***
— Какаши-сэнсэй! Какаши поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Наруто пронесся через площадь, тяжело дыша остановился перед ним и Тензо и посмотрел на них широко распахнутыми, полными паники глазами. — Что случилось? — спросил Какаши. — Разве ты не должен быть с Ирукой-сэнсэем? Наруто расстроенно всплеснул руками. — Он ушел, — выдохнул он между вдохами. У Какаши перехватило дыхание. — Что значит, он ушел? — Ирука-сэнсэй ушел, — повторил Наруто. — Он должен был ждать меня возле магазина, но когда я вышел, его там не было. И Феникс тоже исчезла. Она должна была наблюдать за нами, но я нигде ее не видел, и она не пришла, когда я позвал. — Он был почти в слезах. — Что вы делали снаружи? — потребовал ответа Какаши. — Нет, неважно. Ты видел, кто его похитил? — Ты думаешь, его похитили? — в глазах Наруто действительно появились слезы, и Какаши проклял себя. Тензо решил вмешаться. — Наруто-кун, нам нужен отчет о миссии. Расскажи нам все Наруто сделал долгий, прерывистый вдох. — Феникс сказала, что Ируке-сэнсэю будет полезно выйти из дома, поэтому мы пошли в магазин. Это действительно близко, его видно из окна кухни Ируки-сэнсэя. Я зашел внутрь, а он ждал на скамейке, но когда я снова вышел, его уже не было, и Феникс не было, хотя она обещала, что будет рядом. — Ты видел кого-нибудь или что-нибудь подозрительное, когда выходил из магазина? Наруто покачал головой. — Прости, — сказал он, поворачиваясь обратно к Какаши. — Это моя вина, я не должен был оставлять его одного. Какаши сжал плечи Наруто и твердо посмотрел ему в глаза. — Это не твоя вина. Трехчасовой очень, очень умен. Он планировал это с тех пор, как Ирука-сэнсэй выжил. — Но Феникс сказала, что вы поймали плохого парня! — Мы думали, что поймали, — сказал Тензо. — Но мы арестовали не того человека. Какаши, мы должны найти его. — Само собой, — огрызнулся Какаши. — Но куда он мог забрать Ируку? Наруто, ты проверил его квартиру? Наруто кивнул. — Я вернулся туда, но дома никого не было, так что я побежал к Хокаге, но вместо этого увидел тебя. — Может быть, в святилище, — предположил Тензо. — Или… я нашел комнату в старой больнице. Я не знаю, связано ли это с нашим делом, но ее недавно убрали. Мы с Улиткой искали место убийства Мацуоки-сэнсэя, когда наткнулись на нее. — Неплохое место для начала, — кивнул Какаши. — Пойдем. Сейчас же. Наруто, отправляйся к Сандайме-сама, пусть он отправит АНБУ на поиски. — Скажи ему, что у нас есть двое подозреваемых,— добавил Тензо. — Кавагучи Рикуо и Химура Дайки. Ты можешь запомнить эти имена? — Думаю, да, — сказал Наруто между вздохами. Какаши в последний раз сжал его плечо. — С Ирукой-сэнсэем все будет в порядке, Наруто. Я найду его и верну тебе. Обещаю. Он бросился бежать, прежде чем Наруто успел ответить, Тензо последовал за ним. — Ты не должен давать обещаний, которые можешь не выполнить, — сказал Тензо. Какаши стиснул зубы. — Я всегда выполняю свои обещания.***
— Я не понимаю, — сказал Ирука, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Я даже не знаю тебя. Почему ты хочешь меня убить? Химура вздохнул и отрегулировал одну из ламп. Ирука понял, что лампы не работают — к арматуре, которая испускала свет, были прикреплены печати. — Ничего личного, — сказал он. — Ты просто слишком много знаешь о том, что я предпочел бы сохранить в секрете. Он протянул руку и слегка задрал рубашку Ируки, обнажив зияющую красную дыру у него на животе. Ирука рефлекторно дернул запястьями вверх, чакровая проволока натянулась между ними, не давая ему поднять руки над краем стола. — Каэдэ сказала, что ты единственный человек в мире, который мог бы выжить так, как выжил ты, — задумчиво произнес Химура, проводя кончиком пальца по швам. Ирука забыл, как дышать. — Ты причинил мне много неудобств, но я не могу не быть впечатлен. — Каэдэ-сэнсэй работала с тобой, — сказал Ирука. Во время их последнего разговор Кот предположил то же самое, но Ирука не хотел в это верить. И сейчас он почувствовал шок от предательства. — Да, — подтвердил Химура. — Это она сказала, что ты должен был умереть. — Почему? — Самосохранение. — Он сделал паузу, и его взгляд переместился с пупка Ируки на его лицо. — Знаешь, на этот раз я собирался убить тебя, пока ты был под гендзюцу, но сначала хотел поговорить с тобой. Я уважаю тебя за то, что ты выжил после моей первой попытки, хотя должен признать, что когда услышал, что ты все еще жив, я был очень зол. — Его пальцы снова коснулись раны Ируки, на этот раз он слегка царапнул ногтями по нежной плоти. — Я все еще не понимаю, — сказал Ирука, пытаясь игнорировать то, как каждый нерв в его животе дергался, спасаясь от прикосновения Химуры. Наруто бы уже заметил, что он пропал. Если он сможет заставить Химуру говорить достаточно долго, возможно, кто-нибудь найдет их. Он должен был верить, что все еще может выжить, иначе он потеряет тот хрупкий контроль, который у него остался. И он знал, что если Химура сочтет, что с ним не стоит разговаривать, то без колебаний завершит то, что начал той ночью в спальне Ируки. — Конечно, ты не понимаешь, — пренебрежительно сказал Химура. — Но ты поймешь к тому времени, как я убью тебя. Ты будешь знать, что когда ты перехитрил меня со своими медицинскими печатями, это была счастливая случайность. Ты учитель-чунин, а я АНБУ — нас невозможно сравнивать. — Он убрал руку с живота Ируки и повернулся, прислонившись спиной к столу и уставившись в стену, явно удовлетворенный тем, что Ирука не представляет угрозы. За спиной у него висел короткий меч, который уже бывал в теле Ируки. — Если ты ждешь, что кто-то придет и спасет тебя, ты можешь отбросить эту надежду прямо сейчас. Никто не знает об этом месте, нас ни за что не найдут. Ты уже понял, где мы? Ирука снова огляделся, но его внимание было слишком сосредоточено на Химуре, чтобы собрать подсказки воедино. — Нет, и где же? — Мы в одной из операционных в старой больнице. — Это объясняло таинственный стол, на котором лежал Ирука — это был операционный стол. Химура широко развел руками. — Посмотри хорошенько. В этой дерьмовой комнате я переродился. Ирука понятия не имел, о чем он говорит. Под операционным столом он туго натянул чакровый провод между запястьями и тер им о металлическую нижнюю поверхность стола в попытке его перепилить. Это был медленный прогресс — он мог двигать только правым запястьем, потому что Химура опирался на его левую руку и заметил бы любое движение. Ирука не был уверен, что он сможет сделать, если освободит руки, но любое преимущество лучше, чем никакого. — Я ослеп шесть месяцев назад при исполнении служебных обязанностей, — сказал Химура. — Это отняло у меня все. Мою карьеру шиноби, мою способность выполнять простейшие задания, всю мою жизнь, которую я планировал. Ты знаешь, какую беспомощность я чувствовал — я заставил тебя почувствовать то же самое в ту ночь, когда ты должен был умереть. Я увидел это в твоих глазах, осознание того, что все, на что ты надеялся, исчезло в одно мгновение, полностью