Спустя пару дней саванна снова стала мрачной. В самый полдень было как-то особенно сыро и хмуро, накрапывал мелкий дождь. Совсем недавно они встретили участки увядшей травы и погибших животных – картина, похожая на то, что было на землях прайда. Путешествие опять обернулось молчаливой напряжённостью. Река осталась в стороне, теперь же, по предложению Мереву, путники повернули на север – прямо к Мавемату. Когда они проходили вблизи земель короля Джалана, Анга заметила одинокую львицу светлого окраса, о чём доложила Кайону.
– Должно быть, кто-то из местных, вряд ли враг, – заключил лев, – Стоит поговорить с ней. Идите следом за мной, да осторожнее.
Саванна в этих местах поросла кустарниками и мелкими деревьями, будто бы здесь некогда был сильный пожар. Кайон шёл медленно, озираясь по сторонам. Наконец, впереди, в высокой траве показался её силуэт. Она, видимо, учуяла, что рядом чужаки, подняла голову и стала как-то нервно оглядываться. Мереву прищурился, рассматривая незнакомку, и тут его настороженная морда прямо просияла. Он бросился вперёд с радостным криком:
– Кенора!
– Мереву, да куда ты! – сердито прикрикнул Кайон, а затем побежал за ним.
Львица повернулась, после чего поймала подлетевшего к ней Мереву и прижала к груди.
– Как ты здесь оказался, малыш Мереву? – она была очень рада, но больше удивлена, – А это кто с тобой пришёл?
– Это мои друзья, Кайон и Рани. Они – король и королева Древа жизни. Всё в порядке, Кенора. Лучше ты расскажи, как у тебя дела? – и юный лев потёрся головой о её подбородок.
Кенора улыбнулась и ласково пригладила шерсть на спине Мереву. Она была уже весьма немолодой львицей, познавшей всякое: на боку виднелся глубокий и длинный шрам, должно быть, от рога буйвола, на плече – следы от когтей – но это всё уж явно застаревшее. Мышцы на её теле были хорошо развиты, и она выглядела очень сильной, своими могучими лапами она могла бы легко раздробить череп почти любому льву саванны. Но что-то неуловимо указывало, что она уже не тот боец, что прежде, быть может, в силу возраста, либо ещё каких-то причин. Стоя к ним боком, она всё время как-то стыдливо отворачивала морду, неуверенно отвечая на ласки Мереву, который, судя по всему, просто души в ней не чаял.
– У меня всё не так уж плохо, Мереву. Разве что король Джалан после вчерашнего нашествия каких-то жутких львов велел мне убираться вон. Они довольно сильно потрепали нас. Ах, Мереву, какой же ты непоседа! Ну что ты ёрзаешь? – и она выпустила его из объятий.
– Почему ты всё время отворачиваешься? – спросил Мереву.
– Потому что у тётушки Кеноры болит глазик, и она не хочет, чтобы малыш это видел, – крайне умилительно ответила львица, чем смутила Мереву так, что он даже немного рассердился.
– Я уже подрос, Кенора. Ну зачем ты говоришь со мной, как с малявкой?
– А, всё равно рано или поздно увидишь, – тоскливо сказала она и посмотрела на Мереву прямо, не скрываясь.
– Ой! Кенора! Что же это такое?! – Мереву опешил, пошатнулся и едва ли не свалился с ног.
Там, где раньше был левый глаз Кеноры, теперь была лишь тёмная пустая глазница, прорезанная пополам глубоким шрамом. Львица шумно вздохнула, а затем снова отвернулась.
– Теперь я уже не гожусь в охотницы, да и боец из меня отныне слабоват. Трудно жить, когда видишь лишь половину из положенного.
– Как это случилось? – сказал Мереву и подошёл к ней вплотную, после чего протянул лапу к её морде, словно хотел погладить, но Кенора отворачивалась.
– Телуджани ударил! – внезапно выпалила она.
– Мой отец ударил тебя?! Нет! Не может быть! – Мереву стушевался и отошёл от неё на шаг, его подбородок задрожал, – Это не так!
– Прости, малыш Мереву, я не умею врать.
