Древо Смерти

Солнце клонилось к закату, и яростная дневная жара сменилась мягкой, наполненной стрекотанием цикад, долгожданной вечерней прохладой, столь желаемой обитателями земель прайда. Слушатели Мереву сидели на месте неподвижно, лишь только Рафики время от времени задумчиво почёсывал лоб, да выводил посохом на пыльной земле какие-то загогулины, смысл которых был ясен только ему самому. Весть о судьбе Ирихати произвела горестное, но весьма сдержанное впечатление – прайд предгорий был одним из нескольких соседних, и не более. Когда молодой лев закончил, мандрил оживился самым первым. Начав расхаживать из стороны в сторону с важным видом, он деловито бормотал: – Так-так, Древо смерти, интересно, – он замер на месте и принялся трепать седую бороду, – Древо смерти, которое забирает больше, чем просят, так ведь? Мереву встрепенулся и поспешно кивнул. – Да, она так говорила. – И твой отец, оскорблённый и униженный, решил пойти к Древу, чтобы попросить от него что-то, но… Но что может дать Древо смерти? Да уж! Это всё, юный лев? – спросил Рафики. – Ах, забыл! Матунзи просила передать приветствие одной львице, кажется… хм, – Мереву нахмурился, припоминая имя, – Сараби, вот! Король Симба, всё это время спокойно сидевший, отвернулся и смотрел куда-то вдаль, будто бы совершенно не слушая рассказ юного льва. Однако, последние слова Мереву привлекли его внимание. – Она давно умерла, – тихо произнёс он. – Ой! Не знал, простите, – в смущении ответил Мереву. – Может, и хорошо, что ей не довелось увидеть весь этот кошмар. Кошмар, порождённый твоим отцом, – зло прибавил он. – Нет! Мой отец – добрейший король! – вступился Мереву. – Что? Добрейший? – Симба сразу же как-то весь переменился, озлобился, и в его горле заклокотало гневное рычание, – Ты видел, что стало с нашим домом, сын добрейшего короля?! Может быть, тебе показать, если глаза твои не туда смотрели?! – Симба, постой! – выкрикнула Рани. Король вплотную подошёл к Мереву и поглядел на него в упор, молодой лев мелко задрожал и вжался в землю. – Симба! – в дело ввязался Рафики, грозно приподняв посох, – Не смей его трогать! – Я не буду его трогать, – уже спокойнее ответил король, – Пусть идёт за мной, покажу кое-что. Кайон, где вы ещё не убрали тела погибших? – Отец, к чему всё это? – запротестовал было Кайон. – Уж не за этим ли ты его вёл ко мне, чтобы я распорядился? Такова моя воля! – строго ответил Симба, давая понять, что больше не потерпит пререканий. Вечерняя саванна выглядела совершенно обычно, и, на первый взгляд, даже и мысли не могло возникнуть о том, что ещё несколько дней назад здесь разыгралась масштабная трагедия. Они шли в сторону внешних земель, понемногу удаляясь от скалы. Кайон вывел всех следовавших за ним львов на весьма обширное место, где трава выглядела увядшей, местами сильно придавленной, чуть ли не с корнем выдернутой, будто что-то тяжёлое волочили. Симба остановился у большого засохшего дерева и принялся рассматривать опавшие почерневшие листья. – Они несли смерть всему, и здесь лишь одно из таких мест, – промолвил король, – Что скажешь, Кайон? – Здесь закончили. Представляю, какой пир у крокодилов и падальщиков у реки, – ответил Кайон королю, – Но чуть дальше ещё немало работы. – Не сваливайте всё в реку, воду ещё отравите, лучше к внешним землям оттащить. Вдалеке Мереву заметил какое-то движение: стервятники копошились над огромной тушей, и когда группа львов приблизилась, стало ясно, что это останки слона. Кайон громко зарычал, и птицы неохотно снялись с вытянувшегося тела поверженного гиганта саванны. Его бок был безобразно изодран острыми клювами и когтями. – Долгожитель и мудрец наших земель, – мрачно сказал Симба, – И такой конец. Падальщики потрепали, но больше не было и царапины. Холодом убили… Что морщишься, идём дальше, добрейший король оставил нам достаточно пищи. Мереву действительно морщился, ощущая, как колкими иглами снова нарастала жгучая головная боль. Он шёл неуверенно, пошатываясь настолько, что Рани обратила на это внимание. В воздухе всё отчётливее ощущался сладковатый привкус смерти, и вскоре перед ними явилась ужасная картина: на смятой траве лежало множество животных – зебры, газели и антилопы – одни будто целые, но другие жутко развороченные, детёныши и взрослые – всё вразнобой. Чуть поодаль – изувеченный труп, кажется, леопарда; сверху парили поднявшие шум стервятники и грифы. Воздух как-то сразу весь наполнился гудением жирных мясных мух. Вечернее зарево освещало всё это кровавым оттенком кончающегося дня. – Что же, сын добрейшего короля, достаточно ли ты увидел? – с язвительно подчёркнутым