Истекая кровью

Какаши было трудно идти по больнице, зная, что Ирука находится в пределах досягаемости, но абсолютно недосягаем, пока Какаши не сможет удалить свое имя из списка подозреваемых. Он полагал, что, вероятно, где-то на территории больницы за ним наблюдает АНБУ, который может ворваться и остановить его, если он хотя бы попытается войти в крыло, где лежит Ирука. К счастью, спросив в регистратуре, Какаши узнал, что Каэдэ в настоящее время работает в своем кабинете в исследовательском корпусе, и он не заметил ни одной белой маски, когда вошел в здание через маленькую боковую дверь. Каэдэ была в своем кабинете, когда он постучал. Какаши смутно узнал ее — он бывал в больнице достаточно часто, чтобы знать в лицо большинство медиков, — но не мог вспомнить, выглядела ли она обычно такой напряженной, какой казалась сейчас, когда он открыл дверь. Под глазами у нее были темные мешки, а волосы растрепались оттого, что она слишком часто проводила по ним рукой. — Хатаке-сан, пожалуйста, заходите, — сказала она, откидываясь назад от стола, где просматривала полдюжины бумаг. Какаши не удивился, что она знала, кто он такой. Большинство жителей деревни знали его имя. — Извините, что беспокою вас, — сказал Какаши. Каэдэ жестом указала на место напротив нее, и Какаши сел. — Я друг Химуры Дайки. Я разговаривал с ним ранее, и он сказал, что вы были врачом, который лечил его глаза. — Да, это так, — Каэдэ посмотрела на хитай-атэ Какаши. Так же, как все знали его имя, все знали о его шарингане, включая тот факт, что он не мог его выключить. — Вы здесь, чтобы спросить о печати, которая могла бы помочь вам контролировать ваш глаз? Какаши, конечно, не собирался отказываться от такой идеальной легенды. — Ма-а, сэнсэй, вы довольно проницательны. Я надеялся, что вы знаете способ ограничить поток чакры в мой шаринган и заставить его отключаться, когда я им не пользуюсь. Каэдэ откинулась на спинку стула и постучала ручкой по нижней губе. — Это было бы сложно, но потенциально не невозможно. — Я подумал, что стоит спросить вас, так как технически мой глаз — это трансплантат, как у Химуры. Что именно делает его печать? — Не то, что могло бы вам помочь, — сказала Каэдэ. — Я использовала ее, чтобы убедиться, что новые глаза не будут отторгнуты, что требует постоянного изменения природы потока чакры в лице Химуры-сана. Я не буду утомлять вас подробностями, но ваше тело явно не отвергло трансплантат, либо потому, что донор вам подходил, либо из-за некоторых свойств, связанных с кеккей генкаем Учих. Они начали отклоняться от темы. Дело было не в Какаши, хотя он не мог не быть заинтригован мыслью о том, что печать действительно может ему помочь. — Настоящая проблема в том, что шаринган постоянно высасывает мою чакру, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это, — сказал Какаши. — Вы что-нибудь знаете об использовании печатей для подавления чакры? — О, это вполне возможно, — сказала Каэдэ. — На самом деле я недавно провела небольшое исследование на эту тему. Проблема в том, что если я подавлю чакру вокруг вашего глаза, это может привести к тому, что ваше тело полностью отторгнет глаз. В сущности, мне нужно было бы провести некоторые исследования самого шарингана, но библиотека Учих все еще заперта в их комплексе, и больше нет официального лидера клана, который мог бы предоставить доступ. — Учиха Саске — один из моих учеников, — сказал Какаши. — Я уверен, что смогу что-нибудь придумать. Так что, если предположить, что вы можете получить доступ к материалам для исследования... — Действительно? — Каэдэ села прямо, как шомпол, широко раскрыв глаза. — Вы могли бы дать мне доступ к свиткам Учих? — Какаши уставился на нее. — Прошу прощения, но для таких исследователей, как я, это просто что-то вроде потерянного сокровища, — сказала Каэдэ. — Это было совершенно недоступно в течение стольких лет, но они были таким старым и могущественным кланом, что их библиотека должна содержать сверхценные ресурсы. Одна только мысль о том, что все эти знания заперты, так расстраивает. Какаши был ошеломлен тем, какой страстной она вдруг стала. Словно тумблер переключили. — Ну, если предположить, что я смогу предоставить вам доступ в библиотеку, сможете ли вы создать печать? Каэдэ взяла листок чакровой бумаги из беспорядочной кучи, чуть не свалившейся с края ее стола. — Давайте посмотрим. Не обращая внимания на проблемы с шаринганом, нам нужно будет нацелиться на пути чакры вокруг глаз. — Она начала рисовать символы на бумаге. — Конечно, это должна быть спусковая печать, чтобы вы могли повторно ввести чакру, чтобы включить шаринган. — Что такое спусковая печать? — спросил Какаши, невольно заинтересовавшись. — Печать, которую можно включить или выключить с помощью простого дзюцу, — рассеянно сказала Каэдэ. — Мне, конечно, пришлось бы повозиться с точной силой подавления чакры, потому что, если я полностью отключу поток чакры, вы ослепнете. — Похоже, вы действительно знаете свои печати, — сказал Какаши. — Я как-то говорил с одним человеком о том, чтобы поставить печать, но он сказал, что подавить чакру трудно. — Он надеялся, что в какой-то степени это было правдой. Было бы неловко, если бы его уличили в блефе. — Вообще говоря, это не