вне твоего контроля. Ирука вздрогнул при воспоминании, и Химура взглянул на него. — На самом деле мы в чем-то похожи, — сказал он. — Сначала мы оба сдались, когда все казалось безнадежным, но когда мы поняли, что нам нужно сделать, чтобы выжить, мы сделали все, что в наших силах, чтобы достичь этого. Именно Аканэ помогла мне увидеть, что надежда еще есть. Мы были вместе три года, но были близки с самого детства. Она начала искать способы вылечить мою слепоту, даже когда ей пришлось нелегально брать книги и свитки из архивов. Я бы сдался, если бы не она. — Но ты убил ее. — Осознание этого застало Ируку врасплох, как будто он не знал, что Аканэ умерла. Химура издал низкий горловой стон, и его голова упала вперед. — Я не хотел, — сказал он, и его голос, ранее спокойный и собранный, теперь был полон настоящего сожаления. — Я каждый день мечтаю, чтобы все сложилось по-другому, но в конце концов она бы предала меня, если бы я ее не остановил. На самом деле, это была вина Кавагучи. — Он снова поднял голову, теперь в уголках его рта прорисовались морщинки. — Хэнге, которое я использовал, когда забирал тебя, — это маска Кавагучи. Он был еще одним моим лучшим другом в детстве. Он до сих пор мой лучший друг, по крайней мере он так думает. Это было нелепо, но Ирука был шокирован тем, что Химура так небрежно раскрыл ему имя и маску АНБУ, хотя и знал, что это не будет иметь никакого значения, когда он умрет. — Кавагучи — тот, кто нашел свиток. Он даже не читал его, у него не было времени изучать печати так, как их изучала Аканэ. Он просто использовал свой допуск, чтобы посмотреть то, что ей было недоступно, чтобы ей больше не пришлось нарушать закон — не то чтобы это ее останавливало. Аканэ нашла идеальную печать в этом свитке, но с ней возникла проблема. Причина, по которой это было запретное знание. — Он посмотрел на Ируку. — Из-за этого свитка ты должен был умереть, Ирука. Ты тоже использовал его для своих исследований. Ты узнал чертов ключ и вычислил основные символы. Ирука внезапно понял. Запретный свиток, который он использовал для своих исследований, который искал Трехчасовой в ночь его почти убийства, который Каэдэ забрала из его комнаты, как только смогла спросить его, где он. Свиток, в котором говорилось об ужасных трансплантациях и протезах из плоти. Он посмотрел в глаза Химуры, и его затошнило. Химура наклонился ближе и направил один из фонариков ему в лицо. — Я не был уверен, что ты действительно опасен, но не мог рисковать. Почему бы тебе сейчас не успокоить мой разум и не доказать мне, что я поступил правильно? — Он закрыл глаза, чтобы Ирука мог увидеть татуировки полностью. — Ты можешь прочитать мои печати? Ирука мог. — Они как резервуар для чакры. По набору каналов, которые отгорожены от остальной части лица и превращены в свою собственную отдельную систему, течет чужая чакра. Если верить свитку, самый эффективный способ обеспечить успешность трансплантации — это подпитывать пересаженную часть тела чакрой донора. — Последствия этого поразили его до глубины души. — Но чакра исчезает, когда тело умирает. Чтобы запечатать его чакру в твоих глазах, донор должен был быть жив, когда проводилась трансплантация. Химура открыл глаза и слегка натянуто улыбнулся ему. — Совершенно верно. Ты не представляешь, какое облегчение я испытываю, когда ты это знаешь. Теперь я могу быть спокоен, зная, что не убил никого, кто не должен был умирать. — Искренность, стоявшая за его словами, пробрала Ируку до костей. — Конечно, мы не смогли бы провести подобную пересадку в главном госпитале. Ты можешь себе представить? — Он рассмеялся. — Итак, мы провели операцию прямо здесь. — Он развел руками. — В этой самой комнате.***
Когда Тензо и Какаши добрались до города-призрака, они разделились. Какаши знал, где находится святилище, и бросился к воротам тории, когда Тензо промчался мимо него в сторону больницы. Он не знал, не тратит ли впустую время, повторно посещая операционную, но в этом был смысл. Каэдэ не смогла бы удалить глаза Мацуоки в новой больнице, но она могла бы отмыть и простерилизовать операционную в старой больнице, а затем перенести глаза в операционную Химуры. Чем больше он думал об этом, тем более вероятным это казалось. Он не помнил, как прошел по больничным коридорам, но помнил, где найти окно, которое он разбил возле операционной. Тензо использовал чакру, чтобы взбежать прямо вверх по стене, а затем перемахнул через разбитое стекло, беззвучно приземлившись на ноги. Дверь была прямо перед ним, на табличке все ещё был след от стёртой Тензо пыли. Тензо на мгновение остановился, прислушиваясь, но все было тихо. Однако, возможно, Трехчасовой звукоизолировал комнату, так что Тензо не мог предположить, что внутри никого не было. Он взял фонарик одной рукой, а другой обнажил меч. Тензо распахнул первую дверь, осветил фонарем подготовительную комнату и, убедившись, что там чисто, бросился вперед и вышиб дверь в операционную. Она была пуста. Тензо поводил фонариком над полом и под операционным столом, надеясь, что не найдет там тела, но не было никаких признаков того, что здесь кто-то был с тех пор, как они с Кавагучи обнаружили это место. Конечно, если бы Кавагучи был убийцей, он бы не вернулся сюда, не тогда, когда Тензо уже увидел это помещение. Тензо вложил меч в ножны с большей силой, чем необходимо. В таком случае ему оставалось только надеяться, что Какаши нашел Ируку и Трехчасового в святилище. Однако и эта надежда рухнула, когда он сполз обратно по больничной стене и обнаружил, что Какаши ищет его, одинокий и обезумевший. — Где же еще? — требовательно спросил он, как только Тензо вернулся на землю. Тензо беспомощно покачал головой. — Я не знаю. Лес Смерти используется для чунинского экзамена, и он не был бы настолько глуп, чтобы убить Ируку-сэнсэя в его собственном доме. Прости, Какаши, у меня закончились идеи. — Черт, — прошипел Какаши, отступая на несколько шагов, а затем резко развернулся на пятках и зашагал обратно. — Разве ты не можешь использовать своих нинкенов, чтобы выследить его? — У меня нет ничего от Ируки, чтобы они могли понюхать. У меня есть время что-нибудь раздобыть? — Я что-нибудь принесу, — сказал Тензо. — Я думаю, они где-то поблизости. Город-призрак идеально подходит для совершения преступлений, и ему уже сошло с рук два убийства здесь. Осмотри остальную часть больницы. Я проверил только операционную, но здесь есть сотни других мест, где можно спрятаться. Я принесу что-нибудь из вещей Ируки-сэнсэя и проверю в Башне. — Пришли кого-нибудь прямо сюда со всем, что найдешь. Прямо сюда. — Конечно. Я тоже не хочу, чтобы Ирука-сэнсэй пострадал. Какаши коротко кивнул, а затем бросился через главный вход в здание больницы, не сказав больше ни слова. Тензо свел руки вместе и приготовился использовать серию шуншинов. Для этого потребовалось бы больше чакры, чем он обычно тратил, но время было дорого. Где бы ни был Ирука, он будет ждать, когда они найдут его. Тензо только надеялся, что к тому моменту он все еще будет жив.***