спокойствием обратился Симба к Мереву, – Или ты всё ещё в чём-то сомневаешься? Король склонился над одной из туш, а затем с отвратительным хрустом ломающейся кости оторвал кусок ноги. – Ты, должно быть, голоден после длинной дороги, не так ли?! Вот, наслаждайся моей добротой, – и Симба грубо швырнул мясо к лапам Мереву. Юный лев машинально нагнулся и обнюхал подачку, но гнилостный запах вызвал лишь отвращение. Он отшатнулся и посмотрел вокруг: в этот момент весь мир будто поплыл, и Мереву поспешно отошёл в сторону, едва сдерживая рвоту. – Симба, ему нехорошо, – беспокойно сказала Рани, – Уйдём отсюда! – Скоро уйдём! – резко ответил Симба, – Непременно уйдём. Мереву остановился рядом с трупом зебры и с потерянным видом уселся в траву, глубоко дыша. Внезапно распоротый живот туши зашевелился, и оттуда показалась перемазанная потемневшей кровью голова варана. Ящер посмотрел на молодого льва, а затем с какой-то остервенелой злостью чуть не вцепился тому в лапу. Мереву поспешно отскочил, к нему на помощь бросился было Кайон, но в этот момент тело юного льва лихорадочно затряслось, он завалился на землю и ужасно заверещал. Король Древа жизни стушевался, не понимая, что же нужно делать. – Небо саванны! Рани, что это с ним?! – лев боялся даже подойти к Мереву. – Не знаю, в первый раз вижу такое. Ох, пена изо рта идёт! Набок, нужно повернуть набок! Варан, верно оценивший свои шансы, давно уже скрылся из виду, впрочем, преследовать его в тот момент никто бы и не подумал. Тем временем Рафики с интересом разглядывал собственную работу: он изобразил охрой на коре баобаба два древа – одно высокое, ветвистое, с пышной кроной, а другое – низкое, с кривыми, будто бы поломанными сучьями. Сильно увлечённый, он приложил перепачканную краской руку к щеке, цокая языком, но затем встрепенулся, поняв, что испачкался. Недовольно пробормотав что-то себе под нос, он послюнявил пальцы и принялся оттираться, затем бросил это занятие, и снова сосредоточился на рисунке: Древо жизни – оплот жизни, место исцеления, а вот Древо смерти… Он ничего не знал про Древо смерти, и до сегодняшнего дня даже не догадывался о его существовании. Однако, уже само название и то, что сообщил гость земель прайда, смогло натолкнуть на догадку. – Это две противоположности, – заключил мандрил, – Древо смерти – оплот смерти, место, которое только усугубляет раны и делает хуже. Он ещё долго разглядывал своё творение, пока его не окликнули. Мандрил обернулся: это были Кайон и Рани, Кайон тащил на спине тело молодого льва, того самого, чей рассказ так взволновал Рафики. Следом за ними с растерянным видом плёлся Симба. – Ему стало плохо в саванне, весь затрясся, пена изо рта, – взволнованно пояснила Рани. – Поднесите его ко мне, под ветви! Кайон с помощью Рафики и Рани аккуратно опустил на землю Мереву, который в этот момент был без сознания. Мандрил внимательно осмотрел юного льва, прильнул ухом к его груди, задумчиво пощупал лапы. – Он дышит, сердце бьётся. Судя по всему, это была та самая болезнь, о которой он говорил. Дождёмся утра, уверен, ему станет лучше. А ты чего, Симба, стоишь и молчишь, словно провинившийся львёнок? Король земель прайда потупился и выглядел крайне смущённым. Повисла неловкая пауза, и в разговор вступил Кайон: – Рафики, там было ужасно, столько погибших, мы все сейчас очень встревожены… – Вот пусть он объяснит, что натворил! – сердито ответил мандрил, – Чую, без тебя, Симба, здесь не обошлось. Что ему сделал? Ну, говори! – Я лишь хотел показать, что здесь случилось, – наконец пробормотал Симба, – А ему стало плохо из-за варана, тот его сильно перепугал. – Варан? – удивился Рафики, – Странное оправдание. – Это правда, Рафики, – вступился за отца Кайон, – Варан набросился на него возле туши зебры, я отогнал, но с Мереву всё-таки случилась беда. Солнце уже заходило за горизонт, и на землях прайда постепенно сгущались сумерки, саванна затихала в преддверии ночи. Оживлённый разговор иссяк, все умолкли, разом почувствовав усталость от очередного тяжкого дня. Рани зевнула, затем подошла к Кайону и зарылась головой в его пышной гриве. Рафики принялся было аккуратно поглаживать Мереву, но затем как-то резко встал и произнёс: – Я хочу, чтобы вы все завтра днём собрались здесь, вот как сейчас. Нужно очень многое обсудить. И Кову пусть тоже изволит прийти. – Думаю, что он не согласится, – ответил Симба, – Со скалы последние дни почти не уходит, Киара скоро родит, а тут такое. – С Киарой и Нала может посидеть, а ему передайте, что если не придёт, то я сам приду на скалу и сяду ему на голову! За Мереву я пригляжу. На этом всё, – закончил Рафики.