сложно, но это ограниченные знания, — сказала Каэдэ. — С кем вы разговаривали? — Умино Ирука, — сказал Какаши, выбирая первого печатника, который пришел ему в голову. Каэдэ остановилась и взглянула на него. — Вы знаете Ируку-сэнсэя? — Да, мы друзья. Вы тоже, Нара-сэнсэй? — Мы недавно работали вместе. — О, правда? Хотя я полагаю, не редкость, что исследователи печатей знают друг друга. Однако, должно быть, вам всем в последнее время было нелегко, после того, что случилось с Ирукой-сэнсэем и Эри-сан. Каэдэ перестала рисовать и уставилась на свою печать. — Да, это было ужасно. — Ах, и так как вы оперировали Химуру, вы, должно быть, также встречались с Фудзимото-сан. — Нет, — решительно сказала Каэдэ. — Мы никогда не встречались. Интересно. Химура сказал Какаши, что это именно Аканэ пришла к Каэдэ. Так почему же Каэдэ лгала об этом? — Вы хорошо знали Эри-сан? — Не особенно. Хатаке-сан, основываясь на предварительном наброске, я бы сказала, что определенно можно создать печать для вашего глаза, но я не могу сказать наверняка, пока не проведу некоторые исследования шарингана. Если бы вы могли дать мне знать, когда решите вопрос о предоставлении мне доступа к библиотеке Учих, тогда я смогу начать исследование должным образом. Очевидно, разговор был окончен. Каэдэ не хотела говорить об убийствах. — Конечно, — сказал Какаши. — Но могу я взглянуть на печать, которую вы только что нарисовали? Каэдэ передала листок ему через стол. — Конечный продукт, вероятно, будет выглядеть совсем по-другому, — сказала она, но Какаши больше не слушал. Среди символов на чакровой бумаге была форма печати, подавляющей чакру, которую он видел в квартире Ируки два дня назад. Он знал, что у нее была книга с этими печатями, но теперь у него было доказательство того, что она не только смотрела на эту конкретную печать, но и запомнила ее. Какаши поднял свой хитай-атэ и уставился на печать шаринганом, чтобы позже воспроизвести ее и показать Тензо. Каэдэ немного нервно посмотрела ему в глаза. — Что вы делаете? — Ма-а, всегда лучше смотреть на что-то обоими глазами, вы не согласны? Каэдэ в замешательстве уставилась на него, когда Какаши отдал ей печать и вернул свой хитай-атэ на место. — Большое спасибо, что готовы разобраться в этом, Нара-сэнсэй, я действительно ценю это. — Какаши встал и повернулся, чтобы уйти. — Я свяжусь с вами, как только смогу.

***

Помещения АНБУ были практически пусты, но Тензо нашел Кавагучи в главном офисе, сидящим, откинувшись на спинку стула, за одним из столов, когда он, хмурясь, смотрел на что-то на экране компьютера. — Кавагучи, — поприветствовал Тензо, садясь рядом с ним. — Я слышал, что ты получил дело о трупе из Леса Смерти. Кавагучи еще больше откинулся на спинку стула и бросил на него раздраженный взгляд. — Да, мне повезло. Ты знаешь, что я должен сделать прямо сейчас? Большое жирное ничего, вот что. Я пытаюсь опознать тело, но это не совсем просто, когда у него съедена половина лица. О, и прежде чем ты спросишь, я получил новый код доступа. — Хорошо. Дай мне знать, если что-нибудь еще случится. — Я даже не знал, что что-то случилось в первый раз, пока ты мне не сказал. — Вздохнув, он позволил стулу опуститься на все четыре ножки. — Выкладывай, зачем я понадобился тебе сейчас? Тензо взглянул на экран компьютера. Кавагучи просматривал отчеты о пропавших без вести. — Есть небольшая вероятность, что наши дела связаны. — Ну, черт возьми, — простонал Кавагучи. — Я занимаюсь этим делом двадцать четыре часа, а ты уже пытаешься украсть его у меня? Не круто, Тензо. Тензо закатил глаза. — Нет, оставь его себе. Я все равно ничего не смогу доказать, пока ты не опознаешь жертву. Но когда ты это сделаешь, можешь дать мне знать? Особенно, если сможешь найти связь между твоей жертвой и моими. — Заставляешь меня делать за тебя всю работу, а? — Кавагучи, ты хочешь, чтобы я украл твое дело или нет? Потому что я, честно говоря, не пойму. Кавагучи оперся локтями о стол и положил голову на руку. — Не кради его. Я должен был дежурить завтра в качестве подручного администратора у Тадаоми, но пока у меня есть это дело, я могу скинуть это на какого-нибудь другого простака. Знаешь, когда я записывался в АНБУ, никто не упоминал о порезах бумагой. Тензо серьезно кивнул. Порезы бумагой не были поводом для смеха. Он уже собирался уходить, когда вспомнил, что хотел спросить Кавагучи еще кое о чем. — Кстати, ты знаешь Хьюгу Харуки? — Да, он придурок, — сказал Кавагучи. — Но он джонин-сэнсэй моей племянницы, так что мне приходится видеться с ним чаще, чем хотелось бы. Таким образом, Харуки был связан не только со всеми тремя жертвами, но и с Кавагучи. Этого все еще было недостаточно для ордера, хотя он не мог с уверенностью сказать, что именно Харуки ранее нападал на Ируку, но Тензо чувствовал, как кусочки головоломки встают на свои места. Ему просто нужно было одно веское доказательство, и он мог бы перевернуть весь комплекс Хьюг вверх дном. — Почему ты спрашиваешь о нем? — спросил Кавагучи. — Или ты не можешь мне этого сказать? — Я скажу тебе, если нам понадобится объединить дела, — сказал Тензо. — Не забудь сообщить мне, когда выяснишь, кто твоя жертва. — Да, сэр, — пробормотал Кавагучи, и Тензо оставил его в покое.