— Это была идея Каэдэ, — сказал Химура. — Мы не могли вырезать кому-то глаза в главном госпитале, но было достаточно легко простерилизовать две операционные здесь. — Две? Химура указал на операционный стол. — Здесь место только для одного. Эти штуки привинчены к полу, мы не могли притащить еще одну, а Каэдэ отказалась встать на колени и вынуть глаза Мацуоки на полу. — Почему-то было еще хуже слышать имя этого человека. — Итак, как только Каэдэ поймала его в свое теневое дзюцу и привела сюда, она сделала ему наркоз в другой комнате, удалила глаза и перенесла их ко мне. Как только глаза были на месте, она привела его сюда и провела передачу чакры печатям. Ируке показалось, что он почувствовал, как в чакровом проводе под столом что-то треснуло, и он начал пилить еще отчаяннее. — Но если бы вы не простерилизовали все здание, вы оба были бы далеко не стерильны, когда заходили в комнаты. Химура пренебрежительно махнул рукой. — Естественно, мы подумали об этом. Мы использовали барьеры-пузыри чтобы передвигаться по больнице. Барьеры-пузыри были разновидностью нестатической барьерной печати, которая создавала сферический щит вокруг пользователя. Эти барьеры были эффективны против земляных дзюцу, поскольку не позволяли ногам пользователя непосредственно касаться земли, в отличие от большинства других барьеров. А ещё они перекатывались вместе с пользователем при ходьбе, обеспечивая свободное передвижение. — Как видишь, операция прошла успешно. Это было замечательно. Мое зрение полностью восстановилось через сутки. Мы держали Мацуоку связанным в операционной, пока я не смог его убить. Каэдэ предложила сделать это сама — она нервничала, хотела покончить с этим быстро, — но я хотел использовать его как проверку своих способностей. — Химура нахмурился, отошел от операционного стола и начал расхаживать от стены и обратно. — Все прошло хорошо, но Мацуока был первой ошибкой. Гребаная Каэдэ, — прошипел он. — Я сказал ей не выбирать донора, который мог бы быть связан со мной, так что же она делает? Выбирает своего академического соперника. Она знала, что коснется ее, но не смогла устоять. Ирука не мог представить, чтобы Каэдэ калечила кого-то из злости. Он не очень хорошо ее знал, но она всегда ему нравилась. Она была увлечена своей работой и была приятным профессионалом. — Каэдэ-сэнсэй добровольно согласилась со всем этим планом? Но она не была… она никогда… — Не казалась таким человеком? — закончил за него Химура, снова успокоившись. — Если бы мы знали друг друга до того, как это случилось, ты бы сказал то же самое обо мне. Человечность каждого имеет свою цену. Для меня это было мое зрение. Для Каэдэ это был шанс совершить медицинское чудо. Ты должен знать, насколько она была одержима своей работой. Сначала она пыталась отрегулировать печать так, чтобы она работала без донорской чакры, как ее просила Аканэ. Но когда она поняла, что это невозможно, Аканэ сдалась, а Каэдэ предложила мне шанс вернуть прежнюю жизнь ценой моей морали. — Знала ли Аканэ-сан? — Ирука попытался вспомнить, какой казалась Аканэ в последние несколько месяцев своей жизни, но их встречи никогда не выходили за рамки передачи стопок документов и пустой светской беседы. Он никогда не подозревал, что она имеет дело с таким сильным эмоциональным напряжением. — Нет, мы скрыли это от нее, — ответил Химура. Его голос становился мягче, когда он говорил о ней. Он явно любил ее, что делало тот факт, что он ее убил, еще более ужасным. — Я носил бинты даже после того, как смог видеть. Я подумал, что, возможно, смогу убедить ее принять то, что я сделал… — Он замолчал и покачал головой. — Нет, какой смысл лгать? Я всегда знал, что она была слишком хорошим человеком. Она бы сообщила обо мне, если бы знала, и она могла читать печати, поэтому, соглашаясь на операцию, я лишал ее жизни. Я знал это с самого начала. Я просто хотел провести с ней несколько последних дней, вот почему я пытался обмануть себя, что она все еще будет любить меня, если узнает. — Ты оставил ее умирать в одиночестве, как и меня? — спросил Ирука, его страх внезапно перерос в гнев. — Как ты мог это сделать? Ты вообще любил ее? Химура ударил, как змея, его пальцы сильно надавили на ярко-красную линию на животе Ируки. Ирука вскрикнул и попытался сильнее прижаться телом к столу. Выходное отверстие на его спине болело от давления. — Я не мог оставаться с ней, — прорычал Химура. — Я не мог… смотреть, как она умирает. Я был в маске, она не знала, что это я, я избавил ее от необходимости смотреть на мое лицо и понимать, что ее предали. Но я был так зол, зная, что она вот так откажется от меня, что она будет ценить чью-то жизнь выше моей. — Ты мог бы сделать это по-другому, — выдохнул Ирука. — Нет, — Химура зарычал. — Это должно было быть так. Я нуждался в ней, чтобы понять. Понять, как я себя чувствую. Он сделал успокаивающий вдох и ослабил давление на рану Ируки, положив ладонь ему на живот, ниже пупка. Это было похоже на угрозу. — Я думал, на этом все закончилось, — сказал он. — Мне пришлось спрятать тело Мацуоки, чтобы никто не связал его смерть с Каэдэ, поэтому я похоронил его в Лесу Смерти, но я не мог сделать то же самое с Аканэ. Я хотел, чтобы у нее были надлежащие похороны. Кроме того, не было никакого реального способа связать ее смерть со мной. Я гостил в доме своей матери, которая все еще думала, что я слеп, и я принял снотворное, как только вернулся домой. Насколько известно Тензо, я всю ночь провел под лекарствами, — он взглянул на Ируку. — Я имею в виду Кота. Ты, должно быть, встречался с ним. Руки Ируки под столом замерли. Он не мог рискнуть пошевелить ни одной, пока Химура стоял так близко и наблюдал за ним. Его запястья были разведены так далеко, как это было возможно, и он надеялся, что ослабил чакровый провод настолько, что он скоро порвется от напряжения, и ему больше не придется его перепиливать. Прикосновение к его коже было фоновой пульсацией, которую он едва осознавал. — Но потом появилась Эри, — простонал Химура. — Проводила свои гребаные исследования, приставала к Каэдэ, пытаясь во всем разобраться. У нее была копия печатей, и если бы она нашла свиток, все было бы кончено. Поэтому я убил ее и украл ее файл. А потом появился ты. Слава богу, что ты работал с Каэдэ, а не пытался справиться со своим маленьким проектом в одиночку. — Почему вы не уничтожили свиток, если он был таким опасным? — Так и планировалось, но Аканэ вернула его обратно в архив еще до того, как Каэдэ набралась наглости предложить нам попробовать печать без изменений, и расплатиться за последствия. Затем я совершил еще одну ошибку и решил подождать, пока не убью тебя, чтобы уничтожить свиток, потому что ты знал, что он у Каэдэ и она может потребовать его обратно в любой момент. Не стоило вызывать у тебя подозрения до того, как ты окажешься там, где я хотел. Но потом Каэдэ снова облажалась — не смогла нормально рассказать свою гребаную историю, когда Тензо ее допрашивал, и они захватили ее кабинет и все, что в нем находилось. — Он раздраженно фыркнул, но, казалось, не очень встревожился. — Теперь свиток у АНБУ, — сказал Ирука. — Они знают, что ты искал его в моей квартире. Это только вопрос времени, когда они все выяснят. Химура с жалостью покачал головой. — На данный момент не имеет значения, если они все поймут. Я готовился к такой возможности с самого начала. Вот почему я выбрал Кавагучи козлом отпущения. — Он невесело улыбнулся. — Что бы ни случилось сейчас, вся вина ляжет на него. Под столом лопнул чакровый провод.***