***

Бремя короля Древа жизни не было таким уж тяжким: в основном рутина церемоний, да какая-то мелочь. Не было нападений враждебных сил, даже значительных конфликтов – тишь, да благодать. Львиная стража давно стала историей для Кайона, а все её бывшие участники как-то незаметно исчезли из жизни льва, только Анга время от времени появлялась у Древа. Изредка он припоминал моменты из прошлого, хвастливо рассказывая о своих подвигах Рани, или же кому-либо из гостей земель Древа. Всё было спокойно, и, кажется, жизнь так и шла бы дальше: размеренно, уютно и при этом совершенно скучно. Но в то злосчастное утро король Древа жизни, едва пробудившись, обнаружил, что его плечо болезненно саднит. Спросонья Кайон решил, что его укусил москит, и принялся рассерженно чесаться, но зуд не унимался. – Небо саванны, да что же такое, – пробурчал лев. Кайон побрёл к озеру, чтобы напиться, а заодно рассмотреть в отражении, что это так его беспокоит. И когда в бликах воды он увидел метку львиной стражи, то поначалу не поверил своим глазам. Лев изворачивался, пытаясь разглядеть собственное плечо, но, в конце концов, не мог же он свернуть себе шею, да и пышная грива мешала – он к тому времени совершенно возмужал. Сбитый с толку и удивлённый, он бросился к Древу жизни. – Рани! Погляди, что это на плече?! – лев немного запыхался и выглядел очень взволнованным. – Это определённо метка львиной стражи, – она внимательно осмотрела Кайона. – Ничего не понимаю, быть такого не может! Львиной стражей давно командует Витани, именно ей я отдал это право… – Кайон! Если метка снова у тебя на плече, то это означает только одно: Витани больше не командует стражей. Что-то произошло. Лев вздрогнул, словно его и вправду ужалили, причём сразу тысяча москитов. – Что же могло произойти?! – Кайон уже почти запаниковал, – Рани, не молчи! – Откуда нам это знать, Кайон? Единственное, что мы можем сделать – это наведаться к твоему отцу. Там на месте и поймём, что к чему, – рассудительно ответила Рани. Далее последовали хлопоты: предстояло делегировать свои полномочия на время другим членам ночного прайда, уладить мелкие вопросы и попрощаться, пообещав вернуться дней через шесть, не больше. К полудню королевская чета покинула земли Древа жизни. Уже в пути их нагнала Анга, заметившая их издалека и очень удивлённая их столь поспешному уходу. Разумеется, орлица решила присоединится к ним, пара зорких глаз в небе всегда будет к месту. По прибытию на земли прайда Симбы Кайон застал ужасающую картину: множество погибших, среди которых и львиная стража – вся, включая Витани. Анга была послана в разведку, и её не было день, а по возвращении она доложила, что нападавшие ушли весьма далеко. И вот, теперь здесь этот Мереву, сын предполагаемого виновника случившегося. Кайон тряхнул головой, изгоняя нахлынувшие потоком мысли. Сейчас самое время сосредоточиться на работе, до полудня нужно успеть, а то затем станет очень жарко, да и к Рафики нужно попасть вовремя. Он тащил тушу молодой антилопы в одиночку в сторону границы земель прайда. Помогавшие ему львицы-охотницы, посланные Симбой, утаскивали такое вдвоём или втроём – так легче, но дело шло слишком медленно. Да, он определённо сильнейший из всех львов этих мест и потому должен помочь отцу. Ещё можно использовать рык предков, но слишком часто его применять было бы крайне утомительно, а кроме того, мёртвые тела, поднятые в воздух его рычанием, летели куда попало. Так, один погибший буйвол угодил прямо в мирно пасшуюся вдалеке зебру и тем самым убил её. В другой раз туша приземлилась в паре прыжков от одной из львиц прайда, после чего у Кайона состоялся напряжённый разговор с королём. Между тем, солнце уже поднялось высоко, так, что тень Кайона стала очень краткой – явный признак того, что работу следовало пока что прервать и отправиться к Рафики. Он всё же явился последним: под баобабом находился оклемавшийся Мереву, рядом с ним – Рани, чуть поодаль беседовали Симба и Кову. Завидев последнего