***

Какаши ждал его у подножия лестницы. Тензо успел только спросить: «Какаши, что?», прежде чем тот схватил его за руку и потащил за угол в пустой конференц-зал. — И тебе привет, — проворчал Тензо, потирая руку. — В этом замешана Нара Каэдэ, — тихо сказал Какаши. — Я не знаю как, но я почти уверен в этом. — Нара-сэнсэй? — Тензо нахмурился, а затем вспомнил, что Какаши не мог видеть выражение его лица под маской. — Она брала книгу с запретной печатью? — Да, дважды за последние четыре месяца, последний раз за несколько дней до смерти Фудзимото. И у нее есть связи со всеми тремя жертвами. Это она оперировала глаза Химуры. Я поговорил с ним, и он сказал, что именно Фудзимото пришла к Наре, но когда я поговорил с Нарой, она солгала и сказала, что они никогда не встречались. Зачем бы она это сказала, если бы ей не было что скрывать? А потом я скормил ей какую-то чушь о том, что хочу, чтобы она вылечила мой глаз, и она нарисовала это. Какаши сунул листок бумаги в лицо Тензо. Это был грубый набросок печати, нарисованный на обычной бумаге без путей чакры, но Тензо узнал форму подавляющей чакру печати с мест преступлений. — Она сказала, почему исследовала эту печать? — Я не спрашивал, но она упомянула, что недавно исследовала подавление чакры. Она не сказала зачем. Тензо взял листок бумаги у Какаши и убрал его руку от своего лица. — Нара-сэнсэй определенно не Трехчасовой. Она за много миль от его профиля. — Она может быть сообщницей, — настаивал Какаши. — Послушай, я знаю, что ты собираешься сказать. Ты собираешься сказать, что это, вероятно, совпадение, и она исследователь, поэтому нет ничего подозрительного в том, что она просматривает запрещенные книги. Но она солгала о том, что знала Фудзимото, и когда я начал говорить об убийствах Трехчасового, она чертовски быстро сменила тему. Тензо что-то уклончиво прогудел. — Вот, — Какаши сунул ему еще два листка бумаги. — Это списки, которые ты дал мне ранее. Сверь их со своим списком АНБУ. Тензо так и сделал, зная, что он найдет. Академические исследования и АНБУ не сказать, чтобы совмещались. И то, и другое занимало слишком много времени. Как и следовало ожидать, совпадений не было – никто из тех, кто соответствовал профилю убийцы, не был продвинутым печатником, и никто из них не брал ту книгу. — Хорошо, — смягчился Тензо. — Может быть, она сообщница. Убийца мог попросить ее сделать печати для него. Но это не значит, что она знает, для чего он их использует. — Она знает, — решительно сказал Какаши. — Вот почему она ведет себя виновато. — Хорошо, я поговорю с ней снова завтра. — Завтра? Почему не сейчас? Еще не так поздно. Тензо вздохнул. — Потому что через полчаса у меня встреча с Хокаге, а потом мне нужно прочитать кучу старых отчетов АНБУ, и это займет у меня большую часть вечера. — Старые отчеты? О чем? Тензо колебался. — Ты помнишь, я говорил тебе, что у меня есть подозреваемый? — Тот, о котором ты не можешь мне рассказать? Да, я помню. — Ну, оказывается, он мог напасть на Ируку-сэнсэя с помощью гендзюцу четыре года назад. Какаши замер. — Это и есть тот «инцидент», о котором ты упоминал? Он напал на Ируку с помощью гендзюцу, и этого недостаточно, чтобы заставить тебя арестовать его? Тензо уже пожалел, что упомянул об этом. — Ирука-сэнсэй не мог с уверенностью сказать, был ли это мой подозреваемый, — терпеливо сказал он. — Но он сообщил об этом в то время, так что я собираюсь ознакомиться с материалами дела и посмотреть, есть ли что-нибудь, с чем я могу работать. — Скажи мне, кто он. Тензо не потрудился ответить. Они уже слишком много раз спорили об этом. — Я уже знаю, что он Хьюга, — сказал Какаши. — Просто скажи мне, кто