У Тензо не было времени прорываться через защиту Ируки, чтобы взять что-нибудь из его вещей для нинкенов Какаши, поэтому он заскочил в Академию по пути в офис АНБУ, устроил переполох в классе и стащил со стола Ируки резинку для волос, к изумлению заменившего его учителя. Он обошел кабинет Хокаге, зная, что АНБУ уже назначен и в офисе будет самая свежая информация. Когда он добрался до верха лестничной клетки, стало ясно, что в офисе что-то происходит. Даже Тадаоми высунул голову из кабинета администратора, и Тензо пробежал мимо него, узнав голос Кавагучи, по пути срывая маску. Офис гудел от жестко контролируемой агрессии. Почти все АНБУ, кто был сейчас в здании, собрались в комнате, и они были напряжены, держа руки на подсумках с оружием или готовые сформировать ручные печати. Тензо протиснулся в центр комнаты. Кавагучи повалили на один из столов, а Феникс сковала его руки за спиной. У Тензо внутри все сжалось. Кавагучи был Трехчасовым. Он ожидал этого и боялся одновременно. — Послушай меня, — сказал Кавагучи, стараясь говорить спокойно, потому что кричать в комнате, полной взвинченных АНБУ, было ужасной идеей. — Ты все неправильно поняла. Но я знаю, кто это, просто дай мне поговорить с Тензо. — Где Ирука-сэнсэй? — зарычала Феникс, положив руку на затылок Кавагучи, прижав его к столу. Кавагучи напрягся. — Что ты имеешь в виду? Умино пропал? — Не играй со мной в игры. Ты напал на меня и куда-то его увел. И если ты навредил ему, я заставлю тебя пожалеть об этом, — ее пальцы впились в его кожу, и Кавагучи зашипел от боли. — Я была в сознании достаточно долго, чтобы увидеть твою чертову маску, так что лгать бесполезно. Ты мог бы с таким же успехом рассказать все открыто. Где Ирука-сэнсэй? Кавагучи изогнулся в захвате и увидел Тензо. — Тензо, послушай меня, это был Химура, все дело в его глазах. — Я знаю об этом, — сказал Тензо. — Где свиток? — Снова в деле, — Кавагучи говорил быстро и настойчиво. — Я просматривал его сегодня днем, и там была печать, трансплантационная печать, и я снова проверил даты операций Нары, и операции Химуры там не было. Я должен был заметить это сразу, но я это пропустил. Они сделали пересадку в старой больнице, в комнате, которую мы нашли. Если Умино пропал, то он там. Феникс посмотрела на Тензо, который покачал головой. — Я уже проверил. Святилище тоже. Там никого не было. Феникс схватила Кавагучи за руку и рывком подняла его на ноги. — У меня нет на это времени. Если ты не скажешь мне, где Ирука-сэнсэй, я отведу тебя в отдел дознания и заставлю сказать мне. Кавагучи напрягся, хорошо понимая, что это значит. Его умоляющий взгляд остановился на Тензо, даже когда Феникс начала тянуть его к выходу, а Тензо ничего не предпринял. — Это должна быть больница, — настаивал он, оборачиваясь через плечо и повышая голос, чтобы Тензо мог его услышать. Тензо узнал выражение его глаз, он судорожно думал. Феникс протащила его через половину коридора, и Тензо смотрел ему вслед, неуверенный, разрываемый противоречиями, а затем Кавагучи дернулся и обернулся через плечо, широко раскрыв глаза. — Их было двое, — прокричал он. — Мацуока и Химура. В больнице, Тензо… Феникс схватила маску, которая была сдвинута на бок, и резко натянула ее ему на лицо, прежде чем поправить свою, а затем дверь на лестничную клетку захлопнулась, не дав Кавагучи закончить фразу. Тензо не нужно было слышать остальное. Он понял. Два человека и один операционный стол. Каэдэ была профессионалом, она не стала бы бросать Мацуоку на пол и наклоняться над ним, чтобы случайно не повредить ему глаза. — Там две операционные, — выдохнул Тензо и выскочил из офиса.***
— Разве ты не говорил, что Кавагучи-сан был твоим другом? — спросил Ирука. — Ты сказал, что он помог Аканэ-сан найти лекарство для тебя. Зачем тебе его подставлять? Он все еще держал руки под столом. Химура не понял, что Ирука их освободил, но чакровая проволока все еще была обвязана вокруг запястий Ируки, ограничивая приток чакры к рукам. Он не мог использовать дзюцу, и его лодыжки все еще были связаны, но теперь он мог при необходимости встать с операционного стола и использовать руки. Это не очень успокаивало, но это было уже что-то. Однако сейчас он хотел, чтобы Химура говорил как можно дольше. — Потому что он был единственным правдоподобным козлом отпущения, — сказал Химура. — И потому что, в некотором смысле, это была его вина. Именно он нашел этот свиток. Он спас меня и погубил одновременно. Это иронично, потому что я почти ничего не рассказал ему об исследовании. Я никогда не называл ему имени Каэдэ или того, что печать, которую мы использовали, была из одного из свитков, которые он нашел. Сначала я был слишком подавлен, чтобы с кем-то говорить об этом, но с того момента, как мы с Каэдэ решили пройти через это все, я знал, что он может быть полезен. — Конечно, он обо всем догадается и расскажет АНБУ правду, когда они его арестуют. — К тому моменту они не поверят ни единому его слову. В этом вся прелесть. Чтобы подставить его, я должен был действовать осторожно. Особенность Кавагучи в том, что он умен, намного умнее меня. Ирука уставился на него, не веря своим ушам. Химура был одним из самых умных людей, которых он когда-либо встречал. Он не мог представить никого умнее. Химура заметил выражение его лица и улыбнулся, забавляясь. — Любой в АНБУ мог придумать подобный план, — сказал он. — Разница между мной и кем-то вроде Кавагучи или Хатаке заключается в том, что каждый раз, когда мне нужно было сделать ход, я часами обдумывал его со всех сторон, взвешивал риски, подмечал детали. Ты друг Хатаке, поэтому должен знать, как быстро он соображает. Ему на подобную стратегию нужно минут тридцать. Кавагучи такой же. Когда мы вместе учились в академии, я закончил ее, когда всем нам было по восемь, но Кавагучи закончил учебу когда ему было одиннадцать. Его оценки всегда были средними — фактически, почти точно в середине класса. Только после того, как он присоединился к команде генинов и ему стало настолько скучно, что он попробовал стать чунином, я узнал, что он притворялся с первого дня, когда нам было по пять. Он не хотел, чтобы его отправили на поле боя раньше времени, поэтому скрыл свой талант. Вот такой он человек: чертовски блестящий, но совершенно немотивированный. Химура нахмурился, и Ирука подумал, что он, возможно, завидует. Ирука знавал таких детей, которые знали, что они достаточно