участника собрания, мандрил спустился с ветвей на землю и постучал посохом по дереву, привлекая внимание. – Отлично, все в сборе! – бодро объявил он. – Позволь, я первый выскажусь, – вышел вперёд Кову, – Меня беспокоят две вещи: миновала ли беда – это первое, и второе – когда же Кайон закончит то, о чём его попросили, четвёртый день возится, хоть ему и львиц-охотниц выделили! На наших землях гиен больше, чем всех прочих животных! Тела погибших отпугивают стада и завлекают падальщиков! Куда это годится? Кайон нахмурился, но смолчал. – На второй вопрос ответ прост, принц. Ты мог бы помочь, и тогда это произошло бы быстрее, – рассудительно высказался Рафики. – Не забывай, скоро в нашей семье будет пополнение! – Ну так пополнение ожидает Киара, а не ты, – с усмешкой бросил Кайон. – Я, по-твоему, должен её оставить одну? И это сейчас, когда нашим жизням грозит опасность? Кто её защитит, если они снова заявятся?! – разгорячился Кову. – А ты её и не сможешь защитить, – спокойно парировал Кайон, – Уж если и львиная стража пала, рык и то не помог. – Пала!.. Да понимаешь ли ты, что она погибла из-за твоей метки! – Кову зарычал и двинулся на Кайона. – Симба, вмешайся! – чуть не взвизгнул мандрил. Король земель прайда быстро среагировал и встал между двумя львами, грозно поглядев на Кову. Темногривый лев отступил, злобно сверкнув изумрудными глазами. – Угомонись, Кову, это же просто глупо, что ты говоришь. Если ты забыл, я напомню: Витани очень старалась получить метку, это было её решение и её желание, не моё. Я делаю всё, что в моих силах, мне помогает Рани, даже Симба первый день помогал. Но от тебя я слышу только претензии, – твёрдо, но спокойно ответил Кайон. – Что же, на твой второй вопрос, принц, ответ получен, – быстро и сердито сказал Рафики, не давая времени Кову продолжить пререкание, – А вот, что насчёт первого… Мандрил, убедившись, что теперь всё внимание обращено на него, подошёл к своему рисунку на дереве и ткнул в него посохом. – Вот, смотрите! Это Древо жизни, и вы, конечно же знаете о нём достаточно, особенно Кайон и Рани. Но, вместе с тем, на свете существует его противоположность во всех смыслах – Древо смерти, место, где раны лишь усугубляются, место, где смерть ждёт своего момента. С какой целью грозил Древом смерти король гор Телуджи?! С целью вершить месть и удовлетворить свой гнев! Совершеннейший, безумный гнев! – выкрикнул Рафики. Он даже подпрыгнул на месте, затем, словно одержимый, принялся злобно лупить посохом по траве вокруг баобаба. Изорванные побеги и листья полетели в стороны. Мереву, страшно напуганный этим зрелищем, живо снялся с места и спрятался за Рани, остальные сделали несколько шагов назад. – Совсем обезумел, – пробормотал Кову. – Рафики, друг, остановись! – попытался унять его Симба. – Да, гнев! – орал мандрил, не слушая и продолжая крушить всё вокруг, – Вот он, гнев, взращённый жизнью!.. Помноженный, возведённый ввысь силами Древа смерти! И ставший таким, когда уже всё равно, что уничтожать – да всё, что попадётся!!! В этот момент Рафики так разбушевался, что врезал со всей силы по баобабу, и посох треснул. Мандрил вздрогнул и на мгновение полностью замер, затем, с какою-то материнской нежностью погладил трещину и аккуратно уложил повреждённый посох на землю. – Гнев, столь ослепительный, что можно не заметить, как губишь даже то, что тебе дорого. Мы имеем дело с гневом, – грустно закончил Рафики. – Звучит очень странно, если вовсе не бессмысленно. Мы просто оказались у них на пути? Это не было намеренно? – удивился Симба. – Где же здесь намерение, если они атаковали всех подряд: стражу, травоядных и хищников, уничтожали растительность – и всё как-то без задумки, хаотично. Кто попался – тот и пал! Я залез на самую верхушку баобаба, откуда наблюдал, а ты спрятался в пещере на скале и почти ничего не видел. – Довольно этим упрекать! Нет, ты продолжаешь думать, что мне стоило влезть в драку и погибнуть? Пусть и мало, но всё же видел их в деле и понимаю: ни у