из них, и я пойду, по-дружески поговорю с ним об уважении к шиноби более низкого ранга. — Какаши, ты сегодня хорошо поработал. Не порти все, доказывая, что я ошибаюсь, доверяя тебе. Какаши сложил руки на груди и надулся. — По крайней мере, пообещай мне, что скоро у тебя будет с ним приятная дружеская беседа. Тензо ничего не хотел бы больше. — При первой же возможности. Это, казалось, успокоило Какаши, который кивнул и повернулся, чтобы уйти, прежде чем внезапно развернуться обратно. — Тензо, Нара работает в больнице, и она дружит с Ирукой-сэнсэем. Она могла бы войти прямо в его палату, и никому не пришло бы в голову остановить ее. — Я внесу ее в черный список, — немедленно сказал Тензо. — Прямо сейчас. Я сообщу охраннику, что Нара-сэнсэй — заинтересованное лицо, и не следует допускать никаких ее контактов с Ирукой-сэнсэем. Какаши не расслаблялся. — Сделай это сейчас. Прямо сейчас. — Я так и сделаю. Я пойду в больницу и лично проверю Ируку-сэнсэя, если тебе от этого станет лучше. — Да, станет. Спасибо, Тензо. За все. За то, что позволил мне помочь тебе в этом деле, и за то, что терпишь мое дерьмо. Мне действительно нужно было это. Если бы Тензо был достаточно мелочным, он мог бы указать, что Какаши не оставил ему особого выбора. Вместо этого он улыбнулся под маской. — Не бери это в привычку.

***

В тот вечер Какаши отправился в квартиру Ируки. АНБУ опечатали ее как место преступления, и Какаши уговорил Тензо отдать ему ключ. Завтра он вернет его, но сегодня вечером самое меньшее, что он мог сделать, это оценить ущерб и убедиться, что все было убрано и готово к возвращению Ируки. Отпирая входную дверь, он почувствовал покалывание в затылке и, повернувшись, увидел АНБУ, стоящего на виду на крыше противоположного здания и наблюдающего за ним. Какаши вернулся к замку и вошел внутрь, и никто не набросился на него с острым лезвием или парой наручников, когда он закрыл за собой дверь. Приятно было знать, что он не был настолько подозрительным, чтобы АНБУ набросился на него. Фигура в маске просто дала о себе знать, тонкое предупреждение, чтобы дать ему понять, что они в курсе, что он здесь. Какаши вовсе не чувствовал угрозы, но с облегчением узнал, что за домом Ируки все еще наблюдают. На улице становилось все темнее, поэтому он включил свет и побрел дальше в квартиру. В квартире Ируки было тихо, и уже после двух дней отсутствия в холодном воздухе чувствовалось что-то неживое. Дверь спальни Ируки в конце коридора была закрыта, и на этот раз Какаши не колебался, как когда Наруто стоял в дверном проеме, излучая чакру и боль. Он прошел мимо гостиной, и его шаги были единственными звуками. Положил ладонь на ручку двери и повернул ее. Запах крови ударил ему в нос так же резко, как и тогда, когда был свежим. Матрас и простыни были бурыми и заскорузлыми, кровавые отпечатки рук — темными и отчаянными, показывая, где Ирука боролся. В ткани матраса виднелся узкий разрез, через который прошел меч, его было трудно разглядеть, если только не искать. Чакровую проволоку и печати со стен уже забрали АНБУ. Какаши прислонился к дверному проему и просто смотрел. Ему нужно будет заменить матрас и простыни, может быть, даже всю кровать, в зависимости от того, насколько кровь впиталась в дерево. Сейчас он ничего не мог поделать с покупкой новой мебели — магазины уже закрылись на ночь, — но он мог начать выносить все, что больше не было пригодно для использования. Он мог бы отнести это на территорию клана Хатаке и сжечь в поле за главным домом. Комплекс уже был местом смерти — немного лишней крови не испортило бы его. Какаши стянул перчатки и закатал рукава. Нет времени лучше, чем сейчас.