хороши, чтобы их торопили закончить школу, но боялись последствий отправки на задания, когда они были еще такими маленькими. Сам Химура, вероятно, пережил трудные времена после окончания школы. Он выглядел примерно ровесником Какаши, что означает, что он, вероятно, участвовал в войне, когда был ребенком. — Подставить его было сложно. Он слишком хорош, чтобы оставить аккуратный след из улик, поэтому мне пришлось работать поэтапно. Я использовал гендзюцу, чтобы заставить его украсть форму АНБУ и пустую маску для меня. Я был АНБУ уже девять лет, форма была не просто маскировкой, она была нужна мне, чтобы чувствовать себя правильно. — Если ты заставил Кавагучи-сана украсть у АНБУ, почему они его не поймали? Химура вздохнул, как будто Ирука намеренно тупил. — Потому что это было слишком очевидно. Все знают, что на складе есть камера слежения, и он использовал свой пароль, чтобы войти в систему. На первый взгляд это выглядит как подстава, но если задуматься, не слишком ли очевидно, что это попытка подставы? Никто бы в это не поверил. И это то, что сеет семя сомнения. Первоначально я планировал спрятать кое-что в его доме — возможно, маску, когда она мне больше не понадобится, — и этого было бы достаточно, чтобы заставить любого подумать, что трюк со складом был двойным блефом. — Первоначально? Хочешь сказать, что ты этого не сделал? — Появилась возможность получше. Тензо продолжал расспрашивать Каэдэ о Хьюге Харуки, думал, что он убийца. Поэтому я наложил другое гендзюцу на Харуки и подбросил улики в его дом. Он и Кавагучи… ну, нечто. Друзья, враги, я никогда до конца этого не понимал. Но они достаточно близки, и поскольку Кавагучи также работал над этим делом, он, вероятно, недавно заходил в дом Харуки, как АНБУ или как-то ещё, что давало ему широкую возможность попытаться подставить Харуки. Ируке потребовалось время, чтобы сложить все это в голове. — Ты подставлял Кавагучи-сана, создавая видимость, что он подставлял Харуки-сана. Химура рассмеялся. — Это так просто, но с достаточным количеством слоев, чтобы никто не понял. И в качестве завершающего штриха я использовал копию маски Кавагучи, когда вырубил Феникс и похитил тебя. Было сложно убедиться, что Феникс мельком увидела меня, прежде чем я вырубил ее, но я уверен, что она увидела маску. АНБУ, возможно, арестовывают Кавагучи, пока мы разговариваем. — Но если ты убьешь меня после того, как его арестуют, они узнают, что он этого не делал, — указал Ирука. Он знал, что не сможет убедить Химуру не убивать его, но, конечно же, хотел подчеркнуть любые недостатки в плане Химуры. — Они не смогут так точно оценить время твоей смерти, — пренебрежительно сказал Химура. — Если ты будешь убит в нужное время, будет существовать вероятность, что он успел пробраться сюда, чтобы убить тебя, а затем вернулся в офис. Я был там сегодня, так что я знаю, что его не было рядом, когда я пришел за тобой. Кстати, спасибо, что ушел из квартиры. Я уже осмотрел твою квартиру и был готов похитить тебя прямо из дома, но на улице, конечно, было удобнее. Могли быть и другие свидетели, которые дадут показания против Кавагучи. Взгляд Химуры вернулся к животу Ируки, где все еще лежала его рука, и у Ируки возникло ужасное ощущение, что их разговор подходит к концу. Его пальцы дрожали под операционным столом. У него между запястьями была чакровая проволока. Если бы он двигался правильно, в нужный момент, возможно, он смог бы накинуть ее на шею Химуры и задушить его. Или было бы проще попытаться сломать ему шею, пользуясь внезапностью? Ему нужно было как можно скорее разработать план, потому что чем больше Химура рассказывал ему, тем больше Ирука верил, что никто не придет его спасать. Теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он мог видеть звукоизоляционные и подавляющие чакру печати на стенах. Даже если бы кто-то стоял прямо за дверью, он бы понятия не имел, что происходит внутри. — А что насчет Каэдэ-сэнсэй? — спросил он, отчаянно пытаясь продолжить разговор. — Почему ты убил ее? — Она была обузой, — коротко ответил Химура. — Я не хотел ее убивать. Я был благодарен ей, даже после всех ошибок, которые она совершила. Если бы не она, я бы все еще был слеп и бесполезен, но АНБУ подобрались к ней слишком близко. Если бы я оставил ее в живых, она бы в конце концов сломалась и рассказала им все. Она никогда не думала, что все так обострится — она оправдывала убийство Мацуоки тем, что считала его плохим человеком, но то, как она посмотрела на меня после того, как услышала об Аканэ… — Он покачал головой, на лице его на мгновение промелькнуло что-то вроде сожаления. — По крайней мере, я убил ее быстро. Она почти не страдала. Он сделал шаг назад и посмотрел на Ируку более оценивающе. Ирука напрягся. Пришло время. — Теперь ты видишь? — спросил Химура. — Разница между мной и тобой. Ты выжил благодаря удаче и единственному всплеску гениальности, но я работал на уровне, который ты едва ли можешь постичь. В этом разница между шиноби и АНБУ. — Кто-нибудь разберется в этом, — сказал Ирука. Теперь его дыхание участилось, руки подергивались в предвкушении, когда он изо всех сил старался держать их неподвижно и не привлекать внимания Химуры. — Ты можешь обмануть АНБУ, но Какаши никогда не перестанет копать. Химура громко рассмеялся. — Хатаке уже на моей стороне. Он думает, что я убил Каэдэ, но я работаю над ним. Ему жаль меня из-за Аканэ, и как только ты умрешь, он полностью проникнется. Когда Кавагучи поймет это и обвинит меня, что он, несомненно, сделает, Хатаке будет защищать меня до самого конца. Он хороший союзник, Тензо полностью у него под каблуком. Ируку затошнило. Мысль о том, что Химура будет утешать Какаши после его смерти, подберется ближе, чтобы заставить Какаши защищать его невиновность, — это было больше, чем Ирука мог вынести. Он напряг мышцы, готовый вцепиться Химуре в горло, когда он нанесет смертельный удар. — Я не позволю тебе сделать это, — прорычал он. — Ты будешь мертв, — напомнил ему Химура. Он протянул руку и вытащил меч. Он с шелестом покинул ножны — медленный, намеренный звук. — Мне больше нравилось выражение твоего лица в ту ночь, когда я проделал дыру в твоем животе, — сказал он. — Интересно, смогу ли я заставить тебя снова смотреть на меня так. Меч опустился, и Ирука сделал выпад.***