кого не было шансов. – А разве не странно, что они не поднялись на скалу, если действительно имели дурные намерения? Пронеслись по нашим землям – явились на рассвете, а солнце чуть поднялось над горизонтом – и след простыл. Вам крупно повезло, – прищурившись, заметил мандрил. – Они наверняка вернутся, – в страхе произнёс Кову. – Вот в этом-то всё и дело, принц. Они ушли, но могут вернуться в любой момент. И пока они бродят по саванне, покоя нам не дождаться, – мрачно развёл руками Рафики. – И что же делать, друг? К чему весь этот рассказ про Древо? – сказал Симба. – Что делать, я скажу: прятаться, Симба, только прятаться, едва их увидите. И новая львиная стража, даже если её заново собрать, здесь точно не поможет, – отрезал мандрил. – Нельзя прятаться всю жизнь! Должен быть выход, Рафики. – Ты прав, король. Если мы столкнулись с порождениями Древа смерти, то и конец всего этого нужно искать именно там, – и он ткнул пальцем в рисунок, – Кроме того, учитывая сверхъестественные способности нашего врага, противостоять здесь может только особенный лев, у которого есть свои особые способности, – и взгляд Рафики упёрся в Кайона. – Предлагаешь отправить его к Древу? С кем он пойдёт? – взволнованно спросил Симба. Кайон, всё это время сидевший почти неподвижно, моментально оживился, поднял голову и пронзительно оглядел всех вокруг. Кову отчего-то тихонько отступил на пару шажков назад. – Лучше одному, так проще скрываться от них на пути к Древу, – ответил Рафики, – С ними бесполезно драться, слишком сильны, цель – это именно Древо. – Очень опасно, – мрачно сказал Симба. – Да, опасно! – в разговор неожиданно вступила Рани, – Но и на землях прайда, получается, опасно. Послушайте, пока мы тут болтаем и думаем, враги рыщут по саванне. Уничтожив прайд Ирихати, а затем затронув прайд Симбы, они ушли дальше, и я убеждена, что ещё многие пострадают. Эта беда касается всей саванны, всех львиных прайдов в ней, не только нас! Я, как королева Древа жизни, уверена, что теперь эта беда общая! Все замолчали, обдумывая услышанное. Кайон поглядел на Рани с восхищением и, ласково улыбнувшись, подошёл к ней и приобнял, как-то игриво лизнув при этом в щёку. – Умеешь ты находить нужные слова, любимая! Кову растерянно поглядел на Симбу, но король равнодушно пожал плечами, осознавая, что всё уж решено. Рафики удовлетворённо кивнул, а затем поднял с земли злополучный посох и принялся с грустным видом вертеть его в руках. Темногривый лев вышел вперёд и спросил: – Так вы уходите? А как же… хм! – он будто хотел что-то спросить, но уже передумал.

***

Вечером на горизонте показались далёкие кучевые облака – дело шло к времени дождей. Вымотанный за прошедшие дни постоянной работой, Кайон тихо прогуливался с Рани по землям прайда, размышляя о предстоящем путешествии. Выходить решили на рассвете по настоянию Симбы. Король заранее начал прощаться: пожелал удачи, долго рассказывал о возможных трудностях в дороге, но всё как-то в общих словах. Лапы льва будто бы сами направили его к баобабу Рафики. – О, королевская чета Древа жизни решила почтить меня вечерним визитом! – обрадовался мандрил, – С вами ещё кое-кто порывается пойти. Из-за дерева показался Мереву. – Хорошо, что вы здесь. Я иду с вами, – сказал он на удивление весьма решительно. – Мереву, это путь не из лёгких, особенно учитывая твоё здоровье, – мягко произнесла Рани, – Но я понимаю твоё желание. – Даже если король Симба был бы рад мне, я всё равно не остался бы. – Я не про Симбу, я про твоего отца говорю, Мереву. – Я так скучаю, и так хочу вновь его обрести! Не смогу усидеть на месте, пока не разыщу отца или хотя бы не выясню, что же именно произошло с ним. Отказываюсь верить, что он мог сделать что-то плохое. Высказавшись, Мереву понурился, Кайон подошёл к молодому льву и заботливо приобнял его. – Не беспокойся, Мереву. Конечно, ты пойдёшь с нами. Ты знаешь окрестности прайда Ирихати, и это дело действительно касается твоего отца. Я позабочусь о тебе, не переживай.