***

Худшей частью утра Ируки, несомненно, был болезненный поход в ванную и его первая попытка принять душ. Во вторую ночь он спал не лучше, чем в первую, и был утомленным, измученным и уже уставшим от больницы. Он начинал понимать, почему Какаши всегда сбегал, как только был физически в состоянии это сделать, независимо от того, как сильно протестовали медики. Медсестра пришла убрать футон Наруто и принести ему завтрак, а затем Ирука решил, что он, наконец, собирается вымыть голову. Он не ожидал, что выполнить простые движения, просто встать и идти, будет так трудно — это была рана в живот, ради бога, он не повредил ноги, – но ему пришлось стиснуть зубы от боли. Одна из медсестер предложила ему трость, но он отказался ею воспользоваться. Он знал, что это просто упрямство, но чем скорее он сможет доказать, что может позаботиться о себе, тем скорее они позволят ему уйти. Наруто крутился рядом с ним всю дорогу по коридору, готовый подхватить его, если он упадет, но, к счастью, это была ненужная предосторожность. АНБУ также последовал за ним в душевую, и Ирука чувствовал себя странно из-за того, что они вдвоем стояли за дверью, когда он изо всех сил пытался снять пижаму. С верхом проблем особых не было, но наклониться, чтобы снять штаны, было мучительно медленной процедурой. Он снял бинты с живота и спины, обнажив воспаленные швы на ранах, плоть вокруг них была окрашена в желтый из-за йода. Стоя под потоком воды, Ирука снова заметил темные синяки вокруг левого запястья и царапины на другой руке от того, как он цеплялся за чакровую проволоку. Он слегка потер отметины, как будто мог смыть их, а затем посмотрел на похожие синяки вокруг лодыжек. Ирука почти полностью перестал ходить на миссии за пределы деревни лет в восемнадцать, как только начал преподавать. Его никогда не захватывали враги, он никогда не знал, что значит быть связанным и беспомощным. Сражения были другими. Он сражался за свою жизнь больше раз, чем мог сосчитать, но всегда с арсеналом оружия и печатей и свободой передвижения: атаковать, блокировать, уклоняться. Закрыв глаза, он почувствовал ожог чакровой проволоки на своей коже и вспомнил легкость, с которой человек над ним удерживал его руку, как будто убийство Ируки не требовало никаких усилий. Его лицо в маске маячило в десятке сантиметров от лица Ируки, темные тени в отверстиях для глаз были направлены на его лицо и молча наблюдали, как он борется, пока Ирука не сдался и не лег неподвижно и покорно. Ирука теперь задавался вопросом, не этого ли ждал нападавший: выражения его глаз, когда он перестал бороться за свою жизнь и принял без сомнения, что умрет. Вода была теплой, но Ирука сильно дрожал и прислонился к кафельной стене. Он не начал снова сопротивляться, когда мужчина отпустил его. Он просто наблюдал, как незнакомец покинул комнату, и только когда он услышал тихий щелчок входной двери, его снова охватил ужас смерти, и он извивался в своих путах, звал на помощь, которая не придет, пока его тренировки шиноби не вытеснили панику из сознания, и он вспомнил про печать, которую только что разработал, и про стопку чакровой бумаги в ящике прикроватной тумбочки. Ирука не хотел вспоминать судорожные попытки нарисовать печати, которые спасли ему жизнь. Он не хотел вспоминать ошеломляющее облегчение, которое испытал, когда они сработали, или оцепенение, охватившее его, пока он ждал, когда его найдут, дрожа на влажных простынях и чувствуя медленную струйку крови, как обратный отсчет. Его тело было песочными часами с дырой в основании, откуда утекал песок. Стук в дверь вернул его в настоящее. — Ирука-сэнсэй, — раздался встревоженный голос Наруто. — С тобой там все в порядке? Ирука медленно, прерывисто вздохнул и взял себя в руки. — Я в порядке, — крикнул он. — Извини, что так медленно. Сделав еще один вдох, Ирука выдавил немного мыла на руки и начал смывать кровь и пот. Это был небольшой первый шаг, но он должен был с чего-то начать.

***

Каэдэ не выглядела довольной, увидев Тензо во второй раз за два дня. На этот раз он застал ее дома, одетую в спортивные штаны и безразмерную футболку, и явно не в настроении принимать гостей. Тензо все равно вошел, и теперь они сидели по разные стороны кофейного столика в ее гостиной. Каэдэ сжимала недопитую кружку кофе, ее пальцы ритмично постукивали по чашке. — Спасибо вам за вчерашнюю помощь, Нара-сэнсэй, — сказал Тензо. — Благодаря вам я смог получить больше информации, и у меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать. — Вы никогда не рассказывали мне, что расследуете, — сказала Каэдэ. — Что именно вас так заинтересовало в печатях? — Трехчасовой убийца, — сказал Тензо и внимательно наблюдал за ее реакцией. Ее руки замерли на кружке, но выражение лица не изменилось. — Ну, я бы хотела помочь вам с этим, если смогу, — сказала она. Тензо кивнул и разложил перед ней архивные записи людей, которые брали запрещенную