Юный лев действительно не смог припомнить и слова лжи от неё, да и по всему выходило, что она права. Вспомнился разговор на землях Ирихати со львицами из его родного прайда: «Уж своих львиц-то не бьёт» – эти слова тогда прозвучали очень странно. Отец потом сказал, что это всё глупости, но рассердился он при этом здорово. Мереву отчаянно замотал головой, отказываясь верить в то, что услышал и то, о чём думал. Отец не мог быть злым, хотя иногда злился, но быть злым и иногда злиться – разные вещи.
– И после этого ты ушла из прайда отца?
Кенора в ответ молча кивнула.
– Кенора, можем переговорить? – вежливо обратился к ней Кайон, – Рани, побудь пока с Мереву.
Они отошли в сторону и медленно побрели прочь. Слабый дождик совсем прекратился, и в небе стало проглядывать солнце, наполняя поблёкшую саванну ярким светом.
– Что вас привело сюда? – первой начала разговор Кенора, – Если вздумали наведаться в гости к Джалану, то он вчера вечером поклялся, что безжалостно прогонит любого чужака со своей земли. Выгнал меня, когда увидел, что те чудовища сотворили с его львицей, которая им случайно попалась. Подумал: проделки Телуджани, а то, что мои сёстры по прайду гор Телуджи погибли – это его не волнует. Да вы, наверно, видели, что тут в окрестностях творится.
– Мы пришли сюда вовсе не за этим, – ответил Кайон, терпеливо выслушав её, – Наш путь лежит к Древу смерти.
– Древо смерти? – Кенора повела ушами, – Скверное место.
– Телуджани туда направился, чтобы с его помощью отомстить Ирихати за то, что тот отобрал у него сына хитростью, да вообще, выходить, лишил его всего.
– Слыхала про то, что Телуджани сбежал. Теперь уж даже жаль его. Мереву вылечили? Вы вообще знаете про его болезнь?
– Про болезнь известно, сам видел приступ: трясётся, пена изо рта. Он рассказывал про Матунзи, которая пыталась его вылечить, но, после побега отца Мереву, та львица сказала, что это невозможно. Он пришёл к нам, да ещё и после того, как на наш прайд напали эти львы, которые, как я понимаю, затронули местных. Вот потому мы и идём к Древу, чтобы покончить с тем, что вызвал Телуджани. Эти полчища – плод Древа смерти.
Кенора остановилась на месте, повела ушами, затем прикрыла единственный глаз.
– Вот ведь гнусная тварь, а я ей поверила! – с яростным придыханием прошипела львица, – Найду, кишки пущу наружу! – Кенора почти зарычала.
– Она погибла, как и весь прайд Ирихати, – быстро сообщил ей Кайон.
– Вот как? Из-за этого отродья Древа смерти? Там были и наши, – мрачно сказала львица, – Впрочем, поделом. В сущности, все мы предали его.
– Расскажи про Телуджани, – настойчиво попросил Кайон.
– Что именно?
– Всё, что посчитаешь нужным и вспомнишь.
– Я думаю, он прежде всего несчастный лев, – спокойно и размеренно начала свой рассказ Кенора, – Хотя, он познал счастье, но очень кратко. Мы с ним примерно одного возраста, мой отец – младший брат отца Телуджани. Король Седжутуани очень переживал, что его сын всё никак не может найти себе невесту. Мне молодой Телуджани очень нравился, но, сам понимаешь, это было не то. И вот, незадолго до смерти короля Седжутуани в наш прайд заявилась молодая львица, светлая как снег, и очень красивая. Она попросила убежища, и Телуджани, увидав её, сразу же полюбил. Я не могу вспомнить её настоящего полного имени, потому что оно очень длинное и сложное, да и видела её совсем редко. Её все называли кратко – Кэси. Наследник моментально объявил отцу, что определился с выбором возлюбленной. Слабеющий Седжутуани не стал тому препятствовать и благословил их брак. Они очень часто гуляли, порой уходили на несколько дней, так что король чуть с ума не сходил, отправляя кого-то на поиски.
