершить кражу. Первый вариант Тензо мог отбросить, даже не задумываясь. Если бы защита была отключена более чем на пять секунд — достаточное время, чтобы кто-то прошел через дверь — сработала бы сигнализация, предупреждая каждого АНБУ в штаб-квартире о нарушении безопасности. И стоило только ее отключить, как злоумышленник не мог активировать ее снова, что делало эту систему надежной, и Тензо знал бы, если бы защита была принудительно отключена недавно. Другой вариант состоял в том, что сам убийца не был АНБУ, но у него был сообщник — добровольный или не очень. АНБУ не были невосприимчивы к гендзюцу или другим продвинутым методам, которые использовались для контроля человека. Но даже если предположить, что вам не нужно было знать личность АНБУ, чтобы нацелиться на них, бывшие АНБУ, скорее всего, знали достаточно деталей системы безопасности штаб-квартиры, чтобы придумать план, который гарантировал бы, что их сообщник не будет пойман. Сандайме объяснял это разумно и терпеливо и выглядел не счастливее самого Тензо от того, что логика заставила их пойти по этому пути. Велика была вероятность, что Трехчасовой — АНБУ, бывший или нынешний. Им ничего не оставалось, кроме как смириться. Но нет худа без добра, и показания Ируки сузили список возможных подозреваемых Тензо практически со всей деревни до списка из двадцати семи имен. И в свете всего этого самым очевидным местом для продолжения его расследований было помещение для оборудования АНБУ. Однако, прежде чем он добрался до частной лестницы, он наткнулся на препятствие. Какаши околачивался возле входа на лестницу и выпрямился, когда увидел Тензо. — Я искал тебя, — сказал он. Для тех, кто знал, куда смотреть, было видно, что Какаши явно расстроен. Он засунул руки в карманы, чтобы те не выдали его волнения, а поза сменилась с ленивой сутулости на уверенную осанку, с которой он держался во времена службы в АНБУ. — Как поживает Ирука-сэнсэй? — осторожно спросил Тензо. Очевидно, он выбрал не ту тему. — Откуда мне знать. Попробуй спросить у кого-нибудь, кому разрешено его видеть. — Ты тоже в списке, — это должно было быть очевидно. Какаши явно подходил под профиль. На самом деле, если бы Какаши не был одним из немногих людей, кому Тензо доверил бы свою жизнь, он мог бы перевести его из свидетелей, которых хотел допросить, в подозреваемые. — Ты ведешь расследование? Тензо промолчал. Это было не совсем секретом, учитывая количество людей, с которыми он уже говорил об этом деле, но он знал, куда ведет этот разговор, и последнее, что ему было нужно, это чтобы лично заинтересованный джонин пытался выудить из него секретную информацию. Он молчал, должно быть, слишком долго, потому что Какаши нахмурился. — Я знаю, что ты ведешь расследование этой серии убийств. В доме Ируки ты сказал, что на двух других жертвах не было печатей. Ты бы этого не знал, если бы не видел трупы или материалы дела. Иногда было утомительно, насколько проницательным был Какаши. Его не зря называли гением. — Я не могу говорить с тобой об этом деле, — устало сказал Тензо. — Ты думаешь, это сделал я? — Нет. Какаши кивнул, как будто уже знал, что он вне подозрений Тензо. — Я помогу тебе решить эту проблему. И это был именно тот разговор, которого Тензо надеялся избежать. — Семпай, ты не можешь влезть в расследование АНБУ, — сказал он, стараясь не звучать покровительственно. — У тебя нет допуска, а даже если бы и был, твоя дружба с Ирукой-сэнсэем делает тебя эмоционально скомпрометированным. Какаши явно ожидал этого аргумента. — Я не прошу тебя показывать мне материалы дела. Просто скажи, с кем поговорить или за кем присмотреть, и я дам тебе информацию. Мои отношения с Ирукой-сэнсэем только побудят меня работать еще усерднее. — Это сейчас ты так говоришь, но