Какаши стоял в пыльном коридоре, закрыв глаз. С тех пор, как Тензо ушел, он метался по главному зданию больницы, распахивая каждую дверь и прислушиваясь к каждому звуку, но ничего не нашел. Теперь он заставил себя оставаться неподвижным, хотя это далось ему с трудом, когда он знал, что где-то там время Ируки на исходе, и попытался подумать. У него не было всех фактов, но их могло бы быть достаточно, если бы он только правильно их обдумал. Химура забрал глаза Мацуоки. Каэдэ удалила глаза в операционной, а затем отвезла их Химуре на операцию в новую больницу для пересадки. Нет, это не имеет смысла. Если бы Химуре сделали пересадку в новой больнице, кто-нибудь задался бы вопросом, откуда у Каэдэ глаза. Больницы были бюрократическим кошмаром, даже если бы это можно было скрыть, намного проще было бы провести всю трансплантацию здесь. Химура должен был знать — неясно, означало ли это, что Кавагучи невиновен, но Химура определенно был в операционной с Каэдэ и Мацуокой. Глаз Какаши открылся. Для двух бессознательных тел, на которых проводилась операция, нужен дополнительный операционный стол, дополнительная комната или место для хранения глаз между операциями. Третий вариант в больнице, которая была заброшена пятьдесят лет назад, был невозможен. И, учитывая, насколько сложно было бы перенести операционный стол в другую палату, наиболее вероятно использовалась вторая палата. — Дерьмо. Он видел, как Тензо выползал из окна на втором этаже левого крыла, и именно туда он направился сейчас. Завернул за угол здания и бросился на кирпичную кладку, подтянулся и выбрался в коридор, хрустя ботинками по битому стеклу. Перед ним была табличка с надписью «Операционная 2». Какаши распахнул дверь — внутри было темно и пусто, и сквозь щели в двери операционной не пробивался свет. Тензо проверил ее и никого не нашел. Какаши отпустил дверь и двинулся по коридору, выбирая направление наугад, в поисках операционной номер один. Он наткнулся на комнату, которая когда-то использовалась для рентгена, и на мгновение ему показалось, что он пошел не той дорогой, но затем он прошел мимо, чтобы убедиться, и стер пыль с таблички на соседней двери. «Операционная 1». Какаши не стал тратить время, которое потребовалось бы, чтобы дотянуться до оружия. Он вышиб дверь и пролетел через комнату подготовки, чтобы ворваться во вторую дверь. Меч Химуры сверкнул, опускаясь вниз, и Ирука извернулся на операционном столе, отбивая его кулаком, так что лезвие только задело его бок, а не пронзило живот. На мгновение Химура потерял равновесие, и Ируки в неуклюжем захвате вскинул руки к его шее, в попытке сломать ее. Кулак попал Ируке в живот, а затем Химура развернулся, чтобы замахнуться мечом на Какаши, который пригнулся и отразил клинок кунаем. — Хатаке, — зарычал Химура. — Черт побери, сколько еще людей мне придется убить? Он сделал ложный выпад влево, а затем ударил мечом Какаши в грудь. Тот аккуратно увернулся и нанес удар ногой по запястью Химуры, от которого меч отлетел на другой конец комнаты. Он замахнулся кунаем, целясь в горло Химуры, но тот схватил его за руку и повалил на землю. Какаши метнул горсть сюрикенов ему в ноги, заставляя Химуру отступить и давая Какаши шанс снова вскочить на ноги. Позади Химуры Какаши мог видеть, как Ирука хватается за живот, где Химура его ранил. Его бледное лицо было искажено агонией, и кровь просачивалась сквозь рубашку в том месте, где его полоснул меч. Удивительно, что ему удалось предпринять хоть какую-то попытку нападения на Химуру, и он явно был не в состоянии помочь Какаши в драке. — Ирука, с тобой все в порядке? — Да, — выдохнул Ирука. — Но, Какаши, я не могу помочь, прости. — Все нормально. — Какаши прищурился, глядя на Химуру. — АНБУ уже в пути. — Он надеялся, что это правда. По крайней мере, Тензо сказал, что пошлет кого-нибудь с чем-нибудь из вещей Ируки, но Какаши не был уверен, что они найдут операционную. — Ты блефуешь, — спокойно сказал Химура, меняя позу. — Кот знает о глазах Мацуоки. Он нашел другую операционную. Даже если ты выберешься отсюда, уже слишком поздно — убийства уже связаны с тобой. Химура покачал головой, настораживающе невозмутимый. — Все, что мне нужно сделать, это прикинуться дурачком, и улики приведут к Кавагучи. Было бы полезно, если бы ты проявил достаточно сочувствия, чтобы поддержать меня в моем незнании всего плана, но я могу сделать это и без тебя. Рука Какаши крепче сжала кунай. — Ты использовал меня. Все, что ты сказал, было притворством — все это дерьмо о том, Нара была Трехчасовым. Если бы ты обвинил Кавагучи или Харуки, у меня могли бы возникнуть подозрения, но ты обманул меня, заставив думать, что ты на совершенно ложном пути. — Тебе не следовало так упрощать мне задачу. Пока они разговаривали, Какаши вычислял наилучший угол атаки. Комната была слишком мала для большинства его наступательных дзюцу — последнее, чего он хотел, это случайно ранить Ируку, — и по той же причине снаряды нужно было использовать экономно и осторожно. Оставались тайдзюцу и кунаи, но лучшим выбором Какаши, вероятно, было использовать шаринган. Если бы он смог поймать Химуру в гендзюцу, он смог бы покончить со всем этим с наименьшим уроном. Руки Химуры сверкнули в быстрой серии печатей, но Какаши метнулся вперед и обрушил на него шквал ударов, заставляя Химуру уворачиваться и разрушая его дзюцу прежде, чем тот смог завершить его. Химура все еще стоял между Какаши и Ирукой, но Какаши не решался сменить позицию и поставить Ируку на линию огня Химуры. Он взмахнул кунаем в сторону лица Химуры и ударил его ногой по ноге. Химура упал на землю и перекатился, затем подхватил свой упавший меч. Какаши выругался и поднял свой хитай-атэ, а затем пригнулся, чтобы избежать сюрикена, нацеленного ему в глаз. Химура рванулся вперед, а Какаши отступил на два шага назад, но атака была обманным маневром, и он слишком поздно понял, что Химура целился не в него. Меч остановился, чуть не обезглавив Ируку, и завис у его горла. — Убери это, Хатаке, — приказал Химура. Какаши протянул руку и снова прикрыл шаринган. Если бы он действовал быстро, то, возможно, смог бы поймать Химуру прежде, чем тот успел бы сделать шаг, но Какаши не собирался рисковать жизнью Ируки. Ирука полусидел на операционном столе и пытался остановить текущую из раны на боку кровь, которая теперь тихо капала на пол. Он поймал взгляд Какаши поверх меча, а затем перевел его вниз, на свою руку. Вне поля зрения Химуры, он использовал полевой жестовый язык. «Отвлеки внимание?» — Нет, — резко сказал Какаши. Пока Ирука не представлял угрозы, Химура хотел бы первым убить Какаши, но в тот момент, когда Ирука сделает ход, этот план изменится. Химура вытащил из кармана моток чакровой проволоки и бросил его Какаши, тот поймал его. — Оберни несколько раз вокруг каждого запястья. Чакровая проволока действовала подобно наручникам, подавляющим чакру, если использовать ее для связывания шиноби. Химура хотел нейтрализовать его, и у Какаши не было выбора, кроме как подчиниться. Он отрезал два куска проволоки и обвязал по одному вокруг каждого запястья, стянув маску и зубами туго затянув узлы. — Хорошо, — сказал Химура. — Теперь медленно двигайся вперед, пока я не скажу тебе остановиться. — Какаши, не надо, — настойчиво сказал Ирука. — Ты должен уйти и рассказать АНБУ. — Если он уйдет, я убью тебя. — Я никуда не уйду, пока ты в опасности, — отрезал Какаши. Он подошел ближе к Химуре, сохраняя свои движения ровными и размеренными. — Это достаточно близко, — сказал Химура, когда Какаши был чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. — Теперь повернись. Ирука попытался подняться, не перерезав себе горло острием меча. — Никому