После смерти своего отца Телуджани объявил, что ждёт первенца. Мы все очень радовались, поздравляли нового короля, хотели поздравить и его супругу, но она слегла. Тут и вскрылось, что у неё слабое здоровье. Беременность давалась очень тяжко: она часто падала в обморок, была совсем уж вялой. Телуджани хлопотал вокруг неё, применял свой дар исцеления, но это лишь кратковременно помогало. Она приходила в себя, но через день-два ей снова становилось хуже. После рождения Мереву она и до утра не прожила, ушла. Знаешь, как Телуджани убивался? В тот день его краткое счастье завершилось. Оно нахлынуло волной, поглотило совершенно, а затем схлынуло прочь, но он всё ещё цеплялся за него, отказывался верить, что всё ушло навсегда. Остался сын, плод их любви.
Телуджани переключил всю свою любовь на Мереву, думая, что уж хотя бы сможет передать ему королевство, сын женится и даст потомство. Он надеялся, что ещё что-то там впереди будет такое, ради чего стоит жить. Но вот, пришло время Мереву обучить, и вместо чуда мы увидели тряску и пену на его устах. Все переполошились, но я убедила Телуджани немного подождать, пока малыш не подрастёт. Но, как ты уже наверняка знаешь, ничего не вышло и в дальнейшем. Ещё припоминаю, как после одного из приступов какая-то из львиц неосторожно заявила, будто виновата Кэси. Телуджани услышал и озлобился. Наверно, именно тогда наш прайд дал трещину.
Мы искали для Мереву какие-то травы в лесу, звали из других прайдов, но бесполезно. Я сразу поняла, что это не сработает, и нужен тот, кто знает о его болезни хотя бы что-то. И вот заявилась Матунзи, которая всё так точно описала, что я ей поверила. Я попыталась уговорить Телуджани, сначала по-доброму, но затем он вспылил. Мереву увидел наш спор, должно быть, хотел вмешаться, но с ним случился приступ. Телуджани чуть с ума не сошёл от страха и гнева, после чего влепил мне по морде, да когтями – и вот результат.
Я ушла из прайда, за мной последовали несколько моих сестёр. Я была очень расстроена и напугана, решила, что больше не могу доверять своему королю. Глаз был залит кровью, и я не сразу сообразила, что именно случилось. Отправились было к Ирихати, но меня там не приняли, и я ушла дальше, со мной были сёстры. Через несколько дней рана начала гноиться, и я поняла, что дело плохо. Мы решили вернуться в родной прайд, и Телуджани очень холодно принял и выслушал нас. Сказал, что мы предательницы, и ему следовало бы нас выгнать. Я взмолилась, упросила его вылечить глаз. Он неохотно согласился, но чудо исцеления хорошо работает, только если желать этого. А он меня возненавидел. Рана, конечно, затянулась, но без глаза я больше не могла быть охотницей.
Вскоре я узнала, что Мереву ушёл в прайд Ирихати за излечением. Его забрала эта Матунзи, которую сам Телуджани называл лгуньей. Это сильно оскорбило меня: он всё-таки поверил чужой львице, а мне – нет. В прайде вообще стало очень тяжело находиться, я не утерпела и снова ушла, на этот раз окончательно. Король Джалан дал нам приют, но вчера всё окончательно рухнуло…
***
Кенора присоединилась без всяких раздумий, слишком очевидны были причины пойти с ними к Древу смерти: она пусть и приблизительно, но знала, где искать ориентир в виде трёх камней, знала короля Мавемату и быстрый путь к его землям, не говоря уж о «малыше» Мереву. В воздухе веяло свежестью, а дорога будто бы даже шла немного в гору. Вокруг стали появляться крупные валуны, а растительность поредела, деревьев почти совсем не было, только колючие кустарники. Временами казалось, будто бы они бредут по пустыне.
Никто не разговаривал, все поглядывали по сторонам, ожидая неприятностей. Враги находились здесь всего-то днём ранее, а значит, были не так уж далеко. Мереву медленно ковылял следом за всеми, постоянно отставая. Снова болит голова, снова противно мутит, по всему видно, что неотвратимо надвигался очередной приступ его болезни, вопрос был лишь в том, когда именно это произойдёт. Кенора заметила его состояние и предложила сделать остановку, но молодой лев не согласился, продолжая изображать, что всё не так плохо.
Внезапно, почти вихрем, налетела Анга, и уже по одному её виду стало ясно, что дело стало хуже. Орлица заметила группу крупных львов со светлой шерстью, и они быстро шли прямо навстречу. Припоминая слова Рафики, Кайон решил найти укрытие для всех, чтобы спрятаться. Мереву очень забеспокоился, что только усугубило его состояние. Кенора чуть не за шкирку потащила его к одному из огромных валунов, где образовалась расщелина, у входа в которую разросся кустарник – идеальное место.