я тебя знаю. Ты найдешь какую-нибудь убедительную причину, по которой я должен дать тебе больше информации, а потом будешь ныть, умолять и просить об одолжении, которого я тебе даже не должен. — Тензо, я серьезно. Я буду расследовать это дело с тобой или без тебя. Ты можешь либо присматривать за мной и ускорить весь процесс, дав мне несколько надежных зацепок, либо я могу пойти один и потратить время на то же дерьмо, которое ты уже просмотрел. Тензо огляделся, чтобы убедиться, что никто не слышал, как Какаши упоминал его имя, пока он был в маске. Обычно Какаши никогда бы не допустил такого небрежного промаха, но это не прибавило Тензо уверенности в нем. Тем не менее, он знал, что Какаши не угрожает впустую. Если предоставить его самому себе, то один бог знает, какой ущерб он может нанести. — Хорошо, — неохотно согласился Тензо. — Ты можешь помочь мне, но если кто-нибудь спросит, ты действуешь сам по себе. Я не позволю тебе скомпрометировать это расследование, Какаши. Какаши серьезно кивнул. — Что я должен сделать?***
Склад оборудования АНБУ находился в задней части здания. Окно, как и все окна на этом этаже, было покрыто защитными барьерами, которые не только ограничивали вход, но и делали стекло непрозрачным при взгляде снаружи. Тем не менее, солнечный свет беспрепятственно проникал внутрь, освещая комнату. Тензо отослал Какаши с блокнотом и велел ему прочесть его. Материалы дела были секретными документами, и даже Какаши не мог убедить Тензо показать их ему, но что делать со своими личными записями Тензо технически мог решать сам. Это была тонкая грань, и Тензо уже мог представить неодобрительное лицо Хокаге, если он узнает, но он не показывал Какаши документы, находящиеся вне его уровня допуска. Технически. В комнате с оборудованием хранились броня и оружие АНБУ, а также материалы, используемые в миссиях, такие как чакровая бумага, запечатывающие свитки и чакровая проволока. Это было общее хранилище для всего, кроме канцелярских принадлежностей, у которых был свой шкаф в конце коридора. Маски хранились в шкафу в задней части комнаты. Маски бывших членов АНБУ хранились в течение трех лет на случай возвращения оперативника на службу, после чего они уничтожались, и их приходилось восстанавливать, если АНБУ решал вернуться. Пустые маски использовались для некоторых тренировок, а также держались под рукой для новобранцев. Тензо включил монитор компьютера у двери. Экран уже показывал журналы учета оборудования. При изъятии и возвращении каждого предмета необходимо было делать запись, и эти записи хранились в компьютере в течение года, прежде чем их загружали на один из серверов в комнате записей. В углу стояла камера слежения, чтобы никто не мог просто так взять оружие. Согласно записям, на сегодняшний день там должно быть семнадцать неокрашенных масок, из которых пять в настоящее время взяты в учебных целях. Тензо распечатал записи за две недели до смерти Аканэ, хотя и сомневался, что найдет что-нибудь стоящее. Прежде чем уйти, Тензо пересчитал маски в шкафу. Их должно было быть двенадцать. Он совершенно не удивился, обнаружив, что их всего одиннадцать.***
Защитный барьер Какаши был ослаблен, и Тензо задался вопросом, было ли это сделано намеренно или же являлось еще одним признаком рассеянного состояния Какаши. Он постучал и услышал, как Какаши пригласил его войти. Дверь была не заперта. — Тебе следовало бы больше заботиться о безопасности, семпай, — сказал Тензо, входя и снимая маску, как только за ним закрылась дверь. — Будет только легче, если этот ублюдок убийца явится ко мне, — последовал ответ. Тензо закатил глаза. Какаши сидел в гостиной на диване, скрестив ноги, сбросив жилет и сняв хитай-ате, хотя его левый глаз в данный момент был закрыт. Тензо