книгу. Он выделил ее имя оба раза, когда оно появлялось. — Вы можете сказать мне, почему вы смотрели эту книгу? Каэдэ взглянула на название. — Я не помню точно, но, судя по названию, она имеет отношение ко многим исследованиям, которые я провожу. Как я, кажется, упоминала вчера, поток чакры важен в процессе исцеления, поэтому эта проблема возникает во многих печатях, которые я разрабатываю. — Но вы не помните точно, что вы смотрели в этой книге. — Я провожу так много исследований, что точные авторы и названия не запоминаются. — Даже несмотря на то, что вы дважды проверяли эту книгу за последние четыре месяца? Каэдэ неловко пожала плечами. — Должно быть, мне нужно было что-то перепроверить, или, может быть, я потеряла свои записи. Я не могу вспомнить. Тензо положил одну из печатей, подавляющих чакру, рядом со списком. — Вы узнаете эту печать? Каэдэ уставилась на символы. — Она предназначена для блокировки чакры. Мне не нужно знать печать, чтобы прочитать это. — Но вы видели ее раньше? — Я не знаю. Возможно. Я вижу много печатей. Еще одна ложь. Тензо мог бы показать ей печать, которую она нарисовала вчера, ту, которую воспроизвел Какаши, но он не хотел, чтобы она закрылась прямо сейчас. — Нара-сэнсэй, вы когда-нибудь встречались с Фудзимото Аканэ? Каэдэ сделала глоток кофе. Тензо наблюдал, как у нее сжалось горло, когда она сглотнула. — Нет, не встречалась. — Вы уверены? Только вчера я разговаривал с Химурой Дайки, и он сказал мне, что это Фудзимото-сан обратилась к вам по поводу его глаз. Тензо ожидал, что это вызовет реакцию, но Каэдэ просто нахмурилась, глядя на кружку, и сжала ее в руках. — О, — вдруг сказала она. — Да, теперь я вспомнила. Я встречала Фудзимото-сан однажды, за пару месяцев до операции. После этого я имела дело только с Химурой-саном, должно быть, поэтому я и забыла. Я сожалею об этом. Это было правдоподобно, но она уже солгала насчет печати. Чутье Тензо подсказывало ему, что она лгала и о том, что знает Аканэ. — А как насчет Хьюги Эри? Я знаю, что вы двое были частью сообщества печатей, но были ли вы близки с ней? Каэдэ покачала головой. — Эри-сан не была исследователем или пользователем печатей, не совсем. Ей было интересно изучить теорию, чтобы она могла лучше консультировать своих клиентов, которым нужны татуировки с печатями. Я несколько раз работала с ней над татуировками медицинских печатей, но она редко бывала на наших мероприятиях. Тензо понятия не имел, насколько вероятно, что это правда, но он мог легко проверить, поговорив с друзьями Эри. Теперь он перешел к вопросу, который действительно хотел задать. — Вы знаете Хьюгу Харуки? Каэдэ посмотрела на него с явным удивлением. — Нет, не знаю. А кто это? Это был не тот ответ, на который надеялся Тензо. Если Каэдэ действительно была замешана в этом, она должна была знать Харуки. Но на этот раз она не выглядела так, будто лгала. — Он из младшей ветви Хьюга, в настоящее время работает джонином-сэнсэем. Каэдэ все еще выглядела озадаченной. — Если мы и встречались, то я не помню. Какое он имеет отношение к убийствам? Прямое. — Может быть, никакого. Я просто пытаюсь охватить все аспекты. — Ему придется подойти к этому с другой стороны и спросить Харуки, знает ли он Каэдэ. Тензо пытался убедить себя, что ему не хочется снова разговаривать с Харуки, но в глубине души он знал, что ему не терпится сделать это. — На сегодня все, Нара-сэнсэй. Спасибо, что уделили мне время.

***

Покупка мебели не была чем-то привычным для Какаши, но с помощью Саске и Сакуры ему удалось провести продуктивное утро, выбирая кровать, матрас и комплект простыней, и он договорился о том, чтобы их доставили в квартиру Ируки в тот же день. Теперь он разрывался между чувством довольства собой и беспокойством, что Ируке не понравится, что он выбрал. С тех пор он передал Саске и Сакуру Гаю, который был в восторге от перспективы того, что его команда генинов столкнется лицом к лицу с командой Какаши. Какаши было жаль только, что его ученики и Гай уже встречались. Ему бы очень хотелось увидеть выражение их лиц, когда они впервые столкнулись с этими бровями. Это была чистая случайность, что он увидел, как Тензо направляется к тренировочной площадке, и Какаши все еще не мог оправдаться перед самим собой, почему он последовал за ним. Может быть, это был запах горящей крови, все еще свежий в его памяти с того момента, как он бросил матрас Ируки в костер прошлой ночью, или образ тех кровавых отпечатков рук, которые, как он знал, никогда не сотрутся из его сознания, даже без помощи шарингана. Он не знал, что Тензо собирался выследить своего подозреваемого, но как только он увидел бесцветные глаза Хьюги у человека, к которому Тензо подошел на тренировочном поле, он понял, что пути назад нет. Хьюга явно был не рад видеть Тензо. Он тренировался с тремя генинами, которых оставил на произвол судьбы, когда Тензо подошел к нему. Какаши проскользнул