– Хорошая наблюдательность, Кенора, – похвалил её Кайон.
– Я тут бывала, кое-что знаю, – скромно ответила она.
Пожалуй, потеснившись, они могли бы поместиться вчетвером, но Кенора отказалась, решив найти для себя отдельное укрытие. Перед тем, как уйти, она как-то странно поглядела на Мереву. Юный лев прикрыл глаза и глубоко дышал. Анга уселась на один из ближайших валунов и принялась наблюдать их приближение.
– Не думай вступать с ними в бой! – крикнул вдогонку Кеноре Кайон.
Они замерли и, осторожно выглядывая из-за кустарника, стали следить за происходящим.
Вдалеке показалось какое-то движение, затем Кайон отчётливо увидел фигуру огромного белоснежного льва. Он бежал прямо, даже не оглядываясь, движения его были резкими, едва ли не яростными, но при этом как-то противоестественно легки. Земля из-под его когтей разлеталась в стороны, но, приглядевшись, можно было увидеть, как она местами белела, покрывалась инеем. Лев уже почти поравнялся с расщелиной, обдав холодом скрывавшихся, когда Мереву задрожал: поначалу как-то мелко, едва заметно, затем сильнее.
– Кайон, ему плохо, – беззвучно прошептала Рани.
Кайон склонился над молодым львом, затем обнял его, бережно прижав к себе, приподнял его голову и посмотрел в глаза. Мереву выглядел как-то вымученно и тяжко, будто балансировал на грани сознания. Рани выглянула наружу и увидела огромное белёсое пятно на траве перед кустарником, её даже обдало морозом, и она в ужасе отпрянула. Огромный лев замер прямо напротив и начал принюхиваться. Мереву задрожал ещё больше, задёргался так, что Кайону пришлось сжать его сильнее, из его уст послышался мучительный стон.
– Мереву, пожалуйста, только не сейчас, – с мольбой в голосе пробормотал Кайон.
К счастью для них на помощь явилась Анга. Она пролетела прямо над головой белого льва и громко прокричала, привлекая его внимание. Он глухо зарычал и бросился за ней, но достать её, разумеется, не смог бы никак. «Глуповат» – заключил про себя Кайон.
Между тем Мереву начало будто бы тошнить, затем он затрясся совершенно ужасно и завопил так, что лев выпустил его. Он бился о землю, его рот наполнился пеной, и она выступила наружу. В этот момент совсем рядом послышался негромкий рык, и чета Древа жизни в ужасе замерла на месте. Кустарник зашевелился, и показалась голова Кеноры.
– На бок надо его повернуть, на бок! – сердито сказала львица, затем осторожно уложила Мереву как следует, – Ушли, спасибо вашей орлице. Я уж думала самой их отвлечь.
Она уселась у кустарника возле входа в расщелину, и принялась было вылизываться, но тут же отвлеклась и стала глядеть по сторонам. Кайон вышел наружу к ней.
– Пока что побудем здесь, вот вернётся Анга, да и Мереву без сознания. Кроме того, мы ещё не уверены полностью, что они все ушли.
– Я поглядела, все прошли дальше. Повезло нам. Слушай, Кайон, Мереву захочет пить, когда очнётся, там чуть дальше небольшая река есть, – Кенора небрежно махнула лапой в сторону, – Как-то нужно его туда донести, но осторожно.
– Дотащу без проблем, уже доводилось.
– Кайон, а как ты вообще планируешь разобраться со всем этим?
Лев повернулся к ней плечом, показывая метку.
– Вот. Я когда-то возглавлял львиную стражу и обладаю даром – рыком предков, – и далее лев вкратце рассказал о своих способностях, чем немало удивил Кенору.
– Поглядеть бы на это чудо, покажешь при случае? – с любопытством спросила львица, и Кайон согласно кивнул, – А против них чего не применил?
– Знаю только, что последнему предводителю львиной стражи это не помогло, – ответил лев.