подумал, что он использовал шаринган, чтобы запомнить содержимое его записной книжки. — Ты закончил читать мои записи? Какаши жестом пригласил его сесть. — Что это за бредовая теория насчет того, что кто-то убивает неуважительных чунинов? — в его голосе слышалось презрение. — Я использовал слово, которое, как мне казалось, мог использовать убийца, — объяснил Тензо. Он положил маску на кофейный столик и вытер капельки пота, которые всегда выступали над верхней губой, когда он носил ее в теплые дни. — Ты думаешь, на Ируку-сэнсэя напали из-за того, что он сказал мне. — Я не могу игнорировать такую возможность. Я не говорю, что это была твоя вина. — Я затеял с ним ссору, — сказал Какаши, свирепо уставившись в противоположную стену. — Я мог бы поступить иначе, но решил устроить сцену. Я такой гребаный идиот. Почему он вообще дружит со мной? — Может быть, он не возражает, что ты время от времени ведешь себя как гребаный идиот, — предположил Тензо. Какаши фыркнул и бросил на него понимающий взгляд. — Ты говоришь это так, словно судишь по собственному опыту. — Я дружу с тобой, потому что у меня бесконечное терпение, — серьезно сказал Тензо и почувствовал облегчение, когда Какаши рассмеялся. — Ты нашел что-нибудь на складе? — спросил Какаши. — Пропала маска, но именно это я и ожидал найти. Я взял распечатку записей, но у меня еще не было возможности просмотреть их. — Я сделаю это. Тензо строго посмотрел на него. — Ты не можешь смотреть документы из офисов. Ты же знаешь, Какаши. Какаши вздохнул, но спорить не стал. — Так что же я могу сделать? Тензо задумался. — Вы с Ирукой-сэнсэем очень близки, не так ли? — Весьма близки. Я имею в виду, достаточно близки. То есть да, наверное. Тензо приподнял бровь, но в остальном проигнорировал внезапную сбивчивость Какаши. — Этот ваш вчерашний спор, возможно ли, что он как-то связан с кланом Хьюга? Какаши долго смотрел на него. Тензо ждал. — Я заметил в твоих записях, что ты немного зациклен на Хиаши, — сказал Какаши. — Вчера я его там не видел, но, вероятно, там ошивался по крайней мере один Хьюга. По-моему, дочь Хиаши находится в команде Куренай. Тензо забрал блокнот и открыл страницу, озаглавленную «Почему они?». Под заголовком он обвел имя Хьюга и вокруг него прочертил связи Хиаши с Эри и Аканэ. Теперь он добавил еще одну ветку, написав имя Ируки. — Спор с Эри-сан тоже был из-за Хинаты, — сказал Какаши, делая те же выводы, что и Тензо. — Ирука-сэнсэй на самом деле просто беспокоился о Наруто, но кому-то, кто этого не знал, могло показаться, что по его мнению ни один из девяти генинов-новичков не был достаточно хорош для экзамена. Хьюги определенно достаточно горды, чтобы подобное предположение оскорбило их. Еще одна мысль поразила Тензо. — Подожди секунду, — он вытащил из кармана список оперативников АНБУ. И он не собирался показывать его Какаши. Просматривая имена, он сделал пометку ручкой рядом с тремя из них. — Сколько Хьюг подходит под профиль? — спросил Какаши. — Не могу тебе сказать, — машинально пробормотал Тензо. В списке был один нынешний АНБУ и два бывших. Самого Хиаши там не было — Тензо бы не удивился, если бы он когда-то был АНБУ, но его навыки гендзюцу явно были не на высоте, — но Тензо всерьез не думал, что глава клана Хьюга собирается самолично убивать чунинов. Он вполне мог отдавать приказы, но было более вероятно, что кто-то из членов клана вышел из-под контроля. Однако это не означало, что Хиаши не знал, что происходит. — Если я пошлю тебя поговорить с Хиаши, я пожалею об этом? — спросил Тензо. Какаши загорелся от перспективы действия. — Ни в коем случае. Он есть в списке? — Я не могу сказать тебе, кто в списке. Перестань спрашивать. Какаши начал натягивать жилет. — Что ты собираешься делать, пока меня не будет? Тензо сложил список и убрал его обратно в блокнот. — Прежде всего, просмотреть записи из склада. Затем пойти и начать преследовать АНБУ. Какаши поморщился. Он понимал узы доверия, что связывали АНБУ, и то, что это означало, что Тензо должен был разорвать их. — Встретимся здесь через два часа? — Тебе лучше не опаздывать.***