не поможет, если ты тоже умрешь! — Со мной все будет в порядке, — мягко сказал Какаши. Ему просто нужна была одна возможность. Одно отвлечение внимания Химуры, но не ценой смерти Ируки. Он обернулся, каждый инстинкт протестовал против того, что он поворачивается спиной к врагу. — Вытяни руку за спину. Какаши нахмурился, но подчинился. Мягкая подушечка пальца коснулась внутренней стороны его запястья, проскользнув между перчаткой и рукавом рубашки. — Гендзюцу касанием — это так неудобно, — вздохнул Химура. — Нужно подойти слишком близко. Мир погрузился в мягкие тона и бессмысленные образы. Все внимание Какаши сузилось до нескольких точек восприятия: давления чакрового провода вокруг его запястий, затухающего ожога шарингана в глазу, точной растушевки теней на стене. Где-то раздавались голоса, но Какаши не мог сосредоточиться: он был поглощен ощущениями своего тела. Мысли и воспоминания ускользали, как вода сквозь сито. Где-то на заднем плане распахнулась дверь. Крик, резкое движение и скользящий удар по плечу, который выдернул его на поверхность с судорожным вздохом. Какаши моргнул, увидев новую сцену перед собой. Дверь была сорвана с петель, и Тензо стоял в проеме, быстро складывая руками печати. Лезвие меча Химуры вошло в плечо Какаши под углом, и когда Какаши повернулся другой стороной, чтобы схватиться за рукоять, он увидел, что Ирука уже вцепился в него поверх рук Химуры, пытаясь отвести лезвие от Какаши, в то время как Химура пытался завершить удар, целью которого было отрубить Какаши голову. Ветка захлестнула лезвие и отбросила его в сторону от них троих. Ирука потерял равновесие и чуть не упал с операционного стола, и Какаши подхватил его. Позади него Химура метнулся назад от ветвей, которые пытались обвиться вокруг него, применяя взрывное огненное дзюцу. Какаши почувствовал спиной прилив тепла и склонился над Ирукой, прикрывая его. Тензо продвинулся дальше в комнату, держась между Химурой и дверью. Свежие ветви выросли из обугленных останков его первой атаки. — Сдавайся, — сказал он. — Все кончено, Химура. Я все знаю. — После всего этого ты ожидаешь, что я буду гнить в тюрьме? — зарычал Химура. — Я не для того взял эти глаза, чтобы всю оставшуюся жизнь пялиться на стены камеры. Его руки хлопнули друг о друга, но ветви Тензо снова ожили и захлестнули его, затягиваясь, когда Химура завершил дзюцу. А потом он исчез, и ветви натянулись и захрустели вокруг сорванной с петель двери, которая заняла его место. Тензо развернулся к дверному проему, но Химура вслед за каварими использовал шуншин. Порыв воздуха, и дверь в комнату подготовки ударилась о стену. — Черт. — Ветви Тензо убрались, и он полуобернулся к Какаши. — Оставайся с Ирукой-сэнсэем. — Затем он бросился в погоню, и в комнате внезапно воцарилась тишина. Ирука все еще был заключен в объятия Какаши после того, как чуть не свалился со стола. Какаши отстранился, не обращая внимания на кровь, свободно текущую из его собственного плеча, и осмотрел его еще раз. Ирука был очень бледен, его лицо исказилось от боли, и он не расслабился даже теперь, когда Химура ушел. — Дай мне взглянуть на твой бок. — Какаши задрал рубашку Ируки, заметив, как тот вздрогнул от этого действия. Меч рассек его выше бедра. Это была поверхностная рана, ничего серьезного, но она все еще непрерывно кровоточила. — Все в порядке, — выдохнул Ирука. — Дай мне нож. Он залез в карман жилета Какаши, вытащил кунай, не дожидаясь ответа, и перерезал чакровый провод вокруг своих запястий, затем схватил руки Какаши и сделал то же самое. Если Химура действительно вернется, они оба смогут использовать дзюцу. Какаши взял нож, намереваясь освободить лодыжки Ируки, а затем перевязать его бок, но Ирука схватил его рубашку за вырез и разорвал ткань, обнажив кровоточащее плечо Какаши. Он резко дернул Какаши за руку, заставив его сесть на край операционного стола, а затем применил исцеляющее дзюцу. — Что… Ирука, ты ранен сильнее, чем я! Руки Ируки были теплыми от чакры, и он держал их близко к ране Какаши, осторожно, чтобы не коснуться поврежденной кожи. — Ты должен вытащить нас обоих отсюда, — указал Ирука со слишком большим присутствием духа для того, кого похитили и чуть не убили. — Не думаю, что смогу ходить. Все эти перемещения были вредны для моего живота, так что тебе придется меня нести. Чем дольше я не буду лечить твою руку, тем тяжелее это будет. — Перестань быть благоразумным, — рявкнул Какаши. — Ты ранен не только в бок? Ирука покачал головой. — А как насчет тебя, он достал тебя где-нибудь еще? — Нет, только плечо. Ирука наклонил голову. Часть его волос выбилась из конского хвоста, и Какаши почувствовал, как они мягко коснулись его кожи. — Мне жаль, что ты снова пострадал, — сказал Какаши хриплым от разочарования голосом. — Я хотел остановить все это, но я все время отвлекался на детали и упускал общую картину. Я знал, что он убил Нару, но был слишком глуп, чтобы экстраполировать. Мне никогда не приходило в голову, что кто-то может быть настолько эгоистичен, чтобы убить свою возлюбленную. — Не извиняйся, — тихо сказал Ирука. — Но… Ирука убрал руки и нежно поцеловал тонкую красную линию на плече Какаши. — Ты спас мне жизнь. Какаши обхватил ладонями его лицо и провел большим пальцем по скуле Ируки. Затем он встал, чтобы освободить лодыжки Ируки и наложить исцеляющее дзюцу на бок Ируки. Ирука позволил ему, прислонившись лбом к руке Какаши. — Теперь все кончено, — пробормотал Какаши. — Кот доберется до него. Он сильный, я уверен, что он закончит это. — То, что все кончилось, еще не значит, что все завершилось, — сказал Ирука, уткнувшись в его руку. Его голос звучал измученно. Казалось, что теперь, когда Какаши был исцелен, из него ушла вся энергия. — Я буду рядом, — просто сказал Какаши. Ирука запечатлел еще один легкий поцелуй над локтем Какаши. — Я знаю.***
Тензо выбежал из операционной, но Химура уже бежал через здание, поэтому Тензо развернулся, намереваясь подрезать его у главного входа. Однако Химура ясно понял, что никто не идет по его следу, и Тензо услышал где-то лязг другой двери — Химура воспользовался другим выходом, чтобы избежать засады. Тензо пошел на звук, найдя выход поменьше сбоку здания. Он почувствовал чакру Химуры и погнался за ней, обойдя здание сзади. Здесь было свободное место между главным зданием и тремя поменьше, и Тензо заметил Химуру, направлявшегося к тропинке, которая вела на юг от больничного комплекса к границе деревни. Тензо свел руки вместе, и деревянная стена с грохотом вырвалась из земли, заставив Химуру остановиться, преградив ему путь. Тензо хватило паузы, чтобы догнать его. — И какой у тебя план, Химура? — Тензо подошел и прижал Химуру к деревянному барьеру. — Слишком многие теперь знают о тебе. Ты не можешь убить всех нас. Ты собираешься сбежать и стать нукенином Конохи, пока кто-нибудь не выследит тебя? Это то, ради чего ты потерял все? Химура отступил в защитную стойку, в его руках сверкнул металл. — Я потерял все в тот день, когда