между деревьями вдоль края тренировочной площадки, скрыв свою чакру и не производя шума, пока не оказался достаточно близко, чтобы незаметно подслушать. — Так скоро вернулся? — презрительно спросил Хьюга. Тензо открыл файл и начал читать. — Хьюга Харуки подозревается в том, что устроил засаду на жертву, когда он возвращался домой, и использовал гендзюцу, чтобы имитировать утопление. — Он поднял глаза. — Неудивительно, что вы так быстро стали это отрицать. Вас бы обвинили в нападении и пытках собрата-шиноби. Это по меньшей мере десять лет тюрьмы. Рука Какаши сжала рукоять куная с такой силой, что металл прорезал бороздки в его пальцах. Он развлекался фантазией о том, чтобы бросить его в лицо Харуки. Харуки, казалось, не беспокоило, что Тензо обвиняет его в серьезном преступлении. — Ткни мне пальцем, где они доказали, что это был я. Я не имел к этому никакого отношения, хотя я скажу, — он наклонился вперед, в личное пространство Тензо, — что Умино сам напросился. Какаши ткнул острием куная в дерево, кора треснула под его рукой. — А как насчет того, чтобы быть пронзенным мечом в живот и оставленным истекать кровью? Он тоже сам напросился? Харуки пожал плечами. — Зависит от того, что он сделал, чтобы заслужить это. Он должен был что-то сделать, верно? Иначе зачем бы кому-то пытаться его убить? — Вы мне скажите. Зачем кому-то понадобилось убивать Ируку-сэнсэя? По вашему мнению. — Я все еще не знаю, что ты имеешь против меня, Котик, но мы оба знаем, что у тебя ничего против меня нет. Ты знаешь, откуда я знаю? Потому что я не убивал тех чунинов. А теперь, у тебя есть сказать что-нибудь полезное или я могу вернуться к тренировкам? Тензо захлопнул папку. Какаши видел, как напряглись его плечи. — Вы знаете медика по имени Нара Каэдэ? — Никогда о ней не слышал. — Это было очень быстро. Может быть, потратьте минутку и подумайте хорошенько. Харуки нетерпеливо вздохнул. — Я ее не знаю. А что такого она тебе сказала, что я сделал? — Вы знаете Кавагучи Рикуо? — Что, Кавакки? Да, он дядя этой соплячки, — Харуки махнул через плечо на одного из своих учеников. — И твой коллега, я полагаю. Только не говори мне, что ты думаешь, что это сделал он. — Казалось, его искренне позабавила эта идея. — Он выбрал гребаную улитку в качестве своей маски. Улитка. Если бы я не видел этого сам, я бы подумал, что это шутка. — Каковы ваши отношения с Кавагучи? — Он ненавидит меня до глубины души, — сказал Харуки, посмеиваясь. — У вас это общее, хотя у него, по крайней мере, хватает наглости сказать мне это в лицо. — Хьюга-сан, на какое чувство нацелено ваше гендзюцу? — Слух. Хочешь, продемонстрирую? — Нет, спасибо. Я не особенно люблю тонуть, — тон Тензо был ледяным. — Вы можете поместить кого-то под гендзюцу, пока он спит? Харуки никак не отреагировал на замечание об утоплении. — Да, наверное. Я имею в виду, я никогда не пробовал этого, но легче поймать кого-то, когда он расслаблен. Мы уже закончили? Тензо натянуто кивнул. — Спасибо, что уделили мне время, Хьюга-сан. Какаши выпрямился. Это все? Тензо сдавался после всего этого? Харуки рассмеялся. — Так вежливо. В наши дни они должны лучше тренировать АНБУ. А теперь, если бы ты только перестал донимать меня, я бы поставил тебе высшую оценку. — Может быть, вам не стоит давать мне так много причин донимать вас, — спокойно сказал Тензо. — И что в этом было бы забавного? — он начал уходить, потом остановился. — О, ты спросил, зачем кому-то понадобилось убивать Умино. По моему скромному мнению, это потому, что он не знает своего места и лезет не в свое дело. Вот почему с ним всегда случается такое дерьмо. Потому что, как бы ты ни старался преподать ему урок, он, блядь, никогда не учится. Намек, прозвучавший в его тоне, был больше, чем Какаши мог вынести. Он выскочил из-за линии деревьев, рука уже потянулась к его хитай-атэ. Тензо резко обернулся, но Какаши не смотрел на него. Он перевел оба глаза на Харуки. — Давай выясним, пытался ли ты преподать Ируке урок, — прорычал он. Шаринган поймал взгляд Харуки. — Какаши, нет! Кунай полетел к глазу Какаши, но Тензо отбил его в воздухе, прежде чем он достиг его. Харуки потянулся за другим оружием. — Атаковать первым на глазах у АНБУ? — сказал он. — Боже, Хатаке, ты действительно потерял хватку. Эй, Котенок, ты собираешься арестовать его или мне придется ослепить его в целях самообороны? — Попробуй, — Какаши уже начал плести гендзюцу, предназначенное для погружения в воспоминания Харуки, когда Тензо ударил его ножом в руку. — Черт. Его концентрация нарушилась, гендзюцу разбилось вдребезги еще до того, как оно завладело жертвой. Какаши оторвал руку Тензо от себя, лезвие было мокрым от его крови. Это была всего лишь царапина, предназначенная для того, чтобы отвлечь его, а не серьезно ранить, но тот факт, что Тензо был тем, кто причинил ему боль, разозлил его еще больше. Пальцы Какаши впились в запястье Тензо, сжимая