Саске и Сакура перестали ждать после двух часов дня. Они привыкли, что Какаши опаздывает, но Наруто обычно приходил вовремя. В половине десятого Саске предложил, чтобы они начали тренироваться сами, все еще ожидая, что Какаши в конце концов появится с какой-нибудь небылицей о том, почему он не может придерживаться своего проклятого графика, но когда наступил полдень, и они все еще были единственными на тренировочной площадке, стало ясно, что больше никто не придет. Сакура плюхнулась на траву и прислонилась спиной к дереву. — Как ты думаешь, у Какаши-сэнсэя действительно хватило наглости отменить тренировку и не потрудиться сообщить нам? Саске сел рядом с ней, засовывая кунай обратно в кобуру. — Почему он сказал Наруто, а не нам? — Наверное, просто чтобы подшутить над нами. С этим Саске не мог поспорить. Некоторое время они сидели молча, приходя в себя после очередного спарринга. Саске чувствовал пульсацию чакры с соседних тренировочных полей, и он лениво наблюдал за двумя чунинами, практикующими тайдзюцу недалеко от них, когда Сакура схватила его за руку. — Эй, посмотри на этих ребят. Саске проследил за ее взглядом и увидел трех незнакомых подростков, проходивших мимо тренировочного поля. Самый младший был мальчиком примерно их возраста с рыжими волосами, и он был с другим мальчиком и девочкой, оба были на два или три года старше. Они были странно одеты, и Саске предположил, что именно поэтому Сакура указала на них. У рыжего мальчика за спиной была привязана большая тыква, а у другого мальчика на лице были нарисованы какие-то знаки, и он нес на спине что-то похожее на человека, завернутого в бинты. — Посмотри на их хитай-атэ, — прошипела Сакура, как только Саске заметил это сам. Они не были шиноби Конохи. Вместо символа Листа они носили знак Суны. Саске сел немного прямее и пристальнее посмотрел на трех незнакомцев. Если они и заметили его внимание, то не подали виду. Девушка что-то говорила и показывала вперед, а потом побежала, двигаясь по земле с текучей легкостью. Мальчики обменялись взглядами, прежде чем последовать за ней. Саске встал. — Давай проследим за ними. — Зачем? — На случай, если они враги. Он слышал, как у него за спиной протестует Сакура, но она все равно последовала за ним, когда он начал двигаться через деревья, следуя по пути, который выбрали песчаные шиноби. — Зачем вражеским шиноби открыто бродить по Конохе? — прошипела Сакура, отставая на полшага. — Ты готова рискнуть и отпустить их, потому что они могут не представлять угрозы? — Что мы будем делать, если они представляют угрозу? Саске почувствовал, как его губы скривились в предвкушении. — Тогда мы сразимся с ними. Они направлялись к тренировочным полям на самой окраин деревни. Здесь было меньше шиноби, что облегчало Саске и Сакуре задачу идти по следу песчанников, оставаясь незамеченными. Трое чужаков придерживались четко обозначенных путей между тренировочными площадками, но их преследователи пересекали некоторые из пустых полей, придерживаясь линии деревьев, которая проходила по краям большинства тренировочных площадок, действуя как границы и обеспечивая изменение местности для спаррингов. — Я никогда раньше не была так далеко, — прокомментировала Сакура. — Куда они могли направиться? — Я слышал, что на границе деревни есть специальная тренировочная площадка, — рассеянно ответил Саске. — А что в ней такого особенного? — Не знаю, — Саске замолчал и