ослеп, но еще не поздно вернуть это обратно. Может быть, не здесь, но где-нибудь в другом месте, где меня никто не знает. Для меня это еще не конец, Тензо. К завтрашнему дню все будут знать, что я сделал, но прямо сейчас единственный человек на моем пути — это ты. Горсть сюрикенов заставила Тензо уклониться в сторону. Он ожидал, что Химура будет прорываться мимо него, но Химура двинулся прямо на него, вихрь жестких ударов голенями и еще более жесткими локтями, а затем чужая рука схватила рукоять меча Тензо и вытащила его из ножен плавным, быстрым движением. Химура замахнулся клинком, но Тензо блокировал его бронированным предплечьем и сумел нанести удар другим кулаком по горлу Химуры. Пока Химура задыхался, Тензо нанес ему мощный удар ногой, а затем второй, в голову. Химура рухнул на колени, и ветки выросли из земли, обвившись вокруг его ног и рук, высвободив меч и позволив ему со звоном упасть на землю. — Ты прав, — спокойно сказал Тензо. — Сейчас только ты и я. Но, похоже, меня достаточно. Химура послал ему яростный, полный яда взгляд, все еще хватаясь за горло и задыхаясь. Тензо взял подавляющие чакру наручники и шагнул ему за спину, но Химура одним резким движением переломил ветку кунаем и, развернувшись, прижал печать к горлу Тензо. На мгновение у него перехватило дыхание, а затем Химура придавил его к земле сухими и бесполезными ветками. Все тело Тензо содрогнулось, и он схватился за печать, но Химура удержал его руки. Ощущение было такое, как будто в его теле отключилась энергия, все каналы чакры отключились и вызвали волну боли, наэлектризовавшей его кожу. Химура с интересом наблюдал за происходящим. — Это последняя печать подавления чакры, которую дала мне Каэдэ, — сказал он. — Мне всегда было интересно, что она может сделать с человеком. Еще один мышечный спазм пронзил тело Тензо, достаточно сильный, чтобы ослабить хватку Химуры, и Тензо вскрикнул от боли. Чакра была не просто чем-то, что можно было использовать для дзюцу и других искусств шиноби: это была неотъемлемая и необходимая часть тела, как кровь. Когда запасы чакры истощались из-за длительного использования, тело страдало от эффектов, похожих на физическое истощение, и это обычно происходило после постепенного истощения во время боя. Однако чакра Тензо была отключена в одно мгновение. Его тело не знало, как справиться с потерей, и быстро впадало в шок. Тензо почувствовал, как участилось его сердцебиение и стало трудно дышать. Химура резко поднял взгляд, и затем кто-то налетел на него, сбив его с Тензо, который онемевшими пальцами снял печать со своего горла и немедленно перекатился на бок, стягивая маску, чтобы его вырвало, когда его системы чакры снова ожили, вызывая тошноту. Где-то позади себя он слышал звуки рукопашного боя, но из-за поднятой маски ничего не мог разглядеть. Тошнота полностью не прошла, но Тензо рывком вернул маску на место и поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Химура схватил Кавагучи за горло и прижал его спиной к деревянному барьеру Тензо. Кавагучи поднял руку, чтобы бесполезно надавить на плечо Химуры, и Тензо увидел, что наручники Феникс, подавляющие чакру, все еще висят у него на запястье, а другой пустой браслет свободно болтается. Другая рука Кавагучи безвольно свисала вдоль тела, большой палец был согнут внутрь под невозможным углом, когда он вывихнул его, чтобы освободиться от пут. Химура сорвал маску Кавагучи с его лица и отбросил в сторону, его рука все еще крепко сжимала шею Кавагучи. Если бы Кавагучи был здесь, чтобы попытаться стать героем, он не был бы очень эффективным без дзюцу и только с одной рабочей рукой. Тензо попытался выпрямиться, но его тело слишком сильно тряслось, чтобы двигаться. — Это был ты, — выдавил Кавагучи. — Все это время. Я утешал тебя, когда умерла Аканэ, и ты собирался обвинить меня в ее убийстве. — Чего ты хочешь, извинений? — зарычал Химура. — Ты все это начал, ты уже понял это? Ты отдал Аканэ свиток с этими печатями. — Он указал на свои глаза. — Я не знаю, должен ли я поблагодарить тебя или убить за то, во что ты меня превратил. За плечом Химуры Кавагучи отчаянно показывал Тензо знаки руками. «Отвлечение внимания. Оружие. Атака». Тензо глубоко вдохнул и собрал достаточно сил, чтобы оторвать верхнюю часть тела от земли. Он рассеянно огляделся — о каком оружии говорил Кавагучи? — и увидел свой меч, лежащий неподалеку, там, где Химура его уронил. Его пальцы с усилием сжались вокруг него, и он с трудом поднялся на ноги, превозмогая боль. Химура сжимал горло Кавагучи, полностью перекрывая ему дыхательные пути, и когда Кавагучи здоровой рукой попытался дотянуться до его глаз, Химура схватил его за запястье и ударил им о дерево. Меч был почти слишком тяжел для Тензо, чтобы он мог поднять его в таком состоянии, но он сделал выпад всем телом, и рукоять с глухим стуком коснулась головы Химуры. Химура рухнул, и колени Тензо ударились о землю секундой позже. Он нащупал свои наручники, прежде чем вспомнил, что вынул их раньше и уронил, когда Химура ударил его печатью. — Кавагучи, мои наручники… — он жестом обвел пространство вокруг них, и Кавагучи оттолкнулся от стены, к которой прислонился, и с трудом втянул воздух обратно в легкие. — Нашел, — он подобрал наручники и перевернул бессознательное тело Химуры на живот, связав его запястья за спиной. — Ради бога, Тензо, сними эту чертову маску и дыши. Тензо слабо попытался оттолкнуть Кавагучи, но тот проигнорировал его и стянул маску с его лица. Для АНБУ было нарушением протокола снимать собственную маску или маску любого другого агента в общественном месте, но тошнота прошла, как только Тензо смог легко дышать без слоя фарфора надо ртом и носом. К черту протокол, сегодня он заслужил. — Ты сбежал из-под стражи АНБУ? — спросил Тензо, разглядывая наручники на запястьях Кавагучи. — О чем ты думал? — О, точно, — сказал Кавагучи, как будто его осенило. — Я знал, что что-то забыл. Тензо накренился в сторону, и Кавагучи протянул руку, чтобы поддержать его. — Черт, ты в порядке? — Я думаю, что умер бы, если бы ты не пришел сюда, — признался Тензо, смутно осознавая, что произносит слова невнятно. Он чувствовал головокружение и был словно пьян. — Мне жаль, что твой друг оказался серийным убийцей, но я рад, что ты нет. — Да, я тоже, — сказал Кавагучи, взглянув на Химуру. — Послушай, потерпи еще немного. АНБУ наступали мне на пятки, они должны быть здесь с минуты на секунду, и тогда мы сможем отвезти тебя в больницу. — Хорошо, — пробормотал Тензо. Он сильнее навалился на Кавагучи, его зрение начало темнеть. — Думаю, теперь я собираюсь поспать. — Что? Нет! АНБУ приближаются! Тебе нужно быть в сознании и сказать им, что я не маньяк-убийца! Но Тензо на сегодня закончил спасать людей. Он выполнил свою работу, раскрыл дело и поймал плохого парня. Пришло время кому-нибудь сменить его. — Скажи им сам, — пробормотал он, а затем резко завалился вперед, надеясь, что Кавагучи, по крайней мере, хватит порядочности поймать его.