до кости, и Тензо использовал захват, чтобы развернуть Какаши, его рука внезапно завели ему за спину, заставив его отпустить Тензо, чтобы схватить его за запястье в ответ, но тот перехватил его и толкнул на землю, заломив руку. Все было кончено в одно мгновение. Какаши свирепо посмотрел на Харуки, и Тензо другой рукой надвинул его хитай-атэ на шаринган. Генины Харуки подбежали и сгрудились вокруг своего учителя. — Что происходит? — пискнул один из них. — Что ты сделал на этот раз, Харуки-сэнсэй? — устало спросил другой. Именно присутствие детей на сцене привело Какаши в чувства. Он расслабился, и Тензо осторожно отпустил его руку, позволяя встать. Харуки снова убрал оружие в ножны и наблюдал за Какаши, как будто тот был особенно интересным насекомым, которого он поймал в банку. — Это действительно иронично, — задумчиво сказал он. — Я видел твою большую ссору с Умино перед экзаменом на чунина, и тогда между вами не было никакой любви. Может быть, тебе стоит заняться Хатаке, АНБУ-сан. Он явно не испытывает никаких угрызений совести по поводу неспровоцированного использования гендзюцу на других шиноби. — Я приношу извинения за беспокойство, — сказал Тензо. Какаши чувствовал, как гнев волнами накатывает на него, и ему было все равно. Он был так же зол на Тензо за то, что он остановил его. — Пойдем со мной, — рявкнул Тензо. Он обхватил Какаши за руку и потащил его с поля. — Отпусти меня. — Ты снова нападешь на него, если я это сделаю? — Нет, — процедил Какаши сквозь зубы. Тензо отпустил его, но продолжал оглядываться, чтобы убедиться, что Какаши следует за ним. Они снова остановились через два поля на пустой тренировочной площадке. — О чем, черт возьми, ты думал? — зашипел Тензо. — Я не могу поверить. Ты злоупотребил моим доверием и последовал за мной сюда, хотя знаешь, что у тебя нет допуска. Я мог бы арестовать тебя за это, Какаши. Я должен арестовать тебя. — Мне бы ничего не пришлось делать, если бы ты так легко не сдался. О чем ты думал, просто принимая все, что он сказал? — Что еще я мог сделать? Нара-сэнсэй сказала, что не знает его. У меня нет ничего, кроме возможного нападения на Ируку-сэнсэя, которое АНБУ не смогли доказать в то время, и куча связей, которые являются не более чем косвенными. — Тогда ты должен был позволить мне наложить на него гендзюцу. Я мог бы узнать наверняка. Разве не этим мы здесь занимаемся, ищем правду? Тензо сделал шаг ближе, приближаясь к лицу Какаши. — Ты не можешь использовать гендзюцу на шиноби Конохи без их разрешения. Это серьезное преступление, Какаши. Закон не делает для тебя исключений. Знаешь, если кто-нибудь узнает, что я позволяю тебе помогать мне в этом деле, меня могут выгнать из АНБУ. Неужели тебя даже не волнует то положение, в которое ты меня ставишь? — Этот придурок пытался убить Ируку, — выплюнул Какаши. — Это важнее, чем твоя гребаная работа. — Если ты не сможешь доказать, что он сделал это, я ни хрена не могу с этим поделать. — Ты тоже думаешь, что он это сделал! — Да, думаю, — отрезал Тензо. — И я изо всех сил пытаюсь найти какие-нибудь гребаные доказательства. Какаши, если что-нибудь случится с Харуки-саном, я доложу о тебе. Мне все равно, влюблен ли ты в Ируку-сэнсэя... — Подожди... это... — ... это не оправдание для того, чтобы препятствовать расследованию АНБУ. С этого момента ты больше не работаешь со мной над этим делом, — Тензо отступил назад и провел рукой по волосам. — Я знал, что это произойдет. Я знал, что ты обуза, и все равно позволил тебе заняться этим гребаным делом. Почему я позволяю тебе так поступать со мной? Каждый гребаный раз, — гнев исчез из его голоса, не оставив ничего, кроме усталости. Какаши, возможно, чувствовал бы себя плохо, если бы не был так встревожен словами Тензо. — Тензо... — Не называй меня так, пока я в форме. — Ты не можешь отстранить меня от дела. — Я только что это сделал. — Мне нужно это сделать! — Тебе следовало подумать об этом до того, как ты последовал за мной сюда, — огрызнулся Тензо. — Ты больше этим не занимаешься, и я не собираюсь менять свое мнение. Больше не говори со мной об этом. Он сложил руки в серии знаков и исчез, прежде чем Какаши смог изложить свою точку зрения. Какаши повернулся и вонзил свой кунай в ближайшее дерево, вбив его по самую рукоять. Он облажался. Теперь он мог это видеть. Но Тензо не давал ему шанса исправить это. Какаши выдернул кунай из дерева и сунул его обратно в кобуру. Не имело значения, потерял ли Тензо веру в него. Какаши мог бы сделать это сам. Он знал, кто был ключевыми игроками, и всегда мог вернуться к Хиаши, чтобы накопать больше информации. В отличие от Тензо, он не был ограничен процедурами АНБУ; он мог найти доказательства и передать их Тензо, доказав свою ценность и одновременно защитив Ируку. Какаши направился обратно в город. Может быть, ему было даже лучше без Тензо. Теперь некому было его сдерживать, он мог поступать по-своему.