прищурился. — Эти деревья не кажутся тебе большими? Через несколько минут стало ясно, что особенного было в самом дальнем от деревни полигоне. Шиноби Суны остановились перед огромным проволочным забором, который был по меньшей мере в три раза выше взрослого человека. За ним лежал лес, не похожий ни на что из виденного Саске раньше. Деревья были такими огромными, что земля под ними была погружена в глубокую тень, и все это место имело странную дикую атмосферу, не похожую на участки с более дружелюбными деревьями на других тренировочных площадках. Саске задумался, огорожена ли эта площадка для того, чтобы не пускать людей внутрь, или для того, чтобы держать дикую природу внутри. — Что это за место? — спросила Сакура вслух. У забора младший из мальчиков сложил серию ручных печатей, и участок земли под забором провалился, создав небольшую канаву, через которую он затем и прополз, его товарищи последовали за ним. Саске слышал, как старший мальчик громко жалуется. — Гаара, ты сделал дыру слишком маленькой! Они исчезли среди деревьев, и Саске вышел из укрытия, чтобы последовать за ними. — Ты серьезно хочешь туда войти? — спросила Сакура. Она с опаской смотрела на лес. На заборе рядом с тем местом, где земляное дзюцу проделало дыру, висела табличка. На ней большими буквами было написано: «Тренировочный полигон №44. Вход только для ремонтной бригады до дальнейшего уведомления». Цепи, удерживающие забор вместе, были покрыты печатями, чтобы укрепить их. Саске присел и прополз под забором, прежде чем Сакура успела его остановить. — Что ты делаешь? — прошипела она с другой стороны, ее глаза были широко раскрыты, взгляд встревоженный. — Здесь написано, что нам туда нельзя. У нас будут неприятности! — Разве ты не хочешь знать, что здесь делают эти уроды? Саске стоял на месте и ждал. Сакура может жаловаться, но она последует за ним, отчасти потому, что согласится почти со всем, что он предложит, но в основном потому, что, несмотря на ее образ хорошей девочки, в душе Сакура была мятежницей. Они вместе учились в одном классе с шести лет, и теперь Саске знал ее достаточно хорошо. Конечно же, все еще ворча себе под нос, Сакура переползла через дыру на другую сторону забора и встала, нервно оглядываясь через плечо. — Идем. Саске шел впереди по следу, оставленному в грязи. Найти песчаных шиноби снова было несложно. Они медленно шли среди гигантских корней деревьев и разговаривали, не потрудившись понизить голоса. — Не понимаю, почему его называют Лесом Смерти, — презрительно сказала девушка. — Что такого страшного в этой дыре? — Но я понимаю, почему они используют его для экзаменов на чунина, — задумчиво произнес старший. — Это не совсем простая местность. — Лучше бы ты был прав, Канкуро, — сказала девушка. — Иначе мы тратим время на глупые слухи, в то время как могли бы заниматься чем-то полезным вроде тренировок. Рыжеволосый Гаара внезапно поднял руку, призывая их замолчать. Он повернулся и метнул кунай туда, где за корнем дерева прятались Саске и Сакура. — Кто там? Саске шагнул в их поле зрения, чувствуя, что Сакура следует за ним. — Я должен спросить, кто вы, — сказал он, раздраженный тем, что их обнаружили, но не желая этого показывать. — Вы вторглись на чужую территорию. Блеф почти сработал. Канкуро и девушка обменялись нервными взглядами, но взгляд Гаары был непоколебим. — Вы генины, — заметил он. — Сомневаюсь, что у вас есть разрешение находиться здесь. Вы вторгаетесь на чужую территорию так же, как и мы. Саске позволил ему это. — Что ты делаешь в нашей деревне? Вы не шиноби Конохи. — Как ты думаешь, зачем мы здесь? — спросила девушка. Она порылась в кармане и достала листок бумаги официального вида, которым помахала им. — Мы собираемся сдавать экзамены на чунина. Ходят