Вышла Рани, оставив Мереву отдыхать в одиночестве. Троица отдалилась на несколько шагов от укрытия. Кенора улыбнулась, обнажив клыки, и сказала:
– Вы прекрасно смотритесь вместе, чудесная пара. Мереву сказал, что вы – король и королева Древа жизни. Вроде слышала, да ничего про ваши земли не знаю. Там, должно быть, хорошо?
– Да, – ответила Рани, – Земли Древа жизни – надёжная обитель для всех, кому нужна помощь, это место исцеления. Как всё закончится, ты и Мереву – вы двое, приходите к нам в гости.
– Спасибо за приглашение, королева, – Кенора даже благодарно склонила голову, – Но я не знаю, чем именно всё закончится.
Она замолчала и нахмурилась, будто о чём-то рассуждала, затем принялась чесаться. Кайон и Рани переглянулись, поднялись с места и пошли проведать Мереву, полагая разговор оконченным. Но львица окликнула их.
– Если случится так, что он останется один, без отца и меня, что вы сделаете?
Вопрос заставил Кайона вздрогнуть, он обернулся. Кенора сидела неподвижно, обратившись к нему правой стороной морды, так, что прямо смотрел её единственный глаз.
– Он сможет пойти с нами, он наш друг, – бегло ответил лев.
– Друг… - как-то грустно произнесла Кенора, покачав головой, словно бы такой ответ не удовлетворял её.
– Близкий друг, – уточнил Кайон, – А вот и Анга летит!
***
Первое, что заметил Мереву, когда очнулся, была небольшая река, почти ручей. Он пошевелился и почувствовал, как чья-то весьма тяжëлая лапа осторожно приподнимает его за подбородок, а затем он увидел Кенору. Львица ласково произнесла:
– Хочешь пить?
Пить не хотелось, но юный лев всë же подполз к кромке и как-то неаккуратно наклонился, что чуть не свалился в воду. Кенора поймала и притянула к себе. Должно быть, его неловкость была обусловлена ко всему прочему ещё и тем, что уже изрядно стемнело, дело шло к ночи. Зрение с трудом фокусировались на предметах, Мереву ощущал тошноту.
– Ужасно, Кенора, – слабо пробормотал он.
– Всë худшее уже прошло, малыш. Поспи немного, утром продолжим путь.
– Не хочется, – он сел, облокотившись о неё.
Кенора принялась заботливо гладить его: сначала по загривку, потом по плечу. Мереву немного оживился и принялся осматриваться.
– Твои друзья скоро вернутся, – сказала Кенора, угадывая его мысли.
– Ах, Кенора! – на удивление громко воскликнул Мереву, – Как ужасна болезнь, всё думаю, когда смогу привыкнуть, но не выходит. Каждый раз как первый. А-а-а, не про то говорю! Слышишь?.. Не про то! – он горячо поглядел на неё, а затем продолжил, жутко тараторя, словно в бреду, – Этот мандрил так размахивал палкой, я испугался! И был тогда после приступа, слышишь меня?! Почти ничего не понял, только то, что мой отец разгневался и пошёл к Древу смерти! И я думал, вот после того думал, что даже самый добрый король должен быть иногда злым, нельзя же быть всё время добрым, нельзя!.. Да послушай же меня! Злиться и быть злым – разное, верно?.. Ну ответь же!
– Да, Мереву, но ты что-то разошёлся, – испуганно ответила Кенора, щупая лоб Мереву.
– Оставь! – сердито отстранился молодой лев, – Я люблю отца, даже после твоего глаза! Он справедлив, даже если злится! Но, я и тебя люблю, – он шмыгнул носом, – Я любил Матунзи и скучаю по ней, даже Ирихати люблю! Покажи мне хотя бы одного злого льва – я и его полюблю! Я достаточно глуп для этого!
Он уткнулся ей в бок и разразился громким плачем, но быстро прекратил, резко отвернувшись. На него будто бы что-то нашло, стремительно нахлынуло и захватило, оставив после себя болезненное ощущение стыда – может ли лев, пусть и совсем ещё молодой, так себя вести? Отвратительная истерика!
– Идиот! – зло буркнул он, когда совершенно сбитая с толку Кенора попыталась притронуться к его плечу.
– Милый, не нужно так, – нежно сказала львица.
Она обняла Мереву и лизнула нос, проверяя, не в горячке ли он.
– Им только не рассказывай, ладно? – сказал Мереву, и Кенора согласно кивнула.