слухи, что один из экзаменов состоится в этом уютном лесочке, и мы решили заглянуть сюда. — Экзамены на чунина? — выпалила Сакура. — А ты не знаешь? — Канкуро поднял бровь. — Черт, Темари, ты слышала? Они даже не знают об этом! — Ну, они просто дети, — ответила Темари, пожимая плечами. — Дай им пару лет, чтобы перестали мочиться... Эй! Она едва увернулась от сюрикена Саске, который со стуком врезался в землю позади нее. — Ты пытаешься что-то начать? — спросила она, потянувшись за оружием. — Хватит болтать, начинай драться. Темари двинулась вперед, ее руки были полны острого металла, и Саске опустился в защитную стойку. — Эй, ребята, что вы тут делаете? Все пятеро генинов обернулись и увидели идущую к ним женщину. Ей было лет восемнадцать-девятнадцать, она была одета в форму чунина, а на плечах у нее без особых усилий висел взрослый тигр. — Эта тренировочная площадка сейчас закрыта, — продолжила она, выходя на поляну и бросая на них раздраженный взгляд. — Перенесите спарринг в другое место, мы здесь работаем. Тигр принюхался и приподнял голову. Заметив Сакуру, нервно стоящую в паре метрах от него, он открыл пасть и зарычал. Сакура попятилась так быстро, что споткнулась и упала в кусты. — Нам очень жаль, — сказал Канкуро, глядя на тигра. — Мы уходим прямо сейчас. — Черт возьми, так и будет. Я даже провожу вас, раз уж я такая хорошая хозяйка. Именно тогда Сакура закричала. В одно мгновение Саске оказался рядом с ней, пытаясь понять, что случилось, а затем понял, что то, что он принял за кучу веток рядом с ней, на самом деле было рукой, наполовину погруженной в землю, ее пальцы тянулись из-под земли. Тигр извивался и рычал, а женщина бросила его на землю и почти рассеянно шлепнула на него защитную печать. — Это змея? — спросила она, не слишком торопясь. — Змеи выглядят хуже, чем есть на самом деле, не волнуйся, — и тут она увидела руку. — О, черт. Шиноби Суны тоже собрались вокруг них. — Отойдите, — сказал Гаара. — Я его извлеку. Он выполнил еще одно дзюцу, и земля начала подниматься вверх, медленно открывая тело, поднимающееся на поверхность. Когда в поле зрения появилось лицо, Сакура снова закричала и вцепилась в руку Саске. Тело уже не было свежим, а зловоние было таким сильным, что на глаза Саске навернулись слезы, заставив его прикрыть рот и нос. Однако настоящий ужас заключался в том, что насекомые зарылись в его плоть и теперь были видны, ползая по коже и рваным остаткам униформы шиноби. Глаза исчезли полностью, и пока Саске смотрел, личинка скрылась от света в одной из пустых глазниц. Он отвернулся, и его вырвало. — Вот черт, — выдохнула женщина-чунин. — Вот почему мы развесили предупреждающие знаки по всему проклятому забору. — Она вспыхнула своей чакрой тремя резкими всплесками, сигнал бедствия. — Видите, дети? Этот лес — не детская площадка. Здесь люди умирают. Сакура закрыла рот обеими руками, ее лицо побледнело. — Вы думаете, что-то в лесу сделало это с ним... с ней... с этим человеком? — Это место до отказа забито ловушками и опасными животными, — сказала чунин. — Мы не зря называем его Лесом Смерти. Сакура все еще смотрела на труп. — Но, похоже, его зарезали. Стараясь не дышать носом, Саске снова повернулся к телу. Сакура была права. Рваная ткань рубашки мертвого шиноби была разорвана в том месте, где в него вонзилось лезвие, и хотя на черном материале не было видно алой крови, Саске мог видеть ее следы на бледной плоти под ней. Чунин подняла палку и подтолкнула рубашку вверх, отрывая ее от кожи в том месте, где она прилипла. В животе виднелась сморщенная рана длиной около пяти сантиметров, как будто в тело вонзили меч. — Худший день в моей жизни, — простонала чунин и снова послала сигнал бедствия. Саске отвернулся, и его снова вырвало на траву.